Текст книги "В зеленом цвете (СИ)"

Автор книги: Станислав Жен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

========== Часть 1 ==========

Со своими проблемами все справляются по-своему. Лара, например, панически боялась жаловаться, самым большим ее страхом стал страх перед жалостью со стороны окружающих. Эта проблема, как объясняла Лара самой себе, взяла начало в ее детстве. Так уж вышло, что девочка часто болела, а, следовательно, порой ей приходилось вставать ночью и жаловаться маме, например, на боль в животе. Но разбудить маму было не так-то просто, а если и удавалось, то женщина страшно вздрагивала, ахала и вообще еще какое-то время не понимала, что случилось. От этого еще в детстве Лара перестала говорить людям о своих проблемах – все равно не помогут.

Итак, со своими проблемами все справляются по-своему, и Лара решила вести дневник, куда записывала все свои эмоциональные заскоки, реальные же проблемы она не доверяла даже бумаге. Впоследствии у нее появился крайне милый блокнот розового цвета, который Лара отнесла к редкому типу «идеальных вещей». Идеальные вещи – отдельная категория предметов, которыми обладала девушка. Идеальным могло стать что-то, что имело значение только для Лары: идеальная ручка, идеальная картинка, вырезанная из журнала. К слову, разрезать журналы было для Лары настолько же важно, как чистить зубы или слушать музыку.

Но возвращаясь к идеальному розовому блокноту, туда Лара записывала все свои желания, о которых не любила говорить так же, как и о своих проблемах. Девушка считала свои интересы и прихоти, как было сказано в одном дурацком фильме, который, кстати нравился Ларе, весьма специфичными. Нет, они были не пошлыми, даже не противозаконными и уж тем более не мерзкими. Просто предпочтения Лары отличались от предпочтений ее сверстников, которые бы и правда не поняли её увлечений. Когда-то давно она пыталась привлечь друзей, приобщить их к милым ей песням из мюзиклов, но как-то не выгорело.

Хотя нужно отметить, что Лара дважды встречала людей, которым нравилось то же, что и ей. Но в первый раз одноклассница, с которой Лара сошлась на почве любви к «Балу вампиров» и песне «Damn It, Janet», оказалась просто плохим человеком. По мнению Лары, ту девчонку очень точно охарактеризовала учительница математики, сказавшая: «Настя, ты – злобное чудовище!».

Второй раз Лара нашла единомышленника в лице молодого офицера. Находка произошла на рок-мюзикле «TODD». На представление Лара пошла одна. Там история вообще мутная была. Во-первых, когда Лара выпросила билет на «TODD», она не подозревала, что мама откажет ей в покупке билетов на «Графа Монте-Кристо», куда, справедливости ради, Ларе хотелось куда больше. А во-вторых, девушка упустила то, что ставили рок-мюзикл КиШ. Вообще, Лара ничего не имела против этих ребят, несколько песен ей даже очень нравились, но у нашей героини был принцип не ходить на представления, которые хоть как-то связаны с роком. У Лары были некие предрассудки насчет волосатых фанатов. По этой причине она ни разу не ходила на мюзиклы и концерты от «Эпидемии», которая ей очень даже нравилась.

Так или иначе, но Лара попала на мюзикл от «КиШ», а там нашла молодого офицера, который сидел рядом с ней. Разговор завязался в антракте. Несмотря на то, что Ларе мюзикл нравился, а «Признание Ловетт» вообще в точности описало её чувства, девушка пребывала в весьма разочарованном настроении: она неправильно оделась. Неправильно в том смысле, что для театра, а в БКЗ, да еще и на подобное мероприятие все пришли в джинсах и футболках, от чего черный, расшитый золотом пиджак и коктейльное платье выглядели на редкость нелепо во всем этом разнообразии маек с названием группы.

И вот в момент безграничного загона к Ларе обратился тот самый офицер:

– Меня Игорь зовут, – сообщил он, словно Ларе это было интересно.

– Лара, – девушка вяло ответила на рукопожатие, хотя ее всегда бесило то, что парни протягивают девушкам руку, ведь по правилам этикета это являлось прерогативой слабого пола.

