Текст книги "Йольское чудо (ЛП)"

Автор книги: Стефани Перкинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Стефани Перкинс – Йольское чудо

Перевод: So-chan

Сверка: So-chan

Редактура: Alefrina, jule4444ka

Худ. оформление: Solitary-angel

  Рассказ переведен специально для сайта WorldSelena: www.worldselena.ru

Аннотация

Всем фанатам «Анна и французский поцелуй» посвящается!

Милая зимняя история любви двух подростков. Первая часть приключений новых героев.

 Мариголд любила этот ёлочный базар. В первую очередь он был светлее и, возможно, даже теплее маминой квартиры. В металлических бочках весело потрескивал огонь. Над головой крест-накрест переливались гирлянды. Возле входа стоял огромный пластиковый снеговик с оранжевой подсветкой. Он даже выпускал настоящие клубы дыма.

Она любила сухой зелёный аромат пихты Фразёра и хруст хвои под ногами. Любила, как мужчины во фланелевых рубашках сгружают ёлки с фургонов и перевязывают бечёвкой из кармана. Любила временный деревянный домик с шумным старым кассовым аппаратом. Стены, украшенные зелёными гирляндами и венками, и крышу, с которой, точно сосульки, свисали пучки омелы с прозрачными ягодками. Но в особенности Мариголд любила сами поиски идеальной ёлки.

Слишком высокая, слишком короткая, слишком пышная, слишком тонкая. А вот эта в самый раз.

Семья Мариголд Мун Лин приезжала на этот ёлочный базар, сколько она себя помнила. Но этой зимой никто не составил Мариголд компанию. Однако она приходила сюда уже целый месяц.

Как попросить абсолютного незнакомца об очень странной услуге? Она крутила этот вопрос в голове с самой Чёрной Пятницы[1]1
  Чёрная пятница – пятница после Дня благодарения в США. С нее начинается традиционный рождественский сезон распродаж.


[Закрыть] и до сих пор не нашла подходящий ответ. Время на исходе. Завтра зимнее солнцестояние, нужно действовать.

Мариголд приходила на ёлочный базар… из-за парня.

Боже. Звучит ужасно.

Но она приходила не потому, что ей понравился продавец ёлок. Ей было нужно кое-что от него.

Да, парень милый. Это надо признать. А если говорить начистоту, то красавчик. Только не в её вкусе. Он… качок. Само собой, если целыми днями таскаешь ёлки –   нарастишь определённую мускулатуру. Однако Мариголд интересовали творческие личности, любящие сидеть дома: почитать полное собрание Курта Воннегута[2]2
  Курт Воннегут (11 ноября 1922 года, Индианаполис, США – 11 апреля 2007 года, Нью-Йорк, США) – американский писатель-сатирик. Считается одним из наиболее значительных американских писателей XX века. Автор таких произведений, как «Сирены Титана», «Мать Тьма», «Колыбель для кошки», «Бойня номер пять, или Крестовый поход детей» и «Завтрак для чемпионов», сочетающих в себе элементы сатиры, чёрного юмора и фантастики.


[Закрыть], подержать популярный вебкомикс, поиграть на контрабасе. Да блин, хоть в компьютерные игры порубиться. Парни, предпочитающие подобные виды времяпрепровождения, обычно были пухленькими или наоборот худощавыми, так что Мариголд привыкла к подобным телосложениям.

Однако у этого парня с ёлочного базара было то, что не хватало остальным. То, что мог дать Мариголд только он один.

Ей нужен был его голос.

Она срезала путь через стоянку между домом и автобусной остановкой, когда услышала этот голос впервые. Каждый праздничный сезон семейство Драммонд («Фамильное дело с 1964 года») арендовало северо-восточный угол парковки, принадлежащей продуктовому магазину «Инглес». Это был самый популярный ёлочный базар во всём Эшвилле. В горах Северной Калифорнии подобные базары не редкость – всё-таки это штат ёлочных ферм – поэтому, чтобы выделиться среди конкурентов, Драммонды предлагали покупателям дружелюбие, традицию и атмосферу. И бесплатный натуральный яблочный сидр.

А в Эшвилле любили всё натуральное. Вот такой это был городишко.

Мариголд встала, как вкопанная, от голоса того парня. Он разгружал стройные перевязанные деревья с грузовика, выкрикивая указания другому работнику. Мариголд спряталась за припаркованным минивэном и выглянула из-за машины, точно в плохом шпионском боевике. Её поразила его молодость. У него был такой взрослый голос, хотя он выглядел ненамного старше самой Мариголд. Глубокий, уверенный, язвительный. Слишком мощный для его комплекции. Усталый и снисходительный, но всё же очень тёплый и шутливый.

