Текст книги "Мегалодон"

Автор книги: Стив Альтен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

ОТКРЫТИЕ ЛАГУНЫ

Ровно в двенадцать часов дня перед толпой из шестисот зрителей, среди которых были губернатор Калифорнии и несколько игроков футбольной «Сорокадевятки», при участии школьного парад-оркестра и четырех телевизионных бригад, открылись морские ворота мемориальной лагуны имени Д. Дж. Танаки.

Миллионы галлонов океанской воды хлынули в самый большой на планете плавательный бассейн.

Джонас стоял рядом с Терри Танака на нижней смотровой площадке, восхищаясь еще одним замечательным примером человеческой изобретательности. Используя конструкции и технологию, разработанные для строительства больших плотин, проектировщики Института Танаки соорудили искусственное озеро, соединявшееся с Тихим океаном каналом, по которому беспрепятственно могло заплыть и выплыть обратно целое стадо китов. Внутри лагуны можно было наблюдать этих млекопитающих через расположенные по всему периметру акриловые окна высотой в двадцать два фута, а также с меньших наблюдательных постов, расположенных под ее дном.

Прошло почти две недели после катастрофы в океане. Двадцать девять членов экипажа «Наутилуса» погибли, и еще четырнадцать – с «Цунами». В Пирл-Харборе состоялась торжественная поминальная церемония. Через два дня капитан Ричард Даниельсон ушел в отставку.

А капитана Мак-Говерна припекало, как на горячей сковородке. Кто дал указание флоту Соединенных Штатов охотиться за мегалодоном? Почему Мак-Говерн избрал для этого «Наутилус», прекрасно зная, что сорокалетняя подлодка уже не пригодна для боевых действий? Семьи погибших негодовали, Пентагон назначил внутреннее расследование. Многие считали, что теперь должен уйти и Мак-Говерн.

Фрэнк Хеллер превратился в разъяренного быка. После смерти матери три года назад у него не осталось никого из родных, кроме Денниса. И ненависть Фрэнка к мегалодону уже перерастала в манию. Он заявил Macao, что категорически отказывается принимать какое-либо участие в безумных попытках изловить чудовище и что у него есть свои собственные соображения, как разделаться с этим белым дьяволом. После церемонии в Оаху он улетел обратно в Калифорнию.

Благодаря Дэвиду Адашеку планы Института Танаки поймать мегалодона были обнародованы на первых страницах «Нью-Йорк тайме» и «Вашингтон пост» через двадцать четыре часа после катастрофы с «Наутилусом». В Японском морском центре были втайне довольны такой оглаской, рассчитывая на доходы от демонстрации пойманного мегалодона. На достройке лагуны круглосуточно работали строительные бригады. Теперь все ждали только одного: когда появится сам почетный гость?

«Уже двенадцать дней, – думал Джонас, – и ни малейшего признака». Шесть ночей подряд после гибели «Наутилуса» они с Маком летали над прибрежными гавайскими водами. Радиомаяк заработал и позволил вертолету следить за уходящей к западу хищницей. «Кику» тоже неотступно следовала за ней, но та упорно не хотела всплывать. А на седьмые сутки сигнал маяка исчез.

Два дня «Кику» и вертолет Мака безуспешно кружили там, где ее засекли в последний раз. Отчаявшись, Джонас сказал Macao, что надо возвращаться в Монтерей, поскольку скорее всего она пойдет к Калифорнии вслед за исходом китовых популяций от Гавайских островов. И вот прошла неделя, а следов все нет и нет.

Вставал главный вопрос:

Куда же она подевалась?

КАНЬОН

Менее чем в двухстах ярдах от западной стены лагуны Танаки находится каньон Монтерейской бухты.

Возникшая в результате многомиллионнолетнего оседания североамериканской платформы, эта подводная впадина тянется более чем на шестьдесят миль вдоль океанского дна, от которого до поверхности больше мили. Сам же каньон углубляется еще на 12000 футов.

