Текст книги "Я + он (СИ)"

Автор книги: Стефания Лин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Накидываю куртку, кутаюсь в шарф и под сильным ветром, который дует так, словно желает разрушить все на пути, несмотря на темное небо, жду декана.

– Поехали.

Мы садимся в машину декана и срываемся с места как сумасшедшие. Машина мчится вперед, обгоняя остальных. К счастью пробок в такое время почти нет, ведь все уже на работе или на учебе. Через полчаса останавливаемся рядом с участком полиции, в которое, по словам Николая Сергеевича, привезли Макса. Проходим по коридору вперед, поворачиваем в довольно тусклый коридор и входим в кабинет без стука.

– Добрый день. – Декан обращается к следователю, который сидит за столом. Рядом с ним, сбоку на стульчике, сидит Макс. И клянусь, при виде нас его лицо с веселого становится мрачным. – Этот парень мой студент. Думаю пока все разговоры должны быть прекращены. Нам нужно вызвать адвоката.

– Мы же не в Америке. – Дерзко отвечает следователь. – Тем более мы уже начали допрос.

– А теперь прекращайте. Согласно ст. 59 Конституции, каждый имеет право на правовую помощь и является свободным в выборе защитника своих прав. Вы ознакомили его со своими правами перед допросом?

– Уважаемый, ваш студент совершил умышленное ущерб гражданину Руденко. Согласно…

– Согласно Конституции, вы не сообщили о вызове в участок полиции и не дали Максиму Белоусу обратиться за правовой помощью к адвокату. – Отрезает Николай Сергеевич, пока я удивленно хлопаю глазами. – А еще, согласно разделу VIIIст4 Уголовного Кодекса, этот человек – указывает на Макса – не подлежит уголовной ответственности, так как из-за сильного душевного волнения, вызванного общественно опасным посягательством на эту девушку, не смог оценить соответствие причиненного им вреда опасности посягательства. А теперь мы хотим дать показания об изнасиловании Назаром Руденко Софии Ярецкой, студентки университета * * * первого курса, факультет Психологии.

Следователь нагло улыбается, поняв, что с Максом договорить в частной обстановке, без адвоката, не дадут и взмахом руки указывает ему освободить стульчик для меня.

– Госпожа Софии Ярецкая, вам действительно есть что рассказать? – Следователь сканирует меня внимательным взглядом, словно сомневается в правдивости будущего рассказа.

– Да. – Сажусь на стульчик. Макс встает позади меня, кладет руки на плечи и склонившись быстро шепчет на ухо.

– Не нужно этого делать ради меня, Софи. Я знал, что делал и ни капли не раскаиваюсь за причиненный вред уроду.

– Я тоже знаю, что делаю.

Следователь дает лист бумаги. Пока я записываю все события, включая Олю, ночной клуб и Назара, он записывает мои данные, имена родителей, место жительства. Скептический взгляд на буквы на бумаге ясно говорят, что человек явно не доволен обстоятельствами, которые сложились на данный момент, но я рада, что возможно действительно смогу наказать Назара еще больше, чем уже есть, и очистить имя Макса.

Передаю лист мужчине и встаю со стула. Он окидывает заявление взглядом и смотрит на меня.

– То есть после того, как вас выгнали из машины, вы позвонили гражданину Белоусу и рассказали ему обо всем?

– Да.

– Почему сразу не обратились в полицию?

– Как будущий психотерапевт могу сказать, что для начала мне нужно было осознать масштабность этого действа. – Трудно глотаю. – Я не могла скоординировать свои действия, тем более, что было стыдно в этом признаваться даже самой себе.

– Ладно. Пока свободны. А вы, – обращается к декану и Максу, – должны прийти ко мне с адвокатом.

Мы не прощаемся. С паузой, что повисла между нами тремя, уходим из отделения полиции. Декан отвозит меня в общежитие, а сам едет с Максом на встречу к адвокату с которым успел договориться по телефону в дороге.

Остаток дня проходит вяло, скучно и одновременно в волнениях. Мне страшно. Боюсь того, что может произойти с Максимом. Отец Назара начальник главного управления банка, следовательно, имеет какие-то влиятельные связи, тем более учитывая то, что все это происходит в столице. А кто родители Макса? Смогут ли помочь?

