Текст книги "Замок для рая (СИ)"
Автор книги: Степанида Воск
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)
Степанида Воск
Замок для рая
ПРОЛОГ
– Ты передал мой подарок Иде? – международная связь доходила с некоторым запозданием.
– Да, – последовал короткий ответ без каких-либо пояснений.
– И… что она сказала по этому поводу? – в голосе послышалось напряжение.
– Цветы выбросила с девятнадцатого этажа, шампанское разбила о косяк, торт просто уронила на пол и немного потоптала. Вроде бы обо всем вспомнил, – меланхолично сообщили собеседнику.
– А кольцо? Что она сделала с кольцом?
– Кольцо оставила. Сказала, что это компенсация за моральный вред.
На одном конце провода послышался гулкий удар. В разговоре возникла пауза.
– Понятно. Почему сразу не позвонил?
– Не хотел тебя расстраивать, – произнесли со вздохом. А потом заискивающе: – Игорь, ты мне денежек не подкинешь?
– Миша, я же тебе не так давно переводил приличную сумму.
– Да тут такое дело… мне малость машину помяли. Я ни в чем не виноват. Честное слово. У меня и протокол есть, гаишники составляли, – принялся частить Михаил.
– Так пусть страховая платит, – в трубке раздался тяжелый вздох. Подобного рода просьбы звучали все чаще и чаще.
– Ты же знаешь через сколько времени они переведут деньги. А машину мне ремонтировать нужно сейчас, мне же маму надо возить, она же пешком не может, ей надо только ездить.
– Хорошо, я пришлю деньги, – Игорь изо всех сил пытался подавить в себе раздражение.
– Ты настоящий брат. Чтобы я без тебя делал?
– Вот и я не знаю… – ответил Игорь прежде, чем попрощаться.
ГЛАВА 1
– Вы беременны, – уже не молодая женщина с усталыми глазами в зеленоватой шапочке врача и костюме такого же цвета отошла от меня, принявшись снимать резиновые перчатки. Резина, растягиваясь, сползала с рук, с противным звуком принимая исходную форму.
– Что вы сказали? – приподнялась на кресле, глядя меж разведенных в коленях ног.
Услышанное от врача никак не вязалось с моей картиной мира.
– То и сказала, что беременны. Уже не маленькая, должны понимать откуда дети берутся и как они туда попадают, – женщина ткнула пальцев в воздух, указывая на низ моего живота. – Можете слезать. Осмотр окончен.
Сегодня всех сотрудников фирмы погнали на плановый медицинский осмотр. Обязаловка, от которой никуда не спрятаться, не скрыться. Никого не интересует, что на рабочем месте полно невыполненных дел, что за пропуски сроков, поставленных великим и ужасным Кароевичем, меня по голове не погладят, а сделают огромный втык. Да такой, что мало не покажется.
Из-за внезапного медосмотра мне пришлось отменить важную встречу. Я совершенно не знала как буду договариваться с клиентом о новой. Не буду же объяснять ему по телефону, что меня срочно-обморочно погнали на диспансеризацию, от которой не отвертеться какой бы большой начальницей я не была для своих подчиненных. Главный босс сказал "все на медосмотр", значит, мы поднялись с насиженных мест и пошли по команде открывать рты, мерить давление тонометром и делать кучу неприятных вещей, как то посещение женского врача, от которого подспудно не ждешь ничего хорошего.
И вот, пожалуйста, беда не приходит одна, что называется. Мало мне сорванной встречи, нарушенных планов, неприятных ощущений от осмотра, так еще мне сообщают такую новость, от которой мозг зависает. Без возможности перезагрузки.
– Я-то знаю откуда они берутся и как появляются. Но я не могу быть беременной. Никак, – начала возмущаться. Полученная информация потихоньку просачивалась в мозг и обрабатывалась серыми клеточками. Я анализировала ее, сопоставляла с имеющейся, и понимала, что где-то вкралась неточность. – Вы ошиблись.
