Текст книги "Волшебный дипломат"

Автор книги: Софья Андреева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Глава пятнадцатая
АЯЗ ИЩЕТ СВОЙ ВОЛШЕБНЫЙ ДИПЛОМАТ

После исчезновения Карманкула, Аяз решился взяться за дело. Хоть он был уверен, что все бессмысленно. Но неведомое ранее чувство ответственности теребило мальчишку, призывая к действиям. Вспомнив приемы разведчиков из телесериалов, он нарисовал схему-список людей, кому, возможно, был нужен волшебный дипломат.

1. Даут

2. Лидия Мидиевна

3. Фель Менович

4. Менька, Лимуза

5. Плень Иванович

6. Смокинг

7. Безмен

8. Родители

"Менька с Лимузой отпадают, они узнали о волшебных свойствах дипломата только после того, как я его отдал Смокингу". И Аяз аккуратно вычеркнул их из списка. "Фель Менович и Плень Иванович тоже не могли поменять дипломат. Фель Менович узнал о дипломате тоже после приезда Смокинга, а когда Плень Иванович появился, у меня уже была подделка". Через секунду их фамилии исчезли из списка. Аяз вычеркнул фамилию Лидии Мидиевны, удивившись, зачем он вообще её туда вписал."Так, теперь с родителями. А что с родителями? – думал Аяз. Получается, они тоже никогда не видели настоящего дипломата, и Безмен не видел, и Смокинг не видел. Один Даут только видел. Значит, только Даут мог поменять мне дипломат".

От этих мыслей о своем друге Аязу стало ещё тоскливее.

"Интересно, – подумал Аяз, – кто помог ему изготовить такую точную копию? Завтра в школе придется разбираться. Может, позвонить сегодня?"

Решив оставить неприятный разговор с Даутом до утра, Аяз спрятал список в ящик письменного стола.

Утром, наскоро позавтракав, Аяз вылетел из дома, торопясь появиться в школе раньше Даута. Он так усердно торопился, что чуть не выскочил на красный свет светофора. Было огромное желание рвануть через пустую дорогу, только где-то вдалеке маячила сверкающая машина. Мальчик уже приготовился перебежать пустую дорогу, как его внимание привлек приближающийся черный автомобиль. Аяз сразу же узнал машину дипломата Хоринотрундии. Автомобиль приближался, притормаживая на желтый свет светофора. Вспыхнул зеленый для Аяза, но мальчик не двигался, мысли о господине Джонсоне Всенаме напомнили ему о недавнем случае.

Через секунду Аяз уже аккуратно стучал пальчиком в стекло автомобиля:

– Господин Всенам, я так рад вас видеть, – кричал Аяз в тонированное зеркальное стекло.

Из первой двери выскочил охранник серьезных размеров. Нахмурившись, он прогудел:

– Пацан, брысь от машины, запачкаешь!

– Я только хотел поприветствовать господина Всенама, – промямлил мальчик, не переставая стучать в стекло.

Стекло опустилось и из окна выглянуло разглаженное лицо с маской улыбки господина Джонсона Всенама.

– О, кого я есть созердумать, мой крошка друг!

Аяз, видя, что времени у него осталось почти ничего-секунда, и вспыхнет зеленый для посла, – сделав плаксивую гримасу на лице, прошептал:

– Пожалуйста, господин Всенам, подбросьте меня до школы.

– Но… – кисло протянул Дипломат, – ну корошо.

Не успев закрыть дверцу, Аяз почувствовал, что машина тронулась.

– Как поживайть молодочка человек, – учтиво спросил Дипломат, играя роль гостеприимного хозяина.

– Прекрасно, – соврал Аяз, и забарабанил пальчиками по крышке дипломата.

– Господин Всенам, – обратился Аяз к послу, – в прошлый раз вы подарили мне свой кейс, но я в суматохе забыл его забрать, – и Аяз потянулся за кейсом Всенама.

Господин Всенам вздрогнул от неожиданности. Схватив обеими руками свой кейс, он вскрикнул:

– О, там важный бумага.

– Да заберите свои важные бумаги, а кейс мне отдайте, это же, вроде, как мой подарок, – и немного подумав добавил, – подарок вашей Великой страны Хоринотрундии.

– Это другой кейс – это есть подарок президента вашей страны. Ваш кейс, я вручать вам завтра на школьной сантиметре, ой… досочке… – и господин Всенам ласково похлопал Аяза по плечу.

