Текст книги "Звездное пламя пахнет корицей (СИ)"

Автор книги: Сонуф Ал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

  На несколько минут наступила тишина.

  – Что ты там все читаешь? – спросила с ленцой Мириам.

  – «Опус драконис», – отозвалась Велена.

  – Запретную книгу? Ха, Инквизиция когда-нибудь открутит тебе голову... И как, интересно?

  – Очень, – не заметив подколки, отозвалась Велена, – тут написаны потрясающие вещи! Например, если верить этим строкам, драконы не были ящерами, как таковыми, они были... не знаю, как бы правильнее объяснить... существами из чистой энергии и могли принять практически любую форму. А еще, были чем-то вроде живой алхимической лаборатории со способностью к трансмутации элементов.

  – То есть, могли превратить свинец в золото?

  – Золото их не интересовало, – вставил я, – хотя некоторые из младших драконов покрывали им свою чешую. Платина, иридий, палладий имели большую ценность, как важные катализаторы.

  Впрочем, мое замечание никого не заинтересовало.

  – Или вот, – Велена продемонстрировала фронтиспис с хорошо знакомым мне изображением.

  – Ого! Знатная зверюга...

  – Это Иалдабаоф, Первый Зверь или Зверь Рассвета. Самый древний и самый сильный, единственный в истории черный златогривый дракон, чью шкуру не пробить никаким оружием...

  «Нейтриумная чешуя», – подумал я, – «ее даже драконьей мелтой не взять».

  – Культ драконидов, почитавший драконов богами, считал его творцом мира, – продолжала Велена, – в нашей теологической традиции он считается воплощением зла и противостоит Святому Триумвирату. Оба источника сходятся в том, что Иалдабаоф покинул наш мир, уйдя «дорогой звезд», и что однажды он вернется. Но если в наших трактатах его называют «Пожирателем Миров» и указывают, что его целью будет разрушение мира, то здесь написано, что его настоящая цель – спасти свой народ, уснувший «смертесном» и увести за собой по «дороге звезд». Так же тут говорится, что именно Иалдабаоф научил людей письменности и подарил им Литанию Жизни и Литанию Смерти – величайшие песнопения, способные активировать весь мировой вергилиум и разрушить мир или, напротив, вернуть жизнь умершим...

  – Да ладно заливать, – отмахнулась Мириам, припадая к фляге.

  Если Велену и задели слова малефикара, то она постаралась никак этого не показать. Словно вспомнив о чем-то, принялась рыться в сумке и, отыскав, выудила несколько речных камней.

  – Я хотела показать тебе, – пояснила она, протягивая мне камни, – посмотри, какие гладкие. Тут следы от воды, но вот эти сторона – как зеркало. Вода не может так отточить камень.

  Умная девочка.

  – Ты все правильно поняла, – кивнул я, – это след драконьей мелты.

  – Чего? – встряла Мириам.

  – Драконья мелта – оружие и инструмент. Пламя, столь же горячее, как и сердца звезд, в которых оно рождено. Этот ручей – рукотворный, его создал дракон. Его форма, двойной изгиб – символ «серпентума», Зеленой Змеи, символ мудрости и символ земли.

  – Знак изумрудных драконов!

  Я так и не понял, что блеснуло в глазах Велены: отблеск костра или одержимость.

  – Верно. Там, – я кивнул в темноту, – логово дракона и его могила. Лучшее место, чтобы укрыться для того, кто питается бессмертными душами.

  На мгновение, вспыхнула тишина, нарушаемая лишь редким потрескиванием горящих поленьев. Мириам клевала носом, кутаясь в толстый плед и не отпуская верную флягу, Велена – точно впала в транс: пламя костра отражалось в ее зеленых глазах, тонкие пальцы гладили древние страницы, точно кошку.

  – Мне не понять – такая сила, такая мудрость... Как можно победить такое?

  – Даже драконы не всемогущи, – глухо отозвался я, подкидывая поленья в костер, – их свел с ума шепот вергилиума. Прекрасная, чарующая музыка, недоступная человеческому слуху. Но в этом мире уже жили создания, подобные мотылькам, чьи жизни – лишь краткая вспышка во мраке времен. Вечное и мимолетное... этого конфликта нельзя было избежать. И люди сделали то, что могли: собрав все силы, они спрятали солнце и звезды, отрезав драконов от их стихии. Вечная Полночь, пять столетий кромешной тьмы, погубивших старый мир. Драконы уснули, драконы ослабли и уже не могут покинуть своих клеток.

