Текст книги "Боги не играют в кости (СИ)"

Автор книги: Станислав Рем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

По залу прошёл шорох, но Женька не обратил на него никакого внимания. Его, что называется, понесло.

– Да, я считаю, что Павлопетри исчез с лица Земли практически, мгновенно. Настолько стремительно, что жители города не успели спасти имущество. Да, впрочем, какое имущество…. Вполне возможно, они и сами не успели спастись. Сразу отмечу: гипотеза о большой приливной волне, цунами, отпадает сама собой, в связи с найденными целыми, особо отмечаю это слово, именно целыми археологическими находками. Цунами, их бы обязательно разрушила, уничтожила, смыла. Хотя, это никак не опровергает гипотезу всемирной приливной волны. Просто, огромная волна обошла стороной Средиземноморье, и Чёрное с Азовским моря. Однако, последствия цунами отразились на данном участке Земли. – Голова докладчика на миг вскинулась, и тут же снова опустилась к микрофону, – Повторюсь, подобного рода находки – доказательства найдены не только в Средиземноморье, но и в районе Чёрного и Азовского морей. Как в районе Греции, так и в районах Турции, Грузии, Украины, России, Болгарии. К примеру, во время подводных исследований затонувших поселений у берегов Сочи и Анапы нашими учёными найдены многочисленные предметы бытового применения из глины, включая амфоры. И подобного рода археологические находки встречаются по всему побережью всех трёх морей. И если ещё можно поверить в то, как пытаются убедить некоторые оппоненты, что жители города Павлопетри были, простите за грубое выражение, слишком заевшимися богачами, которые спокойно могли бросить свой скарб и отправиться восвояси налегке, то уж поверить в то, что точно такими же богачами были жители и всех других поселений на берегах трёх морей, крайне тяжело. Но, тем не менее, жители по всему побережью Чёрного и Азовского морей бросали своё имущество и покидали города. Либо, уходили под воду со своим скарбом. Что, как, на мой взгляд, говорит об одном, – Женька перевёл дух и выдохнул, – жители всех будущих затонувших поселений во всех трёх морях неожиданно столкнулись с одной проблемой: со стремительно увеличивающимся уровнем воды, в виде, как приливной волны, так и выпада осадков, в виде дождя, или града. Именно отсюда и имеет место многочисленность археологических находок, найденных в точках затоплений древних поселений.

– Почему вы взяли за пример именно Чёрное море? – данный вопрос принадлежал женщине. Впрочем, рассмотреть её Женька не успел. Как и ответить. Вместо него ответил мужчина, с третьего ряда, с точно такой же щетиной, как у докладчика. Мужик из Челябинска, вспомнилось Женьке, вчера читал доклад о дольменах.

– До поднятия уровня Мирового океана Чёрное море было пресноводным озером. – Тем временем вещал челябинец. – Именно поднятие уровня Мирового океана сделало пресноводное водохранилище солёным морем. В открытом океане, на просторе, мощная приливная волна, подобного рода городища раскидала бы на сотни, если не на тысячи метров. Естественно, в подобных условиях, шансы найти на глубине фрагменты керамики, равны нулю. В нашем случае произошло следующее. Вселенское, другого слова тут просто не подобрать, цунами прошло стороной, практически не задев территорию Средиземного, Чёрного и Азовского морей. Однако, удар волны был таков, что вода из Атлантического океана хлынула в горловину Гибралтарского пролива, оттуда в Средиземное море, а уже из него, в будущие Чёрное и Азовское моря. Как понимаете, чем глубже вода входила в материк, тем больше было сопротивление. И если в начале вхождения волна всё сметала на своём пути, то уже на подступах к Чёрному морю, в районе Павлопетри, сила удара была смягчена настолько, что на побережьях Средиземного, и будущих Чёрного и Азовского морей жители наблюдали пусть и огромную, но, тем не менее, простую штормовую волну, которая была в разы меньше цунами, однако, быстро затапливала близлежащую местность. Если я правильно понял докладчика, отсюда и большая концентрация хорошо сохранившихся археологических находок. Цунами действительно всё стёрло бы с лица Земли, не оставив и следа. Штормовая же волна основательно повредила дома и то, что находилось на тот момент внутри них, однако, не ликвидировала их полностью. В этом плане я согласен с докладчиком. Вопрос в другом, – на этот раз мужчина повернулся в сторону Михайловского, – почему вы решили соединить события, связанные с Йонагуни с событиями в Чёрном и Средиземном морях?

