Текст книги "Прогони мою печаль"

Автор книги: Стефани Лондон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Глава 11

Жасмин была не просто удивлена, ошеломлена предложением Гранта. Он приглашал ее на «Браунлоу»! Это не укладывалось в схему «секс на одну ночь», кроме того, ее совершенно не устраивала перспектива оказаться перед объективами камер на красной дорожке. «Браунлоу» – не только важное спортивное мероприятие, ей хорошо известно, насколько престижно там появиться.

Грант хотел, чтобы именно она сыграла роль его спутницы? Она не раз выступала в этой роли, позволяя Кайлу демонстрировать себя как дорогую игрушку, но тогда и ей это было нужно, от этого зависела карьера. Теперь Грант предлагает ей то же самое. Почему? Ведь у него есть возможность выбрать любую красавицу из тех, кто не пропускает подобных тусовок. Это определенный тип женщин с наращенными волосами и ногтями, искусственным загаром, нарочито выставляющих напоказ тело, желая, чтобы их фотографировали.

Она не из их числа и ни за что не примет его приглашение. Найдет способ мягко отказать и сохранить их отношения в деловых рамках. Лишь ничтожная часть ее радостно вспыхнула, узнав о возможности еще раз увидеть Гранта, но Жасмин подавила эти мысли. Его мир отличен от того, в котором живет она. Он очень похож на тот, в котором она когда-то вращалась, в нем много того, что она ненавидела.

Они стояли у станка и разминались. Жасмин старалась не касаться Гранта, ведь каждый раз ее тело предательски вспыхивало, а кончики пальцев начинало покалывать от желания провести рукой по торсу. Одно его присутствие заставляло сердце трепетать, учащалось дыхание, кровь пульсировала в висках.

Она понимала, что не имеет права ступать на этот путь, впереди ее не ждет ничего хорошего, а она давно, покидая театр, поклялась себе, что больше не будет марионеткой ни для одного мужчины. Никому не позволит управлять собой и указывать, что делать. Именно поэтому сейчас надо сдержать свои чувства. Сейчас она принадлежит самой себе, строит свою жизнь. Жаль, но она не может стать частью мира Гранта Фарли.

– Я прочитала о тебе кое-что интересное.

– Обо мне много чего пишут.

Жасмин давно поняла, что под маской искушенного человека он скрывает совсем иные качества. Расслабленные движения, спокойное лицо резко контрастировали с волевой челюстью и настороженным взглядом холодных глаз.

– Неужели ты нашла что-то особенное?

Она помолчала, задавшись вопросом, зачем вообще затронула эту тему. По личному опыту знала: все, написанное о знаменитостях, в большей степени ложь. Может, не стоит верить, что Грант поступил так, как описывают журналисты?

В глубине душ и она не верила, но внутренний голос подталкивал к тому, чтобы выяснить правду. Она обязана. Возможно, это даст ей шанс увеличить дистанцию между ними. Господи, помоги!

– Ты действительно заплатил тем людям, которым нанес увечья?

Грант напрягся, она поняла, что ударила в больное место.

– Что?

– Я видела фотографию. Ты выходил из зала суда.

В его глазах вспыхнул огонь, казалось, он сейчас набросится на нее, однако заговорил удивительно спокойно:

– И что?

– Я хочу знать, что произошло.

Грант взъерошил рукой волосы и посмотрел на нее в упор. Он задал ей столько вопросов о жизни и карьере, разве она не имеет права поступить так же? В классе повисла тишина. Был слышен лишь шум проезжающих за окном машин.

– Зачем тебе это?

– Я должна выяснить! Не верю тому, что о тебе пишут.

– Да, я им заплатил. – Слова острой бритвой резанули слух. – Правда.

Жасмин растерянно покачала головой:

– Но ведь на самом деле все было не так?

– С чего ты взяла? – Теперь он говорил насмешливо, словно издевался над ней, но маска спокойствия уже не могла обмануть.

– Я знаю тебя, Грант. Ты не такой.

– Нет, я именно такой.

– Ты их избил?

– Нет. – По лицу пробежала тень. – Я тогда был слишком пьян для драки.

– Я так и думала.

– Но я им заплатил.

– Зачем, ведь ты не причинил им вреда? Это же глупо.

