Текст книги "Воспламеняющая взглядом (Порождающая огонь)"

Автор книги: Стивен Кинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Только зерна клюют, милочка.

Они вышли. Дверь за ними закрылась. Чарли продолжала щебетать. Энди посмотрел на Ирва Мэндерса, Ирв ответил ему спокойным взглядом.

– Хотите пива, Фрэнк?

– Я не Фрэнк, – сказал Энди. – Думаю, вы это знаете.

– Кажется, да. Как вас величать? Энди сказал:

– Чем меньше вам известно, тем лучше для вас.

– Ну, что ж, – сказал Ирв. – Буду звать вас просто Фрэнк. Они слышали во дворе приглушенные радостные вскрики Чарли. Норма что-то сказала – Чарли согласилась.

– Пожалуй, я выпил бы пива, – сказал Энди.

– Сейчас.

Ирв достал из холодильника две банки "Ютика клаб", открыл их, поставил одну на стол перед Энди, другую – перед собой. Снял передник с крючка рядом с мойкой и надел его. Передник был красно-желтый с оборкой по краю, но Ирв почему-то не выглядел в нем глупо.

– Помочь? – спросил Энди.

– Нет, я знаю, куда что класть, – сказал Ирв. – Во всяком случае, почти все. Она каждую неделю делает перестановку. Нет женщины, которая хотела бы, чтобы мужчина разбирался в ее кухонных делах. Конечно, они рады, когда поможешь, но любят, чтобы их спрашивали, куда положить кастрюлю или мочалку.

Энди, вспомнив себя кухонным мальчиком при Вики, улыбнулся и кивнул.

– Не люблю вмешиваться в чужие дела, – сказал Ирв, наливая воду в мойку и добавляя туда жидкого мыла. – Я фермер, и, как уже говорил вам, жена держит маленький магазинчик сувениров у пересечения Бейлингсроуд с шоссе на Олбани. Мы живем здесь почти двадцать лет. Он взглянул на Энди.

– Я сразу же понял, увидев вас у дороги: тут что-то не так. Взрослый мужчина и маленькая девочка совсем не такая пара, какие обычно ловят попутку. Понимаете, что я имею в виду? Энди кивнул и глотнул пива.

– При этом мне показалось, что вы вышли из "Грез", но у вас не было чемоданов, даже ручной сумки для вещей. Я поэтому собирался проехать мимо, потом остановился. Почему? Одно дело – совать нос в чужие дела, другое закрыть глаза. Когда видишь, что людям чертовски плохо.

– Показалось, что нам чертовски плохо?

– Тогда – да, – сказал Ирв, – но не теперь. – Он осторожно мыл старые разнокалиберные тарелки и устанавливал их в сушилку. – Теперь просто не знаю, кто вы и что вы. Поначалу я подумал: это вас разыскивали те двое полицейских. – Он увидел, как Энди изменился в лице и быстро поставил на стол банку с пивом. – Видимо, вас, – мягко сказал он. – А я надеялся, что нет.

– Какие полицейские? – хрипло спросил Энди.

– Они перекрыли все дороги к Олбани, – сказал Ирв. – Если бы мы проехали еще шесть миль по Сороковой дороге, то наскочили бы на один из пикетов на пересечении Сороковой и Девятой.

– Почему же вы не поехали туда? – спросил Энди. – Были бы вне игры.

Ирв собрался мыть кастрюли, но приостановился, ища что-то в шкафчике над мойкой:

– О чем это я? Не могу найти эту мочалку... А, вот она... Почему не отправился по дороге прямо к полицейским? Скажем, хотел удовлетворить свое естественное любопытство.

– У вас есть вопросы?

– Куча, – сказал Ирв. – Взрослый мужчина и маленькая девочка ловят попутку, девочка без сумки, без единой вещички для ночевки, за ними гонится полиция. У меня явилась мысль. Не такая уж нереальная – естественная: подумалось, папуля хотел, чтобы кнопку отдали на воспитание ему, а у него ничего не вышло. И он ее похитил.

– По-моему, это маловероятно.

– Частенько так бывает, Фрэнк. Я подумал, что мамуле это не понравилось и она напустила на папулю полицию. Пикеты на дорогах устраивают при больших грабежах... или при краже детей.

– Она – моя дочка, но мать не напускала на нас полицию, – сказал Энди. – Ее мать умерла год назад.

