Текст книги "Воин северной пустыни (СИ)"
Автор книги: Стас Северский
Жанры:
Боевая фантастика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)
– Ты слышишь его?.. Он поднимается…
– Я ничего не слышу, Олаф… Только ветер… Здесь такой сильный ветер…
– Он здесь… Он идет следом, взбирается на Тилл-Фйэлл…
– Остановись, Олаф… Эти звери устали… Они упадут – сорвутся вместе с нами…
– К рассвету Грелл и Дйерв будут здесь… К рассвету они взойдут на Тилл-Фйэлл…
– Что ты задумал, Олаф?..
– Мы убьем Зверя. Зверь останется здесь – его погребут снега у подножия Тилл-Фйэлл… а нам будут светить звезды с его вершины…
Знакомой тропой обогнув ущелье, чернеющее в слабом отсвете фонаря, я вывел зверей на узкую обледенелую площадку у острия Тилл-Фйэлл… Я опустил платформу, отключая подачу энергии, и указал бойцу Штрауба звезду, сияющую ярче других…
– Смотри, это Хантэрхайм…
Мы молча смотрим на бьющие в небесную пропасть лучи, испускаемые поднятыми над снежной пустыней ледяными иглами – башнями Хантэрхайма… Среди этого лучистого свеченья особенно ярко блистают пограничные вышки “хранителей”, смотрящих в снежную пустыню неспящими глазами… Но в темном небе разгорается хрупким переменчивым светом северное сияние, окружая нас зыбким мерцанием, вынуждая скрываться от всевидящей техники Хантэрхайма… Как только мы вошли во тьму, оно явило нам Зверя, вышедшего из темноты…
Я разрядил бич, прогоняя Ангриффа во мрак, обратно… Но он остался здесь, ждать и смотреть… А Ханс, взглянув на него с непонятной мне грустью, уселся на опущенную платформу. Он не выпускает из замерзших рук подключенного излучателя, но не озирается по сторонам, высматривая скрытого мраком врага, а, затаившись, слушает тишину… Из него выйдет охотник… хоть он и не боец Хантэрхайма…
Запись№9
В темном холоде горят только глаза – мои и Зверя… Только искрящий бич протянут мостом через тьму между злых огней…
– Олаф, не надо… Ему и так страшно здесь – на холодной вершине, окруженной всеми ветрами… Он устал бродить в пурге, ища укрытие и других скингеров… А ты его…
– Молчи, Ханс… Он пришел отомстить мне…
– Он пришел за этими зверями – он их знает… Он считает их своим отрядом – он ведь их командир…
– Он лидер стаи…
– Олаф, но скингеры… У них не стаи, а стада – они не хищники и не птицы…
– Это дикие звери, Ханс. Они не жрут, но сжигают нас – свободных охотников… Только солдаты системы называют стаи стадами… Они выходят на охоты с мощным оружием, со специальной защитой, со сложной техникой… И называют стаи диких скингеров – стадами…
– Но ведь скингеры не злые… Они никого не трогают, когда никто не трогает их… И заботит их только мох, который они едят, для которого они топят лед и греют бедную холодную землю… Олаф, мшистый луг среди снежной пустыни и мохнатые звери – это хорошо…
– Хорошо. Но только, пока с этими мохнатыми зверьми не надо сражаться.
– Они защищаются… Это правильно, Олаф… Я знаю, что изначально скингеры были запланированы не такими, что они должны были быть доверчивыми и беззащитными… Сначала, когда их только сделали, они такими и были… Но они научились защищаться со временем… И это правильно, Олаф…
– Что ты знаешь об этом?..
– Просто, я такой же, как они… Я ничего не знаю и мне страшно, хоть я и умею обращаться с этим мощным оружием… Я, как этот зверь, боюсь тебя, Олаф… Но у меня нет никого, кроме тебя… Мне некуда идти в этой снежной пустыне – я могу только быть рядом с тобой, зная что ты погубишь меня…
– Зачем остаешься, если – знаешь?.. Я не держу…
– Я еще надеюсь, Олаф… Надеюсь на тебя, ведь на себя мне здесь надеяться и думать нечего…
– Ты прав. Ты один здесь ни на что не способен… Но не ровняй себя с этими тварями – они созданы для белой мглы…
– А я создан для войны, Олаф… Но мне известно, как страшно оказаться посланным в бой, не зная, что предстоит пройти, как преодолеть… Ты завел этих зверей в белую мглу среди чужих им далей, связанных веревками, под ударами кнута, горящего злобой, – ведь ты был зол на них… а они просто не понимают, не знают… Командир срывал на мне злобу, как ты на них, – только за то, что я не понимал, не знал… Но я не хотел уходить от него, от взвода в лес к врагу, когда он прогонял меня, заставляя идти… Он заставил… И я ушел – в темный бурелом…
– Ханс, ты… Он тебя в разведку послал, а ты…
– Я не понял, куда он меня послал… Я просто шел, пока меня не подобрали другие бойцы, а потом – охотники…
– Неужто командиру послать, кроме тебя, некого было?..
