Текст книги "Воин северной пустыни (СИ)"
Автор книги: Стас Северский
Жанры:
Боевая фантастика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
– Олаф, я не знаю, что здесь было, но Ангрифф – просто сильный зверь.
– Бйерн, ты видел, что он сделал с этими бойцами?
Он насупился еще суровей и опустил голову еще ниже…
– Видел, Олаф…
– Нет, их ожоги скрыл снег… и ты не посмел открыть их раны…
– Я особо не трогал их… Их обмундирование повреждено, техника почти вся выведена из строя… Я забрал у них только ножи, энергоблоки и регенератор…
– Иди смотри…
– Не нужно, я знаю, что дикие скингеры меняются без серьезных коррекций системы… Знаю, что они становятся сильней и злей, что мощность их излучения возрастает… что они применяют это излучение как оружие чаще…
– Иди смотри… Смотри, что сделал Ангрифф… Смотри на его расправу…
Но Бйерн надел маску, скрывая лицо, разогнал бич, спустив разряд в воздух, и его занесенные снегом звери поднялись, натягивая постромки… Бйерн на ходу запрыгнул на платформу и еще раз спустил разряд, подгоняя сереющих на глазах зверей… Их шкуры темнеют вслед за небом и равниной… И ветер рвет их мех все сильнее, срывая с него последние снежные искры, гаснущие в глухом мраке… Начинается… Бйерн гонит зверей, и без его усилий сломя голову несущихся к укрытию… Но буран нагоняет нас, отступая с территорий неприступного Штормштадта…
– Олаф, этой бури нам не обогнать! Надо остановиться и переждать!
– Нет!
– Энергии защитному полю хватит!
– Нет! Отдай мне бич! Я буду править!
– Не дам! Это моя упряжка, Олаф!
– Мы не будем стоять и ждать! Он здесь – Ангрифф! Он идет следом – с этой бурей, с бураном!
– Ты одержимый!
– С бурей пойдем и мы!
– Мы не пройдем! Ты только загонишь зверей!
– Дай мне бич!
Я жестко схватил его за руку, но он сорвал мой захват…
– Что ты делаешь, Олаф?!
– Дай мне бич! Я знаю, что делаю!
– Ты не заставишь зверей!
– Заставлю!
Я, не дожидаясь ответа, выхватил бич у него из рук, нахлестывая снежных тварей… Но ветер чуть не сшиб их, и пришлось развернуть упряжку к ветру, резко тормозя… Мне едва удалось сдержать зверей и заставить лечь в снег… Теперь только ждать и терпеть… А после – гнать изо всех сил. Скингеры пригнули головы, прячась в густом меху… Бйерн включил защитное поле платформы, но энергия на исходе, и полю не хватает мощности… Я подключил маску вслед за товарищем, ожидая первых ударов ветра…
Но что это?.. Что-то стоит на границе непроглядного мрака камнем… Что-то рвется с ветром из надвигающейся стеной мглы… Ангрифф… Среди снежных игл блистает злой глаз зверя… Ангрифф! Израненный, он идет ко мне… Никто не смог убить его – никто… Теперь он пришел с бурей сразиться со мной, уничтожить меня… Я убью его – убью зверя. Я сжал руку на рукояти бича, сходя с опущенной на снег платформы, выходя из защитного поля…
– Олаф!.. Какого черта!..
– Он здесь!.. Он пришел сразиться со мной…
– Олаф!..
Бйерн не бросит упряжку, не пойдет за мной – он никогда не теряет головы, не следует за теряющими голову… Он никогда не поймет, что этот зверь пришел с бурей – пришел уничтожить меня, нас всех… Он всегда будет думать, что Ангрифф – просто дикий зверь… Но я знаю… И не будет мне покоя, пока я не отомщу ему – пока я не сожгу его шкуру… или пока он не сожжет – мою…
– Ангрифф!
Он отходит, отводит меня во мрак, невидимый во тьме бури… Но его мысленный фон различим четко – я читаю его мысли, я ощущаю его злобу…
– Ангрифф! Ты уходишь от меня! Тебе не заманить меня во мрак! Ты пришел за мной, так иди ко мне и сразись со мной! Ангрифф!
