Текст книги "Эти странные американцы"

Автор книги: Стефани Фол

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Спорт

В многоязыкой, разношерстной стране, какой являются Соединенные Штаты, не прожить без общего языка, который позволил бы представителям многочисленных этнических меньшинств общаться мирным путем с представителями совершенно иных в культурном отношении сообществ. Этот общий язык – спорт. Раньше о спорте говорили в основном мужчины; теперь, в процессе стирания половых различий, он превратился в универсальное средство общения.

Во всяком мало-мальски крупном городе есть своя профессиональная футбольная, бейсбольная, баскетбольная или хоккейная команда, маленькие же городки довольствуются школьной или университетской сборной, или командой низшей лиги. Спортивный календарь, по идее, таков: бейсбол – летом, футбол – осенью, баскетбол – весной, хоккей – всегда. На деле все это перемешано и перепутано, так что телевидению круглый год есть что показывать, а у американских мужчин всегда найдется предлог увильнуть в выходные от домашних дел.

При любой американской футбольной или баскетбольной команде, от школьной сборной до профессиональной лиги, состоит отряд смазливых девиц, обязанности которых – размахивать помпонами и заводить болельщиков. Всякий американский мальчик мечтает стать футбольным полузащитником, а всякая девочка – главой «заводилок», если удастся в жестокой борьбе обойти всех соперниц.

За билеты на крупные соревнования дерут огромные деньги, и все равно иногда их бывает не достать Например, в Вашингтоне за сезонным билетом на футбол вас запишут в очередь на несколько десятков лет. К счастью для болельщиков, теперь существует кабельное телевидение, где всевозможные спортивные каналы транслируют всевозможные спортивные состязания. Новая «многоэкранная» технология позволяет самым одержимым болельщикам смотреть несколько матчей одновременно.

Большая Игра

Бывают всякие большие игры, но есть одна Большая Игра – Суперкубок по американскому футболу. Суперкубок – самое значительное событие года в мире, а может быть, и во вселенной. Огромная армия болельщиков неколебимо убеждена, что матчи на Суперкубок – крупнейшие события в истории человечества, которым никакие высадки в Нормандии и инаугурации президентов в подметки не годятся.

Эта приходящаяся на конец января фантасмагория обзывается Мировым Чемпионатом по виду спорта, которым профессионально занимаются только в США (существует Мировая лига американского футбола, но шансы на участие в Суперкубке у ее членов так же ничтожно малы, как и трусики у «заводилки»).

Для Суперкубка организаторы выбирают самый вместительный стадион в каком-нибудь достаточно теплом штате, чтобы не заморозить богатых болельщиков насмерть, обычно во Флориде, Калифорнии или Техасе. В целях увеличения прибыли, время для матча выбирают так, чтобы его можно было с удобством смотреть во всех американских часовых поясах; рекламодатели приберегают для Суперкубка свои самые свеженькие ролики, выкладывая за право их показать 1 800 000 долларов в минуту, а то и больше. Впрочем оно, наверное, того стоит, так как в день Суперкубка игру смотрят больше половины всех американских телезрителей.

В день Суперкубка американцы приглашают к себе друзей чтобы вместе смотреть телевизор и пить пиво с пиццей. В городах, команды которых участвуют в Суперкубке, жизнь замирает и движение прекращается. После окончания игры в районах, где больше всего баров, начинаются празднования, а то и попросту буйства.

Вперед, на магазины!

Американская безудержная страсть к магазинам – не просто побочный продукт потребительской психологии. Хождение по магазинам – не докучная необходимость, а любимый отдых. Это – удовольствие, развлечение, способ убить время. Друзья специально назначают встречу, чтобы вместе пройтись по магазинам, и радостно возвращаются домой с пустыми руками.

Самая посещаемая достопримечательность штата Вирджиния – это не Маунт-Вернон, родина президента Джорджа Вашингтона, и не Монтичелло, родина президента Томаса Джефферсона, и даже не Вильямсбург, город-музей в колониальном стиле, воссозданный Рокфеллерами. Это – «Потомак Миллз», торговый центр милях в двадцати к югу от Вашингтона.

Американские торговые центры (как и супермаркеты) – это чертоги потребительства, петлистые лабиринты магазинов и ресторанов. Окруженные многими акрами парковок, загруженные дорогостоящей продукцией со всех концов света, американские торговые центры манят к себе сиянием и блеском огней. В пригородах (которые теперь принято называть «окраинными городками») школьные праздники и балы часто проходят в торговых центрах. Там чисто, безопасно, дежурят частные охранники, отличающиеся куда более широкими взглядами на мир, чем государственная полиция.

