Текст книги "100 великих предсказаний"
Автор книги: Станислав Славин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
Дар Серафима Саровского
Даром предвидения обладали монахи, святые и Отцы Церкви.
Но говорили они об этом с осторожностью. Вероятно, поэтому сохранилось сравнительно немного свидетельств о «чудесах» предвидения церковных деятелей.
Среди них – сказание о Серафиме Саровском, причисленном к лику святых монахе Саровской пустыни, что в Тамбовской губернии. Иногда говорят, что его способности были сродни дарованию монаха Абеля. И судьбы их отчасти роднятся. Но есть у них и существенные отличия.
Преподобный Серафим Саровский молится на камне
Родился будущий великий старец 19 июля 1759 года в семье курского именитого купца Исидора Мошнина, имевшего кирпичные заводы и бравшего подряды на постройку каменных зданий и церквей. Был он младшим, вторым сыном семейства. А поскольку отец умер, едва мальчику исполнилось три года, то воспитанием своим он целиком обязан матери, женщине весьма набожной, часто бравшей с собой сына на церковные богослужения.
В церкви же случилось и первое чудо, связанное с именем Серафима. Впрочем, в ту пору его звали еще Прохором – такое имя дали ему родители при крещении в честь апостола Прохора.
Когда мальчику исполнилось семь лет, мать вязала его на осмотр недостроенного храма. Пока взрослые рассуждали о своих делах, быстроногий мальчик добрался почти до верха возводимой колокольни, да и свалился с верхотуры. Мать в ужасе сбежала вниз, но, к удивлению и радости своей, обнаружила, что сын здоров и невредим.
Недуг настиг его три года спустя, когда Прохору было около 10 лет. Отданный в учение, мальчик вскоре занемог и слег. Близкие уж не надеялись на исцеление, когда из Знаменского монастыря в Коренную пустынь был назначен крестный ход с чудотворной Курской-Коренной иконой Знамения. Кстати, говорят, именно он запечатлен на знаменитой картине Ильи Репина «Крестный ход в Курской губернии». И там, если помните, на переднем плане отчетливо видно, как распорядители хода оттирают от иконы инвалида с костылем.
Прохору повезло. Шествие, застигнутое сильным ливнем, само свернуло во двор Мошниных. Агафья, мать Прохора, воспользовалась удобным случаем и поднесла больного сына к иконе. С той поры вроде он и стал поправляться.
Когда Прохор подрос, мать определила его по торговой части, в помощь старшему брату, который уж торговал в Курске разным товаром, имевшим спрос у крестьян: упряжью, бечевками, дугами, лаптями и т. д. Младший сын стал приказчиком в этой лавке, но служил без особой охоты.
До этого он ежедневно ходил и к обедне, и к вечерне. Из-за работы в лавке приходилось пропускать службы, и Прохор поднимался до света, чтобы отстоять заутреню. Он воодушевил «монашеским» настроением нескольких своих товарищей, и они сговорились вместе отправиться к киевским святыням, а потом принять постриг.
Он попросил у матери благословения, и она, поняв, что он чужд мирской жизни, дала сыну волю. Они посидели, по русскому обычаю, на дорожку, и он отправился в путь.
Прохор хотел принять постриг в Саровской пустыни. Она нравилась ему потому, что там было уже много курян, а настоятельствовал отец Пахомий, курский уроженец, хороший знакомый родителей Мошниных.
Но прежде он надумал сходить в Киев, чтобы посмотреть на труды киево-печерских иноков, испросить наставления и советы от тамошних старцев, утвердиться в своих мыслях, помолиться у святых мощей преподобных Антония и Феодосия.
Вместе с Прохором отправились в Киев еще пять человек из купеческих детей. Весь путь прошли пешком, с посохом в руках и котомкой за плечами.
После этого паломничества Прохор вернулся в Курск и прожил там еще около двух лет. Он ожидал окончания строительства Сергиево-Казанского Курского храма, к которому в немалой степени была причастна его семья. И он не хотел покинуть родные места, не побывав в новом соборе.