– Ну, я и так уже почти похерил свою идею, – сказал Ирв. – Не нужно быть сыщиком, чтобы увидеть, насколько вы близки, не похоже, что вы увели ее силком. Энди промолчал.

– А вот вам моя проблема, – сказал Ирв. – Я подсадил вас, подумав, что девочка нуждается в помощи. Теперь не знаю, что и думать. Вы не кажетесь мне уголовником. Но вы с девочкой назвались фальшивыми именами, рассказываете историю, которая разваливается, как карточный домик, и вы кажетесь больным, Фрэнк. Выглядите совсем больным, но держитесь на ногах. Вот мои вопросы. Если хоть на что-то ответите, и то хорошо.

– Мы приехали в Олбани из Нью-Йорка, сегодня рано утром на попутке добрались до Гастингс Глена, – сказал Энди. – Жаль, что они здесь, но я это знал. Чарли знала тоже. – Он упомянул имя Чарли, это было ошибкой, но в данной ситуации вроде бы уже не имело значения.

– Что им нужно от вас, Фрэнк?

Энди надолго задумался – встретился с честными серыми глазами Ирва – и сказал:

– Вы были в городе, так ведь? Видели там чужаков? Они одеты в такие аккуратненькие, прямо из магазина костюмы, которые почти сразу же забываются, едва парни исчезают с глаз. Они ездят на машинах последних моделей, которые как бы растворяются в окружающей среде. Теперь задумался Ирв.

– В "Эй энд Пи" была такая пара, – сказал он. – Разговаривали с Хельгой. Это одна из кассирш. Вроде бы показывали ей что-то.

– Вероятно, наши фотографии, – сказал Энди. – Это правительственные агенты. Они работают заодно с полицией, Ирв. Точнее, полиция работает на них. Полицейские не знают, почему нас ищут.

– О каком правительственном учреждении вы говорите? ФБР?

– Нет. О Конторе.

– О чем? Это отделение ЦРУ? – Ирв смотрел явно недоверчиво.

– Ничего общего с ЦРУ, – сказал Энди. – Контора, иначе АНР – Агентство научной разведки. Года три назад я прочитал в статье, что в начале шестидесятых какой-то умник назвал АНР Конторой после того, как появился научно-фантастический рассказ "Оружейные конторы Иштара". Фамилия автора, кажется, ван Фогт, да это не имеет значения. Она вроде бы должна заниматься научными разработками у нас в стране, которые могут быть использованы сейчас или в будущем для нужд национальной безопасности. Так сказано в ее уставе. Общественное мнение связывает ее в основном с финансированием исследований в области энергии – электромагнитной и термоядерной. На самом деле у нее гораздо более широкие задачи. Мы с Чарли оказались частью эксперимента, проведенного давным-давно, еще до рождения Чарли. Ее мать также участвовала в нем. Ее убили. Убила эта самая Контора.

Ирв сидел молча. Он выпустил воду из мойки, вытер руки, подошел к столу и стал вытирать клеенку. Энди снял свою банку с пивом.

– Вот так прямо не скажу, что верю вам, – вымолвил наконец Ирв. Учитывая многое, что тайно творилось у нас в стране, а потом выплыло. Ребята из ЦРУ поили людей напитками с добавками ЛСД, какого-то агента ФБР обвинили в убийстве участников маршей в защиту гражданских прав, деньги в бумажных мешках и все такое прочее. Не скажу прямо – не верю. Скажу, что вы меня пока не убедили.

– Не думаю, что теперь им нужен я, – сказал Энди. – Может, и был нужен когда-то. Но цель изменилась. Они охотятся за Чарли.

– Хотите сказать, что правительство страны в интересах национальной безопасности разыскивает первоклашку или второклашку?

– Чарли не просто второклашка, – сказал Энди. – Ее матери и мне влили препарат под кодированным названием "лот шесть". До сих пор не знаю точно, что это такое. Насколько я понимаю, какая-то вытяжка из желез. Она изменила мои хромосомы и хромосомы девушки, на которой я потом женился. Мы передали эти хромосомы Чарли, и они перемешались как-то совершенно по-новому. Если она передаст их своим детям, ее, очевидно, будут называть мутантом. Если по каким-то причинам она не сможет их передать – может быть, она бесплодна в результате действия препарата, ее, очевидно, будут называть пустышкой. Как бы то ни было, они ее ищут, хотят изучить, посмотреть, почему она способна делать то, что делает. Я даже думаю, что они хотят использовать ее в качестве аргумента для возобновления программы, связанной с "лот шесть".

