Текст книги "Алмаз «Шах» (сборник)"
Автор книги: Спартак Ахметов
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)
2. ОСТЕРЕГАЙТЕСЬ БЛОНДИНОК!
День начался с аварии. Усманов стоял у лабораторного пресса и следил за тем, как медленно и плавно опускается пуансон, прикрывая пресс-форму с шихтой. Марат уже хотел затворить бронированную дверцу, но тут раздался резкий треск, и мимо его головы что-то со свистом пронеслось. От неожиданности Усманов присел. В ту же минуту около пресса оказалась Светлана и вырубила электроэнергию.
Марат выпрямился и, вымученно улыбаясь, похвалил быструю аппаратчицу:
– Молодец!
– Что случилось? – громко спросила Светлана.
– Что, что! – внезапно рассвирепел Усманов. – Пресс-форма ахнула, вот что!
– Марат Магжанович, ваше ухо в крови! Аппаратчица сбегала за флаконом БФ-6.
– Смотри, Светик, не проболтайся, – попросил Усманов, морщась от жгучего прикосновения медицинского клея к ранке.
– А вы не нарушайте технику безопасности!
– При чем здесь техника безопасности? Уши у меня слишком далеко торчат, вот и все…
Светлана осуждающе покачала головой.
– Там вас к телефону кличут, – вдруг вспомнила она. – Из секретариата. Сказать, что вышли?
– Не надо.
Усманов прошел по огромному залу алмазного участка, оглядывая работающие прессы, аппаратчиков и стажеров. Из-за постоянного вибрирующего гула никто не услышал треска раздавленной пресс-формы. «Ну и слава богу, – подумал Марат. – А Светик смолчит». Он прижал трубку к раненому уху, чертыхнулся и перебросил ее в левую руку:
– Усманов.
– Марат Магжанович, – защебетала секретарша. – Вас ожидают.
– Кто?
– Корреспондент районной газеты.
Усманов вздохнул.
Корреспондент, а точнее – корреспондентка с магнитофоном через плечо сидела в кресле у витрины с продукцией института: кристаллами кварца, аметиста, рубина, слюды, разноцветных гранатов. Мелкие усмановские алмазы, упрятанные в небольшие ампулы, терялись среди этого сверкающего великолепия. Марат поздоровался, опустился в кресло напротив и воззрился на представительницу прессы с интересом и одобрением. Некоторые женщины тратят много времени и средств, чтобы хоть издали казаться белыми, а перед ним сидела блондинка милостью божьей, без единого косметического штриха.
– Чем могу быть полезен?
– Мы готовим цикл очерков к двухсотлетию нашего города. Мне поручено написать о лаборатории высоких давлений.
– Кто вас ко мне направил?
– Директор института.
Ну что ж, все как будто по правилам… Марат застегнул белый халат на все пуговицы, развернул широкие плечи и зажег в раскосых татарских глазах два коричневых огонька.
– Спрашивайте – отвечаем!
– Прежде всего, мне хотелось бы узнать, как образуются алмазы. Только, пожалуйста, популярнее.
– Популярнее? – Марат прищурился на включенный магнитофон. – Пожалуйста! У древних индусов был бог Бала, владыка преисподней. Он постоянно пакостил добрым богам, замораживал реки и озера, не давая крестьянам нормально трудиться. Возмущенный бог Индра метнул в саботажника молнию. Бала сначала окаменел, а потом рассыпался на мелкие кусочки. Вся эта местность стала алмазоносным районом. Кстати, и молнию и алмаз индусы называют одним словом – ваджра… Так вот, из того или иного участка тела поверженного Балы добывают алмазы разных сортов. Самые ценные камни называют брахманами, они имеют цвет жемчужной раковины и происходят из головы божества. Руки Балы стали источником кшатриев – камней с красновато-коричневым оттенком. Чрево бога превратилось в палево-желтые алмазы – вайшьи. И наконец, шудры, самые дешевые камни цвета отполированного клинка, находят там, где были ноги божества. Между прочим, четыре основные касты индусов носят те же названия: брахманы, кшатрии, вайшьи и шудры… Я освещаю вопрос достаточно ясно?