После этого Прохор более восьми лет жил в обители в качестве послушника. Принять иноческий сан ему запрещал монастырский устав, которым строго-настрого было запрещено посвящать в монахи мужчин моложе 30 лет.
Лишь по достижении необходимого возраста он был удостоен пострига и принял новое имя – Серафим. А через год был посвящен в сан иеродиакона. Говорят, ему не однажды бывали видения: во время службы Серафим видел ангелов, которые молились вместе с братией. А однажды он даже видел Иисуса Христа, идущего по воздуху от западных дверей храма.
В 1793 году преподобный Серафим был рукоположен в сан иеромонаха и продолжил службу в храме. Затем он обратился к отцу Пахомию за благословением на пустынножительство и получил его перед самой смертью настоятеля.
Так он стал жить в келье, расположенной в нескольких километрах от монастыря. В обители он появлялся лишь по субботам, причащался и шел назад – в любую погоду.
Пост его был очень строг: Серафим ел только один раз в сутки, а по средам и пятницам совсем воздерживайся от пищи. Одеждой ему многие годы служил один и тот же белый полотняный балахон; носил он также старую камилавку и лапти, а в ненастную погоду – подрясник из черного толстого сукна, кожаную полумантию и бахилы.
Келья его не отапливалась даже в зимние морозы. Спал он, сидя на полу, прислонившись спиной к стене либо положив под голову камень или поленья, и делал это «ради умерщвления страстей».
Вскоре молва о пустыннике распространилась далеко за пределы монастыря. К Серафиму стали приходить за советом не только монахи, но и миряне. Это сильно отвлекало его, и он вначале запретил приходить к келье женщинам, а после – и всем остальным.
Но однажды к нему нагрянули разбойники и потребовали денег: дескать, тебе мирские носят. А когда Серафим сказал, что ничего не имеет, набросились на него и сильно избили. Видимо, они даже думали, что убили монаха, и бросили его в сенях. Однако, обыскав келью и ничего не обнаружив, кроме нескольких картофелин, разбойники убрались восвояси.
Придя в себя, Серафим, весь в крови, с поломанными ребрами и пробитой головой, добрался до монастыря, где и упал в забытьи. Лечение его продолжалось около пяти месяцев, после чего отец Серафим снова вернулся в свою келью.
Он пробыл там еще несколько лет, после чего вернулся в монастырь, где и начала принимать прихожан, давая им советы по всем случаям жизни. Помогал находить угнанных лошадей и прочий скот, лечил наложением рук, а то и просто давал разумные советы.
Но иногда он предсказывал и развитие событий мирового масштаба. Так, к примеру, известно пророчество Серафима Саровского о трагических событиях русской революции: «…произойдет великая продолжительная война и страшная революция в России, превышающая всякое воображение человеческое, ибо кровопролитие будет ужаснейшее: бунты разинский, пугачевский, французская революция – ничто в сравнении с тем, что будет с Россией. Произойдет гибель множества верных Отечеству людей, разграбление церковного имущества и монастырей, осквернение церквей Господних; уничтожение и разграбление богатства добрых людей, реки крови русской прольются».
В царской семье Романовых бытовало предание о предсказании Серафима Саровского, касавшееся судьбы династии, оно было записано одним отставным генералом и по воле Александра III должно было храниться в архиве жандармского корпуса. Однако, когда было дано высочайшее повеление разыскать столь важный документ, его там не оказалось.
Николай II, имевший достаточно оснований беспокоиться о будущем своей фамилии, продолжил поиски пророчества. В конце концов искомую бумагу обнаружили в департаменте полиции. Можно понять волнение, с которым царь читал строки, относящиеся к его правлению. «В царствование сего монарха, – гласило пророчество, – будут несчастья и беды народные. Настанет смута великая внутри государства, отец поднимется на сына и брат на брата…» Были там и слова, посвященные «войне неудачной», что могло быть отнесено к войне с Японией.