– Вам нравится? – не унимался Игорь.

– Это весьма занятно, – улыбнулась Лара, которая всегда улыбалась при разговоре с малознакомыми людьми, – однако мне кажется, что не все песни исполнены достаточно хорошо, – еще одной особенностью Лары было ее вечное «видали мы и получше».

– Я уже второй раз смотрю! – с гордостью заявил офицер, не обращая внимания на критику собеседницы, – а вы смотрели «Джекилла и Хайда»?

– Нет, но хочу, мне нравится исполнитель главной роли, – вежливо отозвалась девушка.

– А кто? Колпаков или этот… – парень запнулся, силясь вспомнить напрочь вылетевшую фамилию.

– Ожогин, – подсказала Лара, которая оживилась при упоминании «этого».

– И вам он нравится? – как-то опечаленно протянул Игорь. – Что вы все в нем находите?

– Он поет хорошо, – пожала плечами Лара, – у него красивый голос…

– Но Колпаков в этой роли куда лучше!

– И что? – Лара редко спорила о том, что ей действительно интересно, поэтому даже растерялась, как можно не понимать, почему Ожогин лучше.

– Он тоже прекрасно поет!

Мозг Лары быстро предоставил образ Ростислава. В свое время девушка искала кого-то более молодого для пассивного вступления в его фан-клуб. Несомненно, у Колпакова были свои достоинства, но, вероятно, его главным минусом был длинный хвост, который Лара простить не смогла.

– А Ожогин красивее, – усмехнулась девушка, парировав аргументом, который не оспорить.

В дальнейшем Лара с трепетом описывала этот диалог в своем дневнике, радуясь, что смогла на эмоциональном уровне поговорить о мюзиклах и любимом исполнителе, потому что ее родителям эти имена и названия вообще ничего бы не сказали. И, несмотря на приятность беседы, молодые люди даже не добавились в вк.

И все же, вернемся к розовому блокноту, о котором вы могли и позабыть. В идеальный блокнот Лара записывала все, что она хотела получить. А получить она хотела многое, но главное, что все ее желания были связаны. Так, например, знакомство с Ожогиным, о котором девушка грезила, было невозможно без идеального зеленого платья, а идеальное платье было невозможно без похудения на десять килограмм. И этот список связок можно было продолжать до бесконечности.

Однако стоит перейти к сути истории, а то что мы все о блокноте?

***

Четырнадцатое февраля выдалось холодным и солнечным. Это был прекрасный день, чтобы закосить опостылевший универ, засесть в любимый старбакс и написать очередную главу для дурацкого фанфика с дурацкими названием. Утром, когда Лара решила не посещать храм знаний, она выпросила у родителей тысячу на поход в кафе с одногруппницей. Мама Лары была очень обеспокоена отсутствием друзей у дочери, поэтому с радостью перевела ей на карту заветную сумму.

Проблем с общением у Лары не было, она просто не любила вступать в коммуникацию. Возможно, врать родителям – плохо, но мало того, что в тот день Лара не пошла на учебу, так и с подругой она не встретилась (просто потому, что в университете у Лары не было подруг). Выпив кофе и написав хорошую, по мнению Лары, главу, она с досадой обнаружила, что еще два часа ей придется тусоваться в Галерее, потому что дома заподозрят, что деньги дочь выпросила просто так.

Девушка тяжело вздохнула и пошла бродить по магазинам. Зайдя в один отдел, который ей даже не нравился, а не нравился он ей оттого, что там размеры безумно несправедливые, она меланхолично пробежалась взглядом по уцененным вечерним платьям и, не найдя ничего дельного, хотела уже уйти. Но внезапно ее глаза выловили кусок зеленой ткани.

– Неужели оно? – мелькнула дерзкая мыль, полная надежды.

Памятуя о том, что перед Новым Годом фасоны в этом магазине на ней не застегивались, девушка с опаской взяла самый большой размер и двинулась в примерочную. Каково же было удивление Лары, когда молния на спине застегнулась, а рукава оказались велики! Она в восторге покрутилась и с гордостью вышла из кабинки:

– Принесите M-ку, – довольно потребовала покупательница у консультанта.

