Текст книги "Звездное пламя пахнет корицей (СИ)"

Автор книги: Сонуф Ал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

  Если смотришь на мир сквозь замочную скважину, любая мелочь выбивает из колеи.

  Испуганный девичий голос подобен соринке в глазу: кажется пустяком, но раздирает и без того аскетичное бытие диким дискомфортом. Пару минут я еще лелеял надежду, что полночный насильник догадается заткнуть жертве рот – тщетно. Всегда так. Порой казалось, что ужас жертвы и сопутствующее важен этим ребятам даже больше, чем сам процесс. Одна из тех вещей в человеческой психологии, которые мне никогда не понять.

  Я знал, что это не прекратится. Не то, чтобы меня беспокоила судьба кого-то из горожан, но насилие обычно – дело долгое, особенно когда помех никаких. А какие помехи в Нижнем Городе? Так что сначала – поглумиться, потом совокупиться и поглумиться еще раз. Повторять по вкусу. А после жертва, если не удавят, будет долго стонать, рыдать и, если и покинет переулок под моим окном – то не раньше, чем с рассветом. И все это время мой гипотетический глаз, которым я подглядываю за миром, будет дико раздражаться этой незначительной, но приставучей пылинкой. Так что придется побыть полуночным героем.

  Вообще, я против альтруизма. Старая, как мир истина: хочешь нажить неприятностей – помоги ближнему. Но иногда жизнь вынуждает. В конечном счете, меня это ни к чему не обязывает. Так что, вздохнув, я рывком распахнул окно, перегнулся через подоконник и, отметив погодя, что насильников-то набралось аж трое, ухватил ближайшего за лихой чуб. Без усилий подняв воющего от боли, трепыхающегося молодца до уровня лица, прошипел:

  – А ну исчезли, быстро!

  И отбросил, как гнилое яблоко.

  Переборщил, наверное: хлопец пролетел половину переулка, разломал копчиком какие-то ящики и выкатился кубарем в тусклый портал слабо освещенной улицы. Бросочек вышел богатырский: шагов тридцать, не меньше – как бы вопросов лишних не нажить. Зато и подельникам повторять не пришлось: у ближайшего зрелище не то, что рот приоткрыло – кинжал из рук выбило. Ребятки вняли команде и испарились, оставив в переулке лишь перепуганную жертву. И вот тут бы мне, пожалуй, и закончить свое выступление, и пусть идет оно, как идет – но девица-то оказалась необычная.

  Рыженькая, ладная, а уж по местным уличным понятиям – просто принцесса. Хотя меня больше заинтересовала ее одежда и то, что она прижимала к груди: ветхий том в толстенном кожаном переплете с металлическими скрепами. И вот не поверь после этого в Провидение: охотники говаривают, что зверь, бывает, сам на ловца выбегает.

  – Кажется, у вас проблема, сударыня.

  Девица вскинула испуганный взор цвета шартрёз и залилась краской, пряча с тем милые веснушки – хорошенькая ведьмочка, прямо со страниц теологических трактатов. И еще так забавно носик морщит – святые ребята с кадилами сказали бы: морок наводит... и были бы правы, в некотором смысле.

  И да, все это я заметил в кромешной тьме безлунной ночи и всеми богами забытого переулка – не самая сложная уличная магия в моей практике.

  – Вы засиделись в букинистической лавке. Довольно глупо с учетом того, что книгу вы все равно... позаимствовали. Идти одной через Нижний Город в такой час – еще одна глупая затея, особенно если помнить, что Ординатория уже закрыта и в Академию вам не попасть.

  Красавица еще больше залилась краской и, чтобы хоть как-то скрыть удивление и смущение, принялась разглаживать слегка подпорченный нападавшими наряд. Простенькая белая мантия с алым кушаком с наполовину оторванным рукавом; символ Литеры на оторочке, медальон студиозуса, повязка на лоб, и парочка незатейливых височных подвесок, выдающих в хозяйке небогатую модницу.

