Текст книги "Во все тяжкие 3 (СИ)"

Автор книги: Станислав Минин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Только вот я не стал уточнять, что конкретно он имел ввиду – то ли все эти заморочки с посещением Поляковых, то ли пиво, которое можно будет употребить дома…

Оставив машину на том же самом месте, по тёмным тропинкам вернулись на лыжную базу, где тоже было не очень-то и светло – единственная уцелевшая лампочка на одном из фонарей очень слабо разгоняла темноту.

– Всё хорошо? – поинтересовался отец.

– Всё замечательно. – ответил Валера. – Спасибо, что помог.

– Обращайтесь.

Засунув в сумку пакет с пивом, проводили отца до первых домов и пообещались скоро тоже быть дома, наказав ему до нашего прихода всё не выпивать, а сами, с Рейнисом на поводке, вернулись на базу и стали неспеша возвращаться своим обычным маршрутом.

– Валера, я вот в очередной раз в подобной фигне участвую, ну, ты понял… А удовольствия почему-то не получаю? Одно напряжение, а потом моральная усталость…

– Это нормально, Лёха. – хлопнул меня по плечу Останин. – Привыкаешь. Как к части работы начинаешь относиться. И вообще, все эти погони, засады, уход от слежки или ты за кем-то следишь, – крайние ситуации, доводить до которых надо только тогда, когда другого варианта не остаётся. И не забывай, что мы с тобой сейчас выступаем в качестве частных лиц, а были бы на службе… План оперативно-розыскных мероприятий составь, с начальством его согласуй, о выполнении отчитайся, результаты дай! Да я бы полночи просидел, составляя отчёт за сегодняшний день. А если бы что-то пошло не так? А тут бумажка, в которой подобный вариант не только указан, но и обозначены пути выхода. И ты хоть как-то прикрыт, и начальство твоё тоже. Есть свои прелести… Вот и утрачиваешь в какой-то момент весь свой романтизм, начиная на автомате перечислять в голове казённые формулировки. А у тебя так и вообще с самого начала, по моим ощущениям, ко всем этим играм отношение было скептическое – необходимость понимал, а энтузиазма и интереса, свойственного возрасту, не проявлял.

– Валера, если говорить уж совсем цинично, главное – результат. – ответил я. – А уж каким образом он достигается, каждый для себя решает сам, в силу своего воспитания, моральных принципов, навыков и способностей. Ты абсолютно прав, отмечая моё равнодушие ко всем этим заморочкам, которые мало чем отличаются от того, что творят люди в обычной жизни. Тебя вот специально учили, развивали твои склонности к оперативной работе, а у кого-то эти способности врождённые. Ты возьми, к примеру, женщин. Они эти навыки с детского садика начинают применять, в школе развивают, а в институтах и на работе оттачивают. Мне мама про свою работу и их женский коллектив много чего порассказывала. – «обставился» я. – И в школе, и в академии я на это насмотрелся, когда некоторые девушки каким-то непостижимым образом знают про всех абсолютно всё! Даже то, что ты сам про себя не знаешь. Все сплетни собирут! И следят, порой, и засады устраивают, и «динамо» включают. Для них это всё до жути интересно, они этим живут, практически каждую свою встречу начиная с фразы: «Что новенького произошло?» И ведь точно знают, кому эту фразу задать. Да и мужиков таких много, чего уж там. «А ты слышал?», «А ты видел?». Тьфу! А мне неинтересно этим жить. Есть цель, есть определённые этапы достижения этой цели, есть информация, которая необходима, и есть единомышленники, которые идут к этой цели вместе с тобой. Всё просто. Зачем огород городить? Но если надо, то надо. А если есть возможность обойтись без этого, зачем на ровном месте цирк устраивать? Ну, ты понял…

– Да понял я. – ответил Валера. – И со многим согласен. Так что терпи, Студент, особенно учитывая возможности нашего нового партнёра, господина Гусинского.

– Это да… С этим господином, чует моё сердце, мы точно не заскучаем.