Это был хороший голос. Классный голос.

Как раз то, что ей не хватало для проекта.

Мариголд снимала комедийные анимированные короткометражки. Она занималась ими как хобби ещё со средней школы, так что, когда в прошлом году – в выпускном классе – запустила официальный канал на YouTube, у неё была практика и талант, чтобы привлечь тысячи подписчиков. Теперь она пыталась обратить на себя внимание одной из многочисленных анимационных студий в Атланте.

По большой части она озвучивала сама, дополнительно прося помощи у друзей (с прошлого года) или коллег из маминого ресторанчика (с этого года). Но этот фильм… особенный. Это будет подарок матери на день зимнего солнцестояния и её билет из города. Мариголд задыхалась. Она не знала, сколько ещё выдержит в этой дыре.

Ей нужна помощь этого парня и точка.

Вечер выдался необычайно шумным. Мариголд шла между рядами ёлок, сжимая в ладонях бесплатный горячий сидр (как можно не соблазниться на его божественный аромат) и внимательно вслушивалась, стараясь не обращать внимания на детский смех и рёв бензопилы. При любых других обстоятельствах такое сочетание звуков вызвало бы тревогу. Но только не в преддверии Рождества. Однако у Мариголд тряслись поджилки, точно в фильме ужасов.

– Я могу вам чем-нибудь помочь?

Вот он. В дальнем углу. Она не услышала ответа покупателя, но ей было достаточно следующей реплики.

– Без проблем. Покричите любому продавцу, как выберете.

Мариголд рванула вперёд на всех парах, прекрасно понимая, что единственный способ познакомиться с этим парнем – это выбежать ему прямо под ноги, чтобы им пришлось столкнуться. Трусливо, да. Зато честно. Она бежала по ряду недавно срезанных двухметровых красавец, распухших от здоровых иголок. Парень свернул за угол первым.

Она едва не врезалась ему в грудь.

Парень опешил, а затем увидел её лицо и снова опешил.

– Я вас уже видел.

Теперь пришла очередь Мариголд удивляться.

– Ваша причёска. – Он указал подбородком на толстую стильную косу, которую она обвязывала вокруг головы точно ленту. Остальные угольно-чёрные волосы также были убраны наверх. – Я узнаю её где угодно.

И правда, это была часть её фирменного образа. Однажды сексапильный юноша лет двадцати со шрамом на брови назвал её милой. С этой косой Мариголд действительно ощущала себя мило, но только не в данный момент. Ей казалось, что её сейчас вывернет наизнанку.

– Знаете, – нарушил тишину парень, – большинство покупают ёлку один раз в году.

– Я живу по соседству. – Мариголд указала на ближайший жилой комплекс. – А вон там сажусь на автобус. – Она перевела палец на улицу возле продуктового магазина.

– А-а! Тогда не буду вас задерживать.

Однако он не сдвинулся ни на йоту.

– Мне не надо на остановку.

– Значит… вы пришли купить ёлку?

Он посмотрел на неё с недоверием, но хотя бы не разочаровано. Его карие глаза и коричневые волосы были столь же тёплыми, как каштаны. Вблизи он выглядел ещё выше и шире. Он был одет в красную клетчатую фланелевую рубашку с закатанными рукавами, униформу ёлочного базара семейства Драммонд.

«Интересно, а он член семьи или сезонный работник?»

Не то чтобы Мариголд не хотела ёлку. Хотела. Даже очень. Но её мама копила на новый дом, а сама Мариголд – на квартиру в Атланте. Её мозг судорожно соображал выход из ситуации. Ей нужно время, чтобы узнать его поближе и показать, что она совершенно нормальный человек, прежде чем задать страшный вопрос. К сожалению, покупка ели казалась единственным выходом.

– Да, – ответила она. – Возможно.

Лучше уточнить сразу.

– А у вас есть… ну, Чарли Браун[3]3
  Чарли Браун – один из главных персонажей серии комиксов и мультфильмов Peanuts, хозяин Снупи. Чарли Брауна описывают как милого неудачника, обладающего бесконечной решимостью и надеждой, но который постоянно страдает от своего невезения. В рассказе идет отсылка на рождественскую серию. По сюжету мультика Чарли Браун ищет истинный дух Рождества, не желая участвовать в «большой коммерческой афере». Придя на елочный базар, Чарли выбирает не огромное металлическое дерево, а маленькую живую елочку. Только это неказистое дерево пробуждает в мальчике искреннюю радость и помогает понять суть Рождества.


[Закрыть]?

