Текст книги "Чашка кофе и Белый Лис (СИ)"
Автор книги: Софья Ролдугина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)
На "Смертельные вагонетки" Летиция вела Белого с опаской и даже заранее взяла с него слово не чудить и не колдовать.
– Аттракцион и так жутковатый, знаешь ли, многим становится плохо, – предупредила она. – Ну, и вообще-то люди сюда пришли развлекаться, зачем портить им отдых?
– Я тоже пришёл сюда развлекаться, – проникновенно ответил Белый. – Считаешь, о жестокая, что лучше испортить отдых мне?
Летти пораскинула мозгами и зашла с другой стороны.
– Ну, вот, например, кофе. Со сливками – замечательно идёт, со специями, с сиропами, ликёрами – ещё лучше. Карамельный соус на шапке из взбитых сливок с шоколадной крошкой – вообще роскошь... Но чтоб оценить вкус, собственно, кофе, надо хоть разок попробовать без всего.
Белый Лис усмехнулся.
– О, что ж, отведаем же твоих "Смертельных вагонеток" без моих приправ. Но тогда и с тебя слово, о прекрасная: однажды ты примешь что-нибудь и от меня, не пытаясь перебить вкус ничем посторонним.
– По рукам!
Предложенная сделка явно больше напоминала аккуратно расставленную западню.
"Поинтересоваться, что ли, была ли это высокая поэтическая метафора или скабрезная острота? – размышляла Летиция. – Или не будить лихо?"
Интуиция молчала; возможно, это значило, что Белый сам пока не определился, что, собственно, имеет в виду, и оставил себе пространство для маневров.
Так или иначе, но на "Смертельных вагонетках" он вёл себя смирно, даже, пожалуй, слишком, а за поручень цеплялся так, что оставил вмятины. А когда состав вскарабкался на высшую точку и натужно заскрипел, точно вот-вот готов был свалиться, из-под маски донеслось что-то подозрительно похожее на ругательство.
"Ну-ну, тут тебе не спокойный, контролируемый волшебный полёт – подумала Летти с лёгким злорадством. Видеть спутника слегка напуганным было даже приятно. – А непредсказуемое творение человеческих рук, что гораздо страшнее".
– И ты получаешь от сего демонического механизма удовольствие, о... о... – спросил Белый кротко, очутившись на твёрдой почве. Подобающее случаю обращение он подобрать не сумел.
– Ну да!
– Воистину страшная женщина...
Летиция ощутила нечто вроде гордости за саму себя и в порыве хорошего настроения купила им по мороженому. Правда, после "Смертельных вагонеток" Белый смотрел на угощение без былого энтузиазма, и она решила следующим пунктом программы выбрать что-нибудь расслабляющее. Обзорная экскурсия по парку на музыкальном паровозе также обошлась без эксцессов, за что следовало бы поблагодарить очаровательную блондинку-гида, прочитавшую на редкость бессмысленную лекцию об аттракционах.
– Тебе нравятся женщины со светлыми волосами? – спросила Летти в шутку, накручивая каштановый локон на палец.
Белый обернулся к ней через плечо и замер. В ярком солнечном свете, посреди аляповатых декораций, он как никогда походил на призрак.
По спине пробежали мурашки, как на приёме у очень-очень красивого портного, который вроде как считается по умолчанию бесполым, но смотрит слишком внимательно и, снимая мерки, касается прохладными пальцами слишком легко.
– А ты, о прекрасная? Какие мужчины услаждают твой взор?
В горле разом пересохло.
– Услаждают? Конечно, нарисованные – пропорции идеальные, а проблем в перспективе никаких! – на рефлексах отшутилась Летиция и завертела головой, лихорадочно разыскивая повод сменить тему. – О, кстати о романтических предпочтениях. Ты знаешь, что общего между "Сплавом в гондоле по Туннелю Поцелуев" и "Домом бесконечного ужаса"?
– О, совершенно не представляю. Просвети же меня, – любезно предложил Белый, скрещивая руки на груди.
