Текст книги "Финал"

Автор книги: Стефани Гарбер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Колдунья побледнела еще сильнее, так что кожа стала пергаментно-белой.

– Ты шутишь… – выдохнула она чуть слышно.

– По-вашему, у меня имеется чувство юмора? – парировал он и, подняв колдунью, играючи перекинул через плечо.

Телла отшатнулась назад на полуонемевших ногах, оставив за собой горстку растерзанных перьев. Всякий раз, когда Легендо уверял ее, что не является героем, она в глубине души надеялась, что своими действиями он докажет обратное. Телле хотелось верить, что она ему небезразлична, что к ней он относится не так, как к остальным. Но на самом деле все было с точностью до наоборот: чувство к Легендо сделало ее уязвимой, а может и вовсе разрушить, если немедленно не вырвет его из своего сердца.

Раз Легендо, не задумываясь, предал женщину, которая создала его, значит, предаст кого угодно.

Телла покинула свое укрытие под окном и, продравшись сквозь заросли розовых кустов, побежала, спотыкаясь, обратно в лес. Она свернула с главной тропинки и оглянулась, только оказавшись надежно скрытой в глубине соснового бора.

Когда Легендо вышел из коттеджа с перекинутой через плечо Эсмеральдой, Телла поняла, что он ей больше не друг, не враг и даже не парень, которого она когда-то любила. Он стал в точности таким, как о нем рассказывалось в многочисленных историях, которым она никогда не хотела верить.

7

Скарлетт

Чувства Скарлетт плясали вокруг нее хороводом красок: взволнованного аквамарина, нервного календулового и разочарованного имбирного. С тех пор как сестра ушла, она металась по комнате, каким-то внутренним чутьем предугадывая, что Телла не вернется вовремя, но также надеясь, что все же ошибается.

Наконец, Скарлетт остановилась перед зеркалом и еще раз оглядела себя, чтобы убедиться, что ее платье не отражает владеющего ею смятения. Бледно-розовое кружево казалось более тусклым, чем раньше, хотя, с другой стороны, в этом зеркале любые краски теряли яркость.

Комнаты, которые снимали Скарлетт и Телла, постепенно приходили в упадок, подобно тому, как истончается со временем тканый ковер, так что проступают нити основы.

По окончании Караваля сестры единодушно сошлись на необходимости уехать из дворца. Скарлетт хотела ни от кого не зависеть, и Телла утверждала то же самое. Но Скарлетт подозревала, что на самом деле младшая сестра стремится оказаться подальше от бросившего ее Легендо.

Телла умоляла перебраться в один из фешенебельных домов в причудливом Атласном квартале, но Скарлетт понимала, что деньги нужно тратить с умом, иначе они быстро закончатся. В качестве компромисса сестры остановили выбор на нескольких небольших комнатах в пансионе, располагавшемся в отдаленном уголке желанного сердцу Теллы квартала, однако пришлось мириться с тем, что отделка зеркал была скорее желтой, чем золотой, стулья обиты колючим вельветом, и повсюду ощущался запах мела, какой обычно бывает у старинной фарфоровой чашки с отколотым краем. Телла регулярно на все это жаловалась, но жизнь в скромном месте позволяла сестрам растягивать свои средства. Благодаря деньгам, которые Телла наворовала у отца, удалось внести арендную плату до конца года. Скарлетт не знала, что они будут делать потом, но сейчас не это было ее главной заботой.

Часы пробили три.

Она выглянула в окно и, конечно, не заметила Теллы в толпе праздных гуляк, зато увидела, что, наконец, подали заказанный ею наземный экипаж. В Валенде их было немного, поскольку жители отдавали предпочтение небесным каретам, плавно скользящим высоко над городскими улицами. Однако бывший жених Скарлетт, граф Николя д’Арси, или просто Николя, как она стала его в последнее время называть, обитал в расположенном далеко за пределами городских кварталов загородном поместье, с которым воздушное сообщение отсутствовало. Зная это, Скарлетт обеспечила себя транспортом заблаговременно, договорившись обо всем еще неделю назад. Чего она предусмотреть не могла, так это того, насколько многолюдным окажется фестиваль.

Люди уже покрикивали на ее кучера, заставляя скорее освободить дорогу. Он точно не станет долго ждать. Если он уедет, Скарлетт окажется в затруднительном положении и упустит шанс, наконец, встретиться с Николя.