Каньон монтерейской бухты – это сердце самого большого в стране Национального морского заповедника, находящегося, как и национальные парки, под федеральной охраной. Занимая площадь почти как весь штат Коннектикут, этот морской парк тянется более чем на триста миль от Фараллонских островов, лежащих немного западнее Сан-Франциско, к югу до самой Камбрии (в Калифорнии). Здесь обитают двадцать семь видов морских млекопитающих, триста сорок пять разновидностей рыб и двадцать два вида, находящиеся под угрозой вымирания. Заповедник служит также местом выведения потомства для двадцати тысяч китов.

Вдоль каньона, со скоростью несколько меньше пяти узлов, двигалось самое большое из когда-либо обитавших на Земле существ. Заглатывая мельчайшие частицы планктона, на шестисотфутовой глубине скользила самка голубого кита. Над этим безобидным существом – длиной девяносто шесть футов и весом почти сто тонн – всплывал, чтобы набрать воздуха, ее шестимесячный детеныш. Взрослым китам нужно всего три-пять вдохов в час, но малышу приходилось всплывать на поверхность каждые четыре-пять минут, удаляясь для этого от матери.

В пяти милях к югу, в абсолютной темноте, над каменистым дном каньона медленно проплывало белое флуоресцирующее пятно. Уйдя в поисках китов из прибрежных гавайских вод, мегалодон вошел в теплое экваториальное течение. Оседлав эту реку внутри океана, хищница, подобно «Боингу-747», летящему на воздушном потоке, пересекла Тихий океан и достигла Галапагосских островов. Оттуда она пошла вдоль берегов Центральной Америки к северу, охотясь на серых китов и их детенышей.

И когда она приблизилась к водам Байи, на ее чувства обрушилось громоподобное биение десятков тысяч сердец и движущихся мускулов. Ею овладело неистовство, инстинкт погнал ее к северу, в монтерейский каньон.

Каньон показался ей знакомым. Вдоль дна шли такие же расщелины, как Марианском Желобе, а скорость подводных течений и температура воды во впадине тоже не отличались от привычных. Здесь она почувствовала себя как в новом доме, и пространство океана принадлежало ей по праву сильнейшего. Чувства подсказывали, что вокруг нет других мегалодонов, способных оспорить ее владычество.

Уже три часа хищница выслеживала китиху и ее детеныша. Вибрации, улавливавшиеся боковой линией, показывали, что меньшее существо уязвимо для атаки. Но охотница все еще выжидала, предпочитая держать дистанцию.

Полностью ослепнув на правый глаз, она не рисковала всплывать, пока не наступит полная темнота.

«КРАСНЫЙ ТРЕУГОЛЬНИК»

Стоявший на глубине шестисот футов «Магнат» мягко покачивался в последних золотых отблесках солнечного света, отражавшихся морем.

С главной палубы команда смотрела на необитаемый скалистый берег, где лежали тысячи калифорнийских тюленей и морских львов. Мэгги, узнав, что Джонас предсказывает появление мегалодона в калифорнийских водах, не тратила попусту времени и организовала экспедицию к Фараллонским островам, в центр той части океана, которая называется «Красный треугольник». Из всех зарегистрированных в мире нападений больших белых акул более половины приходилось на этот район. Если сбудется предсказание Джонаса, то, по мнению Мэгги, мегалодон сразу же пойдет к центру «Красного треугольника», чтобы охотиться на морских львов – излюбленную добычу большой белой акулы.

Пять дней подряд съемочная группа нетерпеливо ожидала появления мегалодона. Вся палуба была загромождена видеокамерами, звуковой аппаратурой и специальным подводным осветительным оборудованием. Повсюду валялись окурки и шоколадные обертки. На верхней палубе была натянута домашняя бельевая веревка, на которой сушились купальники, трусы и рубашки.

Долгие нудные часы, непрестанная жара и приступы морской болезни в конце концов доконали команду. Но даже и с этими условиями можно было бы смириться, если бы не всепроникающее зловоние, которое густо висело в ноябрьском воздухе.