– Линейке, – подсказал Аяз.

– О, да, да, я есть плохо говорить ваш язык.

– Прекрасно! – барабаня пальчиками, ответил Аяз; задумавшись, он обидчиво забубнил что-то себе под нос.

– О чем думайть? Размышляйт?

– Да так, – отмахнулся Аяз.

Ему вдруг захотелось наговорить кучу гадостей этому лощеному послу Хоринотрундии. Вспомнив, какое удивление вызвал у него волшебный дипломат, Аяз продолжил:

– Вот вспоминаю заклинание своего волшебного дипломата.

– Что есть заклинание? – подпрыгнул посол.

– Волшебные слова, их надо обязательно говорить каждые три дня, иначе дипломат потеряет свою силу.

– А что есть за слова? – напрягся Всенам.

– А зачем вам? – прицепился Аяз.

– Да так, интересно, – равнодушно отмахнулся Всенам.

– Да я пошутил, – кисло улыбнулся мальчик, – и нет у меня волшебного дипломата.

Губы Джонсона Всенама расплылись в очаровательной улыбке.

– Понимайт, понимайт.

Заметив косой взгляд мальчика, Всенам вытащил сигареты и закурил. Руки его подрагивали.

Машина затормозила, дверца открылась, приглашая мальчика освободить салон. Подхватив свой дипломат-подделку, вежливо улыбнувшись и поблагодарив, Аяз вышел.

– Что-то надо делать, – хаотически соображал он. Его не отпускало предчувствие чего-то невыполненного, уходящего. Неожиданно для себя, дернув ручку дверцы, он закричал:

– А ну, верни мой дипломат!

– Какой дипломат? – обалдел от неожиданности посол Хоринотрундии.

Аязу вдруг стало стыдно от нелепости положения, но отступать было поздно.

– Верни, говорю! Я все знаю. Или я закричу на всю улицу, что вы вор волшебных дипломатов.

– Хорошо, хорошо, садись в машину, я сейчас освобожу твой дипломат от своих бумаг, – вдруг серьезно сказал Всенам.

Не ожидая такого поворота событий, Аяз совершил ошибку. Бухнувшись на сиденье рядом с Всенам, он стал ждать выполнение обещанного.

Всенам полез в карман, вытащил носовой платок с какой-то бутылочкой. Прикрыв свое лицо платком, он распылил содержимое бутылочки в лицо Аязу.

– Что вы де… – не успел договорить мальчик, как окунулся в темноту.

Когда Аяз очнулся, было уже очень темно, пахло бензином, резиной и очень болела голова. Было неудобно лежать в маленьком замкнутом пространстве. Приподняв голову, мальчик больно ударился о какое-то металлическое ребро, и тут же услышал:

– Ах, да, о пацане… – Аяз узнал голос Всенама. – Самолет у меня вылетает через четыре часа, значит, через пять часов откроешь багажник. Я думаю, у него хватит ума выбраться из него. А я в это время буду уже в небе… – услышал Аяз удаляющийся голос. Последних слов мальчик уже не расслышал.

"Значит, я в багажнике, и мне ещё долго предстоит здесь валяться. Интересно, сколько времени я уже здесь?" – думал Аяз. Он ещё раз пошевелился, попытался перевернуться, открыть капот, но со связанными руками и ногами сделать это было сложно. Еще пару раз ударившись лбом, ногой, плечом и, наконец, успокоившись, он прислушался.

Время тянулось медленно; иногда Аяз переворачивался, пытаясь, насколько это возможно, найти более удобное положение своему занемевшему телу. Он задавал себе миллион вопросов, не находя на них ни одного ответа. Как там родители? Что сейчас – день ли ночь? Ему уже казалось, что про него совсем забыли. Наконец он уловил шуршание, затем щелчок. Яркий свет ударил в глаза, заставив их зажмурить, кто-то небрежно дергал его за руки и ноги, освобождая от пут. Свет погас, и опять стало тихо и темно.

Полежав ещё две-три минуты, Аяз пошевелил затекшие тело. Кровь, почувствовав свободу, смело ринулась ко всем клеточкам организма, доставляя мальчику резкую боль освобождения. Вывалившись из багажника, он с трудом разглядел нечеткие очертания фигуры.

– Очухался, – услышал Аяз. – Сейчас я отвезу тебя домой, – продолжал тот же голос, – садись в машину.

