Текст книги "Магия, любовь, Голливуд"
Автор книги: София Веларди
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)
Джек медленно вышел на берег и прошёл вдоль кромки океана по мокрому золотому песку. Его одежда быстро высохла, он с удовольствием вдыхал солёный воздух, его настроение немного улучшилось. Он положил в пакет высохшую «ведьмину петлю», и ещё какое-то время провёл на пляже, наслаждаясь прекрасным пейзажем.
Потом он решительно дошёл до автомобиля, завёл мотор, выехал на дорогу и направился в сторону кинокомпании Пола Хаггарда.
***
Голливуд
– А, привет, старина! – Пол поднялся из-за стола навстречу другу, с чувством пожал ему руку, и внимательно посмотрел Джеку в лицо.
– Что такое, Пол? Ты не узнаешь меня? – Джек улыбнулся и присел в кресло у окна, рядом со старым товарищем он чувствовал себя лучше.
– Нет… Просто ты сегодня выглядишь немного иначе, чем в последнее время.
– Как?
– Как-то неоднозначно… Посмотри на себя сам, – и Пол поднёс к лицу Джека небольшое зеркало в красивой оправе.
Гамильтон рассматривал себя в зеркале совсем с другим чувством, чем накануне. Вчера он делал это ради Бриджит, а сегодня – ради себя.
Он увидел, что очень бледен, и в тоже время на его впалых щеках горел лихорадочный румянец, под глазами залегли синие тени. А, вот ещё… В его густой шевелюре цвета воронова крыла появилась седая прядь. А ещё вчера её, кажется, не было.
– Ну, как ты себе? – спросил он своё отражение.
Он отложил зеркало, налил себе минеральной воды и пару минут смотрел в окно. Потом решительно повернулся к другу, хранившему всё это время напряжённое молчание.
– Пол, я хочу серьезно с тобой поговорить. Разговор будет серьёзный и… необычный. Только не думай, что я сошёл с ума. Да, физически я не в лучшей форме, но голова работает ясно. Пожалуй, можно констатировать, что наконец-то она стала у меня работать впервые за последние два года.
– Рад это слышать, – Пол опустился в соседнее кресло. – Я весь внимание.
– Для начала я скажу, что решил воспользоваться твоим предложением. Помнишь, ты мне рассказывал, о каком-то тихом райском уголке?
– Да, это маленький городок на побережье. Его скорее можно назвать посёлком или общиной. Может быть, ты знаешь, что голливудская звезда 60-х Эдвард Корнуолл, перед съёмками очередного фильма исчезал примерно на месяц из Лос-Анджелеса и его никто не мог найти?
– Да, я что-то такое слышал, – протянул Джек. – И что?
–Лет пятнадцать назад он покинул этот мир. А так как Корнуолл был чем-то обязан моему отцу, и у него не было своих детей, то я получил небольшое наследство – уютный коттедж в маленьком местечке под названием Стилл-Хейвен. Как оказалось, именно там он скрывался перед съёмками – набирался сил, отдыхал, работал над ролью. Кстати, после завершения съёмок он тоже ездил туда восстанавливаться.
– Ты там был? – заинтересованно приподнял бровь Джек.
– Да, заезжал как-то раз, давно, на пару дней, мне было интересно посмотреть на убежище знаменитого актера.
– Хорошее место?
– Я бы хотел там встретить старость, – Хаггард улыбнулся. – Представь себе – океан, сад, тишина, покой. Спокойные вечера на веранде, запах цветов и солёных волн. Людей мало, все друг друга знают, живут там из поколения в поколение, просто, без затей, обеспечивают себя сами практически всем. Интернет только на почте, в госучреждениях, и у некоторых горожан, мобильной связью почти не пользуются – жители не хотят. Я уверен, если ты отключишь свой телефон, тебя там не найдут, ты сможешь спокойно поработать над сценарием, поразмышлять о фильме, отдохнуть, восстановить силы.
– Так что, там почти нет никакой связи с внешним миром?
– В коттедже есть телефон, интернет я тоже распорядился провести – дом не далеко от почты, и его смогли подключить. Так что ты будешь иметь преимущество – ты сможешь связаться с тем, с кем захочешь, а с тобой связаться можно будет только через электронную почту, если только ты добровольно не дашь номер стационарного телефона.
