Текст книги "Королева Мертвых"
Автор книги: Стэйси Кейд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)
Он шагнул внутрь комнаты и кивнул нам. Его взгляд встретился с моим на долю секунды, прежде чем быстро отскочить, сосредоточившись на Миссис Тернер.
– Это правда, что она была в коме почти в течение целого года? – спросил он. Его кадык подскочил выше его воротничка, как будто он был независимым существом, пытающимся сбежать из его горла.
Что сделало его таким нервным? Так же, привет, я тут и я могу слышать тебя.
– С сентября прошлого года, – сказала она.
– Сейчас она очнулась. Просто вот так? – спросил он, прозвучав скорее обеспокоенным, чем обрадованным данным фактом.
Казалось, миссис Тернер не заметила.
– Да, – лучезарно сказала она
– И у них нет ни одной догадки на этот счет, почему? Тесты…
– Ничего не показывают, но как вы знаете, некоторые вещи все еще за пределами понимания науки.
– Господни пути неисповедимы, – сказал он с натянутой улыбкой.
Мне не понравился настрой исходящий от него.
– Могу я спросить, вы заметили какие-нибудь….изменения в ее личности или обычном поведении? – в спешке спросил он.
Что за черт? Я посмотрела на него, и еще раз, его взгляд метнулся ко мне и затем он отвел его, так быстро, будто боясь смотреть на меня слишком долго. Он что…на самом деле подозревает, что, что-то происходило? Я предположила, что в технически, то, что я сделала, могло быть расценено, как одержимость, даже не смотря на то, что это было далеко от того, к чему я стремилась. И священники, и одержимые, в общем, мне не нужны, мне нужен был Уилл и его бездонный банк любопытных фактов из фильмов, чтобы понять, что тут была за история, если не сказать больше.
Миссис Тернер со смехом склонила голову на бок.
– Моя дочь была в сознание всего в течение нескольких часов, после того, как вышла из того, что называлось необратимой комой. Я бы сказала, что все было необычным, разве не так?
– Конечно. – Он растерянно покачал головой.
– Вы спрашиваете о чем-то конкретном, Отец Хейс? – Впервые с начала разговора, в голове миссис Тернер появился намек на подозрение.
– Нет, нет. – Он запустил руку в свои песочно-каштановые волосы, прежде чем осознал, что творил и предпринял запоздалую попытку пригладить их. – Просто пытаюсь найти частицы надежды в ее истории, чтобы поделиться ими с другими пациентами, с теми, кто нуждается в этом.
Она медленно кивнула.
– Тяжело думать о том, что она пережила, она еще не начала говорить…
И если бы я разговаривала, то нашла бы способ сказать ему…
– Уходи.
Слова соскользнули с моих губ, удивив меня больше чем их. Я достаточно усиленно обдумывала их, чтобы на самом деле произнести их. Голос Лили, который звучал ниже и был более хриплым, чем мой собственный.
– Лили! – Мисси Тернер прозвучала одновременно взволнованно и испуганно.
– Все в порядке, – со смехом сказал он, прозвучав скорее, как нервный собачий лай, чем что-то отдаленно связанное с настоящим юмором. – Для того, кто прошел через то, что прошла ваша дочь, я конечно понимаю желание, чтобы ее оставили в покое. Она заслуживает немного покоя, и от нас зависит, чтобы она получила его, – сказал он, его взгляд прожигал меня, как предупреждение.
Он угрожал мне изгнанием духа? Ха, попробуй. Вот только… подождите, что станет с изгнанным духом? Если это то, что позволит мне покинуть тело Лили, тогда хорошо. Но если это то нужно для того, чтобы избавиться от меня, сослав меня в не бытье? Нет, спасибо.
– Эм, да, – взволновано сказала миссис Тернер. – Кстати говоря об этом, наверное будет лучше, если она сейчас отдохнет.
Другими словами, проваливай, чувак.
Он кивнул, получив сообщение. Наконец.
– Сперва можно, быстрое благословение? – спросил он, но уже стоял надо мной, прежде чем, кто-то из нас смог ответить. Его большой палец, прохладный и немного влажный на ощупь, слегка очертил крест у меня на лбу, пока он бормотал слова благословения.