– В туннель идут парочки, которые уже определились со своими чувствами, а в дом ужаса – те, которые нет, – пояснила Летти довольно. В конце концов, за это наблюдение, подкреплённое логическими выводами в эссе, она получила в Высшей Школе свою первую награду на конкурсе. – Потому что в первом случае тискаются и целуются по взаимному согласию, а во втором... Ну, если изобразить испуг и в порыве чувств броситься спутнику на шею, то вроде как вы пообнимались, конечно, но – не считается... Э-э? Куда ты меня тащишь?
– Как – куда? – последовал исполненный достоинства ответ. – Разумеется, в "Дом бесконечного ужаса"!
– Ты хоть понимаешь, что сейчас косвенно признался мне в сердечной симпатии? – прыснула Летиция, увернувшись поочерёдно от тележки мороженщика и работника в костюме Зайчихи Марбл с кипой листовок.
Белый проигнорировал провокационный вопрос с изяществом, выдающим многолетний опыт в уклонении от неприятных тем, и поинтересовался:
– Ты бывала здесь прежде, о прекрасная?
– Да как-то не складывалось, – дёрнула она плечом.
– О, так ты имела исключительное счастье не сомневаться в своих чувствах и чувствах твоего спутника?
– Я имела счастье не сомневаться в отсутствии серьёзных чувств. Так что проверять, в общем-то, было нечего... Ну, за исключением тех случаев, когда я не была уверена, стоит ли суровый профиль или натуральный блонд волнительной перспективы слушать весь вечер сагу о подвигах в спортзале. Но тогда я прибегала к "Смертельным вагонеткам". Безотказный способ, знаешь ли.
– Любопытно.
Что именно его заинтересовало, Белый не пояснил. Да и на какое-то время стало не до разговоров – впереди показался хвост длиннющей очереди на аттракцион, а затем, собственно, и сам "Дом бесконечного ужаса" – фантасмагорическая чёрно-зелёная громадина, комбинация из слепленных между собою башенок, похожих на оплывшие свечи, неровных стен и кишок-переходов. Внутрь пускали только посетителей старше пятнадцати лет, якобы потому что жуткие кровавые инсталляции и проекции могли шокировать аудиторию помладше. Но удостоверение личности при входе никто не спрашивал, а большая часть очереди явно перекочевала в парк прямо со школьной скамьи.
Запретный плод сладок.
– Эй! А вы куда? Если хотите войти, вернитесь к стартовой линии!
Тембр был так похож на пронзительное сопрано старшей преподавательницы по риторике, которая не терпела опозданий, что Летиция невольно втянула голову в плечи. Белый тоже остановился.
На них почти в упор, с расстояния в полтора шага, пялилась сотрудница, следившая за порядком на аттракционе. Высокая дама с копной мелких-мелких пережжённых кудряшек, узколицая, сухая, строгая, она чем-то неуловимо напоминала надзирательницу в женской тюрьме.
И она явно видела.
– Ах, какая незадача, – промолвил Белый Лис с незнакомыми интонациями, ломкими, острыми, ледяными; казалось, что вот-вот расступятся края пореза на щеке, и выступит кровь. – Ну, что ж, иногда такие встречаются – один видящий на десять тысяч слепцов. Тебе не рассказывали, что иногда лучше отвернуться?
В руке у него неведомо откуда появилась тросточка – слишком короткая и тонкая, чтоб опираться, но её определённо было достаточно, чтобы разломать металлический лифт в многоэтажном доме. Летиция посмотрела на надзирательницу, на Белого, перевела дыхание...
...и сама не поняла, как умудрилась перехватить уже занесённую руку.
– Не надо, – сказала Летти очень-очень серьёзно. – Ты ведь ещё стихи не попробовал.
Лис не шевелился, наверное, целую секунду, явно пытаясь сообразить, причём тут поэзия. А потом рассмеялся:
– Будь по-твоему, о великодушная. В конце концов, всегда есть по меньшей мере два способа получить желаемое. Или избегнуть нежелательного.
И – стукнул тросточкой по мостовой.