– Ты говоришь, это что-то вроде рыбацкого посёлка? Там можно будет арендовать яхту?
– Этого делать не придётся – у Корнуолла была небольшая яхта. Как ты думаешь, её название? Вернее, имя?
– ? – Джек приподнял бровь.
Пол широко улыбнулся и с чувством сказал:
– «Мэрилин».
– Старая гвардия была верна своим идеалам, – Джек тоже улыбнулся. – А дом? Там можно жить?
– Да, конечно. И за яхтой, и за домом присматривают. В доме я произвел некоторые работы, не нарушая общего очарования, так сказать, повысил уровень комфорта. Так что, даже такому привереде как ты, должно быть удобно. Да ты сам посмотришь, вот тебе адрес, – Пол набросал несколько слов на листке бумаги и вытащил из ящика стола ключи. – Вот, возьми. Да, а о чём ты хотел со мной поговорить?
– Видишь ли, Пол, дело необычное. Возможно, даже опасное…
– Ты меня заинтриговал, – по серьёзному тону друга Пол понял, что Джек не шутит, и ему захотелось немного снять напряжение. – Начало прямо как в заправском триллере. Ты помнишь, какие истории мы любили рассказывать друг другу в летних лагерях?
– Конечно, помню. – Джеку тоже не хотелось придавать своему рассказу излишнюю драматичность. – «В одном чёрном-чёрном городе, на чёрной-чёрной улице стоял чёрный-чёрный дом…»
Мужчины заговорщицки посмотрели друг на друга и рассмеялись.
– Знаешь, дружище, пожалуй, сейчас, через много лет одна из таких историй меня догнала. – Джек жестом пригласил Пола сесть в кресло напротив. – Что тебе известно о Салемских ведьмах?
– Ну, в общем, не так много… Расскажи…
– В 17 веке в Салеме разгорелся большой скандал, который со временем перерос в целое историческое явление. По навету двух молодых барышень, были обвинены в колдовстве, подвергнуты пыткам и казнены более двадцати женщин. Я не буду обсуждать сам процесс, и то, что в большинстве это были состоятельные, деловые женщины, имевшие свой бизнес – что по тем временам было дикостью. Вполне возможно, что, уничтожая представительниц этого нарождающегося класса бизнесвумен, мужчины Салема старались на корню задушить женскую инициативу, и, кстати, присвоить их богатства. Первой жертвой, с которой всё началось, и которая была первой казнена – стала негритянка по имени Титуба.
– Титуба… Имя необычное, но, как ни странно, знакомое…
– Так вот. Именно на Титубу вначале указали те самые две молоденькие девушки. Они заявили, что её призрак является им, и пытается их заставить предаться дьяволу. К сожалению для Титубы – она умела ворожить, и иногда это делала по просьбе жительниц Салема. Кроме того, при обыске, у неё нашли несколько колдовских предметов, и также, всё те же благочестивые девушки на суде дали показания, что она заставляла их принимать участие в колдовских обрядах и летала на шабаш. Как ты знаешь, когда я писал «На закате судьбы», то для книги мне потребовалось изучить факты, относящиеся к Салемской охоте на ведьм. Среди прочего я нашел описание и рисунки колдовских предметов, которые были найдены у Титубы и других женщин, обвиненных в колдовстве. Расскажу тебе только об одном, он называется «ведьмина петля». Её было очень просто изготовить: длинная верёвка, сплетённая из нескольких нитей, и немного белых гусиных или чёрных вороньих перьев – вот всё, что было нужно. Идеально – добавить волосы или кровь жертвы.
Сам ритуал прост: ведьме достаточно было сплести определённым образом из нескольких нитей верёвку, произнести нужное заклинание и назвать имя жертвы. На каждый узел ведьма слала своей жертве проклятия и в узел втыкала перо. Потом это «творение» ведьма прятала в постели жертвы и человек погибал. Снять чары с этой «ведьминой петли» мог только человек, обладающий соответствующими силами и знаниями. Но это нужно было знать и сделать быстро, иначе…
– Джек, всё это познавательно, но к чему ты мне это рассказываешь? – Пол в недоумении смотрел на друга.
– Вот что я нашел сегодня, случайно, под кроватью. Лежало с моей стороны. – Джек достал из кармана пиджака небольшой пакет и встряхнул его.