Продавщица была явно не рада перспективе тащиться через весь зал в поисках нужного размера, но просьбу все же выполнила. Когда в руки Лары попала заветная тряпка, а дверь в примерочную закрылась, девушка услышала злые перешептывания девочек-консультантов:

– Оно не застегнется, – сказала одна.

– Да оно ей даже не идет!

– Модель вообще стремная, – согласилась третья.

Лара, которая только что с ужасом поняла, что молния не идет вверх, собрала все силы, выдохнула весь воздух и втянула не только живот, но, казалось, еще и ребра, делая очередную беспощадную попытку победить дурацкую застежку. И о чудо – платье сошлось!

Она в восторге оглядела свое отражение, сделала две фотографии и отправила их маме с требованием выслать две с половиной тысячи на столь идеальный вариант одежды. Эсмску от Сбербанка – три тысячи и приписку «С Днем всех влюбленных» – ждать долго не пришлось. Ликуя и слишком нагло радуясь, Лара вышла к продавщицам, нарочито биркой вверх сунула им платье большего размера и, счастливая, пошла на кассу.

Затем, взглянув на часы, девушка снова горько вздохнула и, подсчитав, что с некой одногруппницей Машей ей нужно ходить по меньшей мере еще час, отправилась смотреть туфли. Каблуки она не любила, плоскостопие делало поход на шпильке сущим адом, поэтому, хоть в гардеробной девушки и стояли ботильоны с приличным таким каблучком, они там просто стояли.

Но вот натренированный на быстрый поиск годных вещей взгляд остановился на черных с зеленым отливом бархатных туфлях. Это была вторая идеальная находка за этот день.

– Девушка, может вам их отложить, а вы подумаете? – наконец обратила внимание на Лару консультант.

Лара уже минут пять стояла у зеркала и тупо пялилась в телефон.

– Я уже все придумала, – не отвлекаясь от телефона, сообщила потенциальная покупательница, – нужно найти спонсора…

Просить денег у мамы – не вариант, она только что проспонсировала платье. Начались переговоры с папой. Объяснив ему, что идеальной дочке с идеальным платьем просто необходимы идеальные туфли, Лара замерла в ожидании. Когда уже на карту Альфа-банка прилетело четыре тысячи, девушка довольно хмыкнула и, подхватив пакеты с тем самым идеальным комплектом, устремилась прочь от торгового центра в сторону БКЗ, единственным преимуществом которого для Лары была его близость к дому. И вот тут и началась сама история.

Девшка была безгранично счастлива своевременной покупке: в воскресенье она очень кстати собиралась в ЛДМ на «Мастера и Маргариту», а там будет Ожогин. А из четкого плана желаний следовало, что личная встреча с любимым исполнителем случится, только если у Лары будет идеальное зеленое платье. Вообще Лара немного помешалась на зеленом платье, можно сказать, поехала. И вот, переходя дорогу с широченной счастливой улыбкой, Лара была сбита серебряной машинкой. Хотя сбита – это сильно сказано, Лара была задета серебряным авто, а скользкий асфальт помог ей шандарахнуться перед агрессивным транспортом.

Лара лежала на спине, тупо глядя в зимнее светлое небо, и отчего-то задавалась вопросом, а почему, собственно, зимнее небо считается высоким? Для нее все небо было одинаковым.

– Девушка! – обеспокоенный мужской голос и знакомое лицо, заслонившее, допустим, высокое небо. – Как вы?!

– А я вам платье купила, – неожиданно для самой себя выпалила Лара, вытягивая вверх руку с пакетами: даже падение не заставило ее расстаться с обновками.

Ожогин посчитал, что девушка все же получила сотрясение.

========== Часть 2 ==========

– У вас точно ничего не болит? – отрицательное мотание головы отчего-то не вызывало доверия у мужчины.

– Я же говорю, все со мной нормально, – в сотый раз отмахнулась Лара, – и вам совсем не обязательно меня подвозить, ну, честное слово, вот виден наш квартал! – Ларе было очень неуютно рядом с артистом, о встрече с которым она так мечтала.