Стоило задать это вопрос, как на неё накатила робость и стыд. А затем стыд за испытанный стыд. Но парень неожиданно улыбнулся и рванул с места. Мариголд поспешила за ним. Он привёл её к небольшим ёлочкам возле кассы. Они едва доходили до колен.

– Эти… слишком короткие.

Ей было тяжело скрыть разочарование.

– Простите, – ответил продавец. – Но разве вы говорили не про рождественский мультик?

По спине Мариголд побежали мурашки, стоило ей услышать его голос вблизи. Надменный и отчуждённый, но удивительно дружелюбный. С таким голосом ему, наверное, прощались все грубости.

Ладно, Мариголд могла и подыграть.

– Ёлочка Чарли Брауна была жалкая, – ответила она, – но с него высотой.

– Да. Учитывая, что он был коротышкой.

Мариголд не смогла сдержать улыбки.

– Может, есть что-нибудь повыше… с огромной неприглядной неходовой дырой? У вас такие найдутся?

У парня заблестели глаза.

– Все наши ёлки пригодны к продаже.

– Уверена, уродина где-то да завалялась.

Он развёл руками.

– Вы такие видели?

– Нет. Поэтому и спрашиваю, куда вы их запрятали.

Парень улыбнулся – медленно, точно хитрый лис, – и Мариголд поняла, что он рад их словесной перепалке.

– Да. Хорошо. Возможно, в том углу что-то и завалялось. Но только возможно.

Ребята прошли по ряду вдоль сетчатого забора и остановились перед ёлкой, которая была ниже парня, но выше Мариголд. Точно посередине.

– Она выставлена на продажу уже пару дней. Вот здесь внизу заметна дыра. – Он поднял дерево и повернул, чтобы показать с другой стороны. – И вот здесь. Но вы можете поставить её у стены…

– Как это сделали вы?

Он снова хитро улыбнулся.

– Ваши родные не заметят дефекта.

По соседнему ряду шла шумная, болтливая семья: мать, отец и маленькая дочка. Она указала на самое высокое дерево на базаре, минимум шести метров высотой.

– А можно эту? – спросила девочка.

Её родители рассмеялись.

– Тогда нам понадобиться гостиная побольше, – ответила мама.

– А настолько большие гостиные бывают?

– У некоторых бывают, – ответил папа.

– Когда я вырасту, то у меня будет такая большая гостиная, что я смогу каждый год покупать самую высокую ёлку на базаре.

Эти слова пронзили сердце Мариголд. Её собственные детские воспоминания об этом базаре – точно такое же заявление отцу – встали перед глазами. В прошлом году её семья впервые не купила ёлку. Меланхолия переросла в тоску, и Мариголд поняла, что… хочет это дерево. Отчаянно хочет.

Она коснулась высокой Чарли Браун и провела пальцами по её ветвям.

– Мне нравится…

Она перевернула ценник и поморщилась.

– О, это старая цена, – ответил парень. – Я могу скинуть десять баксов.

Но даже так, ёлка стоило намного больше, чем мама позволила бы ей потратить.

– Я бы купила её за полцены, – призналась Мариголд.

– Полцены за такую большую ёлку? Да вы с ума сошли.

– Вы сказали, что она стоит здесь, бесхозная, кучу дней.

– Пару дней, не кучу.

Мариголд вперила взгляд в продавца.

– Хорошо-хорошо. Я сброшу пятнадцать долларов.

– Полцены. – Когда парень бросил на неё сердитый взгляд, она добавила: – Послушайте, это всё, что я могу заплатить.

Парень задумался над предложением. Серьёзно посмотрел на Мариголд. Его пристальный взгляд был настолько неуютным, что хотелось отвести глаза, но Мариголд отказалась уступать. У неё возникло чёткое ощущение, что она получит скидку.

– По рукам, – наконец пробурчал продавец, но с довольной ноткой в голосе.

– Спасибо, – искренне поблагодарила Мариголд, и парень поднял ёлку.

– Я освежу ствол, пока вы расплачиваетесь. Мам! Полцены на оранжевый ценник!

«Значит, он член семьи».

Его мать – женщина с приветливым лицом, которое, к сожалению, чем-то напоминало картошку, – сидела в деревянном сарае и читала любовный роман в мягкой обложке. Оторвав взгляд от книжки, она удивлённо вскинула брови.

– А! – воскликнула она, стоило Мариголд подойти. – Теперь всё понятно.

– Что, простите? – не поняла Мариголд.

Неподалёку взревела цепная пила.

Женщина подмигнула Мариголд.

– Мой сын редко предоставляет скидку.

Потребовалось время – Мариголд всё тяготило, что она так и не задала главный вопрос, – но как только до неё дошёл намёк, щёки залил румянец.