Попытавшись подняться на ватные ноги, и не удержавшись на них, мальчик словно баран ударился лбом об дверцу машины.

– А… – возмутился голос, – красавицу мою сломаешь. Аяз почувствовал как сильные руки подхватив его, сунули на заднее сиденье автомобиля. – Кажысь не поцарапал, – устраиваясь на сколько возможно, услышал бормотание Аяз.

Ворота заскрипели, открывая пространство ночи. Машина лениво перекатывалась по ухабам, плавно покачиваясь по колдобинам. Аяз абсолютно не ориентировался в местности. Сплошная черная масса леса, прорезанная узкой замысловатой дорогой, спряталась под покрывалом тумана. Вскоре дорога разгладилась, навстречу стали попадаться одинокие автомобили. Несколько крутых поворотов, и машина въехала в город. Тут Аяз уже стал примечать знакомые места. Заехав на теневую сторону улицы, машина остановилась около дома мальчика.

Водитель, за всю дорогу ни разу не произнесший ни одного слова, сказал:

– Выноси свой лоб! Чуть машину не угробил.

Но Аязу и не надо было этого говорить, он уже хлопал дверцей автомобиля освобождая его.

Водитель выглянув в окошко заорал:

– Дома есть холодильник?

– Есть, – несмело произнес Аяз.

– Вот и хлопай его дверцей, – взревел тот.

Машина заурчала, трогаясь с места. Отскочив от неё на три шага, Аяз оглянулся, но машину уже поглотил серый туман. Только удалявшееся урчание мотора напоминало Аязу о случившемся. Как только этот звук стих, мальчик бросился домой.

Он только успел вставить ключ в замок, как дверь сама распахнулась, и на пороге появились родители. Прижав к себе сына, мама расплакалась.

– Сынок, милый мой, живой, – услышал Аяз.

– Ты знаешь, который теперь час? – сурово спросил отец, так как ему тоже очень хотелось обнять сына, приласкать и пожалеть мальчика, но он боялся показаться сентиментальным. – Ну, я жду ответа…

– Нет, не знаю…

– К твоему сведению, уже четыре часа утра. Где ты был?

– У меня украли мой волшебный дипломат, и я его искал, – тихо проговорил Аяз.

– Да, да. Даут так и предполагал, – затараторила мама, – надо ему позвонить. Подожди, надо позвонить и в милицию, и директору школы… – и женщина, бормоча что-то себе под нос, бросилась к телефону.

– Не надо никому звонить, я же здесь, дома, – устало протянул Аяз.

– Вот поэтому-то и надо позвонить, ведь все они волнуются за тебя, предупредил отец.

– Почему они волнуются? – удивился Аяз.

– Понимаешь, – грустно ответил отец, – мы тебя ждали до двенадцати часов ночи, но когда ты не появился ни в час, ни в два, мы начали бить тревогу. Пошли тебя искать, но туман – гений игр в прятки, обыграл нас, мы заблудились уже в детской песочнице. Пришлось вернуться и ждать до утра.

Мама усердно крутила диск телефона, иногда платочком смахивая слезу со щеки.

Через пятнадцать минут, когда Аяз с родителями уже пили чай, прибежал Даут. Поздоровавшись, он разглядел огромнейший синяк на лбу друга:

– Извини…

– За что? – удивился Аяз.

– За то, что не поверил тебе. А где ты был?

– Искал дипломат.

– Нашел?

– Нет, но я знаю, где он может быть.

– Где? – привскочил с табуретки Даут, расплескав горячий чай.

– Поосторожней! – посоветовал отец Аяза. – Давай, сынок, рассказывай.

– Мы можем ещё успеть. Сегодня туман, значит нелетная погода.

– А причем здесь летная погода? – удивился Даут.

– Осталась надежда, что наш дипломат ещё не улетел, – ответил Аяз.

– Он что, ещё и летать умеет? – поинтересовалась мама. – Это как ковер-самолет?

– Нет, дипломат летать не умеет, а вот наша Ворона умеет, Даут сам видел, – гордо сказал Аяз.

Увидев испуганное лицо женщины, Даут поспешил её успокоить:

– Я пошутил насчет Вороны, а Аяз очень доверчивый, вот и попадает во всякие истории.

– Не буду ничего рассказывать, – насупился Аяз и, встав из-за стола, стал собираться.

