Текст книги "Седьмая невеста демона Расхи"
Автор книги: Степанида Воск
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
– Я лучше на себя руки наложу, чем соглашусь подписать контракт с Домом Расхи,– вышагивая по комнате из стороны в сторону, я шипела, как рассерженная кошка, которой только что провели рукой против шерсти. И не один раз, а сто или двести, так, что искры во все стороны летели.
– Что желаешь на выбор: нож, веревку, пистолет или горстью таблеток обойдешься?– поинтересовалась у меня Вольга Ставриди, выводя чайной ложечкой узоры в креманке с мороженым. Девушка просто обожала это лакомство и была готова есть его каждый божий день, но вот именно сегодня почему-то у нее совершенно не было настроения, потому она и говорила всякие неприятные для меня вещи.– Теми, что для диеты,– пояснила вдогонку.
– Зачем нож и таблетки?– я даже остановилась, замерев на месте, и с удивлением воззрилась на подругу. Иногда у нее чертовски здорово удавалось выводить меня из себя, причем делать это с невозмутимым видом. Например, как в данную минуту.
– Убиваться. А ты для чего подумала? Ножом вены вскроешь, таблеток наглотаешься, пистолетом дело довершишь, а на веревке так и быть повесишься. Все понятно? Или еще раз объяснить?– подняла она на меня свои глаза цвета молодой листвы. А в них, ну ни капельки раскаяния за сказанное.
– Я не хочу убиваться,– запротестовала в ответ.– Я жить хочу. Я еще только-только во вкус вошла.
От сказанного подругой у меня по спине побежали стайками мурашки, как только представила предложенное Вольгой. Это ж надо было до такого додуматься? Веревку она посоветовала. А подумать о том, что я буду ужасно выглядеть в гробу не могла? У всех повешенных же язык вываливается и лицо синеет и становится одутловатым. На кого я буду похожа? Ну ничего, я еще ей это припомню. Я сощурила глаза на подружку, но ничего не сказала, решив оставить все мысли до лучших времен.
– Ты уж, вначале определись. Убиваться или жить?– меланхоличным тоном продолжила эта зараза, окунув ложечку в мороженое, зачерпнув и положив белую горку в рот, чтобы в следующую секунду зажмуриться от удовольствия. Минута отторжения лакомства кончилась. – А может пирожное с белыми сливками?
От услышанного меня аж передернуло. Три раза. Нет. Четыре.
Знает же зараза, что я белые сливки не перевариваю, просто на дух не выношу. Это она специально меня подначить решила. Противная. И чего я не заставила служанку подсунуть ей дохлую муху в креманку? Надо было обязательно сделать, если бы я раньше могла знать, что она такое мне предложит. Вот хохотала бы, видя ее «радостное» лицо. Предательница. А еще подруга называется. Вредительница она, а не подруга.
– Фу-у. Я их терпеть не могу, – озвучила свои мысли.– Ты же знаешь. Мне только с ягодной начинкой нравятся или с шоколадной,– на всякий случай пояснила для Вольги, если она вдруг забыла. С нее станется. Хотя, я почему-то была уверена, что она это специально сказала, чтобы меня подразнить. Решила подколоть. Сладкоежка. Когда-нибудь это ее и погубит.
– Вот как раз налопаешься белой и коники кинешь,– пояснила для меня девушка, отправляя следующую ложку в рот. И как она только может глотать эту холодрыгу в таком количестве? Бедный ее желудок. Страдает от своей хозяйки.– Ты же этого хотела?– с невозмутимым видом продолжила она, напоминая мое самое заветное желание.
– Да не этого я хотела. Совсем не этого,– попыталась достучаться до Вольги, донести свое видение ситуации.
– А чего?– она удивилась, даже вполне правдоподобно. Можно подумать, что мы с ней часами не обсуждали эту тему.
– Я не хочу замуж за Расхи,– чуть ли не по слогам произнесла для особо непонятливых.
– Это еще почему?– сделала подружка круглые глаза, которые буквально кричали «все хотят, а ты нет?!».