– Обычно наши клиенты покупают ёлку больше, чем планировали.

У женщины был приятный голос, но с деревенским говором, которого, кстати, не было у сына.

– О, я совсем не планировала покупать ёлку, – тут же ответила Мариголд, – так что она определённо больше.

Женщина улыбнулась:

– Правда не собирались?

– Он хороший продавец.

Мариголд не знала, почему почувствовала необходимость защитить репутацию парня перед его матерью. Возможно, потому что хотела попросить об одолжении. Она расплатилась наличкой, стремясь избежать лишнего разговора, но в тоже время, боясь того, что ждало впереди. Желудок неприятно крутило, словно в нём ползали щупальца.

Мариголд глянула на телефон. Уже почти восемь.

Визг пилы прекратился, и через минуту парень принёс ёлку.

«Я спрошу. Вот прямо сейчас и спрошу…»

– Где вы поставили машину? – поинтересовался он.

«Блин! »

До них дошло в одну и ту же секунду.

– У вас нет машины.

– Нет.

– Вы пришли пешком.

– Да.

Они уставились друг на друга.

– Всё нормально.

Как она могла забыть, что придётся тащить чёртово дерево домой.

– Я понесу.

– Это нелепо.

– Нет, всё нормально. Мой дом совсем рядом. Вон там. – Мариголд указала на единственное тёмное окно в ближайшей многоэтажке. Из всех остальных окон были видны ёлки и меноры[4]4
  Менора – золотой семиствольный светильник (семисвечник), является одним из древнейших символов иудаизма и еврейских религиозных атрибутов. В настоящее время изображение меноры является наиболее распространённой национальной и религиозной еврейской эмблемой. Менора изображена и на гербе государства Израиль.


[Закрыть]. Балконы украшали гирлянды с подсветкой, огромные переливающиеся леденцы и цветные таблички с надписью: «Счастливого рождества».

– Это ваше? – уточнил он. – Тёмное окно наверху?

– Ага.

– Я на него смотрю уже несколько недель. Удручающее зрелище.

– Вы ещё самой квартиры не видели, – пошутила Мариголд. Ведь никто не знал, как выглядит её квартира.

– Видимо, придётся увидеть.

– Что?! – испугалась Мариголд. – Зачем?

– Вы и полпути не пройдёте. Дерево тяжеленное, неподъёмное.

В подтверждение своих слов он чуть приподнял ёлку и крякнул. Дерево опасно накренилось. Но Мариголд больше занимало то, с какой интонацией он произнёс «тяжеленное». В голове сразу же пронеслась фантазия, как он начитывает бесконечный список сочно звучащих слов.

Нетоксичный. Сузафон[5]5
  Сузафон – медный духовой инструмент басового звучания. Своё название получил в честь американского капельмейстера и композитора Джона Филиппа Суза, который популяризировал его, используя в своём духовом оркестре.


[Закрыть]. Сумеречный.

Мариголд вернулась в реальность. Она ненавидела чувствовать себя беспомощной, но нуждалась в услуге этого парня, теперь, точнее, уже в двух услугах. Она просунула руки между ветвями и обхватила ствол, перенося центр тяжести на себя, но надеясь, что парень отнимет ёлку.

– Всё нормально. Я держу.

– Отпусти.

– Серьёзно, я сильнее, чем кажется.

– От… – он резко дёрнул ель, – … пусти!

Мариголд отпустила, делая вид, что её пересилили.

– Прости, – сказал парень через секунду с виноватым видом. – Но без тебя дело пойдёт быстрее.

Мариголд осталось с поднятыми руками держать один воздух.

– Как скажешь.

– Я намного выше тебя. Равновесия нет, – объяснил он.

Мариголд пожала плечами, и парень крикнул матери:

– Вернусь через пятнадцать минут!

Мама сощурила глаза с подозрением.

– Уходишь на перерыв?

– Помогаю клиенту.

– То есть уходишь на перерыв? – повторила она.

Он вздохнул.

– Да, мам.

Пыхтя и обливаясь потом, парень понёс ёлку с базара, а Мариголд потрусила следом. Она чувствовала себя идиоткой.

Очень-очень виноватой идиоткой.

– Знаешь, ты ведь ничем мне не обязан.

– Ты права. Ничем.

Дул ледяной ветер. Мариголд тяжело шла, придерживая шарф и шерстяную юбку. Она была несказанно рада, что сегодня надела самую тёплую пару колготок.

– Спасибо. Огромное человеческое спасибо.

Парень заворчал. Но заворчал по-доброму, так что Мариголд решилась на следующий вопрос:

– Как тебя зовут?

– Норс.