– Это меньшее, что я могу сделать, – он говорил так же спокойно и ровно, как и на всех интервью.

– А можно личный вопрос? – внезапно Лара решилась спросить единственно важную для нее вещь, которая мучила ее уже второй месяц.

– Да, я счастлив в браке, – нервно вздохнув, ответил Ожогин: он ненавидел этот банальный вопрос, который считали нужным задать почти все невыносимые фанатки, словно спрашивать было больше нечего. Если бы он только что не сбил эту странную девушку, он бы ни в жизни не стал раскрывать тайн своей личной жизни, на то она и личная, чтобы быть личной.

– Что? – не поняла Лара. «Да, в жизни он куда страннее, чем мне казалось», – разочарованно подумала девушка и недовольно сморщилась. – Да нет же! Какая мне разница, в каких вы отношениях с супругой, – она махнула рукой.

– Все равно? – озадачился исполнитель.

– Конечно, все равно! – возмутилась Лара, но потом, подумав и опустив взгляд, тихонько, скорее для себя, добавила: – Значит, фанфики врут…

– Что?

– А? Нет, не берите в голову, – Лара посмотрела в окно и с ужасом осознала, что вот-вот доедет до дома, – так вот, я посмотрела запись «Норд-Ост», и мне вот что интересно, – собеседник бросил короткий взгляд на шумную спутницу.

«Сейчас опять про теракт будет спрашивать», – снова разочарованно подумал он, прекрасно понимая, что в мюзикле, который он так любит, всем интересен только этот жуткий эпизод.

– Катя и Саня в конце… Они же оба умерли? – Лара вопросительно посмотрела на кумира.

– С чего вы взяли? – Ожогин просто не ожидал такого вопроса.

– Ну, смотрите, Ромашов, не в обиду вам, самая большая какашка произведения, – мужчина хмыкнул, – но когда Саня приехал в Москву, а Ромашов рассказал ему, что Катя мертва, вы же так это переживали! Ну, я имею в виду, что по сюжету Катя его, – девушка путалась, используя то «он», то «вы», – послала, потом была ее дурацкая ария о любви – но что с ней было дальше, непонятно… Может, Ромашов, который, на минуточку, до этого за ней девять лет бегал, вернулся к возлюбленной? Ну, понимаете, я думаю, что он и правда ее любил, может, странной, жестокой и эгоистичной любовью, но любил! – Лара говорила очень громко и очень быстро. – А потом, когда в самом конце Григорьев выходит с медалью и кто-то говорит: «Тебя же могли наградить посмертно», а затем Сане сообщают, что на КПП его ждет Катя… Ведь они умерли и встретились, ну, предположим, в раю?!

Лара испытующе смотрела на Ожогина. Вот что она хотела узнать больше всего, потому что больше не у кого было спросить. Больше не с кем было обсудить. Собеседник молчал. Он пытался припомнить сценарий, что там им объясняли на репетициях.

– Понимаете, – не дождавшись ответа, вновь затараторила Лара, подозревая, что ее не понимают, – в «Двух капитанах», там-то они живы, я специально почитала… Но Ромашов так страдал…

– Думаю, вы правы, – уклончиво отозвался он, старательно переработав полученные доводы.

– Правда? – обрадовалась сбитая. – Вот, тогда остановите у ворот, – она стукнула по окну, указывая на ворота рядом с экономическим факультетом.

***

Ночью Ожогин долго лежал в постели без сна. Редко у них с женой выдавались такие романтичные вечера: цветы, прогулка, ресторан – и никуда не нужно торопиться. Уютный номер в гостинице, чтобы уж точно никто не мешал.

Тяжело вздохнув и поняв, что Морфей не заберет его в свои объятья, мужчина взял телефон и открыл инстаграм. Выкладывать фотографии он не очень-то и любил, но листать ленту стало вредной привычкой. Тусклый свет экрана осветил лицо Марины. Для Ивана она была самой красивой и желанной женщиной. Он нежно убрал светлую прядь с ее лица, сквозь сон женщина ощутила это и придвинулась ближе к мужу. Как ни странно, но они были счастливы вместе. Наверное, дело было в спокойном характере матери семейства: она была преданной, терпеливой и верной. С самого начала она была готова смиренно ждать мужа и лишь тихо наблюдать за его славой и успехом.