– Руководство клуба требовало скорее замять дело. Шумиха в прессе могла серьезно навредить. За последние несколько лет мы потратили много сил, чтобы добиться победы. Возникла угроза потерять спонсоров.

Жасмин перевела дыхание.

– Их больше устраивал этот вариант, – продолжал Грант. – Удобнее обвинить во всем меня, чем подвергнуть риску имидж клуба. Доказать свою невиновность мне было легко, помогли записи с камер видеонаблюдения, никто не желал, чтобы дело дошло до судебного разбирательства.

Он сурово посмотрел на Жасмин. Не позволил ли он себе лишнее? Пожалуй, нет. Она заслужила право знать, как все было. Они ведь друзья… в некотором смысле.

– Я, конечно, не идеальный, но и не буйный.

– Я знаю.

– Тогда зачем спрашиваешь? – Глаза его потеплели.

– Хотела знать правду, лучше тебя понять. – Она опустила голову, стараясь скрыть отразившиеся на лице эмоции.

– Ты и так меня знаешь. – Грант потянулся и заставил ее расцепить сложенные на груди руки.

– Не совсем. Когда мы вместе, вопросы задаешь только ты. У меня складывается впечатление, что ты знаешь обо мне все, а я о тебе – ничего. Мне интересно, какой ты на самом деле.

– Известность – тяжелое бремя. – Он грустно улыбнулся. – Человек начинает опасаться вопросов. Похоже, я стал остороженее, чем мне казалось.

– Это вполне объяснимо.

– Насколько я понимаю, в балете все обстоит так же. Разве тебе не хотелось просто танцевать и не лезть в интриги?

– Конечно.

Грант стоял так близко, что она невольно напряглась. На первом занятии она видела перед собой лишь накачанного спортсмена, считавшего себя богом. Теперь он казался сложным, интересным человеком. Просто человеком, а не богом.

– Когда-то я был обычным парнем, мечтал играть в футбол.

– Был одурманен таинственным, как тебе казалось, миром?

– Черт, в самую точку. – Он взял ее руку в свои. – Мне так хотелось, чтобы и вокруг меня крутились поклонницы.

– Теперь у тебя их немало.

В воздухе вспыхнули искры, весь мир вокруг мгновенно перестал существовать.

– Я оставил семью, прошлую скучную жизнь и смотрел на мир глазами маленького мальчика, попавшего в кондитерскую лавку.

– И ты переел сладкого. – Жасмин его прекрасно понимала. Грант заслужил прощение, ведь он и сам не заметил, как успех изменил его и всю жизнь.

– Я наелся до боли в желудке. – Он склонился совсем близко, губы их почти соприкасались. – Но есть еще кое-что вкусное, и я никогда этим не смогу насытиться.

Жасмин задохнулась от одной мысли, что сейчас произойдет, но не представляла, как его остановить.

– Не хочешь изменить свое решение о сексе на одну ночь? Ты смотришь на меня так, будто я твой ужин.

– Ты настолько уверен в себе? – Жасмин вскинула подбородок и посмотрела ему в глаза. В нем было нечто обезоруживающее, возможно, сочетание волевой челюсти и трогательных веснушек, рассыпанных по лицу.

Одним движением он заключил ее в объятия и прижал спиной к станку. Сама того не ожидая, Жасмин страстно ответила на его поцелуй. Руки с наслаждением гладили его рельефную спину и бедра.

– Что ты делаешь?

– Хочу, чтобы эти красивые ноги обвились вокруг меня. Я смогу заставить тебя закричать. – Теперь в его глазах сквозило вожделение. – Снова и снова.

Прежде чем он смог продолжить, Жасмин со всем желанием, накопившимся внутри, впилась в его губы. Грант обнял ее за талию и приподнял, чтобы она могла обхватить его ногами. Он держал ее без всяких усилий, словно она ничего не весила. Маленькая грудь прижалась к мощному торсу.

– Не здесь, – прошептала она ему на ухо.

* * *

Жасмин ерзала на сиденье машины, пока они ехали к его дому. Ей с трудом удавалось сдерживать эмоции. Разум подсказывал, что она сошла с ума, ведет себя безрассудно.

В жизни существуют правила, которых она обязана придерживаться. В некоторой степени по этой причине она любила балет, в нем существовали строгие рамки, законы, ограничения. Но это совсем другое.

