Текст книги "Рок-н-ролльные Небеса"

Автор книги: Стивен Кинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Стивен Кинг
Рок-н-рол никогда не умрет

Когда Мэри проснулась, она знала, что они заблудились. Она знала это, и Кларк знал тоже, хотя не захочет признаться в этом. На его лице было написано: «Я раздражен, оставьте меня в покое». Его рот становился все меньше и меньше, пока не начинало казаться, что он исчез совсем. Кроме того, Кларк не произнесет слово «заблудились»; он скажет, что они где-то «неправильно повернули». Даже такое будет для него смертельно трудно.

Они отправились из Портленда вчера. Кларк работал в компьютерной компании – одной из ведущих. И вот он предложил полюбоваться на красоты Орегона, расположенные за пределами приятных, но скучных окрестностей Портленда, где жили они вместе с другими зажиточными служащими.

Свой пригород его жители называли «городом программного обеспечения».

– Говорят, что там, подальше от города, удивительно красиво, – сказал ей Кларк. – Хочешь, поедем и посмотрим? У меня неделя отпуска, и уже пошли слухи о переводе. Если мы не увидим настоящий Орегон, то, по-моему, последние шестнадцать месяцев будут не чем иным, как черной дырой в моей памяти.

До начала занятий в школе оставалось десять дней, и она не преподавала в летних классах, поэтому она охотно согласилась, наслаждаясь приятно-неожиданным, спонтанным ощущением поездки. И совсем забыла о том, что вот такие каникулы, организованные экспромтом, часто заканчиваются похожим образом, когда отдыхающие теряют ориентировку среди проселочных дорог и начинают скитаться по заросшим тропам, ведущим в никуда. Пожалуй, решила она, это действительно приключение – по крайней мере можно так считать, если очень хочется. В январе ей исполнилось тридцать два года. По ее мнению, тридцать два, пожалуй, уже слишком много для подобных приключений. Теперь ее представление о по-настоящему хорошем отпуске сводилось к мотелю с чистым плавательным бассейном, банными халатами на кроватях и действующей сушилкой для волос в ванной комнате.

Правда, вчерашний день прошел хорошо. Местность вокруг была настолько живописной, что даже Кларк временами испытывал благоговение и замолкал – крайне неожиданное для него состояние. Они провели ночь в прелестной деревенской гостинице к западу от Юджина, занимались любовью, и даже не один раз, а дважды. Она определенно чувствовала себя не слишком пожилой, чтобы наслаждаться этим. А утром направились на юг, собираясь заночевать в Кламат-Фоллзе. Они начали однодневную поездку по 58-му шоссе штата Орегон, и маршрут был выбран совершенно правильно. Но затем, во время ленча в Окридже, Кларк предложил свернуть с магистрального шоссе, забитого автомобилями отдыхающих и грузовиками, груженными древесиной.

– Ну, я не знаю… – произнесла Мэри с сомнением женщины, слышавшей немало аналогичных предложений от своего мужа и вынужденной затем страдать от последствий некоторых из них. – Мне бы не хотелось заблудиться здесь, Кларк. Местность выглядит весьма пустынной. – Она постучала аккуратным ногтем по зеленому пятну, обозначенному на карте «Боулдер-Крик – Пустынный район». – Здесь написано, что этот район пустынный, а значит, мы не встретим заправочных станций, туалетов или мотелей.

– А-а, брось, – сказал он, отодвигая в сторону тарелку с остатками бифштекса. Из музыкального автомата доносилась песня «Шесть дней в пути», исполняемая Стивом Эрлом и ансамблем «Дьюкс». Через грязные окна было видно, как снаружи скучающие мальчишки выделывали разные трюки на своих роликовых досках. Казалось, им просто нечем заняться и они ждут, когда достигнут соответствующего возраста и смогут навсегда уехать отсюда. Мэри разделяла их чувства.

– Никаких оснований для беспокойства, крошка. Мы едем по шоссе пятьдесят восемь еще несколько миль на восток, затем сворачиваем на шоссе сорок два… видишь?