Еще бы не хотели. Один из самых завиднейших холостяков предложил союз, а я тут кочевряжиться надумала. Сумасшедшая, честное слово. Иначе меня не назвать.
– Так у него же со всеми невестами что-то случается,– словно маленькой пояснила девушке свою позицию. -А я не хочу быть следующей, погибнув во цвете лет,– добавила к сказанному.
– Эй, ты чего это напридумывала? – поинтересовалась Вольга, теперь уже на полном серьезе. – Они не гибнут.
– А что же с ними случается? – едко спросила.– Не знаешь? И я не знаю. Знаю, что только каждый год клан Расхи объявляет об очередной помолвке с очередной невестой, но до свадьбы дело не доходило ни разу. Слышишь? Ни разу. Я не хочу-у-у быть седьмо-о-ой,– протянула я, чуть ли не срываясь в вой.
– Невестой не хочешь быть? Удивительно. Ты же все уши мне прожужжала о том как же это здорово с кем-нибудь обручиться, а потом пойти к алтарю. А как выглядит твое будущее белое платье я уже на зубок выучила. Ты мне о нем уже раз сто пятьдесят рассказывала. Или двести?– она задумалась, поцокала языком и выдала. – Все же двести, а может даже двести пятьдесят. Я даже знаю из какого материала у тебя будет сшит каждая из розочек, а не говоря обо всем остальном.
Эх, было дело. Поделилась на свою голову. Дура была. И вот теперь эта педантка мне о том напомнила. И как у нее язык повернулся? Я поджала губы от недовольства.
– Так то ж невестой.
– Что-то я тебя не пойму. То ты хочешь быть невестой, то не хочешь. Ты уже определись как-нибудь, а то скачешь как блоха из крайности в крайность. Мне уже надоело тебя выслушивать, честное слово,– услышала я от любимой подруги.
– Хочу,– упрямо подтвердила свое намерение надеть белое платье невесты.
– Ну так в чем дело? Подписывай контракт и автоматически станешь невестой, а потом и женой обожаемого Жоржа Расхи.
Можно подумать, что это так просто.
– Демона Жоржа Расхи из клана Расхи,– многозначительно произнесла я.
– И что это меняет? – да когда же она доест свое мороженое? Оно у нее прямо таки нескончаемое. Может быть креманка заговоренная? Очень может быть. Надо будет поинтересоваться на кухне: чем они там моих гостей прикармливают? Неужели изобрели постоянно самовоспроизводящиеся продукты? Вроде бы ничего такого я не слышала.
– Какая же ты непонятливая...
– Ага. Слушай, а мороженое у вас еще на кухне есть? – эта проглота все слопала, а я даже не успела заметить. Все же продукт конечен. – Что-то мне маловато будет.
Вольга в мыслях предвкушала еще порцию, а то и две. Нет. Это не девушка, это убийца мороженого.
– Иди сама и узнай, – отмахнулась я от подружки, задумываясь по поводу своей дальнейшей жизни.
Что же мне придумать чтобы избежать уготованной участи? Или не так страшен черт, как его малюют?
Вольга отправилась за очередной партией допинга в виде мороженого, а я продолжила разгадывать сканворд, состоящий из отдельных частей, в котором на кону стояла моя судьба.
Вот никто меня не понимает... Я шмыгнула носом и сокрушенно покачала головой.
– Ты одна? – заглянула маман ко мне в комнату. – А где Вольга? Домой ушла?
– Не-а. Пошла вылавливать остатки мороженого. Как думаешь, если я ей мышьяка подсыплю – она заметит или нет?– задумчивым голосом протянула я.
– Я все слышу, – Вольга появилась на пороге. – Здравствуйте, мадам Жени. Не правда ли сегодня хорошая погода? – подруга всегда умела произвести хорошее впечатление на мою родительницу.
– И как ты только ее терпишь?– маман была не оригинальна, впрочем, как и всегда. – Уже бы давно нашла себе более покладистую знакомую.
С подобным вопросом она обращалась к моей подруге уже несколько раз. И что у меня за родительница такая? Враги и то добрее бывают. Хотя, я знала, что мама шутит и порвет любого за любимую дочурку.