В предложенных записях появилась фотография с одного из последних показов «Норд-Оста».

«Катя и Саня в конце… Они же оба умерли?» – всплыл вопрос той странной девчонки.

Ожогин улыбнулся воспоминанию. Она ему не то что бы понравилась – слишком странная, – но, наверное, запомнилась. Было в ней что-то детское и честное. Она даже не попросила у него автограф или фото. Так необычно было встретить фанатку, которой ничего от него не было нужно. Даже несмотря на то, что он откровенно был виноват перед девушкой, она ничего не попросила взамен – только задала вопрос, на которой он не смог дать ответ.

Иван постарался воспроизвести образ внезапной попутчицы, но не смог. У нее были светлые волосы, убранные в косу, и ярко-зеленый шарф —все, больше ничего, словно они встретились несколько лет назад, а не шестью часами ранее.

Он еще минут пять повспоминал ту странную девушку, а потом все же уснул.

***

– Мама, я такая дура! – рыдала Лара, сидя в своей двухкомнатной кладовке, которую дизайнер интерьера обозначил спальней.

– Ну… Зато он тебя подвез… – неуверенно успокаивала дочь сорокалетняя женщина, которая имела психологическое образование, но совершенно не умела им пользоваться. – Пойдешь в моих туфлях, проблем-то, – неуверенно продолжила родительница, которой вообще-то было чертовски жаль денег, потраченных на идеальные туфли с зеленым отливом.

– Ну, где же я его потеряла?! – сокрушалась Лара.

Проблема заключалась, как вы могли понять, в новых идеальных туфлях с зеленым отливом, которые пропали в неопределенный момент череды событий. Пропали, конечно, не целиком. Кидалой оказался исключительно правый башмак. И эта неприятность перекрыла весь восторг от встречи с любимыми артистом. Все. Ларе казалось, что нет в этом мире счастья и справедливости. Мысль об отсутствии справедливости в жизни придет и Ожогину, но уже утром, когда он с женой поедет домой и Марина найдет одинокую туфлю с зеленым отливом не своего размера в машине мужа.

И какая же здесь мораль? От идеальных туфель с зеленым отливом одни проблемы!

========== Часть 3 ==========

Воскресенье выдалось действительно насыщенным. Лара успела сбегать к врачу и взять рецепт на таблетки, которые ее психолог в шутку называл наркотиками. Затем прическа в салоне на Кирочной улице. Самостоятельно нанесенный макияж – и вот она стоит в своем зеленом платье перед зеркалом. Лара недовольно поджала губу, надевая летние кружевные полусапожки на шпильке. Ну, наверное, они смотрятся неплохо, но они – не чертовы зеленые туфли!

В довершение всего горя с образом, мама-психолог, которая никак не могла начать работать психологом, забыла распечатать билеты. Вообще проблема сомнительная, вспомнили об этом дома, да даже если бы не вспомнили, могли бы показать кассирам электронную версию, и проблемы бы не было. Но о втором варианте мама-психолог не знала, а Лара не подумала. Пришлось вступать в неравный бой с принтером.

И это не образное выражение: вражда между Ларой и принтером брала свое начало с того самого момента, как отец, работающий в психбольнице, принес этот агрегат в дом. Вот и сейчас дьявольская машина, очевидно, мстила Ларе за оскорбления, нанесенные ею во время печати проекта по русскому еще до Нового Года. Времени почти не было, поэтому Лара разрыдалась, мама-психолог прикрикнула на нее, а потом отвесила подзатыльник папе, работающему в психбольнице, который на свою беду попытался всех успокоить.

Потом Лара опровергнет теорию своей подруги из Америки о том, что если на тебя кричат, то не нужно кричать в ответ, нужно с пониманием улыбнуться, и тогда конфликт исчезнет сам собой. Но подруга из Америки была ой как не права: если человек орет, не надо ему улыбаться, ори вместе с ним, иначе получишь по голове.