– Некого…
– Перебили всех?..
– Не всех… Просто, остальные все, как и я, были – недоработанные…
– Нищает армия системы, раз таких бойцов воевать посылает…
– Нет… Просто, времени не было дорабатывать…
– Нищ тот, у кого нет времени. Не имеющий времени, не имеет и жизни.
Ханс перевел на меня тревожный взгляд…
– Олаф, я не знаю, что такое – время.
– Что-то вроде энергии пространства. Это измерение пространства… четвертое измерение.
– Я слышал, что их одиннадцать…
– Их – одиннадцать только при сложных расчетах, а при простых – всего четыре.
– Нет, я не понимаю…
– После об этом, не сейчас.
– А ты много знаешь…
– Не много – я простой боец.
– А я сначала думал, что ты ничего не знаешь, как я… Решил, что ты дикий, как зверь…
– Я стал диким, как зверь, Ханс, но я не забыл, что этот мир подчинен порядку.
– Я ж думал, что ты колдуешь у котла…
– Чушь какая… Просто мхи с лугов скингеров обладают антисептическими свойствами… Я покажу тебе, как их обрабатывать правильно…
Ханс простодушно улыбнулся, с непонятным мне спокойствием, нашедшим на него так вдруг… Но его глаза снова открылись страху, когда пылающий бич рассек воздух, гася загоревшиеся вблизи глаза Зверя…
– Как ты можешь думать, что этот скингер осознанно преследует тебя, зная, что гром – отголосок разряда молнии?..
– Ангрифф! Он преследует меня! Он идет с бурей! Идет следом за мной!
– Ты твердишь это, как заклинание!
– Это и есть мое заклятье! Это мое проклятье – моя месть!
– Преследуешь его ты, а не он тебя! И сейчас ты испугаешь и разозлишь зверя! Заставишь его нападать защищаясь!
– Он слишком силен и умен – он нападает, атакуя, и защищается, отражая атаку!
– Он – скингер, Олаф!
– Ангрифф – Зверь!
– Он не дух этой снежной пустыни! Он простой скингер! Дай зверю время понять, что ему делать дальше! Не путай его, вставая у него на пути, не сбивай его простые мысли! Не тревожь зверя, оставь в покое, и он уйдет! Преодолеет страх, и уйдет искать скингеров среди лугов, оставив всех вас – охотников! Забыв вас всех и ваше преследование!
Ханс посмотрел на меня с неожиданной настойчивой твердостью, видно, сочтя, что у меня еще есть обрывок разума, к которому он способен воззвать…
– Он не забудет…
– Он вспомнит, что охотникам нужна его шкура, когда они придут содрать с него шкуру, как каждый скингер, Олаф!
Я с удивлением, о котором давно позабыл, всмотрелся в лицо недоработанного бойца Штрауба… Бледное от холода открытое лицо, отражающее первые проблески рассвета…
– Ханс, надень маску, обморозишься…
Первые проблески рассвета гаснут на его закрытом лице… Рассвет… Красный луч хмелит разум, заливая кровью мои глаза… Дйерв встает против света каменной глыбой и Грелл прокрадывается среди лучей… Ветер бьет мне в грудь вьюгой… Ветер свивает в веревку мои волосы, вяжет их в узлы… Мы связаны северным ветром… Мы поклялись убить Зверя!
– Ангрифф! Ты будешь погребен несходящим снегом у подножья вершины! Ты будешь низвергнут с Тилл-Фйэлл ветром севера, Зверь, приходящий с бурей!