Год 11568 до Р. Х., межпланетная трасса Отта – Эя (сегодня, Марс – Земля), Триста Седьмая экспедиция, транспортное судно «Элта»

Снова сон. Только на этот раз ещё более странный.

Ноги Ола заливает вода. Грязная, мутная, вонючая. Откуда появилась болотистая жижа, понять невозможно. Впрочем, её появление не удивляет этнобиолога. Ол предчувствовал, а, может, знал, что она появится. Потому, сам факт её появления не взволновал доктора. А вот пропажа камня испугало, и очень сильно. Почему? – Мозг самостоятельно, будто находился вне человеческого тела, принялся анализировать ситуацию. – Почему так напугало исчезновение камня? Может, то был вовсе не камень? А что? Плита? Нет, плита иная на ощупь: плоская, с явно выраженными краями. А ему нужен камень. Обыкновенный камень, каких полно вокруг: катыш, с гладкими, скруглёнными краями. Но почему пропажа именно этого булыжника так испугало? Всё-таки, что-то в том камне было. Или есть? А, может, будет? Конечно, будет, если он его найдёт.

Ол во сне наклонился, принялся шарить руками в грязной воде. Где же он? Где? Пальцы всё время натыкаются на вязкую, противную слизь. Может с правой стороны? Пусто. С левой – тоже. А если остался за спиной? Возвращаться? Но вода прибывает, уже выше колен. А, может, это вообще не то место? Может, он потерял его где-то раньше, и только сейчас вспомнил об этом?

Ол распрямился, осмотрелся. Лес, небо, скалы – всё исчезло. Осталось только грязное водянистое пятно. В центре, которого он, Ол. Страшно. Жутко. Захотелось уйти, убежать. Нога сделала шаг в сторону, тут же наткнулась на большой твёрдый предмет.

Этнобиолог наклонился, запустил руки в грязь. Нащупал, вытянул предмет из воды.

Камень имел яйцевидно-овальную форму. И то не был результат обработки. Сама природа сделала огромный булыжник гладким и обтекаемым. Ол понятия не имел, откуда он об этом знал. Но в том, что всё случилось именно так, нисколько не сомневался.

От принятой на грудь тяжести, ноги учёного погрузились в ил по косточку, и погружение продолжалось. Однако, мужчина теперь ничего не боялся. Камень найден, бояться нечего.

Руки этнобиолога приподняли булыжник чуть выше, раскачали, подкинули в воздух, таким образом, перевернув его. Снова поймали. Теперь взгляду учёного открылась оборотная сторона. Док радостно вскрикнул: обнаружилось искомое, гравировка. И хотя рисунок покрыт грязью, часть его видна. Несколько полосок, соединённых вместе одной длинной, более глубокой линией. Похоже на перо птицы. Или крыло. А, может, растущая трава? Чтобы рассмотреть, необходимо смыть грязь с камня. Однако, именно это Ол и не решается сделать, боится снова потерять булыжник, потому, как знает, более его не найдёт.

Тем временем ноги погрузились в ил по колено, а водный поток давит в спину. И с каждой секундой поднимался всё выше и выше. Ол, во сне, почувствовал зарождение ужаса. Брось камень! – Говорит голос внутри него. – Кинь! Ты успеешь спастись! Камень погубит тебя.

Однако, нечто иное, что, Ол не знал, но тоже находящееся внутри, твердит обратное: не бросай! Не смей бросать!

Тем временем вода поднялась до шеи. Захлестнула камень, омыла его поверхность. Вот только что там за рисунок, разглядеть всё одно невозможно: старую грязь скрыла новая. И булыжник, вроде, как стал тяжелее. Или то поток так давит? Удар в руку. Что это? Дерево? Откуда тут могут быть деревья? А почему бы им не быть: ведь грязевой поток всё сметает на своём пути. Второй удар в ту же руку. Боль. Стон….

Именно в этот момент Ол понял, нет, не понял, почувствовал, ощутил: там, на Отте, умер отец. Связь с родиной прекратилась. Навсегда.