Они тут же оказались внутри Дома Ужаса. А кудрявая надзирательница осталась снаружи – возможно, недоумевающая или рассерженная, зато невредимая.
Летиция привстала на цыпочки, опираясь Белому на плечи, и поцеловала его в шею; хотела просто губами прикоснуться, но увлеклась... увлеклась ещё... и, когда отстранилась, на коже краснело отчётливое пятно.
– Вообще из благодарности или по дружбе полагается легко чмокнуть в щёку. Но ты сам виноват – закрылся и сбил меня с пути истинного, – покаянно вздохнула она, глядя исподлобья.
– Не то чтобы я был сильно этим опечален, – задумчиво пробормотал Белый, прижав ладонь к шее.
Искусственные свечи таинственно мерцали, озаряя зеленоватым светом нейлоновую паутину, готичную чёрную мебель и набор склянок с надписью "яд" на трюмо. В глубине аттракциона, за перегородками, кто-то завывал и вздыхал. Сердце застучало громче, чаще, голову повело... Романтический момент испортила истошно заоравшая и вмиг поседевшая картина.
Летти отпрыгнула в сторону, едва не снеся декорации. Белый Лис одним ударом трости расколотил выпавший из шкафа скелет и огорчённо развёл руками:
– А ведь там даже завалящего демона не было – о, постыдная слабость! Механическая игрушка?
– Угу, а ещё экраны и лазерные проекции, – откликнулась Летиция, потрогав седеющий портрет. – Ух ты, как настоящий! Пойдём дальше?
Ей всегда хотелось поближе рассмотреть элементы аттракционов, узнать, как всё устроено, однако она раньше не рисковала выбираться за пределы маршрута, отмеченного светящимися линиями на полу. Но теперь не мешали ни формальные запреты, ни камеры наблюдения, ни замаскированные сотрудники в залах – на парочку странно ведущих себя посетителей никто не обращал ровным счётом никакого внимания. Можно было, например, заглянуть в чулан, где гнездилось привидение, и убедиться, что саван сделан из тонкой светящейся ткани. Или перегнуться через бортик и зачерпнуть из аквариума горсть резиновых глаз. Или забраться в ведьмину каморку – выяснилось, что у страшной-страшной куклы в "окошке" нижняя половина попросту отсутствовала. Или...
Белый не отставал – везде совался, всё ощупывал, исправно шарахался от муляжей, всплёскивал руками, охал, ненавязчиво обнимал, скользя ладонями то по талии, то по бедру. Это было весело, бездумно; временами накатывало ощущение вседозволенности – то ли из-за полумрака, то ли из-за поцелуя в самом начале.
"А нам ведь ночевать вместе, – думала Летиция. – Интересно, дойдёт до чего-нибудь серьёзного? Вообще мы знакомы меньше суток... И это были самые удачные мои сутки за последние лет пять".
За очередной поворот она завернула первой. И – застыла, как в стену врезалась.
В петле, тянущейся с потолка, покачивался труп.
В глазах потемнело.
...нет, никакой не труп, конечно, очередная роботизированная кукла, уже начинающая медленно тянуть руки и поднимать веки. Но Летиция пыталась вдохнуть – и никак не могла; перед глазами стояла другая комната, солнечная, светлая, с взмывающими вверх пылинками, с покосившимся карнизом над окном...
– Драгоценная? – осторожно спросил Белый, кончиками пальцев невесомо касаясь её плеча.
Обнимать не стал, как почувствовал что-то.
"Глупо было бы думать, что дом ужасов обойдётся без повешенного".
– Мне надо на воздух, – сказала Летиция, пытаясь выдавить из себя улыбку, любую, хоть даже страшненькую. – Всё в порядке, я не собираюсь играть по чужим правилам... по чужим правилам... – она резко выдохнула и шлёпнула себя по щекам. – Так. Здесь душно, правда, может, выйдем? И я хочу матери позвонить. Ничего?
Он молча взял её под локоть и повёл наружу – прямо сквозь стены, декорации, механизмы и муляжи. Заняло это не более минуты. Снаружи Летти достала телефон и набрала мамин номер; ответили не сразу.