  – Но черный дракон придет...

  – Возможно. Возможно, его не сведет с ума чарующая песнь вергилиума, возможно – он найдет способ освободить драконов и увести свой народ туда, где его место. Возможно. Впрочем, Вселенная безгранична, а значит – в ней все когда-нибудь случится.

  Я вздохнул и, подбросив еще полено, извлек из кармана маленькие серебряные часы. Натолкнулся на непонимающий взгляд Велены, улыбнулся как мог добродушно и положил часики перед собой, на плоский серый камень.

  – Можно осилить всякий путь, если есть ориентиры. Выбирай осторожно, девочка: не только вергилиум сводит с ума...

  * * *

  – Это оно? – вся бравада разом выветрилась из Мириам.

  За падающей из узкой щели небес водой, черным зевом щерилась на нас мрачная пещера.

  – Да, – глухо отозвался я, – усыпальница дракона. Приготовьтесь.

  И шагнул вперед, оставляя своих спутниц за спиной.

  Я ничем не рисковал: в конечном счете, я всегда смогу просто убить одержимого и получить награду и благодарность Инквизиции. Даже королевский дом Шварцгренза не станет спорить с Синодами и проблема будет решена, пусть и не так, как бы того хотелось Магистратуму. Так что две академистки сейчас были, по сути, сами по себе: лишь от них зависело, как закончится этот день.

  «Я знаю, ты здесь...»

  Отвратительный скрежет кинжала Мириам по гладкой, как стекло, стене пещеры – вырезанная драконьей мелтой в сплошном камне, даже спустя минувшие тысячелетия усыпальница не скрывала своей рукотворной природы. Я шел вперед, рассекая невидимые человеческому глазу знаки на стенах зная, что это причиняло притаившейся в темноте твари почти физическую боль.

  «Выходи, мразь. Я чую твой смрад...»

  Тварь прыгнула. Мелькнула черной тенью, но за мгновения до удара я отступил на шаг и одержимый кусок плоти, бывший когда-то кронпринцем Шварцгренза, бесформенной массой вылетел из пещеры. Неплохо для начала.

  Девичий визг возвестил меня, что Мириам встретилась с возлюбленным. Я одним броском вырвался на свет и как раз вовремя: почуяв новую добычу, тварь прыгнула. Этот прыжок наверняка убил бы малефикара, но одержимый напоролся на мое плечо и кубарем покатился по камням.

  – Сражайся! – рявкнул я на остолбеневшую Мириам, и тут же обернулся к Велене.

  Ведьмочку трясло, ноги ее едва держали. Схватив за плечи, я слегка встряхнул ее, стараясь вернуть в сознание и тихим, но не терпящим возражений тоном приказал:

  – Пой.

  – Я... Я не могу.

  За спиной снова завизжала Мириам, сорвался с шипением магический болт с пальцев перчатки и грохнул, раскидывая камни, взрыв – кажется, малефикар все-таки решилась побороться за собственную шкуру.

  – Попробуй ты. Ты ведь сможешь, ты все можешь...

  – Нет, – спокойно возразил я, и во взгляде зеленых глаз вспыхнуло смятение, – это человеческая песнь, мне не спеть ее за тебя.

  И добавил спокойным, не терпящем возражений голосом:

  – Пой, Велена Калтрон, пой! От тебя зависят их жизни.

  И она запела. Поставленным, безупречно звучащим контральто, без всякого намека на акцент. Я не смог скрыть улыбки: приятно хоть иногда не ошибиться в людях и не пожалеть о сделанном выборе. И отвернулся, закрывая ей вид на битву собственной спиной – малейшая ошибка сейчас могла стоить всем участникам жизни.

  Мириам потихоньку втянулась, вводя себя в раж. Уже через несколько минут, она и многорукая хищная тварь двигались совершенно одинаково: по-звериному, кружа вокруг единого центра. Время от времени, одержимый бросался вперед, но малефикар с нечеловеческой сноровкой ускользала от удара, сбрасывая иногда огненные болты с перчатки. Она прекрасно справлялась с главной задачей: удерживала внимание твари, пока Велена пела Литанию.

