Текст книги "Поколение Зеро (СИ)"

Автор книги: Стас Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

В том, как всего на нескольких страницах рассказывается о поразительной способности свободных рынков координировать действия миллионов (в буквальном смысле) людей, ни одно экономическое исследование не может сравниться с эссе Леонарда Рида «Я, Карандаш». Вся сила этой работы – в том, что, отталкиваясь от столь прозаического, казалось бы, предмета, автор приходит к неоспоримому, глубокому и при этом очень эффектному выводу: чтобы сделать один-единственный карандаш, необходимы знания бессчетного множества людей. Любой новичок в экономике, прочитав это эссе, обнаружит, что его наивная вера в преимущества централизованного планирования или управления серьезно пошатнулась. Если бы я мог выбрать одну статью или книгу, которую должен был бы прочитать каждый человек на планете, я бы не задумываясь предложил «Я, Карандаш» – тогда у каждого читателя примитивные представления об экономике неизбежно уступили бы место новому – более глубокому и верному – пониманию.

Дональд Дж. Бордо, Президент Фонда экономического образования

Но наука, продолжает профессор Коуска, просто морочит нам голову, поскольку рассуждения о таких множествах – чистая фикция. Теория вероятностей только и может, что вычислить, как долго придется ждать некоего события с определенной, крайне малой вероятностью, или сколько раз пришлось бы стреляться на дуэли, терять перстни и палить по кастрюлям, чтобы сбылись упомянутые выше невероятности. Но все это вздор – чтобы, произошло нечто крайне маловероятное, вовсе не нужно, чтобы множество событий, к которому оно принадлежит, представляло собой непрерывную серию. Если я бросаю десять монет разом, зная, что вероятность выпадения одновременно десяти орлов или десяти решек составляет лишь 1:1024, мне вовсе не обязательно бросать по меньшей мере 1024 раза, чтобы вероятность выпадения десяти орлов или решек стала равна единице. Ведь я всегда могу сказать, что мои бросания – продолжение эксперимента, в который входят все прошлые бросания десяти монет сразу. За последние пять тысяч лет их было, конечно, без счету, и я, собственно, вправе ожидать, что с первого же раза выпадут сплошные орлы или решки. Между тем, говорит профессор Коуска, попробуйте-ка построить свои ожидания на этом выводе! С научной точки зрения он совершенно логичен, ведь, как ни бросай – безостановочно или делая минутные перерывы, чтобы съесть кнедлик или опрокинуть рюмку в трактире, и даже если бросать будет не один человек, а всякий раз новый, и не в один день, а раз в неделю или в год, – все это никак не влияет на распределение вероятностей; поэтому то обстоятельство, что десять монет бросали уже финикийцы, сидя на бараньих шкурах, и греки, спалив Трою, и римские сутенеры эпохи Империи, и галлы, и германцы, и остготы, и турки, перегоняя пленников в Стамбул, и торговцы коврами в Галате, и те, что торговали детишками после крестового похода детей, и Ричард Львиное Сердце, и Робеспьер, и десятки тысяч прочих заядлых бросателей – все это тоже совершенно не важно, а значит, бросая монеты, мы можем считать, что множество необычайно велико и наши шансы на выпадение десяти орлов или решек разом просто огромны! Но, говорит профессор Коуска, попробуйте кинуть сами, придерживая какого-нибудь ученого-физика или иного вероятностника за локоть, чтоб не сбежал, ведь эта публика страх как не любит видеть посрамление своего метода. Попробуйте, и сами увидите, что ничего не получится.

Станислав Лем. Абсолютная Пустота

Из моих рассуждений вовсе не следует, будто мое появление на свет было предустановлено еще до того как сформировалась Земля; напротив, из них вытекает, что меня могло вовсе не быть и никто бы этого не заметил. Все, что может сказать статистика о прогнозе рождения индивида, будет нонсенсом. Ибо она полагает, что любой человек, как бы мало ни был он вероятен сам по себе, все же возможен как реализация неких вероятностей; между тем я доказал, что по отношению к любому лицу, хотя бы к пекарю Муку, справедливо следующее: отступая все дальше и дальше во времени от момента его рождения, мы можем найти временную точку, в которой предсказание о появлении на свет пекаря Мука характеризуется вероятностью, _сколь угодно мило_ отличающейся от нуля. Когда мои родители очутились в брачной постели, вероятность моего появления на свет составляла, скажем, один к ста тысячам (учтем к тому же довольно высокую после войны смертность новорожденных). Во время осады Перемышля эта вероятность составляла всего лишь один к миллиарду; в 1900 году – один к триллиону; в 1800 году – один к квадриллиону, и так далее. Наблюдатель, который вычислял бы вероятность моего рождения, сидя под эвкалиптом на Малой Стране, в межледниковую эпоху, после миграции мамонтов и их желудочного расстройства, определил бы вероятность того, что я узрю свет Божий, как один к центиллиону. Величины порядка гига появляются, если отнести точку оценки на миллиард лет назад, порядка тера – на три миллиарда, и т.д.