Благополучно вернувшись домой, и помыв лапы Рейнису, уселись вместе с отцом в гостиной пить пиво, причём, мама с Женей даже не поинтересовались результатами «спецоперации» – явно отец им сказал, что всё нормально. Перед самым сном отдал родителям сто тысяч баксов и пластиковый контейнер, который где-то достал Валера, и велел им закопать эти деньги в ближайшие дни на участке, желательно в тёмное время суток, пояснив, что это наш неприкосновенный запас, о котором знать должны были только мы. К моему облегчению, родители только вздохнули и воздержались от вполне ожидаемых комментариев.

Да и вообще, у моих родителей снова начала налаживаться спокойная, размеренная жизнь – мама с удовольствием готовила, стирала, гладила и убиралась в доме, отец возился на участке и во дворе, не забывая лишний раз погулять с Рейнисом. Чуть успокоилась и Женя, которая постоянно начала мне намекать на своё желание вернуться к обычной жизни – переезд обратно в нашу квартиру, снова ездить в институт, и, наконец, повидать собственных родителей. Пообещал ей при первой же возможности переговорить с Матанцевым на эту тему.

***

Следующие три дня мы пахали в лаборатории как проклятые, занимаясь «варкой» таблеток. Не сказал бы, что наша новая лаба в лучшую сторону отличалась от старой, но вот места в ней было гораздо больше. Вдоволь наобщался с Ольгой Петровной и Женькой, которые в очередной раз поблагодарили меня за возросшее благосостояние их семьи.

– Мы Жене собрались квартиру покупать поближе к центру. Чтоб в Университет недалеко ходить было. – рассказывала мне мама моего школьного друга. – Не знаем, к кому обратится, боимся, что обманут. Лёш, может ты переговоришь с Валерой, а он бы нам кого-нибудь из ребят потом выделил… Ну… Чтоб не обманули…

Поляковы-то соображают. Не на какую-то ерунду деньги тратили, а копили. Тем более, «зарплату» последнее время я платил не только матери, но и сыну.

– Ольга Петровна, это даже не обсуждается, я имею ввиду Валерину охрану. Обеспечим. – после этих слов Полякова заметно расслабилась. – Кроме того, у меня есть хороший риэлтор, который займётся подбором вариантов. Она у меня на зарплате сидит, так что вы никаких затрат не понесёте. – слукавил я. – И ещё, за эти три дня я планирую заплатить вам десять тысяч долларов. Так что можете квартиру Женьке подобрать получше.

Ольгу Петровну как пыльным мешком по голове ударили, именно такое выражение лица у неё и было. Женька по эмоциям не сильно-то и отличался от мамы.

– Алексей! – выдохнула она. – Ты и так для нас много сделал… Мужа моего с того света вытащил… Может, не надо так много?

– Надо, Ольга Петровна, надо. – решительно заявил я. – Вы честно заработали.

– Мам, соглашайся! – подмигнул мне с улыбкой Женька. – Отработаем!

Фактически, именно Ольга Петровна была со мной с самого начала, вот и надо было хоть как-то обезопасить Поляковых в финансовом плане, если у меня дела пойдут не так, как я планировал. Понятно, что в лаборатории она меня устраивала полностью, и я постараюсь с ней работать и дальше, только вот получится ли?

– И ещё, Ольга Петровна. – продолжил я. – Не знаю, как пойдут у меня дела дальше, и будет ли у нас с вами возможность сотрудничать и дальше, так что деньги не сильно тратьте и не переводите их ни в коем случае в рубли, с нашей-то инфляцией. Договорились?

– Договорились. – кивнула она чуть расстроено.

И Полякову можно было понять – сама она преподаватель в техникуме с копеечной зарплатой, муж на заводе с зарплатой не сильно-то и больше, сын учится, а тут постоянные подработки, дающие возможность не выживать, а вести нормальный образ жизни, да ещё и копить на новое жильё. К такому быстро привыкаешь.

– Женя, по твоей работе в банке. – обратился я к школьному другу. – Пока придётся подождать, не всё так просто, но вот к Валере в его ЧОП я тебя в любом случае пристрою. Не обидишься?