На полированную поверхность антикварного столика с лёгким шорохом выпала верёвка, сплетённая из трёх грубых нитей, с воткнутыми чёрными вороньими перьями.
– Боже, Джек, – Пол сначала отпрянул, а потом придвинулся и с интересом стал рассматривать необычный предмет. – Это оно самое?
– Судя по всему – это «ведьмина петля». – Джек взял из инкрустированного ящичка сигарету, щелкнул зажигалкой и с наслаждением затянулся.
– У тебя в доме, под кроватью?
– Да.
– В двадцать первом веке?!
– Да.
– Но откуда?!!
– Дружище, ты провёл тщательное расследование относительно Бриджит. И некоторые факты, ставшие мне известными благодаря твоей работе, помогли мне сделать свои выводы.
– Да? Ну-ка, ну-ка…
– Твои изыскания, – Джек улыбнулся, – были направлены только на саму Бриджит?
– Да… А разве есть кто-то ещё?
– Ну, конечно, ведь вокруг Бриджит много людей. Но, есть одна фигура, которая выделяется из всех.
– Кто?
– Её служанка, её доверенное лицо – Титуба Джонс.
– Титуба… Боже, Титуба! Прямо, как та самая Титуба из сказки про Салем!
– Пол, в том-то и дело, что это не сказка. И Бриджит, и Титуба – обе родом из Салема.
– Ты думаешь, что Титуба подложила тебе под кровать эту… вещь?
– Думаю, да.
– Но зачем?
– Давай размышлять логически. Итак, во-первых, мы знаем, что Бриджит сорок два года, но она выглядит на двадцать пять. Во-вторых, люди, с которыми Бриджит тесно общается, жалуются на недомогания…
– Да, и цветы, не забудь про цветы – они вянут! – Полу особенно жаль было цветы – ведь они ни в чём не были виноваты.
– Да, и цветы, которые вянут, особенно жаль, ведь они не могут за себя постоять. – Джек с пониманием улыбнулся другу. – Далее, её мужья – один после разрыва с ней погибает, второй – уезжает из страны.
– Ты думаешь…
– Я предполагаю, Пол… – Джек сделал паузу, – я только предполагаю, что её верная и преданная служанка Титуба, с помощью магических заклинаний, забирает жизненную силу у других людей, у растений – как же мы можем забыть про цветы! – и отдаёт её любимой хозяйке. Результат превосходный – Бриджит цветёт и молодеет на глазах.
– А как ты думаешь, сама Бриджит в этом участвует?
– Не уверен, – Джек в очередной раз затянулся сигаретой. – Не могу себе представить, что Бриджит, талантливая, красивая женщина выдёргивает у вороны перья и втыкает их в верёвочный жгут.
– Да, это трудно себе представить. Но почему Титуба хотела погубить тебя?
– Я думаю, что наибольший эффект даёт жизненная сила влюбленного человека. Я люблю Бриджит, и моя любовь, моя страсть и влечение, делает мою энергию наиболее полезной и сильнодействующей.
– Боже… – в который раз за этот вечер помянул Господа Пол. – Что же теперь делать?
– Повторю, всё это – мое предположение, основанное на знании истории Салемского процесса, твоём расследовании, логических умозаключениях и наличии вот этой самой верёвки. Из всего вышеперечисленного – только верёвка с вороньими перьями факт, не требующий подтверждения. Вот она спокойно лежит у тебя на столе – одновременно нереальная, и самая что ни на есть настоящая.
– Послушай, может быть пойти и прямо спросить у Титубы…
– Что спросить? Дорогая Титуба, это правда, что ты занимаешься колдовством? – хмыкнул Джек.
– Ну, что-то в этом роде… – Пол растерянно смотрел на друга.
– Нет, я думаю, мы сделаем так: пока Бриджит не вернулась в Голливуд я уеду в Стилл-Хейвен – боюсь, что в её присутствии у меня не хватит силы воли уехать, поэтому это нужно сделать безотлагательно. Так же, я надеюсь, что расстояние между мной и Бриджит сможет ослабить их воздействие. Обрати внимание, её второй муж уехал из страны – может именно потому, что хотел быть от неё подальше?