– Угу. – Она заметила также, что если шоссе 58 было обозначено на карте жирной крещеной линией, то шоссе 42 нанесено всего лишь извилистой черной нитью. Но она только что хорошо поела – тушеное мясо с картофельным пюре, – и ей не хотелось нарушать инстинктивную тягу Кларка к приключениям. В тот момент она чувствовала себя подобно удаву, только что проглотившему барана. Больше всего ей хотелось забраться в их любимый старый «мерседес», откинуть назад пассажирское сиденье и вздремнуть.

– Значит, – развивал Кларк свою мысль, – вот эта дорога. У нее нет номера, это всего лишь проселок, но она ведет прямо к Токети-Фоллзу. А оттуда совсем недалеко до шоссе девяносто семь. Итак, что ты думаешь?

– Я думаю, что ты завезешь нас туда, откуда им не выбраться, – сказала она. Как она жалела потом об этом саркастическом замечании! – Но я полагаю, что №нами ничего не случится до тех пор, пока ты не сумеешь найти достаточно широкое место, чтобы развернуть «принцессу».

– Договорились! – воскликнул он с сияющей улыбкой и пододвинул к себе тарелку с бифштексом. Он снова вернулся к еде, не обращая внимания на то, что она, включая подливку, остыла.

– Фу, – сказала она, закрыла лицо одной рукой и сделала брезгливую гримасу. – Как ты можешь?

– Это вкусно, – произнес Кларк с полным ртом таким сдавленным голосом, что только жена могла разобрать его слова. – К тому же во время путешествий нужно привыкать к местным блюдам.

– Твое блюдо выглядит так, словно кто-то чихнул и жевательный табак из набитого им рта попал на очень старый гамбургер, – заметила она.

Они выехали из Окриджа в хорошем настроении, и сначала все шло хорошо. Неприятности начались только после того, как они свернули с шоссе 42 на безымянную проселочную дорогу, ту самую, по которой Кларк собирался промчаться прямо в Токети-Фоллз. Сначала ничто не предвещало неприятностей. Проселочная дорога или нет, она оказалась намного лучше шоссе 42, всего в ухабах и потрескавшегося от зимних морозов. По правде говоря, они ехали просто великолепно, по очереди вставляя кассеты в автомобильный магнитофон. Кларку нравились исполнители вроде Уплсона Пиккетта, Эла Грина и группы «Поп стейплс». Вкус Мэри был совершенно противоположным.

– Что ты находишь в этих белых парнях? – спросил он, когда она вставила свою любимую кассету – Лу Рид пел «Нью-Йорк».

– Я вышла замуж за одного из них, правда? – заметила она, заставив его рассмеяться.

Неприятности начались через пятнадцать минут, когда они подъехали к развилке. Обе дороги, отходящие от нее, выглядели совершенно одинаково.

– Вот ведь дерьмо, – сказал Кларк. Затормозил и открыл «бардачок», чтобы достать карту. Он долго смотрел на нее. – Этого нет на карте.

– Боже мой, начинается, – вздохнула Мэри. Она уже задремала, когда Кларк остановил машину у неожиданной развилки, и испытывала потому раздражение к нему. – Хочешь выслушать мой совет?

– Нет, – ответил он. В его голосе тоже звучало раздражение. – Но я знаю, что все равно получу его. И мне страшно не нравится, когда ты вот так закатываешь глаза. Я говорю это на всякий случай – вдруг ты не заметишь.

– Как я закатываю глаза, Кларк?

– Словно я старый пес, который только что пернул под обеденным столом. Давай, говори. Выкладывай все. Твоя очередь.

– Давай вернемся, пока не поздно. Вот мой совет.

– Угу. А теперь тебе не хватает только поднять плакат: «Раскайся».

– Мне нужно смеяться?

– Я не знаю, Мэри, – сказал он угрюмо и затем молча сидел за рулем, посматривая то на ветровое стекло, усеянное разбившейся о него мошкарой, то на карту местности. Они были женаты почти пятнадцать лет, и Мэри знала его достаточно хорошо. Она понимала, что Кларк, без сомнения, настоит на том, чтобы ехать дальше. Не просто проигнорирует неожиданную развилку на дороге, а именно из-за нее.