– А что она может делать? – спросил Ирв.

Сквозь кухонное окно они видели, как Норма и Чарли выходят из амбара. Белый свитер болтался на Чарли, край его касался икр. Щеки ее горели, она что-то говорила Норме, которая улыбалась и кивала головой. Энди сказал негромко:

– Она может зажигать огонь.

– Ну, это и я могу, – сказал Ирв. Он снова сел и с особой настороженностью взглянул на Энди. Так смотрят на людей, подозревая, что они ненормальные.

– Ей достаточно подумать об этом, – сказал Энди. – Есть название пирокинез. Это особая способность, как телепатия, телекинез или предчувствие-у Чарли есть задатки и этого, – но пирокинез встречается гораздо реже... и он более опасен. Она очень боится его. И правильно делает, потому что не всегда может держать его под контролем. Она способна поджечь ваш дом, амбар, палисадник, сконцентрировавшись на этом. Может запалить вашу трубку, – Энди слабо улыбнулся, – если только, зажигая ее, она не запалит ваш дом, амбар и палисадник. Ирв докончил пиво и сказал:

– Мне кажется, вам следует позвать полицию и сдаться им, Фрэнк. Вам нужна помощь.

– Все это звучит довольно бредово, правда?

– Да, – грустно сказал Ирв. – Такого бреда я еще никогда не слыхал. Он напряженно сидел на краешке стула, и Энди думал, он ждет, что при первом же удобном случае я выкину какой-нибудь безумный фортель.

– Полагаю, теперь звать не надо, – сказал Энди. – Они скоро появятся. Пусть лучше полиция. По крайней мере, попав в руки полиции, не перестанешь быть человеком, как у этих...

Ирв хотел ответить, но дверь открылась. Вошли Норма и Чарли. Лицо девочки сияло, глаза блестели.

– Папочка! – сказала она. – Папочка, я кормила... И осеклась. Со щек исчез румянец, она переводила пристальный взгляд с Ирва Мэндерса на отца, снова на Ирва. Вместо радости на лице появилось страдание. Именно так она выглядела вчера вечером, подумал Энди. Именно так она выглядела вчера, когда я увел ее из школы. И все это продолжается, и где выход, где хэппи энд?

– Ты рассказал, – проговорила она. – О, папочка, зачем ты рассказал?

Норма шагнула вперед и обняла Чарли за плечи. – Ирв, что тут происходит?

– Не знаю, – сказал Ирв. – О чем, по-твоему, он рассказал, Бобби?

– Это не мое имя, – сказала она. В глазах сверкнули слезы. – Вы знаете, меня зовут по-другому.

– Чарли, – сказал Энди. – Мистер Мэндерс почувствовал неувязку. Я рассказал ему, но он мне не поверил. Подумай – и поймешь почему...

– Ничего не понимаю... – закричала было Чарли. И вдруг смолкла, склонила голову набок, словно прислушиваясь, хотя никто другой ничего не слышал. Они видели, как с лица Чарли сбежала краска, словно из кувшина вылили цветную жидкость.

– В чем дело, милочка? – спросила Норма, бросив на Ирва обеспокоенный взгляд.

– Они едут, папочка, – прошептала Чарли. Глаза ее налились страхом, Они едут за нами.

x x x

Они съехались у пересечения Сороковой и проселочной дороги без номера, там, где свернул Ирв, – на городских картах Гастингс Глена она была помечена как Олд Бейлингсроуд. Эл Стейновиц наконец догнал своих людей и быстро, решительно взял бразды в свои руки. В пяти машинах их было шестнадцать. На пути к дому Мэндерса они казались мчащейся похоронной процессией.

Норвил Бэйтс с искренним облегчением передал Элу руководство и ответственность за операцию и спросил о местной полиции и полиции штата, которые были привлечены к участию в погоне.

– Пока мы их ни о чем не информируем, – сказал Эл. – Если схватим, то скажем полицейским, что они могут снять пикеты. Если же нет – прикажем им стягиваться к центру, сжимая кольцо. Но – между нами – если мы не управимся с помощью шестнадцати человек, нам вообще не сладить с ними, Норв.