Он отдернул руку, как только закончил молитву, как будто ожидал, что меня охватит пламя. И, честно говоря, я не была уверена, что он ошибался. Кроме того, я была однажды в лучах света, и затем меня отослали сюда назад, без изгнания духа. Так что, я не могла быть такой плохой, правильно?
В любом случае, ничего не произошло, это казалось, смутило его. И, вероятно, было к лучшему, что я не могла контролировать тело Лили, потому что, у меня был соблазн столкнуть саму себя с кровати, чтобы просто напугать его.
Миссис Тернер встала.
– Спасибо большое, Отец. Мы, конечно, ценим ваше время.
Он снова кивнул и медленно попятился к двери, пока не отошел от меня на определенное расстояние. Тогда, и только тогда, он обернулся и покинул комнату, довольно резко и без лишних слов.
Она вздохнула и опустилась назад в свое кресло.
– Иногда, я просто не знаю, где они находят этих людей, которые работают в церкви.
Я ждала до тех пор, пока не убедилась, что священник ушел.
– Позвони Уиллу домой, – сказала я, аккуратно выговаривая слова, но даже не смотря на это, буква "м" получилась слишком растянутой.
Миссис Тернер повернула свою голову ко мне.
– Теперь ты прям болтушка, Лилс.
– Позвони.
– Лили, сейчас четыре утра, – раздраженно сказала она. – Я не собираюсь звонить им домой и разбудить их всех.
Только, я знала, что Джулия работала в утреннюю смену в закусочной почти каждый день и в любом случае должна была уже проснуться.
– Пожалуйста. Нужен Уилл.
Она смягчилась.
– Я позвоню, когда это будет уместно, после восьми в ближайшее время. – Она протянула руку и сжала мою ладонь с ободряющей улыбкой. – Но милая, то, что ты хочешь ему сказать, я уверена, он уже знает.
Я очень в этом сомневалась.
Глава 11 (Уилл)
– Где она? – потребовал громкий женский голос, и на секунду я подумал, что это Алона. Вдруг она уже узнала каким-то образом о Мине, и была готова нанести определенный ущерб одному из нас или обоим.
Но когда я заставил свои сонные глаза открыться, это оказалась не Алона, а Лизель. Она стояла в моей спальне прямо напротив двери. Моей закрытой двери. Я уже давно учел тот факт, что призраки не понимали намеков, так как они не страдали проницательностью.
Я застонал. Было ранее утро, – небо за окном все еще предрассветного серого цвета – и две ночи с малым количеством сна или без него, начинало сказываться на мне и моем терпении.
– Что тебе нужно, Лизель?
Она скрестила свои руки на груди и шагнула к изножью моей кровати, ее платье громко зашелестело.
– Она даже не разговаривала с тобой о нас, не так ли?
Я изо всех сил постарался сосредоточиться и сесть.
– Кто?
– Алона!
Что-то насчет этого тускло зазвенело колокольчиком, Алона упоминала что-то насчет Лизель вчера утром, но ничего конкретного. Я покачал головой.
– Я так и знала, – выплюнула она. – Она все время саботирует меня. Спорю, что она даже не рассказала тебе о Клэр и Тодде.
Тодд? Кто такой Тодд? Нет, мне все равно. Я еще даже не проснулся. Я потер руками лицо.
– Где Эрик? – спросил я, неожиданно поняв, что его не было рядом с ней.
Никто никогда не смел, обвинять меня в том, что это было мое лучшее утро.
Фыркнув, она отвела взгляд.
– Его нельзя беспокоить. Не знаю почему; это всего лишь вся наша жизнь, поставленная на карту.
Или может быть, он знал что-то, чего не знала она, что я подозревал, скорее всего, было в этом случае. У Эрика и у меня было несколько разговоров за последние несколько недель, – обычно, пока Лизель и Алона упражнялись в остроумии друг над другом – которые привели меня к мысли, что миссис Педерсон и любовь всей ее жизни, (или отсутствие таковой) не могут быть большим препятствием для Лизель и Эрика.
– Тебе нужно поговорить с Эриком, – устало сказал я. – и тебе не следует находиться здесь, когда появится Алона.