– А? – Ответ застал её врасплох. – Так… твоя мама тоже хиппи? Никогда бы не подумала.

– Почему?  – Он остановился посмотреть на неё, на тротуар посыпались иглы. – А как тебя зовут?

– Мариголд. Мариголд Мун.

Норс улыбнулся.

– Очень по-эшвилски.

– Я урождённая дочь города.

– Мои родители не хиппи, – ответил парень, продолжив путь. – Я Норс в честь Северного полюса. К сожалению. Моего брата зовут Николас, а сестру – Ноэль[6]6
  Норс значит север, Николас – Санта-Клаус, а Ноэль – рождество во французском языке.


[Закрыть].

– Ух. Боже. Это…

– «В сто раз хуже твоего имени».

– Я хотела сказать самоотверженно. Всё в честь праздника.

Парень хмыкнул.

Мариголд улыбнулась, обрадовавшись его смеху.

– А где ты живёшь?

– В Шугар Ков. – Он обернулся, и она пожала плечами. – Спрус Пайн?

– Эм, ясно. Поняла.

Это было логично. К северу от города находилось множество ферм.

– Ты хоть представляешь насколько Спрус Пайн маленький городишко?

– Его с трудом находит GPS.

– Так вот, по сравнению с Шугар Ков Спрус Пайн – Шанхай.

И снова в их разговоре Мариголд поразил его выбор слова.

Ведь именно из Шанхая эмигрировали родители её матери. Он не мог этого знать. Или может так он хотел сообщить, что догадался, что она китаянка? Для большинства все азиаты на одно лицо. Тебя готовы обозвать японкой, кореянкой, вьетнамкой, но только не китаянкой. Словно это какое-то клише, и собеседник обидится, если сказать, что он китаец. Как будто китайцы не самый многочисленный народ на Земле.

Но у Мариголд не было времени думать. У них наконец-то завязалась беседа.

– Ты разговариваешь не как деревенские.

– Хочешь сказать, не как мама.

Мариголд поморщилась. Сама только что выставила себя не такой чуткой собеседницей.

– Прости.

– Я привык, – спокойно произнёс Норс. – Мне пришлось сильно постараться, чтобы избавиться от говора.

Они дошли до жилого комплекса, и Мариголд снова указала на свой дом.

Норс застонал.

– Само собой, самый дальний.

– А зачем тебе понадобилась избавляться от говора? – спросила она, пытаясь вернуться к прежней теме.

– А чому вы обзываете нас деревней и говорыте, що мы тупые.

 «Ну вот, разговор совсем не клеится».

Норс дотащил дерево до подножья лестницы и устало выдохнул.

– Давай. Помогай. – Он наклонил дерево на бок. – Держи конец.

Мариголд обхватила вверх ёлки. Из-за значительной разницы в росте и силе потребовалось несколько неуверенных шагов, прежде чем ребята нашли равновесие.

– Само собой, ты живёшь в самом дальнем доме. И, конечно же, на последнем этаже.

– И конечно же, ты хочешь… – пробормотала Мариголд, – заставить меня жалеть о твоём «рыцарском» поступке до конца своих дней.

Они неуклюже преодолели небольшую U-образную лестничную площадку между первым и вторым этажами.

– Ты не можешь идти чуть быстрее?

– А ты не можешь быть чуть вежливее?

Он рассмеялся.

– Серьёзно, ты похожа на морской огурец. А раз их назвали в честь овощей, которые не умеют двигаться, то значит они невероятно медленные.

Они добрались до второго этажа, и Мариголд чуть не уронила свою половину. Норс продолжил идти.

– Прости, – сказала она, стараясь не отставать. – Её тяжело ухватить.

– Это дерево. Его легко ухватить. Оно создано для обнимашек.

– Ну, может я бы и смогла её хорошо ухватить, если бы ты так сильно не тянул.

– Ну, может я бы так сильно не тянул, если бы ты нормально несла свою часть веса.

– Не пори чушь. – Мариголд ударилась локтем о перила на следующем пролёте. – Ой!

Норс рванул вперёд, вырывая дерево из её рук.

– А-А-АРГХ! – заорал он, точно гладиатор, и пробежал последний пролёт на полном газу. Он уронил дерево на третьем этаже, и ёлка пролетела вперёд на несколько метров.

– Это что, блин, было?! – закричала Мариголд.

Норс ухмыльнулся.

– Быстрый путь наверх?

– Ты мне чуть пальцы не оторвал.

– Похоже, я обошёлся без твоей помощи. Никакая она у тебя. Помощь в смысле. Как с козла молока.

– Да я вообще не хотела брать это дерево, – зыркнула на него Мариголд.