Запись№10
Я упал на колени, но вьюга вихрится вокруг, окружая и кружа голову… Все вертится, вращаясь, – все вокруг острия Тилл-Фйэлл, вздымающегося над снегами, скрывшими холодные тела Грелла и Дйерва… А Зверь входит в круг, кружась со мной, смотря прямо мне в глаза, не отводя взгляда… И вой ветра заглушает мой крик… И крик Зверя заглушает вой ветра… Но я оскалился Зверю клинком… Этот кинжал – мой единственный, еще не выбитый, клык… И я режу мои волосы, спутанные с шерстью Зверя…
– Ангрифф! Огонь твоей злобы забрал моих охотников! Ты забрал их всех! Но зачем ты взял его?! Он не знал ни одной охоты! Он не знал ничего, Ангрифф!.. Ничего, кроме зла, в котором старался разглядеть добро!.. Он не знал, что не будет пощады!.. Не будет пощады от Зверя!.. От тебя!.. От меня!.. Зверь не знает пощады!.. Он – зло!.. Только – зло!.. Но ты – простой зверь! А я – простой человек! Ангрифф! Тебе не сделать меня Зверем! Я не стану Зверем! Я не позволю стать Зверем тебе! Ангрифф!
Лезвие лязгнуло, столкнувшись с когтями и ударилось об лед, выскальзывая из окровавленной руки… Я метнулся в сторону, хватая и подключая сбоящий бич, сбрасывая тяжелую шкуру… И невидимый мне через пустые глазницы зверя боец открыл помутневшие от боли глаза…
– Я забыл, что был человеком, Ханс… Но я вспомнил… Я стану человеком снова, я смогу… Я стану человеком, когда не станет Зверя…
– Зверя не станет, когда ты перестанешь считать им его и себя…
Ветер трезвящим холодом пролетел по моему искаженному оскалом лицу… Я подхватил бойца, бросаясь к упряжке… И бич обрушился на спину головного… Форфирд дернул постромки, налетая на ветер широкой грудью… А бич взвился над ним вновь…
Головной упал на узкой тропе меж скалистых ущелий… Я подключил тягу, тормозя платформу, останавливая следующих за ним зверей… Но он рухнул, как подкошенный, и идущий следом налетел на него – сорвался, стягивая других… Я обрубил постромки, отпуская его крик с ветром, отдавая его снегу… Он уволок с собой и упавшего головного, оставив мне только Скальда и Ангст… Я спрыгнул на землю, осторожно подступая к испуганным скингерам… Скальд… Нет, он не может вести… Поведет Ангст… Я рискну впрячь ее головной…
– Ангст… Послужи мне… Я дам тебе волю… Но сейчас ты поведешь…
Скальд охотно бежит за ней, беспрепятственно рвущейся вперед, в ветер… Она послушна моим окрикам, моему бичу… Я притормаживаю ее на поворотах, и она устойчиво проходит сложные участки… Я гоню ее на прямой дистанции, и она несется, не зная удержи… Но она молода, и на прямых ровных участках несет, непослушная мне…
Ангст окончательно сорвалась и понесла, стоило нам спуститься к подножью гряды… Что остановить ее я теперь не смогу, я понял только сейчас – как-то внезапно, как-то вдруг… Я стараюсь не смотреть на бойца, закрывшего глаза в забытьи… стараюсь не слышать его дыхания… не замечать глубокие ожоги… Он не знает, что такое крик, как все бойцы системы, умирающие молча, но я хочу, чтобы он кричал… тогда бы я знал, что он еще жив, хоть его и гложет эта боль… Я вколол ему тяжелый болевой блокатор… но ему больно и сейчас… А Ангст несет нас не к базе, а… Я не знаю, куда она несется, – в белую мглу…
Отчаянье сковывает мою грудь холодом, не давая вдохнуть… В несгибаемой руке гаснет отключенный бич… Подача энергии прекращена, поле распадается, распуская управляемые частицы, и рукоять разрядника лежит в отмороженной руке никчемной вещью… Но где-то очень глубоко еще бушует буря, еще горит пожар, поджигая мой кнут…
Нет, я не смогу ни жить, ни умереть человеком… Я бужу силу. И расправленные плечи становятся легки, как крылья. Я горю, сгорая в этой силе – силе Зверя… Я горю, горит мой бич! Под моим бичом сгорит и Ангст! Она сгорит в моей ненависти!
Запись№11
Горящим кнутом я выправил курс, но Ангст не покорилась мне – упала замертво, окутанная клубами едкого дыма опаленной шерсти, увлекая за собой и задыхающегося Скальда…
– Ангрифф! Будь ты проклят, Зверь!