– Я хочу увидеть, когда найдется кто-нибудь, кто превратит ее жизнь в ад, – ответила милая девушка Вольга, улыбаясь моей мамочке.
– Вот и я думаю – скорее бы ее сбагрить с плеч долой. А то уже сил наших с отцом нет, – принялась жаловаться маман, словно меня в комнате и не было вовсе.
Она всегда так делала, считая, что тем самым отводит от меня все плохое. Вот такие у нее предрассудки.
– Эй, вы не забываете, что я тут нахожусь, – обратила на себя внимание, насупившись и подойдя к зеркалу. На меня смотрела симпатичная шатенка с чуть курносым носиком, правильными чертами лица, четко очерченными губами и бесенком во взгляде голубых глаз. Мама сказала, что цвет глаз достался мне в память от бабушки.
– Ну и что? – удивилась Вольга. – Ты, значит, имеешь право говорить про нас всякие гадости, а мы о тебе не можем.
И совсем она не права. Я всего лишь честная. О чем и начала рассказывать присутствующим в комнате.
– Неправда. Я не говорю гадости. По крайней мере, про маман, – я повернулась с мамочке и ласково оскалилась. Попробовала я бы сделать обратное. Мне бы хуже было.
Мама у меня женщина строгих правил. Чуть что не по ее, так сразу в дело вступали санкции, а под их действие мне не хотелось бы попадать.
– Солнышко, – мама была само добродушие, – еще не хватало, чтобы ты про меня говорила. Я же тебя родила. Я же была с тобой связана одной пуповиной...
– То-то я думаю, откуда в меня столько желчи натекло,– задумчиво посмотрела на мадам Жени. – Видимо, из сообщающегося сосуда. Не знаешь из какого? – с задумчивым видом поинтересовалась у маман.
Я вступила на тонкий лед, что сразу же и ощутила.
– Дочь, – строго произнесла она, – не смей.
Это была уже серьезная заявка, к которой следовало отнестись крайне внимательно.
Я даже поперхнулась от гневного окрика со стороны родительницы. И обрадовалась, что избегу чересчур долгого выяснения отношений. Все же в присутствии Вольги мамочка вряд ли осмелится отчитывать свое дитя. Не с руки. Она предпочитала это делать наедине. Все таки родительница у меня умная женщина.
– Мам, ты сейчас о чем? – икнула в ответ.
– Не смей ковырять в носу. Это не культурно. Как ты будешь выглядеть перед Жоржем на церемонии обручения? Что он подумает о нашей семье? Я в тебя столько денег и сил вложила, а ты? Еще раз увижу – наложу заклятие.
– Какое? – испугалась. – Чтобы пальцы отсохли?
– Нет. Чтобы пальцы распухли и в нос не влезали,– я даже икнула от неожиданности. Не ожидала такой подставы с ее стороны.
– Добрая ты у меня, мамулечка. Ласковая, – подобострастным тоном произнесла на угрозу матери. Следовало срочно принять меры по поводу усмирения маминого гнева.
– Не зли меня, Лизетта, – предупредили меня.
– Хорошо. Хорошошечки. Не буду, – я спрятала фантом провинившегося пальца за спину, продолжая перебирать оставшимися четырьмя на одной руке и пятью на другой.
– Ах ты нехорошая девчонка, – повысила голос матушка. – Кончай свои шуточки.
Она терпеть не могла, когда я вела себя как маленькая девочка, только-только научившаяся волшебным фокусам, а уж тем более когда я вступила в брачный возраст. Видимо матушка забывала, что все растут до определенного времени, а потом перестают, лишь для окружающих продолжая развиваться, в то время как душевное состояние останавливается на определенной отметке. Вот у меня она зависло где-то лет в двенадцать. И что мне теперь делать? Пойти напиться слизи узколобой улитки или нанюхаться выхлопов пауков-черепашек.
– В чем дело? – с невозмутимым видом посмотрела честными глазами матушке в лицо. Я же не только шкодить научилась, но и делать прекрасную мину при плохой игре. Кстати, я обожала играть в карты, особенно мухлевать. Меня просто хлебом не корми, а дай подержать в руках колоду моих личных крапленых карт. Есть у них один маленький секретик, но о нем я даже под страхом смерти никому не сказала бы.