Телефонный звонок вытягивает из размышлений. С удивлением замечаю, что за окном уже темно.

– Софка, – Олин голос звучит бодро, а вот мне ее слышать совсем не хочется. Из-за нее все это произошло. – Ты где пропала?

– Я в комнате. – Сухо отвечаю.

– Почему твоего парня забрала полиция?

– А тебе какая разница? – Сычу. – Ты пригласила меня в ночной клуб и даже словом не обмолвилась, что за вонючее вино нужно платить сексуальными услугами. А я все глупая думала, чего же этот Назар не хочет, чтобы рассчиталась за выпивку, чего предложил подвезти, когда не смогла вызвать такси! – Голос срывается на крик. Я не могу больше держать это в себе!

– Я думала, что ты знала. Неужели не в курсе, какую оплату любят ребята?

– Но я так не плачу за счета! Я могу сама купить себе вино! Понимаешь?

О, ну я рада, что твои родители крутые и шлют тебе много денег! Мне же, чтобы одеться в нормальные вещи и сходить куда-то, нужно платить так. Могла ему просто не давать, вот и все. Так нет, делаешь из себя нещастную! Тем более Назар давно тебя заметил!

А теперь я рада, что мой телефон автоматически записывает все разговоры. Сейчас у меня есть хоть какие-то прямые доказательства того, что произошло.

– То есть, давно заметил?

– Ты ему понравилась. Но не обращала внимания. Это он попросил позвать тебя в клуб.

– Он?? Для чего?

– Пфф, а ты не понимаешь? Трахнуть тебя хотел! – Смеется Оля.

– Оль, он заставил… меня делать то, чего я не хотела.

– Отсосать что ли? Пф, и что? Знаешь сколько раз я делала это?

– Ты вообще нормальная? – Опять срываюсь на крик. – Подобное не для меня. Я….

– Это ты ненормальная. Я как лучше хотела…

– Пока Оля. – Жму отбой, и со всей силы бросаю телефон на кровать.

Ненавижу ее. Ненавижу Назара. Всех их….

Телефон снова пищит своей мелодией. На экране высвечивается имя Макса.

– Да. – Ровным тоном отвечаю. Я морально истощена после разговора с «подругой».

– Как ты?

– Не знаю. А ты?

– У меня хорошие новости! – Тон Макса действительно радостный. – Адвокат сказал, что меня можно оправдать и заплатить штраф в размере пяти налоговых минимумов. Мой поступок расценивается, как легкой тяжести, поэтому не волнуйся.

– Как мне не волноваться? Я даже не знаю, как расценивать телесные повреждения «легкая тяжесть». Что с тем Руденко?

– Ничего страшного. В больнице, но дней через пять – семь придет на учебу. Мой папа уже обо всем позаботился. А, кроме того, если мы с ним идем на примирение, то тоже…. Хотя знаешь, забудь! Я не буду идти с ним на примирение. Он заслуживает всего этого.

– Макс… Господи… Лучше иди…

– Нет. Мой папа поможет в содействии расследования преступления совершенного против тебя, Софи.

– А кто твой папа?

Слышу, даже по телефону, как на его губах начинает играть хитрая улыбка.

– Достаточно того, что он не последний человек в правительстве.

– Мне так жаль. Ты вляпался в это из – за меня. Нужно было не рассказывать тебе. Не звонить…

– Ты что?! Наоборот, все хорошо. Я рад, что ты позвонила. Это нас сблизило так, как я того хотел. Ты перестала избегать меня, моих взглядов. Софи, я знаю, что возможно ты подумаешь, что мелю глупости, но это время на яхте, нынешние события, все это влияет на меня и показывает, что с обществом нужно бороться, а не принимать его правила. Нужно показывать, что виновные будут наказаны, а невинные останутся таковыми.

– Даже не знаю. Ты же сам идешь путем лжи…

– Почему? Потому что есть статьи в Уголовном Кодексе, которые в данный момент на моей стороне? Или потому, что папа поможет наказать Руденко за твоё изнасилование?

– Не знаю… Да.

– Все обоснованно, София. Все на законном основании. И этот урод будет наказан основываясь Законодательством…

– Наверное ты прав. У меня почему-то совсем сил нет. Я говорила с Олей…

– И?