– За тридцать лет моей практики я ни разу не поставила неправильный диагноз. Если вы мне не верите, то можете самостоятельно сделать тест. На ранних сроках это единственная возможность определить наличие беременности. УЗИ покажет только недели через две. Еще можете сдать кровь на анализ, но я вас уверяю – вы беременны, – монотонным голосом говорила женщина, идя к столу.
– Да не могу я быть беременной. Это невозможно.
– Ну, это вы вспоминайте где и с кем зажигали без должного предохранения. Я же всего лишь врач. Беременность небольшая. У вас еще есть время подумать и принять решение, – устало произнесла врач, усаживаясь за стол и пододвигая к себе мою карточку, чтобы внести в нее записи.
– Какое решение? – тупо спросила, сводя ноги вместе и опуская их вниз на пол. Одноразовыми тапочками не снабжают даже в приличной клинике. Экономят. Хочешь, надевай бахилы на голые ноги, а не хочешь шлепай по полу голыми. Если бы я знала, что мне сегодня ходить по врачам, то заранее бы озаботилась данной проблемой. Но нас никто не предупредил. Просто дали команду, строем отправив всех на проверку. Кто-то из сотрудников даже обрадовался. Конечно, чем работать, так лучше по врачам пошастать из кабинета в кабинет. Но это было не про меня.
– Делать аборт или нет, – женщина даже не отвлеклась, продолжая что-то записывать в карточке.
Надо же, вроде поликлиника современная, услуги у них платные, а данные вносят от руки. Я настолько от этого отвыкла, постоянно пользуясь компьютером, что действия врача окунули меня в прошлое.
– Я – замужем, – привела железный аргумент.
– Ну и что? У нас все аборты делают, не только незамужние. Лучше уж на маленьких сроках прервать беременность, чем потом всю жизнь себе загубить, да и ребенку зачем страдать, раз он нежеланный? – было непонятно спрашивала она или просто говорила свое мнение.
Я зашла за ширму, где лежали мои вещи и принялась одеваться.
До меня с некоторым замедлением доходили слова женщины.
– А почему сразу прервать, ребенок неполноценный? – задала вопрос, натягивая трусики.
Если еще несколько мгновений назад сама новость о беременности меня шокировала, то упоминание об аборте заставило взбодриться и искать причины где именно что-то пошло не так, раз мне предлагают операцию.
– Потому что аборт на ранних сроках не так сильно влияет на организм женщины. А о здоровье ребенка пока рано судить. Но раз вы не заметили изменений в своем состоянии, то скорее всего с ним на этой стадии беременности все в порядке. Если бы с ним было что-то не так, то вы бы не на плановый осмотр пришли, а с жалобами на кровотечение или еще какие-то проблемы со здоровьем.
Женщина дописала в карточке и теперь постукивала ручкой по столу, глядя на меня усталыми глазами. Она не торопила с уходом, но и говорила тогда, когда я ее спрашивала. У меня же в голове роились сотни вопросов, на которые хотелось получить ответы. Однако их было столько много, что не знала с каких начать.
– Так, значит, вы не можете ошибиться? – пошла по третьему кругу.
– Нет, – однозначно ответила она.
– А сколько у меня есть времени на обдумывание? – я все же задала главный вопрос, хотя подспудно уже знала на него ответ.
– Месяц для мини аборта и два с половиной до обыкновенного. По медицинским показателям прерывание беременности возможно на любом сроке, – женщину не возмущали мои вопросы, они для нее были обыденными. На них она отвечала так, как отвечала каждой пришедшей на прием. Сухо. Безэмоционально.
Мне впервые приходилось сталкиваться с выгоревшими врачами. Передо мной была именно такой экземпляр. Женщина – профессионал своего дела, но внутри нее не осталось теплоты для пациентов. Она растратила ее за годы работы. И теперь чем-то напоминала робота. Такая же бездушная, холодная.
Ладно для меня, взрослой женщины, знающей себе цену, уверенной в своем будущем, встреча с выгоревшим врачом не повлияет на принимаемое решение. Но ведь к ней приходят совсем юные девочки, для которых важно участие, помощь, материнский совет, а не только профессиональная констатация фактов. Как же я им не завидую. Сколько из них примут неправильные решения в таком сложном и щекотливом вопросе?