– Еще раз палец спрячешь – отдам его Тузику. Пусть порадуется старичок.
– Мадам Жени, ну зачем так жестоко? – вмешалась в наш разговор с родительницей Вольга, сожравшая все мороженое без остатка.– Можно начать с малого.
– Это как? – переключила свое внимание маман на Вольгу.
– Отдайте Тузику только одну фалангу. А вдруг ему не понравится... или он вдруг подавится. Жалко животинку.
– Ах, ты, предательница, – я кинула подушкой в сторону Вольги, которая тут же отбила мой снаряд. – Все. Трепещи. Мой гнев тебе обеспечен.
– Он на меня не действует, – помахала ложечкой Вольга. – Ты уже пробовала. Забыла что ли? Пару месяцев назад. После того как я вместо блондинки тебя сделала брюнеткой с прозеленью, ты тогда еще на свидание с Альбертом собиралась.
Было дело, когда мне хотелось что-нибудь поменять в своей жизни, вот я и решила пойти по пути наименьшего сопротивления, изменив несколько раз цвет волос, но потом вернулась к своему исходному окрасу.
Я замерла, втянула голову в плечи и даже прикрыла один глаз, забыв, что надо бы сделать это двумя сразу. В воцарившейся тишине комнаты раздался звериный рев.
Это матушка не совладала со своей оборотнической сущностью. С нею иногда такое бывало, когда внезапно кто-то пугал очень сильно или же когда она переживала за меня. В таком состоянии ее боялся даже папа.
Ну не хотела она чтобы я связывалась с Альбертиком. Не нравился он ей. А ведь он такой хороший мальчик. Ну подумаешь, что состоит из сплошного тестостерона и девиц меняет как перчатки, зато у него есть большой ...нет не причиндал, в народе зовущийся перчиком, а … кролик Илларион. С бооооооольшими ушами. Я от них балдею.
Но маме же не объяснишь что Альбертик меня интересовал только с одной стороны, как владелец крола с боооооооольшими ушами. Она же, наверняка, подумала совсем о другом.
Видеть маму в гневе с частичной трансформацией это не каждому под силу. Вот мы с Вольгой и спрятались под кровать, пока мадам Жени бушевала на первом уровне. Я же с подруженцией, находясь на минус первом, если считать за нулевой кровать, выясняли, чем я буду портить жизнь злостной предательнице.
– Придешь ты ко мне брови пощипать еще раз. Я ни одной волосинки не оставлю. Так и знай, – угрожала я, стараясь слиться с мебелью.
Кажется, маман потихоньку стала приходить с себя и скоро меня ждал крайне неприятный разговор по душам. Я уже предвидела что и какими эпитетами будет до меня донесено. Уж, что-что, а промывать мозги мамочка умела качественно. Иной раз я даже мечтала о рукоприкладстве к своей персоне, но только бы избежать выедания мозга десертной ложечкой. И все это с чувством, с толком, с расстановкой. Одним словом, в этом мадам Жени была спецом высшего разряда – уровень бог.
– Если ты такое сделаешь, то я расскажу куда ты бегала месяц назад..., – прошипела Вольга.
Вот, зараза, а она откуда узнала?
Пожалуй, пора и мне присоединиться к маме и начать перекидываться, хоть и слаба я была в этом деле. Но подружка, своим невольным замечанием вывела меня из себя. А я то думала, что она не в курсе моих шалостей, мухоморина безъюбочная, сосиска в чехле, шкурка от охотничьей колбаски. Вот кто она.
– Попробуй только, сразу же выдам твою тайну про депиляцию, – предупредила я.
– Лиззи, ты же этого не сделаешь, – округлила глаза до размера страусиных яиц Вольга.
– Еще и как сделаю. Всем расскажу где у тебя фиалковое поле..., – злорадно прошипела, видя как меняется на глазах подруга, превращаясь из самоуверенной царицы прерий в драную кошку.
– Лиззи, я честно-честно больше ни пол словом мамочке. Честно-честно, – запричитала она.– Только не надо никому ничего говорить.