Иначе говоря, всегда можно найти такую точку на временной оси, в которой оценка вероятности чьего-либо рождения сколь угодно мала, то есть просто отсутствует: ведь сколь угодно мало отличающаяся от нуля вероятность равнозначна сколь угодно большой невероятности.

Говоря это, мы вовсе не утверждаем, будто ни нас, ни кого-либо другого на свете нет. Напротив: мы не сомневаемся ни в чужом существовании, ни в своем собственном. Мы лишь повторяем утверждения физики, ибо именно с точки зрения физики, а не здравого смысла на свете нет и никогда не было ни одного человека. А вот и доказательство: с точки зрения физики событие, вероятность которого составляет один к центиллиону, невозможно. Такое событие – при допущении, что оно принадлежит множеству событий, происходящих ежесекундно, – просто не успеет случиться в Космосе.

От сегодняшнего дня до конца Вселенной пройдет меньше центиллиона секунд. Звезды излучат свою энергию гораздо раньше. А значит, время существования Космоса в его нынешнем виде меньше времени, необходимого, чтобы дождаться события, происходящего раз в центиллион секунд. С точки зрения физики ожидать события столь маловероятного – все равно что ожидать события, которое наверняка не наступит. Такие явления в физике именуются термодинамическими чудесами. К ним относится, например, замерзание воды в стоящем на огне котелке, самопроизвольный подъем с пола осколков разбившегося стакана и их соединение в целый стакан, и т.п. Расчеты показывают, что такие "чудеса" все же более вероятны, чем событие, вероятность которого – один к центиллиону. Добавим еще, что до сих пор мы учитывали лишь половину факторов, влияющих на оценку вероятности, то есть только макроскопические события. А ведь рождение конкретного индивида зависит и от микроскопических факторов, например, от того, какой сперматозоид с какой яйцеклеткой соединится у данной родительской пары. Если бы мать зачала меня в другой день и час, чем это случилось в действительности, родился бы не я, а кто-то другой; это следует уже из того, что моя мать действительно зачала в другой день и час, а именно за год до моего рождения, и родила девочку, мою сестру; вряд ли стоит доказывать, что она – не я. Эту микростатистику тоже следовало бы учесть при оценке вероятности моего появления на свет; тем самым центиллионы невероятности доходят до мираллионов.