Секс на одну ночь грозил обернуться вторым свиданием, и она не в силах этому противостоять.

– О чем задумались, мисс Белл?

– Ни о чем, просто любуюсь видом.

Они подъезжали к центру города, все огромнее становились небоскребы делового центра Мельбурна. Жасмин любила этот город. Огни завораживали ее с детства, удивляло, как что-то может существовать так долго без сна.

– Обещаю, скоро ты увидишь кое-что получше. – Он хитро стрельнул глазами.

– Ты всегда такой галантный с дамами? – Жасмин развернулась к нему и оглядела красивый профиль.

– Какая уж тут галантность. Футболистам это не нужно.

Она фыркнула и отвернулась. Перед глазами возникли картины, на которых вокруг него толпились стайки поклонниц. От этой мысли ее затошнило.

– Значит, ты обленился и не любишь ухаживать?

– Все эти поклонницы не для меня, мне нравятся такие, как ты.

– Лесть тебе не поможет.

– Поправь меня, если я ошибаюсь, но, кажется, я уже добился, чего хотел. Ты сидишь в моей машине и едешь ко мне, разве не так?

– Это ерунда.

– Ты больше не думала о танцах?

– Нет, – солгала Жасмин. Она постоянно думала об этом, хотя старалась не зацикливаться на этих мыслях.

– Я же просил тебя не отказываться от этой идеи.

– Да, просил, но не помню, чтобы я давала согласие.

Грант въехал на стоянку и заглушил мотор.

– Я бы все отдал, только бы ты вернулась на сцену.

– С чего бы это?

– Потому что ты потрясающая. – Он потянулся и поцеловал ее.

От исходившего от него аромата кружилась голова. Если он и дальше будет так ее целовать, она пообещает что угодно.

Взявшись за руки, они вошли в здание. Жасмин отметила, насколько шикарно все здесь отделано. Разглядывая интерьеры в стиле ар-деко, она даже на несколько минут забыла о Гранте. Когда двери лифта закрылись, он обнял ее, напоминая о себе. Их отражение в зеркале от пола до потолка заполнило все пространство, они красиво смотрелись вместе. Грант обнял ее за талию, она прижалась к его бедру, положила руку на ширинку и с удовольствием услышала его сдавленный стон.

– Сразу к делу?

– Конечно. Только так я могу заставить тебя не задавать вопросы.

– Это мне подходит.

Двери лифта бесшумно распахнулись, выпуская их в пустой коридор. Под ногами лежал мягкий серый ковер, стены украшали акварели. Они поспешно шли к двери, стараясь не отрываться друг от друга ни на миг.

Грант открыл дверь квартиры и пропустил Жасмин вперед. От волнения у нее сжалось сердце.

Это был типичный дом холостяка. Определенно хозяина больше радовала огромная плазменная панель на стене, чем восхитительный вид из гигантского окна, занимавшего всю стену комнаты. От россыпи городских огней на черном фоне у Жасмин перехватило дыхание. Грант взял ее за руку:

– С балкона вид еще лучше.

Он раздвинул створки, и волна свежего воздуха влетела в комнату. Жасмин плотно сжала перила и наклонилась вниз, завороженно разглядывая город. До нее долетал слабый шум транспорта и толпы, в воздухе пахло дождем. Грант встал за ее спиной и поцеловал в шею.

– Невероятно красиво, – выдохнула она, прижимаясь к нему спиной. – Ты счастливчик.

– Особенно теперь.

Рука легла на ее живот и скользнула между ног. На ней по-прежнему были лосины, лишь сверху накинуто пальто. Каждое прикосновение хорошо ощущалось сквозь тонкую ткань купальника.

Жасмин развернулась и откинула голову назад, наслаждаясь тем, как ветер треплет ее волосы. Окончательно осмелев, она выпрямилась и потянулась к молнии на его джинсах. Стянув их, подняла глаза и увидела его удивленный взгляд.

Лизнув кончиком языка головку, она открыла рот и обхватила ее губами, действуя медленно, словно дразня губами и языком. Вскоре сверху до нее донесся тихий стон.

– Раз ты так, пошли внутрь.