Он отозвался надсадным криком – звенящим кличем скингера… Я не вижу его, и он не входит в мое поле зрения, но я спускаю разряд за разрядом, освещая мрак холодным огнем бича… Ветер сшибает меня с ног, но я хлещу его горящим кнутом…
Запись№4
Бйерн встретил меня молча, придавив тяжелым взглядом из-под отключенного и прозрачного затемнителя. Но я влетел в защитное поле, поднимающейся над прочным настом платформы, не обращая внимания на его неуклюжее осуждение. Мой кнут взвился над хребтами занесенных ледяной пылью зверей, и они вырвались из-под рассыпающихся искрами снежных заносов… Затишье внезапно навалилось на нас тяжким грузом, оглушая звенящей тишиной и ослепляя ярким светом. Но нас настигает очередным порывом ревущая буря и грозовая тьма – и этот сумрачный рокот только кажется таким далеким… Я гоню зверей, не жалея заряда бича… Бйерн угрюмо следит за послушным моей руке хлыстом, за несущимися вперед зверьми, за застывшим вокруг нас сиянием снежной пустыни… Он мрачнеет с каждым взмахом гудящего высоким напряжением кнута, с каждым рывком взведенных страхом зверей, с каждым выпадом жалящего нас в спины ветра…
– Олаф, буран нагоняет нас… Тормози…
– Теперь нельзя стоять и ждать! Теперь звери упадут и не встанут! А мы – замерзнем!
– Мы не можем нестись так дальше! Шальк выбился из сил! Тормози! Его нужно выпрячь!
Черт… Бйерн прав, замыкающий еле удерживает скорость… Я подстегнул головного, чтобы этот мощный зверь тянул сильнее, но замыкающий… Он просто дохнет!.. Мы должны выпрячь его сейчас, должны остановиться… Но, остановившись, мы потеряем упряжку… Сейчас этими тварями движет только инерция рывка – запредельного страха перед обрушенными на них ударами бича и бурана… Стоит нам оборвать этот инертный страх, заставляющий их нестись вперед, они падут без сил и не поднимутся… не поднимутся… Но у нас нет выбора.
– Держись!..
Я торможу резко, с разворотом… Зверей заносит, и они валятся в снег, ломая наст, вздымая блистающую дымку ледяной пыли… Мы не справились с управлением, но не сорвались, устояв, – не провалились под разломанную корку промерзшего снега, не напоролись на вздыбленные над настом льдины… Мы выстояли, преодолев все крены трудного разворота, и расцепили руки, примерзшие к прочным поручням, сойдя на крепкий наст с остановленной и выровненной в воздухе машины… Бйерн бросился к загнанному зверю – замыкающему, замертво рухнувшему на вспоротую когтями обледенелую корку… А я кинулся поднимать головного…
– Он не встанет, Олаф! Прекрати!
– Я подниму его!
– Он умирает, Олаф! Его горло и грудь искромсаны в кровь – ему конец!
– Выпрягай замыкающего!
– Мы загнали их! Ты что, не видишь, как они дышат! Их дыхание сорвано! Они дохнут, Олаф!
– Подохнут они – подохнем и мы! Мы должны поднять их! Помоги мне!
Он перехватил мою занесенную для очередного удара руку, удерживая с силой, неподвластной мне…
– Нет, Олаф. Мы оставим их и пойдем дальше пешими.
– Отпусти меня. Не заставляй…
– Я не пущу тебя. Не думай, что ты один способен будить в себе силу зверя… Я тоже – воин Хантэрхайма… У нас нет времени на это упорство, Олаф… Нам нужно бросить их и идти…
Я опустил руку, отключая бич, стискивая зубы, уходя не оглядываясь… Ветер бьет мне в спину все сильнее, бросая меня вперед… Бйерн терпеливо бредет за мной, смотря под ноги… Но я чувствую прямой взгляд мне в затылок – взгляд зверя… Я обернулся… Остановился и отдал ветру мой крик…
– Ангрифф! Я сожгу тебя первым!
Зверь не отзывается, но идет следом за нами… идет с бурей… Бйерн оглядывается все чаще. Он зарядил и подключил излучатель, готовый спустить мощный заряд… Я сжимаю в руке рукоять бича…
– Олаф, он подходит ближе!
– Он будет стараться убить нас. Будь наготове.
– Скингеры не нападают, когда им не угрожаешь прямо… И раненные – они не нападают, когда нет прямой угрозы… Они стараются скрыться, сберечь силы, которые никогда не отдают врагу, имея выбор… А этот зверь может уйти, держаться подальше от нас…
– Неужто ты не понял, что этого зверя разъедает зло?..