– И она знала, что так должно было быть. Более того, Назар уже давно заметил меня. По крайней мере она так сказала.

– В самом деле? – Тихий голос раздается пронзительно и печально. – Он заметил мою Софи?

– У меня этот разговор записан.

– Это хорошо. Хочешь я приду?

– Нет. Спи. Завтра на пары.

– Я хочу увидеть тебя.

– И я, но уже сил нет даже с кровати встать.

– Ладно, спокойной ночи моя Софи. Знай, я всегда защищу тебя.

– И тебе спокойной ночи, Макс.

Положив телефон под подушку забираюсь под одеяло и последнее, о чем думаю, перед тем, как заснуть: «Почему Макс так хочет защищать меня? Что он нашел во мне такого, чего не вижу я?».

Глава 19

Через четыре дня Макс снова идет к следователю, только теперь уже в присутствии адвоката. Звонит мне из полиции успокаивая и объясняя, что у него все шансы выйти из этой ситуации сухим из воды, с минимальными потерями, ведь есть множество законных оснований, по которым можно оправдаться. А завтра в полицию иду я. Принесу нашу телефонный разговор с Олей. Мне хочется, чтобы Назар страдал, хочется испортить его жизнь, испортить каждую его минуту. Хочется мести за мои страдания, унижения. Я знаю, что Макс в какой-то степени уже отомстил, хотя я бы сказала, что это был выброс агрессии, пока я была в шоке. И теперь, почти через неделю после событий, хочу сделать так, чтобы Руденко никогда не отмылся, чтобы тонул в грязи, и чтобы даже папа не в силах был бы помочь!

После нового допроса Макс приезжает ко мне. Выхожу к его машине и сажусь в теплый салон. Погода за окном не радует: сильный ветер, который закручивает коричневые листья в мини вихре, серые облака, висящие так низко, будто должны упасть на землю и пролиться дождем с мокрым снегом.

– Привет. Хорошие новости, – говорит, поправляя капюшон куртки с мехом и весело смотрит на меня золотистым взглядом, – как и говорил по ст. 4 УК я подпадаю под категорию людей, что нанесли телесные повреждения легкой тяжести под влиянием эмоций, не понимая своих действий. Скоро суд, но мой папа сказал, что он будет закрыт и Руденко уже согласился на выплату морального вреда в размере – а больше не дал требовать адвокат, учитывая твоё заявление, – пятнадцати тысяч. Ты, кстати, писала, что хочешь моральной компенсации?

– Я хочу чтобы его наказали. Мне его моральной компенсации не нужно. – Бурчу. Макс прижимает меня к себе и сразу становится так тепло, уютно, словно оказываюсь в домике, стены которого защитят от любых невзгод.

– Еще, кстати, мой адвокат будет работать с тобой. А, и папа хочет познакомиться с девушкой ради которой ее сын ожил.

– В самом деле? Но для чего? Я приношу одни проблемы…

– Софи, это не так. Ну какие проблемы? Ты дала мне хорошего пинка под зад своими красными прядями, заставила приехать и поступить в ВУЗ. А это для меня неприятности, да, но я не жалею о них. Я могу еще тысячу раз защитить тебя, Софи…и хочу.

– Скажи мне, Макс, что ты во мне нашел? – Сканирую выражение его лица. – То есть я понимаю, почему ты поехал к Руденко, но не понимаю, почему вообще увидев меня начал ухаживать, несмотря на то, что я на яхте тебя доставала?

– Хочешь услышать правду? – Мыло улыбается. – Слушай. – Я слушаю. За окном воет ветер хуже стаи волков. Ночные фонари дают слишком мало света, а в руках держу термос с горячим чаем, который заботливо дал Макс. – Еще тогда, на яхте, когда я впервые тебя увидел, то как будто… ударило под дых. Я немного был ошарашен твоим упорством добраться до берега, но уже в ту секунду понял, что с тобой не смогу сделать того, что задумал…

– Убить себя? – шепчу. – Ты надеялся попасть в шторм и, что море заберет если не боль, то тебя самого?