Норв почувствовал легкий упрек и больше ничего не сказал. Он знал лучше всего захватить беглецов без постороннего вмешательства, ведь с Эндрю Макги произойдет несчастный случай, как только они его поймают. Несчастный случай со смертельным исходом. А если вокруг не будет полицейских, дело пойдет куда быстрее.

На мгновенье впереди вспыхнули тормозные огни автомобиля О'Джея, затем машина свернула на грунтовую дорогу. Остальные следовали за ней.

x x x

– Ничего не понимаю, – сказала Норма. – Бобби... Чарли... Успокойся!

– Вы не поймете, – сказала Чарли высоким, сдавленным голосом. Глядя на нее, Ирв занервничал. В глазах у девочки застыл испуг, как у попавшего в западню зайца. Она вырвалась из рук Нормы и бросилась к отцу. Тот положил ей руки на плечи.

– Они хотят убить тебя, папочка, я знаю, – сказала она.

– Что?

– Убить тебя, – повторила она. В ее широко раскрытых глазах стоял ужас. – Мы должны бежать. Мы должны... – твердила девочка, как безумная.

ЖАРКО. ЗДЕСЬ СЛИШКОМ ЖАРКО.

Он глянул влево. На стене между печью и мойкой висел термометр, таких полно в любом каталоге, высылающем покупки по почте. В его нижней части ухмылялся и почесывал бровь маленький красный человечек с вилами. Под его раздвоенными копытцами было написано: "ВАМ ДОСТАТОЧНО ТЕПЛО?"

Ртутный столбик в термометре – этот обвиняющий красный палец медленно поднимался.

– Да, да, они этого хотят, хотят, – сказала она. – Убить тебя, убить тебя, как они убили мамочку, забрать меня, я не хочу, не хочу этого, я не позволю...

– Чарли! Думай, что делаешь!

Ее глаза стали чуть осмысленнее. Ирв с женой придвинулись друг к другу.

– Ирв... что?..

Но Ирв перехватил взгляд Энди на термометр и... поверил. Было действительно жарко. Так жарко, что прошибал пот. Столбик в термометре поднялся выше отметки девяносто градусов.

– Господи Иисусе, – сказал Ирв охрипшим голосом. – Это она так сделала, Фрэнк?

Энди не ответил. Руки его по-прежнему лежали на плечах Чарли. Он заглянул ей в глаза:

– Чарли... ты думаешь, уже поздно? Ты это чувствуешь?

– Да, – сказала она. В ее лице не было ни кровинки. – Они уже едут по проселку. Ой, папочка, я боюсь.

– Ты можешь их остановить, Чарли, – спокойно сказал он. Они встретились взглядами. – Да, – сказал он.

– Но... папочка... это же плохой поступок. Я знаю, что плохой. Я могу ведь убить их.

– Да, – сказал он. – Сейчас мы перед выбором – убить или быть убитыми. Видно, дело дошло до этого.

– И это не плохой поступок? – ее голос был едва слышен.

– Да, – сказал Энди. – Плохой. Никогда не обманывай себя на этот счет. И не делай этого, если сможешь остановиться. Чарли. Даже ради меня.

Они посмотрели друг другу в глаза: усталые, в кровяных прожилках глаза Энди и широко раскрытые, словно под гипнозом, глаза Чарли.

– Если я сделаю... что-нибудь... ты меня и тогда будешь любить? произнесла она.

Вопрос будто повис в воздухе между ними.

– Чарли, – сказал он, – я всегда буду тебя любить. Независимо ни от чего.

Ирв от окна прошел к ним через комнату.

– Кажется, я должен извиниться перед вами, – сказал он. – На дороге целая вереница машин. Хотите, я останусь с вами? У меня есть охотничье ружье. – Но вид у него был испуганный, почти больной.

– Ружье не потребуется, – сказала Чарли. Она вывернулась из-под руки отца, двинулась к двери; в белом вязаном свитере Нормы Мэндерс она казалась совсем малюткой. Вышла из комнаты.

Еще через секунду Энди пришел в себя и ринулся следом за ней. В животе был холод, словно он проглотил в три глотка большой брикет мороженого.

Мэндерсы стояли не двигаясь. Энди последний раз взглянул на озадаченное, испуганное лицо Ирва, и в голове промелькнула шальная мысль это тебе урок не подсаживать попутчиков.