– Он зверь… Его зло коротко и просто, как и его память…
– Ангрифф помнит запах смерти… смерти врага… Он будет стараться убить нас…
Бйерн остановился, разворачиваясь… Но его излучатель наводку не взял, угнетенный помехами… Клич зверя разнесся с ветром и зазвенел с бьющими мне в лицо ледяными осколками… Ангрифф нападает… Нет, сложное оружие бессильно против него… Его излучение сбивает все настройки… А навестись на него без автоматики… Его не видно – слишком темно… А ментальный фон… Взять точную наводку в таких условиях – слишком сложно… Я подключил бич, едва удерживаемый обмороженной рукой… Поднял глаза, но не увидел…
– Бйерн! Остановись! Вернись!
Он ушел против ветра… Но меня встречный ветер просто сшибает с ног… Вьюга оплетает меня снежными вихрями, кружа голову… Но я не останавливаюсь, хоть Бйерн отходит все дальше и дальше… Я не должен потерять его – выпустить из зоны ментального восприятия…
– Бйерн! Три метра! Не подпускай его ближе, чем на три метра! Иначе он сожжет тебя без труда!
Бйерн не отзывается, отдаляясь… Я потерял сигнал – и его, и зверя… Я стою один среди бушующих ветров и, как завороженный, смотрю в грохочущую тьму, объявшую замерзшую вечным холодом пустыню… Я не найду его… Его занесет снегом, и я не найду его, как бы ни искал…
Зверь… Он увел охотника, отдал его буре… забрал его себе… Зверь… Он сбил настройки моего браслета… Я потерял ориентиры, координаты… Я не знаю, где я, куда мне идти… Зверь… Он остановил время, сокрушив пространство…
– Ангрифф! Сразись со мной!
Я разрубил ветер искрящим бичом, но не услышал ничего, кроме воя ветра…
Запись№5
Я очнулся с тяжестью, навалившейся на мою грудь неподъемной тушей зверя… Он душит меня, обрушившись на меня с неподвижностью мертвого, и я не могу подняться, смотря в его застывшие открытые глаза… Я помню, что мы схватились, что я убил его… ценой жизни… Но я живой! Я живой! А он и мертвый убивает меня! Он и мертвый смотрит мне в глаза, кормя вечно голодный дух моей ненавистью! Моим страхом… моей болью… Утихающий ветер еще разносит метель, но я не могу вдохнуть его холод… Душный жар давит мою грудь… И мой крик рвется из горла огнем… зажигая глаза зверя злом…
Бесчувственные пальцы впились в косматую шкуру, но звериные когти врезались в наст, пригвоздили к нему мои спутанные волосы… Бич вырубился, он не в порядке и нуждается в перезагрузке… А клинок… Клинок блеснул окровавленным клыком – зверь отпрянул от меня, и я рванулся от него…
Я замер, стараясь подавить озноб… Ближний бой… с этим зверем… Что ж, пусть ближний бой, я готов…
Сгибаясь в спине, крадусь к нему – следя за ним обоими глазами, обхожу его, огибая кругом… Зовя его, кричу надсадно…
– Ангрифф! Мы старались убить друг друга! Но мы оба живы, спасенные друг другом! И не зря огонь нашей ненависти не позволил вечному холоду забрать нас обоих! Мы сразимся еще раз! И смерть заберет одного! Один будет сожжен огнем и погребен холодом! Один, Ангрифф! Только кровь – мост между льдом и пламенем, Ангрифф!
Зверь молча обходил меня, смотрел на меня пристально, как я на него… Но он вскинул голову на мой крик и посмотрел мне прямо в глаза – он потерял свое время, сведя взгляд с моих рук… Я решил напасть со спины и коротким рывком кинулся в сторону… Обошел его сбоку, собираясь обрушить на него все свои силы, сбить его с ног и всадить свой клинок в его горло… Но он сообразил, что я заставляю его терять время, забираю его время, отводя от угрозы его глаза и мысли… Он оборотил ко мне гордую голову, требуя взглядом благородного духа белого безмолвия открытого боя… И я склонил голову, соглашаясь… Нас окружает метель, отсекая нашу вражду от пространства, от времени, заключая в клетку бессрочной бесконечности…
– Олаф!
Я вырвался из клетки измененного для боя пространства – измененного сознания… И зверь исчез, скрытый белой мглой, из которой явился Грелл, гонящий разрядником звенящих когтями скингеров…
– Олаф!
Грелл притормозил платформу, подключая тягу и осадил зверюг…
– Олаф… Ты жив… Черт…
Он спрыгнул возле меня, сдирая с лица маску, хватая меня за плечи…
– Жив… Олаф, а я ведь тебя сначала за зверя принял – издали… из-за шкуры…
– Ты видел его?