– А чего мне обижаться? – пожал плечами тот. – Больше времени на учёбу останется.

С Женькой тоже успели поболтать на волнующие его темы, обсудили его студенческую тусовку, походы на концерты местных рок-групп, его учёбу в Университете с бесконечными лабораторными работами. Рассказал он мне и про нашего общего друга Димона Паршина, с которым он периодически встречался. У того тоже всё было в порядке, учеба шла своим чередом. На предложение Женьки встретится нам троим и посидеть как-нибудь вечерком, ответил неопределённо – планировать хоть что-то уже боялся, но пообещал позвонить, если выдастся свободный вечерок.

Все эти дни «сторожил» нас с Поляковыми Иван, а Валера в это время наводил шороху на территории базы – с его слов получалось, что ЧОПовцы слегка расслабились за время его отсутствия, несмотря на постоянную муштру, проводимую заместителем Валеры и комендантом Михалычем.

Не забыл я проверить производство аккумуляторов и пообщаться с директором заводика, который с грустью отчитался, что продаж практически нет, потому что довольно-таки высокую цену они ещё и указывали в условных единицах, то бишь в долларах, а учитывая дикую инфляцию в стране, люди, нуждающиеся в новом аккумуляторе, предпочитали гораздо дешевые отечественные «аналоги». Японцы периодически звонили, напоминали, что они заинтересованы в сотрудничестве с нами, и снова пропадали. Явно тянули время и пытались понять, как организовать своими силами производство аккумуляторов с подобными же характеристиками, так неосторожно переданными им идиотами-русскими. Были даже попытки потребовать, да-да, именно потребовать присутствия японских инженеров на нашем заводе, якобы у них есть серьёзные опасения по поводу несоблюдения нами экологических норм при производстве таких мощных аккумуляторов. Японцев с этой дичью вежливо, но послали, – такие варианты Матанцевым и Казанцевым тоже просчитывались заранее. А так завод работал на склад, в котором скоро уже должно было закончится место, да и насчёт японцев, с появлением у нас Бориса Абрамовича, стали возникать определённые сомнения – по большому счёту, они нам больше были не нужны, с деньгами и связями Березовского и Гусинского можно было вовсю развернуть производство в России, и экспортировать аккумуляторы и батарейки за рубеж. Одни аккумуляторы для мобильных телефонов чего только стоили – смотреть в Москве на эти бандуры мне было очень смешно. Была только одна проблема – продвижение продукта на зарубежных рынках. И на этот счёт иллюзий я никаких не строил, «свобода предпринимательства и равные возможности» в странах Запада вызывали у меня вполне обоснованные сомнения. И для продвижения нашей продукции на этих рынках нужна была не только реклама, но и серьёзные завязки в правящих элитах этих стран.

Поздно вечером третьего дня, когда мы в лаборатории закончили работу, всё помыли и отправили Поляковых домой со сделанными Валерой больничными листами на руках, приехали Матанцев с Казанцевым. Разместились в директорском кабинете.

– Я так понимаю, запас таблеток на трудные времена сделан? – больше для галочки поинтересовался генерал, на что мы с Валерой кивнули. – В лаборатории что-нибудь из ингредиентов осталось?

– По мелочи. – сообщил я.

– Володя, надо всё почистить. – многозначительно посмотрел Матанцев на Казанцева. – Не мне тебя учить.

– Сделаю, Виктор Петрович. – пожал плечами тот.

– Хорошо, с этим вопросом разобрались. – продолжил генерал. – Валера, Поляковым продолжаем обеспечивать негласную охрану. – я в первый момент удивился, а потом понял, что семья моего школьного друга тоже входит в мой «ближний круг», а значит и им охрану обеспечивали на всё время наших неприятностей. – До моего особого распоряжения не снимаем. Дальше. Мои ребятки все эти три дня пытались аккуратно определить, ведётся ли за нашей базой скрытое наблюдение. Выявили только одного наблюдателя, трогать не стали. Михалыч! – крикнул Матанцев.

Дверь без стука открылась и в кабинет зашел комендант.