Когда Кларк Уиллингем попадает в трудное положение, он не отступает, подумала она. И тут же приложила ладонь ко рту, чтобы скрыть улыбку.

Но ей не удалось сделать это достаточно быстро. Кларк взглянул на нее, приподняв одну бровь, и Мэри пришла в голову мысль, заставившая ее испытать смятение: если она после всех этих лет читает его мысли с такой же легкостью, как детскую книгу, то, может быть, и он способен на то же самое в отношении ее.

– Что-то интересное? – спросил он, и его голос стал чуть тоньше. В этот момент – еще перед тем, как она задремала, поняла теперь Мэри – она увидела, что рот Кларка становится меньше. – Расскажи мне, посмеемся вместе, милая.

– Просто захотелось кашлянуть, – покачала она головой. Кларк кивнул, поднял свои очки на лоб и поднес карту к лицу так, что она почти касалась его носа.

– Ну что ж, – произнес он, – ехать нужно по левой дороге от развилки, потому что она ведет на юг, в направлении Токети-Фоллза. Вторая ведет на восток, к какому-нибудь ранчо или чему-нибудь еще.

– Дорога, ведущая к ранчо, с желтой полосой посредине?

Рот Кларка стал еще меньше.

– Ты просто не представляешь, какими зажиточными бывают хозяева некоторых ранчо, – заметил он.

Ей захотелось напомнить ему, что времена скаутов и разведчиков-пионеров остались в далеком прошлом, что он еще не попал в по-настоящему трудное положение. Затем она решила, что неплохо еще подремать в лучах вечернего солнца, и этого ей хочется гораздо больше, чем ссориться со своим мужем, особенно после такой приятной двукратной любви прошлой ночью. В конце концов, они все равно куда-нибудь приедут, верно?

С этой утешительной мыслью в голове, слушая Лу Рида» поющего о последнем великом американском ките, Мэри Уиллингем заснула. К тому моменту, когда выбранная Кларком дорога начала становиться хуже, она спала беспокойно и ей снился сон, что они снова находятся в кафе в Окридже, где останавливались на ленч. Она пыталась вложить монету в четверть доллара в музыкальный автомат, но щель была забита чем-то похожим на человеческую плоть. Один из мальчишек, катавшихся на асфальтовой площадке для стоянки автомобилей, в шапочке с надписью «Трейлблейзерз», повернутой назад козырьком, проходил мимо нее с роликовой доской под мышкой.

– Что случилось с этой штукой? – спросила его Мэри.

Мальчишка подошел, посмотрел на музыкальный автомат и пожал плечами. «А, ничего страшного. Это просто тело какого-то парня, разорванное на части для вас и для многих других, – объяснил он. – У нас здесь не какая-то мелкая операция, мы занимаемся масс-культурой, крошка».

Затем он протянул руку, ущипнул ее за сосок на правой груди – довольно грубо, между прочим, – и ушел. Когда Мэри снова взглянула на музыкальный автомат, то увидела, что он наполнен кровью и смутно видимыми плавающими предметами, подозрительно похожими на человеческие органы.

Может быть, пока воздержаться от прослушивания альбома Лу Рида, подумала она. Но в луже крови за стеклом на проигрыватель опустилась пластинка – словно в ответ на ее мысль, – и Лу начал петь «Полный автобус веры».

***

Пока Мэри снился этот все более неприятный сон, дорога становилась все хуже и хуже. Ухабы делались все более частыми и наконец слились в один сплошной ухаб. Альбом Лу Рида – весьма продолжительный – закончился, и включилась перемотка. Кларк не заметил этого. Приятное выражение лица, с которым он начал день, теперь полностью исчезло. Его рот уменьшился до размеров бутона розы. Если бы Мэри бодрствовала, она сумела бы много миль назад убедить его повернуть обратно. Он знал это, равным образом знал, как она посмотрит на него, когда проснется и увидит эту узкую полоску раскрошенного асфальта. Назвать ее дорогой можно только в самом снисходительном смысле слова. Сосновые леса по обеим сторонам вплотную прижались к залатанному полотну, дорога все время находилась в тени. Они не встретили ни одного автомобиля, едущего в противоположном направлении, начиная с того момента, как свернули с шоссе 42.