Корреспондентка с серьезным видом кивнула.
– А откуда алмазы берете вы?
– Мы еще маленькие. – Марат осторожно потрогал мочку поврежденного уха. Мы копошимся в ногах алмазного божества… Простите, я не запомнил вашего имени.
– Песцова… Валерия Валентиновна.
– Давайте, Валя, все посмотрим на месте. Гибкая Песцова, затянутая в джинсовый костюм, и массивный Усманов спустились со второго этажа и вышли на солнечный институтский двор. Газоны уже нежно зеленели молодой травкой, почки на яблонях и рябине вздулись, готовые вот-вот лопнуть, а на густом кустарнике вдоль аллей проклевывались липкие листочки. Солнце превратило волосы Песцовой в золотые невесомые нити, высветило каждую веснушку. Марат щурил глаза, поглаживал коротко остриженную голову и неторопливо рассказывал:
– Впервые крупный октаэдр искусственного алмаза получил герой рассказа Уэллса. Взрыв динамита в стальном цилиндре, читали? Как известно, герой плохо кончил. Это не помешало директору нашего института стать приверженцем его метода… Американцы же давление до ста тысяч атмосфер и температуру до двух тысяч градусов решили получать на мощных прессах. В конце 1954 года исследовательская группа компании «Дженерал электрик» синтезировала первые караты алмаза… Вы, конечно, знаете, что алмаз и графит состоят из одного и того же элемента – углерода?
– Это проходят в школе.
– Правильно. В алмазе расстояния между атомами одинаковые, а в графите атомы расположены слоями. Отсюда разница в удельных весах и в твердости. Алмаз – самое твердое вещество в природе.
– И его ничем нельзя поцарапать?
– Ничем! – категорически заявил Усманов.
– Но ведь существует алмаз, на гранях которого не просто царапины, а три арабские надписи!
– Вы говорите об алмазе «Шах»? – Марат улыбнулся. – Но это случай особый… Потом расскажу. Кстати, мы пришли.
Прикрывая плечом автоматический замок, Усманов набрал шифр, распахнул дверь и пропустил впереди себя Песцову. Валерия оказалась в огромном светлом зале с высокими окнами, под которыми стояли массивные металлические конструкции. В самом центре зала высилось огромное сооружение, похожее на церковные врата.
– Господи, что это за триумфальная арка? – спросила она.
– Наш новый пресс, рассчитанный на усилие в шестнадцать тысяч тонн, горделиво ответил Усманов. – Собираемся выращивать на нем ювелирные алмазы.
Он подвел Песцову к конструкции у окна, которая тоже оказалась прессом, но менее мощным. Обслуживала его миловидная полная женщина в белом халате.
– Наш лучший аппаратчик, – представил Марат. – Специально приспособлена для работы в аварийных ситуациях.
– У вас и аварии бывают?
– Нет, что вы! Мы соблюдаем технику безопасности… Как дела, Светик? поспешно обратился к аппаратчице Марат. – Когда – кончаешь цикл?
– Камера уже остыла, – громко ответила та, перекрикивая низкий вибрирующий гул, который наполнял зал. – Через десять минут снимаю давление.
– Вам повезло. – Усманов обернулся к Валерии. – Сейчас увидите наши алмазы.
– Прямо здесь они растут?
– Прямо здесь. Мы набиваем вот такое широкое кольцо, – показал Усманов, шихтой, слоями графита и металла. Устанавливаем его в стальную полусферу, а сверху герметично прикрываем другой полусферой. Затем создаем нужное давление и поднимаем температуру до необходимого уровня. Металл плавится и растворяет в себе графит. В созданных условиях растворимость алмаза меньше, чем растворимость графита. Поэтому он и начинает кристаллизоваться, как сахар из чая.
– И до каких размеров?