Я осмотрелся, ища его, прижимая бесчувственно холодную руку к теряющемуся пульсу бойца… Но я не вижу его…
Оставив бойца под едва тлеющим защитным полем, я отправился искать зверя. Рыщу в снегах в поисках его следа, но не нахожу ничего – ни царапин от когтей… ничего… Наст чист… Ангрифф скрывается от меня, возвращая мне все ожоги огненного бича этой мерзлой мукой… Он гасит мою силу, с которой меркнет и жизнь… Я падаю в снег, стараясь подняться, но могу только ползти вперед, в белую мглу, в безмолвие снежной пустыни… Вольный ветер пролетает надо мной, не задевая, не замечая меня… Только низкая поземка нападает на меня, засыпая глаза ледяной пылью, заставляя глотать холод, остужающий кровь на потрескавшихся губах…
– Ангрифф… Ты отомстил мне за мою месть… Дай мне прощенье, взяв мое… Ангрифф! Я не просил прощенья у системы! Я не просил простить меня моих людей! Но я прошу тебя!
Горящий глаз блеснул перед глазами… Я ухватился за косматую шерсть, взбираясь на спину зверя, падая на его шею… Он не сопротивляется мне – только с трудом тащит меня вперед, обратно… А боль запертым огнем бьется в висках…
Я не отпустил клок шерсти зверя, когда упал в снег, но он и не думал уходить – он застыл на месте с низко опущенной головой и потухшими глазами… К платформе ближе он не подошел, и мне пришлось протащить ее, взявшись за режущие руки тросы… Он позволил впрячь себя и побрел со мной бок о бок…
Мы не остановились и тогда, когда высоко в небе, над стылым ветром, пролетел разведчик Хантэрхайма, бросая мне под ноги тень птицы… Он еще не ищет – только облетает территории… Но скоро он будет искать, а я – скрываться… Как зверь от охотника…
Запись№12
Ангрифф без сил рухнул у погасшего костра, возле остывшего в вечном холоде охотника – возле оставленного нами один на один с морозным сном мертвого охотника… Я, едва держась на ногах, разжег в жестянке огонек, топя жир скингера… Обработал ожоги Ханса и уложил его, спящего в сумрачном забытьи, на, снятые с изъеденного стужей тела Сигурда, шкуры… Что я сделал в этой злой лихорадке, в этом бреду, в дурмане пролитой крови?.. Я упился кровью до пьяна!.. И теперь у меня нет охотников, нет скингеров!.. Я один – с одним зверем – с одним Ангриффом… С ним мы ушли в буран, горя силой, с ним – вернулись, застуженные бессилием… Я вынудил его убить моих охотников… Я убил его скингеров, стараясь убить его… А теперь… А что теперь?.. Моя сила сиянием изошла из черных ран в снежную пустыню… Снежной пустыне отдано все – отдано мной… И моя сила, и сила этого могучего зверя… и силы моих охотников… и силы этого несчастного бойца… Я один! Один в снежной пустоте! Один – без силы духа белого безмолвия, приходящего с бурей… Только “черные вороны” слетаются ко мне… Они выклюют мне глаза, ослепшие в бескрайних снегах…
Я сел у стены между бойцом и зверем, безвольно уронив голову на поднятые колени…
– Олаф… Не оставляй меня одного…
– Не оставлю. Не надо бояться, Ханс…
– Только мертвые ничего не боятся…
– Верно… Мертвым не страшно ни жить, ни умереть…
– Ты не мертв, Олаф…
– Нет, не мертв… Я искал мести, ища смерти… Но погубил только других… Не так, как воин, и не так, как зверь, – как ледяная пустыня, не разбирающая, кто друг, а кто враг… Я стал Зверем – духом снежной пустыни, приходящим с бурей… Я сгорел и замерз среди вечных льдов и огней… Я не знаю, что будет со мной теперь, когда я очнулся… Но я не отдам тебя ни льду, ни пламени, Ханс… Я помогу времени стянуть рубцами эти ожоги жара и холода… Я научу тебя всему, что знаю…
– Ты обещаешь, Олаф?..
– Я дам тебе слово. Мы будем охотиться вместе – и бить зверя, и ставить силки…
– Отпусти Ангриффа…
– Он волен идти, куда вздумает… Он уйдет, Ханс, когда залечит раны… А сейчас я нужен ему… И я отдам ему силы взамен сил, которые он отдал мне…
– Ты дашь слово?
– Верь мне – взамен моей веры. И мое слово будет нерушимо.
Я разгоню “черных воронов” Хантэрхайма, отдав им мой страх, взяв у них мою свободу. Я заберу “стрелы” охотников Хантэрхайма. Я обменяю зверей на технику, отпустив скингеров в белое молчание и взяв у белой мглы машины. И если передо мной не склонятся ветры северной пустыни, склонятся ели и сосны Валсхайма – леса Штрауба! Передо мной! Перед воином, дышащим свободой!