Но самый необременительный способ делать покупки – это, конечно, каталоги. В начале века Сирс Робакс додумался до продажи домов по почтовым заказам. Многие его дома и сейчас, восемьдесят лет спустя, хоть куда. Сам Сирс давно помер, но система почтовых заказов цветет и пахнет. В каждый дом приходят сотни красочных каталогов, предлагающих заказать по почте все, что вам взбредет в голову (и даже то, что без посторонней помощи никогда не взбредет). Вооруженный каталогом, телефоном и кредитной карточкой американец может одеть и обуть целое семейство, не вставая с дивана.

ОБРАЗ МЫСЛЕЙ

Деньги

Как сказал писатель и общественный критик Фрэн Лейбовиц: «В этой стране не только время – деньги. В ней всё – деньги». Если разобраться, так оно и есть: в США деньги действительно – самое главное. В обществе, где все равны и сами прокладывают себе дорогу в жизни, какой прок в благородном происхождении? Кому нужна утонченная духовность в круговерти суровой борьбы технократии и коммерции? Какой толк в чистых руках и чистом сердце, если все вокруг только и норовят скушать друг друга? Американцы любят думать обо всем в денежном эквиваленте, потому что деньги поддаются исчислению. Деньги – самый надежный способ определить, кто какое место занял в состязании, называемом «жизнь».

У отцов-основателей была цель: создать общество без наследственных различий; Джордж Вашингтон отказался от должности короля и предпочел должность президента. Всеобщее равенство не оставило места чванству, потому что не давало возможности чувствовать себя лучше других по одному только праву рождения. Эффективным разрушителем равенства стали деньги.

У американцев не принято скрывать своего пристрастия к деньгам. Они с удовольствием спрашивают и сообщают, что им сколько стоило и сколько они зарабатывают (хотя эту цифру принято на публике немножко подраздуть), или осведомляются, например: «Во сколько вам обошелся развод? Ну да? Ого! Оказывается, я еще дешево отделался».

Классовое происхождение и социальный статус

На вопрос, к какому классу он относится, почти любой американец ответит: к среднему (на практике это значит, что у вас есть какая-никакая работа). Современные американцы больше не верят, что кто угодно может стать президентом и даже слишком остро сознают разницу между очень богатыми и очень бедными. При этом они отнюдь не отказались от иллюзии равенства.

Классовая структура Америки чрезвычайно изменчива. Сын водопроводчика запросто может стать профессором, а сын профессора – водопроводчиком, особенно если вовремя разберется, у кого какая зарплата.

В других странах люди из богатых семей могут позволить себе жить в праздности. В Соединенных Штатах – ни за что, потому что там даже тот, кто может себе позволить не работать, должен притворяться, что работает. Неработающий человек – вообще не человек. Первый вопрос при любом знакомстве: «Чем вы занимаетесь?» (А второй, как правило: «Вы откуда?»). Единственный недопустимый ответ: «Ничем. Я богат».

Говоря о «благородстве», американцы имеют в виду неопределенную комбинацию происхождения и поведения, никак не связанную с богатством. Дональд Трамп, например, был очень богат, но совсем не благороден, тогда как у Кэтрин Хепберн благородства – хоть отбавляй.

Иммигранты

Каждая новая волна иммигрантов сталкивается с неприкрытым недружелюбием со стороны старых иммигрантов. Голландцы из Нового Амстердама (нынешний Нью-Йорк) косо смотрели на английских переселенцев; английские переселенцы хмыкали в сторону немцев, которые отказывались брать на работу ирландцев, которые шипели на русских и поляков, которые брезговали жить по соседству с вьетнамцами, и так далее. Любой человек, уже попавший в Штаты, сделает все, чтобы не пустить туда других.

Хотят американцы этого или нет, но ежегодно через их границу (надежно огороженную и усердно охраняемую) переправляются сотни и тысячи мексиканских граждан. Чисто количественным показателем Мексика скоро добьется того, что не удавалось никому другому: завоевания Соединенных Штатов. На западе и юго-западе Америки испанский уже стал неофициальным вторым языком: все уже привыкли, что вывески и официальные документы написаны на двух языках. Если вы хотите, чтобы с вашего рабочего места убрали пакет с мусором, на нем лучше написать BASURA («мусор» по-испански), а не TRASH («мусор» по-английски).

Мой кадиллак – моя крепость

Машина, так же, как дом и сад, – обязательная составляющая Американской Мечты.