– Да. Потеря невесты… больно ударила по мне. Я потерялся, не знал, как жить дальше. Ничего не знал. Все потеряло смысл. Люди, они словно сочувствовали мне, на самом же деле не жалели меня, не страдали каждый день от ее отсутствия. Только будущие тесть и теща понимали меня, но у них была еще дочь, а я остался один. Поэтому решил пойти в море на яхте….

– А здесь я… – Горько улыбаюсь.

– А здесь ты. Вся такая живая, полная энергии, планов, надежд на будущее. Я не мог тебя отпустить. Не мог. – Запускает руку в волосы, растрепывая светлые пряди. – Мне казалось, что если поверну яхту к берегу, то потеряю то, что еще даже не успел найти. Я пытался ненавидеть тебя. Пугал. Хотел… чтобы мы не могли сблизиться, но одновременно сам тянулся в твою сторону. Мне нравилось, как солнечные лучи выигрывали на твоих волосках. Нравилось, как улыбаешься. Ты сильная. Ты оказалась сама посреди шторма и хотя не смогла его одолеть, но ты смогла заставить меня заботиться о себе. Я, честно говоря, плакал над тобой, когда ты горела. Температура под сорок. Я убивал тебя и все равно не мог повернуть назад. Мне казалось, что береговая линия проклята, и как только окажусь на суше, вновь сломаюсь. И это почти произошло. Но ты… Я хотел, чтобы вернулась домой. Хотел, чтобы увидела родителей которые, уверен, волосы вырвали на голове от нервов и переживаний. Хотел увидеть, как ты живешь, потому и приехал, поступил в надежде, что когда-то судьба опять нас сведет.

– И она свела…

– Да. Итак, ты – моя. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Хочу видеть твою улыбку, чувствовать твой аромат. Софи, я не знаю, как это объяснить, но рядом с тобой хочется жить….

– Ты мне тоже нравишься. Сильно.

– Ха-ха. – смеется. – Я рад, что ты смогла из себя это. И я знаю. – шепчет, касается кончика носа пальцем, а затем легко целует в губы забирая из рук термос.

Откидываю голову назад растроганная его словам, рассказом борьбы с самим собой. Макс борется не с обществом, не его правилам, а с самим собой…

Теплые руки оказываются под свитером и нежно ласкают податливое тело, которое именно ему выгибается навстречу. Горячие губы оставляют жгучие поцелуи на коже, обжигают, выжигая кусок израненной души, заполняя ее нежностью, теплом, возможно даже любовью. Золотые глаза смотрят так пронзительно, глубоко, касаются самой сущности, сметают все границы, что стояли между нами.

– Ты такая красивая… – шепчет. – Тебя послала сама Вселенная. Ты умеешь исцелять. Умеешь вызывать зависимость. Софи, ты как мой собственный наркотик. Он приносит столько удовольствия, что тело не выдерживает. Я не смогу тебя отпустить когда-либо.

Томлюсь от его ласковых слов. Мне нравится тонуть в них как в море с нежными волнами. Нравится быть рядом. Чувствовать его тепло и жажду ко мне. Нравится, что в данный момент, мы находимся в машине, которая напоминает безопасный приют среди урагана, с крепкими стенами и крышей.

Он моё море. Моя стена. Опора.

* * *

Сегодняшний холодный день, после ночи проведенной с Максом в машине, что была полна нежности между нами и таким тихим, щемящим чувством тепла и влюбленности, кажется не настоящим, не реальным. Ощущение, будто когда шагаю по улице, все вокруг – виртуальная реальность, а не моя жизнь. Сегодня я несу наш разговор с Олей следователю. Не знаю, даст ли это хоть что-то, но надеюсь на лучшее.

Из темных небес на землю падает дождь и хлопья снега, оставляя мокрые следы на асфальте, превращая листья в грязь. Люди вокруг такие же тусклые, как и природа, что медленно впадает в спячку, будто медведь, испытывая потребность в отдыхе. Свет от фар машин разрезает легкую серость в воздухе, хоть как-то даря надежду на радость, как те маленькие лучики солнца, которого так не хватает.

Вхожу в участок и направляюсь к следователю. Мужчина – Андрей Мирославович – уже ждет меня в холодном кабинете, окно которого заложено старыми, неухоженными вазонами с увядшими листьями.