  – Ночью будет прохладно и вам лучше отыскать ночлег: не должно юной сударыне ночевать на улице. Хорошо, если в Нижнем Городе вам есть, у кого остановиться... что вряд ли, вы же не из этих краев, – и снова испуганный взгляд зеленых глаз, – так что остается лишь надежда переждать в караулке у Ординатории. Конечно, если вы не встретите тех сударей, что сбежали отсюда. Ну, или кого-то подобного им.

  Я взял паузу, давая ей собраться с мыслями. Девица боязливо поежилась – видимо, осознала перспективы.

  – Ладно, – подвел я к неизбежному, – можете заночевать у меня.

  – Вы... меня пугаете, – призналась красавица.

  – Чем? – надеюсь, она не поняла истинного смысла моей ухмылки.

  – Проницательностью.

  А тем, что выбросил прочь взрослого мужика как тряпичную куклу, значит, не пугаю? Чудна женская логика.

  – Сударыня, оценивайте риски. Ваши шансы встретить неприятности прямо пропорциональны расстоянию отсюда до караулки Ординаторов. От ближайшей букинистической лавки сюда – три квартала, до стен Ординатории отсюда – больше двадцати. На патрули я бы не рассчитывал: их всего три и вашим маршрутом один пройдет уже ближе к рассвету. Таким образом, ваши шансы избежать неприятных встреч – примерно один к двадцати. С другой стороны, я могу с равной вероятностью оказаться как насильником и убийцей, так и благородным отшельником, живущим вдали от суеты Верхнего Города. Шансы примерно один к одному.

  Красавица колебалась, и я ее не винил, просто ждал, сидя на подоконнике.

  – Это... странно, – вымолвила она, наконец.

  – Сударыня, вы живете в мире, где силой голоса можно поднять в воздух целый город, – скучным голосом заметил я, – демоны движут самобеглые коляски, а цветы на лужайке перед дворцом распевают национальные гимны. Но вас удивляет, что кто-то посреди ночи предлагает вам ночлег? Если мое предложение кажется вам подозрительным – прислушайтесь к шепоту вергилиума в вашем теле: Камень Магов не лжет, – закончил я крылатой поговоркой.

  И, перегнувшись, протянул руку. Девица решилась, подошла, но помедлила на мгновение, уже подавая руку.

  – Знайте: если вы погубите меня... вам будет стыдно! – со странным чувством выпалила она.

  Я закусил готовую сорваться едкую фразу. Спокойно кивнув, осторожно сжал тонкие пальцы, и рыжеволосая ухватилась за мое запястье. Мне она предсказуемо показалась невесомой: подняв ее, перехватил за талию, под колени и аккуратно перенес в комнату. Повернулся закрыть окно и тут же был застигнут восхищенным вздохом.

  На секунду показалось: гостью восхищает давно утомившая меня роскошь, но обернувшись, понял – ее влекли сложенные в углу книги. Забыв обо всем, рыжеволосая ведьмочка бросилась к старинным томам и, опустившись на колени, принялась бережно перекладывать книги, открывая, пролистывая, восхищенно охая и что-то бормоча под нос.

  Как мало нужно человеку для счастья! А ведь еще пару минут назад на весь квартал голосила и сомневалась, лезть ли в окно к незнакомцу.

  – Это же... – красавица добралась до хорошо знакомого мне тома в массивном черном переплете.

  – «Опус Драконис», – подсказал я, закрывая ставни, – «черный гримуар», Книга драконов.

  – Но... это же запретная книга...

  Я лишь пожал плечами.

  Она раскрыла том, погладила страницы тонкими пальцами, пробежала глазами по сложной вязи литер мертвого языка. Ее губы чуть шевельнулись, точно она проговаривала слова про себя.

  – Читаете по-селестиански?

  – А?.. Да.

  Ведьмочка кивнула и тряхнула локонами, словно борясь с наваждением. Спохватилась вдруг, вскочила, разгладила платье и, сделав безупречный книксен, представилась:

  – Велена Калтрон, третий семеструм Аколитум Нобилитес.

  – Люцем. Просто Люцем, – уточнил я, видя немой вопрос в ее глазах, – я не владетелен и не титулярен, так что оставьте условности.