Итак, с точки зрения термодинамики существование любого человека явление космически невозможное, коль скоро оно до такой степени мало вероятно, что просто непредсказуемо. Физика – предположив, что какие-то люди существуют, – может предсказывать, что они будут рождать других людей; но о том, какие конкретно индивиды будут рождаться, она должна молчать, чтобы не впасть в полный абсурд. А значит, либо физика ошибается, провозглашая универсальную значимость теории вероятностей, либо люди просто не существуют, а вместе с ними – собаки, акулы, мхи, лишайники, ленточные черви, летучие мыши и плауны, ибо сказанное справедливо для всего живого. "Ех physical positione vita impossibilis est, quod erat demonstrandum" [с точки зрения физики жизнь невозможна, что и требовалось доказать (лат.). Сознание (любое, не только персоноида, но и человека) в физическом смысле – своего рода "стоячая информационная волна", некая динамическая постоянная в потоке неустанных преображений; странность этого явления в том, что оно представляет собой компромисс и в то же время равнодействующую, по-видимому вовсе не "запланированную" эволюцией.Совсем напротив: эволюция поначалу чинила всяческие препятствия и помехи согласованной работе мозга, превосходящего определенный объем, то есть определенный уровень сложности; разумеется, в область этих коллизий она забрела неосознанно, поскольку не является личностным творцом. Просто некие древние эволюционные решения задач по управлению и регулированию, с которыми приходится иметь дело нервной системе, эволюция наконец "затащила" на уровень, с которого начался антропогенез. С чисто рациональной, инженерной точки зрения, с точки зрения экономии средств эти старые решения следовало попросту перечеркнуть, отбросить и спроектировать мозг разумного существа совершенно по-новому. Но эволюция, конечно, так поступить не могла: не в ее власти освободиться от груза старых решений, насчитывающих нередко сотни миллионов лет; она продвигается вперед малюсенькими шажками приспособительных изменении; она ползет, а не скачет. Эволюция – это волокуша, которая тащит за собой бесчисленные "архаизмы" и даже всяческий "мусор", по образному выражению Таммера и Бовина (осуществленное при их участии компьютерное моделирование человеческой психики во многом способствовало появлению персонетики). Сознание человека – результат своего рода "компромисса", "латания дыр"; это, как заметил однажды Гебхардт, превосходная иллюстрация немецкой поговорки "Aus einer Not eine Tugend machen" ("Делать из нужды добродетель"). Цифровая машина никогда не сможет добыть сознания "из себя самой" – по той простой причине, что в ней не случаются иерархические поведенческие конфликты. Такая машина, самое большее, может впасть в "логическую конвульсию" или "логический ступор", если антиномии в ней расплодятся, и это все. Однако противоречия, которыми просто кишит мозг человека, на протяжении сотен тысяч лет преодолевались при помощи "процедур арбитража". Возникли высшие и низшие уровни: рефлексов и рефлексии, непроизвольных влечений и контроля над ними, элементарного моделирования среды ("зоологическим способом") и понятийного моделирования (языковым способом), причем все они, вместе взятые, не могут, "не желают" полностью совпадать, сходиться, сливаться в единое целое. Что же такое сознание? Уловка, высвобождение из западни, мнимая последняя инстанция, трибунал, решение которого по видимости (но только по видимости) обжалованию не подлежит, а на языке физики и информатики – процесс, который, однажды начавшись, уже не может быть замкнут, то есть окончательно завершен. Сознание – всего лишь _проект_ такого завершения, полного "примирения" жестоких противоречий мозга. Это как бы зеркало, задача которого – отражать другие зеркала, а те, в свою очередь, отражают другие, и так до бесконечности. Но это просто физически невозможно, и потому феномен человеческого сознания парит и реет над западней "regressus ad infinitum" [сползание к бесконечности (лат.)]. "Подсознанием", по-видимому, идет непрерывный бой за полное представительство "наверху" того, что не может пробиться туда целиком, хотя бы из-за нехватки места: чтобы уравнять в правах все тенденции, рвущиеся в центры сознательного внимания, понадобилась бы неограниченная вместимость и пропускная способность. Потому-то вокруг сознания царит постоянная "давка", "толчея", а само оно – отнюдь не верховный, бесстрастный, суверенный кормчий всех умственных явлений; нередко оно оказывается пробкой на бурных волнах, "господствующая позиция" которой не имеет ничего общего с господством над этими волнами... К сожалению, современную теорию сознания, интерпретируемую информатически и динамически, нельзя изложить языком простым и ясным, и здесь, в этом популярном изложении, мы по-прежнему вынуждены прибегать к наглядным сравнениям и метафорам. Во всяком случае, нам известно, что сознание есть некая "уловка", некий "фортель" эволюции, который действует, как всегда, "оппортунистически" – то есть так, чтобы поскорее, не задумываясь о последствиях, справиться с возникающими трудностями. Если бы разумное существо создавалось согласно канонам абсолютно рационального конструирования и логики, в соответствии с критериями технической эффективности, оно вообще не было бы одарено сознанием... Его поведение было бы абсолютно логичным, непротиворечивым, ясным, замечательно упорядоченным и – с точки зрения наблюдателя-человека, – быть может, даже до гениальности эффективным во всем, что касается творчества и принятия решений; но такое существо ни в коей мере не было бы человеком – лишенное его "таинственной глубины", его внутренней "извилистости", его лабиринтной природы...