– По вашему приказанию… – начал было он с достоинством.

– Садись, Михалыч. – прервал его генерал. – Как клиент?

– Нет больше иуды. От сердечного приступа скончался. – ощерился тот. – Майор подтвердит. – Михалыч мотнул головой в сторону Валеры. – Он у меня, тварь, с самого начала на заметке был. Время-то поджимало, а кураторы требовали результата. Вот и шлялся везде, где не положено, всё что-то вынюхивал, вопросики мутные задавал… Он один был. Зуб даю.

– Тело? – бросил Матанцев.

– Обижаешь, Петрович… – протянул комендант. – Вывезли. Не найдут.

– Ладно, спасибо, Михалыч. – кивнул Матанцев.

– Чего уж там… – поднялся комендант. – Вы, ежели чего, обращайтесь… Я завсегда готовый. – он вышел из кабинета, плотно закрыв за собой дверь.

А генерал повернулся к Останину.

– Стандарт. – пожал плечами тот. – Был завербован коллегами ещё на службе. Человека, который к нему пришел, описал, информацию о базе сливал по телефону, который уже отключён. Пустышка.

– Чего и следовало ожидать. – кивнул Матанцев. – Ладно, умер Максим, ну и хрен с ним. Уверен, что других не осталось?

– Сто процентов дать не могу, но близко к этому.

– Хорошо. Алексей, что думаешь по поводу японцев? – теперь Матанцев всё внимание перенёс на меня. – Директор доложился о вашем разговоре.

– Ручкой им помахать надо. Теперь и сами справимся своими силами на территории России, если господин Гусинский свои коррективы не внесёт.

Рассказал все свои мысли. «Честную» конкуренцию, вопросы рекламы, поддержку властных структур иностранных государств и своё видение всего этого описал без всякой утайки – уж работники легендарного КГБ точно не смотрели сквозь розовые очки на «демократические» институты стран развитого капитализма. Как я и предполагал, иллюзий никто из них не строил, и глупых вопросов не последовало.

– Принимается. – подвёл итог Матанцев. – Я сам позвоню Егорову, чтобы он по этому вопросу с Березовским поговорил. А уж тот пусть на Гусинского своим авторитетом давит на переговорах. Этот вопрос закрыли. Следующее. Те же самые мои ребятки выявили наблюдение за домом твоих родителей, Алексей, как и за твоей квартирой. Складывается стойкое впечатление, что господин Гусинский просто перестраховывается, и это вполне нормально в сложившейся ситуации. Я бы на его месте тоже поступил подобным образом. А значит ты, Студент, спокойно можешь возвращаться домой. И Женя твоя может в институт свой на работу ездить. Рад?

– Как никогда. – криво улыбнулся я. – Слава богу, что хоть так.

– Куда таблетки девать собираешься? – как бы, между прочим, поинтересовался Матанцев.

– Поступлю в соответствии с национальной традицией, на огороде закопаю. – хмыкнул я. – Или есть другие предложения в сложившейся ситуации?

– С местом потом только не ошибись. – напутствовал меня генерал. – Некоторым потом экскаватор требовался для поисков. Так, совещание закончено. Студент, веди себя прилично и не болтай лишнего. Помни, что за тобой наблюдают люди Гусинского. Володя, остаёшься. Чистота в лаборатории с тебя. Валера, с тебя общая безопасность. Все на телефоне. До свидания!

На обратной дороге спросил у Валеры:

– Этого казачка засланного действительно звали Максим?

– Нет, конечно. Поговорка просто такая. И не спрашивай подробностей, спать лучше будешь.

– Понял. – после подвала у меня была проблема с человеколюбием. – Валер, куда таблетки денем? Не закапывать же их?

– Решай сам. Мне без разницы. – пожал плечами Останин.

– Вот и заберёшь всё себе. – хмыкнул я. – Только ты мне пообещаешь, что Матанцеву с Казанцевым ничего об этом не скажешь. Если спросят, я где-то прикопал…

Кому я мог доверять, если не Валере? Да и вообще, если доверять только самому себе, это ж какая паранойя должна быть?