Средняя американская семья владеет 1, 8 автомобиля (сто сорок семь миллионов транспортных средств на двести пятьдесят пять миллионов населения); каждый автомобиль проезжает около десяти тысяч миль за год со средней скоростью 59 миль в час (около 75 процентов транспортных средств движутся быстрее разрешенных законом 55 миль в час: те, кто движется медленнее, только что видели полицейского). Большинство машин используются для ежедневных поездок на работу: менее б процентов работающих американцев пользуются общественным транспортом. Значительная часть великолепных американских высокоскоростных автострад загружена на триста и более процентов и дважды в сутки превращается в гигантские автостоянки. Первенство по числу автомобильных пробок делят между собой Сан-Франциско и Вашингтон.

Если американцу надо попасть в какое-нибудь место, до которого несколько минут пешком, он не пойдет пешком. Ходьба – это не по-американски. Лучше он туда доедет и, если надо, подождет, пока можно будет поставить машину как можно ближе. Из-за того, что водители кружат вокруг магазинов, высматривая место поближе к нужной им двери, образуются пробки и заторы.

Во всех американских машинах стоят кондиционеры и автоматические коробки передач. Машину с рычагом переключения передач водить труднее, поэтому она считается более спортивной, признаком мужественности (впрочем, если вам каждое утро тащиться тридцать миль на работу по забитой дороге, как многим американцам, рука отвалится дергать рычаг). Некоторые американцы нарочно покупают машины с неавтоматической коробкой, чтобы машину не могла водить их жена – и наоборот.

Машина для американца – не только его крепость, но и костюм, и прическа, и вообще то, как его видят окружающие. Водители не только выбирают машины, отражающие их характер, от красной «мазды» до длинного черного «мерседеса», но еще и приукрашивают их по-всякому. На машинах рисуют языки пламени, полоски, лесные пейзажи, приделывают к ним зеркала, хромированные загогулины и дополнительные фары. Старые школьные автобусы облепляют всякими наклейками и превращают их в передвижные домики. (Японские машины пренебрежительно называют «рисовыми ракетами» или «малодурашками». Мелкотравчатые европейские машины вообще запрещены, поскольку создают неудобства на автострадах).

Менее выпендрежные водители ограничиваются наклейкой на бампере, сообщающей об их образовании, политических взглядах или семейном положении, от «Йельская юридическая школа» до «Если вы богаты, то я не замужем».

Распространению лозунгов на колесах вовсю способствуют власти каждого штата, которые, за несколько долларов доплаты, предлагают специальные номерные знаки. Такие «персональные номера» позволяют водителям украсить свои авто краткими посланиями по собственному выбору. Краткость вызвала к жизни сложную систему шифровки, и теперь водители стараются перещеголять друг друга в остроумии. На щегольской красной двухместке может стоять оскорбительное: ВЫ3 НОС, на машине хирурга-косметолога – СВЕДУ Р1КИ или КРАСОДЕЛ, на автомобиле любительницы кошек – КОТОМАМА, на машине адвоката – А2КАТ. Драненький «шевроле-пикап» может вопиять «СОВ7 Д0100ЛИ», а строгого вида черные седаны с клерикальными медальонами напоминать: ИСХ или III XVI – отсылка к соответствующему стиху из Евангелия от Иоанна. Встречаются и политические лозунги, вроде ДМКРАТ или СЛОН[1]1
  Для тех, кто не уважает ребусы, таблички читаются так ВЫТРИ НОС, СВЕДУ РОДИНКИ, АДВОКАТ, СОВСЕМ ДОСТАЛИ, ДЕМОКРАТ. Слон – символ Республиканской партии.


[Закрыть].

Все эти надписи проверяются на предмет потенциальной оскорбительности, хотя и с переменным успехом: в большинстве штатов чиновники говорят не на всех языках. Один гражданин захотел табличку СЕНАТ ГАД, ему отказали, он заявил публичный протест и добился своего.

Церковь против государства

Официальной религии в Америке не существует вообще, если не считать повального преклонения перед Маммоной и всеобщего культа Диснея. Насаждение религии запрещено Конституцией, кроме того, религия решительно отделена от политики. На школьных выпускных праздниках запрещено произносить молитвы, и не дай Бог какому-нибудь городскому совету в рождественские дни потратить хоть цент муниципальных денег на макет стойла, где родился Христос.