Он знал, что должен повернуть обратно – Мэри очень не нравилось, когда он попадал в такое вот дерьмо. Она всегда забывала случаи, весьма многочисленные, когда он безошибочно по незнакомым дорогам приезжал к месту назначения (Кларк Уиллингем принадлежал к миллионам американцев, твердо уверенных, что в их головах находится компас). И все-таки он продолжал ехать вперед, сначала упрямо веря в то, что они должны выехать к Токети-Фоллзу, затем просто на это надеясь. К тому же нигде не попадалось место, позволявшее развернуться. Если бы он попытался сделать это, он посадил бы «принцессу» до ступиц колес в один из болотистых кюветов, протянувшихся по обеим сторонам этой так называемой дороги… И один Бог знает, сколько времени понадобится, чтобы дождаться здесь аварийного грузовика, или сколько миль придется пройти, чтобы вызвать его по телефону.

И вот наконец место, где можно было бы развернуться – еще одна развилка на дороге, – но он решил не делать этого. Причина была простой: хотя дорога, уходящая направо, была проселочной, покрытой гравием с растущей посреди травой, та, что вела налево, снова оказалась широкой, с хорошим покрытием и с ярко-желтой осевой полосой. Согласно компасу в голове Кларка эта дорога вела прямо на юг. Он прямо-таки чувствовал запах Токети-Фоллза. Еще десять миль, ну, может быть, пятнадцать, самое большее двадцать.

И все-таки он действительно подумал о том, что лучше повернуть назад. Когда он потом сказал об этом Мэри, то увидел сомнение у нее в глазах, но это было действительно правдой. Он решил ехать дальше, потому что Мэри начала шевелиться и он был уверен, что на ухабистой, неровной дороге, по которой он только что проехал, она проснется, если он повернет назад. Тогда она посмотрит на него своими большими прекрасными глазами. Всего лишь посмотрит Этого будет достаточно.

К тому же зачем ему тратить полтора часа, возвращаясь обратно, когда Токети-Фоллз совсем рядом? «Посмотри на эту дорогу, – подумал он. – Ты думаешь, что такая дорога может вести в никуда и просто исчезнуть?» Он включил сцепление «принцессы», поехал по дороге, ведущей налево, и – как вы думаете? – дорога начала ухудшаться. Сразу за первым подъемом желтая разделительная полоса исчезла. После второго подъема пропало покрытие, и они оказались на бугристом проселке с темным лесом, прижимающимся с обеих сторон еще теснее прежнего. А солнце – Кларк впервые обратил на это внимание – соскальзывало на противоположную сторону неба.

Асфальтовое покрытие кончилось так внезапно, что Кларку пришлось затормозить, чтобы осторожно съехать на грунт. Этот резкий толчок, когда пружины подвески сжались до самых ограничителей, разбудил Мэри. Она вздрогнула, выпрямилась и огляделась с удивлением вокруг.

– Где… – начала она, и тут, чтобы уж окончательно сделать вечер идеальным и прекрасным, хрипловатый голос Лу Рида ускорился так, что бормотал слова песни «Добрый вечер, мистер Вальдхайм» со скоростью Элвина и группы «Чипманкс».

– О-о! – воскликнула она и нажала на кнопку выброса. Ей в руку выскочила кассета в сопровождении отвратительного коричневого последа – мотков блестящей пленки.

«Принцесса» рухнула в почти бездонную яму, резко качнулась налево, а затем ее бросило вверх и в сторону подобно клиперу, двигающемуся по спирали через штормовую волну.

– Кларк?

– Только не говори ничего, – произнес он сквозь стиснутые зубы. – Мы не заблудились. Через минуту-другую – может быть, за следующим холмом – снова будет асфальт. Мы не заблудились!

Все еще расстроенная своим сном (хотя она уже не могла припомнить его содержание), Мэри держала на коленях испорченную кассету, печально глядя на нее. Наверное, она сможет купить другую… но не здесь. Она посмотрела на мрачные деревья, которые надвигались, казалось, на самую дорогу, подобно голодным гостям на банкете, и пришла к выводу, что отсюда далековато будет до ближайшего магазина «Тауэр рекорде».