– Сейчас увидите…
Миловидная Светлана наклонилась над пультом и принялась нажимать на разноцветные кнопки. В средней части установки дрогнула массивная округлая плита, медленно пошла вверх и остановилась. Светлана задвинула ее вглубь, открывая вторую плиту. В центре лежал черный камешек, похожий на уголь. Усманов взял его, ушел куда-то и через минуту вернулся, неся в руках угловатые обломки. Рассмотрел их, щуря и без того узкие глаза. Протянул Песцовой.
– Вот они, наши алмазы.
Валерия наклонилась, предвкушая ослепительный блеск и сияние, как в Алмазном фонде, но увидела только темную плотную массу, в которой чернели меленькие зернышки.
– Не вижу…
– Да вот же они, – показал ногтем Марат. – Черные кубики.
– Такие мелкие? – разочарованно протянула Песцова,
– А вы хотели бы величиной с алмаз «Шах»? – Усманов нахмурился. – Размеры самых крупных искусственных алмазов не превышают пяти миллиметров.
– Простите, я думала, что алмазы должны играть всеми цветами радуги.
– Играют только ювелирные камни. А мы выращиваем технические алмазы – для абразивных кругов, буровых коронок, пил, сверл и так далее. Вот запустим эту махину, – Марат кивнул на триумфальную арку, – тогда и ослепим вас радугой.
– Марат Магжанович, а вопрос о происхождении алмазов в природе уже разрешен?
– Давайте выйдем на воздух, здесь несколько шумно. Они поблагодарили Светлану и снова окунулись в солнце и зелень.
– Дело в том, – Марат говорил и поглаживал коротко остриженную голову, что алмаз стабилен только при огромных давлениях и температурах. Стоит понизить эти параметры, как он становится неустойчивым и может превратиться в графит. Однако такое неустойчивое равновесие длится тысячелетия, чем мы и пользуемся, – Марат помолчал, соображая, доходят ли его научные рассуждения до Песцовой. – До сих пор происхождение алмазов для ученых загадочно. Некоторые считают, что они образуются при внедрении магмы в углеродсодержащие пласты. Другие – что они кристаллизуются на огромной глубине из кимберлитового расплава. Находят алмазы и в метеоритах, на что особенно упирает наш директор… Если бы точно знать, как растут алмазы в естественных условиях, мы бы давно завалили рынок бриллиантами.
– Я читала, что самый крупный из найденных алмазов весит полкилограмма.
– Да, знаменитый «Куллинан» весил шестьсот граммов. К сожалению, при огранке его разрезали на несколько кусков.
– Вы так много знаете об алмазах…
– Работа такая. – Усманов не заметил лести. – Кстати, средневековых арабов глупости о происхождении алмазов не волновали. Они считали, что все ныне существующие драгоценные камни добыты Александром Македонским по-восточному Искандаром Зуль-Карнайном – в Долине Алмазов. Долину охраняли пестрые змеи, взгляд которых обращал людей в камень. Но Искандар перехитрил змей. Он приказал воинам нести перед собой отполированные щиты. Змеи смотрели на себя, как в зеркало, и падали замертво. Войска вошли в долину и попали в зону вечного мрака. Они медленно продвигались вперед, то и дело спотыкаясь о лежащие повсюду камни. Зуль-Карнайн сказал: «Это камни сожаления. Те, кто подберет их, и те, кто пренебрежет ими, будут равно удручены». Ну, дальнейшее вы уже поняли. Камни оказались алмазами, и одни воины жалели, что не взяли их, а другие – что взяли мало.
– Как интересно! – Валерия тряхнула распущенными волосами. – Вы обещали рассказать о надписях на алмазе «Шах».
Усманов взглянул на часы.
– К сожалению, у меня через пять минут семинар.
– Тогда я приду завтра, можно?
– Завтра суббота.
– В понедельник?