– Давненько ты не звонила, солнышко.
– Ну, работа, всё такое! – с деланной живостью отозвалась Летиция. – Как вы там? Съездили на побережье, как собирались?
В течение следующей четверти часа на неё вывалили, как обычно, гору бессвязной информации – о повышении у отчима; о том, что младший из братьев готовится к поступлению в Высшую Школу и хочет пойти по её, Летиции, стопам; об ошеломляющих тропических ливнях на Южном море; о том, что во двор забрела чёрная собака, и на семейном совете постановили удочерить её и назвать Паркой...
Постепенно от сердца отлегло.
Коротко попрощавшись и пообещав звонить чаще, Летти обернулась к Белому, который всё это время терпеливо ждал в стороне, ковыряя информационный стенд. К тому времени от стенда, честно говоря, осталось не так уж много – собственно, только каркас.
– В парке, конечно, весело, но тут один недостаток: слишком много народу, – улыбнулась она бодро. – И ещё тут отвратительно кормят. Как насчёт того чтоб прогуляться до Воздушных Садов? Во-первых, там сейчас в разгаре сезон цветения лилий. Во-вторых, в конце бамбуковой аллеи есть кафе с традиционной кухней, где готовят просто потрясающе, только там бы и питалась, если б не Дора. Дора, как понимаешь, это святое.
– Ты умеешь сделать соблазны неотразимыми, о прекрасная, – степенно ответил Белый. – Что ж, веди. Мы снова поедем в ужасной механической повозке, начинённой демонами?
– На такси? Да, пешком тут далековато...
Так, болтая, они покинули парк аттракционов. Инцидент в доме ужасов по взаимному – безмолвному – соглашению решили замять, но Летиция понимала, что рано или поздно объясниться придётся.
"Всё потом, – думала она, вызывая такси. – Сначала – цветы и обед... или ужин? Нам определённо нужна пауза, передышка. А то уже глаза разъезжаются..."
Чешуйчатое глазастое существо размером с кошку, притаившееся у мусорного бака, ей определённо померещилось.
Если что и роднило Летти с городом, куда она переехала больше десяти лет назад, так это сложные отношения с везением, логикой и в целом с родом человеческим. Сити начали строить всего два века назад, но взялись за дело с размахом – лихо и разухабисто. Начать хотя бы с того, что холмистая местность, изрезанная бесчисленными глубокими оврагами и бурными речушками, долгое время вообще считалась непригодной для возведения чего-либо, кроме охотничьих времянок или рыбачьих навесов.
"Да ну, ерунда какая-то, – сказали первопроходцы. – Законы градостроительства – для слабаков".
Исходя из этого, собственно, они и продолжили действовать.
Невозможно проложить прямые дороги? А давайте тогда пророем холмы насквозь, под землёй оно даже лучше – солнышко не припекает, дождик не донимает.
Речки мешают? Так мостов наделаем всяких, покрасивее, от туристов отбоя не будет!
Нельзя строить здания выше четырёх этажей и заводы? Ну так давайте натыкаем по округе пока то, что можно, а там авось научный прогресс шарахнет...
И ведь шарахнул же!
Казалось, что само существование Сити бросает вызов учёным, архитекторам и инженерам. Сколько диссертаций было защищено, сколько консерваторских судеб разрушено – не перечесть! Город рос, словно какой-то безбашенный монстр, набивая пещеру сокровищами: чуть дальше на север, где холмы переходили в такие вполне себе полноценные горы, обнаружили и железо, и уголь, а на равнинах стали добывать известняк и доломит. Разбогатев на добыче и переработке, Сити получил в глазах человеческих ещё большую притягательность, почти гипнотическую. Если здесь что-то делали, то оно было либо самым-самым, либо вопреки.
Самая первая телебашня.
Самый большой театр.
Небоскрёб, возведённый по особой технологии там, где этого ещё никто и никогда не делал...
Апофеозом стали Воздушные Сады.