Умер Серафим Саровский в 1833 году в той же келье, где прожил многие годы. Со временем он был причислен к лику святых, и в июле 1903 года были открыты мощи преподобного старца. В советские времена их след затерялся, и они были вновь обнаружены лишь в 1990 году в Казанском соборе Ленинграда и ныне покоятся в Дивеевско-Троицком соборе Нижегородской области. Православная церковь отмечает обретение мощей преподобного Серафима, Саровского чудотворца, 19 июля по старому стилю, т. е. 1 августа по новому.
Город же Саров с 1946 года на 50 лет исчез с географических карт. Дело в том, что после войны там был образован ядерный научно-исследовательский центр, называвшийся сначала Арзамас-75, потом Арзамас-16. Сам город в 1954 году закрытым постановлением правительства РСФСР был переименован в Кремлев, и лишь недавно ему возвращено историческое название.
Думы и дела Лаврентия Черниговского
Его мирское имя – Лука Евсеевич Проскура. Но поскольку архимандрит, схимник большую часть своей жизни провел на Черниговщине, а при монашеском постриге был наречен Лаврентием, то в памяти народной он остался под именем Лаврентия Черниговского.
Ему довелось пережить и Первую мировую войну, и революцию, и войну Гражданскую, и Великую Отечественную… Выдержать выпавшие на его долю лишения и гонения батюшке помогла великая вера. Да еще дар предвидеть грядущее, как в мелких, так и в глобальных его проявлениях.
Впрочем, сам себя предсказателем он не считал, говоря, что «на мысль полагает Бог». Тем не менее отец Лаврентий предвидел, на чьей стороне будет победа в Первой и Второй мировых войнах, за несколько десятилетий поведал митрополиту Киевскому Владимиру, что тот будет «на киевской кафедре», предсказал распри в современной украинской церкви и даже дату собственной кончины.
Жизнь же его проистекала так. Родился будущий архимандрит в 1868 году, в небольшом селе Карыльское Кролевецкого уезда Черониговской губернии. Начальное образование получил в местной земской школе, где выделялся среди учеников прилежанием и такими способностями, что к 13 годам стал помощником учителя. Чуть позднее у него прорезался отменный голос. А поскольку абсолютным слухом он отличался с раннего детства, то его пение в церковном хоре, им же руководимом, люди приезжали послушать издалека.
Впрочем, каких-либо денег эта деятельность ему не приносила, а семья после ранней смерти отца и при постоянно болевшей матери весьма нуждалась. Чтобы прокормить своих братьев и сестер (а всего в семье было семеро детей), Лука научился шить, и в семнадцать лет был уже известным в округе портным. Так что после смерти матери в 1890 году он стал одним из основных кормильцев семьи.
В это же время Луке предложили стать регентом хора в Рыхловском Никольском монастыре, который располагался в двух десятках километров от его родного села. Он согласился и стал регулярно посещать монастырь, несмотря на то, что ему при его хромоте, полученной в раннем детстве при неудачном падении, было не так легко одолевать расстояния. Вскоре и монастырский хор прославился настолько, что епископ Черниговский Антоний, услышав его пение, тут же дал указание направить талантливого регента в Черниговский Троицкий архиерейский дом, где он должен был возглавить хор и стать послушником Свято-Троицкого мужского монастыря.
Подросшие к тому времени братья и сестры уже сами могли зарабатывать себе на жизнь, так что Лука с легким сердцем отправился в монастырь, где и провел, по существу, всю оставшуюся жизнь. Здесь он пережил Первую мировую войну, революцию, разруху войны Гражданской. В 1912 году, по достижении возраста 45 лет, он был пострижен в монахи под именем Лаврентий, два года спустя стал иеродиаконом, а в 1916 году – иеромонахом. А еще через 12 лет он был возведен в сан архимандрита.