– Договорились. В понедельник утром я вас жду. Песцова кокетливо улыбнулась, поправила лямку магнитофона на плече и пошла в сторону главного корпуса. Марат посмотрел ей вслед, отметил гибкость стана и упругость походки. «Вах, какую девушку послал мне аллах! – подумал он саркастически. Небось кто-нибудь уже доложил Ирине о нашем рандеву». И заспешил к себе на семинар.
3. АЛМАЗЫ ИЗ КАРТОШКИ
Случайно на ноже карманном
Найди пылинку дальних стран
И мир опять предстанет странным,
Закутанным в цветной туман.
Александр Блок
Обещая рассказать историю «Шаха», Марат надеялся на Ферсмана. Года три назад, готовясь к сдаче кандидатского минимума, он довольно внимательно пролистал объемистую монографию. В конце книги, помнится, приводилось научное описание исторических алмазов «Шах» и «Орлов». Вот пусть основоположник геохимии и поможет блеснуть эрудицией перед представителем прессы.
После окончания семинара Марат набрал внутренний номер телефона жены.
– Мать, сходи, пожалуйста, в библиотеку и возьми книгу Ферсмана «Кристаллография алмаза».
– Хорошо… – Голос Ирины удивительно похож на голос сына. – С кем это ты прогуливался по двору?
– Мною, как всегда, интересуется пресса! Домой идем вовремя?
– Да. Не забудь зайти, я в буфете набрала молока и огурцов.
– Обязанности свои знаю, – недовольно пробурчал Марат,
Было не по-весеннему жарко. Пока они добрались до своего микрорайона, Марат основательно взмок. Дома он немедленно полез под душ, а потом, остывший и умиротворенный, залег на диване. С привычной гордостью окинул взглядом две стенки стеллажей с книгами и уткнулся в ферсмановские алмазы, по обыкновению мысленно комментируя прочитанное.
Итак, форма «Шаха» настолько загадочна, что его даже отказывались считать алмазом… При чем здесь форма? Ничем не царапается – значит, алмаз! Вес 88,7 карата… Ого! Это почти восемнадцать граммов! Цвет – белая вода[7]7
Вода – степень прозрачности драгоценных камней, зависящая от механических включений, трещин, пузырьков и пр фацета – отполированная грань драгоценного камня.
[Закрыть] с желтоватым оттенком от примесей железа… Ну, это вряд ли. Скорее всего, цвет связан со структурной примесью азота. Камень поразительной чистоты и безукоризненной прозрачности. Имеет форму удлиненной призмы, притупленной на концах пирамидальными плоскостями… Впрочем, Ферсман прав, форма алмаза необычна. В природе и в лаборатории алмазы растут в виде кубиков или правильных восьмигранниковоктаэдров… Грани октаэдра (ага, все-таки и в «Шахе» Нашлись эти грани!) мягко округлые. Самая широкая грань разделена на длинные узкие фацеты, одна из которых недоработана и исштрихована. Камень охвачен бороздой, прорезанной на глубину полмиллиметра… Зачем?.. Блеск алмаза поражает. Скульптура поверхности целиком сохранилась в виде нежночешуйчатого строения… Ох, и эпитеты позволяют себе классики!.. Весь кристалл пронизан мельчайшими пластинками двойников, которые едва вырисовываются на поверхности граней в виде тончайших дуг… Углядел-таки!
Далее шли рисунки шести главных граней; сумма углов между ними 360 градусов. Дальше – надписи на гранях… Погодите, погодите! Почему такая странная сумма углов? Только в четырехугольнике сумма внутренних углов может составлять 360 градусов, а шесть граней «Шаха» в сечении дают гексагон. Из школьной геометрии известно, что сумма внутренних углов любого шестиугольника всегда равна 720 градусам! В чем же дело? Ага, бот Ферсман приводит промеренные углы. Ну-ка проверим: 73, 37 и 70 – это будет 180; 75, 85 и 20 – тоже 180. Действительно, всего получается 360, а не 720. А-а-а! Ферсман же измерял истинные углы между гранями. А их сумма может выражаться любым числом…
Удивительно вырос этот «Шах» – три подряд идущих угла в сумме составляют 180 градусов, следующих три угла – тоже 180. В целом, если учесть все три суммы, даже геометрическая прогрессия получается: 730, 360, 180, Каждая последующая сумма углов ровно вдвое меньше предыдущей. Матушка-природа что хочет, то и вытворяет! Попробуй в лаборатории воспроизвести такое… А может, это не матушка-природа? Впрочем, чушь, не следует отвлекаться.