– Вот так просто? То есть вы даже не будете меня отговаривать? – внезапно спросила у врача.
– А зачем? – она устало провела рукой по голове, снимая шапочку, под ней оказались каштановые кудри, давно не крашенные, в которых проступали серебряные нити. – Те, кто хочет ребенка, не говорят, что залетели от Святого Духа. Для них беременность подарок небес. А для кого дети разменная монета, те начинают торговаться, не важно с кем… с Богом, с мужем, с любовником, со мной в конце концов. Ждут, когда их начнут отговаривать, что-то предлагать за сохранение беременности. Они манипулируют окружающими своим состоянием. Какие из них будут матери? Никчемные. Нужны ли такие детям?
Было видно, что у женщины наболело за долгие годы работы.
И я подумала, а кто я такая чтобы ее осуждать?
С собой бы разобраться и… своей беременностью.
– Я все поняла. Спасибо за консультацию, – сухо поблагодарила, забирая документы.
Усталая женщина врач посмотрела на меня долгим взглядом, собираясь что-то сказать, а потом просто кивнула в ответ. Что это значило я не стала расшифровывать, выходя из кабинета, под которым ожидали еще несколько "счастливиц" медосмотра.
ГЛАВА 2
– Так, Зиночка, и что делать будем? – поздно вечером я сидела на пуфике перед зеркалом в спальне и таращилась на свое отражение. Буквально на днях я посетила салон красоты и кардинально поменяла имидж. Чуть подстригла волосы и сделала модное сейчас омбре.
По крайней мере, на работе мой обновленный внешний вид произвел фурор, услышала столько комплиментов, сколько не слышала за последние года два. Я нежилась в лучах славы ровно до тех пор, пока меня не вызвал к себе на ковер Кароевич и… не отчитал, словно маленькую девочку, заявив, что он уже привык к моему прежнему внешнему виду, а теперь я сама на себя не похожа. И, вообще, в скором времени он введет новый дресс-код, согласно которому сотрудницам фирмы будет запрещено кардинально менять свой внешний вид. Я не выдержала и обозвала его сатрапом и деспотом, за что он начал грозить мне увольнением. Я в сердцах заявила, что буду просто счастлива оказаться в свободном полете и смогу хоть немного отдохнуть от бешеного ритма работы и нечеловеческой загруженности. Схватила со стола лист бумаги, ручку и тут же при Кароевиче написала заявление об уходе. Он внимательно смотрел на меня пока писала, потом молча взял заявление и поставил на нем свою резолюцию. Если он думал, что я буду плакать и просить свое заявление назад, то он глубоко ошибался. Увидев замаячившую на горизонте свободу, я так обрадовалась, что заулыбалась во все тридцать два, тут же начав строить планы на будущее. И чем больше я улыбалась, тем сильнее мрачнел Кароевич, выслушивая мои вопросы по поводу того, кому передавать дела.
– Хрен тебе, а не увольнение, – заорал он ни с того, ни с сего. Скомкал мое заявление, а потом порвал его на мелкие кусочку. – У-у, чего удумала? Я тебе уже однажды сказал, что с фирмы ты уйдешь только вперед ногами. Поняла? – разорялся он, потрясая наманикюренными руками.
– Так вы же сами сказали… – улыбка на моем лице поблекла.
– Мало ли что я сказал. Я тут босс. Мне все можно. А теперь проваливай работать. Ишь что удумала, увольняться. Фигу тебе с маком, а не увольнение. Совсем обнаглела, – Кароевич разве что слюной не брызгал, так громко кричал.
Меня потом каждый встречный на фирме спрашивал что я такого сделала, раз попала в страшную немилость к боссу.
Я же делала скорбное лицо и тихо вздыхала, не желая рассказывать об истинных причинах. Не хватало мне еще зависти среди коллег. Наши сложные отношения с Кароевичем лучше оставлять за кадром при общении с сослуживцами. А то расскажешь что-нибудь о себе, а оно потом повернется против. Нечего копать себе яму, и без меня найдутся желающие сделать гадость.