– Хорошо. – вздохнув, согласился он. – Сам только про это молчи. Договорились?

– Договорились.

***

Наш переезд на квартиру для Жени был облегчением, у моих родителей она всё равно чувствовала себя не в своей тарелке. И опять пыль, и опять уборка, с которой мы провозились до глубокой ночи, успев в перерыве проверить на стоянке Женину «восьмёрку» и мой «гелик» силами и специальными средствами, которые обнаружились у Валеры. Когда шли до дома, Женя аккуратно поинтересовалась возможностью хоть иногда ездить в институт на моей машине, а когда получила согласие с условием, что мне самому никуда ехать будет не надо, то восторгам девушки не было пределов, «восьмёрочка» была сразу позабыта, а с меня, в категоричной форме, потребовали ключи от «гелика». Безропотно отдал. А Валера тихонечко предупредил меня, что за Женей присмотрят, значит и волноваться мне было не о чём.

На следующий день, когда Женя уехала в институт, получив от Останина очередной больничный лист, наш домашний телефон буквально стал разрываться – звонили юристы Гусинского, предупреждавшие о своём желавшие приехать в Екатеринбург для согласования документов. Заверил их, что прямо сгораю от нетерпения. Вслед за ними позвонил Березовский, который после разговора с Егоровым, поддержал нашу инициативу по аккумуляторам, и сообщил, что вместе с юристами Гусинского прилетят и его юристы. Но это был еще не конец – следующими были какие-то аудиторы Гусинского, пожелавшие проверить банк «Урал». Мои возражения, что сам банк получил лицензию меньше, чем два месяца назад, в зачёт они не приняли, и пообещали проверить кредитную организацию по полной программе, после чего отправить «объективный» отчёт в Центробанк. Беда… Когда раздался следующий звонок, я не ждал ничего хорошего, и был готов «порвать» звонившего:

– Слушаю внимательно. – как мне казалось, моим голосом можно было замораживать лёд.

– Добрый вечер, Алексей. это Светлана Владимировна вас беспокоит. – я узнал несколько испуганный голос риэлтора. – Варианты подобраны, я договорилась на просмотры.

– Замечательно, Светлана Владимировна. Как насчёт сегодня? Именно сегодня вечером у меня выдался свободный вечерок.

– Без вопросов. Жду вас в семь вечера, по адресу Луначарского…

Луначарского? Недалеко от нашего банка? Хороший вариант, надо обязательно глянуть.

– Будем. – пообещал я.

Последний, более или менее, свободный вечер мы использовали с Валерой по полной программе – обошли со Светланой Владимировной шесть достойных квартир в первом поясе Екатеринбурга.

– Даже и не знаю, что сказать. – не скрывая своих эмоций, прокомментировал Валера. – Тысяча баксов туда, полторы сюда… Все хаты классные!

– Какая понравилась тебе больше всех? – поинтересовался я.

– Четырёшка в первом доме, на Луников. – ответил он. – Окна на разные стороны, подъезд чистый, центр. Что ещё можно желать?

– А вторая? – спросил я.

– Трёшка в этом же доме. Но всё не так круто, как в четырёшке, да и этаж восьмой, а там двенадцатый…

– Так, Валера, значит возвращаемся на Луников, и оставляем аванс за четырёшку для Женьки. Про трёшку забываем, нечего девушкам квартиры в одном доме иметь. – сказал я. – А для Светы, мне кажется, вполне подойдёт та кирпичная четырёшка на Московской горке?

– Согласен. – кивнул он.

Общение с хозяевами квартир насчёт авансов прошло хорошо, особенно в присутствии Валеры. Договорились и о сроках подготовки необходимых документов, наша риэлтор с оформлением хозяевам обещала помочь.

– Светлана Владимировна, вы хорошо потрудились, но надо сделать ещё кое-что. – подвёл итог я, когда мы сели в машину.

– Внимательно слушаю. – отозвалась та с заднего сидения.