– Кого, Олаф?
– Ангриффа?
– Нет… Ты потерял упряжку?..
Я кивнул. Грелл, посуровев, всмотрелся мне в лицо…
– А где?..
– Он мертв. И упряжки мы потеряли.
Грелл, мрачнея, надел маску, скрывая лицо…
– Я знал, что этот шторм… Такую бурю и опытному охотнику преодолеть непросто…
– С бурей пришел Зверь… Он забрал охотника… увел в буран… в белую пустоту…
– Ты сказал – “зверь”?.. Ты сказал – “увел”?..
– Увел, Грелл…
– Тоска уводит людей в снежную пустыню… Это призрачное мерцанье чарует людей, опустошенных вечным холодом… Их манит сияющий далеким маяком Хантэрхайм… Звезды, снег – все, но не зверь… всех, но не его – не этого охотника… Что здесь произошло, Олаф?..
– После, Грелл… Надо уходить… Скорее! Дай мне бич! Я буду править!
Грелл с неохотой отдал мне бич, смотря на меня с неясным недоверием…
– Ты будешь вынужден держать ответ, если не объяснишь добровольно.
– Не сейчас! Вперед! Скрывающая нас метель стихает! Скоро будут подняты в воздух разведчики, высланные искать меня! Скоро за мной придут бойцы северных армий! Скоро явятся по мою душу “черные вороны” – охранники системы!
– Да что здесь случилось, Олаф?!
Бич прорезал свистом присмиревший воздух и затрещал разрядами…
– Я убил офицера “золотых драконов”, нужного системе. Но не принял скупой дар системы. Мне не нужно такой пощады. Я дал отказ, я не намерен служить цепным псом этой бесконечной войне. Теперь меня не будут считать обычным изгоем вне закона. Меня будут искать не так, как прежде. И карать, когда найдут, будут не так…
Грелл повернулся к встречному ветру, перевел с меня напряженный взгляд, смотря на простертую перед нами плоскость, сломанную лишь далекими скалами… Но я вижу, как сильно сжимает он руку на поручне с разгорающейся панелью управления…
– И не думай ссадить меня, Грелл…
– Ты выдашь системе нас всех, Олаф…
– Мы уйдем с этой базы и скроемся.
– Подходящую базу найти не так просто. А завтра мы должны будем забить упряжных зверей…
– Что за глупость ты придумал, Грелл?!
– Не я… Мы все решили так – скингеры стали слишком тяжелы в управлении.
– Решили без меня?! Стоило мне уехать, как вы!..
– С тобой или без тебя, Олаф, мы с упряжками не справляемся.
– Их придется распустить. Но не сейчас… Без них нам подходящей базы точно не найти…
– Распустить?..
– Да, Грелл. Теперь мы не сможем хранить столько мороженых туш. Нам придется уходить от погони – постоянно…
– Олаф, я не могу доставить тебя на нашу базу, когда “черные вороны” системы следят за тобой. Я дам тебе снаряжение и сухой паек на месяц, и ты сойдешь – здесь и сейчас.
– А что ты будешь делать, Грелл, потеряв охотников? Они ушли, и могут не вернуться, как Сигурд… как Бйерн… Ты останешься один… Ты один не сможешь бить дикого зверя…
– Обо мне не думай, Олаф. Я и защиту охотников Хантэрхайма добуду, когда надо будет.
– Теперь одному охотнику против скингеров не поможет и такая защита… А “вороны” системы будут искать вольных охотников и без меня…
Грелл задумался – мои доводы убедительны. Он, не колеблясь, снял руку с гаснущей панели управления.
– Мы дождемся охотников и вместе решим, что делать.
– Я решу, что делать, Грелл. Я уже решил… Мы убьем Зверя и уйдем – скроемся…
Грелл резко обернулся ко мне, сводя леденеющий взгляд с носящегося в воздухе кнута…
– Убьем – “зверя”?..
– Он идет за нами, Грелл… Неотступно, как “вороны” системы… Он будет забирать у нас охотников, как они…
– Что за “зверь”, Олаф?.. Тебе что, эта буря голову снесла?.. Тебе что, духи снежной пустыни явились?..
– Он один – Ангрифф…
– Твой головной…
– Я дал ему волю, натравив на врагов… И он сжег их всех… и врагов, и друга…
– Бйерн?..
– Да. Ангрифф шел следом… Шел и идет…
– Ты ж не думаешь, что он мстит нам…
– Мстит он мне одному – других он просто убивает…
Грелл колко прищурил закрытые полупрозрачным затемнителем глаза…
– Что он сделал с тобой, Олаф?..