"Часть территории вы освоили, конечно. Вон, даже до залива добрались, – брякнул однажды некто высокопоставленный и скептически настроенный. – Но вот этот дикий-дикий участок с перепадами высоты в четыреста метров вам вечно глаза мозолить будет".
"Да вы что? – флегматично отозвался мэр, правнук тех самых первопроходцев. – А по-моему, вам".
И набрал пару номеров, созывая потомков гениальных безумцев, которые положили начало Сити. А через тридцать лет на пустыре, где глубокие каменистые расщелины прежде соседствовали с островерхими возвышенностями, раскинулся парк. Девяносто видов только деревьев, каналы, водопады, ручьи, застеклённые оранжереи... Изломанность рельефа на руку сыграла – здесь было теперь на редкость живописно, а необходимость передвигаться в основном на фуникулёрах и по подвесным дорогам лишь добавляла романтики. Воздушные Сады хорошо пропиарили в местной и иностранной прессе, обозвав "невиданным чудом света".
Неназванный высокопоставленный чиновник, говорят, то ли удавился от зависти, то ли съел собственный галстук.
Мэр наконец-то ушёл на пенсию, овеянный славой.
– ...ну, а мы получили самое чудесное место для отдыха, какое можно вообразить, – закончила Летиция длинный рассказ. – И хорошие поступления в бюджет, спасибо туризму. Эй, ты слушаешь?
– А? – рассеянно откликнулся Белый. И честно добавил: – Нет.
Летти проследила за направлением его взгляда и улыбнулась:
– Это глицинии, – повела она рукой, указывая на деревья с широкими сплющенными кронами, словно бы сплошняком увешанные пушистыми гирляндами – лиловыми, розовыми, белыми. – Они уже отцветают, жаль, мы самый пик не застали.
– Я знаю, – мягко ответил он. – В императорских садах, недалеко от того места, где я родился, тоже росли... Впрочем, не имеет значения. Пройдём же в парк. О, счастливая, счастливая моя доля, дважды отмерено мне удовольствие!
– Почему это? – заинтересовалась Летиция, направляясь к кассам. В отличие от парка аттракционов, очередей здесь особенных не было.
– Буду любоваться и цветами, и тобой, о прекрасная.
– Жаль, не могу вернуть тебе комплимент, – покаянно вздохнула она. Белый споткнулся и, удерживая равновесие, замахал руками самым неизысканным образом. – Тебя ведь, собственно, и не видно. Что не под хламидой, то под маской... То есть я хотела сказать "под роскошными одеждами, что ниспадают складками до земли".
Не успела Летти договорить, как он исчез. В горле сразу пересохло; за весёлыми приключениями и перепалками как-то совершенно позабылся первый момент страха и это совершенно серьёзное "я тебя съем". Но стоило Белому Лису скрыться, а значит, перевести её из разряда "своих", посвящённых, в категорию случайных прохожих – сразу всё прекрасно вспомнилось.
Здесь, рядом с Воздушными Садами, даже в ясные, жаркие дни на границе между поздней весной и началом лета, царила прохлада. Вход в парк располагался в низине, подъездная дорога долго-долго петляла между заросшими холмами; кое-где в глубине живописных чащоб виднелись особняки, большей частью сделанные "под континентальную старину", но довольно новые: когда Сады только открылись, многие проницательные дельцы закупили себе участки по дешёвке. С тех пор цена на окрестные земли только росла, дома и участки переходили из рук в руки, оставаясь просто предметом инвестиций: мало кто из приобретателей решался обосноваться тут надолго и таким образом упустить выгоду.
Истошно орали птицы; из касс, в которые упиралась мощёная булыжником мостовая, доносилась негромкая бодрая музыка; на автостоянке поодаль кто-то курил крепкие дешёвые сигареты, и смешивался с мощным, сладким и чуть затхловатым ароматом отцветающих глициний.
– Эй... – Летиция сглотнула. Потом взяла себя в руки и придурковато улыбнулась: – Эй, если ты прячешься, потому что хочешь сэкономить на билетах, то с радостью сообщаю, что Воздушные Сады – одно из немногих мест в Сити, где твой вид будет вполне гармонировать с окружающей обстановкой.