Я выдержала длительную паузу, наслаждаясь собственным триумфом и только после этого милостиво произнесла:
– Договорились. Но только ты молчишь и про Альбертика, и про месячной давности вояж, а уж как будешь выкручиваться перед моей маман это ты сама придумываешь.
– По рукам, – расслабилась Вольга.
Еще бы она не переживала за свою тайну. О таком даже под страхом смерти девушке никому нельзя рассказывать, а тем более посторонним людям. А все дело в том, что реклама это страшная вещь и с ее помощью можно продать даже то, что продать по определению нельзя. А если ко всему прочему приложили руки некомпетентные люди, то тогда продаваемый товар превращается в мину замедленного действия. Вот Вольга и попалась в одну такую ловушку. Покупала девушка разрекламированный чудо-крем, как она думала для депиляции. Намазала в области бикини, собираясь оставить нетронутым клочок поросли в виде сердечка. Каково же было ее удивление, когда вместо того, чтобы опадать волосы стали крепнуть. А когда появились первый бутончик фиалок на причинном месте, панике Вольги не было предела.
И к кому в первую очередь со своей проблемой направилась подруга? Ясное дело, ко мне. Уж мы вдвоем изничтожали незваную флору, до тех пор пока не был удален последний кустик. Правда, счастье девушки продлилось недолго, оказалась, что заморская фиалка размножалась не семенами, как обычное растение, а спорами. А в злополучном тюбике находилось огромное количество этих спор в суспензии, препятствующей прорастанию семян, выпущенные же на свободу, они дали бурную растительность, навсегда поселившись под кожей у девушки.
И теперь вместо депиляционного крема она покупает гербициды для устранения последствий несанкционированного посева.
Мы потом провели свое расследование и выяснили, что Вольга стала жертвой случайности (вечно ей везет, как утопленнику). В магазине, в котором девушка покупала злополучный крем, работал один обиженный на свою бывшую подругу парень и решил той отомстить, дабы она на долгие годы запомнила как себя неправильно повела, бросив его горемычного. Он и подменил содержимое тюбика, а другой продавец по ошибке смел его в общую коробку, где тубы и перемешались. В итоге тюбик со страшной начинкой достался Вольге.
Зло, конечно, не должно было остаться безнаказанным. И отплатить следовало обязательно добрыми делами, так всегда говорила моя бабушка. А бабушкины слова они весомые, как сказала так и делать надо. Я всегда ее слушала. Как-то поздним вечером мы с подружкой подловили в темном переулке того парня, из-за которого теперь Вольга вынуждена была страдать, и вылили ему на голову правильный крем для депиляции, а не ту дрянь, что он подсунул.
Целое ведро.
А зачем мелочиться?
Мы же с Вольгой не жадные.
Пока парень нашел место, где липкую и едкую массу стало возможно смыть, на нем не осталось ни одной волосинки. Крем то был заговоренный и прекрасно растекался, проникая даже под одежду. А как он вопил, от его криков разбежались все собаки, кошки и мышки в радиусе целого километра. Даже хромой кузнечик, живший на пустыре в соседнем квартале, и тот ускакал подальше, лишь бы не слышать истеричных подвываний незадачливого паренька.
Все должно быть возвращено сторицей. Ведь именно так наставляла меня бабушка: откусили тебе ухо, откуси два тому, кто откусил.
Щедрая у меня бабуля.
Теперь же обиженный на всех женщин паренек щеголяет блестящей, как бильярдный шар, макушкой, его глаза стали похожи на рыбьи, а все лицо на посмертную маску племени из далекой глубинки, куда с трудом пробираются нормальные люди. Его бывшая девушка обходит пятой дорогой, молясь всем богам, чтобы не встретиться, а иначе бессонница ей гарантирована.
Иногда, когда мы не ругаемся с Вольгой, то живем душа в душу. Мы даже с ней родились под одной звездой, правда, она на год раньше. Однако это нам абсолютно не мешает. Ну, если самую малость.
– Кажется, маман стала возвращаться в свой первоначальный вид, – шепнула я Вольге.