Потому что, мне не хотелось неожиданно стать свидетелем неизбежного скандала, когда Алона обнаружит, что Лизель пришла сюда без разрешения.
Я взглянул на часы, чтобы узнать, сколько осталось времени, и замер. Было 7:58 утра.
Я почувствовал волну паники и склонился ближе, чтобы убедиться, что я правильно все увидел. Все верно. Еще одна проверка в окно, выявила дождь на стекле. То, что я принял за ранее утро, по сути, было только началом пасмурного дня.
– Что с тобой такое? – с презрением спросила Лизель.
– Ты видела Алону? – потребовал я. – Она была здесь?
– Сегодня утром? – спросила она.
Я кивнул, чувствуя, что моя голова может отвалиться в приступе паники в ответ и в ожидании ее ответа.
– Я вошла всего несколько минут назад. Здесь никого не было, кроме тебя, – сказала она, уставившись на меня, так, как будто я псих.
Но я не псих. Алона опаздывала на 55 минут, если быть точным, и такого никогда не случалось. Не могло случиться. Она появлялась здесь каждое утро ровно в 7:03 утра, в момент своей смерти. Это было главным свойством нашего призрако/духо-говорящего союза.
Что-то было не так. Борясь с чувством паники, я встал, схватил с пола свои джинсы, натянул их, и начал прорываться через чистое белье, в поисках своей обуви. Казалось, они исчезли в одной куче или в другой, прошлой ночью, когда я скинул их.
– Что происходит? – спросила Лизель.
– Алона пропала, – мрачно сказал я.
Она ушла отсюда вчера полная решительности и с каким-то планом мести (против меня, конечно же). Должно быть, что-то случилось. Я представил себе как она ищет Мину, чтобы сказать ей между делом, что думала о ее волосах.
О, Боже. Это, скорее всего, наверняка привело ее к заключению в коробку. Но Мина упомянула бы это событие прошлой ночью, разве нет? Или, может быть, нет – учитывая все то, что произошло. Я мог бы легко увидеть Мину, которая ждала шанса, чтобы обронить немного информации в нужное время, что пошло бы ей только на пользу.
– Откуда ты знаешь? Может она просто решила бросить это? – спросила Лизель.
Я прекратил свои лихорадочный поиск обуви и посмотрел на нее.
– Что ты имеешь в виду?
Она пожала плечами.
– Алона появлялась каждое утро лишь потому, что она твой проводник, верно?
– Да, и что?
– Так, может быть, ее здесь нет, потому что она решила бросить все это. – Лизель прозвучала слишком самодовольной.
– И почему же она это сделала? – сквозь сжатые зубы спросил я.
– Потому что, я сказала ей, что однажды ты променяешь ее на кого-то живого, и что тебе было просто удобно быть с ней на данный момент, – сказала Лизель.
– Черт возьми, Лизель! Я не могу поверить в это.
– Что? Разве это не правда? – Она проницательно посмотрела на меня. – Ты знаешь это. Ты не проведешь всю оставшуюся жизнь…
– Моя жизнь не твоего ума дело, – отрезал я. – Когда это произошло?
– Две ночи назад.
Неудивительно, что вчера утром она так плохо отреагировала, с этими словами Лизель, забившими ей голову всякой ерундой. И не то, чтобы Алона была рада, когда я был с Миной или что я отклонил ее просьбу о ее родителях, но она не была настолько раздраженной, чтобы решиться на такое.
– Это твоя вина, – сказал я Лизель, указывая одним кедом на нее, который я пока что смог найти.
– Моя? – спросила она, оскорбленно сложив руки на груди. – Что такого я сделала?
Раздался стук в дверь.
– Уилл, с тобой все в порядке? – спросила моя мама. – Я слышала крики.
Я поморщился. Ну конечно. Это именно то утро, когда ей не нужно было быть рано утром на смене в кафе.
– Я в порядке. Я сейчас выйду, – прокричал я, и затем подошел ближе к Лизель. – С тех пор, ты не видела Алону? – тихим голосом спросил я.
– Искала бы я ее здесь, если видела бы? – спросила она довольно надменным тоном.