Но бой с принтером был не самой большой проблемой, мама-психолог заказала такси на неправильную точку – короче, Лара была на грани опоздания и истерики. Наверное, единственное, что давало надежду, – жизнь на Чернышевской: конечно, к театру такси подъехало в притык, но до третьего звонка.

***

Воскресенье выдалось действительно насыщенным: Ожогин безуспешно пытался загладить вину перед оскорбленной Мариной, которая не спешила верить в верность мужа. Побег на выступление стал настоящим спасением. Затем грим, саундчек и короткое сидение в гримерке. И вот он стоит перед зеркалом в таком привычном образе Воланда. Он недовольно нахмурился: без этой дурацкой бархатной туфли его жизнь была бы куда лучше!

Все остальное происходило весьма заурядно и обыденно. Воланд успешно декламировал почти родные реплики. Он без особого интереса поглядывал в зал, особо не видя кого-либо из зрителей.

Хоть какое-то разнообразие принесли забытые слова на «Прощании с Маргаритой». Вообще Ожогин придерживался позиции «забыл текст – додумай в размер», но с произведением Булгакова такого себе не позволял, ну или, по крайней мере, упорно повторял это интервьюерам. В этот раз он забыл слова и просто перемешал первые куплеты. Получилось, по его мнению, неплохо. Только Лара, сидящая на крайне удобном, но весьма незаметном месте, недовольно прикусила губу и нахмурила брови. Дурацкая ария была самой любимой песней в ее плейлисте, а здесь ей было даже не пооткрывать беззвучно рот, повторяя словам героя, – она их не знала.

На поклонах на глаза Ожогину попалась высокая девушка в изумрудном платье, с локонами, убранными в высокою прическу. Он бы назвал ее леди: мужчине нравились такие зрительницы, которые ходили в театр как на праздник, а не между прочим, в джинсах. Та Леди стояла, настолько удачно отделившись от общей массы, что эту сцену можно было бы вставить в фильм: девушку в зеленом окружали люди, но, например, три сидения перед ней и два справа от нее были свободны, поэтому она точно была обрамлена невзрачными фигурами. Был бы артист помоложе, в его груди непременно бы что-нибудь да екнуло, когда их взгляды пересеклись. Но он был не мальчишкой, поэтому мысль о том, что сейчас нужно возвращаться к враждебно настроенной Марине, очень быстро заняла его сознание.

***

К автографам можно было относиться по-разному, мама-психолог их не любила. Ее позиция объяснялась очень просто: какой смысл в закорючке, поставленной кумиром, или даже совместной с ним фотографии, если он тебя не знает, да ему и откровенно плевать на твое существование? Наличие этой ее позиции объяснялось еще проще: когда мама-психолог была девочкой-подростком, она была влюблена в Шварценеггера, но по объективным причинам стать обладательницей автографа, а уж тем более фотографии не могла. От этого ее подсознание и родило позицию «не очень-то и хотелось».

Но Ларе кровь из носа как понадобилось на автограф-сессию по окончании представления. Скорее не ради автографа, а чтобы проверить, запомнил ли ее Ожогин.

Усталый Воланд с белой полоской от прицепленного микрофона на щеке уселся за стол и со смирением приговоренного к повешению взял в руки маркер. Люди шли мимо него потоком, и в какой-то момент артисту показалось, что всем плевать на него: он попытался пошутить с кем-то из первых, успевших занять очередь, но они даже не дослушали шутки, спеша к Понтию Пилату и Мастеру, а затем домой. От этого огорченный Воланд даже голову перестал поднимать, просто ставя закорючки на программках и сухо повторяя «Здравствуйте».

Внезапно его опущенный взгляд уловил что-то зеленое и приятное, и до слуха донеслось негромкое «Добрый вечер». Он на миг поднял голову и увидел ту самую леди из зала. Девушка была не то что красивой, но ухоженной: прическа, макияж и все дела. Ее осанка и выдержка, легкая улыбка и хорошо поставленный голос делали эту леди какой-то необъяснимо недосягаемой, загадочной и, возможно, немного надменной. Впрочем, Ожогин счел, что девушка может себе позволить такую манеру – ведь она явно не из простых, а непростым можно чуть больше, чем обычным смертным.