Войдя в комнату, где неподвижно лежала Палома, Скарлетт поджала губы и неодобрительно подумала: «Она только и делает, что спит. Беспробудным, вечным сном».

Скарлетт изо всех сил старалась подавить поднимающуюся в душе горькую злобу. Она несколько смягчилась, узнав, что мать вовсе не собиралась бросать их с сестрой навсегда и что последние семь лет она провела пленницей в проклятой Колоде Судьбы. Однако девушка до сих пор не сумела простить мать за то, что та оставила ее и Теллу на попечение злодея-отца. Телла может сколько угодно утверждать обратное, но Скарлетт не считала для себя возможным восстановить былые отношения с Паломой.

Телла, вероятно, будет в ярости, когда вернется и обнаружит, что старшая сестра оставила Палому без присмотра. Она постоянно твердила, что не хочет, чтобы та проснулась в одиночестве, однако Скарлетт сомневалась, что это знаменательное событие случится именно сегодня. Да и вообще, если Телла так печется о матери, ей следовало бы вернуться еще час назад, как и обещала.

Решив позвать служанку и попросить ее присмотреть за их матерью, Скарлетт распахнула дверь комнаты Паломы и прямо на пороге столкнулась с одной из них. Щечки у девушки раскраснелись, на губах играла широкая улыбка.

– Доброго денечка, сударыня! – Служанка быстро сделала книксен. – Я пришла сказать, что в гостиной на первом этаже вас ожидает некий господин.

Скарлетт посмотрела поверх плеча девушки, но увидела только поцарапанные деревянные перила и ничего из того, что происходило внизу.

– Он назвал свое имя?

– Сказал только, что желает сделать вам сюрприз. Он очень красивый. – Девушка застенчиво накрутила на палец прядь волос, как будто этот привлекательный молодой человек стоял сейчас прямо перед ними.

Скарлетт колебалась, решая, что делать дальше. Возможно, пожаловал Николя, вдруг захотевший ее удивить, хотя на него это совсем не похоже. Воплощенная благопристойность, он отказывался встречаться с ней во время траура по императрице и просил подождать до его окончания, то есть до сегодняшнего дня, чтобы официально начать ухаживать за ней.

Кроме графа явиться к ней мог только один человек, но видеться с ним сейчас для Скарлетт было совсем нежелательно. Она поклялась даже не думать о нем нынче днем. Да и, если это в самом деле Хулиан, он опоздал на пять недель. Скарлетт могла бы и вовсе счесть его мертвым, если бы не попросила Теллу осведомиться о нем у Легендо, и тот подтвердил, что Хулиан жив-здоров, хотя и не сказал, где его брат и почему не приходит к Скарлетт.

– Не окажешь ли ты мне услугу? – попросила она служанку. – Моя мать все еще нездорова. Ей ничего не нужно, но я не хочу оставлять ее одну. Пока меня не будет, не могла бы ты проверять ее каждые полчаса на случай, если она проснется?

Скарлетт протянула девушке монету. Затем с гулко колотящимся сердцем прокралась вниз по лестнице, вопреки здравому смыслу надеясь, что Хулиан, наконец, вернулся и что он скучал по ней так же сильно, как она по нему. Стараясь ступать неслышно, она вошла в гостиную и тут же замерла на месте. Ее таинственным посетителем в самом деле оказался Хулиан, который смотрел на нее через комнату.

Внезапно в гостиной стало значительно теплее. Стены как будто стали сужаться, а воздух нагреваться, словно в окна проникало слишком много солнечного света, заливая потрепанные книжные полки и стулья туманной послеполуденной дымкой, от которой вся обстановка казалась не в фокусе. Кроме Хулиана.

Он выглядел безукоризненно.

Скарлетт с легкостью поверила бы, что он только что сошел со свеженаписанного полотна. Кончики его темных волос были влажными, янтарные глаза сияли, а губы приоткрылись в сногсшибательной улыбке.

Поистине, это парень из ее сновидений! Который, вероятно, являлся во сне половине девушек империи.

Все ее прежние чувства вспыхнули оранжевым пламенем. Хулиан не мог видеть цвета ее эмоций, а Скарлетт не хотела никакими иными способами выдавать себя. Например, посредством подогнувшихся колен или покрасневших щек. Тем не менее при виде него ей не удалось унять бешеное сердцебиение. Она как будто готовилась погнаться за ним в случае, если он вздумает обратиться в бегство. Он и так слишком долго отсутствовал!