Хорошо. Без разницы. Я сел, чтобы натянуть один кед, и по счастливой случайности обнаружил второй под собой. Превосходно.
Мне нужно найти Алону, чтобы по крайне мере, убедиться, что она в порядке. Если после этого, она все еще не захочет быть моим проводником….ну, тогда, я буду разбираться с этим, когда придет время. Просто от одной мысли, что ее не будет в моей жизни, было невозможно представить, и я не хотел представлять. Мне будет не хватать ее.
Спросите меня, думал ли я когда-нибудь о таком повороте событий год назад. Черт, два месяца назад.
Проблема была в том, что я понятия не имел с чего начать ее поиски. В теории, если она подала в отставку с поста моего проводника – могла ли она вообще сделать это не предупредив меня об этом? – тогда, скорее всего, она проснулась на Хэндерсон-стрит, где она погибла. Но это было час назад. Сейчас она могла быть где угодно.
Моя мать еще раз постучала в дверь.
– Мам, я же сказал, что я в порядке, – сказал я, изо всех сил стараясь, чтобы мой голос прозвучал спокойно.
– Это не поэтому, – сказала она, открыв дверь.
Она была бледной, стоя тут в изодранном фланелевом халате и с трубкой домашнего телефона прижатой к груди. Я даже не слышал, как он звонил.
– Все в порядке? – спросил я, с внезапно тошнотворной уверенностью, что это было не так.
Она кивнула, ее глаза блестели от слез.
– Это из больницы Святой Екатерины.
Ох. Ох. Нет. Лили. Мне показалось, что весь воздух был внезапно выбит из меня, хотя я ждал этого звонка в течении нескольких месяцев. Я тупо кивнул.
– Когда она умерла? Прошлой ночью, или…
– Нет, нет, милый. – моя мама ворвалась в комнату и опустилась на колени, чтобы одной рукой обнять меня. – Нет. Она очнулась! Лили очнулась.
Я уставился на нее.
– Лили Тернер?
Моя мама рассмеялась. Она явно плакала от счастья.
– Конечно. Как много других девушек с именем Лили ты знаешь? – она протянула мне трубку. – Ее мама на другом конце. Она сказала, что Лили зовет тебя.
Но этого просто не может быть. Я повсюду искал ее дух после того несчастного случая. Лили ушла. Не умерла, но совершенно точно не была живой и точно не могла проснуться и позвать меня.
И все же, я сомневался, что ее мать, миссис Тернер, когда-нибудь за миллион лет придумала бы что-то подобное.
Итак… что же остается? Без понятия.
Моя голова кружилась, я встал и взял трубку.
– Ты, – Лизель указала на меня. – Никуда не уходи.
Она стала причиной этих проблем с Алоной. Она же поможет мне их решить. Боже.
Моя мама приподняла брови, но ничего не сказала.
Лизель упала на пол, проскользнув под подножье моей кровати.
– В любом случае. Тебе лучше быть готовым, чтобы помочь Эрику и мне после этого. Эта ситуация с Тоддом не может длиться вечно.
Снова Тодд, кто бы он ни был. Я проигнорировал ее и приложил телефонную трубку к уху.
– Алло?
– Уилл, это миссис Тернер. Лили хотела бы….
На том конце телефона, я смог расслышать шумный, проговаривающий что-то требовательным тоном, знакомый голос, тот, который я не слышал почти в течение года и думал, никогда не услышу снова. Холодок пробежал по коже. Если я оказался не прав насчет того, что дух Лили ушел… Боже, насчет чего еще я был не прав? Я был так уверен…
– Минуточку, Лили, – сказала миссис Тернер, прозвучав слегка приглушенно.
– Ее все еще трудно иногда понять, – сказала мне миссис Тернер. – Но мы работаем над этим. Она спрашивала о тебе, почти с того момента, как очнулась. Я заставила ее подождать до утра, и как ты можешь услышать, она недовольна мной.
И все-таки радость в голосе миссис Тернер, от того, что ее дочь очнулась и раздражает ее, была очевидна.
– Я сейчас передам ей трубку, – сказала она.
В трубке немного задребезжало, и я услышал, как миссис Тернер сказала.
– Вот, милая, – отдаленно.