Станислав Лем. Абсолютная Пустота

Круто было бы если бы начальники проходили весь опыт во всем, как в Японии, например, тогда будет понимание дедлайнов каждой должности важно понимание того, как погода влияет на дело, как на дело влияет температура, загрузкка и прочее понимание нормы все на своей шкуре понимается только и только так. Еще круто было бы, наверное, сделать что-то вроде «меняемся», особенно это бы работало в каких-нибудь нервозных обстановках пока сам не встанешь на какое-то место, не поймешь его поверхность, его воздух и возможность устойчивости «эволюция» индивида через эмпатию вид эволюционирует посредством долготы повторяющихся процессов в протяжении времени онтогенез – индивид, филогенез – вид... это биологические термины с сознанием иначе не получится биологизировать сознание придать ему конструкцию, установленную в рамках биологического сознание частично зависимо от филогенеза и онтогенеза и поэтому как вид, так и индивид меняются точнее первичен индивид, дальше вид вернее индивиды. Сознание – это модуляция, тело помнит все гораздо лучше.

G.Z.: И если это сдерживать, то выльется в что-то типа адской ненависти к объекту стресса и в частности в бессмысленность всего, поэтому наверное здоровая отдача в ответ эмоциональная, эмоционировать естесственно... орать, плакать, злиться, улыбаться.

S.L.: Ага, так же как и простые жесты типа «привет» – ладонь зигой или подмигивание, знаки fuck или «оружие Индры», они же в «адской кухне» ваще там понапридумывали всяких жестов, целый словарь можно накатать, покруче чем арго какой-нибудь

G.Z.: Ну жесты это все следствия передачи, еще ими можно манипулировать, но интроверту сложно, он не актер.

S.L.: дада, меня тож не прет копировать чужие жесты

G.Z.: Ну в этом наверное вся соль жизни, передача информации посредством эмоций только:

– социальная надстройка есть, но она зыбкая в песках модусов социума на протяжении времени

– модусы такие модусы... переменчивость

–первична эмоциональная передача импульса

– асоциальная передача – игра на частотах, на волнах частот... есть короткие, есть длинные

Инструментарий меняется есть частные методы, есть общие в текущем времени. Очень сложно передать прошлое посредством настоящего... прошлое можно только сыграть, но это будет только копия подлинника. Допустим сложно сыграть жизнь крестьянина годов 1800 или еще дальше – времена первобытные, например, неизменны эмоциональные составляющие типа страха, ненависти.

Да тут скорее параноидальное состояние слежки виновато во всем лишь бы следить и обвинить – поиск на это нацелен может люди заблуждаются в том, что винят других людей, осуждают их истоки, этой реки именно тут несут свои преждевременные воды порицание кого-то, осуждение... подозрение – вот что мешает утопии одно дело сказать предложение как кому-то помочь, если он изъясняет что что-то ему досаждает другое – лезть в чужую жизнь и насаждать ему поведение. Мы живем в удивительное время интригантов, они правят миром... на их место встанут еще одни и так далее... и бесконечно... конечно лишь тогда, покуда человечество не устанет от влезания в чужой огород.

S.L.: Шила бориться с этим, с цепочкой страданий.

О пустоте заводят речь ради блага тех, кто не зрит свою собственную природу Будды. Для тех, кто зрит свою собственную природу Будды, пустоты не существует.

– Шэньхуэй

Изобретатель ноля был первым гением в истории человечества.

«To be a genius is a very bad business indeed!» [Быть гением – никудышный бизнес, право! (англ.)]

Сперва идут гении обыкновенные, дюжинные, то есть третьего класса, неспособные шагнуть особенно далеко за умственный горизонт эпохи. Им приходится легче других, нередко они бывают оценены по заслугам и даже добиваются денег и славы. Гений второго класса – гораздо более твердый орешек для современников. Потому и живется таким гениям хуже. В древности их обычно побивали камнями, в средневековье жгли на кострах, позже, в связи с временным смягчением нравов, им позволялось умирать естественной смертью от голода, а порой их даже кормили за общественный счет в приютах для полоумных. Кое-кому из них местные власти подносили яд; многих отправили в ссылку, причем духовные и светские власти рьяно сражались за пальму первенства в «гениоциде», как Одиссей называет разнообразнейшие формы истребления гениев. И все же в конечном счете гениев II класса ожидает признание, то есть загробный триумф. В качестве компенсации их именами называют библиотеки и городские площади, сооружают в их честь фонтаны и монументы, а историки роняют скупые слезы над промашками прошлого. Но сверх того, существуют – ибо не могут не существовать – гении высшей категории. Второклассных гениев открывает либо следующее поколение, либо одно из позднейших; гениев первого класса не знает никто и никогда, ни при жизни, ни после смерти. Это – открыватели истин настолько невероятных, глашатаи новшеств настолько революционных, что их абсолютно никто оценить не в силах. Поэтому прочное забвение – обычный удел Гениев Экстракласса. Впрочем, и их менее мощных духом коллег обычно открывают лишь по чистой случайности. В исписанных каракулями бумагах, в которые рыночные торговки заворачивают селедку, обнаруживают какие-то теоремы, поэмы, но стоит их напечатать – и после минутного энтузиазма все идет прежним порядком. Такой порядок долее нетерпим. Ведь утраты, которые несет при этом цивилизация, невосполнимы. Надо учредить Общество охраны гениев первого класса и в его рамках – Исследовательскую группу, которая займется планомерными поисками.