Должно быть, Хулиан прибыл откуда-то, где было еще теплее, чем в Валенде. Накрахмаленные рукава его рубашки (обычно он такие не носил) были аккуратно закатаны, демонстрируя худощавые руки. Одно его предплечье оказалось перемотанным широкой белой повязкой, контрастировавшей с кожей, которая теперь стала на несколько оттенков темнее привычного золотисто-коричневого цвета. Следовательно, Хулиан загорел в том месте, куда его в последний раз отправил Легендо. На подбородке у него красовалась аккуратно подстриженная щетина, казавшаяся толще и длиннее, чем запомнилось Скарлетт; она частично скрывала тянущийся от его глаза к челюсти тонкий шрам. Сюртука на нем не было, только серый жилет с блестящими серебряными пуговицами, которые сочетались с причудливой вышивкой по бокам его темно-синих бриджей, заправленных в новенькие кожаные сапоги. Когда Скарлетт впервые встретила Хулиана, он выглядел как негодяй, а теперь и впрямь походил на добропорядочного господина.

– Привет, Малинка.

Платье Скарлетт отреагировало мгновенно. Как бы она мысленно ни приказывала ему не меняться и не выдавать ее чувств, оно всегда симпатизировало Хулиану. Когда на частном острове Легендо она впервые облачилась в этот наряд, к неловкости от необходимости раздеться перед Хулианом примешивалось разочарование, оттого что выбранный для нее туалет выглядел унылой тряпкой. Но стоило ей повернуться и посмотреть на Хулиана, как платье вдруг само собой украсилось кружевами и сделалось соблазнительного сочно-вишневого цвета, словно откуда-то знало о том, что нужно завоевать сердце этого парня.

Сейчас Скарлетт не могла видеть своего отражения в зеркале, но чувствовала, как платье снова меняется. Вырез стал много больше прежнего, так что она ощутила на груди дуновение теплого воздуха, подол плотно обнял изгибы бедер, а цвет ткани стал насыщенно-розовым, как у жаждущих поцелуя губ.

Хулиан по-волчьи ухмыльнулся, как в ту ночь, когда увез ее с Трисды – ее родного острова. Но, несмотря на голодный взгляд в глазах, он даже не попытался сократить разделяющее их расстояние, продолжая стоять на месте, опираясь локтем о потрескавшийся сервант. Проникающий в окно солнечный луч позолотил черты его лица, отчего он стал казаться еще более неприступным и недосягаемым.

Скарлетт хотелось подбежать к нему и обнять, но она тоже не двинулась с места.

– Когда ты вернулся? – холодно спросила она.

– Неделю назад.

«И пришел ко мне только сейчас?» — мысленно возмутилась она, но тут же напомнила себе, что первая трещина в их отношениях случилась из-за нее самой, точнее, из-за ее желания встретиться со своим бывшим женихом. Хулиан тогда ответил, что все понимает, и согласился с ее стремлением поступать так, как считает нужным. А потом Легендо снова отослал его куда-то по делам.

«Писать я не смогу, но пробуду в отлучке не больше недели», – пообещал он.

Одна неделя превратилась в две, затем в три, четыре, пять, а от него не было даже записки, подтвердившей бы, что он все еще жив. Скарлетт терялась в догадках: то ли он отказался от нее, то ли забыл о ней, потому что был чрезвычайно занят выполнением поручения Легендо.

Хулиан, которому явно было не по себе, провел рукой по шее сзади, привлекая внимание Скарлетт к обернутой вокруг руки повязке.

– Ты ранен? – «Не потому ли он не появлялся раньше?» — промелькнула у нее мысль. – Что у тебя с рукой?

– Ничего страшного, – пробормотал он в ответ.

Скарлетт могла бы поклясться, что он покраснел. Она даже не знала, что Хулиан способен на подобное проявление эмоций, ведь он из тех людей, кто не ведает стыда и всегда уверенно шагает по жизни. Но теперь его щеки горели огнем, и он отказывался встречаться с ней взглядом.

– Прости, что не пришел к тебе раньше.

– Все в порядке, – заверила Скарлетт. – Уверена, что ты был очень занят, выполняя поручение Легендо, каким бы оно ни было. – Она снова посмотрела на таинственную повязку у него на руке, а затем еще раз попыталась заглянуть в глаза, но Хулиан по-прежнему избегал ее взгляда. – Что ж, спасибо, что зашел. Рада тебя видеть. – Ей не терпелось многое ему поведать, но донесшееся с улицы ржание запряженных в карету лошадей напомнило о том, что ей следует поторопиться, пока не испортила отношения с Николя. – Я бы с удовольствием поболтала с тобой, но, к сожалению, мне нужно идти.