– Думаешь, пора? – подруге тоже не очень то хотелось встречаться моей мамой после преображения.
Дело в том, что мадам Жени очень не любила, когда ее видели в таком состоянии, а тем более когда рядом были те люди, которые и провоцировали оборот. Она, если это мягко сказать, была после того как немного не в себе. Но и на глаза попадаться матушке в гневе не стоило, ибо хуже будет.
– Ты или я первая? – я давала право выбора Вольге. Все же она гостья.
– Давай лучше ты! Я уж как-нибудь следом, – толкнула мне в бок подруга. Трусиха.
Меня долго не надо было просить. Я, вогнув голову в плечи, прикинув расстояние от кровати до двери, только-только собралась броситься прочь из комнаты, чтобы оказаться в другом месте дома. Однако не тут то было, стоило мне лишь слегка появиться в поле зрения матушки, как раздалось громогласное:
– Куда-а? Стоя-ять на месте.
Я так и замерла в полусогнутом состоянии, боясь пошевелиться, чтобы лишний раз не разозлить матушку. Вольга норовила спрятаться под кровать, но только у нее это слишком плохо удавалось. Не пролезала она. Места под кроватью было слишком мало. Я подумала, что мама специально настаивала на выборе именно этой модели ложа, как будто заранее предвидела нечто подобное.
– Да, мамочка, – мой голосок был подобен звонкому колокольчику. Так же чист и прозрачен.
– Куда собралась? – с сильным подозрением спросила матушка. Будто наперед знала все мои намерения.
– Вольгу хочу домой проводить. У нее утюг на плите остался. А вдруг пожар случится? Представляешь, в наше время лишиться дома, это же страшно, – первое что пришло мне в голову. Я даже подумать не успела, чтобы понять, что говорю откровенную чушь.
– Какая плита? Какой утюг? – обманчиво ласковым тоном поинтересовалась у меня матушка.– У нее в доме электричество и все утюги зачарованы и имеют реле экстренного выключения.
– Правда? – с абсолютно невинными глазами развернулась к родительнице.– Вольга, а зачем ты меня ввела в заблуждение? – накинулась на подругу, вытаращившуюся на меня как на умалишенную. – Почему ты об этом мне ничего не говорила?
– Я тебе говорила, – медленно произнесла она в ответ.
Вот зачем тормозить в самый неподходящий момент?
– Ты мне неправильно говорила, видимо, тогда, когда я была чересчур занята. Надо было повторить мне еще раз, чтобы я запомнила, – Вольга медленно вставала, стараясь побыстрее оказаться подальше отсюда.
– В следующий раз я тебе толстым маркером напишу на лбу, чтобы всякий раз ты, смотря на себя в зеркало, видела, – назидательным тоном сообщила она, продолжая двигаться в сторону выхода.
– Непременно так и сделаешь, – я опасливо кинула взгляд на маму, кажется, она еще не поняла что к чему и с интересом наблюдала за нашей перебранкой.
Мы уже практически были возле двери, когда раздалось:
– А Лизетту я попрошу остаться, – я замерла, отчаянно сигналя глазами Вольге, чтобы та придумала хоть что-нибудь и вызволила меня из теплых мамочкиных объятий. Ее нравоучения были подобны смерти. Хотя, нет. Еще хуже. Она же не желала мне ничего плохого, лишь, воспитать послушной и прилежной девочкой, что у нее, к сожалению, не получалось.
– Мам, может я того? Провожу? Проверим вместе? А вдруг у нее там реле нет? Вдруг забыли поставить? Такое же может быть, – лепетала, с мольбой глядя на маман.
– Вольга, ты можешь быть свободна, – сказала, как отрезала мадам Жени.
И этот предательница, которая имела наглость зваться моей подружкой, с радостным видом проскользнула мимо в проем двери, оставляя на растерзание родительницы.
– Я тебя внимательно слушаю, дочь, – когда мама говорила таким тоном, мне хотелось оказаться за тысячу километров подальше от нее.
– Что тебя интересует, мамочка? – перечить в мои планы не входило, тем более когда я стояла в пределах прямой доступности от рассерженного оборотня. В такой ситуации даже папа боялся сказать что-то поперек.