– Он сделал меня Зверем, Грелл…
– Ты всегда был таким.
– Ты не понял… Этот бич… Этот горящий холодным огнем бич связал нас кровью…
– Или этот зверь носитель вируса, внедряющегося в ДНК чужим кодом… или ты просто умом повредился, пролив столько своей и чужой крови, Олаф.
– Нет, ты не понял… Этим горящим бичом мы рассекли наши души пополам и разделили обломки поровну, обменявшись ими… Он взял часть моего духа, отдав мне часть – своего… И мне не вернуть души, не убив его…
– Вы обменялись не душами, а злобой…
– Не верь мне, Грелл, но будь бдителен. Помни, что он идет следом, что приходит с бурей и забирает охотников…
От его прежней радости при встрече среди бескрайних снегов не осталось и следа. Грелл сумрачно проводил взглядом взметнувшийся над спинами снежных зверей кнут, и опустил глаза. Теперь я не слежу за ним – я провожу упряжку в открытые врата заметенной метелями подземной базы территорий Штормштадта, закрытой и брошенной бойцами системы…
Запись№6
Я вошел в зал, оставив упряжку на Грелла, забыв, что Грелл здесь не один, что охотники подобрали нового бойца… Вон он – спит у костра, завернувшись в шкуры… Не до него мне сейчас – уж очень я промерз и вымотался… Жар приступами бьет мне в лицо и обдает спину холодной испариной… Мне нужен покой, а здесь… Черт… Я грубо пнул бойца сапогом под ребра… но он и не шелохнулся.
– Вставай давай. Хватит трупом притворяться.
Я подошел к костру, протягивая руки бьющемуся со сквозняками огню, ожидая ответа… Но боец не отозвался, и я, резко развернувшись к нему, сдернул покрывающую его шкуру…
– Мне не до тупых шуток сейчас…
Сигурд?.. Это он… Просто его лицо посерело от обморожения и мороз выгрыз на нем черные язвы…
– Черт… Сигурд… Сигурд!
Он не отвечает… Он без сознания, едва живой… Как мне нужен регенератор… Но он брошен средь бескрайних снегов… Брошен, как сломанное оружие, которое нет смысла тащить с собой… Мы не могли тащить его с собой в буран, выбиваясь из сил под тяжестью снаряжения…
– Ты – Олаф?
Я поднял глаза, рассматривая незнакомого бойца, вышедшего из темноты и неуверенно вставшего в дверях…
– Я.
– Грелл обещал остаться со мной, но ушел… А этот охотник… Я нашел его у самых врат… Я не знал, что нужно делать и… Я правильно сделал, что принес его сюда?..
– Правильно. Тебя как называть?
– Ханс.
– Ты что, тупой?
– Не знаю…
– Это что значит?
– Просто, я не знаю…
– Иди помогай, разберемся…
Он сделал все, что я сказал, – все, без исключений и с предельной точностью… Хоть и неловко, но он помог мне обработать раны охотника и растолочь сухой мох для отвара… Я перехватил спутанные волосы шнуром, склоняясь над огнем, дымящим угаром, над парящим котлом…
– Дай мне тот прут… Ханс! Тот, железный!
Ханс, подав мне прут, сразу запущенный мной в бурлящую пузырями воду, зябко съежился и отступил к стене, отворачиваясь от меня…
– Ты что это?..
– Олаф, мне очень страшно…
Я поднял голову, осторожно прижимая к ободранной морозом скуле перевязочную полосу, сложенную и пропитанную еще горячим отваром…
– Что?..
– Страшно, Олаф… Я ничего не понимаю…
– А что тут понимать?..
– Хоть что-то…
– Ты что несешь?..
– Я не знаю… Я ничего не знаю, Олаф!..
Я поднялся в дыму и пару, бросая в кипящий котел раскаленный прут с рукоятью из куска облезшей шкуры… Моя тень взметнулась вслед за огнем… В морозной тишине треск жарких углей слышен особенно четко, и кипящая смола разрывает обломки еловых сучьев громом… В этой тишине ворчит, улегшийся у костра, обрывок промерзшего ветра, бурчит, выкипая, заключенная в котле вода… Но этот боец продолжает молчать, пряча глаза от нападающих на него красных всполохов…
– Как можно не знать ничего?..