Хулиан оттолкнулся от серванта.

– Если собираешься на фестиваль, могу составить тебе компанию. – То было вежливое дружеское предложение, но Скарлетт всегда испытывала к Хулиану куда более сильные чувства, даже когда они только познакомились и он ей совсем не понравился. Они двое никогда не смогли бы быть просто друзьями. Ей нужно от него гораздо большее – в противном случае ему следовало отпустить ее от себя.

– Нет, не на фестиваль, – сказала она. – Я наконец-то встречаюсь с Николя.

Хулиан изменился в лице – всего на мгновение, так что если бы Скарлетт отвлеклась хоть на секунду, то ничего бы и не заметила. Услышав ее ответ, он прошагал мимо нее к входной двери пансиона, как будто намереваясь уйти и оставить ее в покое, навсегда положив конец их отношениям.

Вместо этого он распахнул дверь со странно приятной улыбкой.

– Замечательно, – весело объявил он, как будто она только что сообщила, что на ужин у них будет кокосовый торт. – Я отправлюсь с тобой в качестве компаньонки… точнее, компаньона.

– Который мне вовсе не требуется.

– Потому что он у тебя уже есть?

Скарлетт сверкнула глазами.

– Нам с тобой никакая компаньонка никогда не была нужна.

– Вот именно!

Самодовольно ухмыляясь, Хулиан с важным видом прошел мимо нее к стоящему в ожидании экипажу, открыл дверцу и, вместо того чтобы помочь Скарлетт, забрался внутрь сам.

Кипя от негодования, Скарлетт последовала за ним и заняла место напротив. Хулиан, возможно, и начал одеваться как добропорядочный господин, но по-прежнему ведет себя, точно заправский негодяй. Его расстроенные чувства были бы ей понятны, если бы за последние пять недель он хотя бы попытался передать ей весточку о себе или бороться за нее после ее заявления о том, что хочет дать Николя еще один шанс, но, похоже, Хулиану куда больше нравилось противостоять ей самой.

– Даже не думай мне помешать, – предупредила она.

– Хотел бы я заверить, что у меня и в мыслях подобного нет, но это было бы ложью.

Хулиан откинулся на спинку сиденья и развалился в свойственной молодым людям манере. Улицы Валенды не приспособлены для карет, и эта оказалась особенно узкой, так что в ней едва хватало места для них двоих. Однако Хулиан раскинул руки в стороны, положив их на парчовые подушки, и вытянул ноги, заняв почти все свободное пространство.

Когда экипаж с грохотом покатился по дороге, Скарлетт толкнула Хулиана в колено, так что оно стукнулось о другое, и указала на дверцу:

– Выметайся отсюда.

– Нет. – Убрав руки с подушек, он наклонился вперед. – Я никуда не уйду, Малинка. Мы и без того слишком много времени провели порознь. – Накрыв рукой ее ладонь, он крепко прижал ее к своему колену.

Скарлетт попыталась отстраниться, но очень вяло, как человек, делающий что-то для виду, а в душе надеющийся, что его остановят.

Хулиан именно так и поступил. Он сплел свои смуглые пальцы с ее и сжал сильнее, чем когда-либо, как будто компенсируя все те недели, в которые не имел возможности прикоснуться к ней.

– Пока я был в отлучке, пытался вспомнить все, что ты мне когда-либо говорила. Находясь вдали от тебя, я продолжал думать о тебе каждый час каждого дня.

Скарлетт подавила желание улыбнуться. Именно такое заверение она больше всего жаждала услышать. Но Хулиан никогда за словом в карман не лез и всегда точно знал, что сказать. В этом он мастер!

– Почему же тогда ни разу не написал?

– Потому что ты объявила, что хочешь все обдумать и встретиться со своим графом.

– Мне не требовалось столь много времени на раздумья. Я не получала от тебя ни строчки целых пять недель и решила, что ты забыл обо мне или попросту бросил. – Она старалась говорить так, чтобы голос не звучал чересчур обвинительно или отчаянно, но понимала, что потерпела неудачу и в том, и в другом. Сохраняя серьезное выражение лица, Хулиан смотрел на нее своими прекрасными карими глазами, которые теперь, в проникающем в окно кареты свете казались особенно теплыми.

– Я никогда тебя не брошу, Малинка, – с чувством произнес он и, взяв ее руку, поднес к своей груди.