Она посмотрела на Кларка, увидела его багровые щеки и почти исчезнувший рот и пришла к выводу, что лучше всего молчать. По крайней мере пока. Если она будет вести себя спокойно, ни в чем не обвинять его, он скорее придет в себя, прежде чем эта пародия на дорогу не заведет их в гравийный карьер или в болото с зыбучим песком.

– К тому же я просто не могу развернуться, – сказал он, словно она предложила ему именно это.

– Да, вижу, – спокойно ответила она.

Он взглянул на нее в поисках, может быть, повода для .

Ссоры, а может быть, просто чувствуя себя смущенным, надеясь, что она не слишком сердится на него – по крайней мере пока. А затем снова уставился в ветровое стекло. Теперь он видел, что трава и сорняки растут посередине и этой дороги и она стала такой узкой, что, если им все-таки попадется встречный автомобиль, одному из них придется ехать обратно задним ходом. Но это было еще не все. Грунт за пределами колесной колеи выглядел все более ненадежным; низкорослые деревья, казалось, боролись друг с другом за место на Нем. Ни по одной, ни по другой стороне дороги не было видно столбов с электрическими проводами. Она едва не обратила на это внимание Кларка, потом пришла к выводу, что будет разумнее не говорить и об этом. Он вел машин, молча до тех пор, пока не доехали до поворота, ведущего вниз. Несмотря ни на что, он надеялся, что на дальней стороне дорога улучшится, но заросшая дорога продолжала вести дальше, как и раньше. Если говорить честно, она стала чуть менее заметной и чуть уже. Это напомнило Кларку о дорогах в фантастических эпопеях, которые он любил читать, – романах таких писателей, как Терри Брукс, Стивен Дональдсон и, конечно, Дж. Р. Р. Толкин, их духовный отец. В этих романах герои (обычно с волосатыми ногами и заостренными ушами) выбирали забытые дороги, несмотря на собственную мрачную интуицию, и обычно все заканчивалось битвами с троллями, или привидениями, или скелетами, размахивающими булавами.

– Кларк…

– Я знаю, – сказал он и внезапно изо всех сил ударил по рулю левой рукой – короткий удар, знак разочарования, результатом которого был только гудок автомобиля. – Я знаю. – Он остановил «мерседес», занимавший теперь всю ширину дороги (дороги? какого черта, дорожная полоса для нее и то слишком величественное название), поставил рычаг автоматической трансмиссии в нейтральное положение и вышел из машины.

Мэри не спеша вышла с другой стороны.

Хвоя пахла божественно, и она подумала, что есть что-то прекрасное в этой тишине, которую не нарушает ни звук мотора (даже отдаленное жужжание самолета), ни человеческий голос, но… в ней было также что-то пугающее. Даже те звуки, которые доносились: крик птицы среди сосен, вздохи проносящегося ветра, низкий гул дизеля «принцессы» – все это подчеркивало стену тишины, окружающую их.

Мэри посмотрела поверх серой крыши автомобиля на Кларка. В ее взгляде не было упрека или недовольства, а только мольба: «Увези нас отсюда, ладно? Пожалуйста!» – Извини, милая, – сказал он, и заботливость, которую она увидела на его лице, ничуть не успокоила ее. – Я очень тебя прошу.

Она попыталась заговорить, но из ее пересохшего горла не донеслось ни звука. Она откашлялась и попыталась снова:

– Может быть, попробовать податься назад, Кларк?

Он задумался на короткое время – птичка успела прокричать снова, получила ответ откуда-то из глубины леса -и отрицательно покачал головой.

– Только в самом крайнем случае, – ответил он. – До ближайшей развилки позади нас по крайней мере две мили…

– Ты хочешь сказать, что мы проехали еще одну развилку?

Он поморщился, опустил взгляд и кивнул.

– Ехать задним ходом… ты ведь видишь, какой узкой стала дорога и какие болотистые кюветы. Если мы съедем в кювет… – Он покачал головой и вздохнул.

– Значит, мы продолжаем ехать вперед.

– Да, пожалуй.