  Она наконец-то начинала что-то понимать. Окинула взором мое жилище и не смогла скрыть потрясения: дорогая резная мебель, громадная кровать под балдахином, восточные ковры, картины и трофеи по стенам. Потрескивающий жарким пламенем камин, ширмы из хлопка с восточным орнаментом, питейные приборы и канделябры из серебра. Совершенно несвойственная Нижнему Городу роскошь и, – я видел это отчетливо, – непривычная аколиту Велене Калтрон.

  Блеск внезапной догадки в глазах, прикосновение к повязке на лбу и быстрое, шепотом заклинание – она догадалась быстрее, чем я ожидал. Что же, возможно из этой ведьмочки выйдет толк.

  – Не трудитесь, – остановил я ее, – ваша догадка верна: это мнемоническое пространство. Как вы, должно быть, уже заметили, дверей в нем нет, так что простите мне столь... – небрежный жест в сторону окна, – необычное приглашение.

  – Но... откуда? Такая сложность...

  – Я предпочитаю дикую местность, – я почти не лукавил, – но одна... дорогая моему сердцу особа находила это место уютным и я храню его, как память о ней.

  – Ваша... супруга?

  «Моя рабыня».

  Разумеется, я не сказал этого вслух, лишь многозначительно покачал головой – лучший способ уйти от вопроса.

  – Вам здесь должно быть комфортно: дама, создавшая это место, знала толк в личном удобстве. Ванная за ширмой, вода горячая. Кровать в вашем полном распоряжении: мне она ни к чему, я все равно предпочитаю медитации. Не тратьте время на книги – можете считать их подарком, прочтете на досуге. К сожалению, могу предложить лишь вино и фрукты.

  – Кто вы?

  В этом вопросе сочетались благоговение и плохо скрываемая тревога.

  – Неправильный вопрос, – отозвался я, пряча разочарование, – как и все ему подобные. «Кто?», «Когда?», «Зачем?»... Вам не известно ничего обо мне, кроме имени, и любой ответ на ваш вопрос может быть как правдой, так и ложью. Я могу рассказать любую историю жизни, и всякая из них будет в равной степени вероятной. Не трудитесь искать столь легко фальсифицируемые ответы. Судите по делам.

  Ведьмочка закусила губу и отвела взгляд. Наконец, спросила:

  – Вы ведь что-то попросите взамен?

  – Разумеется. Но не так много, как вам кажется. Для посещения Академии требуется разрешение Магистратум Нобилитес, утвержденное Ординаторией. Я могу его получить, но это долго, а у Академии, как я знаю, проблемы.

  – Да, пропал один из учащихся...

  Велена поняла, что сболтнула лишнее и забавно зажала рот, с ужасом глядя на меня.

  – Кронпринц Шварцгренза, – я не спрашивал, а утверждал, разбавляя ведьмочке чувство вины, – и поэтому весь Госпиталес сейчас на ушах, а напротив академического Капитолия дежурит шварцгрензская летающая крепость. Я бы сказал, что у Магистратума проблемы, а у меня, по счастливой случайности, талант их решать. Так что я не вижу проблемы, если вы пригласите меня, как гостя...

  Конечно, она упрямилась какое-то время, но убедить ее было не сложно. В конечном счете, проблемы она нажила хотя бы тем, что опоздала в хоспитиум, так что мне оставалось лишь сопровождать ее при встрече с Магистром. И, конечно, замолвить словечко. Будучи умной девочкой, Велена понимала, что от моего жилища за версту разит магией, да и сам я кое-что смыслю в Великом искусстве, но разумно рассудив, что меньше всего дел я смогу натворить под присмотром Ординатории, воспользовалась моим гостеприимством, а после почти до утра читала подаренные книги, думая, что я сплю в высоком кресле у камина.

  Разумеется, она ошибалась.

  * * *

  Магистр Сантана оказался пухлым, усталым человеком с одутловатым, бледным лицом.

  – Вы маг? – бесцветным голосом поинтересовался он, разглаживая рукав мантии.

  – Знаю пару фокусов...

  – Наемник?