Американцы имеют право исповедовать любую религию, какую им вздумается. Свобода совести дошла до того, что разрешается даже придумать свою собственную религию. Основать религию может любой желающий. Иногда это мероприятие приносит недурной доход, поскольку религиозные учреждения не платят налогов, и пожертвования в их адрес тоже на – логами не облагаются. Таким новым церквям дают названия вроде Всеобщей Торжествующей Церкви, Всеобщей Церкви Жизни или Господней Церкви Библии-Скалы. Впрочем, самой влиятельной церковью американского происхождения остается Церковь Святых Последних Дней из Юты, также известная как секта мормонов, у которой миллионы последователей по всему миру, причем чем дальше, тем больше.

В так называемом Библейском Поясе, который начинается где-то приблизительно в южной части Восточного побережья и распространяется куда-то примерно до Миссури или Канзаса, маленькие независимые секты растут, как кустики хлопка; все они обычно проповедуют вариации на любимые темы: эволюция – бред, грешников ждет ад, Господь возлюбил Америку больше всех.

Американцам нравится мысль, что если с ними что-то случится, остальной мир не протянет и дня. Так, время от времени кто-нибудь начинает кричать о скором конце света, опираясь, как правило, на новый математический подход к Апокалипсису или на то, что астрономы заметили в небе какую-то подозрительную гадость. Иногда это приводит к массовой истерике и все начинают повально обращаться к Истинной Вере, дабы зарезервировать себе приличное место на последнем Суперкубке.

ОБРАЗ ЖИЗНИ

Семья

Американские политики-консерваторы очень любят рассуждать о семейных ценностях. Беда в том, что ни один американец не знает в точности, что это такое.

Американцы вовсю разводятся, размножаются вне брака, гомосексуальные пары рожают и усыновляют детей, а треть населения все равно живет поодиночке.

Американский брак – это скорее многосерийная моногамия, чем пожизненная привязанность, особенно в больших городах. Чуть ли не половина браков заканчивается разводами. Впрочем, цифра эта обманчива: некоторые, вроде Элизабет Тейлор-Хилтон-Уилдинг-Тодд-Фишер-Бартон-Бартон-Уорнер-Фортенски, ходят замуж чуть не каждый год, но треть американцев, раз вступив в брак, больше уже не рыпаются. Остальные, перепробовав несколько супругов, наконец успокаиваются. Примерно десять процентов мужчин и пять процентов женщин вообще не женятся и не выходят замуж Под «семьей» американцы понимают классический набор из мамы, папы и детишек. То, что такие семейства становятся все большей редкостью, никак на их взгляды не влияет.

Необходимый атрибут идеальной семьи – неработающая жена, заботливая, хозяйственная мама, которая встречает детишек из школы свежим домашним печеньем. Такие мамы еще встречаются, но вымирают, как мамонты. Восемьдесят с лишним процентов женщин в возрасте от тридцати пяти до сорока пяти лет каждый день ходят на работу по одной простой причине: им нужны деньги. Малышей сдают в детский сад или подкидывают родственникам или соседям; детей постарше отправляют в школу, а потом – на продленный день. Работающие родители, особенно те, у которых работа ответственная, проводят с детьми считанные часы и воспитывают не количеством, а качеством.

Детей учат быть самостоятельными и осмотрительными и с малых лет внушают им чувство собственного достоинства. Американские родители относятся к своим отпрыскам с заискивающей предупредительностью, какой не дождешься ни от одного родителя-европейца: «Ты чего хочешь на завтрак, фруктовых колечек или рисовых шариков? А молочка столько хватит? Ну ладно, ладно, сейчас вылью из этой мисочки и перелью в мисочку с мишкой». Ориентированная на детей культура, всякие там Дональды Даки и Динозаврики Барни, проникает в каждый дом, заползает в разговоры и выплескивается с телеэкранов. Все вечера и выходные посвящены детям. Домашние задания в американских школах задают пустяковые, чтобы детишкам хватало времени часами валяться перед телевизором.

Бэби-ситтер (то есть няня) – удовольствие дорогое, к тому же поди ее найди, когда все подростки трудятся в «Макдональдсе». Поэтому американские родители повсюду таскают своих карапузов за собой, в том числе на коктейли, в кино и на свадьбы.

Деток принято уберегать от всех мыслимых рисков и опасностей. Вместе с первым велосипедом американский малыш получает в подарок свой первый велосипедный шлем. Правительство дотошнейшим образом проверяет каждую игрушку: а если с ней обращаться не по инструкции, не будет ли от нее какого вреда? Дни детских химических наборов и рогаток давно канули в вечность. На школьных уроках физкультуры теперь вместо американского футбола играют в более безобидный футбол европейский, а из общественных бассейнов, под нажимом страховых компаний, бесследно исчезли все вышки.