 Глава 2

Год 11568 до Р. Х., третий спутник от Светила, Эя, координаты местности 014 – 277 (сегодня – планета Земля, север Зейского района Амурской области, Россия)

Охотники вернулись с пустыми руками и с пустыми глазами. Потные, уставшие мужчины не стали заходить внутрь пещер. Не выпуская из рук копий, расселись на камнях возле входа главной, самой большой пещеры, вкруг давно остывшего кострища. Такое поведение означало одно: произошло нечто чрезвычайное, что должно полностью повлиять на дальнейшую судьбу племени.

Старики степенно прошли к камням, заняли каждый своё, определённое статусом, место. Женщины и дети сбежались к вернувшимся мужьям и братьям, но те никак не отреагировали на их появление. Мало того: мужчины прятали глаза, будто все они, вместе, одновременно, совершили некий постыдный поступок. Нет, оно и понятно, вернулись с пустыми руками. Но ничего страшного Орайя в том не видела. Такое случалось и раньше.

Дело в том, что за дичью – кабаном, косулей, оленем, хэтком и очень вкусным, длинноухим лотту – нужно уходить далеко, в глубину Большого леса, туда, куда никто из женщин никогда не ходил. Пропавшие места, страшные. А всему причиной Трясущаяся земля. Ни олень, ни кабан, ни косуля, а именно их мясом предпочитали питаться соплеменники Орайи, не приближались к стойбищу именно из-за Трясущейся земли. Все звери боятся Трясущейся земли. Даже самый страшный зверь, бог Большого леса, лесной Охту и тот боится Трясущейся земли. А потому, чтобы получить столь вкусное и нежное мясо, охотникам приходится уходить на много – много дней.

Нередко зверь, по непонятной причине, исчезал из Большого леса. Племя довольствовалось тем, что плавало в реке и росло вблизи стойбища. Тогда наступали самые тяжёлые дни, но и они когда-то заканчивались. Зверь возвращался в лес, мясо снова жарилось над костром, вялилось в дыму, в пещерах слышался счастливый смех. Так что, ничего страшного в том, что охотники пришли пустыми, Орайя не видела. Можно потерпеть: в реке много рыбы, да и, если что, можно поймать Охту. Опять же, ягода выросла, сладкий корень появился, горький корень пророс из земли, с которым так приятно есть любое мясо, что оленя, что рыбы. Причин пухнуть с голоду, нет. И ещё: охотники вернулись все, никто не остался в лесу навечно. Ни один вдовий плачь не будет сегодня разноситься над стойбищем. Тогда почему мужчины прячут глаза? Почему отец не смотрит на неё? Прошёл мимо, будто Орайя не стояла на его пути? И щеки матери не коснулся, как обычно делал, когда возвращался с охоты. Мало того, Норк, отец Орайи, молча, кивнул старому Вонку, на холодное кострище, мол, разожги. Тут Орайя совсем растерялась.

Большой Огонь разжигали только в одном случае: когда племя должно было принять судьбоносное решение, касающееся каждого соплеменника. В последний раз Большой Огонь горел, когда Норк поставил перед племенем вопрос о своём отце, деде Орайи, Ндтоте, старом охотнике, который давно уже болел, а в последние дни ещё и перестал вставать. От чего в пещере стоял тяжёлый смрад от загноившихся ран и испражнений. Однако все терпели и ухаживали за ним. Ндтота уважали. И не потому, что он был отцом вождя. Ндтот научил охотиться почти всех мужчин племени. Он был самым старым охотником, пережившим всех своих друзей и родственников, кроме сына. Даже Вонк учился у него, хотя сам уже тоже не ходит на охоту по причине слабости зрения и ног. Потому все терпеливо переносили смрад от старика. А Боги всё никак не желали забрать душу старого вождя. Потому Норк и разжёг костёр. И первым сказал о том, что отец должен покинуть племя. Как только он произнёс эти слова, всем стало легче. Хотя, после слов Норка никто так и не решился высказаться о том, как ему надоело проживать рядом с живым трупом. Когда молчаливое решение было принято, костёр потушили. Норк сам отнёс отца в лес, где пробыл с ним два дня и две ночи. Никто и никогда не спрашивал вождя о том, что сталось с Ндтотом. Все ответы на этот вопрос были видны в той седине в волосах, которую принёс из леса вождь.

