Текст книги "Титаномахия (СИ)"

Автор книги: Софья Потоцкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

Анджела подошла к примостившейся прямо на земле компании храмовников и возмутилась:

– Ну вы даете! Ломанулись в темень кромешную, оставили бедную женщину на произвол судьбы. А я должна в платье прыгать по кустам.

Сзади, с трудом переводя дух, появился Гор.

– Ну и быстрые вы, ребята, сил нет, ей-богу. Уморили.

– Ладно, – воскликнул Укео, – раз уж все собрались, давайте что ли тост!

– За твою победу в Турнире, Укео! – провозгласил Ван.

– О-о-о!!! – раздался общий одобрительный возглас, – За победу Укео!

– Спасибо, друзья. Я хотел бы…

Но никто так и не узнал, чего хотел светлейший Укео, потому что со стороны города вдруг раздался тяжелый перестук копыт. Все вскинули головы.

– О, только не это… – захныкала Анджела, – Я больше не могу. Этот Черный Паладин за нами везде гоняется! Давайте скорее убежим!

Но убежать компания уже никуда не успела. Потому что Черный Паладин (а это действительно оказался он) был уже здесь. Он придержал коня и молча уставился на вскочивших на ноги товарищей. Но это было еще не всё. Вампирша прекрасно видела в темноте и потому первая заметила, как из-за плеча Черного Паладина выступила громадная фигура Демонолога.

– Ну вот и приплыли. Сушите весла, – обреченно сказал Ван.

– Кто это? Ты их знаешь? – голос Укео был немного звонче и резче обыкновенного. Но больше он никак не выдал своих чувств. Он, казалось, даже не испугался. Может быть, только чуть удивился.

– Я не знаю, КТО они, но знаю, что они прекрасно умеют убивать, – глухо отозвался Четвертый. – Вон тот Черный, на лошади, на моих глазах разнес в щепки полусотенный отряд и ни разу не поцарапался.

Укео набычился. Ему редко попадались такие противники. Точнее – никогда. Светлейший явно решил драться. Ван не знал, куда деваться самому и что делать с упрямым Седьмым. Не потащишь же его силой. Да и куда тащить? От этой черной парочки нигде не спрячешься. Знать бы еще, что им нужно…

– Эй! Вам чего от нас надо? – крикнула Анджела. Она всегда озвучивала то, о чем другие только думали про себя. – Что мы вам сделали? А?

Но старания парламентера не увенчались успехом. Вампирше не ответили. Но зато Черный Паладин внезапно соскочил с коня, достал свой жуткий меч и направился к сгрудившейся в кучку компании. Сомнений не оставалось – он собирался убивать.

Ван, Укео и Фиона схватились за рукояти мечей. Сталь мечей Храма тускло сверкнула, обнажаемая второй раз за день. Но теперь уже не на потеху зрителям, а для того, чтобы защищать своих хозяев. Анджела ни на что не надеялась, но все равно достала свою эльфийскую дубинку. Умирать, так с музыкой.

Храмовники сделали шаг вперед, занося для удара мечи. Широкие юбки скрывали движения ног, клинки дрожали от напряжения, глаза искали слабое место в бронированной туше рыцаря.

Но в тот самый миг, когда три лезвия, словно три жала уже смотрели прямо в лицо Черному Паладину, Демонолог за его спиной воздел руки и прорычал что-то страшное. И в один миг вся команда замерла на месте, будто парализованная. Анджела не могла шевельнуть ни рукой, ни ногой. Ван стеклянными от ужаса глазами глядел на приближающегося Черного Паладина. Фиона пискнула что-то нечленораздельное, а Гор затейливо заматерился сквозь зубы.

И только один светлейший Укео избежал этой участи. Он мельком оглянулся на друзей, замерших в самых угрожающих позах, смачно плюнул в куст и бросился на Черного Паладина.

«Ничего не понимаю! – думал Ван. Он еще мог думать каким-то крошечным краешком мозга, который не был парализован страхом за свою жизнь, за жизнь друзей и жизнь светлейшего, – Демонолог. Управляет нами. Но не управляет Укео…».