– Ты куда?

– В аэропорт.

– Зачем?

– Туда поехал господин посол Джонсон Всенам, теперь у него мой волшебный дипломат. Может, ещё успею.

– Я с тобой, – в один голос сказали все.

После непродолжительных дебатов, решено было оставить маму отвечать на телефонные звонки, а мужчины возьмут на свои плечи задание более ответственное – это поездка в аэропорт. Папа настаивал на том, что уже поздно, и придется смириться с потерей, но мальчишки решили все-таки съездить, просто так, для очистки совести. Мужчины собрались: в пять часов утра они вышли из дома.

До аэропорта добрались без приключений, на первом рейсе автобуса. Правда, папа по пути забежал к своему другу и оттуда вышел с тяжелой сумкой.

– Зачем это? – поинтересовались друзья.

– Может, пригодится, – потряс ею отец, – работает безотказно, с этой штукой открываются любые двери, даже к президенту.

– Это твое новое изобретение? – поинтересовался сын.

– Ну, да, – заулыбался отец, – по-другому никак не получается, а этот способ проверенный.

Глава шестнадцатая
АРОМАТЫ ПРИКЛЮЧЕНИЙ

Покинув автобус с сонным водителем, отец заторопился:

– Где здесь туалет?

– Судя по запаху, там, – указал Даут на левое крыло аэропорта.

– Ты, пап, сходи, а мы тебя здесь подождем.

– Ты мне нужен, – схватив сумку, заторопился отец. – Даут, здесь покараулишь, пока мы переоденемся.

– Зачем?

– Для конспирации.

– Это как революционеры! – восхищенно воскликнул Аяз. – А в туалет идти обязательно? Там же дышать нечем.

– Так надо, – буркнул отец и силой потащил мальчика по лестнице вниз. «Ароматы» воздуха подсказывали о близости цели. Захлопнув дверь, он достал из сумки серые тряпки.

– Переодевайся.

Поморщившись и заткнув нос, Аяз подчинился.

Двумя пальцами приподняв безобразные штаны, Аяз уловил смрад.

– Что это за химическое оружие, – задыхаясь, застонал мальчик.

– Спецодежда, – буркнул папа, натягивая перчатки, а затем штаны.

– Бе, какая гадость, весь воздух испортили, – возмутился мальчик. – Может, не надо? – с надеждой переспросил он.

– Может, действительно, не стоит, – задыхаясь, засомневался отец, держа в руках куртку от спецовки, – да ну… зачем нам этот дипломат, жили без него и дальше проживем.

Глубоко вздохнув, чуть не задохнувшись, Аяз стал залазить в штаны:

– Раз надо, так надо, – успокаивал он себя.

Когда они вышли из туалетной комнаты, Даут их не узнал. Увидев двух грязных рабочих, он уступил им дорогу и отвернулся, пытаясь поймать глоток свежего воздуха.

– Ну все, мы готовы, – сказал маленький рабочий, подходя к Дауту.

– О, это ты, так воня… – но, заметив взгляд отца Аяза, Даут осекся.

– Нам пора, – сказал папа. – Твоя задача, – обратился отец к сыну, молчать, а твоя, Даут: смотреть в оба и примечать! Пока мы будем в самолете, ты остаешься в здании аэропорта.

– Ну, пошли, – надвинув кепку на глаза, решительно двинулся отец по направлению таможенного контроля. В руке он тащил какие-то железные трубки, банки.

К стойке таможенного контроля стояла небольшая очередь. Люди предусмотрительно отодвигаясь на почтительное расстояние и вытаскивая носовые платки, беспрекословно пропустили двух рабочих.

Высокий таможенник с белозубой улыбкой выглянул из-за монитора компьютера. Лицо, секунду назад являвшееся воплощением безукоризненной красоты, постепенно покрылось гримасой презрения. Потянув носом и затаив дыхание, он сквозь зубы выдавил:

– Кто такие?

– Санэпидемстанция, – и, махнув рукой в сторону сына, бросил, ассенизатор на Хоринотрундийский самолет по спец. пропуску.

– Почему идете здесь, а не по служебному входу?

– Там посол. Здесь велено.

– Документы?

– Вот, пожалуйста, лениво вытянул бумагу отец, нечаянно просыпав серый порошок клопомора и дуста.

– Аккуратнее, – поморщился таможенник.