И вот новый костёр.

Вскоре охотники, не выпуская копий из рук, расселись вкруг кострища, за спинами старейшин. Женщины и дети, молча, встали за их спинами, в ожидании ответа на один вопрос: что произошло?

Норк обвёл долгим взглядом сидевших и стоявших соплеменников, после чего провёл рукой по грязной, скомканной бороде:

– Нужно уходить.

Женщины встрепенулись. Как? Зачем? Почему? Рыбы в реке много. Пусть трудно стало добывать крупного зверя, но мелкого-то в достатке. Опять же, ягода, корни, плоды деревьев….

Норк резко вскинул правую руку, все замолчали.

– Нам нужно уходить, потому что так хотят Боги.

Орайя замерла. Речь зашла о Богах. Что ещё нового отец расскажет про них?

Норк, тем временем, продолжал:

– Навсегда закройте мне рот, если говорю неправду. – Тяжёлым взглядом обвёл всех присутствующих. После чего начал рассказ. – Мы преследовали Ани. – Ладонь Норка, с растопыренными пальцами, несколько раз поднялась вверх. – Вот столько дней мы гнались за ним.

Орайя, приоткрыв рот, в восторге замерла, в ожидании продолжения. У девочки захватило дух: теперь рассказ вообще стал намного интереснее. Оказывается, отец ещё преследовал и Ани!

Ани мог прославить любого охотника. Большой, зубастый, очень умный хищник с мягкой, тёплой шкурой. На такой шкуре приятно лежать и спать. В их племени есть только две шкуры Ани. И они уже старые, местами вытертые до дыр, но, тем не менее, очень тёплые и уютные. В них всегда по ночам спят только малыши, пока не научатся ходить. За шкурами внимательно следят. Каждый день просушивают и проветривают, чтобы не завелись черви. Но убить Ани очень тяжело. Ани не Охту. Он может и на дерево влезть, и на скалу прыгнуть, а, если нужно, и реку переплыть. У Ани крепкие, большие, острые когти на лапах. Когда Ани проводит когтями по коре дерева, на нём навечно остаются глубокие, сочащиеся раны. И ещё у Ани из пасти торчат огромные клыки, каждый с ладонь Орайи. Нет, даже с две ладони! Никто из охотников не ходит охотиться на Ани в одиночку. Одиночки сами становятся дичью для Ани. Потому, слава о тех, кто победил Ани, живёт намного дольше, чем живут сами охотники. И о них всегда говорят: это они убили Ани, те, когда вождём племени был… Вот так могли сказать и про её отца. Но что там произошло дальше?

А Норк, тем временем, продолжил повествование:

– И он бы от нас не ушёл, хоть и пытался запутать следы. – Охотники утвердительно закивали головами. – Очень умным оказался этот Ани. Мудрым. Опытным. Долго пытался спасти себе жизнь. Петлял, покрывал новыми следами старый след, стараясь сбить нас с толку. Но так и не смог. Не одну ночь мы гнали его, думая, вот – вот убьём. На рассвете Ани вывел нас к племени Шарха. – Ого, рот Орайи в удивлении приоткрылся, далековато зашёл отец. Идти до племени Шарха, как знала Орайя из рассказов Вонка, столько дней, сколько пальцев на обеих её руках, да и тех не хватит. Оно проживало где-то очень далеко, там, где, как рассказывал отец, одна в одну впадают две большие реки. В том месте, где реки сливались, не видно даже противоположного берега. Вот какие большие реки. И люди Шарха живут не в каменных пещерах, как люди Норка, а в земляных норах. Что очень странно. В каменной-то пещере намного уютнее. Впрочем, то, что сказал отец дальше, заставило Орайю встрепенуться и забыть предыдущую мысль. – Нет больше ни Шарха, ни его племени.

Над стойбищем нависло молчание. Такое глубокое, что даже слышен был писк комара.

– Боги наказали Шарха.

– Как наказали? – не сдержалась Орайя.

В другой раз, за подобный проступок, её бы наградили крепким подзатыльником, но сейчас никто не обратил внимания, кем произнесена фраза. Главное, прозвучала мысль, которая волновала всех: Боги наказали Шарха?