При отце Лаврентии в Троицкий монастырь стало приезжать куда больше людей, чем раньше. И не только затем, чтобы послушать хор, но и за наставлениями как к духовнику. Есть сведения, что святой отец своими предсказаниями и советами не только спасал людей от бед, но даже от самой смерти. Так, однажды он долго беседовал с приехавшей издалека женщиной, а потом предложил гостье разделить с ним трапезу за ужином. Та отвечала, что боится опоздать на поезд, но отец Лаврентий настойчиво посоветовал ей отложить отъезд на завтра. А наутро пришла весть, что тот поезд, на котором собиралась ехать паломница, потерпел крушение с многочисленными жертвами…
Похоже, предвидел отец Лаврентий, что и монастырь его вскоре закроют. Во всяком случае, с 1918 года они вместе с отцом Алипием, другими монахами и прихожанами начали в Троицких горах копать пещеры, как бы уводя православие в подполье. Через год первые подземные храмы были освящены и в них начали проводиться богослужения. Однако их существование все же не исправило положения – в конце 20-х годов советская власть вообще закрыла Троицкий монастырь (как подземную, так и наземную его части). Говорят, во многом на это повлиял тот факт, что Лаврентий стал в оппозицию к новому церковному руководству, пошедшему на компромисс с большевистской властью.
В итоге отец Лаврентий остался не у дел, без своего прославленного хора. Он лишился даже крыши над головой. Впрочем, кров ему вскоре нашли добрые люди, а сам святой отец стал вести службы в маленьком Свято-Ильинском храме.
Но и тут его не оставили в покое. Вскоре в Черниговское ГПУ поступил донос, в котором было написано, что игумен Проскура Лаврентий по своим взглядам является крайним реакционером, активным деятелем так называемой ИПЦ – Истинно Православной Церкви, противопоставившей себя как новому церковному руководству, возлавляемому метрополитом Сергием, так и советской власти.
Какое-то время чекисты раскачивались, но 1936 году арестовали практически все черниговское духовенство, причислявшее себя к ИПЦ. Кого-то расстреляли, других сослали в лагеря, только отца Лаврентия… помиловали, как было сказано в протоколе, «в связи с его старческим возрастом (68 лет)».
Но сам он себя немощным не считал, предвидел, что ему понадобится немало сил для преодоления всех невзгод, которые еще выпадут на его долю. И беды не замедлили явиться. Был вскоре закрыт и Свято-Ильинский храм, а сам отец Лаврентий, если можно так выразиться, перешел на нелегальное положение. Теперь он служил и принимал людей только по ночам, часто меняя места своего пребывания.
Затем одна из прихожанок предоставила свой двор для создания «катакомбного» храма, где мог бы проводить богослужения отец Лаврентий. Общими усилиями вскоре была вырыта пещера, в которую прихожане попадали из погреба, а сами богослужения по-прежнему проходили по ночам.
Говорят, что перед Великой Отечественной войной отец Лаврентий сказал своим прихожанам, что на их долю вскоре выпадет немало бедствий, что вся земля омоется кровью, но это еще не конец света…
В 1941 году Чернигов был оккупирован, и немецкое командование, стараясь завоевать расположение местных жителей, позволило открыть православные храмы, в том числе и полуразрушенную к тому времени Троицкую обитель. Отец Лаврентий собрал верующих, и они всем миром приступили к восстановлению храма. И сам Лаврентий принимал активное участие в строительных работах. Так что прошло совсем немного времени, и отец Лаврентий открыл в Свято-Троицком монастыре женскую обитель.
В 1942 году уже был восстановлен и главный престол Троицкого собора. Лаврентий к тому времени вновь собрал хор, чье пение помогало людям легче сносить невзгоды войны.
Прозорливые советы старца и в войну не раз спасали людям жизнь. Одна из монахинь вспоминала, что как-то стояли они большой группой возле бани. Отец Лаврентий, проходя мимо, вдруг закричал: «Убегайте – сейчас снаряд прилетит». И в самом деле, через несколько секунд в баню угодил снаряд.