Позади яхты плавала на стальном тросе гниющая туша самца-горбача. Отвратительный запах, казалось, окутывал «Магнат», словно свидетельствуя о совершенном преступлении, каким и было на самом деле убийство кита в заповеднике монтерейской бухты. Бад, пользуясь своими финансовыми возможностями, подрядил двух местных рыбаков найти и доставить тушу кита. Никто не задавал лишних вопросов. Но, проведя почти тридцать восемь часов в нестерпимо смрадной атмосфере, команда «Магната» была готова взбунтоваться.

– Мэгги, послушай, Мэгги, – умоляюще говорил менеджер Родни Миллер. – Ты должна предоставить нам перерыв. Я прошу всего двадцать четыре часа на берегу. Пока этот мегалодон появится в здешних водах, могут пройти недели и месяцы. Нам всем нужен отдых. Отпусти нас с этой вонючей посудины.

– Род, послушай лучше ты. Это будет хит десятилетия, и я не собираюсь упускать его только потому, что тебе и твоим дружкам хочется напиться в каком-нибудь вшивом баре.

– Но, Мэгги...

– Нет, Род. Ты представляешь, как было трудно организовать все это? Одни только камеры, не говоря уже об этом куске китового мяса у нас на буксире!

– Да, уж лучше бы ты помолчала, – саркастически возразил он. – Что это случилось с твоей кампанией по защите китов? Я даже готов поклясться, что видел, как тебе вручали «Золотого Орла» от фонда «Спасите китов».

– О Боже, Род, когда же ты наконец повзрослеешь?! Я не убивала этого затраханного кита, я просто взяла его тушу как приманку. Ты что, не видишь, они заплывают в заповедник тысячами! Неужели не понятно, что это может быть самой громкой сенсацией десятилетия? – Она покачала головой, и ее светлые волосы прилипли к голым плечам.

– Мэгг, – понизил голос Род, – ты хватаешься за соломинку. Скажи честно, сколько шансов, что мегалодон и вправду заплывет в «Красный треугольник»? За последние две недели его вообще никто не видел.

– Слушай, Род, если мой никчемный муж и понимает хоть в чем-то, так в этих самых мегалодонах. Поверь мне, мег придет сюда, и тогда именно мы сделаем уникальные съемки.

– Каким образом? В этом куске пластика? Боже, Мэгги, это же самоубийство...

– Это трехдюймовый плексиглас, диаметр трубы настолько велик, что даже мегу не заглотить его. – Мэгги засмеялась. – Там я буду в большей безопасности, чем вы все на «Магнате».

– Ну что же, это утешает.

Мэгги дотронулась пальцами до потной груди своего менеджера. Она знала, что Бад еще в постели – высыпается после очередного похмелья.

– Род, мы с тобой здорово работали над всеми этими проектами. Черт возьми, разве ты не видишь, сколько мы сделали для китов своим фильмом?

Род ухмыльнулся:

– Ну, это ты рассказывай вот этому дохлому горбачу.

– Да забудь ты про него, будь он проклят. – Она обняла его за лоснящиеся плечи. – Род, неужели ты не понимаешь? Это же уникальный случай! Мы оба выскочим прямо на самый верх. Оба! Как тебе нравится – «исполнительный продюсер»?

Миллер помолчал секунду и улыбнулся:

– Звучит неплохо.

– Вот ты и будешь им. И давай забудем пока про этого дохлого кита.

– Ладно. Послушай, как твой исполнительный продюсер, я бы настоятельно рекомендовал устроить хоть какое-нибудь развлечение. Ведь вся съемочная группа просто на пределе...

– Согласна. У меня есть идея. Нужно произвести испытание акульей камеры. Что скажешь, если сегодня вечером мы спустимся под воду и я отсниму хоть какие-нибудь кадры?

– Хм, пожалуй, неплохо. И я смогу тогда проверить подводный свет. – Он улыбнулся. – А вдруг ты снимешь большую белую акулу? Уже одно это окупит всю нашу затею. Мэгги покачала головой:

– Ну, это уже твои дела, любовь моя. И тебе лучше держаться за меня, если ты хочешь хоть чего-то достигнуть в нашем деле. – Она по-матерински потрепала его по щеке и, наклонившись, чтобы поднять свой купальник, показала Миллеру загорелую спину.