«Хватит. Забью на парня. Обойдусь без его голоса».

– Ты мне её втюхал. Это ты виноват.

– Тогда в следующий раз не колобродь по рынку.

Мариголд поставила дерево вертикально и потащила в сторону двери.

– Я не колобродила.

– Что здесь происходит? – раздался позади шуршащий голос.

Мариголд съёжилась.

– Простите, мисс Агриппа!

– Я так и знала, что это ты! Так и думала, что ты что-то замышляешь!

Норс поднял бровь.

Мариголд прислонила дерево к стене возле двери и покачала головой.

– Я просто купила себе ёлочку, мисс Агриппа. Извините за крики.

– Ты же не собираешься ставить её на балкон, чтобы мне иголки посыпались? Я не хочу потом убирать твой бардак.

У Норса поднялась вторая бровь.

Мариголд стала рыться в сумке в поисках ключа.

– Она будет стоять в квартире, мисс Агриппа, как любая нормальная ёлка, – пробормотал она себе под нос.

Дверь внизу захлопнулась с оглушительным стуком.

– Она просто прелесть, – съязвил Норс.

Мариголд добила его раздражающая эскапада.

«С меня хватит. Конец».

– Ну, спасибо. Я ценю, что ты донёс ёлку до моего дома, но дальше я сама. – Она открыла дверь и включила свет. – Доброго вечера.

Но Норс смотрел мимо неё с широко раскрытыми глазами.

– И как именно ты собиралась её сюда пронести?

* * *

Мебель, мешки и коробки были сложены до самого потолка. Буквально.

Даже с включённым светом квартира утопала во тьме. Горы мебели загораживали большую часть света. И через всё это вела лишь узенькая тропинка, где с трудом мог протиснуться один человек.

– Ты скопидом, – голос Норса был полон удивления и неверия.

– Мы с мамой не скряги.

– Тогда как всё это скопилось, скопидом?

Грудь Мариголд сжало точно викторианским корсетом.

– Это временная ситуация. Мы… переезжаем.

– Тогда почему мебель не на складе?

– Потому что склад стоит денег, а мы их копим для нового жилья.

У Норса не нашлось, что на это ответить. На лице появилось смущение, но быстро исчезло. Намеренно. Возможно, он всё понял.

– Так… где мне поставить ёлку?

– Говорю же тебе, я справлюсь.

– Определённо нет. Ты её даже через коридор не пронесёшь. – Он указал на узкий проход. – И где будет эндшпиль? Где ты собираешься её поставить?

Мариголд поразило знакомое чувство страха и унижения.

«Как я могла впустить его в дом? Как я могла потратить деньги на ёлку, которую выбрасывать через неделю? Которая даже не влезает в квартиру? Мама будет в ярости».

Сердце Мариголд было готово выскочить из груди.

– Н-не знаю. Как все нормальные люди я собиралась поставить её перед стеклянной балконной дверью.

Норс вытянул шею через порог.

– Балконной дверью? Той, что впереди? Той, что за сервантом?

– Да. А что?

– Ты с ума сошла. Зачем ты купила ёлку?

– Ты мне её втюхал!

Норс развернулся и уставился на неё. Взгляд был нечитаем. А затем… расплылся в улыбке. Улыбка была тёплой – неожиданно согревающей, – и Мариголд немножечко, но успокоилась.

– Так что будешь делать?

– Наверное… передвину часть мебели?

На её лице читалось столько же сомнения, что и в вопросе. В конце концов, они с матерью ничего не трогали с самого переезда.

Норс осторожно переступил порог и почесал затылок. У Мариголд защемило в груди. Она не должна была смущаться: у них была причина для такого бардака, это всё временно, чёрт побери, – но всё равно смутилась.

– Это просто дурдом, – заключил Норс. – Здесь небезопасно.

– Мы уже год так живём, и ничего не упало.

– Ты живёшь в этой яме смерти целый год?!

Он нырнул в квартирные недра. Тропа вела к главным жилым зонам: кухне, ванной, спальням.

– Прости, но я не позволю поставить здесь свою ёлку! – выкрикнул он из-за угла. – Она умрёт до Рождества, а до него лишь пять дней.

– Плевать на Рождество. Моё дерево должно дожить всего лишь до завтра.

– До завтра? Завтра приедет команда по сносу?

– Завтра Йоль. День зимнего солнцестояния.

Голова Норса выглянула из-за шаткой стопки столовых стульев.

– Ты ведьма?

Мариголд залилась удивлённым хохотом.

– Викканка? Ведьма-викканка? – уточнил он.

– Нет.

– Язычница? Типа… нео?

Мариголд покачала головой.