Если дорога исчезнет окончательно, тогда, конечно, мне придется попытаться.

– Но ведь к тому времени мы заедем еще глубже? – Пока ей удавалось – и, по ее мнению, очень успешно – не допустить, чтобы в голосе прозвучала нотка обвинения, но делать это становилось все труднее и труднее. Она была рассержена на него, очень рассержена, и рассержена также на себя – потому что позволила ему завезти их в такую глушь и еще нянчилась с ним, как вот сейчас.

– Это верно, но мне кажется, что наши шансы найти впереди более широкое место и развернуться гораздо выше, чем если мы поедем задним ходом по этой дерьмовой дороге. Ну а если окажется, что все-таки придется подавать назад, я предлагаю делать это по этапам – едем задним ходом пять минут, отдыхаем десять, затем снова едем пять… – На его лице появилась виноватая улыбка. – Это будет настоящее приключение.

– О да, в этом не приходится сомневаться, – согласилась Мэри и снова подумала,, что ее описание такой поездки будет выглядеть не приключением, а сплошной головной болью. – Скажи, ты уверен, что решил ехать вперед лишь потому, что в глубине души все-таки веришь, что за следующим поворотом мы увидим Токети-Фоллз?

На мгновение его рот исчез полностью, и Мэри собралась с силами, чтобы встретить взрыв праведного мужского негодования. Затем его плечи поникли, и он только покачал головой. В этот момент она увидела, как он будет выглядеть через тридцать лет, и это напугало ее гораздо больше, чем проселочная дорога и такая глушь, в которой они оказались.

– Нет, – ответил он, – думаю, что я уже отказался от надежды добраться до Токети-Фоллза. Одно из главных правил езды на автомобиле по Америке – дороги, вдоль которых нет столбов с электрическими проводами по крайней мере хотя бы с одной стороны, никуда не ведут.

Значит, и он это заметил.

– Поехали, – сказал он, садясь в машину. – Я приложу все усилия, чтобы выбраться отсюда. А в следующий раз обещаю прислушиваться к твоему мнению.

«Да-да, – подумала Мэри со смесью удовлетворения и незаслуженной обиды. – Это я уже слышала». Но прежде чем он перевел рычаг автоматической трансмиссии из нейтрального положения в положение «вперед», она прикрыла своей рукой его кисть.

– Я знаю, именно так ты и поступишь, – заметила она, превращая то, что он только что сказал, в твердое обещание. – А теперь увези нас из этой глухомани.

– Можешь на меня положиться, – сказал Кларк.

– И будь поосторожнее.

– Будь уверена и в этом.

Он взглянул на нее с легкой улыбкой, от которой она почувствовала себя немного лучше, и «принцесса» двинулась вперед. Большой серый «мерседес», выглядящий так несуразно среди этих деревьев, снова медленно пополз по едва видимой дороге.

***

Судя по счетчику, они проехали еще милю, и ничего не изменилось. Разве что проселочная дорога превратилась в гужевую и стала еще уже. Мэри пришло в голову, что неприглядные деревья выглядели не как голодные гости на банкете, а как болезненно любопытные зрители у места дорожного происшествия. Если дорога станет еще уже, они услышат, как ветки деревьев царапают по бортам автомобиля. Грунт под деревьями тем временем превратился из мягкого в болотистый. Мэри видела лужи застоявшейся воды, усыпанные пыльцой и осыпавшимися сосновыми иголками. Ее сердце билось слишком часто, и она дважды замечала, что начинает грызть ногти – привычка, от которой отказалась, как раньше считала, за год до того, как вышла замуж за Кларка. Она начала понимать, что если они сейчас застрянут, то почти определенно им придется провести ночь в «принцессе». А в этих лесах водятся дикие животные – она слышала, как они продирались сквозь чащу. Судя по звукам, некоторые из них, возможно, медведи. Мысль о встрече с медведем в тот момент, когда они стоят, глядя на безнадежно застрявший «мерседес», заставила ее проглотить комок в горле, похожий по вкусу и ощущению на вату.

– Кларк, мне кажется, нам лучше отказаться от дальнейшей поездки и попытаться вернуться назад. Уже четвертый час и…

– Посмотри, – сказал он, указывая вперед. – Это какой-то знак?