Он провел ее в спальню. Большую часть пространства занимала невероятных размеров кровать, покрытая темно-синим покрывалом, казавшимся мягким, как облачко на небе. Ни одной фотографии, ничего, что могло бы рассказать о его прошлой жизни. Жасмин помнила, что у него напряженные отношения с семьей, но не ожидала, что он не хранит ничего, напоминающего о родственниках. На стене лишь одна картина – изображение футболиста, судя по внешнему виду семидесятых годов. Он снял с нее пальто и пристроил на спинку небольшого кресла:

– Хватит смотреть по сторонам.

Грант сел на кровать и потянул ее к себе. Джинсы он уже снял и теперь оставался в одном пуловере. Жасмин поспешила стянуть его вместе с футболкой.

– Теперь я буду смотреть только на тебя. – Она присела ему на колено.

Он опустил лямку бюстгальтера и обнажил грудь. Ощущая, как его губы обхватывают сосок, Жасмин закрыла глаза, отдаваясь пробежавшей по телу волне удовольствия. Тихо застонав, откинула голову.

Оттолкнув его, скинула всю одежду, нижнее белье, – оно легло пестрой кружевной кучкой у ее ног.

Он гладил и целовал ее грудь. С каждым прикосновением рассеивались страхи, боль от потери, неуверенность в том, что она поступает правильно.

Опустив руку, он нашел чувствительный бугорок между ног; она запрокинула голову от наслаждения. Волны удовольствия становились все теплее, ласки вызывали бурю чувств, вскоре она словно растворилась в потоке нежности. Оргазм светом озарил пространство, тишину в спальне пронзил ее громкий крик.

Жасмин, обессилев, упала на него и поцеловала в щеку. Впервые за многие годы она ощущала себя в безопасности, было спокойно и легко, будто его сильные руки защищали ее от всего мира.

Глава 12

Голова Гранта лежала на ее животе, пальцы поглаживали грудь. Секс с ней требовал не меньше сил, чем самая серьезная тренировка. Он с наслаждением слушал, как она шепчет ему ласковые слова, и улыбался. За такие мгновения он был готов отдать многое, хотел, чтобы эта девушка всегда присутствовала в его жизни.

Грант отогнал от себя эту мысль. Целая жизнь – это слишком долго, учитывая, что женщины, как правило, начинали ему надоедать уже через сутки. Желание провести рядом с кем-то годы казалось сумасшествием, однако чем дольше он общался с Жасмин, тем больше ему этого хотелось. Она ему необходима; отказаться от нее – все равно что запретить себе дышать, есть, пить. Когда это случилось?

– Почему-то у меня такое чувство, что я за тобой ухаживаю?

– С этим ты немного опоздал.

– Учитывая, что мы только что нарушили договор об одной ночи.

Она провела кончиком пальца по татуировке на его руке.

– Ничего страшного, если это никому из нас не причиняет боль.

– В теории все выглядит лучше.

– А на практике? – Она подняла голову и посмотрела ему в глаза.

– Иногда тоже работает.

На самом деле в реальной жизни все не так просто, как в теории, однако это его не останавливало, любопытно, что у них получится на практике.

Он потянулся и поцеловал уголок ее губ, потом кончик носа.

– Ответ мне нравится.

– Значит, ты пойдешь со мной на «Браунлоу»?

Лицо Жасмин сразу напряглось.

– Я же сказала, что подумаю.

– О чем тут думать?

Кажется, впервые рядом с ним женщина, не желающая принимать его образ жизни. После десяти лет, когда он привык, что люди его используют, это стало шоком и неожиданной радостью.

– Или ты таким образом отказываешься?

Жасмин подавила вздох:

– Извини, я не могу с тобой пойти.

– Почему?

– Тебе обязательно знать причину?

– Я всегда был любопытным.

– Я не люблю выходы в свет. Мне часто приходилось бывать на разных мероприятиях во времена службы в театре, поэтому теперь, когда есть возможность выбирать, я предпочитаю отказаться.

– Похоже, за этим стоит нечто большее.

– Послушай, мы не в кабинете, а я не твой пациент. Да и психолог ты не самый лучший.

– Зато очень наблюдательный. Кстати, не нужно быть лучшим.

– Что это значит?

– Тебя очень просто понять, Жасмин.

– Что ты хочешь сказать?

– Ты словно открытая книга. Может, ты и думаешь, что умеешь скрывать эмоции, но это не так.

Она поджала губы и нахмурилась.

– И?..