– Друидка? Ну, кто ещё отмечает зимнее солнцестояние?

– Кто угодно может праздновать зимнее солнцестояние. – Она прошла за ним вглубь квартиры. – Это астрономический феномен. Научный. Йоль – самый короткий день в году.

– Так значит вы с матерью… учёные.

Мариголд усмехнулась.

– Нет. Мама у меня точно язычница.

– Тогда спрошу снова. Зачем ты купила рождественскую ёлку?

– Я люблю ёлки. Мой папа… – Мариголд осеклась, но продолжила с тяжёлым сердцем: – праздновал Рождество. Мама его не отмечала, но соглашалась включать ёлки в наши традиции, потому что они красивые… и естественные. К тому же, христиане могли остаться без ёлок, если бы язычники праздновали Йоль по-другому. Ёлочки – это их идея.

Она ждала, что он обвинит её в излишней агрессии: Мариголд всегда яростно отстаивала свою позицию, – но у Норса наоборот разгладились складки на лбу.

– И где теперь твой отец?

Мёртв. Он ждал, что она скажет: «мёртв».

– В Шарлотте, – ответила она.

– А-а-а. – Норс обрадовался, но только на секунду. – Разведены?

– Они никогда и не женились.

– Братья? Сёстры?

– Я единственный ребёнок в семье.

– А где твоя мама?

Мариголд вроде бы чётко дала это понять.

– Она живёт здесь, конечно.

– В смысле, где она сейчас?

Она снова смутилась, а затем расстроилась.

– На работе. Она работает в ночную смену.

Однако стоило этим словам слететь с её губ, как Мариголд оцепенела от ужаса.

«Я только что сказала незнакомцу, что совершенно одна дома. Как можно быть такой тупой?»

Но Норс на это лишь сердито ответил:

– Так, значит, нам никто не поможет. Прекрасно.

– Что, прости?

Он убрал бирюзовый марокканский столик с вершины мебельной башни так же аккуратно, как если бы играл в Каланчу[7]7
  Каланча или Дженга – настольная игра, придуманная английским гейм-дизайнером танзанийского происхождения Лесли Скотт. Игроки по очереди достают блоки из основания башни и кладут их наверх, делая башню всё более высокой и все менее устойчивой.


[Закрыть].

– Тебе придётся дать задний ход.

Расстройство росло с колоссальной скоростью.

– Что?

– Здесь можно всё переставить, но мне нужно больше места для работы. Всё, что есть в передней части дома, – Норс провёл головой справа налево, – нужно убрать туда.

Он кивнул в сторону прихожей.

– Ты загораживаешь дорогу.

Норс попёр вперёд, выталкивая её из собственной квартиры её же марокканским столиком.

Мариголд была потрясена.

– Ты что творишь?

– Само собой, – он поставил столик возле ели, – помогаю тебе.

– Тебе не нужно на работу?

– Нужно. Поэтому ты продолжишь убираться без меня. Один предмет за раз, хорошо? – Он кивнул, отвечая на собственный вопрос. – Договорились. Я вернусь после смены.

* * *

Мариголд понятия не имела, как он втянул её во всё это. Последние два часа ушли на то, чтобы перенести в прихожую пыльные стулья, грязные картонные коробки, мешки для мусора с бельём и бельевые корзины с безделушками. За это время мисс Агриппа три раза на неё наорала.

«Что скажет мама, когда вернётся домой рано утром и не узнает квартиру? Что я позволила незнакомцу помочь с уборкой? Что он сам это предложил?»

«Хотя… неправда. Не совсем».

Она в общем-то понимала, зачем позволила втянуть себя во всё это, и не только из-за уверенности, что теперь точно сможет попросить его помочь с озвучкой. Общество Норса приносила ей несказанное удовольствие, которого она не испытывала с тех пор, как её друзья разъехались прошлой осенью по университетам. С ним она не знала, чего ждать в следующую минуту. А ведь последние несколько месяцев жизнь Мариголд была расписана по этим самым минутам. Сломленная, подавленная мать и бесконечный график работы, разбавляемый лишь безмолвной компанией компьютера: виртуального мира и людей, что в нём обитали.

Норс настоящий. Он из плоти и крови.

А тем временем её собственная плоть покрылась тонким слоем пота.

«Чудесненько».

В начале одиннадцатого, когда Мариголд вытирала подмышки бумажным полотенцем, раздались тяжёлые шаги на лестнице. Она поспешила выбросить полотенце и побежала встречать гостя.

– Счастливого солнцестояния, – приветствовал её Норс, протягивая подставку для ёлки.

– А у нас есть такая. Где-то, – ответила она.