Совсем рядом послышался смешок. Летти обернулась – и никого не увидела.
– Я не беспокоюсь об этом, о прекрасная. Что до моих одежд... Есть время для тайн – и время, чтоб обнажить истину.
На плечи ей легли две ладони; сильные тонкие пальцы оканчивались не ногтями, а когтями – прозрачными, красивыми, аккуратно подпиленными, но слишком уж хищными.
– А сейчас – время стать невидимкой и напугать бедную беспомощную недеву? – со вздохом поинтересовалась Летиция, с трудом подавляя порыв дотронуться до злосчастных когтей.
Белый рассмеялся – и проявился, легко спрыгивая на брусчатку. Рука его соскользнула вниз, до талии.
– Ах, разумеется, нет. Прости меня, о остроязыкая: я задумался и затерялся между миром людей и духов.
Летиция, уловив момент, потащила Белого к кассам.
– Действительно, с каждым бывает. Я один раз села на автобус до Ремини, а приехала в Риццу. Тоже задумалась... Здравствуйте, нам два билета за полную стоимость, пожалуйста, – заглянула она в окошко.
Пока седоватый кассир, судя по многочисленным плакатам на стенах – поклонник тяжёлой музыки, маленьких белых собачек и раритетных паровозов, неторопливо распечатывал билеты и проводил оплату по терминалу, Белый с интересом осматривался. Из ворот как раз вывалилась занятная компания, трое парней и две девушки. Судя по странной одежде – у кого мешковатые пёстрые штаны и драные майки, у кого рубища, перепачканные красками – и по ожесточённым спорам о том, чья школа сильнее, Макгрегора или Ли Дацуо, это были молодые художники, скорее всего, из выпускного класса Академии изящных искусств.
– Склоняюсь перед твоей мудростью, о наблюдательная, – произнёс Белый, провожая их взглядом. – Похоже, здесь мой облик действительно не вызовет вопросов.
Летиция сграбастала в окошке билеты и подхватила его под локоть, утягивая к входу.
– Ты что, какие вопросы! Сюда частенько приезжают фотографироваться. Невесты в платьях и в откровенном белье, исторические реконструкторы, косплееры, молодые дизайнеры – кого только местный персонал не видел! Живописцы сюда приходят за вдохновением, чтецы проводят выездные выступления, туристы лишаются чувств от переизбытка прекрасного – словом, настоящее культурное место, куда там Эль Галери... Говорят, что если ты хочешь заставить досужего болтуна наконец-то заткнуться – приведи его в Воздушные Сады. И...
– И?
– И в подтверждение я умолкаю, – торжественно заключила Летиция.
Впрочем, совсем замолчать, конечно, не получилось. Ведь надо же было объяснить, как пользоваться фуникулёром, спасти лифт от разрушения, показать, как можно купить в автомате холодный кофе... Наконец, вежливо отвадить настырного фотографа, который и не подозревал, что шики-тики – это не приглашение к сотрудничеству и даже не грубое ругательство, а первый этап катастрофы. Словом, было весело, шумно и разнообразно.
И – красиво.
Ручьи, пруды, озёра, водопады, мосты; розы плетущиеся, кустовые, миниатюрные и гигантские; крупные колокольчики амариллисов и крошечные – гиацинтов; рыхлая пена голубых и пурпурных гортензий; душноватые лилии, яркие фрезии и герберы, нежные альстромерии, строгие каллы и скромные гвоздики – чего только не было! Склоны некоторых холмов точно укрывались красочными вуалями, с обрывов спускались лозы, цветущие и больше похожие на колючую проволоку, а потом буйство расцветки сменялось успокоительной глубокой зеленью... Не зря по Сити ходила легенда: мол, когда первого управителя Воздушных Садов спросили, на что уходит бюджет, он привёл вопрошающих в самое сердце парка. Говорят, они устыдились своих обвинений и, дабы смыть позор, бросились всей группой в самый глубокий овраг.