  Подействовало. Сначала, движения твари стали замедляться, потом она и вовсе остановилась и начала махать всеми многочисленными лапами, точно отмахиваясь от невидимого врага. Взревела, затряслась, растянулась, точно размываемое изображение на картине и... треснула. Что-то грузное и бесформенное кубарем вкатилось в пещеру под водопадом, а на камни упал без чувств худощавый юноша с узким лицом.

  Мириам вскрикнула и бросилась вперед, подхватывая обессиленного возлюбленного. Я повернулся к Велене – девушка была бледна и массировала виски: ей тоже пришлось несладко.

  – Ты в порядке? – она лишь кивнула в ответ, – Чтобы ни случилось, не ходите за мной.

  И, оставив ведьмочку и счастливых возлюбленных, я неспешным шагом вошел в пещеру.

  Теперь, избавленный от человеческой плоти, демон смердел, как тысяча выгребных ям. Его вонь буквально пропитывала все вокруг и это вызывало во мне чувство редкой брезгливости.

  «Драконы – эфириалы, создания из чистой энергии. Их души – неисчерпаемый источник энергии, как и сами звезды. Ваше племя ненасытно – вы пожираете души людей за считанные недели, после чего проваливаетесь в ту бездну, из которой вылезли. Ты же не прост, ты понимал, что завладев душой дракона, сможешь существовать в этом мире вечно. Но ты не знал, оскверняя это место своими ритуалами, что за тобой иду я».

  Бесформенная, склизкая, вонючая тварь в темноте зашевелилась, готовясь к броску. Она понимала, что не сумеет победить, но не собиралась сдаваться без боя. Меня это не волновало.

  «Твой смрад оскверняет это место. Пора выпнуть тебя в ту клоаку, из которой ты вылез».

  Тварь рванулась ко мне, стремясь лишить жизни, а я лишь улыбнулся и прошептал три слова на давно мертвом языке.

  ...Белая вспышка чистого пламени с грохотом рассекла реальность, сотрясая скалу до основания. Поток раскаленного воздуха рванулся объемным взрывом, сметая все на своем пути. Земля застонала и затряслась до самых основ, спекаемая властью огня. Заблудший демон исчез, даже не успев понять, что же изгнало его. Я выжег все, что напоминало о его присутствии и оскверняло усыпальницу одного из Древнейших. Не замечая испепеляющего жара, я шагнул вглубь пещеры, туда, где, вмороженные во время, спали древние кости. Присел перед огромным черепом, провел рукой. Вслушался в собственные мысли и чувства и, увидев где-то далеко-далеко, за завесой времен, прекрасное и гордое создание, прошептал его имя. И кости ответили: рассыпались прахом, одаривая меня небольшой сияющей глобулой цвета шартрёз.

  Такого же, как у глаз Велены, подумалось мне почему-то.

  ...Они ждали меня в ущелье: потрепанные, уставшие, но живые. Я вышел к ним, ухмыльнулся криво и, кивнув Велене, предложил:

  – Давайте выбираться.

  – Не так быстро.

  Я обернулся – Мириам, поддерживая едва стоящего на ногах Леонидаса, целила в меня психоперчаткой.

  – Мири, ты что? – испуганно прошептала Велена.

  – А ты как думаешь? – во взгляде малефикара промелькнула искра знакомой одержимости, – Кто он, по-твоему? Он – «дикий», из драконидов, еретиков-драконопоклонников.

  Малефикары редко думают. И лучше бы не начинали, с тоской подумалось мне.

  – Но он помог нам!

  – Он помог себе! – в этом была доля истины, – Вот и все. Он искал что-то в этой пещере, что-то очень важное. И что бы это ни было, мы не можем дать ему забрать это!

  – Мири, опомнись! Он мог просто убить Леонидаса, да и нас тоже. Он не опасен!

  – Дура наивная! – в этом тоже что-то было, не спорю, – Кто-то должен был таскать каштаны из огня, ведь так? Что он там нашел? Вдруг он прямо сейчас пробуждает Пожирателя Миров? Он – враг, и не должен уйти!

  – Стой!

  Я не планировал мешать Мириам: она не могла повредить мне со своей смешной магией, но того, что произошло, я предугадать не мог. Со сверкающих игл перчатки сорвался сияющий болт огня, я был готов поглотить заклятие, но вместо голубоватой плазмы заряда в лицо мне плеснула горячая кровь. Я отстранился на полшага, ловя оседающую мне на руки Велену – в стремительно гаснущем взоре ее зеленых глаз я увидел боль и сожаление.