Грелл, скидывая затверделые льдом перчатки, тяжело положил руки ему на плечи, опуская на шкуру, расстеленную на полу…
– Вот так, Олаф, – он ничего не знает. Его память не загрузили при запуске. Он не понимает, куда и откуда он попал, – ничего не понимает…
Черт… И что теперь делать? Что с ним делать?! Я с отчаянья вырвал из котла прокаленный прут, наставляя бойцу в грудь…
– Отвечай внятно, что ты знаешь?!
Боец замер, молча смотря на меня открытыми страху глазами…
– Отвечай!
Грелл с досадой толкнул меня, отстраняя… Теперь огонь бросает отблески на его раскрасневшееся пятнами лицо…
– Сказал же, Олаф, он ничего не знает…
– Он не может не знать ничего! Он знает речевой код! Он же… Он же не прямо из снежной пустыни вышел!
– У него в голове одни обрывки знаний. Системе не хватило времени дать этому бойцу полноценную память. Он умеет управляться с оружием, но ему не ясно, что происходит. Он не понимает, что он был бойцом системы и стал вольным охотником.
– Но он ушел из системы! Как он ушел?..
– Сказал, что командир ему идти приказал, он и пошел… не поняв, куда и зачем его послали.
– Вот черт… И все на нашу голову… Боец из Штрауба… еще и недоработанный… Какого черта?.. Что с таким в стылой пустыне Хантэрхайма делать?..
– Мы забрали его у ледяной пустыни, Олаф… Мы не можем теперь вернуть его льдам Хантэрхайма… Я развел для него этот костер, скормив огню дерево вместо жира скингера… Я разделил с ним мясо и шкуры, добытые мной…
– Он не отработает… Грелл, нам нужно…
– Нет, он делает все, что надо, когда объяснишь четко, что надо делать. Он останется, Олаф. Нам придется с ним повозиться, но он станет охотником – будет ходить с нами к растопленным лугам и бить зверя.
– Мы потратим силы на него, на Сигурда… А что останется нам, Грелл?!
– Сигурд?..
Грелл только что заметил его, укрытого шкурами, и Ханс сжался под его взглядом…
– Грелл, пойми, я не могу тратить силы на него… Сигурд опытный охотник, он необходим нам…
Грелл просветлел, подходя к охотнику, но его взгляд снова отразил грозовой мрак, как только он всмотрелся Сигурду в лицо…
– Олаф, он не встанет…
– Я не отдам его ни огню, ни морозу!
– Успокойся, я не трону его. Он умрет без моей помощи – к рассвету, Олаф.
Я обернулся к Хансу, распахнувшему глаза с еще большим страхом…
– Я дам тебе слово, что ты останешься здесь до тех пор, пока Сигурд не возьмет оружие! Тогда мы решим, останешься ты или уйдешь!
– Мне некуда идти, Олаф…
– Тогда приложи все силы, чтобы остаться с нами. Мы даем тебе наши силы, в обмен ты даешь нам – свои. Это нерушимое правило вольных охотников – это наш закон. Тебе ясно?
– Так точно.
Грелл встал на пороге, обдав меня тревогой, и выбежал в коридор… Я побежал за ним, жестом остановив Ханса, оставшегося с Сигурдом, еще погруженным в тяжелый морозный сон… Грелл обладает тонким чутьем, вынуждающим его глаза промерзать и загораться со скоростью налетающего со штормом ветра… Он всегда видел и слышал, когда я стоял в немой темноте… Но теперь слышу и я… Этот рокот, разносящийся по простертому насту и затихшему в безветрии воздуху, – это звон когтей мчащихся к вратам зверей, это лязг промерзшей упряжи, гул зашкаленного бича… Мой крик перекрыт свистом кнута и дыханием зверей, но я кричу…
– Где охотники, Дйерв?! Где упряжки?!
Не дожидаясь ответа Дйерва, сбросившего оскаленную голову зверя с искаженного лица, я отвернулся, прижимая к стене открытую ладонь, – крепко, до холодной боли… Грелл, мрачнея, обхватил Дйерва за плечи, жестко встряхнув…
– Где охотники, Дйерв?..
Дйерв сбросил с плеч ослабшие руки Грелла, оборачиваясь к упавшим в снег без сил зверям, к снежной равнине…
– Олаф… Грелл… Не ждите… Они не вернутся… Я вернулся один.
В глазах Грелла мерцает ледяная пыль – колючая и острая, но Дйерв твердо смотрит ему в глаза… Оборачиваясь через плечо, сжимая зубы, сжимая в кулак замерзшую руку, будто пригвожденную к стене морозом, я открываю ему ментальную линию…
– Он забрал их?.. Зверь забрал охотников?..