– Доброе утро, госпожа Ярецкая. – Он приветливо улыбается, будто недавно не собирался прижать Макса к стене психологическим воздействием и предлагает присесть рядом. – Сначала хочу сказать, что дело продвигается вперед. И хотя отец Назара Руденко сообщает, что такого не могло произойти, но отказать нам в общении с сыном не смог, не вызывая нарушения Конституции. Назар подтверждает ваши слова. Точнее почти все ваши слова, кроме орального изнасилования.

Трудно глотаю ком в горле даже не удивляясь, что Назар не подтвердил подобное.

– Я и не сомневалась, что он будет все, сказанное мной, отрицать. Но вот, послушайте. – Ставлю телефон на стол и включаю наш с Олей разговор. Следователь внимательно слушает, хмурит брови и смотрит на меня.

– Насколько понимаю этот разговор состоялся с вашей одногруппницей, которая и пригласила вас в ночной клуб в тот день?

– Да.

– Что ж, разговор стоит внимания и его нужно будет предъявить в суде. Но я бы не рассчитывал на то, что эти слова помогут вам наказать Назара Руденко. Вам нужен хороший адвокат. И доказательства.

Сжимаю плечами, забираю телефон, отмечаясь у следователя и ухожу из участка. Я знаю, что нужен хороший адвокат, но из-за того, что я совершеннолетняя, и полиция не связывалась с моими родителями у меня нет на него денег. Единственное, что есть, обещание Макса о помощи.

До самого вечера брожу по городу сама. Мне нужно взвесить все, обдумать и перестать нервничать по любому поводу. Хочется снова прижаться к груди Макса и почувствовать себя защищенной, но нельзя. Я должна сама с этим справиться. Должна сам научиться не просто отвечать за свои действия, но и бороться с ними, принимать и гордо задрав голову, наплевав на все, идти вперед. Я сильная. Я смогу.

Не замечаю, в раздумьях, что на улице темнеет, а тело уже дрожит от холода. Не замечаю, что сижу в каком-то, богом забытом дворике и, пью кофе из пластикового стаканчика, которое уже давно остыло. Не замечаю, как снег превратился в снежинки и теперь кружит вокруг меня, засыпая все, окрашивая осенний, болотный мир в белый.

Неожиданно рядом со мной останавливается джип. Из него вылезает парень. Лицо все еще в синяках, а в глазах пылает ярость и ненависть.

– Вот так встреча, правда?

Замираю, на мгновение потеряв возможность думать, говорить… Назар. Что он здесь делает? Как нашел меня? Неужели его уже выписали из больницы? Страх волнами бежит по телу. Пронизывает каждый его кусочек. Бьет в сердце, словно напуганная птица соревнуется с ловушкой и явно проигрывает. Я не знаю, что делать. Хочется сорваться и бежать.

– Еду я тут мимо дворов в поисках местности где бы сходить в кусты, потому что сил терпеть нет, а здесь сидит она – виновница всех моих бед, включая это! – Показывает пальцем на подбитый глаз. – Представляешь, как я обрадовался?

– Не подходи ко мне! – Сычу, вернув способность говорить. Встаю с лавочки, обхожу ее, разделяя пространство между нами куском дерева. – Иначе заявлю о новом нападении!

– И как докажешь? – Насмехается. – Ты же понимаешь, что не сможешь доказать свое, цитирую: «Оральное изнасилование»!

Незаметно достаю телефон из кармана пальто и включаю камеру. Мне везет, Назар встает напротив фар так, что его лицо очень хорошо видно.

– А что, правда глаза колет? Теперь боишься? Страшно стало за свою задницу? – Чувствую себя значительно смелее с будущими видео доказательствами вины. – А мне не было страшно, когда ты заставил меня? Или я просила об этом? Я так не рассчитываюсь за вино. Я не Оля. Я не одна из тех девушек кто хочет хорошо жить оплачивая это только причинным местом!

– София, отсосала ты очень плохо. Очень и очень. Ну подумаешь, немного заставил тебя. Подумаешь синяки остались. Нужно было не сопротивляться. – Злобно говорит. А я рада, что стою в ореоле темноты и он не видит моей улыбки, не видит, что признается на камеру!

– Ты заставил меня, а потом выбросил униженную на улицу как мусор!

– Пффф, так вы и есть мусор.