Впрочем, ни в архивах Серого Дома, ни в рапортах у патрульных не было ни одного упоминания о подобном происшествии. Разве что старый Мастер врачевания в соседнем госпитале припоминал, как давным-давно к нему привезли целую группу высокопоставленных столичных чиновников с переломами и ушибами.
Но то старый человек, он мог и ошибаться.
Подбираясь к кафе "Под сенью дерев" в дальнем конце бамбуковой аллеи, Летиция чувствовала себя одновременно измотанной, отдохнувшей и полностью удовлетворённой. Настроение стремилось к отметке "превосходно". Белый Лис не чудил; хорошенько оглушённый местными невероятными красотами, видимой хлипкостью канатной дороги и говорящими автоматами с напитками, он послушно занял место за столиком. Летти как раз объяснялась с официантом, когда зазвонил телефон.
– Ох... В общем, ему то же самое, что мне, – быстро закончила она, глядя на экран. И шепнула Белому, сделав страшные глаза: – Это Дора. Я отойду и отвечу, ладно?
Уже по тону, с которым телефонная трубка поприветствовала её, стало ясно, что домработница не в духе.
– Господин Физзел сказал, что вам нужна помощь, госпожа да Манча, – сухо произнесла Дора. – С упавшей полкой. И я взяла на себя смелость войти в квартиру в ваше отсутствие. Не в оговоренное время. Только чтобы впустить мастера. Приношу извинения.
– Нет-нет, госпожа Моретти, это мне стоит просить прощения за то, что я испортила вам отдых, – покаялась Летиция, пробираясь наружу, подальше от официантов с их любопытством, поближе к молчаливому и равнодушному бамбуку. Настроение стремительно поползло вниз, придавленное чувством вины. – У вас ведь были планы до четверга...
Под ногой что-то чавкнуло; мысок кроссовки погрузился в подтаявшее мороженое кислотно-розового цвета, видимо, обронённое невезучим ребёнком.
– Пустое, – отрезала Дора. – Но я расстроена. Очень расстроена. Томатный суп, рагу с кроликом, оладьи гречневые, кекс черничный – всё нетронутое. В мусорном ведре две упаковки от пиццы.
Совесть оскалила зубы и вцепилась в ногу. Ощущение было таким реалистичным, что Летиция невольно покосилась вниз, и вовремя: оказалось, что за джинсы действительно зацепился обрывок проволоки, обмотанный вокруг фонарного столба.
– Мне очень-очень жаль, госпожа Моретти, правда. Ко мне неожиданно пришли гости...
– Со своей едой? – несколько смягчилась домработница.
Гостей Летиции она не без оснований считала стихийным бедствием, хотя воочию наблюдала только депрессивно-психотическое пришествие Бэтса в один из тех редких моментов, когда они с Миной ссорились.
– Ну... – Несколько секунд честность поборолась со здравым смыслом и, увы, победила. – Нет, я сама заказала. Простите. Мне очень-очень нравится ваша готовка, правда.
– Но для гостей она недостаточно хороша. Понимаю.
– Нет-нет, просто речь зашла о пицце...
– И таймер. Мой таймер.
Это был удар в самый центр совести. Небо, конечно, не рухнуло на землю, а твердь не разверзлась, изрыгая огнь и дым – а ведь могли бы, из солидарности с внутренним состоянием Летиции.
"Вот ведь засада, – обречённо подумала она, застывая на месте. – Я совершенно забыла про таймер".
– Он сломался. Нечаянно.
– Конечно, – ответила Дора тоном, которым можно было бы наносить моральные травмы, несовместимые с жизнью. – Я куплю новый, с вашего разрешения, госпожа да Манча. И включу в месячный счёт за домашние расходы.
– Хорошо, – убито ответила Летти. – Правда, простите.
Но в трубке уже слышались гудки.
Обратный путь до кафе показался вдвое длиннее прежнего. К кроссовке, перемазанной мороженым, налип сор; содранная проволокой кожа противно саднила. Уже в дверях Летиция столкнулась с официантом, который нёс чайничек со свежезаваренным чаем и пиалы, и увернулась от кипятка только чудом.