Надо учредить Общество охраны гениев первого класса и в его рамках – Исследовательскую группу, которая займется планомерными поисками.

G.Z.: Интересно, а иероглиф 黑 черного цвета случаем не кисть символизирует для калиграфии?

S.L.: Alien invanders.

G.Z.: Я агностик, но прежде верю в людей.

S.L.: Нет, душа бессмертна.

G.Z.: Вероятно да, по мне – все относительно.

S.L.: Относись ко всему с трепетом.

G.Z.: У меня часто так, внимание к заостренным темам чувствительное, будто датчики улавливатели настроены.

S.L.: А если ничего не относится ни к чему, будешь перерабатывать взгляды ?

G.Z.: Датчики.. датчики.. все будто как у кота усы.

S.L.: я вообще не ставлю ничего, поэтому я никто и зовут меня «тот кто много болтает, но это ничего не значит»

G.Z.: Заметила, что если гармонично себя чувствовать, то не тратится сил много и идет сосредоточение на одном. Хорошая возможность выключить внутренний диалог, чай дает гармоничное состояние без излишка.

О кочевниках Тувы

Недавно была в их юрте, там она правда ламаическая (вроде так называется) семейка жила, которая по буддизму. Тундюк конечно своеобразный не классический, но очень гениальное изобретение. Оказывается если гостем бывать в таких, важно знать, что есть женская и мужская половина у юрты. Юрты были для женщин и детей.. их ставили женщины на ночевку, но тундук обязательно звали держать мужчину, ибо надо держать в одном положении чтобы палки в него втыкать со всех сторон. И не принято было тундук на повозку класть под стены... всегда наверху.

Еще интересное дело – колокольчики по краям буддийских храмов, они с разными тональностями и с листиками

S.L.: Я когда изучал бурятско-монгольское кочевничество, там ничего держать не надо было, у них юрты разные ?

G.Z.: Это не тундук, а шанарак монгольской юрты, он просто у монгол так называется.

S.L.: Там в шерстях у них стасики водятся еще.

G.Z.: Чую, что через восток человечество может освоить космополитизм и гармонию, но там такая абстракция. Это культура же.

S.L.: Матрица крепчает и мимикрирует. Становится и сложнее, и проще.

G.Z.: Знать бы только как преодолеть невозможность клонирования. За счет чего также исключить не способных к науке людей с коллективным бессознательным, оставить тех, кто способен делать и модернить обслуго-роботов да так, чтобы под контролем – чтобы не было возможности внести роботу зловредную мыслишку механики.

S.L.: Будет такой манифест антипостмодерна, манифест Истины

G.Z.: Невидимки, смотрящие на ботинки. Домой дороги нет. Пока только объективна неизвестность в будущем, все остальное субъективно. Сегодня боролась за свои права перед начальством, ибо надо было отстоять новый план сниженный и особенности с ним связанные. Ну по крайней мере по мне было видно, что доведена до отчаяния и крайне выгорела, ибо это не значит, что во мне проблема, я старалась и дошла до точки, на самом деле, прихожу к мнению что самое лучшее убеждение то, которое само собой настает.. когда уже невмоготу молчать, а как оно проявляется – это уже индивидуально. Симулякры. Одно лишь имеет вес – доказательство начальнику своей правоты путем помещения его в свои условия, круто было бы если бы начальники проходили весь опыт во всем, как в Японии, например, тогда будет понимание дедлайнов каждой должности. Важно понимание того, как погода влияет на дело, как на дело влияет температура, загрузка и прочее. Понимание нормы. Все на своей шкуре понимается только и только так. Еще круто было бы, наверное, сделать что-то вроде «меняемся», особенно это бы работало в каких-нибудь нервозных обстановках, пока сам не встанешь на какое-то место, не поймешь его. Поверхность, его воздух и возможность устойчивости. «Эволюция» индивида через эмпатию. Вид эволюционирует посредством долготы повторяющихся процессов в протяжении времени, онтогенез – индивид, филогенез – вид.. это биологические термины. С сознанием иначе, не получится биологизировать сознание, придать ему конструкцию, установленную в рамках биологического. Сознание частично зависимо от филогенеза и онтогенеза и поэтому как вид, так и индивид меняются, точнее первичен индивид, дальше вид, вернее, индивиды.