  – В некотором роде, – отозвался я, потирая кончик носа – витавший в воздухе едва уловимый запах демонятины раздражал ноздри: видимо, на каком-то из закрытых факультетов недавно ставили эксперименты, – слышал, у вас проблемы с царственными домами Запада. Подумал, может быть, я смогу... поспособствовать разрешению этой ситуации.

  Сантана встал из-за стола, подошел к высокому стрельчатому окну и, распахнув шторы, указал на черную громаду летающей крепости.

  – Вот моя проблема.

  Магистру было, отчего впасть в уныние: и Навигатус Аэтернис, управлявшие циклопическим конструктом, и Адептус Хоралис, заклинавшие гигантский осколок вергилиума, поддерживающий крепость в полете, и полубезумные кламаты, чьи бесноватые песнопения превращались в разрушительные магические волны резонансных пушек – все они когда-то обучались здесь, в Академии Госпиталеса. Даже я находил эту ситуацию ироничной.

  – Вергилиум, «камень магов». Наше благословение и наше проклятие, – Сантана грустно улыбнулся, – он всюду в мире. В воде, земле, наших телах; правильные слова, сказанные правильным голосом, способны активировать его... и двигать горы. Главное, подобрать эти слова, – Магистр снова улыбается собственным мыслям, – и вот с этим у некоторых проблемы...

  Он неспешно вернулся в свое подчеркнуто аскетичное кресло.

  – У нас отчего-то решили, что быть великим магом – святая обязанность аристократа. А есть ли у тебя талант активировать вергилиум – вопрос второй. Так что искусству, где малейшая ошибка в синтаксисе или фонетике способна вызвать катастрофу, присылают учиться царственных отпрысков с дислексией.

  – Что, с нашим кронпринцем все так плохо?

  – Нет, – Сантана поморщился, – Леонидас просто бездарь, в нем вергилиума, как в полевке, да и память – кроличья, ни мага, ни теолога не выйдет, Магистратум и Синоды от него отмахиваются всеми силами. Его место – в садовниках, целыми днями готов в земле копаться и разучивать с цветами похабные песенки. Его вообще в этой жизни беспокоят, видимо, лишь эти проклятые цветы и задница одной из Адептус Малефикарнум, как он собрался управлять страной – ума не приложу. Впрочем, это проблема Шварцгренза, не моя.

  Сантана потер виски: мантия магистра совершенно отчетливо давила ему на плечи.

  – Они требуют медальонов адепта независимо от таланта, а многие набираются наглости и метят сразу в Синоды и Магистратум. И я вынужден носиться с каждой бездарностью, занимающей места талантливых аколитов, которым не посчастливилось родиться с голубой кровью.

  – Вроде Велены Калтрон?

  – А? Да, – Сантана небрежно махнул рукой, – та наглая девчонка, что протащила вас мимо стражей Ординатории. Не сомневайтесь, она получит свои пять плетей – не хватало мне еще разыскивать своевольных аколитов по городу... Вы правы, – точно вспомнив мои слова, согласился он, – она явилась, как служанка одной богатой особы, но оказалась куда талантливее своей госпожи.

  – Тогда почему вы готовите ее для Синодов? Какую карьеру она сделает среди теологов? Станет чтецом или библиарием? Это смешно, она же прирожденная ведьма, она сама по себе – оскорбление вере.

  Не то, чтобы меня действительно интересовал этот вопрос, но некая несуразность происходящего требовала разъяснений, дабы предупредить будущие вопросы.

  – Все просто, – отозвался Магистр, хотя по голосу и лицу было понятно, что ничего не просто, – регулярные места адептов выбраны полностью, значит, кто-то должен поручиться за нее. И что еще важнее – заплатить за обучение и проживание, а других меценатов и филантропов, кроме святош, в мире нет. Они бы рады ее удавить на гарроте, но не можно, так что предпочтут просто зарыть талант в землю, держа в роли прачки или чтеца старых фолиантов.

  – В этом главная проблема нашего мира, – спокойно заметил я, – им правят дилетанты, занятые не своим делом. Это типично для человеческого общества, отсюда, – я слегка кивнул в сторону окна, – вот такие проблемы.

  Сантана пару минут смотрел мне прямо в глаза, я – обезоруживающе улыбался.