Аяз из-под козырька кепки наблюдал, как таможенник Речкин, так значилось на табличке, прикрепленной на лацкане пиджака, брезгливо взял бумажку.

"Уж не сын ли это великого спортивного комментатора?" – припоминал Аяз фамилию.

Развернув её, Речкин ужаснулся, из бумажки посыпались тараканы, клопы и всякая нечисть.

– Да, да… – округлив глаза, потеряв дар речи, защелкал зубами страж границы.

– Извини, друг, я на работе, при исполнении, так сказать… – пожал плечами отец, – документы ассенизатора проверять будешь? – поинтересовался он.

Набрав полную грудь воздуха и чуть не задохнувшись, раскрасневшийся таможенник повизгивая, самоотверженно стряхивал с себя кровных врагов санэпидемстанции.

– Не будешь, значит, – выждав паузу, подытожил отец. Аккуратно сложив серую бумажку, выпавшую из рук таможенника, и, подхватив сумку с инструментами, он направился на летное поле, где на солнышке в обществе серых самолетов сверкая грелся, белый лайнер посла Хоринотрундии. Сын семенил следом, отпугивая своими ароматами пассажиров и работников аэропорта. Стая черных ворон потянулась нескончаемым шлейфом за Аязом.

Беспрепятственно преодолев длинноногую стюардессу, брезгливо выскочившую из салона, отец облегченно вздохнул:

– Вот, сынок, умей пользоваться слабостями людскими. А теперь за работу. Ищи свой дипломат.

В салоне, кроме накрытого столика, было пусто. Открыв багажное отделение, Аяз охнул: все полки и весь пол был аккуратно заставлены сумками, как две капли воды сходными с его дипломатом.

– А как его здесь найти? Зря пришли, – заплакал Аяз.

– Нда, – почесал в затылке отец, – задача усложняется. Ну, думай, а мне придется протянуть время, – и, надев на лицо себе и сыну маски, отец закачал насос, разбрызгивая пульверизатором гадостный клопомор.

Глава семнадцатая
СЛОМАННЫЙ КАБЛУК

Карманкул рассказал мне много сказочных историй. Я их слушала и записывала. Я не знаю, сколько прошло времени, но туман уже стал рассеиваться, и вскоре объявили посадку ряда рейсов, однако моего среди них не было. Меня все время тревожила мысль об украденном паспорте. В очередной раз задумавшись об этом, я услышала:

– О чем думаем? – это спросил Карманкул.

– Извините, но мне все-таки неудобно из-за паспорта.

– А, ты об этом, вот возьми, верни, – и Карманкул протянул мне паспорт.

Отложив блокнот в сторону и взяв паспорт, я встала. От долгого сиденья затекли ноги. Спускаться на высоких каблуках было не удобно. Я уже увидела того респектабельного человека, который стоял у стойки кафе и наслаждался утренним кофе, но…

– Зачем я одела эти босоножки, ведь не люблю же каблуки; да, чего только не сделает женщина ради красоты…, – думала я, приближаясь нему.

То ли я засмотрелась, то ли устала, но моя левая нога подвернулась, и я услышала треск ломающегося каблука моих дорогих, новых хоринотрундийских босоножек. Потеряв равновесие, я стала глупо размахивать руками, пытаясь найти опору. Вдруг мои пальцы наткнулись на что-то мягкое, податливое. Инстинктивно схватившись за неведомое, но казалось спасительное, я почувствовала, что падаю, – увлекая за собой молодого человека, цепко держа его за полы пиджака.

Должна сказать без лишней скромности, что грохот был не малый. Тем более что ещё упал и столик, за который пытался удержаться молодой человек.

Я не помню, сколько мы копошились на грязном, залитом кофе полу, но мне помогли подняться два здоровенных верзилы, при этом закрутив мне руки за спину.

Отряхивая от грязи свой пиджак, посол Хоринотрундии рассвирепел:

– Куда смотрейт полиция?

– На вас смотрит милиция, – ответили неизвестно откуда взявшиеся два милиционера.

Увидев спрятанный за поясом Джонсона пистолет, нас попросили пройти в кабинет стражей порядка. Джонсон попытался объяснить, что у него самолет и дипломатическая неприкосновенность.