– Однозначно, говорить о своей беременности никому нельзя. Кароевичу в том числе. Он же мне всю плешь проест. Как же… лишиться ценного сотрудника, даже на недолгое время, для него это как серпом по… тестикулам. Коллегам по работе тоже говорить не стоит, ведь сдадут, поганцы, у нас еще тот гадюшник, каждый норовит подсидеть соседа. Один только Мымриков чего стоит. Спит и видит когда я допущу какой-либо просчет, вот тогда он с удовольствием спляшет на моих костях.
Я замолчала, переводя дух.
Конечно, разговаривать сама с собой не самое лучшее занятие. И, скорее всего, эта привычка первый шаг к шизофрении. Но на данный момент мне нужно поговорить хоть с каким-нибудь умным человеком, а кроме меня никого на горизонте не наблюдается. Вот и приходится разговаривать, глядя на свое отражение в зеркале. Вроде бы высказалась, выслушала все доводы за и против, уже легче, уже с кем-то да поговорила. А если все это перетирать мысленно, то не возникает эффекта чужого присутствия.
– Так-с, с коллегами все понятно. Их в известность не ставить. Ни в коем случае. Кароевичу и подавно ничего не говорю. А вот что делать с отцом ребенка? – я уставилась на себя, пытаясь в зеркальном отражении увидеть ответ на свой вопрос.
Буквально недавно меня посещали мысли по поводу детей. Но тогда они были абстрактными и ничем не подкрепленными. Я чисто теоретически предполагала, что могу оказаться в ситуации, когда мне придется выяснять кто из мужчин, с которыми я имела сексуальный контакт, на самом деле отец ребенка.
И что я в итоге имею?
Именно то, чего опасалась. Вот чувствовала моя пятая точка, что могу оказаться в подобной ситуации.
Что же мне теперь делать?
Как быть?
Не задавать же каждому вопрос, а не он ли отец ребенка? И как, вообще, такое могло получиться?
Ведь я устанавливала имплант, зная, как негативно может сказаться непредвиденная беременность на моей работе. Да и беременеть я совсем не собиралась, разве что когда точно определюсь с отцом ребенка. Конечно, у меня были мысли предложить эту функцию мужу, но пока вплотную не задавалась этим вопросом, планируя подойти к нему года через два или три, когда все подготовлю.
Но человек предполагает, а Бог располагает.
Кстати, когда я там устанавливала имплант?
Я поднялась с пуфика и пошла за документами из клиники, в которой производилась процедура. Вытащила коробку с бумагами, порылась в ней, отыскивая нужный файл. Раскрыла его и… обмерла. С момента установки импланта прошло чуть больше трех лет.
И я еще удивляюсь как могла забеременеть?
Дура. И еще раз, дура.
Я подсознательно высчитала срок окончания действия импланта. Вот откуда у меня взялись те мысли.
Но почему? Почему я не поставила напоминание?
Понадеялась на свою память. А она подвела. И во всем виноват Кароевич. Это он взвалил на меня столько работы, что за ней я света белого не видела. И вот результат. Беременность.
А еще я не знаю кто отец моего ребенка.
Как же гадостно на душе.
– Вот, Зиночка, к чему приводят авантюры, – произнесла вслух, вспоминая чувственное приключение, в котором была одним из главных действующих лиц. Тогда мне было хорошо, а теперь вот придется расплачиваться.
Хотя, почему это расплачиваться? Я же сама хотела когда-то да заняться размножением, просто вопрос решился сам собой.
Но это не снимает с повестки дня вопроса об отце ребенка. Кто он? Михаил или Игорь? Законный муж или его брат?
Вот это я вляпалась.
И ведь не узнаешь результата без проведения экспертизы. Даже рождение ребенка не решит моей проблемы. По чертам лица ребенка я не смогу определить его отца, потому как они похожи как две капли воды. И как я умудрилась переспать с обоими? Не иначе бес попутал.