– Надо помочь купить квартиру моим друзьям. Фамилия их Поляковы, контакты все дам. Их я предупредил о вашем звонке, они ждут. Ваши услуги оплачу я, Поляковы думают, что вы у меня работаете. Договорились?

– Договорились. – услышал я.

Высадив довольную Светлану Владимировну на перекрёстке Белинского-Декабристов, поехали домой.

– Валер, Ольга Петровна просила подстраховать её во время покупки квартиры. Ивана им выделишь?

– Без проблем. – кивнул он. – Собственников и соседей тоже проверим, как и по этим четырёшкам. А то всякое бывает…

– Спасибо. – поблагодарил я. – И Светке ничего только не сболтни, пусть для них с Женей это будет сюрпризом.

– Обижаешь… – хмыкнул он.

***

Юристы Гусинского и Березовского, в сопровождении сотрудников служб безопасности олигархов, добрались, наконец, до Екатеринбурга, заселившись, для удобства, в одной гостинице – «Исеть». Там же сняли на пару дней конференц-зал.

Одновременно с ними прибыли аудиторы Гусинского для проверки деятельности нашего банка. Как сказал позвонивший накануне Березовский, Гусинский не верит в отсутствие криминала в «Урале», и хочет выяснить его масштабы. Этих аудиторов поручили заботам человечка Бориса Абрамовича, который за всё это время зарекомендовал себя как грамотный специалист в банковской сфере, хоть и излишне ушлый.

Наши интересы по юридическим вопросам представлял мой давнишний знакомец, адвокат Александр Григорьевич, присланный Матанцевым. Сопровождали его два таких же важных и не менее надменных адвокатов, но помоложе. Впрочем, на нас с Валерой эти «понты» не распространялись, но вот на москвичей… Хотя, те тоже не отставали, всячески демонстрируя свой деловой настрой и готовность глотки порвать за интересы своего клиента.

С юристами Березовского, до начала мероприятия, мы успели переговорить, и они заверили меня, что одной из задач, поставленных перед ними Борисом Абрамовичем, является защита моих интересов. Так что мог надеяться на них, как на союзников.

Все двухдневные заседания в конференц-зале я откровенно скучал, слушая все эти бесконечные формулировки в договорах, новые пункты и споры по поводу излишне сжатых сроков. Однако же, как все эти юристы не надували щёки, суровая Российская реальность банально сводилась к одной простой вещи – кто сильнее, тот и прав. Ну, нарушат мои права, указанные в договоре, и что? В суд бежать, который самый гуманный в мире? Не смешите мои тапки! Что самое интересное, я в своей «прошлой» жизни писал дипломную работу на тему «Правовой нигилизм», перечитав в библиотеках массу литературы на эту тему. Вывод был прост и незатейлив – законодательство России на тот момент было вполне адекватным, и продолжало совершенствоваться, а вот вся страна жила «по понятиям», и в суд шли немногие, проще за восстановлением справедливости было обратиться к бандосам и надеяться, что и они не «кинут». А мне к кому пойти, если Гусинский меня «кинет»? То, что он в любом случае это хочет сделать, сомнений не было никаких. Вот и рассматривал я это копошение с бумагами как некое скучное, ни на что не влияющее мероприятие, единственные плюсы которого заключались лишь в том, что пока соблюдается видимость законности, тянется время и потом, когда я проведу с Гусинским «сеанс», будет меньше всех этих юридических заморочек.

В конце концов, проекты документов, более или менее устраивающих все стороны, составили, и юристы Березовского и Гусинского отбыли в Москву на окончательное согласование проектов с олигархами. Уехали и аудиторы из банка, которые выявили какую-то сущую ерунду, а у нас образовалось несколько свободных дней перед тем, как должно было состояться окончательное подписание договоров в Москве.

Но всё поменялось в один миг.

Глава 14

– Какие же вы оба молодцы! – улыбался Александр Павлович Смоленский, глядя на Березовского и Гусинского, сидящих напротив в одном из тщательно проверенных кабинетов «Метелицы». – Какие же молодцы! У нас выборы чуть больше, чем через полгода, а вы себе соломки подстелить решили?