Сердце Скарлетт немедленно отреагировало, забившись в бешеном рваном ритме, а сердце Хулиана продолжало твердо и размеренно стучать под ее ладонью.

– Я совершил много ошибок. А время дал тебе потому, что считал, будто это именно то, что тебе нужно. Однако как только увидел тебя сегодня, сразу понял, что заблуждался. Поэтому я сейчас и сижу с тобой в карете и готов ехать куда угодно, даже если это означает наблюдать за тем, как ты встречаешься с другим мужчиной.

Скарлетт, на мгновение позабывшая о Николя, вернулась к действительности.

– А если я не хочу, чтобы ты наблюдал за моей встречей с другим мужчиной? – спросила она.

– Я и сам не в восторге от этой идеи. – Голос Хулиана стал дразнящим, а его пальцы напряглись, когда экипаж загрохотал по ухабистой дороге. Они подъезжали к окраине города, с каждой минутой неумолимо приближаясь к поместью Николя.

– Если ты действительно попросишь меня удалиться, я немедленно выйду из кареты и вернусь во дворец пешком, – ответил он. – Не забывай, однако, вот о чем: я здесь еще и потому, что не доверяю этому твоему графу.

– А мне ты доверяешь? – спросила Скарлетт.

– Я доверил бы тебе даже собственную жизнь. Но также я познакомился с твоим отцом и понял, что он из себя представляет, поэтому неудивительно, что я подвергаю сомнению человека, заключившего с ним сделку.

– Николя не похож на моего отца.

Когда Скарлетт узнала, что во время Караваля на самом деле встречалась не с графом, а с игравшим его артистом, и впервые написала настоящему Николя, его не было на континенте, потому что он оплакивал ее кончину. Губернатор Дранья солгал ему, объявив, что Скарлетт и ее младшая сестра погибли в результате несчастного случая. Сам Николя понятия не имел, каким ужасным человеком был Марчелло Дранья.

И разительно от него отличался. Он увлекался рисованием растений и с удовольствием рассказывал забавные случаи из жизни своего пса по кличке Тимбер. А еще он оказался таким же приверженцем правил, как и Скарлетт; и так сильно верил в традиции, что, чтобы встретиться с ней, ждал до окончания траура по Элантине, то есть до сегодняшнего дня. Нет-нет, Николя не представляет для нее угрозы. Но и сердце ее он вряд ли разобьет, в отличие от Хулиана, которому уже дважды удалось это осуществить. Даже если Хулиан не сделает этого снова намеренно, в конце концов, ее сердце все равно разобьется из-за него.

Когда Скарлетт впервые написала Николя, она хотела встретиться с ним только затем, чтобы утолить свое любопытство. Но потом Хулиан надолго уехал, а письма от графа приходили регулярно и служили ей поддержкой, которую она тщетно ждала от Хулиана. Именно послания от Николя дарили ей ощущение опоры в неустойчивом мире.

Будучи артистом Караваля, Хулиан не подвергался воздействию времени. Он мог умереть навсегда, если бы кто-то убил его вне игры, но никогда не состарится, пока будет оставаться одним из исполнителей Легендо. У Скарлетт язык бы не повернулся попросить его отказаться от этой привилегии.

Она не знала, намерен ли Легендо по-прежнему проводить игры после того, как станет императором, но благодаря внезапному исчезновению Хулиана на несколько недель одно уяснила твердо: Легендо все еще его контролирует. Какое бы совместное будущее ни ожидало Скарлетт и Хулиана, долго оно точно не продлится. Все же, даже зная это, она не могла заставить себя выдернуть свою руку из его ладони.

– Я не хочу, чтобы ты возвращался во дворец пешком, – ответила она. – Но если ты все испортишь, клянусь звездами, я больше никогда с тобой не заговорю. Граф должен поверить, что ты выступаешь в качестве моего сопровождающего. Можем сказать ему, что ты мой двоюродный брат.

– Едва ли это сработает. Если, конечно, не хочешь, чтобы он решил, будто ты вступила в неподобающие отношения с собственным двоюродным братом. – Хулиан придвинулся ближе и быстро поцеловал ее в шею.

Скарлетт почувствовала, как покраснели щеки.

– Немедленно перестань!

Он откинулся на спинку сиденья и так громко расхохотался, что карета затряслась.

– Я же просто пошутил, Малинка, хотя теперь испытываю огромный соблазн продолжать в том же духе.