– Боги сожгли его стойбище. Всё! Дотла! – Не сдержался, вскочил на ноги Оод, самый молодой охотник племени. – Небесная птица опустилась рядом со стойбищем. Птица Богов забрала в свой живот всех, кто мог идти. Тех, кто не мог, Боги перенесли в большую нору. А после… – Голос Оода задрожал. – Потом птица Богов взлетела, опустилась над норой и выпустила из клюва огонь, который сжёг всё вокруг. И нору, и людей, и деревья… Мы видели… Я видел, как огонь ворвался в нору Шарха. Даже когда всё сгорело, клюв ещё долгое время плевал огнём. Очень долго горело стойбище Шарха. И очень долго доносились крики людей. Когда земля раскалилась, как эта головешка, – охотник кивнул на костёр, – птица Богов залила водой всё вокруг.

– Сначала птица выплюнула огонь, а потом воду? – раздались со всех сторон недоверчивые голоса.

– Да. – Оод с силой затряс головой. – Мы сами удивились.

– Боги сожгли и Ани. – Неожиданно вставил реплику друг вождя, Лик. – Когда Боги улетели, мы выбрались из кустов, в которых прятались, хотели забрать мясо Ани, или его клыки, но нашли только это. – С последними словами охотник поднял с земли пепел от костра.

Долго стояла тишина над стойбищем. Очень долго.

Первым её нарушил Хорк, отец Лика:

– Почему вождь решил, будто нам нужно уходить? Только потому, что Боги наказали Шарха? Но это ничего не значит. – Среди охотников послышался недовольный ропот, однако старик прекратил его жестом поднятой ладони. – Сколько дней понадобилось охотникам, чтобы вернуться домой?

Лик, бросив недоумённый взгляд на Норка, поднял обе руки с растопыренными пальцами. Сжал их в кулаки. Ещё дважды распахнул ладони. Только на третий раз на одной руке оставил открытыми три пальца (большой и мизинец, оставил прижатыми к ладони).

– Вот сколько дней понадобилось для вашего возвращения… – Хорк указал пальцем на руки сына. – А сколько птице Богов нужно дней, чтобы долететь до нас? – Норк догадался, куда клонит старик. И склонил голову: об этом он как-то не подумал. – Птица Богов пролетит весь этот путь за один день. А, может, и меньше. Все видели, как быстро летает птица Богов. Быстрее всех других птиц. Даже летающего Охту. – Хорк осуждающе покачал бородой. – Если бы Боги захотели наказать и нас, они бы давно это сделали. А вы бы вернулись на пепелище. Однако мы не видели Богов. Значит, нам нечего бояться, потому, как нам не за что мстить. Шарх сам виноват. Богам нужно поклоняться. А он всегда считал себя наравне с ними. Даже своё племя разместил поближе к Богам. Помню, как хвалился, мол, стал роднёй одному из Них, потому, как тот забрал к себе его дочь в жёны. Кто из вас может поверить в эти лживые слова? А даже если Бог и взял в жёны его дочь, имел ли он право хвастать? Никто из нас не может стать на одну землю рядом с Богом. Шарх был правильно наказан.

– Но почему Боги наказали всех, а не одного Шарха? – робко вытянул шею Оод.

– Потому, что они Боги. – Веско заметил Хорк. – Если они так решили – значит, так было нужно.

– А дети? В чём их вина?

– Хочешь встать против Богов? – Хорк оцарапал молодого охотника своим взглядом, чуть душу из того не вытянул. – Хочешь и на наше племя навлечь огонь с небес?

– То, что Шарх возомнил себя на одном камне с Богами, правда. – Согласно выдохнул отец Орайи. – Однако сомневаюсь, что Боги наказали его именно за это. Шарх хвастался родством с Богами много, очень много дней назад, когда моя Орайя делала первые шаги и ещё спала в шкуре Ани. Сейчас она бегает, как молодой олень. Почему Боги наказали Шарха только сейчас? Зачем Боги так долго ждали? Нет, – тряхнул головой вождь, – племя Шарха погибло по другой причине. Боюсь, что по этой же причине Боги придут и к нам. А потому, считаю, мы должны уйти. Так мы сможем сохранить племя.

– Не всё! – заметил Хорк.

– Да, не всё. – Согласился вождь. – Но это лучше, чем погибнуть всем.