Нет, не везет моей невесте в благих начинаниях. Неправильно она себе профессию выбрала. Это мне, историку, все интересно и все пригодно в этих отчетах людей, а ей, врачу… Врач – это ведь призвание тех, кто хочет спасать, а не убивать. А для людей, кажется, важнее нанесение ран, а не исцеление. По крайней мере, для этих людей… В общем, это понятно – они ж в первую очередь – бойцы и охотники. А врачи у них отдельно. Это у нас разделения такого строгого нет, а у людей… Они создаются или бойцами, или рабочими, или учеными, а общее между ними только одно – они все – военные. У нас не так – у нас полный разброд и никакого порядка в этом плане… Мы рождаемся просто котами и долго думаем, какие мы, для чего мы пригодны, кроме охоты на крыс… И иногда мы что-нибудь такое придумаем… Что-нибудь вроде – посвятить себя наукам (это, конечно в промежутках между охотами на крыс). А что нам еще делать, когда люди вбили нам в головы такой высокий интеллект, ставя на нас – вернее, на наших великих предках – эксперименты по усовершенствованию разума? Нам теперь скучно просто на крыс охотиться… К тому же нам никак нельзя от них отстать – от нашей добычи… А то вон они какие умные – крысы… Обсуждают новые знания – еще и с таким серьезным видом…
Нет, нам никак нельзя им уступать. А то они нас совсем бояться перестанут. Правда, они, к моему сожалению, нас и сейчас не слишком боятся. Конечно, – вон их сколько… целые армии крыс… Нам, в общем, это на руку – мы голодными не останемся. Но только, когда крыс соберется до черта, как Айнер выражается, страшно становится нам, а не им… Хорошо хоть здесь, в руинах Центрального управления службы безопасности системы, где крыс обычно собирается как раз до черта, мы перестаем делиться на охотников и жертв, становясь – исследователями. Договор у нас такой – вот как. Друг без друга нам, просто, ничего не изучить и ничего не извлечь из опыта людей – у них ведь все так сложно устроено, вся эта их техника, хранящая их память…
Вот только в нашем договоре есть тревожащая меня тонкость – он перестает действовать, как только мы переступаем порог развалин этого здания… Я знаю, что мы бы с голоду умерли, если бы этот договор не переставал действовать за порогом… Но действовать он перестает не только для нас, а так же и для крыс… Радует во всем этом только одно – крысы очень идейные… Они уверены, что все находится в одной общей и целой системе, не нуждающейся в их сложных умыслах, – и они, и их хищники… Из этих соображений крысы нас специально изводить не станут… Это точно – по крайней мере, пока нас не станет до черта, как их… А тогда – не уверен, что они нас теснить умышленно не решат… Они заявляют, что нам не придется особо задумываться, соперничая из-за численности, – что нашу численность все равно отрегулируют силы, хоть и подвластные нашему разуму, неподвластные нашему воздействию. У них выходит, что обращаться к таким сложным способам борьбы, как осмысленное противостояние, – просто смысла нет. Они считают, что всегда будут силы, неподвластные нашему воздействию, как бы мы ни вдавались в исследования, познавая их… Понять мы поймем, а сделать – ничего не сделаем…
Я с ними не совсем согласен. Мне кажется, что не все силы подвластные разуму. Даже люди не до всего дошли… Они действовали, не зная, а полагая, что знают, что делают. Они всегда так делали и у них всегда получалось только хуже… От этого они и вымерли… Зато теперь, благодаря им, мы знаем, что так, как они, делать не надо… Вот так.
Мне страшно от мыслей, что есть силы, превосходящие мои… Но я, особенно тогда, когда вдался в эти исследования, вынужден был признать, что они есть, что с этим крысы – правы. Мы – никуда не попрешь – объекты, подчиненные пространству и времени… Да, точно. Мы все – выходцы из пространства и времени – изучай не изучай, без них – нас просто нет. Мы как бы сделаны из них – из этих, еще загадочных, штук… Вот и выходит, что эти штуки – главнее… Не они же из нас сделаны… Вернее, они сделаны из нас только отчасти, а мы из них – целиком… Вот так. Сам удивляюсь, каким я умным стал… Теперь Айнеру никак меня глупым не назвать… Он, конечно, назовет (он же человек – еще и боец, еще и офицер), но я ему теперь не поверю. Вот как.