Я ковыляла на сломанном каблуке, пытаясь сумочкой прикрыть дырку на чулке. Украдкой бросая взгляд на любопытную толпу мгновенно собравшуюся на месте происшествия, я стыдливо пыталась отряхнуть с платья пыль. В толпе зевак ободряюще улыбнулся Карманкул. "Вот и отдала паспорт, сделала доброе дело… Не делай добра, не получишь и зла…" – бормотала я себе под нос.

Ответив на ряд формальных вопросов, я услышала:

– Зачем вы напали на господина посла?

– Да я и не собиралась на него нападать.

– А господин посол утверждает, что вы сзади пытались снять с него пиджак, кстати, очень дорогой. Знаете, как это называется? – спросил милиционер.

– Да, знаю, – защищалась я, – мелкая неприятность.

– Это называется разбойное нападение. Что, понравился пиджачок господина Джонсона? – съехидничал милиционер.

– Понимаете… – начала я объяснять ему.

– Ничего не хочу понимать! – прогремел страж порядка, стукнув кулаком по столу. – Зачем вы подошли к господину?

– Я хотела вернуть ему паспорт.

– Что-о-о… – округлив глаза, протянул милиционер, – Значит, вы ещё и его паспорт умыкнули?

– Нет, меня попросили его вернуть.

– Кто попросил?

– Я его случайно нашла, – я поняла, в каком глупом положении оказалась: если сейчас начну рассказывать о Карманкуле и сказке, то меня посчитают не только бандиткой, но и сумасшедшей. "Дешевле молчать", – решила я, потому что босоножки уже отправили на экспертизу на случай подпила, колготки тоже забрали оставив мне только одни дырки. На самолет – практически опоздала, так как уже давно было объявлено об окончании посадки. Вместо того, чтобы усаживаться в мягкое кресло авиалайнера, я сейчас торчала на табуретке в комнате милиции. Если лавина идет, то обязательно где-то рядом. Меня спасало только то, что Джонсон куда-то очень торопился и все время поглядывая на часы – бубнил, что его ждут государственные дела, что он без претензий к этой террористке, причем все время намекая о важности содержимого его багажа.

Вскоре меня отпустили из-за отсутствия заявления от пострадавшего. Джонсон Всенам, подписав какие-то бумаги, выскочил из комнаты милиции. Выйдя босиком, я оглянулась в надежде найти киоск, где могла бы приобрести какие-нибудь тапочки. Тут мой взгляд наткнулся на Карманкула. Насупившись, я отвернулась и зашагала в противоположную от него сторону.

– Ну, не обижайся, – услышала я сзади, – смотри, что я тебе купил. Я думаю, что тебе понравится, – и Карманкул, забежав вперед, открыл крышку коробки, на дне которой лежали замечательные удобные босоножки. Сердце мое стало медленно оттаивать. Взглянув на свои босые ноги, я присела на скамейку и стала обуваться. Пока я колдовала над застежками, Карманкул посвящал меня в тайну моего падения.

– Понимаешь, надо было во что бы то ни стало задержать Джонсона. Поэтому пришлось пожертвовать твоим каблучком.

– Я все ещё не понимаю, зачем надо было его задерживать? – удивилась я.

– Посол обманным путем завладел волшебным дипломатом Аяза, а Аяз опаздывал в аэропорт, так что пришлось помочь. Пока ты сидела в комнате милиции, а Джонсон вместе с охранниками находились рядом с тобой. Аяз проник в самолет.

Когда сказка закончится, тогда я тебя с ними познакомлю.

* * *

Когда объявили об окончании посадки на мой рейс, я, махнув Карманкулу на прощание рукой и схватив дорожную сумку, ринулась к таможенной стойке для прохождения регистрации.

Некультурно подвинув культурную очередь пассажиров, я гордо «предъявила» свои документы таможеннику. «Речкин» прочитала я на табличке, прикрепленной к лацкану пиджака. "Уж не родственник ли это великого спортивного комментатора", – подумала я, пытаясь успокоиться после пережитых событий. Пальчики мои дрожали, язык заплетался, глаза нервно подергивались.

Речкин вкрадчивым голосом поинтересовался:

– Наркотики, крутобаны, ценности, контрабанду, незаконный груз имеете?

– Нет, – затрясла я головой. "Интересно, – подумала я, – неужели он ждет ответа «Да».

– А почему вы дрожите? – зацепился он.

– Замерзла. У меня колготки порвались.

Взглянув на меня, он сквозь зубы процедил:

– Пройдемте со мной на личный досмотр.