Очень своеобразны были отношения батюшки с оккупационными властями. На монастырской земле, еще до прихода немцев, была посеяна рожь. Казалось бы, кто сеял, тот и урожай должен собрать. Однако при новой администрации всю землю поделили на участки и получившие наделы были вовсе не склонны делиться урожаем. Экономка пошла жаловаться на произвол властям, да ее и слушать никто не захотел – выгнали восвояси. Заплаканная экономка пришла пожаловаться к отцу Лаврентию. Но не успела она и рта открыть, а он ей говорит: «Завтра сходи к тем же людям» … Экономка удивилась, но послушалась. И что же? На сей раз ей удалось решить проблему без особой натуги. А когда она пришла поблагодарить батюшку, тот сказал: «Не меня надо благодарить, а Всевышнего. Это он меня надоумил».
Точно так же разрешил он и затруднение с кормами для монастырской лошади, предсказав, что взамен нынешнего бургомистра вскоре поставят другого, более покладистого, и с просьбой надо идти к нему.
Поначалу монахини и прихожане думали, что культурные немцы и в самом деле озабочены духовным возрождением русской нации. Однако вскоре убедились, что это не так. Разрешение открыть церкви было лишь своего рода рекламным ходом, позволявшим оккупантам противопоставить себя советской власти. Само же поведение их было отнюдь не благочинным. Многие деревни в Черниговской области немцы сожгли дотла. Причем известны случаи, когда прихожан вместе с батюшкой сжигали в запертом снаружи храме.
И вот однажды пришла к отцу Лаврентию женщина за разрешением отпеть свою сестру, жившую в соседнем селе. Село то немцы спалили, многие жители погибли в огне. А батюшка и говорит: «Не торопись хоронить, жива твоя сестра»… И в самом деле, вскоре сестра объявилась, жива и здорова, она успела спрятаться до прихода карателей.
Так что жители Черниговщины с радостью встретили Красную армию. Однако осень 1943 года принесла им не только освобождение от фашистов, но и новые гонения на церковь. Зимой 1943 года была учинена расправа над сподвижником отца Лаврентия отцом Алипием – ему бросили под ноги гранату. И отцу Лаврентию чудом удалось избежать смерти – его укрыли прихожане, а сам он заранее знал, к кому придут с обыском.
Предсказывал он и судьбы других людей. Когда одной селянке пришло извещение о смерти сына на фронте, отец Лаврентий сказал, что пока плакать не стоит. «Если придет второе извещение, тогда уж и будем его отпевать». И в самом деле, вскоре пришло письмо от сына, писавшего, что после тяжелого ранения он долго лечился в госпитале, а теперь его опять отправляют на фронт, и он не знает, останется ли жив. А через несколько месяцев пришла вторая похоронка.
Другая женщина, которая всю войну не получала известий от мужа, после победы пришла к священнику спросить, жив ли ее суженый, может в плену был. Отец Лаврентий покачал головой: «Ставь свечку за упокой его души и молись». А через год пришло и официальное извещение о его смерти.
После войны отец Лаврентий стал говорить людям о том, что скоро наступят «последние времена», когда к власти придет антихрист. «Духовенство увлечется мирским суетным богатством. Они заимеют машины и дачи, будут посещать курорты, – пророчествовал старец. – Храмы будут все в позолоте, да вот веры истинной в них будет все меньше»…
Угадал он и что со временем для всякого россиянина будет свободный въезд в Иерусалим. «Только сделано это будет, чтобы прельстить человека»… Чем вам не намек на нынешний туристический бум и безвизовый въезд в Израиль?..
Тем временем силы уже покидали его. Как-то летним днем сказал, что ему осталось жить полгода – и этот прогноз подтвердился. В конце 1949 года он окончательно слег, и умер в канун Крещения в начале 1950 года.
Перед кончиной отец Лаврентий не раз говорил, что хочет быть похороненным на обычном кладбище, рядом с простыми прихожанами, чтобы во время Страшного суда «встречать Судию со всеми вместе». Однако похоронили его все-таки при большом стечении народа в усыпальнице родного Свято-Троицкого монастыря.
А в 1993 году вспомнила о нем и официальная церковная власть: Лаврентий Черниговский был причислен к лику святых. Поклониться его мощам теперь может каждый, кто посещает Троицкий собор в Чернигове.