– Я мечтаю появиться на красной дорожке именно с тобой. Ты не такая, как другие женщины. И это мне в тебе очень нравится.

– Правда?

– Я хорошо знаю женщин своего круга. С одной из них я даже был помолвлен. Правда, она вскоре решила, что я недостаточно для нее хорош. – Грант поморщился от воспоминаний. Тогда он был совсем Другим человеком. – Я много пил и чуть не свалился в пропасть. Потом еще год приходил в себя. Внутренний голос подсказывает: ты другая.

– Я другая. Мы слишком разные, в этом и проблема.

– Ерунда.

– Разве? Ты сам говорил, что я создана для сцены. Но я не хочу жить в свете софитов. Мой бывший парень все это очень любил, постоянно приглашал меня на вечеринки, чтобы похвастаться, какая у него красивая девушка. Ему было нужно только это. Я сама была ему неинтересна.

– Он полный идиот.

– Да, пожалуй. Благодаря ему я питаю отвращение к такой жизни. Не желаю, чтобы все вокруг меня разглядывали. Когда-то я дала себе слово, что больше не окажусь в подобном положении. Теперь ты понимаешь, что у нас не может быть серьезных отношений?

Грант смотрел на Жасмин и понимал, что готов прижать ее к себе и не отпускать до тех пор, пока прошлое не сотрется из ее памяти. Грудь сдавило от полноты чувств. Мог ли он предложить ей жизнь без публичности? Это невозможно, но и отпустить тоже не мог. Если подумать, он найдет выход. Он обязан удержать ее хотя бы до тех пор, пока она не станет полностью доверять ему, а он, в свою очередь, сможет доказать, что не совсем такой, каким кажется. Он вовсе не собирается подчинять ее жизнь своим прихотям.

Чувство, которое он испытывает к Жасмин, не имеет ничего общего с желанием подавлять. Оно намного глубже и серьезнее.

– Хорошо, давай сосредоточимся на том, что у нас общего.

– Согласна.

В душе осталась надежда, что он сможет заставить ее изменить мнение.

* * *

Жасмин проснулась утром, когда между перекладинами деревянных жалюзи забрезжил солнечный свет. Такая погода не характерна для зимы в Мельбурне.

Она перекатилась на кровати, высвобождаясь из объятий Гранта, и принялась разглядывать комнату, постепенно выбираясь из сонного дурмана.

Ей в жизни не доводилось видеть более безликого помещения. В голове всплыли воспоминания. Грант что-то говорил, прежде чем они стали обсуждать приглашение на «Браунлоу». Она помнила его признание в том, что у него напряженные отношения с семьей. Тогда она не придала этим словам значения – у кого не бывает проблем с родственниками? Хотя в разговорах Грант не упоминал никого из близких людей, кроме тренера и, пожалуй, бывшей невесты.

В квартире совсем нет фотографий, и за то время, что она здесь находится, ему ни разу никто не позвонил. Неужели у такого известного человека нет близких и друзей, которых волновала бы его жизнь?

Она посмотрела на него. Он зашевелился и сонно улыбнулся, прежде чем открыл глаза.

– Доброе утро.

– Очень доброе утро, – ответил он, просовывая руку под простыню, чтобы прикоснуться к ее груди.

– Ты животное, – засмеялась Жасмин, отталкивая руку.

– Я спортсмен и на здоровье не жалуюсь.

От его улыбки становилось теплее на душе.

– Может, на этот раз ты сваришь кофе? – спросила Жасмин.

– Даже не думай, что я забуду о том, чего хочу. После завтрака опять затащу тебя в спальню.

– Договорились.

Несмотря на боль во всем теле, мысль о возвращении в спальню ее радовала и возбуждала. Жасмин огляделась в поисках одежды и увидела сваленные в кучу вещи.

– Возьми. – Грант достал футболку из ящика и бросил ей.

Она благодарно улыбнулась – надеть чистое очень приятно. Его футболка сидела на ней скорее как свободное платье.

– Ради такого стоило просыпаться.

Он прошел в гостиную, а она устроилась на высоком барном стуле рядом с кофеваркой. К запаху чистого тела и хлопковой ткани добавился аромат свежемолотого кофе. Она попала в рай. Здесь все ново и очень уютно.

В следующую секунду Жасмин нахмурилась. Должно быть, она здесь случайно. Их связь внезапна и не продлится долго. Может ли она доверять ему и надеяться на что-то серьезное?