– Может ты и прав. – Пол размышлял. – А я постараюсь выяснить его адрес и связаться с ним. Кто знает, может быть, мне повезёт, и я смогу у него узнать, почему он развелся с красивейшей женщиной Голливуда и удрал на край света. И ещё я постараюсь узнать, не является ли Титуба Джонс потомком той самой Титубы…
– Хорошо. Только, пожалуйста, будь осторожнее, не привлекай к себе внимания. Я не хочу, чтобы ты пострадал из-за меня.
– А что будем делать с этим? – Пол кивнул в сторону «ведьминой петли».
– Это я вымочил в солёной воде, высушил на солнце и теперь положу на место. Если я прав, и это действительно дело рук Титубы, я не хочу, чтобы она поняла, что я в курсе. Не хотелось бы, что бы эта служанка-ведьма предприняла ещё какие-то шаги.
– Да, ты прав, ты прав. Что же, тогда не теряй времени, собирайся и в путь. – Пол налил коньяка в два тонких бокала. – За успех!
– За успех!
***
Санкт-Петербург, квартира Данилевских
В просторной гостиной Елены Данилевской проходило очередное собрание благотворительного дамского комитета «Цветы на школьные дворы».
Пять прекрасно одетых, элегантно причесанных и изысканно благоухающих женщин расположились на мягких диванах и креслах вокруг кофейного столика овальной формы, уставленного предметами антикварного фарфорового сервиза с цветочным рисунком пастельных тонов.
Прозрачные тонкостенные чашки не раз наполнялись ароматным кофе, хрустальные фужеры – дорогим ликером, а вот воздушные пирожные остались почти не тронутыми – дамы следили за фигурами, и лишний вес был темой их ночных кошмаров. Конечно, наедине с собой каждая из них время от времени позволяла себе немного сладкой радости – тирамису или мороженого, но при всех ни одна из них никогда не созналась бы в этом грехе.
Комитет состоял из ближайших, тщательно отобранных ещё много лет назад, подруг Елены, а она была бессменным председателем комитета со дня его образования.
Идею создания этого благотворительного кружка для избранных, сама того не подозревая, подала Нина: она отвозила и забирала из школы Элли, и однажды, когда они вернулись после уроков, няня рассказала Елене, каким унылым ей кажется школьный двор, что там не хватает цветов и красивых деревьев. И на Елену снизошло вдохновение.
Она пригласила нескольких своих подруг и предложила им организовать благотворительную акцию. Женщинам понравилось это предложение, и они поручили (точнее – не смогли отказать) Елене общее руководство процессом.
Через несколько дней Елена встретилась с директором школы, где училась Элли, и обсудила с ней план действий. Директор поддержала её предложение – ей понравилась идея украшения школьного двора цветами, кроме того, это ведь предложила одна из влиятельнейших и уважаемый матерей школы!
Елена взялась за дело с размахом. Попытки своих подруг внести предложения, или что-то обсудить, она пресекла на корню. Всем известно, что у неё самый утончённый вкус, и пусть они ей доверятся.
Елена сама изучала каталоги, советовалась с флористами и с удовольствием отдавала распоряжения подругам. Кусты ароматных роз самых разнообразных расцветок, великолепные тюльпаны, нежные петуньи образовали в тихом уголке школьного двора великолепный узор. На тропинках между ними были расставлены скамейки, где школьники могли бы отдыхать между уроками в тишине, наслаждаясь красотой цветов.
Когда все работы были закончены, и можно было подумать о торжественном открытии этого цветочного уголка, Елена решила не ограничиваться обычным школьным праздником для узкого родительского кружка. Когда с гордостью и восхищением, она смотрела на дело рук своих (ну и немножко – её никчёмных подруг), ей хотелось, чтобы об этом узнала вся широкая общественность Петербурга – и к этому она тоже приложила усилия и напрягла нужные связи. В общем – общественность узнала.
В назначенный день на лужайке перед «Цветочным уголком» собралось около двадцати человек: чиновник из администрации города, два депутата с супругами, глава Общества флористики, сама Елена Данилевская со своим мужем ученым-генетиком Альбертом Данилевским и маленькой дочерью Элли, директор школы, ведущий телевизионной программы на самом популярном городском канале, несколько репортёров из центральных СМИ, ну и, конечно, куда ж без них – остальные члены благотворительного комитета.