– Что, опять проблемы? – возмутилась я. – Да меня только что проверяли.

– Очень хорошо, если другим можно, почему нам нельзя. Прошу вас, – указал Речкин на серую дверь

Процедура досмотра заняла не более пятнадцати минут. Все закончилось относительно благополучно, если не считать оторванных каблуков новых босоножек, отпоротой подкладки сумочки. Попрощавшись с милыми дамами и выйдя из комнаты досмотра, я обратилась к Речкину.

– Я не опоздаю на самолет?

– Нет, не опоздаете, – улыбнулся он, – вы вообще никуда не полетите.

Мои ноги задрожали, по телу побежали мурашки от холода и страха.

– Я не ослышалась?

– Это ваш паспорт? – показал он мне мой документ.

– Да, – закивала я головой.

– Вы уверены?

– Абсолютно.

– Подпишите, – пододвинул он мне бумагу.

– А в чем, собственно, дело? – возмутилась я. – Что за бумажки вы мне суете?

– Подпишите, это акт проверки вашего паспорта, – ласково успокаивал меня Речкин, – небольшая формальность.

Взглянув в бумагу и ничего не поняв, я гордо заявила:

– Я отказываюсь подписывать без адвоката.

– Вам же хуже. Своим некорректным поведением вы усугубляете ваше незавидное положение.

– Ничего не понимаю.

– Не родился ещё такой человек, который бы разобрался в нашем таможенном законодательстве. Хотя это так легко, как в сказке: "Корешки мне, вершки тебе". Нам права, вам обязанности.

– Давайте, отложим это дело до моего возвращения, нехорошо задерживать самолет.

– А самолет давно в воздухе. А вам предъявлено обвинение в незаконном приобретении паспорта. Где вы получили его? – потряс он перед моим носом красной книжечкой.

– По месту жительства.

– Так вот бланки этих паспортов вашим ЖЭКом не получались, а вот и справочка, – и Речкин сунул мне под нос какую-то бумажку. Буквы плясали злорадный танец, не давая себя прочесть.

– Ну как же… – растирая слезы, всхлипывала я, – ну как же… – пыталась что-то сказать в свою защиту. Но тут к стойке таможенника подошел Джонсон Всенам.

Брезгливо взглянув в мою сторону, он поприветствовал Речкина.

– Господин посол, а мне сказали, что вы через служебный вход выйдете, скрылся за улыбкой Речкин.

– Я с народом. Мой дипломат, паспорт, – протянул документы посол.

– Ой, что вы, что вы, ещё приезжайте, – замахал ручками Речкин, гордо стукнув штампом в декларации. – Привет вашей стране.

Взяв декларацию, Всенам обратился к Речкину:

– Что с этой женщиной? – подразумевая меня, спросил он.

– А так… нарушитель границы, контрабандист, – пренебрежительно махнув рукой, бросил Речкин.

– Я так и подумайт, – сказал Джонсон и сунул бумагу в кейс.

Через секунду декларация посла, вылетев из кейса, запорхала по залу.

– Это, кажется, ваша декларация, – воскликнул Речкин и бросился ловить бумажку.

– Какой возмутительный оплошность, – воскликнул Джонсон и подумал: "Надо же так опростоволоситься". – Не аккуратно работаете. Сунуть ведь тоже надо уметь. Понаблюдав как Речкин безрезультатно пытается отловить бумажку, Всенам потеряв надежду бросился на помощь. Получив разрешения от сквозняка, бумажка словно заигрывая проносилась перед носом посла, умело варьируя между растопыренными колбасными пальцами охраников.

Воспользовавшись суматохой, я открыла кейс Всенама, там на дне лежал черный дипломат со сломанной ручкой. Это был тот самый, волшебный дипломат Аяза, о котором говорил Карманкул.

– А что, если проверить, – мелькнула мысль. Схватив свой паспорт, я сунула его в дипломат Аяза. Хлопнув крышкой, стала ждать – дипломат бездействовал. Казалось прошло более двух с половиной ужасных часов ожидания, от страха ноги подкашивались, исполняя роль кренделей. Ну, ну, – стенала я от нетерпения. Дальше ждать не было времени. Бланк декларации пошалив под сводами аэропорта, степенно покачиваясь стал приземляться. Джонсон, опередив Речкина на долю секунды, и поймав лист декларации, уже направлялся к стойке таможенного контроля… Выхватив паспорт из дипломата, я пыталась унять дрожь, овладевшую моим тщедушным телом. – Кажется никто не заметил.