– Что у тебя с ухом? – спросила подошедшая Ирина.
– Поцарапался, – отмахнулся Марат.
– Ужинать пора, зови Камилку.
Жена отобрала книгу и положила на столик в головах дивана.
Марат укоризненно посмотрел на маленькую Ирину в нарядном вышитом переднике, закряхтел недовольно и вышел на балкон. На широком пространстве между параллельно поставленными многоэтажными домами резвилось молодое поколение. Девочки в ярких коротких платьицах скакали по очерченным мелом квадратам, играли в мяч; голенастые мальчишки висли на перекладине, с криком гонялись друг за другом, скатывались с железных горок.
Вот в чем прелесть подмосковных городков – в широких дворах. Да еще лес с грибами и ягодами, река с рыбой и раками. И никаких машинных грохотов, вони и асфальтового пекла.
Марат, сощурив глаза, высмотрел с восьмого этажа черную голову сына и щелкнул языком. Услышав знакомый хлесткий звук, который во всем городе мог произвести только папа, Камилка замер на месте и задрал голову. Марат призывно махнул рукой – ужинать, мол. Через пять минут запыхавшийся и, естественно, мокрый от пота сын ворвался в квартиру.
За ужином Камилка, как обычно, размахивал вилкой, крошил хлеб и после каждого съеденного куска выстреливал вопрос:
– Пап!
– Ась?
– А чем кардинал Ришелье лучше Мазарини?
– Ну, видишь ли… – рассеянно объяснял Марат.
– Пап?
– Сынок, ешь живее, все стынет, – вмешивалась Ирина
– Пап!
– О?
– Почему это я не вижу спутников Юпитера, хотя мой телескоп мощнее, чем у Галилея?
– Потому что он сам шлифовал линзы, а ты их купил в аптеке.
– Пап!..
После ужина Ирина принялась мыть посуду, Камилл убежал с самодельным телескопом во двор, а Марат опять уткнулся в ферсмановские алмазы.
Итак, все грани октаэдра в «Шахе» имеются, причем шесть из них заостряют концы удлиненного кристалла. Марат рассмотрел рисунок – один конец в плане выглядел шестиугольником, другой – пятиугольником. Любопытно… Пятиугольная симметрия присуща только живым организмам. Например, морским звездам. Академик Чернов любил говорить, что этот вид симметрии является способом борьбы белковых существ против кристаллического оцепенения. Значит, алмаз «Шах» тоже наполовину живой. Черт, опять его заносит в сторону… Марат перевернул было страницу, но вернулся к рисунку – было в нем что-то странноватое. Присмотрелся внимательнее: вроде бы пятиугольник и шестиугольник самые обыкновенные, разве что несколько неправильные… Ах, вон оно что! Если продолжить вот эти три стороны шестиугольника, то должен получиться равносторонний треугольник, Ну-ка, ну-ка…
– Пап, я только что видел кратер Тихо!
– Ты почему до сих пор не в постели?
– Так полнолуние же!
– Ну и что?.. Принеси транспортир и немедленно ложись спать! Куда только мать смотрит…
Камилл принес требуемое и немного постоял, просительно сопя. Но папа уже его не видел. Сначала он убедился, что построенный треугольник действительно равносторонний. Потом перемерил все углы шестиугольника. Что за черт?.. Три угла подряд в сумме составляли 360 градусов, и три оставшихся – опять 360! Если принять во внимание общую сумму углов шестиугольника и сумму углов равностороннего треугольника, то снова возникала геометрическая прогрессия: 720, 360, 180. Не слишком ли много каких-то непонятных закономерностей для одного-единственного кристалла, пусть он даже будет самим «Шахом»?