Они с Чарли выскочили на крыльцо и увидели, как первая машина свернула на подъездную дорожку. Цыплята верещали и подпрыгивали. В амбаре снова замычала Большуха, зовя кого-нибудь подоить ее. Над холмистыми перелесками и коричневыми осенними полями, окружающими городок в северной части штата Нью-Йорк, стояло неяркое октябрьское солнце. Почти год они в бегах. Энди не без удивления почувствовал странное, смешанное с ужасом облегчение. Он где-то слышал, что в состоянии отчаяния даже заяц, пока его не разорвали, в последнюю минуту иногда огрызается на собак, повинуясь древнему инстинкту сопротивления.

Что бы ни случилось, хорошо, что они больше не бегут. Он стал рядом с Чарли, ее волосы сверкали в солнечном свете.

– Ой, папочка, – простонала она. – Я едва стою.

Он рукой обнял ее за плечи, сильно прижав к себе.

Первая машина остановилась перед двориком, из нее вышли двое.

x x x

– Нужно вывести его с крыльца, – сказал Энди. Он опустил Чарли на траву за палисадником. Одна сторона дома уже горела, языки пламени медленно двигались к крыльцу, подобно большим светлякам.

– Проваливайте, – сказала Норма резко. – Не трогайте его.

– Дом горит, – сказал Энди. – Я помогу.

– Проваливайте! Вы и так достаточно натворили!

– Перестань, Норма! – Ирв взглянул на нее. – Он ни в чем не виноват. Заткнись.

Она взглянула на него, словно собиралась еще что-то сказать, но поджала губы.

– Помогите встать, – сказал Ирв. – Ноги как ватные. Вроде я обмочился. Неудивительно. Один из этих сукиных сынов подстрелил меня. Не знаю какой. Дайте руку, Фрэнк.

– Я – Энди, – сказал тот, обхватив Ирва рукой. Ирв Медленно поднялся. – Я не сержусь на вашу хозяйку. Лучше бы вы проехали мимо нас сегодня утром.

– Если бы пришлось решать снова, я поступил бы так же, – сказал Ирв. Эти паразиты с оружием заявились на мою землю. Паразиты, сукины дети, штатные правительственные сутенеры и... оооуу-оох, боже!

– Ирв?! – закричала Норма.

– Молчи, женщина. Это я ударился. Давайте, Фрэнк, Энди или как там вас зовут. Становится жарко.

И действительно, жар усиливался. Едва Энди стащил Ирва по ступенькам во дворик, как порыв ветра метнул сноп искр на крыльцо. Чурбан для рубки превратился в обгорелый пень. От цыплят, подожженных Чарли, ничего не осталось, кроме обугленных костей и странного плотного пепла, перьев, что ли? Они не поджарились, их кремировали.

– Посадите меня у амбара, – задыхаясь, произнес Ирв. – Хочу поговорить с вами.

– Вам нужен врач, – сказал Энди.

– Найдется врач. Что с девочкой?

– В обмороке. – Он посадил Ирва на землю, прислонив его к амбарной двери. Ирв поднял глаза. Лицо его чуть ожило, губы постепенно розовели. Он вспотел. Позади полыхал большой белый фермерский дом, стоявший на Бейлингсроуд с 1868 года.

– Негоже, чтобы человеческое существо могло делать подобные вещи, сказал Ирв.

– Похоже, что так, – сказал Энди и перевел взгляд с Ирва на окаменевшее, неумолимое лицо Нормы Мэндерс. – Но ведь и негоже человеческим существам страдать церебральным параличом, дистрофией мускулов, лейкемией. А дети этим болеют.

– Она ничего не сказала, – кивнул Ирв на Норму. – Порядок. Не отрывая взгляда от Нормы, Энди сказал:

– Чарли не более чудовище, чем ребенок с аппаратом искусственного дыхания или из интерната для отсталых детей.

– Извините мою резкость, – ответила Норма и отвела взгляд от Энди. Мы вместе с ней кормили цыплят во дворе. Я видела, как она гладит корову. Но, мистер, мой дом горит, и люди мертвы.

– Мне очень жаль...

– Дом застрахован. Норма, – сказал Ирв, взяв ее за руку здоровой рукой.

– Но это не вернет посуду моей мамы, которая досталась ей еще от бабушки, – сказала Норма. – И мой секретер, картины – мы купили их в прошлом году в июле на художественной выставке в Скенектеди. – Слеза выкатилась из одного глаза – она смахнула ее рукавом. – А все, все письма, которые ты писал мне из армии...