Девушка чуть приподняла бровь, словно ожидая чего-то, но поскольку снимать на этой фан-встрече было нельзя, то Ожогин так и не понял, чего именно хочется этой незнакомке. Она объяснений тоже не дала, а лишь перешла к Штыпсу, рассыпавшись словами восхищения его исполнением финальной арии Понтия. Воланда это немного задело какой-то детской обидой: почему это какого-то Пилата она хвалит, а ему, Ожогину, только «здрасте»? И шутку его не дослушали!

***

– А! Как я люблю кроссовки! – вприпрыжку двигалась Лара, размахивая пакетом с неудобными сапожками.

Из красивой прически, которою буквально двадцать минут назад завистливо обсуждали все девушки ЛДМ, отдавшие предпочтение более скромным образам, выбилась прядь. В целом Лара была достаточно довольна вечером. Ну, не узнал ее Ожогин, ну и что? В конце концов, кто она такая? Нет, неприятный осадок остался, она, значит, в идеальном зеленом платье, а он ее не узнал! И вообще, как можно было забыть ту, что он буквально в прошедшую среду сбил?

– Вспомнила! – внезапно лицо обычно строгой мамы-психолога озарила улыбка. – Я вспомнила, где видела твоего Ожогина!

– И где? – Лара развернулась и пошла спиной вперед, чтобы лучше слышать родительницу.

– Помнишь, мы на твой День Рождения ходили в Музкомедии на эти… – она запнулась, вспоминая, на что же они ходили, – на «Хиты Бродвея»?

– Помню, – согласно кивнула Лара, – мне шестнадцать исполнялось.

– Вот! Помнишь, мы тогда сидели в типа царской ложе?

Как Ларе было об этом забыть, если в списке идеальных вещей красовался тот самый День Рождения в театре?

– Ну, на дуэте Призрака и той девчонки…

– Кристины, – подсказала Лара.

– Ну, да, вот, твой Ожогин рядом с нами пел, с балкона.

– Да ладно, – удивилась Лара, которая на тот момент не столь интересовалась мюзиклами и уж тем более исполнителями.

– Точно тебе говорю, – уверенно кивнула мама-психолог, – я запомнила, потому что он мне тогда жутко не понравился, – Лара недовольно поморщилась, – ну не люблю я коротконосых мужиков, – развела она руками, – да и теноров, – добавила.

***

– Вспомнил! – внезапно обычно непроницаемое лицо Ожогина озарила улыбка. – Я вспомнил, где видел ту «леди»! Я же ее чуть не сбил, – радовался он вслух, – конечно, зеленый шарф – зеленое платье, вот почему она на меня так смотрела! А я ей туфлю не отдал…

– То есть ты настолько обалдел, что уже со мной своих «леди» обсуждаешь?! – разозлилась решившая было простить супруга Марина. – Вот им цветы и дари! – розы больно ударились о лицо актера и разлетелись по полу.

– Ну, Марин, ну она же совсем мелкая, – попытался оправдаться мужчина, сразу понявший свою ошибку.

– А, так тебя еще и на молоденьких девочек потянуло! Вот же старый извращенец! – Марина закрылась в ванной, приняв решение не идти на перемирие еще дня два, пусть знает, что она не готова терпеть все его выходки.

И в тот момент Ожогин скорректировал свое мнение о причине несправедливости жизни: все его проблемы были не от туфли с зелеными отливом, валявшейся где-то под сидениями машины, проблемы шли от той девчонки, в которой было куда больше зеленого, нежели в ботинке!

========== Часть 4 ==========

Почти месяц Ожогин и Лара жили, старательно избегая мыслей друг о друге. Впрочем, обоим героям этой истории данная манипуляция давалась нелегко: у Лары то и дело в наушниках проскакивал приятный тенор, а у Ожогина в ушах – едкие упреки Марины. И только одинокой туфле, лежащей где-то под сидениями машины, было абсолютно все равно и на Ожогина, и на Лару.