– Как ты докатилась до жизни такой? – вопрос застал меня врасплох.
– Какой, мама?– внутренне сжалась.
– Крутить шашни с геем, – настала моя очередь вести себя неадекватно.
***
Язык девушки медленно кружил во впадинке пупка. Жорж изо всех сил старался не засмеяться, дабы не прервать очарования момента. Ларина изо всех сил пыталась изобразить прожженную куртизанку, не понимая как весело со стороны смотрелись ее потуги. Изображать то, что ей совершенно не свойственно у девушки никак не получалось, однако мужчина стоически терпел, дабы не обидеть.
– Милый, а ты почему не стонешь?– хорошенькая головка поднялась вверх.
– И чего это ради я должен стонать? – вырвалось у черноволосого красавца, владельца заводов, газет, пароходов (раритеты хранились в закрытом ангаре при определенной температуре и в сбалансированном микроклимате) и много чего еще.
Мужественные черты лица выражали крайнюю степень удивления.
– Неужели тебе неприятно? – скривила губки девушка, продолжая свое занятие, периодически поглядывая на мужчину и стараясь найти отклик на свои действия. Но с каждой секундой ее надежда таяла все больше и больше.
– А должно быть?– чернявая бровь взлетела вверх по красивому лицу с милой ямочкой на щеке. Мужчина раздумывал стоит ли подыгрывать любовнице или нет?
Когда Жорж был маленький, то все окружающие просто умилялись, глядя на кудрявого херувимчика, поражавшего своей очаровательностью и привлекательностью. Внешний вид ребенка отвечал всем канонам красоты, которые можно было изобрести. Впрочем, маленький Жорж просек это крайне рано и вовсю пользовался своими достоинствами, манипулируя родственниками и знакомыми.
– Да. Так написано в журнале,– охотно пояснила милашка.
– В каком, кошечка? – имя «кошечка» было не просто ласкательным, а отражало ее суть. Кошачьи гены присутствовали в ее крови. Отчего и язычок у малышки был шершавым. Эдакая мелкая наждачная бумага. Именно это создавало определенный дискомфорт для Жоржа, который изо всех сил старался не проболтаться, сказав правду.
– «Соблазни вампира», – Ларина в очередной раз отвлеклась от замечательного занятия и посмотрела своими волоокими глазами на любовника.
Жоржу нравилась эта девушка за отсутствие чрезмерных запросов и особых проблем в общении. Она была в меру требовательна ко вниманию, сильно не надоедая, в то же время всегда была под рукой, что являлось немаловажным фактором при выборе спутницы на время.
– Так я же не вампир, – мужчина подтянулся на руках, для того чтобы опереться спиною о спинку кровати, оббитую мягкой и приятной на ощупь замшей из телячьей кожи.– Я, если мне не изменяет память, в некотором роде демон.
Демоном он был не в некотором роде, а в полном смысле этого слова.
– А журнала, как соблазнить демона нет, – разочарованно ответила девушка, усевшись на колени, рядом с мужчиной. Она понимала, что-то идет не так, но что именно не могла сообразить. – Я все печатные издания в книжном ларьке пересмотрела, – и такое печаль появилось в ее взгляде.– Про оборотней есть. Про вурдалаков тоже. Даже про драконов написали, а про демонов ни в одном.
Мужчина про себя улыбнулся настойчивости подруги. Надо же. Она столько времени потратила на буковки, хотя в обычной жизни чуралась их как огня, предпочитая смотреть телевизор, где все предельно ясно и точно разжевывалось до состояния однородной суспензии.
– Правильно. Их и не будет, – усмехнулся Жорж. – Зачем допускать к выпуску то, что может быть использовано в качестве оружия? – мужчина убрал со лба непослушную прядь волос, норовившую все время залезть в глаза.
– А что же мне делать? – всплеснула руками рыжеволосая кошечка. – Как быть?– и такое вселенское горе появилось в ее глазах.
– О чем ты? – удивился мужчина.
– Как мне тебя привязать к себе, – немного обиженно произнесла Ларина,– если об этом нигде не сказано, а ты сам не желаешь делиться опытом.