– Ваша кнопка придет в себя? – спросил Ирв.

– Не знаю.

– Так слушайте. Вот что вы можете сделать, если хотите. За амбаром стоит старый джип "виллис"...

– Нет, Ирв, не лезь больше в это дело! Он повернулся, посмотрел на жену. Лицо его было серым, морщинистым, потным. Позади горел их дом. Треск лопающейся черепицы напоминал звук жарящихся в очаге рождественских каштанов.

– Явились на нашу землю без ордера, без официальной бумаги и хотели увезти их, – сказал он, – людей, которых я лично пригласил, как делается в любой цивилизованной стране с нормальными законами. Один из этих типов подстрелил меня, другой пытался застрелить Энди. Промахнулся не больше, чем на четверть дюйма. – Энди вспомнил первый оглушительный выстрел и щепку, отлетевшую от столба крыльца. Поежился. – Явились сюда и натворили дел. Как хочешь, чтобы я поступил, Норма? Сидел сиднем и передал их этим из секретной службы, если они посмеют снова сунуться сюда?

– Нет, – хрипло произнесла она. – Нет, наверно, нет.

– Вы не должны... – начал Энди.

– Должен, – отрезал Ирв. – А когда они вернутся... Они вернутся, Энди?

– О, да. Они вернутся. Вы, Ирв, купили акции активно действующего предприятия.

Ирв глухо засмеялся:

– Хорошо, порядок. Когда они появятся здесь, единственное, что мне известно, – вы взяли мой "виллис". Больше не знаю ничего. И счастливого пути.

– Спасибо, – сказал Энди.

– Поторопитесь, – сказал Ирв. – До города далеко, но там наверняка увидели дым. Приедут пожарные. Вы сказали мне, что направляетесь с кнопкой в Вермонт. Это-то хоть правда?

– Да, – сказал Энди. Слева раздался стон:

– Папочка... – Чарли уже сидела. Красные брючки и зеленая блузка испачкались. Лицо было белое, в глазах – страх и недоумение. – Папочка, что горит? Я чувствую, что-то горит. Это я натворила? Что там горит? Энди подошел, поднял ее.

– Все в порядке, – сказал он, подумав: зачем обманывать детей, так говоря, коль и они, и взрослые прекрасно знают, где правда. – Все хорошо. Как себя чувствуешь, малышок?

Через его плечо Чарли видела горящие машины, скрюченное тело в саду и дом Мэндерсов, над которым полыхал огонь.

Крыльцо тоже было в пламени. Ветер относил от них дым и жар, но запах бензина и горячей черепицы бил в нос.

– Что я наделала... – шепнула Чарли. Лицо ее начало подергиваться вот-вот опять заплачет.

– Кнопка! – строго сказал Ирв.

Она взглянула мимо него.

– Я, – простонала она.

– Опустите ее, я хочу поговорить с ней. Энди перенес Чарли к амбарной двери, на которую опирался Ирв, опустил ее на землю.

– Послушай, кнопка, – сказал Ирв, – Эти люди хотели убить твоего папулю. Ты знала это раньше меня, раньше отца, хотя, черт бы побрал меня, если я понимаю, как ты узнала. Правильно я говорю?

– Да, – сказала Чарли. В ее запавших глазах по-прежнему стояло страдание. – Но вы не понимаете... Я не могла... не могла сдержаться. Оно вырвалось из меня во все стороны. Я сожгла цыплят... чуть не сожгла папу. Страдающие глаза налились слезами – она беспомощно разрыдалась.

– С папой все в порядке, – сказал Ирв. Энди промолчал. Он вспомнил это внезапное ощущение – как бы внутри тепловой капсулы.

– Я никогда больше не стану так делать, – сказала она. – Никогда.

– Хорошо, – сказал Энди и положил руку ей на плечо. – Хорошо, Чарли.

– Никогда, – повторила она.

– Не говори так, кнопка, – сказал Ирв, поглядывая на нее. – Не ограничивай себя. Ты поступишь, как будет нужно. Сделаешь, как сумеешь. И это все, за что ты можешь ручаться. По-моему, одно из любимых занятий господа бога – заставлять действовать тех, кто говорит "никогда". Совершать поступки. Понимаешь меня?

– Нет, – прошептала Чарли.