Она принялась расчесывать руками волосы, глядя на него. Он приготовил кофе в красивой кофе-машине, стоившей, вероятно, больше автомобиля.

– Значит, ты можешь позволить себе шикарную квартиру, а дизайнера нет?

– Хм, а ты знаешь, как обидеть человека.

– Я не хотела, просто интересно, почему здесь все так скучно? Никаких фотографий.

– У меня есть ваза с фруктами. А вешать на стены нечего, у меня нет фотографий.

– Вообще никаких? Даже семейных? Или с вечеринок, где ты с друзьями и товарищами по клубу.

– Я не очень люблю сниматься.

От нее не ускользнуло то, что плечи его напряглись, а кружку он сжал крепче обычного.

– Грустно.

В кухне повисла тишина.

– Журналисты и так часто меня снимают. Этого достаточно. Откровенно говоря, я не любитель постоянно находиться на виду.

Жасмин печально улыбнулась:

– Не думаю, что звуки аплодисментов могут надоесть.

– Аплодисменты благодарной публики и постоянно таскающиеся за тобой папарацци не одно и то же.

– Разве твои родные не расстроились, когда приехали и не увидели ни одной семейной фотографии? – Провокационный вопрос, но она не смогла сдержаться.

– Я уже говорил: у нас напряженные отношения. Они здесь не были.

– Никогда?

– Никогда. Ехать слишком далеко.

– А ты бываешь дома?

– Решила поиграть в доктора Фила?

Грант отвернулся и принялся готовить еще одну чашку кофе.

– Я подумала, раз тебя так тревожит мое будущее, может, и я могу тебе чем-то помочь?

– Ты уже помогла. Моя нога в прекрасной форме только благодаря тебе. Я могу завершить сезон без травм.

Жасмин довольно улыбнулась:

– Я рада. А теперь займемся твоими отношениями с родными.

Отвечать не было необходимости, все написано у него на лице. Да уж, она может дать хороший совет в такой ситуации. Со своими родителями Жасмин не виделась давно, но собиралась навестить их в ближайшее время, как и записаться к психологу и начать разрабатывать лодыжку.

Впрочем, она звонила родителям раз в неделю, иногда общалась с ними по электронной почте, у них были темы для разговоров, кроме ее травмы. Однако скоро боль утихнет, чувство стыда притупится и все вернется на круги своя. С Грантом сложнее. Сердце сжалось от переживаний за него. Неужели она серьезно рассчитывает, что все ограничится сексом, если душу терзают такие чувства?

– Жасмин, я… – Грант отвел взгляд.

– Ты обязан им позвонить, пока не стало слишком поздно.

– Все не так просто.

– Разве? Они ведь знают, что ты не избивал тех парней?

– Дело не только в этом.

– Расскажи мне, Грант.

– Когда я сообщил, что уезжаю в Мельбурн играть в футбол, в доме был скандал. Нам так и не удалось наладить отношения.

– А в чем причина скандала?

Она терпеливо ждала, когда он подберет слова и все объяснит. Старая, известная ей истина: чем меньше вы сказали, тем более подробного рассказа ждет собеседник.

– Отцу не нравилось мое решение. Он надеялся, что я займусь фермерством, стану ветеринаром. У меня были способности, но не было желания.

– Мне кажется, ты все сделал правильно.

– Отец так не считал. Мама всегда меня поддерживала, была буфером между мной и отцом. Потом она умерла, я решил заняться футболом, и отношения разладились. Отец сказал, что я сам выбрал между семьей и футболом. И то и другое сохранить нельзя. Моей сестре пришлось отказаться от мечты и остаться с отцом. Мне кажется, она всегда будет винить меня за это.

– Но это не верно.

– Да.

– А ты никогда не пробовал наладить отношения?

– Они немного улучшились. Я связался с Аннабель, мы иногда разговариваем. Мы очень дружили, когда были детьми, она скучает по мне. Она стала работать в офисе отца, я звонил несколько раз, и она снимала трубку.

В этой фразе чувствовалась незавершенность.

– Потом опять стало плохо после того, как я начал пить, и еще этот суд. Отец сказал, что я запятнал имя семьи, я плохой сын и не лучший пример для племянника. Даже Аннабель отвернулась от меня, заявила, что не хочет, чтобы ее сын брал с меня пример и вырос таким же. И еще добавила, что я слишком часто обижал отца, теперь они не смогут меня простить.

