Текст книги "Одиссея для двоих"

Автор книги: Стефан Вюль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

4

Все трое вошли в каюту. Замыкающий захлопнул дверь и повернул ключ в замке.

– Что происходит, комиссар? – спросил Мишель.

– Эти господа вам все объяснят. Они из полиции.

Полицейские в штатском молча прошли мимо них в каюту. Один из них сразу же принялся бесцеремонно перерывать чемоданы Мишеля, второй осмотрел помещение.

– Эй, – возмутился Мишель. – В чем дело?!

– Не волнуйтесь. – Комиссар положил ему на плечо руку. – Поверьте, я безутешен...

– Я – тем более, какими бы ни были причины этого вторжения! По какому праву?! Я пожалуюсь руководству компании!

Полицейские не обращали на них никакого внимания. Один из них торопливо листал бумаги в папке, второй с подозрением разглядывал зажигалку Мишеля. Он открыл ее и снова закрыл. Шарики выглядели точь-в-точь как обычные капсулы с гиперсжатым пропаном.

– Ай да зажигалочка у вас, – заметил он. – Если вы ее не потеряете, то газу вам хватит лет на двадцать.

– Она недешево мне обошлась, – огрызнулся Мишель. – А вы меня затем и разбудили, чтобы поболтать о зажигалках?

Судя по всему, незнакомцы покончили с обыском. Один из них молча встал в углу; второй – тот, что говорил, – уселся на кровать. Мишель отобрал у него зажигалку и закурил.

– Итак? – сказал он. – Я жду объяснений.

Полицейский пропустил его вопрос мимо ушей. В свою очередь он спросил:

– Почему вы сменили каюту?

Мишелю не хотелось устраивать пикировку, чтобы не затягивать дело. Поэтому он просто рассказал об ужаснувшей Инесс встрече с цеподом.

– Похоже на правду, – сказал полицейский. – Мы проверим. Но если то, что вы рассказали, правда – благодарите свою малышку, потому что она спасла вам жизнь.

– Что-о?!

– Я говорю: ваша малышка спасла вам жизнь. В вашей старой каюте взорвалась газовая бомба. Номерной собрался прибрать в каюте, открыл дверь и на пороге потерял сознание. Все пришлось деактивировать. Вы не везли с собой какое-нибудь оружие?

– Вы с ума сошли?! Зачем?!

– Откуда мне знать? Бывают такие хобби... Вы вполне могли забыть свою бомбу, когда переезжали...

Тут вмешался комиссар.

– Я прошу вас запомнить одно, мсье Местре. Мы сделали все, чтобы этот случай остался в тайне. Пассажиры ничего не знают. Разглашение повредило бы компании. А не было ли у вас врагов?

После первого потрясения Мишель пришел в себя. Он флегматично проворчал:

– Могу поклясться, что нет! Какие враги могут быть у простого коммивояжера? Однако у меня есть конкуренты, а моя смерть помешала бы подписанию очень важных контрактов. Может быть, этим все и объясняется?

– Сдается мне, что вы относитесь к случившемуся философски, – заметил полицейский.

Мишель усмехнулся.

– Я от природы не слишком впечатлителен.

– Послушайте, – снова вмешался комиссар. – Если это было покушение, то попытка может повториться. Для вашей же безопасности я могу предложить вам перебраться в госпиталь. Я сообщу, что у вас был приступ, скажем, сердечный, или что-нибудь в этом роде.

Он повернулся к полицейскому.

– Что вы на это скажете, инспектор?

– Не вижу никаких препятствий. Однако, на Смарагде мы сами подберем подходящий отель для мсье Местре и попросим его, чтобы он не покидал столицу, не уведомив нас.

Мишель нервно затянулся сигаретой. Он размышлял. Перспектива заточения в госпитале ему не улыбалась, однако это же всего на несколько часов. Полет все равно заканчивается.

Он подумал о том, как будет разочарована Инесс, проснувшись. Но главное – она уснула, чувствуя себя в безопасности. "Прощай, – подумал он. – Прощай, чудесное воспоминание о путешествии. Роман длился достаточно долго. Зато не придется искать причину, чтобы отказаться от роли гида".