Звякнул о тяжелую броню рыцаря клинок храмовника, Паладин махнул мечом и промахнулся. Снова тусклое «звяк» и снова промах Паладина. Слишком быстрым, слишком вертким оказался светлейший Укео. Каждый раз он легко уклонялся от удара.

«…Демонолог управляет нами всеми, – мысль Вана словно билась о стену и бессильно сползала вниз, – Еще немного и все мы по приказу демонолога нападем на Укео. Он не управляет светлейшим. Не может. Что-то мешает ему. Поэтому с Укео сражается Черный Палладин.

Что у него есть такого, чего нет у нас? Меч? Одежда? Ботинки? Амулет? Кольцо? Зажим? ЗАЖИМ!

О, Богиня, смилуйся над нами, какие же мы идиоты! Мы самые настоящие кретины. – Ван даже прослезился от избытка чувств и внезапной догадки, – Зажим принадлежал матери Укео. Он охраняет Укео от демонов! Охраняет, а не подчиняет его кому-то. Какие мы балбесы. В зажиме наше спасение. В зажиме и в мастерстве Седьмого Ранга».

И в этот самый миг светлейший Укео, со всех сторон прощупавший оборону Черного Паладина и не нашедший ни единой щели, тоже решил, что спасение только в мастерстве Седьмого Ранга.

Особое Мастерство, когда воин настолько велик духовно, что в битве становится с мечом одним целым. Он будто бы освобождает на миг душу меча и, сливаясь с ней своей душой, разит противника. Силу такого удара и предел его измерить еще не удалось никому, потому что ни одно существо до сих пор не смогло уцелеть после такого удара.

И сейчас светлейший Укео, обеими руками воздел меч к ночному небу, словно стремясь вонзить клинок между звезд. И он засветился, от рукояти до кончика лезвия. И Укео стал похож в этот миг на бога войны Бэла, с занесенным над головой горящим мечом.

И вдруг Укео рванул на себя клинок, пригнувшись, припав к земле, он сам начал светиться. Сначала слабо, будто перенимая сияние у меча, а потом все сильнее и ярче. В конце концов, стало уже невозможно различить, где меч, а где его хозяин. У самой земли напружинился полыхающий сгусток огня.

Все это произошло в считанные секунды, и лишь для Вана и Фионы каждое действие имело собственный смысл и собственное место в ритуале высвобождения души.

Черный Паладин успел лишь шагнуть вперед и занести над головой свой страшный черный меч. И в этот момент Укео (или это был уже не совсем Укео) распахнул руки в стороны – они в один миг стали горящими крыльями. И когда черный меч был в самом зените, готовый вот-вот начать опускаться, чтобы рассечь надвое противника, с земли прямо на Паладина рванулась огромная огненная птица.

Ван никогда раньше не видел этого единственного, особого удара Седьмого Ранга. Он поразился его красоте. И даже в этот миг, скованный по рукам и ногам, подчиненный Демонологом, почти потерявший волю, веру и надежду, мастер Ван улыбался. Улыбалась и Фиона. А вот Анджела с Гором, понятия не имевшие ни о каких Ударах, только пораженно ахнули.

И было от чего ахнуть. Огненная птица ударила Черного Паладина в грудь, сшибла его с ног и взмыла в небо горящим метеором.

А когда огненный росчерк в небе исчез, путники поняли, что снова могут двигаться. Анджела судорожно огляделась по сторонам. Демонолог исчез. А Черный Паладин лежал на земле. Он весь дымился. Жутко было смотреть на то, как из узкой щели глухого шлема клубами вьется черный дым. Значит, внутри Паладин весь сгорел дотла.

Через несколько минут на место битвы вернулся светлейший Укео.

– Как я его!!! Видели? – первым делом воскликнул Седьмой.

Ван с Фионой рассмеялись. А Гор с Анджелой едва не рыдали от облегчения. Они уже и не надеялись на то, что останутся в живых.

Компания справедливо рассудила, что сегодня на них уже точно никто не нападет. И потому Укео решил вернуться в таверну и отметить еще одну победу обильными возлияниями. Идею с радостью поддержали.

Когда допили бутылку рисовой водки, а также восемь бутылок вина и бочонок пива, Ван сказал:

– Знаешь, Укео, а ведь отец очень волнуется за тебя.