– Но куда идти? – Вскипел Хорк. – Лучшего места нам не найти. – Охотник развёл руками. – Река рядом. Лес. Тёплая пещера. Лесные Охту не приходят к нам, потому, что им мешают боги Трясущейся земли, которых лесные Охту боятся. Сами Боги нам подарили эту землю! Никогда ещё племя не было так защищено, как сейчас.

– Как нам Боги дали эту землю, так они у нас её и заберут. – Тут же отреагировал на слова старика вождь.

– Это право Богов, решать нашу судьбу. – Хорк обвёл взглядом соплеменников, как бы взывая к поддержке. – И если Боги захотят, они нас найдут везде, где бы мы ни прятались. Нам некуда идти – везде ждёт верная смерть.

– Можно пойти к Большой воде. – Робко вставил реплику сын Хорка, Лик. Все догадались: именно этот маршрут обсуждался охотниками по пути к дому.

Над поляной нависла тишина, которую разрушил дед глухонемого Ношу.

– Давно, очень давно, когда я был так же молод, как Лик, мы ходили к Большой воде. Нас тогда было столько, сколько пальцев на моих руках. Но вернулся оттуда один я. – Вонк поднялся со своего камня. Теперь у Орайи челюсть упала, чуть ли не до груди: ничего себе! Ладно, ей врать. Но не всему же племени… А, может, старик говорит правду? А что если…. Да нет, не может быть… Чтобы Вонк, хитрый, хилый старикашка, и ходил до Большой воды… Даже её отец, самый сильный и смелый из всех мужчин племени никогда не ходил в ту сторону. Опять, Вонк врёт. Даже старейшинам! Всё-таки, нужно ему как-нибудь во сне воткнуть в губу шип! – До Большой воды много дней пути. – Тем временем продолжил рассказ старый охотник. Говорил серьёзно, без привычной усмешки на лице. – Очень много. Столько много, что руки устанут сжиматься в кулаки. Идти придётся через Трясущиеся земли, и не одну. Через Большие леса и Великие реки. Такие реки, в сравнении с которыми, наша река – ручеёк. – Орайя поморщилась: какой же у них ручеёк? Хорош ручеёк… Его даже переплыть трудно. Точно, Вонку нужно не только губу, но и язык проткнуть. А старый охотник, глядя в костёр, задумчиво продолжил. – Прежде чем добраться до Большой Воды, нам придётся принести жертву Богам Трясущейся земли. И не одну жертву.

– Какую жертву? – хмуро поинтересовался отец Орайи. Судя по всему, он поверил в рассказ старика.

Дед Ношу усмехнулся.

– Кого-то из нас, Норк. Может, меня. Может, тебя. А, может, нас обоих. Никто не знает, сколько жертв захотят Боги только за то, чтобы пропустить нас. Помню, как умер отец Хорка в Трясущейся земле, от укуса маленькой змейки. Гадюка была не длиннее моей руки и тонкая, как прутик. Однако в ней было столько яда, что Аан скончался, не успев сделать и одного вздоха. А умирал очень тяжело. В судорогах, с пеной изо рта. Никому не пожелаю такой смерти. Наверное, Боги не любят принимать души тех, кого укусила змея. Но это ещё не всё. Потом свою долю захотят получить боги Большого леса. На нас будут охотиться Ани, вечно голодные Корди, скользкие, ядовитые Венки, лесные Охту. Это только те, кого вы знаете и видели. А вы видели очень мало, поверьте мне. Ближе к Большой воде Большие леса кишат такими тварями, о которых никто из вас ничего не знает, поскольку возле нашей пещеры мы никогда с ними не встречались. И все они будут хотеть убить вас. Но и это ещё не всё. В Больших Лесах нас ждут не только страшные твари. С теми ещё как-то можно справиться. Нельзя справиться с невидимой смертью. – Вонк на минуту замолчал. На его лице чётче проступили морщины. – Среди тех, кто ходил со мной к Большой воде, многие умерли только от того, что, всего-навсего, попробовали ягоды, растущие на кустах. Простые, чёрные, сочные ягоды. Они умерли не сразу. Но тоже очень тяжело, от болей в животе. И если мы пойдём, ни я, ни кто-то другой не сможет никому ничего посоветовать или подсказать. Те ягоды были настолько красивы, что сами просились в рот. И настолько ядовиты, что тот, кто умирал, умирал с криками и проклятиями. А Большая вода… Она кишит своими Охту, в сравнении с которыми наши Охту назойливые комары… Причём, их Охту намного злее наших. А о том, как они голодны, лучше промолчать. Боги Большой воды тоже потребуют долю. Но и это не всё. Там, у Большой воды, живут чужие племена, язык которых нам незнаком. И я очень сомневаюсь, что они обрадуются нашему приходу. Лишние рты никому не нужны. А даже если и будут рады… Нас до Большой воды дойдёт очень мало, и те, кто дойдут, будут вынуждены жить по-другому, не так, как мы привыкли. Те, кто дойдёт, уже не будут нами, нашим племенем. Они станут жалким остатком нашего племени, а потому, должны будут подчиниться новым вождям и стать мужьями и жёнами мужчин и женщин чужой семьи.