Неожиданно ему пришла в голову идея.

– Я согласен, – сказал он. – Однако нельзя ли эту историю немного откорректировать?

– Каким образом?

– Если у меня есть враги, я хотел бы, чтобы они вообразили, что покушение удалось.

– И речи быть не может, – испугался инспектор. – Нам не нужен скандал на борту! Если...

– Выслушайте сначала, – оборвал его Мишель. – Достаточно будет подтвердить, что приступ случился в моей старой каюте, когда я, например, вернулся за чем-нибудь забытым. Пассажиры не удивятся, зато враги поверят, что официальная версия маскирует удавшееся убийство. Кроме того, можно допустить утечку информации – шепнуть одному-другому, что я тяжело болен, очень тяжело болен. Вы понимаете?

– И они решат, что вы мертвы?

– Именно! Только как раз этого вы не должны говорить. Достаточно подчеркнуть, что состояние моего здоровья внушает опасение.

Инспектор потер подбородок и задумчиво сказал:

– Сдается мне, что вы знаете больше, чем хотите показать.

– Инспектор!

– Да, я знаю, что говорю. Улик у меня против вас никаких, однако вы демонстрируете необычное в вашем положении спокойствие и самообладание. На планете вы перейдете в ведение городских властей, и я не смогу проследить за вами в дальнейшем, так как отвечаю за безопасность этого корабля. Однако я сообщу свое мнение местной полиции.

Движением руки он остановил готового взорваться молодого человека и добавил:

– Однако я не имею ничего против вашего маленького спектакля.

Он указал на постель.

– Ложитесь и притворитесь мертвым.

Мишель затянулся последний раз сигаретой, бросил окурок в пепельницу, сунул в карман зажигалку и со вздохом облегчения вытянулся на постели.

Комиссар снял телефонную трубку и набрал номер.

– Госпиталь? Говорит комиссар корабельной полиции. Пожалуйста, срочно пришлите санитаров с носилками в каюту 104 по левому борту. Тяжелый сердечный приступ... Благодарю вас.

Он бросил трубку.

– Они будут здесь через минуту.

– Не забудьте распорядиться, чтобы мой багаж перенесли в изолятор! попросил Мишель.

– Как вам будет угодно.

– А как с номерным?

– Что вы имеете в виду?

– Ведь он тоже знает о взрыве. Его тоже придется изолировать?

– Не придется. – Полицейский внимательно посмотрел ему в глаза. Бедняга скончался через пять минут после того, как вдохнул газ.

В дверь постучали. Полицейский накрыл лицо Мишеля простыней и приказал впустить санитаров.

Мишель почувствовал, как его вместе с простыней переложили на носилки и понесли по коридору, потом по лестнице. Через некоторое время по легкому аптечному запаху он догадался, что находятся в госпитале.

Его снова подняли вместе с простыней и переложили на мягкую кровать. Он замер. Сквозь простыню было видно, как погас свет. Потом послышались шаги, негромкие голоса, хлопнула дверь. Он остался один.

Он выглянул из-под простыни. Он находился в помещении с гладкими голыми стенами. В углу горел ночник. Рядом с кроватью были сложены вещи: инспектор сдержал слово.

Мишель встал и потрогал дверь. Как и можно было ожидать, его заперли на ключ.

Мишель пожал плечами, подавил зевок и снова улегся. Здесь можно было чувствовать себя в полной безопасности. Вскоре он спокойно уснул.

5

– Я ничего не могу сделать, – развел руками дежурный санитар. Врач запретил посещения.

– Несколько часов назад он был совершенно здоров! – настаивала Инесс. – Что с ним могло случиться?

– Посещать больных запрещают обычно, когда они в тяжелом состоянии. Но, к сожалению, я ничего не могу вам сообщить. Вы родственница больного?

Инесс покраснела.

– Нет, нет. Мы познакомились в полете. – Она порылась а сумочке, достала конверт и протянула его дежурному. – Не будете ли вы так любезны передать ему вот это?

– Ради бога.