– Ты о чём, Саша? – поморщился Березовский. – Назначаешь встречу по какому-то важному поводу, повод не называешь, а разговор начинаешь с непонятного наезда. Какая соломка?

– Да, Саша. Какая соломка? – изогнул бровь Гусинский, всем своим видом продемонстрировав полное непонимание.

– Я имею ввиду ваш совместный бизнес с этим экстрасенсом. Балашовым, кажется. – Смоленский продолжал улыбаться, но его глаза стали колючими. – И не надо тут мне строить непонимание, а тем более делать резких движений, Володя. – Александр Павлович остался сидеть, тогда как Владимир Александрович встал, сжав кулаки. – Сядь, Володя, если что-нибудь со мной случится, информацию найдётся кому до Семьи донести. Вы меня поняли?

– Поняли. – кивнули Гусинский с Березовским.

Если первый просто начал злиться от досады при появлении нового конкурента, то вот второй и правда задумался о том, что под крылом Семьи, при таких раскладах, может быть, Алексею будет и лучше. Этот вопрос Борис Абрамович решил обдумать потом, в более спокойной обстановке, а сейчас старательно изобразил на лице соответствующую злость и досаду, что тоже вполне соответствовало его чувствам.

– Саша, а откуда ты-то узнал? – сквозь зубы спросил Гусинский.

– Сорока на хвосте принесла. У вас службы безопасности, у меня служба безопасности. А кадры-то у нас у всех комитетские, а там работать умели. Кто бы что сейчас не говорил. – усмехнулся Смоленский. – Так что о вашей внезапной дружбе мне очень быстро доложили, Володя, а уж анализ ситуации стали делать и без моего приказа. Бобковы не только у тебя работают.

– Врёшь ведь, поди… – не поверил Гусинский. – Точно кто-то стуканул!

– Да хоть даже и так! – опять усмехнулся Смоленский. – Это ничего не меняет в общем раскладе. Ни для тебя, Володя, ни для тебя, Боря. Берите в долю, дорогие мои, равноправным партнёром, так сказать! – банкир с довольным видом пригубил из бокала коньяк. – Иначе, как по классику: «Так не доставайся же ты никому!»

– У нас есть время подумать? – спросил Березовский.

– Нет, Боря. – мотнул головой Смоленский. – Подумать у вас времени нет. А вот в случае вашего согласия я, так и быть, дам вам пару-тройку дней на привыкнуть, осознать и смириться. После чего мы снова встретимся, и поговорим о нашем совместном бизнесе более предметно. Можно и экстрасенса вашего пригласить, уж очень хочется на него глянуть. Так как? Я в доле?

Березовский с Гусинским переглянулись, и Борис Абрамович кивнул. А вот Владимиру Александровичу согласие далось с большим трудом – он сам оказался точно в такой же ситуации, в которую поставил Березовского три недели назад, да и «замазаться» успел по полной программе, со всеми этими наездами на заклятого дружка, и на этого клятого Балашова и его родителей. Гусинский даже представил себе ситуацию, как Ельцин спрашивает его: «Володя, ты прекрасно знаешь состояние моего здоровья. Выборы на носу. Так почему не привёл ко мне этого экстрасенса? Хочешь, чтобы коммунисты следующим летом победили?» О дальнейшие выводах Президента и своей судьбе после них думать не хотелось совсем.

– Хорошо, Саша, мы берём тебя в долю. – кивнул, наконец, Гусинский с кислой миной на лице.

– Замечательно! – потёр руки Смоленский. – Везите своего Балашова в Москву, будем встречаться и разговаривать. И я вас умоляю, без глупостей! – он стал серьёзен. – Я знаю, Володя, про твоих людей в Екатеринбурге, которые приглядывают за экстрасенсом. Мои люди приглядывают и за твоими, и за этим Балашовым. Мы хорошо поняли друг друга?

– Да, Саша. – выдавил из себя Гусинский.

Когда Смоленский ушёл, Березовский не выдержал и ухмыльнулся:

– Ну что, Володя, как тебе такие восхитительные перспективы развития нашего элитного бизнеса?