Чудеса Иоанна Кронштадтского
Иван Ильич Сергиев, более известный как Иоанн Кронштадский, – один из величайших православных святых, чудотворец, недавно канонизированный церковью. Современникам он запомнился исцелениями безнадежных больных, а также многочисленными предсказаниями и пророчествами.
Иоанн Кронштадтский
Сначала все шло как обычно: 19 октября (1 ноября) 1829 года в селе Сура Пинежского уезда Архангельской губернии в семье бедного сельского дьяка Ильи Сергиева и его жены Феодоры родился мальчик.
Поскольку младенец появился на свет очень слабеньким, родители поспешили окрестить его, чтобы не умер нехристем. И с именем для ребенка родители особо не мудрствовали: как раз в день его рождения был праздник в честь преподобного Иоанна Рыльского. Так что малыша назвали тоже Иоанном.
Умирать он не спешил и вскоре после крещения стал набирать вес. Благочестивые родители сочли это чудом и с раннего детства стали готовить мальчика к участи священнослужителя.
Жизнь тем временем не баловала ни самого Иоанна, ни его родителей своими благами. Приход был бедным, и семья все время жила на грани нищеты. Видимо, из-за недоедания мальчик развивался плохо, никак не мог запомнить буквы, которым учил его отец. Но дьякон надеялся на чудо, и в 1839 году, когда сыну шел десятый год, отвез его в Архангельское приходское училище.
Иоанн чувствовал себя там очень одиноко; занятия превратились для него в кошмар. Мальчик плохо усваивал материал, едва мог читать, да и память у него оказалась плохой. Естественно, над таким учеником его сверстники вскоре стали весьма зло подтрунивать. Иоанн искал утешение в молитве.
И вот однажды ночью, по его воспоминаниям, случилось невероятное: мальчик ощутил, будто его что-то встряхнуло, а на душе вдруг стало очень легко и радостно. Будто «завеса спала с глаз, как будто раскрылся ум в голове». Иоанн вдруг ясно представил себе учителя, последний урок, словно заново услышал каждое слово педагога и учеников.
И после этого, на удивление всем, Сергиев стал прекрасно учиться. Он сумел стать одним из лучших выпускников училища, затем, в 1851 году, – и лучшим выпускником Архангельской семинарии. Успехи молодого человека были столь очевидны, что его приняли на казенный счет в Санкт-Петербургскую Духовную академию и назначили стипендию.
Но тут умер его отец. Мать осталась совсем без средств к существованию, и юноша совсем уж собирался бросить учебу и искать себе место дьякона или псаломщика. И новое чудо – узнав о бедственном положении талантливого слушателя, руководство академии нашло ему работу в канцелярии. Свой заработок Сергиев полностью отсылал матери.
В 1855 году Иван Сергиев закончил академию, получив степень кандидата богословия. По церковным правилам, у него было два пути дальнейшего служения. Он либо должен был принять монашество и идти служить в монастырь. Или остаться в миру, но тогда, чтобы получить место священнослужителя, он должен был непременно сочетаться браком.
Раздумывать долго не пришлось. Руководство академии предложило ему вступить в брак с дочерью протоиерея кронштадтского собора Св. апостола Андрея Первозванного Елизаветой Несвитской и принять сан священника для служения в этом храме!
Так с декабря того же 1855 года и до конца жизни деятельность Ивана Сергиева оказалась связанной с Кронштадтом. Со временем даже настоящая фамилия священника как-то подзабылась, и его стали называть Иоанном Кронштадтским. Да и сам батюшка часто подписывался именно так…
При первом же знакомстве со своей паствой Иоанн понял, что дел ему тут непочатый край. Ведь Кронштадт в ту пору являлся местом административной высылки из столицы людей самых порочных и психически непредсказуемых. Кроме того, тут было много чернорабочих, которые ютились в ветхих лачугах, а то и вообще в землянках, и все свободное время проводили в беспробудном пьянстве, хулиганстве и драках. И вот эти кронштадтские «босяки» стали первыми его прихожанами, кто стал воздавать должное отцу Иоанну.