Взволнованная Елена, с нежным румянцем на щеках, безупречным макияжем, причёской только из салона красоты, в платье от Шанель, вела церемонию. Она предоставила слово чиновнику администрации, который сказал на камеру, что это замечательная инициатива и тот, её осуществил, достоин самых высших похвал. Елена скромно поблагодарила его.
Затем свои слова сказали депутаты и председатель Общества флористики. Все они восхищались Еленой, и её работой. Затем Элли исполнила на скрипке пьесу Моцарта, и «ленточка была разрезана».
Гости прошли по дорожкам, восторгаясь прелестными цветами, а затем перешли к изысканно сервированному столу. В общем, мероприятие прошло прекрасно, все были довольны.
На следующий день по центральному городскому каналу был показан сюжет о благотворительной акции. Елена выглядела восхитительно. Её муж и дочь также попали в кадр, и зрители с умилением смотрели на эту замечательную семью. Всем гостям было уделено внимание, ну и подруги Елены также помаячили на заднем плане.
В газетах и в интернете также вышли хвалебные отзывы с фотографиями, и Елена, сидя в своей очаровательной гостиной, с упоением их перечитывала.
Елена всегда была уважаема и известна в своём кругу, как девушка из хорошей семьи и жена знаменитого ученого, а теперь вообще стала очень популярной. Её стали приглашать в различные программы, на званые вечеринки, спрашивать её мнение в вопросах воспитания детей – ведь её дочь была такой талантливой девочкой, и никто не сомневался, что это именно её заслуга. Жизнь Елены стала намного интереснее, её фото мелькали в интернете, всё больше вечеров она проводила вне дома, и ей это нравилось.
Альберт больше не участвовал в подобных мероприятиях – работа отнимала всё его время, да и светские тусовки ему были не по душе. А Елена наслаждалась такой жизнью. На открытии «Цветочного уголка» ей удалось завязать знакомство с жёнами депутатов, и она постепенно стала входить в общество политиков.
С тех пор прошло четырнадцать лет. Благотворительная карьера Елены стремительно развивалась. Каждый год в разных школах города её комитет открывал по «Цветочному уголку».
Сегодня заседание комитета было посвящено выбору очередного объекта, где будет устроен «Цветочный уголок». Это было важно. Пятнадцатая акция, пятнадцать лет работы комитета, и перед мечтательным взором Елены вырисовывалась прекрасная перспектива – её лицо на обложке модного журнала, «Каравана сказаний», например.
Из мечтательного состояния её вывел вопрос Маши Каминской, заданный невинным, но, несколько ехидным тоном.
– Елена, дорогая, все эти годы на церемониях открытий «Цветочных уголков» играла Элли – это традиция. Как же будет теперь? Она ведь уже не сможет играть? Как жаль, Элли всегда была украшением церемоний. Мы так тебе сочувствуем, похоже, твоей звёздочке не суждено стать звездой… – И Маша улыбнулась фальшивой, сочувствующей улыбкой замороженной трески.
Елена стиснула зубы. Эта Маша Каминская! Дочь генерала Каминского, друга её отца, её заклятая подруга, ехидна, вечно делающая жалкие попытки быть лучше её, Елены Прекрасной! Ха! Можно подумать такое возможно – у этой Маши ни красоты, ни вкуса, ни воспитания. Елена улыбнулась Маше обворожительной улыбкой.
Несколько лет назад Маша попыталась устроить «бунт на корабле» – сместить Елену с поста председателя благотворительного комитета. Она считала, что работают они все, а пресса и все лавры достаются Елене. Её попытка не удалась, остальные члены комитета в количестве трех единиц, не поддержали перемены во власти. Струсили.
Вспомнив это, Елена улыбнулась Маше ещё обворожительнее. Как только Машке это могло в голову прийти – сравнить вклад Елены с их мизерными вкладиками! И, конечно, Елена осталась бессменным председателем комитета.
Больше этот вопрос не поднимался, но с тех пор, при любом удобном случае, Маша использовала возможность её уколоть. Как и теперь. Но Елена не могла допустить, чтобы последнее слово осталось за этой неухоженной, безвкусной, толстой коровой.
– Как это мило с твоей стороны, – ответила она и пододвинула поближе к Маше тарелочку с пирожными. – Но ты напрасно беспокоишься, Элли обязательно сыграет на следующей церемонии, она уже сейчас может это делать.