– Уилл?
Даже несмотря на то, что я был готов, услышать, как Лили произносит мое имя, это все равно выбило из моих легких воздух и глаза защипало от слез.
– Да, – смог сказать я.
– Мне нужно увидеть тебя. – Она тщательно выговаривала слова, но помимо этого, ее голос звучал довольно нормально. – Можешь прийти в больницу Святой Екатерины, пожалуйста? Сейчас?
Я услышал, как ее мама на заднем фоне предостерегла Лили воздержаться от требований.
– Сейчас?
– Я уже в пути, – сказал я.
Лили Тернер переехала в Граундсборо полтора года назад из небольшого городка в штате Индиана. С ее консервативной одеждой и тяжелым, почти южным акцентом, она не вписывалась в нашу школу, что было очень кстати, так как я тоже не вписался. Большинство людей считали, что я был готом. По правде говоря, я просто старался быть как можно более незаметным. Темная одежда, все время в наушниках, молчание во время занятий – это было моим способом исчезнуть. Я пытался не привлекать внимание всех призраков, бродящих по коридорам, но это также хорошо срабатывало для отпугивания почти всех живых.
Мне нравилась Лили. Она была не как все. Я ходил в школу с одними и теми же людьми с детского сада, и в большинстве случаев это было похоже на то, как если бы им промыли мозги один и тот же лидер культа. Любые искры реальной личности гасли под необходимостью соответствовать во всем до мелочей. Спортсмены носили свои именные куртки в определенные дни. Банда детей создали дурацкие футболки с надписями, которые никто не понимал. Окружение Алоны поднялись на вершину, спихивая всех остальных вниз.
Но Лили была аутсайдером. Она задавала умные вопросы и на самом деле слушала ответы, предлагая мнения, которые были не совсем "правильными". Она не знала правильных, не для нашей школы. По крайней мере, не в начале.
Она была красивой, хотя была вовсе не похожа на Алону. Лили, была больше похожа на девушку, которую бы вы хотели себе в качестве напарника для выполнения лабораторных работ, или иметь такую спутницу для Выпускного Бала, даже если все что вы собирались делать, это сидеть за столом в темноте, и с интересом смотреть, как популярные девушки ревут и бушуют из-за проигрыша в гонке за место королевы бала.
В один момент, я подумал, что мы могли бы быть вместе, шанс на то, что мы могли быть больше, чем друзьями.
В конце концов, все изменилось, как всегда и бывает. Лили скрывала тайную одержимость первым эшелоном (а.к.а. популярными людьми) – смотрела на них, как на Голливудское великолепие. Поначалу, я думал это только потому, что раньше она не видела никого похожего на них, только разве что по телевизору или в кино. Ее средняя школа состояла всего из сотни детей, и они знали друг друга с рождения. Так что, по большому счету вся тайна и интрига испарилась. Но не здесь, в Вышей Школе Граундсборо: здесь есть тайны, интриги, и драмы – ох, бесконечные драмы – про запас. Это было похоже на просмотр телевизионного сериала….или жизнь в одном из них.
Незаметно для меня, наша общая подруга Джуни и единственный друг Лили, влюбилась в Лили с первого дня. Однажды днем она рискнула и призналась в своих чувствах к Лили, поцеловав ее. Хотя Лили попыталась справиться с этой ситуацией и мягко отклонила симпатию Джуни, семейная жизнь Джуни (для ее отца – министра, ничто не было достаточно эффективным для ее контроля) была такой отстойной, что она слетела с катушек, боясь что ее отец узнает о том, что произошло.
Были выдвинуты обвинения и угрозы, и они двое перестали разговаривать друг с другом, даже не сказав мне, что произошло. Лили оставила нас и начала проводить время рядом с толпой популярных ребят, в поисках толики их внимания. И тогда Бен Рождерс, экстраординарный придурок, выдернул ее безызвестности. Он "встречался" с ней в течение месяца, и затем публично бросил на вечеринке школьной элиты.
Лили была опустошена, наконец-то поняв, что Бен и его окружение не были такими замечательными, как все думали. Она покинула вечеринку в слезах и попыталась дозвониться до Джуни и до меня по пути домой. Потом она пропустила поворот на дороге и врезалась в дерево. Она так и не проснулась после той ночи.