Со временем слава о делах отца Иоанна распространилась далеко за пределы Кронштадта и даже Петербурга. За помощью к нему стали ежедневно приходить и приезжать тысячи людей, а почта оказалась завалена таким количеством писем и телеграмм, что при ней было открыто особое отделение.
Вместе с письмами к отцу Иоанну стали поступать огромные суммы денег на благотворительность. По минимальному подсчету, через руки священника Андреевского собора за год проходило не менее одного миллиона рублей! Следует напомнить, что дело было в конце XIX века, а тогда эта сумма казалась просто фантастической.
Интересно, что иногда священник отказывался принимать пожертвования от некоторых лиц. Потом, как правило, выяснялось, что эти средства наживались нечестным путем… Да и помогал Иоанн Кронштадтский далеко не всем, безошибочно определяя, действительно ли нуждающийся человек перед ним или профессиональный попрошайка.
Жители Кронштадта были недовольны только одним: в связи с хронической нехваткой времени отец Иоанн вынужден был отказаться от преподавания в местном городском училище и классической гимназии, где в течение двадцати пяти лет он вел Закон Божий. Лучшего педагога-законоучителя было не сыскать. Батюшка не проявлял чрезмерной строгости, не поощрял особо оценками, но и не устрашал наказаниями.
Но, даже отказавшись от работы педагога, Иоанн Кронштадтский мало чем облегчил свою участь. Вставал он ежедневно в три часа ночи и начинал готовиться к заутренней службе. Во время литургии говорил он практически всегда экспромтом, избегая красивых слов и оригинальных выражений; тем не менее его проповеди отличались необыкновенной силой и глубиной мысли.
Андреевский собор мог вместить до пяти тысяч человек. Но когда в храме служил отец Иоанн, в нем всегда собиралось столько народу, что яблоку упасть было негде. После службы батюшка отправлялся в Петербург – по вызовам к больным. Редко когда он возвращался домой раньше полуночи.
Кроме того, ему по просьбе верующих приходилось предпринимать поездки и в другие города России. Так, 15 июля 1890 года Харьковский собор не смог вместить всех желающих, пришедших послушать Иоанна Кронштадтского. И не только храм, вся площадь около собора и прилегающие к нему улицы оказались забиты людьми! Тогда 20 июня чудотворец совершил молебен прямо на Соборной площади, в присутствии более чем 60 000 человек.
Такие же картины можно было наблюдать и в поволжских городах – Самаре, Казани, Нижнем Новгороде, Саратове.
Говорят, что сила молитвы батюшки была столь велика, что приходившие к нему, случалось, исцелялись от многолетних болезней. Лечил отец Иоанн как при личной встрече, так и при большом скоплении народа или вообще заочно. Рассказывали, что иногда отчаявшейся жертве недуга оказывалось достаточным отправить письмо или телеграмму Иоанну Кронштадтскому – и тяжелая болезнь отступала…
Зафиксированы были также случаи исцеления чудотворцем слепых и вызова им дождя в местности, страдавшей от засухи.
Еще за свою жизнь Иоанн Кронштадтский сделал множество предостережений относительно будущего своей страны и ее населения. Насколько чудотворец оказался прав в своих грозных пророчествах, стало понятно только со временем… Но в конце XIX – начале XX века в то, что страну ждет ад мировой войны и революция, что великое государство будет разрушено, миллионы людей погибнут, а сотни тысяч окажутся оторванными от родины, верили лишь немногие.
В последние годы жизни священнику приходилось бороться не только с хронической нехваткой времени, но и с мучительной болезнью. Однако, несмотря на боли, батюшка старался никому не жаловаться. Десятого декабря 1908 года Иоанн Кронштадтский в последний раз лично отслужил литургию в Андреевском соборе. Затем он, сообщив, что уйдет из жизни 20 декабря (2 января), покинул храм.
В указанный день в 7 часов 40 минут утра отца Иоанна не стало… В последний путь священника провожали десятки тысяч людей. Плачущие толпы заполнили все пространство от Кронштадта до Ораниенбаума и от петербургского Балтийского вокзала до Иоанновского монастыря на Карповке.