  – Сделаю вид, что не понял этого оскорбления, – наконец резюмировал он, – мои люди перевернули каждый камень в этом треклятом городе, но не нашли никаких следов Леонидаса. Так что если не соврете и добудете мне этого королевича раньше, чем истечет срок ультиматума и тут начнется полномасштабная война, сможете рассчитывать на награду. К слову: сколько?

  – Деньги меня не интересуют.

  – Вот как... – Сантана не выглядел удивленным, – и что же интересует?

  – Я кое-что ищу в окрестностях Госпиталеса, кое-что очень древнее... Это имеет ценность только для меня, – поспешил я успокоить Магистра, – никаких зловещих артефактов для завоевания мира, просто безделушка для моей коллекции. Поскольку у меня нет ни малейшей идеи, где искать то, что мне нужно, я бы хотел поискать ответ в ваших книгах, касающихся истории провинции.

  – То есть вам нужен доступ в Либриариум? – брови Сантаны удивленно полезли вверх – он явно был впечатлён моей наглостью.

  – В общем и целом – да. Впрочем, ваши пыльные тайны мне не интересны, меня интересуют селестианские тексты, где-то так тысячелетней давности и более ранние.

  – Конец Эры Драконов, – кивнул Сантана, – охотишься за драконьей костью, падальщик?

  Я обезоруживающе улыбнулся. Предположение Магистра было в корне не верно, но опровергать эти домыслы не было никакой нужды: знай он правду – наша беседа рисковала быстро перерасти в мою битву со всеми Ординаторами разом. Ну, плюс кого там смогут еще мобилизовать на мое искоренение из реальности. Но человека не может расстроить то, о чем он не знает, так что мы продолжали мило беседовать о делах насущных.

  – Не только, – я попытался изобразить дружелюбие, – еще, в качестве награды, я бы хотел вот эти часики.

  Я кивнул через плечо, туда, где сразу от входа в кабинет Магистра, заметил прекрасные кафедральные маятниковые часы с медным циферблатом и черными стрелками. Сантана, кажется, не поверил своим ушам.

  – Вы издеваетесь?

  – Вам нужны мои услуги?

  – Ладно. Только сделайте дело, – отмахнулся Магистр, – и желательно до конца недели, а то Архонты Грамматона уже созывают Ординаторов, а лорд-губернатор объявил мобилизацию гвардии и гардемаринов со всей провинции. Если крепость начнет стрелять – мы ответим, а это означает полномасштабную войну. Как... ценитель Эры Драконов, вы должны понимать, к чему приводят такие битвы.

  Здесь Сантана ошибался: я не был свидетелем тех событий, да и мое мнение на сей счет никак не стыковалось с официальной позицией Церкви и летописцев. Впрочем, я не считал нужным вообще его высказывать: среди моих многочисленных недоброжелателей для коллекции не хватало только Святой Инквизиции. Не то, чтобы меня это действительно беспокоило, однако и нарываться лишний раз я не хотел.

  Так что лишь кивнув словам Магистра, я поднялся и, не прощаясь, вышел.

  * * *

  Как я и думал, Велена ждала меня недалеко от кабинета Магистра.

  – Я хотела поблагодарить вас, Люцем, – поприветствовав все тем же безупречным книксеном, сказал она, – за... за все.

  – Пустое, – пожал я плечами, – надеюсь, вы не нашли мое общество утомительным, мои манеры – недостойными, а мои апартаменты – недостаточно комфортными.

  Я снова вогнал ее в краску и заставил извиняться и благодарить. Пожалуй, будущей Магистру Калтрон пора избавляться от этих холопских черт характера: излишняя благодарность за мелкую доброту совершенно ослепляет тех, кто привык к неблагодарной нужде. И делает слабыми, в конечном счете.

  – Сударыня, вы могли бы оказать мне услугу?

  – Конечно! – с готовностью отозвалась она.