Точнее, Белым.
– Шики-тики, тики-шики, – разочарованно вздохнул он, замахиваясь тростью – и мягко опуская её на плечо Летти. – И на минуту не оставить тебя, о прекрасная. Снова демоны сладострастно обвили тебя, точно заклятые. Гнев какого могучего и зловещего колдуна ты навлекла на себя?
– Всего лишь своей домработницы, – вздохнула Летиция. – И она не ведьма. Я сама виновата, надо было купить этот дурацкий таймер, а уже потом ехать развлекаться. Да и заказывать пиццу, когда целый холодильник еды... Ладно. Дора никогда не сердится долго.
Белый склонил голову плечу.
– Не стоит недооценивать женский гнев, о прекрасная. Но в одном ты права: всякая буря проходит. А та, что проходить не желает, пусть винит только себя за упрямство и не сетует на жестокую судьбу, что столкнула меня с нею. Ибо разве может буря тягаться с волшебником?
– Смеёшься? – фыркнула Летиция.
Тёмные тучи моральных терзаний, клубящиеся над самой макушкой, стали потихоньку развеиваться.
– Смеюсь, о прекрасная, – покорно согласился Белый Лис.– И смиренно напоминаю, что человек, названный тобою официантом, ожидает, когда мы выберем напитки.
В голове у Летиции тут же промелькнула идея, шальным хвостом сметая подступившую было хандру.
"Интересно, как он отнесётся к чаю с лотосом?"
Задуманный эксперимент с напитками провалился – или, наоборот, имел колоссальный успех, смотря с какой стороны подходить. Два чайничка должны были принести в конце трапезы, один с самым простым пакетированным чаем, другой – тот самый запредельный дорогой, лотосовый. На себе Летиция благородно решила сэкономить, однако не учла важного фактора: средняя порция острых овощей с морепродуктами здесь была в полтора раза больше, чем других в городских ресторанах. Белый опустошил свою тарелку воистину стремительно: видимо, полёты над городом и распространение хаоса забирали много сил. Маску он традиционно сдвинул набок, устроившись вполоборота. И пока Летти осторожно косилась на него, стараясь рассмотреть отражение его лица в далёкой витрине, подошло время десерта.
Белый приступил к нему первым.
– Как тебе лотосовый чай? – спросила она, сосредоточенно пытаясь насадить на вилку предпоследнюю креветку, особенно поджаристую и увёртливую. – Я сама ни разу не пробовала, говорят, это их специализация... В смысле, чайных мастеров тут.
– Восхитительно, божественно! – кажется, вполне искренне восхитился Белый Лис, пригубив из своей пиалы, и тут же потянулся к пирожному. Вилку он держал довольно ловко. – О, хоть что-то не испоганили вездесущие демоны!
Летиция удовлетворилась этим и только угукнула в ответ, добивая бесконечный, кажется, обед. И лишь добравшись до чая, обнаружила катастрофический промах: ей досталась порция с лотосом, а Белому – бурда из пакетиков. По большому счёту это было не страшно, тем более что основное блюдо и сладости его явно заинтересовали гораздо больше, но что-то щёлкнуло в голове, переключая мозги в режим детектива. Слишком уж много накопилось странностей, связанных с гостем из книги...
Первая странность – его облик. Нарочито церемониальные одеяния, страшно неудобные в повседневной жизни; маска, в которую он вцепился, образно говоря, всеми четырьмя лапами, и в которой невозможно есть или пить. Всё это ассоциировалось у Летиции с неким искусственно возведённым барьером между Белым Лисом и окружающим миром. Подсознание любезно подкидывало целых три варианта культурно-исторических трактовок. Так мог бы выглядеть, к примеру, средневековый врачеватель, входящий в заражённый город – маска, закрывающая лицо, и многослойные одежды должны были защитить его от болезни. Невеста в традиционном наряде с фатой тоже оказывалась полностью спрятанной от посторонних взглядов, но уже по другим причинам: чтоб не сглазили, не навредили. Ну, и третья...