Ну, аллах с ними, с гранями. Более притягательны сейчас надписи на них. Еще с детства религиозная бабушка обучала Марата по Корану разбираться в арабских буквах: «Ба-би-бу, ха-хи-ху». Интересно проверить – насколько крепка мальчишеская память. И Марат медленно потащил палец справа налево по гибким письменам. Первое слово читалось как «брхан», за ним следовало «нзмшах». А так как краткие гласные в арабском письме не изображаются, то все вместе следует читать «Бурхан-Низам-Шах». Дальше следовало непонятное слово «сани», потом палочка и три точки, что, конечно, означало тысячный год мусульманского календаря, и снова непонятное слово «снх»… Все правильно! Вот ниже Ферсман приводит перевод надписи, сделанный академиком С. Ф. Ольденбургом: «Бурхан-Низам-Шах второй. 1000 год».
«Ай да я! – мысленно похвалил себя Марат. – Хоть и не академик, а почти все прочитал сам. Странно только – зачем неведомый мастер вырезал слово «снх» – «год». Оно здесь явно лишнее, все понятно и без него».
Откуда-то издалека донесся голос Ирины.
– Что? – переспросил Марат.
– Я спрашиваю – спать собираешься или нет? Первый час уже.
– Отдыхайте, Ираида Петровна, не обращайте на меня внимания.
Ну, раз дело дошло до Ираиды, то мужа сейчас трогать нельзя. Ирина вздохнула, заплела на ночь платинового цвета косу, заглянула к Камилке, поправила на нем одеяло. И пошла спать.
На другой день она поднялась рано, приготовила завтрак, разбудила сына и проследила за его утренней гимнастикой. Накормила и отправила в школу, а сама принялась за уборку. Перетерла стеллажи влажной тряпкой, вымыла полы во всех трех комнатах, собрала белье для завтрашней стирки. А Марат все изучал Ферсмана (спал ли он ночью-то?), время от времени звучно щелкал языком и только приподнял ноги, когда она мыла возле него. К часу дня пришел развеселый Камилка с полным портфелем пятерок, и они втроем пообедали. Потом Ирина с сыном пошли в лес, оставив Марата обложенным томами энциклопедии и книгами по кристаллографии и минералогии. Домой вернулись усталые и пропитанные весенними запахами.
Их ожидала загадочная картина: дорогой папочка сидел на кухне и вырезал из моркови нечто продолговатое и граненое как карандаш. На столе грудилась искрошенная морковь и картошка.
– Что с тобой? – удивилась Ирина. – Не хочешь ли ты к ужину нажарить моркови?
– Не мешай! – Марат погрозил ножом. – Я делаю алмаз «Шах».
Мама и сынок недоуменно воззрились на отца.
– Ступайте, – покосился Марат. – Я стою на пороге грандиозного открытия.
– Из картошки делать алмазы – действительно грандиозно! – Ирина засмеялась. – И как, получается?
– Не совсем. Хочу вырезать объемную модель, чтобы повертеть в руках. Да вот у Ферсмана маловато данных… Эх, хорошо бы посмотреть на настоящий «Шах»!
– Может, я помогу? – спросила Ирина. – Мое пространственное воображение сам Чернов хвалил.
Ее взгляд сразу наткнулся на арабские каракули, сплетенные в удивительно тонкий орнамент.
– Что это?
– Надписи, вырезанные на гранях тремя владельцами «Шаха». Но не в них суть. У кристалла очень странное соотношение между реберными углами.
– А что они означают? – не слушала Ирина, показывая – пальчиком на центральный орнамент.
– «Сын Джихангир-Шаха Джихан-Шах. 1051».
– Ого! Так давно?
– Это по лунному календарю. А от рождества Христова – год тысяча шестьсот сорок первый.