– А с чего ты решила это сделать?– мужчина напрягся. Он совсем не ожидал такого поворота событий, ибо девушка его устраивала именно своей не конфликтностью и отсутствием, связанных с нею, проблем. Теперь же ситуация несколько осложнялась.
– Ну, когда очередная невеста канет в Лету, то ее место займу я,– совершенно непосредственно произнесла кошечка.
– А откуда ты знаешь про очередную невесту?– спокойным тоном, в котором стали проскакивать искорки недовольства, поинтересовался Жорж. Красивые глаза мужчины, окаймленные пушистыми щетками ресниц, значительно потемнели, выдавая легкую степень раздражения.
– Так об этом все говорят,– легкомысленно махнула рукой Ларина, словно спросила который час.
– И что говорят? Можно узнать?– Жорж сложил руки на груди и положил одну ногу на другую. Теперь он был весь внимания, желая узнать ответ на свой вопрос, чувствуя заранее, что он ему не понравится.
– Конечно, – восторженно произнесла кошечка, – гадают как долго ты будешь обрученным.
Девушка была безумно рада поделиться своими знаниями по волнующей ее теме.
– Так я еще не обручился,– и это было на самом деле. День обручения еще не был назначен, хотя о помолвке уже было договорено с родителями невесты.
– Ну и что? С момента помолвки же пойдет счет на дни, если не на часы,– у кошечки было свое видение ситуации.
– А ты на меня тоже спорила?– мягко, очень мягко спросил Жорж, вот только если бы кто посмотрел на мужчину на астральном уровне, то обязательно бы заметил, что его аура пылает красным, выражая крайнюю степень раздражения.
Девушка же зарделась, услышав вопрос, отчего ее веснушки стали гораздо заметнее.
– Ты не будешь ругаться?– опасливо посмотрела на демона.
– Нет. Что ты?! Конечно, не буду,– расплылся тот в улыбке, вот только его глаза совсем не смеялись, но девушка была сильно увлечена собой, что заметить что-либо подозрительное.
– Да. По моим предположениям с очередной невестой что-нибудь случится в течение недели,– вынесла свой вердикт кошечка.
– А что же так много времени?– мужчина спрятал кулаки, которые то сжимались, то разжимались.
– Мне предложили поставить на меньшее, но я тщательно изучила подборки прессы...
Красивая черная бровь взметнулась вверх.
– Ты даже такое слово знаешь?– это было удивительно само по себе.
– Да, – с гордостью произнесла кошечка. – Я еще выучила одно умное слово бро-шю– ра. Уж очень сильно напоминает мне Шурочку из пятого подъезда. Она еще на базаре колготками торгует. Ты представляешь, на дворе какой век наступил, а она все колготки продает. И кто-то же у нее покупает? Я никогда бы этого не сделала, – а Ларина была явно высокого мнения о себе, странно, что Жорж не замечал этого раньше.
– И что ты вынесла из подборки газет? – голосом, в котором близкие люди могли безошибочно узнать совсем не первые признаки злости, поинтересовался мужчина. – Будь добра, расскажи.
– Что в среднем состояние помолвки длилось чуть больше трех месяцев. Так было в самый первый раз. Следующие были значительно короче. Шестая по счету невеста продержалась всего две недели. Вот я и подумала, что в этот раз срок будет значительно меньше.
– То есть ты считаешь, что мне и в этот раз не повезет? – сузил глаза Расхи, его взгляд стал тягуч, как старое вино и от мужчины во все стороны исходили флюиды раздражения.
– Дорогой, я в этом практически уверена,– экспрессивно произнесла Ларина.
– Кошечка, а откуда растут ноги у этой уверенности? Можно узнать? Не ты ли каким то боком ко всему этому причастна?– совсем мягко поинтересовался Жорж.
– Дорогой, как ты можешь такое говорить? У меня ума бы на это не хватило,– запротестовала девушка.
Еще бы полчаса назад Расхи подумал бы о том же, но теперь он не был настолько уверен в своей любовнице, ибо она открылась ему совершенно с другой стороны. И то, что он видел, ему не нравилось, даже на самую малость.