Мэри прищурилась. Впереди дорога поднималась к вершине холма, заросшего густым лесом. Недалеко от вершины стоял яркий голубой прямоугольник.

– Да, – кивнула она, – это знак, без сомнения.

– Отлично! Ты не можешь прочесть, что на нем написано?

– Надпись гласит: «Если вы заехали так далеко, то сидите в глубоком дерьме».

Кларк взглянул на нее с улыбкой, к которой примешивалось раздражение.

– Очень смешно, Мэри.

– Спасибо, Кларк. Я стараюсь.

– Мы поднимемся на вершину холма, прочитаем, что написано на знаке, и увидим, что на его другой стороне. Если там нет ничего обнадеживающего, то попытаемся ехать обратно. Согласна?

– Согласна.

Он погладил ее по ноге, затем осторожно поехал дальше. «Мерседес» двигался сейчас так медленно, что они слышали, как шуршат верхушки сорняков, растущих посреди дороги, касаясь днища машины. Мэри вообще-то могла прочитать слова на знаке, но сначала она отвергла их, считая, что, наверное, ошиблась, – это было какое-то безумие. Но по мере того как они приближались к знаку, она видела, что слова не меняются.

– Скажи, – произнес Кларк, – здесь написано то, что кажется мне?

– Да, конечно, – озадаченно хихикнула Мэри, – но это какая-то шутка. Как ты думаешь?

– Я уже перестал думать – стоит мне подумать о чем-то, и у нас начинаются неприятности. Смотри, Мэри!

В двадцати или тридцати футах позади знака, перед самой вершиной холма, дорога резко расширялась и снова превращалась в гладкое асфальтированное шоссе с четкими разделительными полосами. Мэри почувствовала, как беспокойство скатилось с ее сердца подобно тяжелому валуну.

На лице Кларка появилась широкая улыбка.

– Ну разве это не прекрасно?! – воскликнул он.

Она тоже кивнула со счастливой улыбкой.

Они подъехали к знаку, и Кларк остановил машину. Они снова прочитали надпись:

«ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В

ЦАРСТВО РОК-Н-РОЛЛА, ОРЕГОН

Мы стряпаем на газе! Вы будете тоже!

Джейсиз. Торговая палата. Львы. Лоси»

– Это наверняка какая-то шутка, – повторила Мэри – Может быть, и нет.

– Город, который называется Царство Рок-н-Ролла Прекрати, Кларк.

– А почему бы и нет? Ведь есть город Только Правд или Будет Хуже в штате Нью-Мексико, Сухая Акула в Неваде и Сношение в Пенсильвании. Почему же не быть Царству Рок-н-Ролла в Орегоне?

Она легкомысленно засмеялась. Чувство облегчения было поистине невероятным.

– Ты это придумал.

– Что?

– Город Сношение в Пенсильвании.

– Нет, это правда. Ральф Гинзберг однажды попытался послать оттуда журнал под названием «Эрос». Ради почтовой марки. Федеральные власти запретили. Честное слово. И кто знает? Может быть, город был основан в шестидесятые годы групповым сообществом хиппи, пожелавших вернуться к земле. Такие клубы, как «Львы», «Лоси», «Джейсиз», возникли там, но первоначальное имя сохрани лось. – Было видно, что все это захватило его; он считал название одновременно забавным, странным и привлекательным. – К тому же я думаю, что это не имеет значения Важно то, что мы добрались наконец до настоящего шоссе милая. Покрытие, по которому можно ехать.

Мэри кивнула.

– Ну что ж, поезжай… только поосторожнее.

– Можешь на меня положиться.

«Принцесса» въехала на шоссе, которое оказалось не асфальтом, а каким-то гладким композитом, в котором не было ни соединительных швов, ни заплаток.

– Да-да, можешь на меня положиться, потому что осторожность у меня в…

***

Они въехали на вершину холма, и перед ними открылось такое зрелище, что последнее слово застряло у Кларка в горле. Он с такой силой нажал на педаль тормоза, что их бросило вперед и пристежные ремни, сработав, прижали их к креслам. Затем Кларк перевел рычаг автоматической трансмиссии в нейтральное положение.