– Потом поймешь, – сказал Ирв и посмотрел на Чарли с таким состраданием, что Энди охватил прилив тоски и страха.

Затем Ирв взглянул на жену:

– Норма, подай мне вон ту палку, у твоей ноги.

Норма подала палку, вложила ему в руку, опять сказала, чтобы не напрягался, отдохнул. Поэтому один лишь Энди слышал, как Чарли повторила "никогда", затаив дыхание, почти неслышно, словно тайную клятву.

x x x

– Смотрите, Энди, – сказал Ирв, проведя палкой прямую линию по пыли. Это – проселочная дорога, мы по ней приехали. Бейлингсоруд. Если вы проедете четверть мили к северу, справа будет лесная дорога. Обычный автомобиль по ней не пройдет, но "виллис" должен, если не дадите ему заглохнуть и будете умело жать на сцепление. В двух местах покажется, что дорога кончилась, но продолжайте двигаться – она появится снова. Ее нет на картах, понимаете? Ни на одной.

Энди кивнул, наблюдая, как палка прочерчивает лесную дорогу.

– Она уведет вас на двадцать миль к востоку, и если вы не застрянете и не собьетесь, то выедете на дорогу Сто пятьдесят около Хоуг корнере. Повернете налево – к северу – и примерно через милю по Сто пятьдесят пятой встретится другая лесная дорога. Она идет низиной, по болоту, нетвердая такая. "Виллис" должен проехать, а может, и нет. Я не ездил по ней лет пять. Она, как мне известно, ведет к Вермонту и, наверное, единственная не будет блокирована. Эта вторая дорога выведет вас на шоссе Двадцать два, к северу от Черри-плейн, к югу от границы с Вермонтом. К тому времени худшее будет позади – хотя, полагаю, они всюду сообщили вашу фамилию и показали фотографии по телевизору. Но мы желаем вам самого лучшего. Правда, Норма?

– Да, – сказала Норма, это прозвучало как вздох. Она посмотрела на Чарли. – Ты спасла жизнь своему папе, малышка. Запомни это.

– Правда? – спросила Чарли. Голос ее был так безжизнен, что Норма немного испугалась, но Чарли попыталась изобразить подобие улыбки, и Норма облегченно улыбнулась в ответ.

– Ключи в "виллисе" и... – Он нагнул голову, прислушиваясь. – Слышите?

Отдаленные звуки сирены, то низкие, то высокие, несомненно приближались.

– Это пожарные, – сказал Ирв. – Если едете, то поскорее.

– Давай, Чарли, – позвал Энди. Она подошла, глядя на него красными от слез глазами. Слабая улыбка исчезла, как неяркое солнце в тучах, но Энди обрадовался и тому, что она вообще появилась. Ее лицо было лицом человека, чудом оставшегося в живых, потрясенное, ошеломленное. В это мгновение Энди пожалел, что не обладает ее даром: он бы знал, против кого использовать его.

Он сказал:

– Спасибо вам, Ирв.

– Извините, – тихо промолвила Чарли. – За дом, за цыплят и... за все другое.

– Не твоя вина, кнопка, – сказал Ирв. – Они сами напросились. Береги папулю.

– Хорошо, – пообещала она.

Энди взял ее за руку и повел за амбар, где под легким навесом стоял "виллис".

Пожарные сирены звучали уже рядом, когда он завел его и проехал по лужайке к дороге. Дом превратился в пылающий ад. Чарли не могла смотреть на него. Последний раз Энди увидел Мэндерсонов в зеркальце заднего вида. Ирв прислонился к амбару, кусок белой юбки, которым была обмотана его раненая рука, покраснел, рядом с мужем стояла Норма. Здоровой рукой он обнял ее. Энди махнул – в ответ Ирв чуть приподнял раненую руку. Норма не пошевелилась, думая, вероятно, о материнской посуде, своем секретере, любовных письмах – о том, чего не оплачивают и никогда не оплатят страховые деньги.

x x x

Они нашли первую лесную дорогу именно там, где сказал Ирв Мэндерс. Энди переключил сцепление на все четыре колеса и свернул на нее.

– Держись, Чарли, – сказал он. – Поболтает.

Чарли держалась. Лицо ее было белым, бескровным. Энди нервничал, глядя на нее. Домик, думал он. Домик Грэнтера Макти на берегу Ташморского пруда, вернее озера. Если бы мы смогли добраться туда и отдохнуть. Она восстановит силы – потом подумаем, что делать дальше.