– И еще, Род. Пожалуйста, не говори пока Баду, что ты теперь исполнительный продюсер, – нежно улыбнулась она. – Он будет ревновать.

ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ

Тысячи бьющихся сердец и пульсирующих плавников продолжали перегружать органы чувств мегалодона. Наконец наступила темнота, и альбинос начал плавно подниматься на поверхность.

Расстояние между преследовательницей и детенышем быстро сокращалось. Почувствовав приближающуюся опасность, мать перестала заглатывать пищу. Поднявшись на поверхность, она заставила малыша почти вплотную прижаться к себе. Они поплыли быстрее, но от смертоносных зубов их отделяло уже меньше мили.

Через несколько минут охотница вышла на линию атаки. Раздвинув челюсти, она нацелилась на меньший хвост, опасаясь приближаться к плавнику большого кита. Вдруг что-то случилось.

Она стала бешено метаться из стороны в сторону, извиваясь в непроизвольных спазмах. Пренебрегши добычей, быстро опустилась на дно каньона. Мускулистое тело била дрожь, и, уже не управляя своими внутренними органами, она завертелась, описывая узкие круги. Все ее тело сотрясалось от мощных толчков, из ее левого яйцевода вышел полностью сформировавшийся детеныш.

Это был восьмифутовый самец чисто-белого цвета, весом полторы тысячи фунтов. Его зубы были мельче, но острее, чем у матери. При уже вполне развившихся органах чувств, новорожденный был полностью способен охотиться и вести самостоятельный образ жизни. Он сразу же привсплыл, следя водянистыми глазами за матерью, от которой, как предупреждал его инстинкт, исходила опасность. С неожиданно резким ускорением детеныш заскользил вдоль дна каньона по направлению к югу.

Кружа в конвульсиях, живородящее чрево извергло второго детеныша. Новорожденная была длиннее брата на три фута. Она проскочила мимо матери, едва избегнув инстинктивного смертельного укуса своей родительницы.

С последним спазмом, в облаке крови и родовой жидкости, вышел еще один детеныш – семифутовой длины. Он опустился ближе ко дну, извиваясь и мотая головой, чтобы промылись глаза.

Дернув хвостовым плавником, мать бросилась на своего отпрыска и отхватила у него всю хвостовую часть. Лишившись управления, в диких судорогах, оставляя за собой кровавый след, детеныш пошел ко дну. Мамаша сразу же кинулась вслед и одним укусом прикончила его.

Теперь она как бы висела над дном, обессиленная родами. Открыв пасть, она ловила жабрами и всем телом освежающее течение каньона. Голова медленно поворачивалась из стороны в сторону, ноздри пропускали через себя воду. Благодаря обостренному обонянию хищница могла «видеть» все, что происходит в заповеднике.

Чувствительные рецепторы снова принимали сводящие с ума вибрации от плывущих китов и еще что-то другое. Кровь! Она стала бить хвостовым плавником, набирая скорость и поднимаясь к поверхности.

Хищница снова повернула к северу, пройдя всего в тридцати футах от входа в лагуну Танака.

ПРИШЕЛЬЦЫ

Они явились без предупреждения, застав врасплох недовольную команду «Магната».

Капитан Тэлбот первый заметил в двадцати футах по правому борту свинцово-серый плавник, разрезавший темную воду Тихого океана. Через несколько минут показались еще два, двигавшиеся попеременно то вперед, то назад.

Мэгги, готовясь к ночному погружению, надевала свой люминесцентный белый комбинезон, когда вошел Род Миллер.

– Ну что ж, Мэгги, тебе, кажется, было нужно какое-нибудь дело? Как насчет пробного погружения к трем большим белым акулам?

– Не беспокойся, Родни, – улыбнулась в ответ Мэгги. – Все готово?

– Подводное освещение подключено. Камеры на месте. Пластиковая кабина для тебя приготовлена. Ну а Бад уже спит.