Я вздохнула от несправедливости судьбы… или от ее милости. Кто знает?
В народе говорят – что не делается, все к лучшему.
Не знаю… не знаю…
Что там говорила женщина врач? Принять решение – делать аборт или нет? Безусловно, нет. Раз так случилось, что я беременная, значит, время пришло, пусть я о том и не знала.
А вот что делать с определением отцовства? На этот вопрос я не знала ответа.
Позвонить что ли мужу, узнать как у него дела?
Обычно мы редко с ним созванивались, зная, что у меня, что у Миши куча дел. Потому и не надоедали друг другу. Жизнь в разных городах предполагала наличие у каждого из нас своего круга общения, любимых мест, увлечений.
Что нас с ним связывало? А по сути ничего кроме секса. В редкие минуты, когда мы бывали вместе, только тем и занимались, что сношались, словно кролики, наверстывая упущенное время. Правда, иногда разговаривали, но в основном на общие темы, благо уровень образования был примерно одинаковый, как и сферы работы.
А тут я еще на него обиделась…
Не за то, что допустил появление в нашей постели третьего. За это он попросил прощения и я его простила. Ведь в какой-то мере именно я была виновата в случившемся. Огорчил он меня совсем иным. Тем, что выдал подарок брата за свой собственный. По сути обманул, присвоив себе чужие лавры.
Я так радовалась, когда получила в подарок шикарное кольцо. Оно настолько мне понравилось, что я, которой редко нравятся какие-то вещи, влюбилась в него без памяти.
Думала, что муж постарался, желая загладить вину. А оказалось, что это не он подумал обо мне, а Игорь, с которым у нас ничего не может быть априори.
Мало того, что Игорь брат моего мужа, так он еще и наглый товарищ, от мыслей о котором мне хочется заскрежетать зубами.
А ведь с пятидесяти процентной вероятностью он может быть отцом моего ребенка.
Как все сложно.
И если это так и есть на самом деле, то я с ним не оберусь проблем.
Это не Михаил, которым можно управлять. Это самодостаточный, властный, харизматичный тип, способны свернуть в рог любого кто встретится на пути. За недолгое общение я это уже поняла. Вряд ли он спокойно отнесется к своему отцовству. От такого можно ожидать всего чего угодно.
А вот чего конкретно можно ждать не знала.
Я с грустью посмотрела на свое отражение в зеркале и вновь задалась вопросом:
– Что мне делать? – и тут же на него ответила. – Ничего. Пусть все идет своим чередом. Никому я звонить не буду. Это во-первых. Во-вторых, я никому ничего не скажу, до тех пор пока мое положение не станет очевидно. В-третьих, я буду готовить пути отступления и способы освобождения из под гнета Кароевича. А, в-четвертых, начну изучать информацию касающуюся моего интересного состояния. Ведь я же – МАТЬ.
Вау. Я – Мать.
Покатала на языке такое волшебное слово – МАТЬ. Неужели? Неужели это случилось? Еще какие-то несколько месяцев и я смогу взять на руки свое крошечное продолжение? Даже не верится.
Кто это будет? Сын или дочь?
А какая, собственно, разница? Главное, что это будет мой ребенок. Вот что главное, а все остальное – неважно.
А с определением отцовства я как нибудь разберусь.
В крайнем случае, пущу все на самотек. Может быть, не так уж и важно кто из братьев посеял в моем чреве семя, давшее росток. Ведь, главное, я точно знаю кто мать ребенка. А это я. И только мне решать судьбу крохи.
– Вот и поговорила с умным человеком, – я улыбнулась своему отражению.
На душе стало значительно легче. А раз так, то пора заняться домашними делами, которые я никому не доверяла в своей берлоге, не то что на съемной квартире, где мы встречались с мужем.
ГЛАВА 3
– Зинаида Вальпургиевна, зайдите ко мне, – в кабинете показалась лощеная мор… ой, лицо моего непосредственного начальника Леонида Кароевича. Появилась и пропала.