– Ну, тебя-то в мужья точно никто не возьмёт! – Хохотнул Лик, но его никто не поддержал.

– А я и не пойду. – Вонк наклонился, взял в горсть перемешанную с пеплом землю. – Поздно мне куда-то идти. Я своё отжил. А вот молодым…

– Ты много сказал, Вонк, – Норк с силой воткнул копьё в землю, – но мы так и не поняли, кого ты поддерживаешь: меня или Хорка?

Вонк приподнял руку, раскрыл пятерню. Пепел вспорхнул, мягко осыпался к ногам охотников. Старик провёл грязной, узкой, костистой, покрытой синими жилками вен ладонью по морщинистому лицу, будто стирая с того печаль:

– Я, как и ты, вождь, тоже сомневаюсь в том, что Боги наказали Шарха за слова, которые тот сказал много дней назад. Если бы Боги хотели наказать Шарха за его лживый язык, они бы это сделали сразу. Но, считаю, что и Хорк прав. Если Боги захотят, они нас найдут и в пути, и у Большой воды. А в чужих, незнакомых краях, спрятаться намного труднее, нежели здесь, в родных пещерах. Здесь нам знаком каждый куст, каждый камень, каждое дерево. Я так думаю, племя Шарха погибло только потому, что они не знали о намерениях Богов. Шарх и не успел никого спрятать. Мы же, в отличие от Шарха, знаем о том, что Боги могут нас наказать. А потому, находимся в более выгодном положении, чем они. У нас есть хоть какая-то возможность, если не спрятаться самим, то хотя бы спрятать от гнева Богов детей и молодых охотников. Так мы действительно сможем сохранить племя. Таково моё слово.

– Мы никого не сможем спрятать. – Норк так сжал копьё, что побелели костяшки пальцев на руке. – Если бы у нас были новые пещеры, я бы с тобой согласился. Но Боги знают, где мы живём. И знают обо всех пещерах, что есть у нас, включая те, где мы храним скот. Все видели, как они заходили в них, когда их птица прилетала в последний раз. О норах Шарха Боги тоже знали. По тому, как они сожгли племя, я сразу догадался: Боги очень хорошо запомнили, где могут спрятаться Шарх и его люди. Мало того: думаю, Боги хорошо запомнили и то, где мы можем прятать наших детей. А это значит, мы должны сейчас, здесь решить: либо уходим к Большой воде, и те, кто дойдут, пусть даже если их останется мало, но они дойдут, и будут жить дальше. Либо мы остаёмся и ждём мести Богов, и тогда погибаем все. Все, потому что, нам негде спрятаться.

– Есть! – Непроизвольно вырвалось из груди Орайи.

Все вмиг обернулись к дочери вождя. Девочке стало не по себе от множества удивлённых глаз, скрестившихся на её маленькой фигурке.

– Что? – Брови отца в удивлении взметнулись. – Что ты сказала?

– Есть ещё одна пещера, о которой никто, кроме меня, не знает. – Орайя кивнула головой в сторону дальних скал и торопливо заговорила. – Я её нашла, до рождения Асии. – Самой младшей дочери вождя. – Она меньше нашей, и там будет тесно. Но, если стоя, мы все можем в ней спрятаться. И вход в неё совсем не видно ни со стороны реки, ни со стороны леса. Если мы будем в ней, Боги нас не найдут.