– Звучит неплохо. Не забудь только, я хочу, чтобы все было так, как будто я одна в воде вместе с акулами. Какая длина троса на кабине?

Род задумался:

– Пожалуй, около шестидесяти-семидесяти футов, но мы будем держать тебя на сорока, иначе ты выйдешь из света.

– О'кей, я уже готова, – объявила она. – Бери мою камеру, Род, мне нужно быть в воде, пока Бад не проснулся.

Мэгги и Род поспешили к уже приготовленной на правом борту акульей кабине, специально изготовленной для Мэгги по австралийскому проекту и имевшей десять футов длины и двенадцать в диаметре. В отличие от акульих клеток из стальной сетки эту кабину было невозможно ни прокусить, ни согнуть. Она имела положительную плавучесть и давала оператору полный обзор.

Акулья кабина соединялась стальным тросом с лебедкой на «Магнате». Две дистанционные подводные камеры были закреплены на корпусе яхты и предназначались для того, чтобы снимать Мэгги, пока она будет снимать мегалодона. И если не подведет освещение, то акулья кабина, сама оставаясь невидимой, создаст кошмарное впечатление, будто Мэгги плавает в воде наедине с акулами.

Она поправила маску, проверяя поступление кислорода. Мэгги уже десять лет занималась подводным плаванием. Правда, она редко спускалась по ночам, и поэтому лишний тренировочный спуск был совсем не лишним.

Кабину уже опустили за борт. Балластные отверстия позволяли ей набирать воду и погружаться. Мэгги, ступив одной ногой на верх кабины и держась за стальной трос, быстро осмотрелась и, убедившись, что опасности нет, стала на нее обеими ногами. Потом присела на корточки, взяла у Рода сорокафунтовую камеру и влезла во входной люк уже заполненной водой кабины.

Течение шло в сторону от яхты. Миллер и еще один из команды стали осторожно потравливать трос, следя, как кабина скользнула под воду и начала дрейфовать к морю.

– Трави до сорока футов, Джозеф, – скомандовал Миллер. – Питер, как с дистанционными камерами?

Питер Арнольд оторвался от своих спаренных мониторов:

– Камера "А" чуть мутновата, но ничего. "Б" в полном порядке.

Мэгги слегка знобило от возбуждения и четырнадцатиградусной воды. Она была уже в мире неясных оттенков серого и черного. Обернувшись, она увидела две подводные камеры с фонарями, и как раз в этот момент они зажглись, осветив ее пластиковое убежище и все вокруг на пятнадцать-двадцать футов. Через несколько секунд появился первый хищник.

Это был семнадцатифутовый самец весом с добрую тонну. Он осторожно проплыл вокруг пластиковой кабины. Мегги поворачивалась внутри вслед за ним. Она заметила какое-то движение внизу – из густой тени совершенно неожиданно для Мэгги вдруг появилась пятнадцатифутовая самка. Забыв, что кабина защищает ее, она страшно перепугалась и стала бить ластами в отчаянной попытке спастись. Нос акулы ударился о низ кабины, а Мэгги ткнулась головой в закрытый люк. Только теперь она облегченно улыбнулась собственной глупости.

Улыбался и Питер Арнольд – невероятным кадрам похлеще любого триллера. На них Мэгги была совершенно одна с тремя убийцами. Искусственный свет в сочетании с белым гидрокостюмом давал идеальное изображение. Для зрителей кабина будет совершенно не видна.

– Род, это и вправду потрясающе, – сказал он. – Все будут помирать от страха. Уж ничего не скажешь, Мэгги в этом деле сечет.

Род смотрел, как большие белые акулы начали рвать тушу горбача.

– Снимай все подряд, Пит. Может быть, мы уговорим ее закруглиться, пока не появился этот мегалодон.

Но Миллер и сам плохо верил в это.

Джонас обеими руками держал ночной бинокль, стараясь не дергаться при рывках вертолета.

Они летели над побережьем в южном направлении на высоте тысячи футов.

– Мак, я никогда еще не видел такого количества китов в одном месте, – крикнул Джонас.