– О! – Маша откусила кусочек эклера и от наслаждения прикрыла глаза. – Как это замечательно! Может быть, ты попросишь Элли сыграть для нас что-нибудь? Немного классической музыки – это такое приятное дополнение к хорошему дню.
Елена на мгновение задохнулась от злости. Эта невоспитанная дрянь смеет просить, чтобы её дочь сыграла ей для улучшения пищеварения? Но Елена почувствовала в этой просьбе подвох – если она откажет, Маша будет всем рассказывать, что дочь Елены Прекрасной стала инвалидом и неудачницей, а этого нельзя допустить.
Елена приказала принести свежего кофе, и обдумывала ситуацию. Кажется, она не слышала, чтобы Элли начала заниматься, ей сняли гипс всего несколько дней назад. Но, может, она занималась в её отсутствие… В конце концов, не разучилась ведь она играть за месяц, раз она профессионал, то должна сыграть!
Нина принесла горячий кофе, и Елена попросила её позвать Элли.
– И скажи ей, чтобы взяла скрипку.
У Нины замерло сердце. Она знала, что Элли ещё не начала заниматься, прошло ещё мало времени, и девушка просто боялась прикоснуться к инструменту.
– Елена, я не уверена, что Элли дома, – постаралась найти отговорку Нина. Елена с пониманием на неё посмотрела.
Но тут встряла Маша.
– Она дома, Нина, когда я пришла я видела её, и мы так соскучились по её искусству…
Елена чуть зубами не заскрипела. «Соскучились по искусству»! Что б ты понимала в искусстве, дочь солдафона! И какой пошлый шарфик ты на себя нацепила, леопардовый рисунок уже давно не актуален, да ещё на толстой шее!
Но упасть лицом в грязь Елена не могла, у неё всё должно быть лучше всех, её трон не может быть поколеблен. Ничем. Никогда.
– Да, Нина, Элли действительно дома. Попроси её прийти к нам. Со скрипкой. – Елена сказала эту фразу своим «фирменным» тоном, который домашние называли между собой «Мы, королева английская, повелеваем».
Нине ничего не оставалось делать, как пойти выполнять распоряжение-повеление хозяйки. Она застала Элли сидящей на постели – перед ней лежал раскрытый скрипичный футляр, она протирала скрипку бархоткой.
– Элли, тебя зовёт мама. К ней пришли подруги из комитета. Она хочет, чтобы ты что-нибудь для них сыграла.
Элли ахнула. После перелома она ещё ни разу не играла, и не представляла себе, что из этого могло получиться. К тому же, страх, что её кисть снова может «сломаться», окончательно так и не прошёл. Возможно, это было главной причиной того, что Элли пока не начала заниматься. Но также Элли знала, что мама не принимает отказов. Побелев, как мел, она медленно взяла скрипку, и на подгибающихся ногах спустилась в гостиную.
В гостиной её ждали с нетерпением. Подругам Елены было интересно посмотреть на Элли, они её не видели с тех самых пор, как её сбила машина.
Да, девочка побледнела, похудела, стала совсем, как тень – ни блеска в глазах, ни улыбки. Маша решила проявить сочувствие.
– Элли, милая, мы так рады тебя видеть! Мы очень волновались за тебя. Правда, девочки? – Присутствующие дружно закивали головами. – Просто ума не приложу, как ты пережила такой кошмар. Тебе, наверное, было очень страшно попасть под колеса?
Элли судорожно сглотнула – ей вспомнились звуки, которые неимоверным усилием воли ей удавалось отгонять от себя в последнее время: женский крик, визг тормозов, тупой удар. Ей стало плохо – затошнило, и закружилась голова.
Елена заметила, что Элли побледнела ещё больше и решила не затягивать эту сцену.
– Элли, милая, сыграй для нас.
Приказ был отдан. Элли подчинилась. Как всегда.
Минуту она раздумывала, что же ей сыграть… Уж точно, сейчас не до Паганини – Элли даже подумать было страшно о виртуозных пассажах, не то, что сыграть. Нужно было что-то медленное, не такое страшное. Элли осторожно поднесла скрипку к плечу, пристроила её поудобнее под подбородком, и осторожно опустила смычок на струны.
По комнате поплыли нежные звуки «Лунного света» Дебюсси. Ля-фа, ми-фа-ми… ре-ми-ре-ляяяяя-ре, до-ре-до…