  Я попросил проводить меня к комнате пропавшего кронпринца и уже через минуту мы шли сквозь бесконечные мраморные коридоры и анфилады, углубляясь в строгий и безликий лабиринт жилых помещений. Редкие аколиты и адепты, завидев нас, спешили скрыться в боковых коридорах – почти наверняка, их пугала моя фигура. Однажды мне сказали, что я похож на вставшего на задние лапы медведя. Наверное, в этом что-то было: так, высокая и стройная рыжая ведьмочка не доставала мне даже до плеча. С учетом ширины плеч и любви к скрадывающей фигуру одежде темных тонов, нет ничего удивительного, что я производил гнетущее впечатление, хотя сознательно никогда не стремился к такому эффекту.

  Я почти сразу заметил, что Велена принесла запретную книгу – наверняка, не просто так. Но всю дорогу девушка молчала, лишь покусывая губу.

  – Хотели меня о чем-то спросить, сударыня?

  – Да, – облегченно выдохнула она, – вы ведь читали эту книгу? – я кивнул, – Там... – она остановилась, – Я не совсем это ожидала прочитать. Думала, что «Опус драконис» будет содержать какие-нибудь темные чары или описывать ритуалы... А это просто истории о драконах.

  Она заглянула мне в глаза своими очами цвета шартрёз и где-то там, в глубине ее существа, я ощутил искорку понимания. Ну, что же – можно попробовать. В конечном счете, меня это ни к чему не обязывает.

  – И что же вы вынесли из этого фолианта?

  – Много... разного, – ее щеки тронул легкий румянец, – это... это странно, это противоречит всему, что я знаю. Из написанного следует, что не было никакой войны с драконами, что драконы не нападали на людей и что драконы... были всегда. И что Великая Полночь – дело рук человеческих, и что драконы не вымерли, а заснули... не знаю, не уверена, что правильно перевела этот термин: «смертесном».

  Я лишь пожал плечами.

  – Это... страшно, – призналась она, – а еще... – и снова этот легкий румянец смущения, – если честно, мне не дает покоя глупая мысль. Здесь часто пишут, что у драконов был... необычный запах, который появлялся вместе с ними повсюду, но нигде не говорят, каким он был: неприятным или напротив, резким или едва уловимым, терпким или сладким... В общем...

  Она снова заглянула мне в глаза и, окончательно заливаясь краской, выпалила:

  – Мне интересно, чем пахнут драконы...

  – Корицей, – глухо отозвался я, – драконы – это звездное пламя, а звездное пламя пахнет корицей.

  Я ошеломил ее: вряд ли она вообще рассчитывала на ответ, тем более, такой.

  – Откуда...

  – Драконы и звезды – суть одно, – оборвал я закономерный вопрос, – хотя... строго говоря, все мы – звезды.

  – Не понимаю...

  В ее взгляде я видел испуг, но не желал отступать. Почему-то мне было не все равно – наверное, я просто устал жить в мире, наполненном лишь обманутыми слепцами. А может – постарел и стал сентиментален.

  – Смотри на мир широко открытыми глазами, девочка, – останавливая Велену на полуслове, сказал я; мой палец в грубой кожаной перчатке коснулся ее лба, – и думай своей головой. Сама. И истина откроется тебе. Звезды – гигантские глобулы чистого огня, и все мы суть – они. Кальций в твоих костях. Азот, углерод и кислород в твоем дыхании. Железо в твоей крови. Все это рождено в недрах умерших звезд, все это, – я обвел рукой мир окрест, – лишь звездная пыль. А драконы – звездное пламя. И они пахнут корицей.

  И, обернувшись без паузы, схватил прячущуюся в тенях убийцу. Девица взвизгнула, выронила кинжал и завертелась, как сердитая кошка. Меня прыть нахалки в плаще-невидимке не впечатлила и где-то полминуты я размышлял, раздавить ли ей запястье на память, но в конце решил, что урок получится уж слишком наглядным. Чуть расслабив пальцы, я рывком сорвал капюшон и по плечам доморощенной убийцы рассыпались черные локоны.

  – Мири? – кажется, испуганно вжавшаяся в стену Велена не верила собственным глазам.

  – Пусти, гад! – прошипела беснующаяся адептка.

  Из-под налобной повязки с хорошо знакомым мне символом латной перчатки блеснули пронзительные карие глаза. Я повел плечом, разжал пальцы и девица, ойкнув, плюхнулась к моим ногам.