Дйерв, сомкнув тонкие губы, рванулся ко мне, но, бледнеющий, Грелл удержал его…
– Ты знаешь, Олаф?..
– Он шел с бурей – Зверь…
– Буря прошла стороной, но поднялась метель, и мы еле тащились… так и не добравшись до “жгучего луга”…
– Зверь увел охотников в белую мглу…
– Он явился, будто отпущенный самой метелью, выйти к нам – охотникам…
Грелл опустил голову, прогоняя открытый взгляд гордого воина волчьим – исподлобья…
– Дйерв, ты потерял их?..
– Нет, Грелл… Я нашел их всех… Тогда я… Я разогнал бич, гоня зверей…
– И бросил все – и снаряжение, и упряжки?..
– Я не мог забрать их, Грелл. Зверь шел за мной… до самых ворот…
– Ты бросил снаряжение из-за обезумевшего зверя?..
Дйерв вскинулся, но удержал вскипающий гнев за зубами…
– Ты не видел Зверя, Грелл. А я видел его… И Олаф – видел…
Северный ветер набросился на меня, ударив в спину, и я повернулся к нему лицом… Его холодные зубы впиваются в мое открытое лицо, его ледяные когти цепляются за мои волосы, но я вдыхаю его, запрокинув голову, разводя сжатые в кулаки руки, закрывая глаза… Ангрифф! Ты пришел с бурей! Ты ждешь меня у ворот моей крепости! И я выйду к тебе! Я убью тебя! Убью тебя, Зверь!
– Мы убьем Зверя… Мы – охотники Хантэрхайма, дышащие вольным ветром! Мы убьем Зверя, приходящего с белой мглой!
Дйерв обрывисто кивнул головой, разрубая прямой ладонью путы северного ветра…
– Мы должны убить его, Олаф. Грелл!
Грелл, пригнув шею, через плечо всмотрелся в северный ветер прищуренными глазами…
– Мы должны убить его – Зверя… Олаф выследит его… Олаф связан с ним кровью и местью… Мы сделаем это… Теперь мы связаны этой клятвой, как этим холодным ветром…
Ханс, сжимаясь под ударами стужи, бросился к Греллу, но остановился в нерешительности чуть поодаль… Он видит перед собой не знакомого ему еще охотника, различающего шепот ветра в ночной мгле, отвечающего ветру волчьим воем, освещающего темноту волчьим глазом… Ханс с немым ужасом наблюдает, как охотники Хантэрхайма взывают к силе, данной им для борьбы с северным ветром, – к силе зверя…
Запись№7
Я схватил Ханса за руку, вырывая из ветреной стужи… Он обернулся назад, готовый свернуть себе шею, но не проститься с Греллом…
– Это Грелл?.. Это он?.. Что с ним?..
– Не подходи к нему. Он готовится к бою.
– Со зверем?
– Да.
– Не надо…
– Так нужно. Мы даем смерти чужие жизни – иначе смерть берет наши. Мы обрываем чужие жизни, продолжая – наши. Бессильные – нищи. Им нечего дать смерти взамен их жизни, и смерть забирает их. Грелл должен призвать силу, данную ему свыше силы воина.
– Но эта сила уродует его лицо…
– Молчи. Мы оборачиваемся зверьми, чтобы сразиться со Зверем.
Ханс вырвался, отшатнувшись от меня к костру, хватая горящую головню опаленной перчаткой…
– Вы оборотни!
Я отпрянул от огня, не успев опомниться и сдержаться…
– Я понял, вы – оборотни, боящиеся огня! Все вы – вы не только охотники, вы – звери!
Огонь стучит у меня в висках частым пульсом… Огонь в руках этого неуклюжего солдата обездвижил меня… как огонь Зверя, в котором сгорел Варт… Я вижу, как Грелл метнулся к блекнущему в огненном зареве бойцу, вырывая у него факел, но и мечущегося серой тенью Грелла затмевает огонь…
– Брось! Брось в костер! Брось, Ханс! Олаф убьет тебя! Брось!
Но Ханс упрямо отгоняет Грелла пылающим факелом, стоя спиной к высокому костру, защищающему его сзади… В глазах темнеет, остается только носящаяся в пустоте вспышка, оставляющая светящийся след, – гаснущую во мраке дорогу, оборванную бездонными пропастями… И я иду по этой дороге… через огонь… в холодный мрак…
– Ханс! Брось! Олаф и правда – оборотень! Он разделил душу! Он отдал часть души снежному зверю, сжигающему врага пламенем! Он забрал себе часть его души! Теперь его сердце студит холод и жжет огонь, морозящий и выжигающий сердце Зверя!