S.L.: Cознание это модуляция, тело помнит все гораздо лучше.

G.Z.: Ну в этом наверное вся соль жизни. Передача инфы посредством эмоций только социальная надстройка есть, но она зыбкая в песках модусов социума на протяжении времени. Переменчивость. Первична эмоциональная передача импульса, а социальная передача – игра на частотах, на волнах частот... есть короткие, есть длинные. Инструментарий меняется: есть частные методы, есть общие в текущем времени, очень сложно передать прошлое посредством настоящего... прошлое можно только сыграть, но это будет только копия подлинника. Допустим сложно сыграть жизнь крестьянина годов 1800 или еще дальше – времена первобытные, например, неизменны эмоциональные составляющие типа страха, ненависти и это в современном мире смерти очень страшно... как и сама смерть. Популярная социальная радиоволна сейчас такова подкрепление на отрицании, но при этом блокировка страха чего-то, агрессии чего-то не уберет суть потому-то это базис и вопрос – почему появляется смысл в этом убирании? Быть может имеет смысл бессмыслица, потому что рванет же (опять же что-то мне подсказывает эмоционально что рванет, если отрицать так долго), это все равно что тянуть волынку перед тем как съесть вишенку на торте. Оттягивание момента бессознательного – это ошибка 2 рода, математическая, когда скажем, робот интерпретатор должен обнаруживать железяки... но ложно за железяку принял что-то и постоянно потом принимает. Тупо попытка обмануть автоматику посредством ложного принятия. Конвеер железячек такой едет себе и едет, захламляет что-то там, а робот тупо даже и не задумывается об том что прошло через КПП его сканера

ждем когда роботу удастся обнаружить ошибку. Если представить себе кривую в 2D, где каждый изгиб по длине ниже и выше и отправить гулять по этой кривой робота будто "Марио" проходит уровень, то в стадии ошибки 2 рода робот находится в яме и пытается забраться наверх... но не может, потому что не знает о том, что дальше будет еще один изгиб и как только он узнает что в яме, он будет метаться в ней и пытаться найти выход и в один прекрасный момент он вернется на предыдущий пик, перепрыгнет яму. Самое ужасное в ошибке 2 рода то, что думаешь, что идешь по прямой верным путем, а на самом деле это яма этого вот витка. Хотим с мужем замутить ИИ, который учится тому как я рисую и позже рисует, но, блин, он будет умнее меня. Потому что машина помнит и не прощает ошибок.

S.L.: Нейроботы?

G.Z.: Ну по скорости он будет быстрее. Быстрее будет находить ответы и вот есть путь обратного цикла – наподобие того, что с кривой и роботом. И есть – опыт скормить ему. Ну подобные штуки полезны разве только для быта, вроде обводилок, запоминает как ты это делаешь в векторе и учатся обводить.

S.L.: тех которые обыгрывают Каспарова? эти будут обрисовывать Да Винчи.

G.Z.: Это да, поэтому ИИ полезен для применения в прагматике для начала. Пока не научатся делать тела лучше тех, что сейчас, карбоновые какие-нибудь.

S.L.: Экзоскелеты для начала, а потом уже киберпротезы.