С другой стороны, во многих семьях, как только дети получают права (обычно в шестнадцать лет), им покупают машины. Страховку приходится платить умопомрачительную, однако поскольку общественного транспорта почти не существует, мамы экономят на этом по несколько часов ежедневно. Из таких заласканных, домашних деток вырастают настоящие американцы – самоуверенные, самовлюбленные, хваткие, жизнерадостные, мечтающие лишь об одном: теперь, когда предки от них отвязались, учинить что-нибудь опасное для жизни.

Вечные подростки

Для многих американцев лучшие годы жизни – это старшие классы, от пятнадцати до восемнадцати лет. У подростков никаких обязанностей, куча возможностей заработать на карманные расходы и пропасть энергии, чтобы оттягиваться и хулиганить. Многие так на всю жизнь и застревают на этой стадии, валяя дурака и увиливая от всевозможных обязанностей до самого старческого слабоумия.

Любой американец мечтает стать знаменитым спортсменом, вроде баскетболиста Майкла Джордана или футболиста Джо Монтаны (оба, между прочим, еще и богаты, это тоже не вредное качество). Каждое воскресенье на детских площадках собираются толпы великовозрастных доморощенных атлетов, которые гоняют мяч и делают вид, что без труда стали бы профессионалами, если бы не досадная необходимость кормить семью.

Американки мечтают быть кинозвездами или фотомоделями и в выходные рыщут по косметическим магазинам, стараясь переплюнуть Полину Порижкову и Синди Кроуфорд. Еще они предаются домохозяйственным мечтам, о том, например, чтобы сделать ремонт в ванной для гостей, вышить крестиком чехлы на стулья или «закатать» дюжину-другую банок маринованных помидоров. Дама по имени Марта Стюарт, телеведущая и владелица журнала, сколотила кругленькое состояние, обучая американских дам гладить простыни, выращивать петрушку и делать венки из сухих цветов. Впрочем, до дела у американок редко доходит. Все свое время они тратят на мечты о том, на что в принципе способны.

Секс

Все американцы знают, что какой бы ни была их интимная жизнь, ее можно значительно улучшить. Книги о том, как получать больше радостей от секса, продаются как горячие пирожки, а любой уважающий себя дамский журнал ежемесячно публикует хотя бы по одной статье о том, Как Это Делать Лучше. Смущаться и обходить эти темы теперь не принято.

Однако разговоры разговорами, а смущение никуда не девается. По сути своей американцы невероятно целомудренны. В большинстве штатов закон запрещает ходить голышом в общественных местах, на пляже нельзя появляться без купального костюма, удовлетворяющего хотя бы минимальным приличиям; в особенности это касается мужчин – на среднестатистические американские купальные трусы идет в три раза больше материи, чем на европейские плавки. Нудистских и «безверхих» пляжей мало, а женщина, скинувшая бюстгальтер на общественном пляже, рискует угодить в кутузку (правда, жительницы Нью-Йорка недавно отсудили себе право ездить в метро голыми по пояс, если им заблагорассудится).

Супружеские измены – дело обычное, но обществом не одобряемое. Американский нравственный идеал, не имеющий ни малейшего отношения к американской реальной жизни – это брак на всю жизнь между двумя девственниками. Самые строгие моральные требования предъявляются к политическим лидерам. Именно поэтому все политические скандалы на почве секса носят приглушенно-безобидный характер, не то что в других странах*. В Америке ни под каким видом не принято признаваться в том, что вы провинились на стороне, а уж тем более в том, что вам это понравилось.

Вся эта шумиха вокруг секса отнюдь не означает, что американцы ведают, что творят. Презервативы, когда-то ютившиеся на дальних аптечных полках, теперь продаются на любой заправочной станции и газетной стойке, но консервативные родители по-прежнему воюют против того, чтобы в школах преподавали основы полового воспитания, так как это, мол, безнравственно. В результате многие американцы понятия не имеют, как происходит размножение у млекопитающих. Отсюда большое количество беременных девочек-подростков.

Секс на службе для американцев хуже горькой редьки, поскольку малейшее подозрение в малейшем сексуальном домогательстве грозит судом. Автомеханики больше не развешивают по стенам гаража фотографии голых девиц – это запрещено, а начальнику, рассказавшему секретарше сальный анекдот, грозит вылет со службы. В последнее время до американцев медленно, но верно начинает доходить, что мужчины и женщины относятся к сексу по-разному, а новейшие исследования показали, что дело тут в генах. Теперь нашкодивший муж может прийти и сказать: «Золото мое, я тут не при чем. Это все гены».