Проводив господина Джонсона Всенама, Речкин вспомнил обо мне.

– Так, значит, вы – контрабандистка.

– Вы ошибаетесь, – заулыбалась я, – паспорт-то настоящий.

– А я и не говорил, что он поддельный, я только утверждаю, что он приобретен незаконным путем.

– И что мне за это грозит? – поинтересовалась я, поняв, что спорить бесполезно.

– Штраф.

– Сколько?

Пощелкав кнопочками на клавиатуре и взглянув на монитор, Речкин гордо произнес:

– Девять тысяч крутобанов.

– Да ну? – от удивления присела я. – Я и цифр-то таких не знаю.

Посчитав в уме, я пришла к выводу, что если я буду ежемесячно отдавать всю свою зарплату, мне на выплату всего штрафа потребуется 76 лет.

– У меня же нет таких денег, – сквозь слезы промямлила я.

– Работать надо. Дамочка, освободите помещение, ваш самолет давно улетел, не мешайте мне работать, – отключился от меня Речкин.

– Это, наверно, опять замыслы Карманкула, – подумала я и поплелась в здание аэропорта.

А в это время, пока я препиралась с Речкиным, посол Хоринотрундии поднялся по трапу самолета. Мысленно он ругал все: даже погоду – непредсказуемую в этой стране.

– Что здейсь делайть этот рабочий? – зажав нос, возмутился посол Хоринотрундии, внезапно появившийся в салоне и увидев копошащихся существ, разбрызгивающих какую-то гадость.

За его спиной стояла стюардесса, задыхаясь то ли от волнения, то ли от гордости, и пыталась объяснить:

– Это вот санэпидемстанция уничтожает вирус, очищает салон от паразитов.

– Я сейчас умирать, – застонал Всенам и, бросив все, схватился за нос.

– Не надо, а кого я полечу? – засуетилась стюардесса. – Неужели и на вас действует? – удивилась она.

Когда очередная струя, усердно пущенная отцом в сторону посла, пронеслась всего в полумиллиметре от носа господина Джонсона Всенама, тот, задохнувшись от клопомора, вылетел из салона.

– Аяз, выходи, а то назревает скандал, – окликнул его отец.

Из багажного отделения появилась голова в зеленой поролоновой маске. Сдернув её, Аяз произнес:

– Дипломата нигде нет.

– Уходим, – заторопил отец, засовывая инструменты в сумку, – скорее, пока они не очухались.

– Я сейчас, – возразил Аяз и ринулся в багажное отделение. Что-то непреодолимо тонкое удерживало мальчика. Он чувствовал, что это близко, ещё немного – именно та малость, которой ему всегда не хватало.

Вскоре, схватив один из дипломатов, он заспешил к выходу. Тут его взгляд упал на кресло. На его подушке красовался кейс посла господина Джонсона Всенама. Секунду помедлив, мальчик схватил этот кейс.

– Не смей, – крикнул было отец, но Аяз решительно щелкнул замками и откинул крышку.

Вот он, его дипломат! Вот же он лежит в кейсе посла. Недолго думая, Аяз схватил эту черную коробочку, на её место водрузив дипломат из багажного отделения.

Облегченно вздохнув, отец потащил сына к выходу. На нижней ступеньке лайнера сидел посиневший от клопомора посол с прикрытыми глазами. Стюардесса старательно обмахивала клиента подолом юбки.

Оставшись незамеченными, отец с сыном устало миновали летное поле, вошли в здание аэропорта. Они беспрепятственно проследовали мимо задержавшего дыхание таможенника Речкина.

Так и не найдя Карманкула, я пошла на автобусную остановку. Проходя через двери аэропорта, я заметила, как мужчина, собирающий милостыню, встал, подхватил проходившую мимо старушку под руку и направился за угол здания аэропорта. Я засеменила за ними.

– За нами кто-то следит, – громко сказал старичок, постукивая тросточкой.

От услышанного ответа, я аж вздрогнула:

– А это она Карманкула ищет, – ответила старушка и, повернувшись ко мне, приветливо сказала: – В том, что ты не улетела, Карманкул не виноват, это сказочные герои расшалились, законотворчеством балуются, для людей пишут законы, для себя – права, а на друзей – компромат.