– Ничего себе, – молвила под нос. – Что это было?
Обычно большой босс сидел в своем кабинете и раздавал указания направо и налево. Для вызовов подчиненных на ковер у него была секретарша Эммочка. Она умела умно морщить носик, делала великолепный кофе, не лезла в дела начальника и имела ноги от ушей. Собственно, большего от нее не требовалось. Эмма была прекрасной ширмой, на которую западали пожилые сластолюбцы, ведь у девушки был пятый размер груди, волоокий взгляд и пухлые губки. Поговаривали, что за губками имеется очень верткий язычок, с помощью которого она могла довести любого мужчину до финала за пару минут. Наверное, врали. Люди у нас любят преувеличивать чего нет на самом деле. Скорее всего это дамы нашей фирмы завидовали молодой красивой девушке, волею судьбы оказавшейся в приемной большого начальника.
Я тут же убрала все важные документы в сейф, прикрыла дверь и отправилась на ковер к боссу. На моей памяти он еще не разу не вызывал меня лично. Конечно, это могло быть обыкновенным стечением обстоятельств, так звезды легли, а Кароевич просто шел мимо и решил "дай загляну", но не стоило игнорировать этот факт и заставлять его ждать.
– Ты куда? – грудью наперерез встал мне Мымриков.
Вот тут меня закрались серьезные подозрения. Два события вроде бы друг с другом не связанные, но случившиеся в один день, не могли быть простым совпадением. Я Мымрикова не переносила на дух, как и он меня. Все время мы конкурировали, борясь за внимание и милость босса, он об этом знал и всячески культивировал в нас эту борьбу. Ему нравилась мышиная возня внутри фирмы. Что поделаешь? Его криминальное прошлое давало о себе знать время от времени. И обычно, в повседневной жизни, если дело не касалось работы, то мы с Мымриковым не приближались друг к другу на расстояние пушечного выстрела. А речи о том, чтобы подойти и заговорить без причины и вовсе не было.
Сложив один и один, я поняла, что на фирме грядут большие перемены. И, кажется, я что-то важное упускаю за свалившимся на мою голову известием о внезапной беременности.
– В туалет, – ответила, делая невинное лицо.
Покер фейс на фирме был основным занятием, не только моим, но и большинства сотрудников.
– Туалет там, – указал он в противоположном направлении.
– В дамском забился унитаз, иду в мужской. Еще вопросы будут? – я сложила на груди руки, желая показать, что разговор окончен. – Или ты хочешь меня проводить?
– Ну, иди-иди, – он зло на меня глянул и исчез в своем кабинете.
Все интереснее и интереснее.
Теперь уже я вся подобралась, подходя к двери начальника, кожей ощущая энергетические всполохи в информационном поле Земли. Сейчас что-то будет. Ой, будет. И, похоже, что мне надо быть к этому готовой и постараться получить выгоду от происходящего.
Тем более у меня у самой было неоднозначное положение, связанное с беременностью, о которой никто не знал. Но тайне оставаться тайной не так уж и долго. Еще несколько месяцев и мое состояние станет заметно. И вот к этому времени я должна быть подготовлена по полной программе, имея несколько путей отступления. Почему-то надеяться на понимание Кароевича я не могла. Сотрудники для него не люди, а инструменты для достижения цели, а точнее – обогащения.
– Можно к нему? – я задала ни к чему Эммочке вопрос, на который не стоило отвечать. Раз босс сказал мне зайти, то это означало, что он меня ждет, следовательно, спрашивать разрешения смысла не было. Но правила на то и правила.
– Леонид Кароевич о вас уже два раза спрашивал, – Эммочка томно подкатила глаза, выражая всю степень возмущения боссом.
– Я же не самолет, – буркнула, одергивая строгий костюм. – У меня нет реактивного двигателя. Даже пропеллера и того нет, – продолжала возмущаться себе под нос, продолжая думать о своем.