Но вот настал март, и иронично, что именно четырнадцатого числа состоялось следующее пересечение дорог ребят, как бы их назвал один из двух близких друзей Лары, с разными социальными статусами.

Вообще это была идеальная фраза для завершения каких-либо отношений. Подходишь к человеку – и такой: «людям с разными социальными статусами не о чем разговаривать» или просто: «прости, но у нас разный социальный статус». Это действительно работает. Лара проверяла действие дважды. Впервые этой фразой мягко отшил ее тот самый близкий друг, а потом Лара пресекла попытки одноклассницы наладить отношения. Несмотря на разный социальный статус, этим двоим придется встретиться и даже вступить в некое взаимодействие.

***

– Мам, но у тебя же билет! – раздраженно ворчала Лара на родительницу, которая свозила дочь в Москву на «Прозрачные краски», но везти домой в Питер отказывалась.

Вообще с этим мюзиклом тоже была связана сомнительная история. Вся жизнь Лары была одной большой и очень сомнительной историей. «Прозрачные краски» в Петербурге шли с ноября, несколько раз их показывали в феврале, но так уж вышло, что в ту последнюю среду, когда спектакль можно было посмотреть в родном городе, Лару попросили посидеть с дочкой друзей. Потом несчастная нянька долго сокрушалась, что согласилась на эту каторгу, не посмотрев расписание. Но папа, который работает в психбольнице, объяснил, что если бы Лара отказалась, то ни на какие бы краски уж точно не пошла.

Так или иначе, но на спектакль девушка все-таки попала. И вот, стоя у выхода из театра и вяло подпрыгивая на одном месте, не особо стараясь согреться, Лара не желала ехать домой в гордом одиночестве. А мама-психолог не желала ехать домой, не навестив свою московскую подругу, поэтому старательно сплавляла дочурку на вокзал, тем более, что билеты на поезд были и правда куплены.

Тяжело вздыхая и сетуя на свое безграничное одиночество и абсолютную ненужность, Лара погрузилась в такси. Вообще, можно было бы и пешком дойти, но была ночь, а Лара, хоть и не самая красивая, но все же девушка.

Выпинать Лару в самостоятельное путешествие удалось только благодаря коварству мамы-психологу, в контактах Лары мама-психолог так и значилась «Коварная Императрица». Родительница получила такое обозначение и марш Дарта Вейдера в рингтон за исключительное умение манипулировать людьми.

Итак, коварство плана заключалось в том, что Ларе проспонсировали поход в «Хлеб насущный». Там-то и случилась вторая встреча героев этой сомнительной истории. Нет, Лара-то Ожогина видела буквально полтора часа назад на сцене, но вот он ее даже не заметил.

***

Вот куда его несет на ночь глядя? Вот что ему было не остаться с остальными актерами и не отметить прекрасную премьеру в «Русской песне»? Нет, надо на ночном поезде мчать к Марине и на дневную репетицию.

Приятная усталость растекалась по телу, и Ожогин предвкушал миг, когда ляжет на неудобную полку в купе, где у него не помещались ноги. Нет, конечно, можно было полететь или поехать утром на Сапсане, но пусть Марина оценит, на какие жертвы он идет ради нее!

Очевидно, он слишком торопился доказать супруге свою любовь, поэтому на вокзал приехал слишком рано.

– Нужно поесть, – промелькнула наглая и развратная мысль, которая могла приобрести оттенок разврата, только родившись в голове человека, который сидит на диете.

Он выбрал «Хлеб насущный» скорее оттого, что в нем все же взыграла совесть, а в кофейне много не съешь. Сделав заказ, Ожогин направился к свободному столику, стоящему где-то в глубине зала. Неудачное движение рюкзака, уже с минуту сползавшего с плеча мужчины, – и он (рюкзак) с грохотом свалился на столик. Где до этого мирно лежал кто-то в капюшоне и безэмоционально пялился в экран ноутбука. Большая кружка с латте сделала звяк и расплескала свое содержимое на рукав кого-то безэмоционального.