Грант замолчал, Жасмин решилась спросить:

– И на этом все?

– Да. Уже шесть месяцев я не получал от них писем. – Он тяжело опустился на соседний стул. – Таких людей, как мой отец, сложно переубедить.

– Хорошо бы, чтобы ты постарался.

Он слабо улыбнулся:

– Дело в том, что никто из нас не хочет сделать первый шаг.

– Может, тебе все же позвонить отцу?

– Они ясно сказали, что не желают меня знать.

Оторвавшись от кофе, Жасмин поцеловала Гранта в губы. Казалось, поцелуй сможет облегчить его страдания.

Он жадно прижал ее к себе, едва не столкнув локтем чашку.

– Нам надо остановиться. Иначе я не сдержусь и мы останемся без завтрака.

– Тогда поторопись. Я хотела бы принять душ.

– Полотенца в шкафу у двери в спальню. – Он поцеловал ее в лоб. – Я быстро.

Он захлопнул входную дверь, Жасмин осталась одна в тишине незнакомой квартиры. Что она делает? Их роман развивался так быстро; она уже сидит в его доме, хочется обойти каждую комнату, внимательно все рассмотреть, узнать как можно больше об этом человеке. И еще она думает о том, о чем не должна. О том, что хочет нарушить данное себе слово, мечтает, чтобы их отношения стали более серьезными.

Отставив кофе, она отправилась на поиски полотенца. Полки были забиты различными вещами, на одной из них стопкой лежали полотенца. Опустив глаза, она заметила внизу красивую коробку. Присела на корточки и внезапно увидела на крышке собственное имя, написанное корявым почерком Гранта. Никакого логотипа фирмы, хотя коробка была явно дорогой. К ручке из золотой ленты была прикреплена записка: «Жасмин, я хочу, чтобы ты пошла со мной на «Браунлоу». Грант».

Сняв крышку, она увидела тонкую упаковочную бумагу персикового цвета, в которую было что-то завернуто.

Платье. Наверное, самое прекрасное из всех, что она видела. Она подняла его так осторожно, словно оно из стекла.

Платье оказалось длинным, до самого пола, из бледно-розового шелка, такого цвета делают пуанты. Лиф представлял собой переплетение шелковых лент и тонкого кружева, украшенного жемчужинами.

Ей так сдавило грудь, что невозможно было вздохнуть. Наряд похож на переделанную дизайнером балетную пачку. Фасон простой, но необыкновенный лиф делал элегантное платье настоящим произведением искусства.

Этот наряд словно создан для нее.

Сердце бешено забилось. А ведь Грант и словом не обмолвился, что купил ей платье.

«Я хочу, чтобы ты пошла со мной на «Браунлоу». Звучит как приказ, а не приглашение. Он уверен, что она не откажет. Покраснев, Жасмин аккуратно сложила платье в коробку, расправила бумагу и вернула на место крышку.

Подняла коробку дрожащими руками и перенесла на стойку в кухне. Вот и причина, по которой они не могут быть вместе, – он никогда не примет отказа, что бы ни предложил. А ведь она всегда считала, что Грант руководствуется лучшими чувствами.

Что бы между ними ни происходило, она обязана немедленно все прекратить. Она давно дала себе слово, что никогда вновь не станет куклой для мужчины. Сыта по горло таким отношением. Внезапно нахлынули воспоминания. В тот вечер на ней тоже было великолепное платье. Кроваво-красный шелковый наряд, позже отправленный в мусорный бак, – символический жест, означавший завершение прошлой жизни.

Жасмин огляделась, решая, как поступить. Возможно, Грант искренне увлечен ею, но этого недостаточно, чтобы нарушить клятву. Если она и на этот раз скажет «да», неизвестно, чем все закончится. Так было и с Кайлом. Поддавшись на его уговоры, она не заметила, как превратилась в легкоуправляемую игрушку.

Борясь со слезами, она взяла записку Гранта и ручку. Нельзя делать вид, будто ничего не произошло, своим подарком он разбудил дремавшие в ней чувства, напомнившие о прошлом.

Необходимо положить всему конец, пока жизнь не пошла по кругу.