– Мне бы очень хотелось повидать его прежде, чем покину корабль, но, видно, уже не получится.

– Не волнуйтесь, он получит ваше письмо. Не знаю, будет ли он в состоянии его прочитать, но вручим мы его обязательно.

Инесс чуть не плакала. Чтобы скрыть смущение, она отвела глаза и спросила еще:

– Он полетит с вами дальше или ему позволят высадиться?

– Несомненно. Больных с корабля всегда переправляют в госпиталь в первом же порту.

Девушка коротко поблагодарила и исчезла. Ей нужно было спешить: в холле уже собирались ожидавшие высадки.

Санитар рассеянно осмотрел конверт, адресованный Мишелю Местре, и нажал кнопку на стопе. Перед ним вырос мальчишка-рассыльный.

– Письмо для номера 32! – рявкнул дежурный и швырнул конверт мальчишке.

Мишель Местре, полностью одетый, то и дело поглядывая на часы, мерил шагами запертую каюту. Уже добрых полчаса он заставлял себя сдерживаться: ему ужасно хотелось учинить скандал – выломать к чертовой матери дверь, к примеру.

Чтобы сохранять хладнокровие, ему пришлось призвать на помощь всю силу воли. Он убеждал себя, что для полицейских он такой же пассажир, как и все остальные, и если он что-нибудь натворит, это только усилит подозрения.

Он с омерзением покосился на поднос с остатками больничного завтрака.

В двери щелкнул замок. Мишель повернулся. В палату, сияя улыбкой, вошел человек с небольшими пшеничными усиками. На лице Мишеля отразилось радостное облегчение.

– Иоганн!

– Собственной персоной! – отвечал человек, запирая за собой дверь. Ну как? Не успел приняться за работу, как уже попал в переделку и бросился за помощью к друзьям?

– Я тебя не вызывал.

– Большое дело! Просто я тебя опередил. Но все равно кончилось бы именно этим.

Они пожали друг другу руки. Иоганн протянул насмешливо:

– Да, лихой вид у великого агента! Только, боюсь, вместо величайшего агента нам по ошибке прислали величайшего разиню. Засыпаться раньше, чем начать действовать, это же надо!

– С чего ты взял, что я засылался? – пожал плечами Мишель. – Я вывернулся из всех ловушек – и теперь в отличной форме!

– Ну да, в отличной форме для покойника!

– Что-о?!

– А ты что, не знаешь? Ты же умер! Хочешь полюбоваться?

Иоганн распахнул дверь и жестом пригласил Мишеля следовать за собой. В соседней комнате на двух табуретах покоился длинный цинковый ящик.

– Вот твой гроб, – Иоганн указал на табличку с надписью "Мишель Местре".

– Что это еще за комедия? – возмутился живой покойник.

– Сам виноват. Нашел мне работенку. Но ты же знаешь, что у меня голова работает неплохо и мне не пришлось ее долго ломать. С корабельной полицией я договорился. Ты скончался вполне официально, противник уже успел в этом убедиться. Меня вызвали опознать мертвое тело, и я с удовольствием это сделал...

Мишель кивнул на гроб.

– Там есть кто-нибудь?

– Да, мертвый номерной, попавший в ловушку, расставленную для тебя. У него не было ни родных, ни знакомых. Слепой случай!

– Бедняга!..

Иоганн вынул платочек и сделал вид, что утирает слезы.

– Ах, как я любил несчастного Мишеля! Все его считали великим, а он был наивным, добрым и глупым. Строил из себя коммивояжера, но актерским талантом его бог обидел. Раскусили его в два счета...

Мишель подхватил игру.

– Этого следовало ожидать, – всхлипнул он. – Никудышные были у него помощники. А его коллега Иоганн Симмонс – тот вообще опоздал. Не обращайте внимания на его крокодиловы слезы: в глубине души он доволен. Он всегда завидовал успехам великого Мишеля... Стой, а я? Кто я теперь?

– Ты – седой старый хрыч с отвислыми щеками.

– В самом деле?

– Ага, – кивнул Иоганн и показал ему небольшой черный чемоданчик. Топай в свою палату, будем делать из тебя красавчика.