– Какая разница, док? – устало посмотрел на него Мак. – Мы просто убиваем здесь время, ты сам это прекрасно понимаешь. Аккумуляторы на маяке уже давно сели, а мег может быть за миллион миль отсюда.

Джонас повернулся лицом к океану. Разумеется, Мак считает, что пора уже кончить со всем этим, и давно бы так и сделал, если бы не их дружеские отношения. Джонас и сам соглашался с ним: ведь если бы мег охотился в этих водах, после него должны были бы оставаться туши китов. Но ничего не попадалось, и Джонас тоже начал сомневаться. Не имея приводного маяка, они просто искали иголку в стоге сена.

«Мак прав, – подумал Джонас и почувствовал себя совсем одиноким. – Сколько лет жизни угробил я на охоту за этим чудищем? И что я получил? Развалившийся брак, борьбу за существование...»

– Эй!

Хоть он и смотрел в упор, но не мог сосредоточиться.

– Док, это еще что такое? Неужели мег?

– Нет... хотя, может быть. Посмотри-ка вниз.

Это киты, Мак... видишь еще что-нибудь?

– Нет, все как и прежде. Впрочем, подожди! Они меняют курс.

Джонас улыбнулся:

– Они шли чисто на юг, а теперь, смотри, поворачивают к западу.

– Ты думаешь, хотят уйти от чего-то? – Мак покачал головой. – Опять хватаешься за соломину, док.

– Может быть, ты и прав. Ну, потерпи еще последний раз.

Мак снова стал смотреть на китов в тепловизор. Если мег шел вдоль побережья к северу, вполне логично, что стада стараются избежать встречи с ним.

– О'кей, док, еще раз, последний.

Вертолет повернулся и переменил курс.

Мэгги проверила камеру, в ней оставалось еще достаточно пленки. Запаса кислорода должно было хватить минут на двадцать. Акулья кабина висела как раз под тушей горбача, и это давало очень эффектные кадры. Но Мэгги понимала, что в съемках больших белых акул нет ничего нового и необычного. Она рассчитывала на большее.

«Я просто зря трачу пленку», – подумала она и уже повернулась, чтобы дать на «Магнат» сигнал подъема, но вдруг заметила что-то подозрительное.

Все три большие белые акулы исчезли.

Бад Харрис скинул с голого тела шелковые простыни и потянулся за бутылкой «Джека Дениэлса». Она была пуста.

«Проклятие!» Он сел на постели, в голове у него стучало. Избавиться от головной боли он не мог уже два дня. «Это все проклятый кит, – громко произнес Бад. – Вонь просто убьет меня».

Он поплелся в ванную, достал аспирин, но никак не мог открыть предохранительную защелку на флаконе. «Да пусть он затрахается!» – крикнул он и бросил флакон в унитаз. Потом посмотрел на себя в зеркало. «Плохо тебе, Бад Харрис, – сказал он своему отражению. – Но ведь миллионерам не полагается быть несчастными. Ну скажи мне, приятель, почему тебе так плохо?»

Голове стало еще хуже, к горлу подступала тошнота. «Зачем я дал ей уговорить себя и ввязался в эти дела? Хватит! Хватит!» Схватив плавки и купальный халат, он пошел на палубу.

– Где Мэгги? – спросил он.

Эбби Шварц сидела прямо на палубе и следила за звуковой аппаратурой.

– Она в кабине, Бад. У нас получаются великолепные...

– Родни, мы уходим отсюда!

Род Миллер посмотрел на него:

– Да? Это самая лучшая новость за всю неделю. И когда же?

– Прямо сейчас. Вытаскивайте Мэгги и отцепляйте проклятого кита, пока мы не попались береговой охране.

– Подождите! – Питер Арнольд поднял руку. – Там что-то происходит. Взгляните на мой монитор, картинка-то стала ярче.