– Верю. Уверен, у вас всё где-то есть. Но я даже не буду прикидывать, с какой вероятностью мы сможем все это найти.

Мариголд не знала, посмешило это её или разозлило.

Норс протиснулся мимо неё в квартиру.

– Спасибо, Норс, – сказал он.

Разозлило. Она так и скрипнула зубами.

– Спасибо, Норс.

– Всегда пожалуйста, Мариголд. – Он оценивающе оглядел гостиную. – Ух, ты. Ты убрала больше, чем я думал.

– Я же говорила: я сильнее, чем кажется.

– Стало светлее.

Мариголд не могла это отрицать… но мебель ещё нужно занести в дом. Хотя она бы предпочла её попросту выбросить.

– Ты, правда, думаешь, что мы сможем всё расставить и останется место для ёлочки?

– Я слышу сомнение в голосе. Откуда оно взялось? Я разве совершал что-то двусмысленное?

Двусмысленное. Ещё одно классное словечко. Ей нравилось не только, как он говорит, но и что он говорит.

– Ну, была парочка моментов.

– Назови.

– Ты так сильно помог совершенно незнакомой девушке. В поступке читается скрытый подтекст.

– Хотел бы поспорить, – улыбнулся он, – но не могу.

– Почему ты мне помогаешь?

Он продолжил оглядывать квартиру, прикидывая на глазок площадь комнаты, измеряя все углы и щели.

– Во мне умер прирождённый организатор. Я чувствую, как всё должно располагаться. Я, м-м-м, аватар тетриса. Это моя суперсила. Мой долг помочь тебе.

Мариголд скрестила руки на груди

– Суперсила, значит.

– Каждый хоть в чём-то талантлив. К сожалению, большинству достались дурацкие суперсилы. К примеру, первым замечать четырёхлистный клевер или угадывать вес до последнего грамма.

Мариголд задумалась, могло ли это быть правдой.

«Было бы приятно, если бы внутри меня спала хоть какая-то суперсила, даже дурацкая. Чтобы это могло быть?»

– О-кей. – Норс вернул её в реальность. – Пока я выношу оставшуюся часть мебели (Мариголд не смогла вынести самые большие предметы), тебе нужно всё пропылесосить и протереть пыль. У тебя словно восемь кошек живёт. Кстати, а они есть?

– Целых восемнадцать штук.

– О-у! Но у тебя есть пылесос?

Мариголд вздёрнула подбородок.

– Само собой.

Хотя, надо признать, они так и не смогли им воспользоваться.

– И мисс Агриппа разозлится на шум в такой час?

– Очень.

У Норса заблестели глаза.

– Отлично.

* * *

Мариголд пылесосила, воевала с мисс Агриппой и вытирала от пыли вновь освободившие части квартиры, пока Норс переносил мебель. Мариголд не хотелось признавать, что у них не оказалось тряпок для пыли – точнее они были, но бог знает где – поэтому она взяла махровые салфетки из мусорного мешка. Декоративные, купленные для гостей.

Квартира состояла из двух спален, ванной, кухни, столовой и гостиной. Как только передняя часть дома была очищена, Норс расписал следующий шаг.

Они стояли посередине маленькой столовой. Мариголд впервые в жизни увидела ковёр в этом доме.

– Так как эта комната отделена от остальных, то станет нашим складом. Мы должны уместить всё здесь, включая мебель из спальни, и расставить вдоль стены.

Он указал на самую длинную стену в гостиной.

Мариголд нахмурилась.

– Вопрос в том, как всё упаковать и расставить, – продолжил Норс. – Как я вижу, вы совершенно бездарно захламили пространство.

Она понимала его логику, но прожив здесь целый год, просто не могла представить, как можно всё по-другому расставить. Точнее она была вынуждена признать, что, возможно, просто не позволяла себе это представить. Возможно, это вело лишь к разочарованию.

– Это сделали перевозчики, – попыталась оправдаться она, – они всё так сложили.

– Но оставила-то ты.

Мариголд было слишком стыдно, чтобы ответить на невысказанный вопрос. Почему? Она сама не была уверена, что сможет понять ответ. К счастью, Норс ушёл снова обойти квартиру.

– Сначала нужно перенести самые большие и плоские предметы, – заключил он.

– Сервант, к примеру?

– Точно.

Вместе они с трудом перенесли сервант, но, как только шкаф встал на новое место, Мариголд ощутила... лёгкость. Теперь стеклянные двери балкона свободны. Теперь она могла разглядеть улицу: ёлочный базар, продуктовый магазин, декабрьское небо. Серп луны. Она даже может выйти на балкон, если захочет. Если там не будет так холодно и ветрено.