Они заперлись, Мишель снял куртку и рубашку и покорно сел на стул.

Иоганн протер его лицо спиртом, вынул из чемоданчика шприц и со зверской гримасой двинулся к приятелю.

– Садист! – воскликнул Мишель.

Несколько уколов в щеки и подбородок – и Мишель почувствовал, как мягкая тяжесть разлилась под кожей. Он отпихнул Иоганна и взглянул в зеркало над умывальной раковиной. На него смотрел совершенно незнакомый человек.

– Да это какой-то старик! – воскликнул он.

– Ничего, меньше будет хотеться бегать за девочками!

Теперь Иоганн взялся за волосы друга. Он протер их ваткой, смоченной специальной жидкостью, и через несколько секунд кудри молодого человека побелели.

Иоганн отошел на шаг, прищурился и придирчиво оглядел свою работу.

– Неплохо, – признал он. – Вот только мешков под глазами не хватает. И не мешало бы нос сделать покрупнее...

Мишель замахал руками.

– Нет, хватит, хватит! Достаточно ты меня изуродовал!

Иоганн нацелил шприц ему в живот. Вежливо:

– Давай брюшко сделаем? Ну пожалуйста, доставь мне удовольствие!

– И речи быть не может! – отрезал Мишель, хватаясь за свою куртку.

– Стоп! Погоди минутку, я принесу твои вещи!

Хочешь не хочешь, а пришлось Мишелю влезть в плохо сшитый костюм, который окончательно скрыл всю его стройность и элегантность. Теперь он выглядел лет на шестьдесят.

– Ну что, доволен? – кисло проворчал он.

Пряча ухмылку, Иоганн достал из чемодана фотоаппарат.

– Улыбочку! – приказал он.

Мишель скорчил грозную физиономию. На несколько секунд лампа-вспышка заставила его ослепнуть. Иоганн вынул фотографию из аппарата и вклеил ее в удостоверение личности. Пришлепнул печать и подал паспорт приятелю.

Мишель принял фальшивку и прочитал вслух:

– Лео Барт, журналист. Вот тебе и на!

– Вы, наверное, страдаете амнезией, мосье Барт? Вы родились в 720 году на планете Сагредель и сделали неплохую карьеру. Во всяком, случае так утверждают все эти документы.

Мишель рассовал липовые бумажки по карманам.

– Ладно, – сказал он. – Лео Барт так Лео Барт. Представление окончено?

– С этим все. Да, для тебя есть письмо. Мне его передали как другу покойного.

Иоганн вынул конверт с письмом от Инесс.

Мишель поспешно вскрыл ногтем конверт и прочел вслух:

"С огорчением узнала о вашей болезни. Быть может, это ускорит Ваше выздоровление:

Солнечный рыцарь, облачный рыцарь,

Явись ко мне богом в изгнанье моем..."

– Это еще что такое? – заинтересовался Иоганн. – Ну-ка дай сюда!

– Это личное, – отрезал Мишель и спрятал листок.

Иоганн покатился со смеху.

– Направо и налево раздает свой адрес, и это во время операции! Ты скрывал от меня свою романтическую душу, сокровище мое?! Ну покажи, умоляю!

– Фи, грубиян! Идем, а то прозеваем пересадку!

– Черт побери! – Иоганн взглянул на часы. – В самом деле!

Он стал серьезным. Закрывая чемоданчик, он сказал:

– Ладно. Твои бумаги в порядке. Чемоданы покойника оставь здесь. Твой новый багаж в камере хранения, квитанция на него у тебя в кармане. Я выйду первым, ты – минут через десять после меня. Все улажено, тебя выпустят. Не забудь, что ты Барт. На планете случайно встретимся в зале ожидания на космодроме. Пока!

Он подхватил чемоданчик и махнул рукой на прощанье. Уже за порогом он обернулся и ехидно подмигнул:

– До скорого, облачный рыцарь!

Мишель схватил свой старый башмак и запустил им в Иоганна. Однако дверь уже захлопнулась.