– Это месть? За то, что не обращала на тебя внимания? Оля сказала, что ты давно меня заметил!

– София, мне от таких провинциалок, как ты, нужно только одно, чтобы хорошо работали ртом за выпивку в баре. Чихал я на тебя с высокой горы!!! – А потом он делает шаг ко мне и замечает смартфон в руках. – Ах ты сука! Снимаешь?

Подлетает, выбивает телефон из рук и следующее, что чувствую, как падаю на холодную землю, а на лице пылает пощечина от его ладони.

– Думала хитрее? – Поднимает телефон с земли, снова бросает на асфальт и топчет ногой. – Ты ошиблась!

Поворачивается ко мне, пока я продолжаю сидеть на земле, чувствуя, как слезы заливают лицо. Я снова слабая девушка. Все еще сломана. Чувствую себя так, будто снова сижу под дождем рядом с гаражами после предыдущего унижения….

Назар хватает за волосы и тянет к джипу. Пытаюсь вырваться, оглядываюсь в поисках помощи и даже вижу двух мужчин, которые посмотрев на нас просто проходят мимо. Будто меня тянут насильно к машине не на их глазах! Будто это их не касается!

Назар заталкивает меня на заднее сиденье и залезает следом. Закрывает дверцу, бьет еще раз по лицу и пока рыдаю и завываю от новой порции боли перелезает вперед, блокирует двери и заводит машину.

– Поиграем?

Глава 20

– Отпусти!

Ненависть заполняет меня всю. От пяток до головы. Я неистовствую, перестаю себя контролировать, и подвергаюсь новой волне страха. Тянусь к рулю, но Руденко выворачивает руку так, что сгибаюсь пополам от боли.

– Тварь. Сдохни!

– Закрой свой рот! – кричит. Сквозь затемненное окно вижу, как мчимся вперед, минуя редкие авто. Сколько времени сейчас? Где мы?

Опять пытаюсь добраться до руля или выхватить из его левой руки телефон, но он не дает этого сделать, как ни стараюсь. Не жалея сил бьет снова по лицу локтем и я падаю спиной на сиденье, чувствуя, как отчаяние, страх, боль берут в плен моё тело. Сначала тело дрожит будто у меня припадок. Затем перестаю чувствовать конечности, которые почему-то онемели от ужаса, что проник в сознание. А потом понимаю, что возможно, если выйду отсюда живой, то сломанной навсегда… и теряюсь в темноте.

***

Открываю глаза из-за того, что кто-то нагло льет на моё лицо ледяную воду.

– Попробуй фанту, сучка! – Смеется. Назар. Все еще он…

– Иди к черту! – Отхаркиваю воду и поворачиваюсь на живот.

Вокруг деревья. Подо мной сырая земля покрыта легким слоем первого снега. А мороз в воздухе заставляет чувствовать себя в ледяной ловушке. Руденко, пока я без сил валялась в машине, успел снять с меня обувь и пальто.

– Ну, ты готова?

Отползаю, игнорируя его слова. Но он вообще не обращает внимания на моё поведение. Именно сейчас понимаю это так ясно, что даже страх уходит на второй план. Он все равно сделает то чего хочет. Сделает то, за чем привез меня сюда. Сделает, потому что сильнее, потому что живет так.

Не чувствую конечностей. Не чувствую вообще тела. Будто кто-то взял и отключил все тактильные ощущения…

Парень хватает за волосы и заставляет встать на ноги. Босыми ступнями еду по ледяной земле. Прижимает лицом к капоту джипа и сжав руки за спиной так сильно, что начинаю тихо выть, другой рукой снимает джинсы.

– Сейчас я покажу тебе, как ты должна рассчитаться со мной за действия твоего ненормального! – шипит в ухо, обдавая горячим дыханием, от которого вздрагиваю.

Стягивает трусы и ногой заставляет расставить широко ноги. Физически чувствую, как возится позади освобождая своего друга.

– Умоляю… – Плачу. – Не нужно… Пожалуйста… – всхлипываю. Боль разъедает все тело. Ломает на куски. Выкручивает кости, стягивает кожу и обжигает адским огнем и ледяной водой одновременно. Чувство неизбежности окутывает меня в свой лживый покой. Оно кричит смириться, сдаться. Перетерпеть. Но нельзя. Мысль о том, что смирится с подобным нельзя, все еще пульсирует в голове. Все еще выстукивает набатом. Шумит ветром в ушах.