  – Бугай! – все с той же ненавистью выдавила она сквозь подступающие к горлу слезы.

  Велена опустилась рядом и зашептала простенькое заклинание над стремительно опухающим запястьем подруги. Я попробовал пальцем острие отобранного у Мириам, – как я понял, именно так звали нападавшую, – кинжала, тут же спрятав оружие под своими безразмерными одеждами. Что ж, вот он, последний элемент головоломки, сложившейся у меня в голове. Беспокоивший все это время неуловимый потусторонний запах внезапно получил объяснение.

  – Скажите, сударыня, вы действительно думали, что убив меня, поможете своему возлюбленному Леонидасу?

  На лице темноволосой вспыхнуло удивление и тут же – горделивое недовольство. Хмыхнув заносчиво, она отвернулась, демонстрируя нежелание вести со мной любые беседы.

  – Не хотите говорить? Ну и ладно, – я пожал плечами, – ничего интересного вы все равно не скажете. Я даже не буду спрашивать, как вам пришло в голову призвать демона на помощь своему бездарному ухажеру: отличающиеся умом и сообразительностью адептами Малефикарнума не становятся...

  Кажется, я наступил на больную мозоль: Мириам аж взвилась, выстреливая в меня потоком отборной брани, сделавшей бы честь любому кабацкому притону. Велену этот взрыв сквернословия вогнал в краску, мне же эти загибы всегда казались скучными и нелепыми. Наклонившись, я отвесил раздухарившейся девице звонкую пощечину.

  – Ай, сволочь... – застонала она, зажимая лицо.

  Я выпрямился, глянул через плечо на пару остолбеневших студентов дальше по коридору – те поспешили ретироваться. Опять посмотрел на Мириам: она умолкла и теперь смотрела на меня полными слез глазами.

  – Следите за языком, сударыня, – сдержанно попросил я, – вы оскверняете его словами, которые не должны срываться с губ молодой женщины. Даже если она заклинахер из Циркулус Малефикарнум.

  – Не называй меня так!

  – Мириам, – встряла Велена, – та книга...

  Ах, вот оно что. Все лучше и лучше.

  – Что ж, – вздохнул я, обращаясь к рыжеволосой ведьмочке, – как я вижу, воровать книги – ваше хобби, сударыня. И в этот раз вы решили помочь своей подруге с одним из томов Призыва, которые ей, по возрасту и квалификации, еще читать не положено. А она решила, что демоны – неплохие помощники и стоит подарить одного своему возлюбленному, которому светило отчисление, не смотря на высокий статус и папочку-короля. Но поскольку в первый семеструм адепты не сильно отличаются от аколитов, провести ритуал, как надо, она, естественно, не смогла. В итоге, не Леонидас получил демона, а демон Леонидаса, и теперь наш кронпринц бегает где-то, одержимый, а незадачливая заклинахерша грызет локти и кидается с кинжалом на единственного, кто может ей помочь, не сдав с потрохами Инквизиции.

  – Да кто ты...

  Ну вот, опять этот нелепый вопрос.

  – Чтобы все это понять, не нужно быть семи пядей во лбу, – отрезал я, – достаточно уметь складывать два плюс два. Можно спрятать следы ритуала, но логика есть логика.

  – Вы поможете им, Люцем? – в голосе Велены сквозило плохо скрываемое отчаяние: кажется, она приняла ситуацию слишком близко к сердцу.

  Разумеется, помогу, правда, больше не им, а самому себе. Я был уверен, что завладевший Леонидасом демон ненадолго удовлетворится телом юноши и непременно станет искать новые источники энергии. А в окрестностях было лишь одно место, где можно найти нечто подобное, и я был уверен, что демон отправится именно туда. Так что мне не придется корпеть над картами и старыми фолиантами, достаточно будет лишь последовать за демоном – уж этот-то едкий запах я не потеряю. Моя задача внезапно и крайне удачно упрощалась.

  – Помогу, – спокойно отозвался я, ничем не выдавая собственного удовлетворения от складывающейся ситуации, – вот только и вам, сударыни, тоже придется потрудиться. И разгрести то, что заварили.