G.Z.: Или еще как вариант мутировать ДНК так, чтобы мы радиактивный цезий могли переваривать, а то он как кальций маскируется у нас, организм его не понимает, а тот имеет большую массу выгоняя кальций из организма, в итоге организм нуждается в настоящем кальции... а цезий он не знает что такое с радиоактивным йодом – тоже самое. Щитовидке не известен такой... ей обычный подавай, поэтому генная инженерия очень крутая штука могла бы быть, ну хотя бы даже для полетов в космос в текущем теле – там пиздец ебашит радиация. Но, наверное, от такого дела в нас самих, мы станем тяжелее по весу, потому что вынести как-то это на себе... лайтовая хрупкость, которая прежде была не покатит. Ну а сейчас мы такой себе примитивчик на уровне химии. (смеется) интересно как бы выглядело восприятие под радиоактивной устойчивостью вкусившее радиоактивные аналоги чего-то меняющего сознание. сознание как бы выглядело, а что если научатся делать сверхмассивное сознание? Это ж можно из вселенной провалиться в себя от собственного веса и вероятно даже вылезти в мультивселенную какую-то.

S.L.: Если создание созидалось в таком ключе как наше, что ей мешало выработать схожие миры и вселенные, как наше.

G.Z.: Но для того чтобы понять что Создатель есть, надо пробираться через дебри собственного существования. Ну тупо все упирается в то, что мы довольствуемся лишь тем, что имеем в свою жизнь до смерти, но у многих жажда хоть одним глазком да заглянуть на это открытие Создателя. Возможно поэтому культ на бессмертие, а смерть порицается, ибо жизнь то дана один раз.

S.L.: Типа в 70-х астрофизики сумели услышать вселенную за десять тысяч световых лет, но услышали ток шум костров звездных солнц.

G.Z.: Ну по крайней мере это наблюдаемое явление, в этом мире. В общем позитив жить, наверное, и есть в том, чтобы увидеть этого вот создателя в чем угодно. Ф. Аквинский говорил: «Бог есть трава, есть камень». В общем все упирается в святую простоту.

S.L.: Он неважен. Нам он не нужен, как и мы ему. Мы есть он, просто мы та часть что научилась себя осознавать. А так это машина. Грозная, величественная, как в «Принцессе Мононоке».

G.Z.: При этом он может быть мы и не будь нас – он исчезнет, это оправдание агностицизму. Атеизм вообще отсекает создателя.

S.L.: Или мы промежуток между кибернетикой и позитронным мозгом. Ну может мы тупо эксперимент, который потом самоуничтожится. Атеизм это материализм, а если пространство бесконечно, как в гиперкубе?

G.Z.: Атеизм скорее боится вот этого самоуничтожения и еще он боится сокрытия создателем создателя, призывает не искать, будто бы нельзя прикасаться к этому. Тем самым атеисты вовлекают эту сущность в капсулу прошлого и закапывают подобно тому, как это могут делать те, кто закапывает отходы или рутений, или скотомогильник какой-то с сибирской язвой, религия зовется чумой. В то же время атеизм как инструмент защиты от нападок инквизиции годен.

S.L.: Если и так, то не всякая, а только слепая. Бог, если он существует и если он сотворил мир, позволил миру устраиваться, как тот сумеет и пожелает. Бог не может рассчитывать на благодарность за то лишь, что он существует: такая постановка вопроса предполагает, что он мог бы и не существовать и что это было бы плохо, а подобное допущение ведет к дальнейшим противоречиям. Или, может быть, речь идет о благодарности за творение? И на нее он не может рассчитывать, иначе нам пришлось бы уверовать, что быть в любом случае лучше, чем не быть; не вижу, как это можно было бы доказать. Несуществующего нельзя ни осчастливить, ни опечалить; если же Бог, благодаря всеведению, знает заранее, что сотворенный будет ему благодарен и возлюбит Творца, или, напротив, проявит неблагодарность и отвергнет его, то он действует принуждением, пусть даже сотворенный никакого принуждения не замечает. И потому-то Богу не полагается от нас ничего – ни любви, ни ненависти, ни благодарности, ни сетований, ни надежды на воздаяние, ни страха перед возмездием. Ему не полагается ничего. Тот, кто желает каких-либо чувств по отношению к себе, должен сначала убедить нас в собственном несомненном существовании. Любовь допускает сомнение в том, взаимна она или нет; это понятно. Но любовь, которая сомневается в существовании предмета любви, – нелепость. Обладающий всемогуществом мог бы рассеять любые сомнения. Если он их не рассеял, значит, счел это излишним. Почему? Напрашивается предположение, что он вовсе не всемогущ. Невсемогущий создатель, пожалуй, мог бы рассчитывать на чувство, близкое к жалости и даже любви; но этого ни один из наших теологов не допускает. Итак, я повторяю: будем служить себе и никому больше.