Совершенно трезвая Анджела, на которую только зря переводили драгоценный продукт, злобно взглянула на храмовника: «Явно не с этого разговор нужно было начинать, пьяная рожа, – думала вампирша, – Сейчас же Укео нас мигом раскусит». Но Укео был тоже далеко не трезвым, поэтому никого он раскусывать не стал. А вместо этого, как и ожидал Ван, начал рассказывать. Видимо тема эта была для светлейшего наболевшей, поэтому говорил он с горечью и очень жалобно:

– Ван! Ну что ты понимаешь? А? Ты бы понимал, если бы твой отец был Седьмым. А моего отца зовут Истарниу. Понимаешь меня? Светлейший Истарниу. Он в Ханне царь и длань Богини. А я никто.

– Что ты такое говоришь, Укео? – Ван обнял друга за плечи.

– Да то! Если мой отец идет по улице, про него говорят: «Смотрите, вон идет светлейший Истарниу». А когда я прохожу мимо, я слышу: «Смотрите, вон идет сын светлейшего Истарниу». Я устал, Ван. Я устал быть сыном светлейшего. Я хочу быть собой. Я сам светлейший, в конце концов. Или кто-то здесь оспорит это???!!! – Укео поднялся на ноги, хватаясь за рукоять меча. Седьмого тут же схватили за руки и утолкали обратно за стол.

– Никто не собирается оспаривать твое мастерство. Всем известно о твоем таланте, Укео. – Анджела увещевала разбушевавшегося храмовника, – Нельзя вот так сразу хвататься за меч. Зачем ты по дороге в Аларат зарезал пол деревни?

Укео тяжелым задумчивым взглядом посмотрел на вампиршу, стараясь сообразить, кого и когда он зарезал.

– Когда?

– Не знаю когда! Деревня на дороге от Ханна в Аларат – одна единственная.

– А! – Укео, видимо, вспомнил, – так я там никого не зарезал.

– Да? А нам сказали, что ты половину людей убил, а другую половину искалечил.

Седьмой расхохотался.

– Да я даже не поцарапал никого. А только штаны им посрезал. А чего они? «Не лапай наших девок». Там девки-то… Страшные, как смертный грех, а еще туда же.

– Так никого и не убил?

– Никого.

– Это хорошо. Но, может быть, вернешься все таки домой? – Ван прямо посмотрел Укео в глаза. – Мы тут чего только про тебя не передумали. А отец твой вообще с ума сходит.

– Как?

– Да так. Волнуется очень. – Анджела хитро взглянула на Укео. Ей было известно, что он очень любит своего отца.

– Он так и сказал?

– Так и сказал.

– Эй! А вы что с ним разговаривали? Погодите, так это не он ли вас послал? За мной?

– А ты думал, мы действительно на Турнир приехали?

– Ну вообще-то да… Так вы еще мне и наврали!

– Мы думали, что ты невменяемый, – буркнул Гор.

Укео засмеялся.

– Да уж. Невменяемый. Да что-то, знаете, так мне стало тошно в Ханне. Два Седьмых в одном Храме – это перебор. Я хотел стать свободным. Просто уйти и все. В Турнире вот поучаствовать, показать себя людям, чтобы они знали, что меня зовут не «сын светлейшего Истарниу», а светлейший УКЕО.

– Послушай, но ты ведь стал Седьмым совсем недавно. А твой отец намного старше тебя. – Ван ударял рукой по столу в такт каждому слову. – Ты, едва родившись, хочешь, чтобы о тебе знал весь мир. И обижаешься, когда тебя узнают по твоему отцу. Ты подожди немножко. И тебя станут называть по имени.

– Да! – вставила Анджела. – А на счет свободы ты это… погорячился. От кого ты хочешь быть свободным? От Богини? От Храма? От отца?

– Нет, нет, ты что, Анджела?

– Ну а какая разница тогда, ГДЕ служить Богине?

– Я хотел найти в каком-нибудь городе Храм и стать там начальником воинской стражи. – Укео отхлебнул из стакана. – Я сам хотел быть главным в своем собственном Храме.

– Укео, проснись! – Ван ошарашено уставился на друга. – Ты? Начальник храмовой стражи?