Мэгги сначала заметила свечение, озарившее остатки туши. Потом появилась голова размером с дачный прицеп ее матери, вся совершенно белая. Мэгги слышала, как бешено колотится сердце. Она никак не могла воспринять размеры существа, приближавшегося к приманке. Его нос дотронулся до туши и, как бы пробуя, потерся о нее. Потом оскалились зубы. Первый же укус отделил от туши шестифутовый кусок ворвани, который был сразу же проглочен еще одним движением мощных челюстей. Вдоль жабр и желудка прокатились конвульсивные судороги от проталкиваемой пищи. Мэгги опустилась на дно кабины, не в состоянии даже пошевелиться. Она была абсолютно подавлена мощью и совершенством движений мегалодона. Камеру она поднимала медленно, боясь спугнуть чудовище, но оно продолжало кусать тушу.

– Боже, вытаскивайте ее, – приказал Бад.

– Бад, но ведь мы пришли сюда именно за этим, – возбужденно возразил Родни. – Какая бестия, будь я проклят! Это просто уникальные кадры!

– Тащи ее сейчас же, Миллер. – В голосе Бада послышалось раздражение. Он по достоинству оценил размеры мега и понял, что Мэгги в опасности.

– Слушайте меня оба, – приказал Бад. – Это моя яхта, и за все здесь плачу я. Немедленно вытаскивайте ее!

Род включил лебедку, и трос, вытянувшись, подобно солдату, стал поднимать акулью кабину.

Почувствовав внезапное движение, мег перестал есть. Пластиковая кабина не излучала электрических колебаний, и поэтому хищник не обращал на нее внимания. Теперь он оторвался от туши и двинулся вперед – к новому источнику вибраций.

Мэгги смотрела, как приближается мегалодон. Он с недоумением потерся носом об изогнутую поверхность кабины, потом повернулся и стал смотреть левым глазом.

«Он видит меня», – сообразила она.

Кабина продолжала подниматься к «Магнату».

«Эти идиоты хотят убить меня», – подумала Мэгги, упираясь расставленными ногами о внутренние стенки.

Мег продолжал водить пастью, как бы разговаривая с ней, потом шире открыл челюсти, пытаясь схватить кабину, но пластиковая бочка соскальзывала с его зубов.

Мэгги улыбнулась. «Слишком большая для тебя, да?» Успокоившись, она снова навела камеру и стала снимать отстоявшую всего в нескольких футах морду. «Это уже тянет на премию Академии», – подумала она.

Кабине оставалось футов двадцать до «Магната», когда мег вдруг отвернул. Мэгги заметила всплеск его хвостового плавника, и он исчез в сером тумане. Мэгги сделала глубокий вдох и широко улыбнулась.

– Он ушел! – воскликнул Питер Арнольд.

– Слава Богу! – сказал Бад – Тащите ее, пока он не вернулся.

– Ах ты дерьмо! – завопил Арнольд, отскакивая от бортовых поручней.

Мег сделал круг и кинулся на кабину. Мэгги закричала, видя, как чудовище врезалось своими растянутыми челюстями в корпус. Ее швырнуло на внутреннюю стенку, в голове от сотрясения все завертелось, и если бы она не была под водой, то ее череп несомненно треснул бы. От удара кабина врезалась в «Магнат». Но даже невероятно растягивающиеся челюсти чудовища не могли захватить эту добычу, хотя несколько зубов все-таки зацепилось за балластные щели.

В безумном остервенении чудовище, с пластиковым цилиндром, торчащим из пасти, поднялось на поверхность и, отвернув от «Магната», погнало кабину впереди себя, оставляя позади десятифутовую волну. Стальной трос весь размотался и лопнул. Мегалодон вертикально выскочил из воды. Демонстрируя неимоверную силу, он поднял акулью кабину в воздух и повертел ее, как в замедленной съемке, из стороны в сторону. Из балластных щелей потоками потекла вода.

Мэгги зажмурилась и повалилась вниз. Баллоны с кислородом ударились об основание кабины, но через секунду ее бросило в противоположную сторону. С каждым новым ударом она чувствовала, что все ближе и ближе к обмороку.

Все-таки усилия, затраченные на кабину, быстро измотали мегалодона, он ослабил свою мертвую хватку и, когда кабина начала быстро тонуть, стал кружить возле нее.