  * * *

  Не составило труда уговорить Магистра Сантану отпустить адептку Малефикарнума и аколита со мной: лучшим аргументом была летающая крепость над городом. Впрочем, Магистр мне, естественно, не доверял и выдал девушкам камни телепортации – на случай, если я окажусь недостаточно благороден в присутствии двух академисток. И, разумеется, послал за нами следопытов Ординатории, оторваться от которых не составило труда.

  Госпиталес мы покинули с рассветом. Рассадив девушек верхом на кляч с поклажей, я увлек наш маленький караван за собой. След демона вел на юг, затем ощутимо забирая на юго-запад. Уже к вечеру первого дня я примерно представлял, куда мы идем: сверившись с картой, нашел в двух днях пути деревеньку у озера. Впрочем, меня интересовали не они, а ручей, вытекающий с юга и устремляющийся в направлении залегающего между лесами ущелья. Русло ручья даже на карте имело хорошо знакомую мне причудливую S-образную форму. Теперь я был уверен: наша цель пряталась под водопадом в ущелье.

  Вечером третьего дня мы встали лагерем у истока того самого ручья. Я как обычно занялся лагерем, а девушки убежали купаться, счастливые возможности помыться после трех дней утомительного пути. Пользуясь тем, что меня не видят, я добыл простеньким заклинанием дичь и когда красавицы соизволили вернуться к стоянке, над костром уже витал аппетитный аромат жаркого.

  – Завтра мы будем на месте.

  Ужин был съеден, Мириам, привалившись к седлу, потягивала вино из фляги, а Велена, как обычно, погрузилась в чтение. Мои слова привлекли их внимание, так что я, воспользовавшись случаем, решил сделать девушкам подарки.

  – Это та песня, что ты писал вечерами? – спросила Велена, рассматривая партитуру и слова; за эти дни мы как-то незаметно перешли на «ты», – По-селестиански... Какой интересный синтаксис... А вот это место... ух ты! Вот эти фонемы мы не изучаем – повезло, что я их осваивала факультативно...

  И, вскинув взор зеленых глаз, выпалила:

  – Потрясающе! Есть хоть что-нибудь, чего ты не можешь?

  Да, девочка. Увы, но я слишком многого не могу – поэтому, а не из глупого каприза, раз за разом соблазняю запретными знаниями таких, как ты.

  – Это одна из Литаний Изгнания, – пояснил я, пропуская ее вопрос, – если споешь ее правильно, сможешь разорвать связь демона с жертвой.

  – А одержимый так прямо будет стоять и ждать, когда вы его разуплотните, – вставила Мириам.

  Вместо ответа, я бросил к ее ногам тяжелый сверток.

  – Это твоя забота, заклинахер.

  – Не называй меня так! – привычно вспыхнула Мириам, но сверток приняла, – Ничего себе!

  И тут же добавила пару грязных словечек. Я вздохнул и посмотрел в огонь, решая, не бросить ли в нее головню.

  – Что это? – Велена явно впервые видела уродливую латную рукавицу, утыканную зазубренными шипами.

  – Психоперчатка, деревня ты! – огрызнулась беззлобно Мириам, – Но какая... это же настоящий адамантий!

  «Карбид вольфрама» – автоматически поправил я про себя.

  Мириам была малефикаром – представительницей «дикой» школы, то есть магии, никак не связанной с заклинанием вергилиума. Последней из тех, что разрешили теологи: церковь веками искореняла «нечистую силу» дикой магии. Малефикары, использующие власть собственной крови, преобразовывали ее в простые, но разрушительные заклятия, направляемые мощью заговоренных психоперчаток. Конечно, магия вергилиума, активированного сильным магом, намного разрушительнее, но иногда на поле боя просто невозможно по несколько минут петь и читать заклинания. Тут и пригождалась безудержная мощь входящих в раж малефикаров: как правило, эти агрессивные, слегка безумные, физически сильные люди шли вперед на острие атаки, грудью прикрывая рыцарей-Ординаторов в их сверкающих механических доспехах и боевых магов «чистой магии» с их всесокрушающими песнопениями. То есть, были пушечным мясом, говоря начистоту.