Самая большая проблема в будущем у меня ожидала с одеждой. И не потому, что я не в состоянии купить наряды для беременных, а из-за того, что у нас не принято ходить в свободной одежде. Дресс-код на фирме строгий. Кароевич лично следит за его соблюдением. Всех нарушителей увольняет. Вот такой у нас шеф, настоящий сатрап и тиран. Но платит, подлец, хорошо, вот никто и не стремится бежать по своей воли, а молча проглатывают все выходки шефа.
Толкнула дверь в кабинет босса, стараясь внутренне подготовиться ко всему, что ждет меня там.
– Я пришла, – коротко сообщала, останавливаясь на середине большой и светлой комнаты, выполненной с большим вкусом в ореховых тонах с небольшими вкраплениями черного.
– Садись. У нас будет серьезный разговор, – Кароевич снял очки в тонкой, почти невидимой, оправе, сложил дужки, а после и вовсе положил очки в футляр.
Присела на указанный стул.
– Тут такое дело, – начал мужчина. – У нас грядут большие перемены.
– Они всегда грядут, – вставила.
– Не перебивай, – одернул меня Кароевич. – Совсем распоясалась. Никакой управы на тебя, Зинаида Вальпургиевна, нет. И почему тебя муж не держит в ежовых рукавицах? Давно пора обуздать твой непокорный нрав.
Тему моего замужества мы обсуждали всего два раза. Первый раз, когда босс в приказном порядке заставил меня выйти замуж, и второй раз, когда поздравлял в связи с радостным событием, постфактум, что называется.
Отсутствие разговоров на эту тему говорило, что его все устраивает и к моей персоне нет никаких претензий по этом поводу.
– Я решил тебя повысить, – многозначительно произнес мужчина.
Начало разговора мне уже не нравилось. Услышать от Кароевича о повышении означало только одно, он решил взвалить на меня еще больше должностных обязанностей, которых и так выше крыши.
– Куда уж выше? – вырвалось у меня.
Вообще, с того момента как я узнала, что беременна, во мне проснулась несдержанность. Хотя, скорее всего она всегда во мне присутствовала, да только я не сильно обращала внимание. Теперь же начала прислушиваться к каждому чиху, каждому ощущению.
– Не перебивай, я сказал, – гаркнул мужчина, шлепнув пятерней по столу.
Я вздрогнула от резкого звука. Не для моих нервов подобное испытание.
– Молчу-молчу, – сделала раскаивающийся вид.
– Так вот, я решил тебя повысить за хорошую работу, – босс постарался придать своему голосу ласковые нотки. А это мне еще больше не нравилось.
– У нас нет вакансий, – напомнила. Ведь я была правой рукой Кароевича. Даже мой заклятый враг Мымриков и то имел меньше полномочий, чем я.
– Теперь есть. Только для тебя.
У меня предательски засосало под ложечкой. Что-то тут не чисто. Мои опасения стали еще сильнее, когда босс дальше стал мне заливать:
– И зарплату я тебе повысил. Теперь ты будешь получать на тридцать процентов больше.
Несомненно данное увеличение денежного пособия должно было меня обрадовать, вот только почему-то оно напоминало большую, нет, просто огромную наживку на крючке, закидываемом Кароевичем. И на этот крючок я должна была попасться по прогнозам босса.
– В честь чего такая щедрость? – хотела еще добавить, что на него не похоже, но смолчала, ожидая что он скажет дальше.
– Работа тебе предстоит ответственная и очень важная, потому и оплата соответствующая.
Что же за работа такая, которую не могут выполнить два наемных сотрудника вместо одного?
– Мне уже пора радоваться? – я наглела и прекрасно понимала это. И то что Кароевич практически не возражал, говорило о многом.
– Подожди. Выслушай.
– Я вся внимания, – подалась вперед, выражая максимальную степень заинтересованности.
– Работать тебе придется… за границей, – произнес он.
– И? – не в первый раз я работала за бугром, так почему он заостряет на этом внимание? Хотелось бы знать.
– Долго… Возможно ни один месяц, – а вот это становилось уже интересно. Когда босс не говорит конкретные сроки это настораживает.