По-видимому, до сегодняшнего дня.
По дороге в больницу, я гнал, превышая скоростные ограничения. Я не мог избавиться от иррационального страха, что она снова потеряет сознание, если я буду долго добираться.
Успокойся. Если она сейчас в сознании, то и через 15 минут тоже будет в сознании.
За исключением, невероятности. После несчастного случая с Лили, я прочитал тонну литературы о комах и людях, выходящих из них (или не выходящих). Иногда человек просыпался на день или даже всего на несколько минут, только для того, чтобы вернуться назад к неестественному сну… или еще хуже, чтобы умереть. Я читал о том, как это происходит, по крайне мере несколько раз – человек приходит в себя только, чтобы умереть вскоре после этого. Статьи каждый раз истолковывали это явление, как дар Божий для человека, у которого появляется шанс попрощаться.
Я надеялся, что это не произойдет с Лили. Хотя, если честно, я не был уверен, что думать обо всем этом. До этого утра это было за пределами моего понимания, если Лили пришла в себя чтобы попрощаться и затем умереть.
Было облечением, наконец, увидеть здание больницы вдалеке, и затем повернуть к входу. Почти на месте.
Конечно же, казалось, что весь мир по средам посещал больницу, потому что парковка была заполнена, и все места были забиты машинами.
После десяти минут, в течение которых я рыскал в поисках места в секции парковки для посетителей, я, наконец, сдался и припарковался на широком пустом пространстве, которое было зарезервировано для амбулаторных больных. Моя машина была единственной во всем ряду. Я думаю, сегодня было больше посетителей, чем родителей. Какая разница. Позволю им взять меня на прицеп. Это будет, стоит того, если это приведет меня внутрь.
Я вышел из машины и побежал в сторону главного входа, звеня ключами в руке. Я даже не хотел тратить время на то, чтобы запихнуть их в карман.
Подавляющие зловоние антисептика и больницы наполнил мой нос, как только я протолкнулся через вращающуюся дверь вестибюля. Я протащил свою задницу мимо регистратуры. Я бывал здесь достаточно много раз, чтобы знать куда идти, и хотя, я, вероятнее, должен был зарегистрировать я в качестве гостя, этим утром у меня не было терпения на это.
В сравнении со всем остальным, на ожидание лифта уходила целая вечность, после чего, когда я вошел в него, еще одна вечность уходила на то, чтобы достичь пятого этажа.
Когда двери лифта открылись, я вылетел боком через еще открывающие дверцы и поспешил дальше по коридору, мои кеды издавали звук по свежевымытому полу.
Я услышал Лили прежде, чем увидел, ее голос доносился до коридора.
– И я говорю, что мне все равно. Мне будет удобнее в моей собственной одежде.
Лили прозвучала как-то злобно.
Пребывание в коме определено сделало Лили более резкой. Если и существовало что-то, что беспокоило меня в связи с ней, помимо ее одержимости этим ублюдком Роджерсом и его окружением, это то, что она была склона к тому, чтобы отмахиваться от проблем, когда они происходили, полагая, что все остальные знали лучше, чем она. По-видимому, теперь уже нет.
Когда я достиг ее открытой двери, внутренней вид комнаты немного привел меня в шок. Лили сидела на кровати, без видимых средств поддержки, хотя она немного была наклонена в одну сторону, и смотрела метающим кинжалы взглядом на доктора, чьи волосы торчали в разные стороны, как будто каждая прядь пыталась одновременно сбежать с его головы. Миссис Тернер как обычно сидела у ее кровати, и казалось, что готова буквально танцевать от счастья. Ей было физически легче, и выглядела она не такой измученной и обремененной беспокойством только о своей единственной дочери.
Лили выглядела…хорошо. Хотя, как-то по-другому. Может быть, это из-за цвета на ее щеках и яростного блеска в глазах, или просто потому, что прошло много времени с тех пор, как я видел ее, не в тупом и бесчувственном состояние. Но было что-то еще, как будто кто-то зажег внутри нее огонь.
Я постучал по дверному косяку и увидел, как головы повернулись в мою сторону.