6

Мишель честно отсидел десять минут в палате после ухода коллеги. Расхаживая по комнате, он твердил про себя: «Лео Барт, Лео Барт...». Потом погляделся в зеркало и скорчил рожу своему отражению. Ощупал щеки и двойной подбородок, сказал сочувственно:

– Да, мосье Барт, не так уж вы молоды.

Пора. Мишель вышел из палаты через соседнее помещение, где все еще стоял гроб, прошел по коридору и направился к выходу из медицинского отсека, руководствуясь стрелками на стенах. Ему то и дело встречались пациенты в больничных пижамах, врачи и санитары в белых халатах, но никто не обратил ни малейшего внимания на него: его принимали за посетителя или за исцелившегося пациента.

Он спокойно спустился по широкой лестнице главного выхода и растворился в толпе гуляющих по "бульвару". "Бульваром" называли просторный главный коридор с магазинами, танцзалами и кабаре. Убедившись, что за ним никто не идет, он свернул в один из переходов и вскоре оказался в обширном зале, где и расположился в первом же свободном кресле. Люди вокруг смеялись и разговаривали, обменивались адресами и хлопали друг друга по плечам. Прохаживались офицеры Космического флота со скучающими физиономиями.

Зал напоминал огромную оранжерею: множество широких окон-экранов непосредственно демонстрировали межзвездное пространство. Чудовищная глыба Смарагда зеленоватой выпуклостью заполняла половину неба. Видны были также десятки небольших ракет. Они одна за другой подплывали к большому кораблю и прилипали к его борту. Из их нутра высыпали, как муравьи, рабочие в скафандрах.

Рабочие передвигались по броне звездолета и вдоль бесконечных конструкций в самых удивительных положениях: боком, как мухи, а то и вообще вниз головой. Из-за магнитных подошв на башмаках двигались они прерывисто, как заводные человечки. Начинался осмотр корабля, как это обычно бывает при заходе в порт.

Одни демонтировали отслужившие срок антенны, другие перетаскивали вручную массы, которые вмиг раздавили бы их, будь это на Земле.

Вдруг на черном фоне пустоты появились три светлые точки. Они шли наперерез кораблю. Вскоре они выросли и стало ясно, что это челноки-паромы. Два из них исчезли под левым крылом хвостового оперения, а третий, предназначенный для пассажиров первого класса, неторопливо развернулся вокруг оси и приблизился.

Всякий раз, наблюдая причаливание парома, Мишель переживал самые яркие впечатления за все время путешествия. Он помнил, как еще мальчиком визжал от восторга во время стыковки парома с кораблем, воображая, что это космические пираты идут на абордаж. Из трюмов и в самом деле выбирались матросы в скафандрах. Они выходили на палубу и метали в борт звездолета огромные швартовные крючья, совсем как настоящие атакующие пираты в старинных фильмах или на иллюстрациях в приключенческих книжках.

Абордажные устройства одно за другим пролетали то выше, то ниже камеры, передающей изображение на экран в холле, и прилипали к причальным плитам. Затем матросы в скафандрах стали прыгать через бездну, разделяющую паром и корабль. Они просто отталкивались – и летели, выделывая в невесомости кульбиты, словно заправские акробаты.

Наконец паром выдвинул огромную прозрачную трубу, похожую на мощную пушку, в упор нацеленную на звездолет.

Но труба всего только присосалась открытым концом к отверстию шлюза. В больших трубопроводах засвистел воздух.

Наконец служащие открыли люки шлюзов, и толпа пассажиров двинулась к переходному тоннелю. Один из них, низенький толстячок, первым бросился к открытому люку. Служащий остановил его решительным жестом.

– Незачем так спешить, уважаемый. Мы никого не забудем. А это люк для прибывающих пассажиров. Прошу вес, пройдите к соседнему.

А из люка уже появились... Нет, эти несколько важных, держащихся подчеркнуто официально людей не походили на пассажиров. К ним тут же подскочил один из лейтенантов, почтительно приветствовал их и проводил на капитанский мостик. Следом за этими важными господами из тоннеля высыпала целая толпа. Эти тоже не походили на пассажиров. В их руках виднелись большие квадратные блокноты, а к шляпам были пришпилены картонки с надписью "Пресса". Журналисты оглядели толпу, и вдруг кто-то из них завопил:

– Вон она!