Год 2014-й, после Р.Х., Москва, конференция Ассоциации сторонников альтернативной истории (АСАИ)

– Начну с Чёрного моря. – Михайловский смахнул со лба пот и тут же продолжил доклад, боясь потерять нить повествования. – Потому, как данное море, каким мы его знаем, стало именно таким по причине большого цунами и Всемирного потопа, опять же, благодаря ледяной сфере, рухнувшей с небес, в силу определённых обстоятельств, о которых чуть позже. Итак, что собой представляет Чёрное море сегодня, и чем оно было до катастрофы? В 2001 году американская подводная экспедиция во главе с Робертом Валлардом (кстати, именно он нашёл затонувший «Титаник») просканировала дно Чёрного моря до глубины почти в две тысячи метров. И вот что она обнаружила. В первую очередь, так называемых жертв солёных вод, огромные мёртвые колонии пресноводных моллюсков. Многочисленные образцы, которые были подняты со дна моря, показали: биологическая катастрофа в данном месте оказалась просто колоссальной. Погибли пресноводные рыбы, водоросли, планктон, словом, всё, что могло обитать только в пресноводной среде. Тысячелетия понадобились на то, чтобы в новообразованном, с пониженным, в сравнении с океаном, процентом соли водном бассейне прижились средиземноморские виды морской флоры и фауны: дельфины, ставрида, кефаль и так далее, которые до того жили в более солёной среде. Кстати, – докладчик рванул верхнюю пуговицу рубашки: ему стало жарко, – почти такой же, только, обратный процесс, процесс выживания морских видов в пресноводной среде имеет место быть в озере Титикака. По данному озеру имеется две версии. Первая: геологи считают, будто Титикака некогда было одной составляющей с морским пространством, с океаном, и это, по их предположениям, происходило приблизительно сто миллионов лет назад. Такой вывод они сделали по окаменелым останкам морских животных, найденным на берегу озера. Вполне возможно, даже, скорее всего, сразу после зарождения Земли действительно так оно и было, и то подтверждают следы морского прибоя на склонах близлежащих гор. Однако, процесс формирования Земли продолжался очень долго, в результате чего, озеро отсоединилось от моря и превратилось в высокогорное пресноводное водохранилище, с множеством подземных источников. И это произошло также миллионы лет назад. А вот то, что в озере появились морские виды рыб и ракообразных, имеет совсем иную причину. Тут я сторонник большой приливной волны, цунами, которая и занесла жителей моря в пресноводную среду, где тем пришлось адаптироваться, аналогично пресноводным видам флоры и фауны, оказавшимся в точно таких же условиях, только в Чёрном море.

– Иначе говоря, – послышалась реплика, как понял Женька, с пятого ряда, – вы считаете, будто превращение пресноводного озера в Чёрное море и заселение пресноводного озера Титикака представителями морской флоры и фауны имеют одну и ту же причину? И эта причина – ледяной купол? Я правильно понял?

– В том числе и купол. – Уточнил Евгений.

– В таком случае, разрешите с вами не согласиться. – Незнакомец поднялся. Теперь Евгений смог его рассмотреть. Им оказался невысокого роста мужчина, лет сорока, худощавый, но не сухой, скорее, жилистый, с красивой окладистой короткой бородкой, которая придавала ему профессорский вид. В глазах мужчины искрилась хитринка, а в голосе звучала скорее заинтересованность, нежели желание посадить докладчика в лужу. Женька почувствовал: оппонента интересует выяснение истины, а не желание досадить оратору. С подобным Михайловский сталкивался впервые. Обычно на научных конференциях, на которых он присутствовал ранее, оппоненты превращались во врагов и были готовы глотки перегрызть друг другу, лишь бы доказать свою правоту. – Начну с того, что я тоже сторонник второй гипотезы. И полностью солидарен с вами в том плане, что именно большая приливная волна, невиданных размеров цунами, стала причиной в изменении флоры и фауны в озере Тикикака. Мало того, полностью согласен и с тем, что именно данное цунами, скажем так, подтолкнуло воды Атлантики, вдавило их в Средиземное море, а далее перекинуло морские потоки в будущие Чёрное и Азовское моря. Но, простите, причём здесь ледяной купол?