– Почему это долго? – у нас нет филиалов за бугром. Я это знала, ибо сама занималась ликвидацией всех имеющихся. Босс налажал с налогами, а теперь скрывался в родной стране.
– Потому что это зависит от твоего нового руководителя, – почти ласково произнес мужчина.
– Вы меня продали? – пошла в наступление.
– Ну, что значит "продал"? Не надо похабничать, Зинаида. Всего лишь отдал во временное пользование, – босс был еще той сволочью.
– Кто он? – сразу же спросила. Чуяло мое сердце в этом и кроется подвох.
– Я не могу тебе сказать.
Такого ответа от Кароевича я не ожидала. Обычно он отличался конкретностью, а тут были практически шпионские игры.
– Почему? – удивилась.
– Потому что его имя является частью коммерческой тайны. Одно могу сказать – человек толковый, умный, грамотный, сотрудники его любят, – он расхваливал неизвестного работодателя, словно лошадь в базарный день. Вот только я не была покупателем, которого можно просто так облапошить.
– А что еще входит в условия контракта? О чем мне еще следует знать или не знать? – моя спина была настолько напряжена, что казалось будто я аршин проглотила.
– В случае нарушения контракта – ты должна будешь выплатить бешеную неустойку. Это я тебе сразу говорю.
– Я – отказываюсь, – поднялась из-за стола. – Мне не нужны эти тайны Мадридского двора. Я не хочу участвовать ни в чем криминальном. Можете предложить подобное повышение Мымрикову, он с радостью согласится.
– Сейчас речь только о тебе. И ты не можешь отказаться, – в глазах мужчины появилась сталь.
– Это еще почему? – с подозрением спросила.
– Ты помнишь по поводу "только вперед ногами"? Так это из той же серии, – и, похоже, мужчина не шутил. Не из тех он, кто разбрасывается подобного рода обещаниями. Зная о криминально-уголовном прошлом босса я была бы полной дурой, если бы не принимала его слова всерьез.
– Вы мне угрожаете? – спросила на всякий случай. Вдруг я что-то неправильно поняла. Может быть мне просто гормоны шибанули в голову, вот и видится мне всякая чушь, а на самом деле все не так уж и плохо.
– Ты меня знаешь, я просто так слова на ветер не бросаю, – волчий взгляд Кароевича пробился из под светского лоска. Такой сожрет с потрохами и не подавится.
Я помолчала, обдумывая ситуацию. Мне ужасно не нравилась таинственность, а так же невозможность расторжения контракта, а тем более не нравились последствия его нарушения.
– А там точно только деловые отношения? – прищурила глаза.
– Да. Сто процентов, – с неким облегчением ответил он, думая, что я уже на крючке. – Работать придется как папе Карло, но все исключительно по твоему профилю – реклама, продвижение, выбор стратегии и это только малая часть твоих обязанностей. Ну, что я рассказываю, ты и сама все прекрасно знаешь.
Похоже, что босс продал меня с потрохами. А незнакомый дядя купил. Почему-то я не сомневалась, что это мужчина. Женщина нашла бы другие способы решения вопроса. Да и не стоила я таких денег. Такого класса специалистов было не так уж и мало. Менеджеры моего уровня хоть и были топами, но вполне взаимозаменяемы.
– Пятьдесят, – ответила спустя несколько мгновений.
– Что пятьдесят? – прикинулся дурачком Кароевич.
– Я хочу увеличения зарплаты на пятьдесят процентов. За вредность, так сказать, – немигающе смотрела на начальника, чувствуя, что не только я на крючке, но и он. Не стал бы босс без особой выгоды для себя разбрасываться мною. Все же я на самом деле владела огромным объемом информации. А раз босс меня отпускал, то ему либо хорошо заплатили, либо держат за жабры, причем очень сильно и я выступаю в роли откупа.
– Я же сказал – тридцать… – начал он.
– Убивайте, – я сложила руки на груди. – Либо пятьдесят, либо убивайте, а иначе никуда не поеду и ничего делать не буду. Вы меня тоже знаете, – последние слова я особо выделила.