Все как одни бросились к светловолосой девушке в светлом платьице. Мишель вздрогнул: это была Инесс Дарле, его недавняя знакомая.

На смущенную и краснеющую девушку градом посылались вопросы.

– Сколько вам лет, мадемуазель Дарле?

– Почему вы избрали Смарагд целью своего путешествия?

– Какое впечатление произвел на вас Смарагд, когда вы увидели его впервые?

Мишель протиснулся сквозь толпу и затесался среди журналистов. Он протолкался поближе к Инесс и встретился с ней глазами. Девушка посмотрела на него как на пустое место.

Мишель был удовлетворен. Перевоплощение удалось. Он стал протискиваться прочь. А газетчики нацелили свои коробки на юную лауреатку Благородного Турнира. Ее очаровательное личико возникло на всех телеэкранах планеты, в сотнях и тысячах километров отсюда. А миллионы телезрителей ожидали ответа, который был готов сорваться с дрожащих от волнения губ.

– Я не ждала такого приема... Да, нет... Я тронута... Всегда считала, что... что... изумительные пейзажи Смарагда вдохновят любого на... создание истинных шедевров... в самых различных областях искусства...

Мишель чуть заметно улыбнулся. Молодчина девчонка, умеет себя подать. Застенчивость ей необыкновенно идет. Завтра же ее засыплют сотнями писем с признаниями в любви... Золотая Лютня – это кое-что. Это вам не Зубная Щетка... А журналисты уже увидели новую жертву. Мишель узнал знаменитую актрису со Скорчена. Звезда показалась ему совсем не такой привлекательной, как на экране, и он, взглядом попрощавшись с Инесс, направился следом за остальными пассажирами к переходному тоннелю.

Несколько шагов – и вот его окружил открытый космос, разделяющий корабль и паром-челнок. Какая-то дама Впереди него в экстазе втягивала в себя воздух. Было слышно, как она сказала своему спутнику:

– Чувствуете, как пахнет?! Это прекраснейший миг! Я чувствую себя на самом деле на курорте! И каждым год это ощущение у меня повторяется – и как раз на этом самом месте!..

Воздух и в самом деле стал словно бы более резким – и одновременно тонизировал, неся с собой жизнерадостные ароматы Смарагда. А ведь это был всего лишь воздух космодрома! Паром-челнок пронес этот нечаянный подарок гостям планеты как дуновение счастья.

Мишель расположился в удобном кресле неподалеку от экрана. Он знал, что полет продлится четыре часа, и предвкушал удовольствие. Нервный ропот толпы, раскатистые команды в громкоговорителях, звонки, смех, суета рабочих-акробатов, как муравьи, снующих по гладким плитам панциря за бортом – все это создавало чудесную, упоительную атмосферу преддверия рая.

Через некоторое время выпуклая поверхность Смарагда с нарастающей скоростью помчалась навстречу парому. Постепенно она утратила блеск драгоценного камня и прозрачную голубизну. Теперь паром пронизывал синие и золотые облака. Он молнией несся над лоскутными одеялами лесов и бархатными покрывалами равнин, изрезанных серебристыми реками. Потом показался город.

Его кварталы уступами спускались к океану. Должно быть, это и была Люксала, столица Смарагда, город тысяч восторгов и тысяч удовольствий, королевский город, город, излюбленный судьбой.

Не в человеческих силах запомнить все эпитеты, которыми награждали свою столицу ужасно патриотичные смарагдиане.

Внезапно ощущение комфорта и безопасности рассеялось как дым. По проходу между рядами кресел ковылял цепод.

– Правда, – прошептал Мишель. – Еще и они. Вовремя мне напомнили, зачем я сюда прилетел...

Нет, надо хоть на время отвлечься, забыть обо всем... Мишель порылся в карманах, отыскал в бумажнике письмо и погрузился в чарующий мир поэмы лауреатки Золотой Лютни.