Клок огня падает, рассыпаясь искрами… В глазах проясняется… проявляется силуэт виновато понурившегося бойца…
– Оборотней вообще не бывает. Это все старые сказки. Я не должен верить им. Это не правильно – верить в сказки, я знаю… Я знаю, что человек не способен обращаться в зверя, как зверь – в человека… Это я знаю точно.
Грелл отбросил головню к костру…
– Может, Ханс, но не так, как ты считаешь… Мы обращаемся в зверей разумом, а не телом…
– Но тогда зверь не способен быть оборотнем – у зверя нет разума…
Я оттеснил Грелла, сверкнувшего на меня глазами…
– У зверей – нет, у Зверя – есть.
– Нет, я не должен в это верить. Это не правильно…
– Старые легенды – это все правда, Ханс… Только выглядит эта правда вне легенд чуть другой…
– Это не правда, Олаф… Это ты наделил зверя разумом…
– Да, Ханс… Я пробудил эту, спящую в нем, злую силу… когда он пробудил злую силу, спящую во мне…
– Он лишил тебя рассудка, Олаф…
– Да, Зверь проснулся во мне…
– Олаф, прекрати… Я не понимаю… Все не так… Только похоже, что все так, как должно быть, но все не так… Все только кажется… Все только кажется тебе, Олаф… А ты только заставляешь всех видеть твои видения… Не заставляй меня…
– Ты не способен видеть… В тебе нет этой силы, боец Штрауба…
– Не смотри на меня так, Олаф… Я не позволю тебе так смотреть на меня…
Ханс закрыл глаза руками, и я отступил от него – от его страха передо мной… и от его упрямства сопротивляться мне… Но, опомнившись, я схватил его за руки, отнимая их от его лица, открывая его глаза силой…
– Ты пойдешь со мной! Ты увидишь его – Зверя, приходящего с бурей! Увидишь Ангриффа! Увидишь таким, каким вижу его я! Таким, каким видим его мы все! Таким, какой он есть – Ангрифф!
Запись№8
Грелл, пасмурно молча, но не переча, заложил упряжку, не заменив лишь головного – старый Форфирд, хоть и устал после сложного перехода, снова первым пойдет, а замкнет юная Ангст, заарканенная и заезженная мной с месяц назад… Это плохая упряжка, но выбора у меня нет – другие, ходившие сегодня, звери еле держатся на ногах… Дйерв смерил меня суровым взглядом…
– Не следует начинать Страшным и кончать – Страхом…
– Я не могу перепрячь Ангст – она замыкает… И – к черту!
– Не будь таким заносчивым, Олаф. Она тебе еще себя покажет…
– Ничего она мне не покажет, кроме страха, когда увидит мой бич! Пошли!
Я спустил трескучий заряд, отключаясь от линии связи, взлетая на поднявшуюся и тронувшуюся платформу… Ханс, покорно взявшийся за поручни, проводил отдаляющуюся базу тоскливым взглядом… А я спустил очередной разряд, гоня зверей в простертую перед нами пустыню, держа курс к едва видимым на горизонте скалом…
– Видишь этот горный пик, блистающий снегами в поднебесье, – это Тилл-Фйэлл… Мы направляемся к нему…
– В горы?..
– Вверх… На самую высокую вершину… С нее виден вечно сияющий во льдах маяк – царство охотников – Хантэрхайм…
– Я знаю про эту северную крепость, сравнимую с одним Ивартэном.
– Хантэрхайм мощен, как Ивартэн, но нет ничего сравнимого с ним – с Хантэрхаймом…
– Ты служил в этой крепости?
– Нет – в Штормштадте. Это одно из северных укреплений Хантэрхайма… Это укрепление еще называют “ветроломом” из-за нестихающих бурь… С вершины ты увидишь и Штормштадт…
– Олаф, но сейчас стемнеет…
– Хантэрхайм сияет и днем, и ночью…
– Остановись, Олаф… Не надо дальше…
Ему в ответ мой бич спустил разряд, разлетевшийся искрами по хребтам снежных тварей, несущихся к промерзшим скалам… Все быстрее – к горам, все ближе горы… Все выше пики скальной гряды, все вверх… Все темнее ночь, все ярче звезды… Все тяжелее дышат почерневшие косматые твари… Все холоднее ветер… И все злее его зов… Ангрифф! Он идет за мной! Он идет следом!