– Ты заслуживаешь худшего. – Говорит сзади.

Холодный металл машины обжигает ледяным прикосновением кожу. Руки болят от того, насколько сильно их сжимает Руденко. А тишина вокруг, прерываемая только моими всхлипами и мольбой, звучит жутко. Будто она знает, то, что сейчас произойдет – уничтожит меня всю. Пядь за пядью выжжет душу и продырявит сердце.

Ветер срывает с ветвей снежинки. Вижу их и фиксирую взглядом, будто они не настоящие, а всего лишь моё воображение. Дыхание будущей зимы проходится телом, заставляя вздрогнуть…

Пальцы Назара касаются бугорка между ногами. Больно, нагло. Злостно.

– Сейчас… – шипит сверху. Я просто лежу. Нет сил бороться. Нет сил противостоять Назару. Он все равно сделает это, хочу я или нет. Он накажет, ибо по другому не умеет. Мне нужно просто пережить… Нужно перенести сознание в другое место… Возможно тогда я смогу потом жить…

– Отойди от нее! – Незнакомый мужской голос врывается в сознание грубым тоном. – Ты не слышишь меня, парень? Быстро отойди от девушки!

– Тебе дядя какая разница? Сгинь! Она заслуживает этого наказания!

– Мне безразлично. – Грубый и сиплый голос раздается ближе. – Я уже вызвал полицию, и у меня злая собака.

Я действительно слышу, как рычит рядом собака. Назар забирает от меня руки и отходит на шаг назад. Быстро натягиваю на себя джинсы и поворачиваюсь к своему спасителю. Это обычный мужчина, которых полно в нашей стране. Пройдешь мимо, даже не обратишь внимание: толстая куртка, тяжелые ботинки, шапка, во рту сигарета; рядом же сидит овчарка, бросая злобные взгляды на Руденко.

– Лейла не любит таких, как ты. Дёрнешься, она моментально отгрызет твои причиндалы между ногами. Ясно? – Мужчина внимательно смотрит на моего насильника, пока Лейла подходит ко мне и упирается горячим носом в руку бросая злобные взгляды на Руденко.

Я все еще не могу поверить, что меня спасли. Это не просто удача или фарт, это настоящий успех! Касаюсь ладонью шерсти собаки чувствуя тепло на коже. Обнимаю ее, присев к ней и втягиваю носом запах влажного меха и надежды. Лейла чувствует, что нужна мне и прижимается ближе, несколько раз что-то подвывая на понятном только ей языке.

– Ишь, Лейла всегда знает кому нужна помощь. Уже не первый раз в этой лесополосе случается подобное. – Мужчина бросает злобный взгляд на Назара, что стоит поодаль, пытаясь спрятаться между стволов безмолвных деревьев. – А Лейла тянет меня сюда только в таких случаях. Ты как, девочка?

Все еще стою на коленях, холод кажется не оставляет даже мечты о тепле, и прижимаюсь к собаке. Это животное как-то почувствовало, поняло, что я в опасности, и привела сюда мужчину. Она словно посланная ангелом-хранителем, а он у меня наверное таки есть.

– Спасибо вам! В самом деле. – Дрожащим голосом отвечаю. – Если бы не вы…

– Ничего, полиция будет скоро. А ты… – обращается к Назару. – Сядешь за это. Ненавижу таких, как ты. – Выбрасывает окурок и тушит его ногой в землю.

И действительно через короткое мгновение я вижу в темноте сначала мигалки автомобиля, а затем и саму полицию, которая с характерным звуком останавливается рядом с джипом. Двое полицейских выходят на улицу, кутаясь в черную форму.

– Вы вызывали? – Смотрят на меня и переводят взгляд на босые ноги.

– Вызывал я! – Мужчина подходит к ним. – Меня зовут Валентин Правда. Вот этот, – поворачивает голову к бледному Назару – на моих глазах не просто издевался над девушкой, а напал и хотел изнасиловать. Если бы я не оказался здесь случайно, то неизвестно чтобы с ней произошло.