Видимое облегчение появилось на лице Лили.
– Слава Богу, – сказала она, что было немного странно.
В любом случае, разве это не моя реплика? Я задумался о том, о чем она думала, чтобы так среагировать. Она что вспомнила последнюю ночь? Она думает, что я избегал ее звонка, все еще злюсь на нее, как это было с Джуни?
– Привет, – сказал я, изначально чувствуя себя немного неловко.
Тогда мне пришло в голову, что я даже не почистил зубы перед выходом из дома. Вчера вечером, я принял душ, вернувшись из театра, так что, по-крайней мере я был относительно чистым. Но мои руки были заметно поцарапаны после моего падения со сцены, и если бы мне пришлось догадаться, я бы поспорил, что мои волосы выглядели не лучше волос доктора. В целом, довольно сомнительная картина.
Миссис Тернер, с темными кругами под глазами и выглядев немного измотанной, представила нас друг другу.
– Доктор Хайленд, это Уилл Киллиан, друг, которого с нетерпением мы ждали.
Я кивнул доктору, который выглядел не особо довольным тем, что его прервали.
– Можно нам минутку побыть наедине, пожалуйста? – спросила Лили.
– Не будь грубой, – мягко отругала ее миссис Тернер. Затем она вернулась свое внимание ко мне с понимающей улыбкой. – Я уверена, нам много чего нужно наверстать.
Лили закатила глаза.
Миссис Тернер встала и прошла к двери, следуя за доктором Хайленд.
– Не удивляйся, если она не вспомнит кое-какие вещи, – тихо сказал он мне, направляясь к выходу. – У нее небольшие проблемы с деталями.
– Только лишь потому, что я не вспомнила пару имен, – пробормотала Лили.
– Включая свое собственное второе имя? – с порога спросила миссис Тернер.
Лили фыркнула.
– Она так же страдает неким расстройством личности, – осторожно сказал доктор Хайленд. – Опять же, не редкость при таких видах травм головы.
Я кивнул.
– Я покажу вам расстройство личности, – сказала себе под нос Лили.
Вау. Хорошо…
– Просто постарайся не расстраивать ее, – сказал доктор, последний раз взглянув на Лили.
Затем он и миссис Тернер покинули палату, закрыв за собой дверь.
Лили поманила меня подойти ближе, и я повиновался, направившись в сторону ее кровати.
– Послушай, – сказала она торопливым шепотом. – Я знаю, что тебе не понравится это, но у меня нет времени нежно преподносить тебе это. Мне нужно, чтобы ты вытащил меня отсюда.
– Из больницы? – Кто эта девушка? Лили, которую я знал не стала бы даже мечтать о том, чтобы пойти против своей матери и, вероятно, против всей больничной команды врачей. – Я не знаю, если…
– Нет, не из больницы, – нетерпеливо прошептала она. – Отсюда. – Она указала на себя, рукой на свою грудь.
Я покачал головой, полностью озадаченный.
– Я не понимаю.
Она поморщилась.
– Этого я и боялась.
Она взяла меня за руку, и потянул меня к себе, пока мы не оказались достаточно близки друг к другу.
– Я не Лили, как тебе чертовски должно быть известно, – бесстрастно сказала она. – Лили ушла. Ты был тем, кто сказал мне об этом, помнишь?
Холод захлестнул меня, и мир закрутился. Два отдельных кусочка пазла, которые я считал не связанным друг с другом, сложились в полную картину. Алона пропала. Лили неожиданно и невероятно пришла в себя, и у нее было расстройство личности, которое казалось, сделало ее не похожей на саму себя.
Со слишком быстро бьющимся сердцем, я посмотрела на знакомое лицо Лили, в виде сердечка – россыпь веснушек на носу, морщинки вблизи уголков ее глаз, которые предполагали, что она любила смеяться, неровный, но заживающий шрам от несчастного случая – и в равной степени знакомый, но определенно непохожий на Лили, решительный блеск в ее светло-коричневых глазах, который сейчас был сужен в этой надменной, но почти сексуальной манере, которая была отличительным знаком презрения только от одной девушки, которую я знал…
– Алона? – спросил я сквозь онемевшие губы.