Подумаем завтра. Утро вечера мудренее.

"Виллис" с рычанием нырял по дороге, оказавшейся тропой для двухколесной повозки; посредине рос кустарник и даже низкорослые сосенки. Этот лес раскорчевывали лет десять назад, и Энди усомнился, ездил ли кто-нибудь тут с тех пор, кроме случайного охотника. Через шесть миль дорога действительно кончилась, Энди пришлось дважды останавливаться, чтобы сдвинуть упавшие деревья. После второго раза, чувствуя боль в голове и в сердце, разогнувшись, он увидел задумчиво смотревшую на него большую олениху. На секунду она задержалась, затем исчезла в глубине леса, вильнув белым хвостом. Энди взглянул на Чарли, увидел, как та изумленно смотрит вслед животному... и приободрился. Немного дальше снова появилась колея, и около трех часов дня они выехали к двухрядной дороге, с твердым покрытием, которая и была дорогой 152.

x x x

Расцарапанный, грязный, едва способный двигаться из-за поврежденной лодыжки Орвил Джеймисон сидел на обочине Бейлингсроуд в полумиле от фермы Мэндерсов и говорил в портативный радиотелефон. Его слова передавались на временный командный пункт в, фургоне, стоявшем на главной улице Гастингс Глена. Фургон был оборудован радио со встроенным шифрующим устройством и мощным передатчиком. Сообщение О'Джея было зашифровано, усилено и отправлено в Нью-Йорк, где его перехватила ретрансляционная станция, послав дальше в Лонгмонт, штат Вирджиния, а там Кэп сидел и слушал в Своем кабинете.

Лицо Кэпа не было таким просветленным и самодовольным, как утром, когда он ехал в офис на велосипеде. Сообщению О'Джея трудно было поверить: они знали, что девочка чем-то обладает, некоторой способностью, но этот рассказ о неожиданной бойне и разгроме был как молния среди ясного неба, по крайней мере для Кэпа. Четверо или шестеро его людей мертвы, другие в страхе убежали в лес, полдюжины машин пылает, дом сгорает дотла; ранен посторонний человек, который того гляди начнет рассказывать всем и каждому, что банда неофашистов без ордера на арест явилась к порогу его дома и пыталась захватить мужчину с девочкой, которых он пригласил на ленч.

После доклада О'Джея (хотя тот продолжал говорить, почти в истерике повторяя одно и то же) Кэп положил трубку, плотнее устроился в своем вращающемся кресле и попытался поразмыслить. Подумал, что ни одна тайная операция со времен Залива Свиней на Кубе не кончалась таким сокрушительным провалом – и это на американской земле.

В кабинете царил полумрак, солнце ушло на другую сторону здания, и появились густые тени, но света он не включал. Рэйчел Вызвала его по переговорному устройству, он резко сказал ей, что не Желает разговаривать ни с кем. Без всяких исключений. Он почувствовал себя старым.

В памяти возникли слова Уэнлесса: "Я говорю о разрушительном потенциале". Теперь это был не просто вопрос о потенциале. Но мы ее поймаем, думал он, тупо глядя в другой конец комнаты. Да, мы обязательно ее поймаем. Он вызвав Рэйчел.

– Свяжите меня с Орвилом Джеймисоном, как только он Сможет прилететь сюда, – сказал он. – И с генералом Брэкманом в Вашингтоне. Разговор чрезвычайной важности. В штате Нью-Йорк сложилась потенциально щекотливая ситуация. Срочно сообщите ему.

– Слушаюсь, сэр, – почтительно сказала Рэйчел.

– В девятнадцать ноль-ноль созовите всех шестерых заместителей директора. Также разговор чрезвычайной важности. Я хочу также поговорить с шефом полиции штата там, в Нью-Йорке. – Они участвовали в прочесывании, и Кэп хотел им это напомнить. Если Контору начнут обливать грязью, он позаботится, чтобы и полиция получила свою долю. Он намеревался, однако, подчеркнуть, что если они будут выступать единым фронтом, то все смогут выйти из этой ситуации в довольно приличном виде. Поколебавшись, он сказал:

– И когда позвонит Джон Рэйнберд, скажите, что мне нужно поговорить с ним. Для него есть новое задание.

– Да, сэр.

Кэп отпустил клавишу переговорного устройства, откинулся в кресле, разглядывая тени.