Один из полицейских подходит ко мне, помогает встать на ноги и ведет в свою машину. Другой надевает наручники на Назара и подталкивает в спину. Пока усаживаюсь в авто представитель закона вызывает еще полицейских, с которыми и поедет Руденко судя по его словам. Валентин – мой спаситель – вместе с Лейлой садятся рядом. Мужчину забирают, как свидетеля нападения на меня.

Через несколько секунд мы уезжаем с небольшой поляны, и с моих глаз исчезает Назар Руденко и полицейский.

* * *

В отделении мне позволяют позвонить адвокату и вызвать кого-то на помощь. Некоторое время колеблюсь, но все-таки звоню Максу. Я не объясняю ему ничего, только прошу взять обувь. Затем с меня берут показания и даже предлагают одеяло, чтобы согреться. Через полчаса Макс прилетает в участок: бледный, испуганный, с расширенными глазами от непонимания и пакетом в руках.

– Почему тебя нельзя оставить даже на секунду? – шепчет, когда видит, как сижу на диване закутанная в одеяло и с чаем в руках в коридоре. Садится рядом, прижимает к себе так сильно, что даже вдох сделать не могу, и только потом отпускает и смотрит в лицо ожидая объяснений. Его золотистые глаза блестят яростью, гневом, холодом и одновременно в них читается страх за меня.

– Я гуляла по городу. – Отпиваю чай чувствуя себя спокойно, под защитой. Будто не со мной произошло все. Я просто сторонний наблюдатель. – В одном из дворов случайно натолкнулась на Руденко. Я даже сняла видео, где он признается, что заставил меня сделать… Но он разбил телефон. Жаль.

Макс в это время нежно гладит мою руку пальцами, выводя на ней различные узоры и внимательно слушает, что я говорю.

– Потом он силой запихнул в машину, а потом я проснулась в каком-то лесу, или что это было! Он хотел… Макс… – Слезы. Первые маленькие капельки катятся лицом. – Но меня нашел человек. Свидетель. Сейчас он дает показания против Руденко. И собака… Лейла. Точнее сказать она привела Валентина Правду, так назвался мой спаситель, ко мне, когда они гуляли.

– Господи, Софи… – Макс растрепывает свои волосы и достает из пакета носки и зимние сапоги. Мои зимние сапоги.

– Где ты их взял?

– В твоей комнате. Декан пустил.

– Спасибо. Мне было так страшно… Я…

– Ш-ш-ш-ш, – натянув на мои ступни обувь, возвращается на диван и снова садится рядом. – Теперь его посадят. Я надеюсь на долго. Главное, что он не успел сделать то, что планировал. Это я виноват, да?

– С чего ты взял? – Кладу голову ему на плечо, чувствуя, как соленая жидкость стекает в рот, касается крыльев носа.

– А разве это не так? Разве он не был рассержен, что я…

– Нет. – Прерываю. – Просто Руденко ненормальный, злобный урод.

Понемногу чувствую, как тепло от чая и присутствия Макса заполняет мою пустоту внутри. А когда из кабинета моего следователя выходит Валентин и Лейла, знаю, что теперь все будет хорошо.

– Назар Руденко сидит в СИЗО. Правда на твоей стороне, София. – Говорит Андрей Мирославович.

– Я рада.

Нас отпускают домой, и мне честно говоря жаль прощаться с Валентином и Лейлой. Если бы не они, то покушение на преступление, не было бы только покушением, а полноценным изнасилованием. Один из полицейских отвозит мужчину домой, а мы отправляемся на машине Макса в общежитие. С разрешения консьержки, которая уже спала, проходим на этаж, а затем в мою комнату. Макс греет на кухне чайник и снова делает мне чай. Закутывает в одеяло и ждет пока допиваю горячую жидкость. И самое главное, остается со мной до самого утра рядом, сжимая в своих жарких объятиях. Он шепчет и шепчет, что все будет хорошо, и я верю. Точно знаю, – будет так!

* * *

Через две недели проходит суд над Максом, где его признают невиновным. И это радует. Судья оправдывает его действия эмоциональным состоянием и заставляет выплатить семье Руденко моральный ущерб и оплатить лечение. Все это рассказывает мне сам парень после суда, когда зовет меня на свидание. Наше первое, настоящее свидание.