– А что?

– Издеваешься?! – Ван в волнении вскочил на ноги. – Да бедный Храм! И бедная его воинская стража!

– Ты лучший боец, Укео, – Ван сбавил тон, увидев, как внезапно Седьмой залился краской до корней волос, – ты лучший боец, которого я знаю, но ты же не выдержишь в Храме. Представь только! Постоянно на одном месте. Сидеть за столом, разбирать бумажки, слушать донесения, изо дня в день, изо дня в день! Укео! И где та свобода, о которой ты мечтал?

Седьмой, вытаращив глаза, смотрел на Вана. Видимо он не думал о такой перспективе своего будущего.

– Твоя молодость пройдет над бумажками, Укео! – подлила масла в огонь Анджела. – Лучшие годы уйдут, а ты сможешь вспомнить только то, как ты участвовал в Великом Турнире.

– Точно… – пораженно прошептал Укео. – Точно. Чуть не попался! Друзья, слава Богине, что вы меня нашли и спасли от этого всего. Я почему-то об этом не думал.

– Укео, ты должен благодарить своего отца. Это же он послал нас за тобой. Возвращайся домой.

– Я… наверное.

– Ты ездил сюда далеко не зря. Судьба тебя привела в этот город и на этот Турнир. – Анджела ласково посмотрела на Седьмого. – Ты ведь нашел здесь Фиону.

Шестая покраснела и вцепилась в стакан с вином.

– Но теперь пора домой возвращаться. Отец будет счастлив снова тебя увидеть, – вампирша радостно оскалилась. Здесь можно было позволить себе быть собой – все свои.

Укео долго молчал. Вертел в руках вилку, шмыгал носом, но, в конце концов, сказал:

– Наверное, вы правы. Я вернусь домой. Завтра же.

– Укео! А как же Турнир? – Ван уставился на Седьмого.

– А что мне Турнир, Ван? Я и так знаю, что победа будет моя. Пусть кто-нибудь другой получит эти деньги. Ведь я не из-за золота сражался. А мой Турнир уже закончился. Пару часов назад. И я в нем победил. Потому что на кон ставилось не золото и даже не слава. Там были ваши жизни. Ну и моя заодно.

– Да, кстати. – Анджела закатила глаза к потолку. – Спасибо что ли… За то, что спас нам жизни.

– Пожалуйста. – Укео рассмеялся.

На следующий день все пятеро сели в поезд до Ханна и через несколько дней уже были в Храме. Весть о том, что Светлейший Укео прибыл в город, разнеслась по всему Храму. Трое друзей не стали мешать семейным сценам и разошлись по домам. Очень хотелось отдохнуть, наконец, после всех этих злоключений со счастливым финалом.

А на утро их снова вызвали в Храм.

Светлейший Истарниу очень горячо поблагодарил троицу за то, что его сын снова дома и предложил друзьям всё, что они захотят, в награду за проделанную работу.

Анджела поразмыслила и сказала, что у нее все есть. А то, чего у нее пока нет, Храм все равно ей дать не может, да и вообще всему свое время. Она очень тосковала по вампирскому могуществу, которое придет к ней еще очень нескоро. И никакой Храм, никакая Богиня не в силах будут ускорить этот процесс.

Гор тоже подумал, покрутил длинным носом, сказал «ей-богу» и «право слово» и отказался от награды.

А Ван, скромно потупив голубые глазки, сказал, что недавно получил Четвертый Ранг, но не собирается останавливаться на достигнутом. Воин просил только о том, чтобы ему дали хорошего Учителя.

– Ну что ж, – с улыбкой произнес Истарниу. – Я думаю, достопочтенный Канимуру возьмется за ваше обучение, мастер Ван. Как вы думаете, достопочтенный Канимуру?

Шестой скептично взглянул на Четвертого и кивнул.

Ван нервно сглотнул. Напросился. Канимуру славился очень эффективным, но очень жестким обучением. Не миновать теперь мастеру Вану битья.

Через несколько недель друзья узнали, что в Великом Турнире победил Эльнар Шестирукий.

КОНЕЦ ПЕРВОГО ПРИКЛЮЧЕНИЯ.