– Да пошёл ты! – в сердцах ответил Гусинский.

Уже ближе к ночи Березовский встретился с генералом Егоровым.

– Вот такие пироги, Олег Иванович. – протянул олигарх, рассказав о встрече в «Метелице».

– Алексей знает?

– Нет. Я ему ещё не звонил. Вы первый узнали. Если честно, мне совет от вас нужен, прежде чем я с Алексеем буду разговаривать. Может, ну их, этих Гусинского со Смоленским? Пойти к Самому, в ножки упасть, и прощения попросить? А то эти двое вообще непонятно что вытворить могут…

Егоров задумался. Определённый резон в словах Березовского присутствовал, уж генерал-то в разы лучше Бориса Абрамовича представлял себе все методы ведения дел что Гусинским, что Смоленским. Но вот как с Алексеем поступит Сам? Или его ближайшее окружение? Итог предсказать было невозможно. А что будет в таком случае с ними? С Матанцевым, Казанцевым, Останиным и с ним самим? Они-то все точно в этом раскладе будут лишними. С другой стороны, Балашов проявил себя как человек, не бросающий своих на произвол судьбы, а значит и при таком раскладе были шансы не только остаться на службе, но и продолжить делать карьеру. Опять же, оставалась надежда, что Алексей, рано или поздно, проведёт «сеанс» и со Смоленским с Гусинским, а там, как говорится, будем посмотреть…

– Борис Абрамович, давайте не будем пороть горячку, поглядим-посмотрим, прикинем все варианты. Ничего страшного пока не случилось, непосредственной угрозы нет. А насчёт Самого… Всегда успеем. Так что звоните Алексею, а я Матанцева наберу.

– Хорошо, Олег Иванович, так и поступим. – согласился олигарх.

***

Информация, которую сообщил мне по телефону Березовский, буквально вывела меня из себя. Кроме того, Борис Абрамович мне посоветовал не натворить глупостей, прямо сказав, что я под плотным наблюдением теперь уже двух служб безопасности, и телефон точно прослушивают. Твою же мать! Ещё один желающий на халяву добраться до комиссарского тела! Это что же получается, год усилий прошёл зря? И моя ставка на Матанцева оказалась неверной? Налетели коршуны! Сначала Березовский попытался влезть в бизнес, потом Гусинский наехал по беспределу, не соблюдая совершенно никаких правил, а что мне прикажете от Смоленского ждать? Стрельбы на поражение? А если все эти трое между собой меня не поделят, или, не дай бог, почувствуют себя в чём-то ущемлёнными? Паны дерутся – у холопов чубы трещат? А самое главное, был один кандидат на «сеанс» – Гусинский, и был Березовский, который бы не обратил особого внимания на изменения в поведении своего заклятого дружка. А сейчас добавился ещё и Смоленский, который точно обратит внимание на эти странности и сделает соответствующие умозаключения, как и Гусинский на его месте. Так что вариант с «сеансом» усложняется во стократ. А кто вообще сказал, что Гусинский со Смоленским собираются со мной общаться лично? Кто им мешает просто передавать через доверенных лиц соответствующие приказы, и, довольно похохатывая сидя у себя в офисе, считать чистую прибыль? Нет, конечно, можно долго и упорно «вербовать» всех подряд, постепенно подбираясь к олигархам, но если я где-то ошибусь или что-то пойдёт не так? Меня точно на цепь посадят, а родителей в заложники возьмут, и вот тут наступит полный и законченный пи

zd

ец!

Кое-как попадая в клавиши трясущимися пальцами, набрал номер Валеры и попросил его срочно ко мне придти. Чуть успокоившись, зашёл в гостиную и предупредил Женю, о его скором визите. С Останиным разместились не кухне.

– Лёха, что, полная жопа? – Валера, сидящий напротив, смотрел на меня с тревогой.

– Хуже. У нас добавился, бл@дь, ещё один концессионер! Некий господин Смоленский, Александр Павлович. – и я пересказал ему слова Березовского со своими первыми выводами. – И мне снова надо теперь лететь в Москву новому партнёру на смотрины.