  Мириам завизжала, дернулась вперед, но Леонидас остановил ее – и правильно сделал. Я подавил мгновенное желание испепелить ее на месте, и она тут же стала мне неинтересна. Осторожно опустив тело Велены на гладкие камни, я протянул руку, чтобы закрыть ей глаза, но... остановился.

  Вот и все. Меня здесь больше ничего не держало – я сделал то, что должен был сделать, и даже больше. Не будет войны, не будет крови. Что в сравнении с этим жизнь одного безродного студента? Ничто. Ведь в ее смерти, наверное, даже нет моей вины. Да и сколько их было, этих смертей...

  Видимо, поэтому я и не мог уйти.

  Что стоит могущество, если ты – трус и боишься идти против порядка вещей? Какова цена дару, который ты боишься использовать? И что стоит твое слово, если ты не способен уберечь тех, кто тебе верит?

  Я смотрел в эти мертвые глаза цвета шартрёз и как никогда остро понимал, что просто боюсь. Всего. Одиночества, близкого безумия, пугаемого лишь стрекотом часовых механизмов, своих дел и своего бездействия. Я мог спасти их всех, но предпочел просто смотреть, как они уходят. Люди умирают, говорил я себя, они смертны, такова их природа. Все смертны, даже Вселенная. И просто не признавал, что они умирают ради меня.

  Мы в ответе за тех, кто нам верит. Наверное, я постарел и стал сентиментален. Что ж, самое время изменить порядок вещей. Я мог это сделать, хотя у этого не было никакой рациональной причины. Просто мог.

  В конечном счете, меня это ни к чему не обяжет...

  Мириам все еще билась в истерике, когда я опустился на колени перед мертвой девушкой.

  – Молчи, – в моем голосе не было ничего человеческого: малефикар мгновенно умолкла, – и внемли!

  В наступившей внезапно непроницаемой тишине, с моих губ сорвались первые слова Литании Жизни.

  * * *

  ...Я нашел ее на вершине ступеней Капитолия.

  Она стояла, обняв себя за плечи, и закатное солнце очерчивало ее хрупкую фигуру золотым сиянием. Я подошел и просто встал рядом, наслаждаясь шепотом ветра над шпилями Госпиталеса.

  – Боишься меня?

  – Нет, – она ответила без сомнений и это, наверное, было глупо.

  – А стоило бы.

  – А я сужу по делам...

  Я усмехнулся себе: она запомнила.

  – Спасибо, – на мгновение показалось, что слова даются ей нелегко, но взглянув на ее лицо, я увидел улыбку.

  – Не за что, – пожал я плечами, – только никому не рассказывай: подпортишь мне имидж.

  Она прыснула и заглянула мне в душу своими зелеными глазами.

  – Ты ведь что-то попросишь взамен?

  – Конечно. Но не так много, как тебе кажется.

  И, улыбнувшись, сказал:

  – Тебя ждет Магистратум.

  – Никто не поручится... – она осеклась.

  – Я поручился, – на мгновение, в ее глазах – недоверие, – а золото для меня ничего не значит. Стань Магистром, Велена Калтрон, не заставляй жалеть о том, что поступился принципами.

  Она помолчала минутку, кусая губы, потом кивнула и смахнула из уголков глаз пару предательских слезинок.

  – Куда ты теперь?

  – На восток. Спасать мой народ.

  – Спасибо тебе, еще раз... за все, – она, кажется, не могла подобрать слов; я лишь пожал плечами в ответ, – можно тебя попросить?

  – Попробуй.

  – Покажи мне... какой ты на самом деле.

  Я лишь ухмыльнулся ее словам.

  ...Когда смотришь на мир через замочную скважину и вдруг рывком распахиваешь дверь, мир врывается в сознание, ослепляя и оглушая. Я больше не был связан узостью человеческих чувств: вновь, как встарь, играл на струнах рентгеновских лучей, ловил отблески фотонов в сиянии близких плерионов, купался в электронных морях... Один взмах крыльев – и чудовищная тень на секунду накрыла Госпиталес, затмевая солнце. Свист ветра, радостный крик Велены, отблеск света на антрацитовой чешуе...

  В воздухе пахло корицей.

2014 г.