– Ты только посмотри! – воскликнул он.

Они сидели в «мерседесе», дизельный двигатель которого вхолостую работал почти неслышно, и с открытыми ртами смотрели на город внизу.

Это был идеальный городок, расположенный в маленькой неглубокой долине. Мэри обратила внимание на то, что он поразительно походит на картины Нормана Рокуэлла note 1Note1
  Норман Рокуэлл (1894—1978) – известный американский художник, автор сельских и провинциальных пейзажей.


[Закрыть]н на эстампы маленьких городков, сделанные Карриером и Айвзом note 2Note2
  В середине XIX века американский предприниматель Натаниэл Карриер совместно с художником Дж. Айвзом организовал выпуск эстампов, до сих пор весьма популярных в США.


[Закрыть]. Она пыталась убедить себя, что дело только в географическом расположении городка, в том, как шоссе, извиваясь, спускалось в долину, в том, что городок окружен густым зелено-черным лесом – стеной старых толстых хвойных деревьев за дальними полями, но дело заключалось не только в географии, и она полагала, что Кларк.

Знает это не хуже. Было что-то слишком уж точно сбалансированное между колокольнями церквей – одна в северной части городской общины и другая в южной. Здание на востоке, окрашенное в красный цвет подобно амбару, – наверняка школа, а большое белое на западе, с башенкой на вершине и антенной спутниковой связи на одном конце, – здание мэрии. Городские дома выглядели невероятно аккуратными и уютными, напоминали дома, которые появлялись на рекламных страницах в журналах довоенных времен, таких, как «Сатердей ивнинг пост» и «Америкэн меркьюри».

Из одной или двух труб должен подниматься дымок, подумала Мэри и после тщательного осмотра убедилась, что действительно дым поднимается из нескольких труб. Она внезапно вспомнила рассказ из «Марсианских хроник» Рэя Брэдбери. «Марс – это рай» назывался этот рассказ, и в нем марсиане так умело замаскировали бойню, что она выглядела подобно мечте любого землянина о его родном городе.

– Разворачивайся, – неожиданно сказала она. – Здесь достаточно широкое место, если проявить осторожность Кларк медленно повернулся и посмотрел на нее. Ей совсем не понравилось выражение его лица. Он смотрел нее, словно она сошла с ума.

– Милая, о чем ты…

– Мне все это не нравится, совсем не нравится. – О чувствовала, как покраснело ее лицо, но продолжала говорить: – Этот городок напоминает мне страшный рассказ который я читала в детстве. – Она замолчала. – Он похож на кондитерскую в сказке «Ганс и Гретель».

Кларк продолжал смотреть на нее знакомым ей взглядом «я просто не верю своим ушам». И она поняла, что собирается спуститься вниз, в городок – по его кровеносной системе мчался очередной заряд этого проклятого тотостерона, который заставил их свернуть с главной дороги пару часов назад. Боже, подумала она, ему хочется обследовать этот городок. И, разумеется, обязательно увезти с собой сувенир. В качестве сувенира годится майка, купленная в местной аптеке-закусочной, и чтобы на ней было напечатано что-то остроумное вроде «Я БЫЛ В ЦАРСТВЕ РОК-Н-РОЛЛА. И, ВЫ ЗНАЕТЕ, У НИХ ТАМ ЧЕРТОВСКИ ХОРОШИЙ ОРКЕСТР».

– Милая… – Он заговорил мягко, нежным голосом, к которому всегда прибегал, когда собирался убедить ее в чем-то или пытаясь сделать это.

– О, перестань. Если ты хочешь сделать мне приятное, разверни автомобиль, и мы поедем до шоссе пятьдесят восемь. Если ты сделаешь это, то сегодня вечером снова получишь некий десерт. Даже двойную порцию, если это окажется тебе под силу.

Он глубоко вздохнул, держа руки на рулевом колесе глядя прямо перед собой. Наконец, все так же не повернув головы, он сказал:

– Посмотри на эту долину, Мэри. Ты видишь дорогу, поднимающуюся на холм на дальней стороне?