Текст книги "Пара волка (ЛП)"

Автор книги: София Стерн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Автор: Софи Стерн

«Пара волка»

Серия: «Стая Вулф Сити», книга 2

Внимание!

Текст, предназначен только для ознакомительного чтения. После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст, Вы несете ответственность в соответствие с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления ЗАПРЕЩЕНО. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.

Над переводом работали:

Переводчик : Настёна Ивановна

Редактура: Людмила Галкина

Сверка: Юлия Хорват

Дизайн русскоязычной обложки : Wolf A.

Вычитка: Марго

Примечание:

Действие книги происходит в вымышленном городе Вулф Сити и включает в себя сексуальных перевертышей и людей, которые их любят. ДИС (Долго и счастливо).

Глава 1. Дана

Я не должна быть удивлена звонком моей тети. Правда не должна. Семья на первом месте, правда ведь? С этой поговоркой я согласна. До сих пор, если она звонит – это значит, что случилось что-то плохое, и я не уверена, готова ли узнать об этом.

– Ты собираешься ответить? – спрашивает Ребекка, моя соседка по комнате.

Она перекинула свои длинные светлые волосы через плечо и вернулась к покраске ногтей. Это девичник, и мы собираемся смотреть девчачьи фильмы и пить пиво.

– Нет, это девчачья ночь, – важно заявляю я, отключаю телефон и сажусь обратно.

– Правда? – спрашивает она, смотря на меня. – Потому что, сейчас десять часов вечера, и ты стала какой-то бледной, когда увидела, кто звонит. Тебе следует ответить.

– Нет, правда, – лгу я. – Все в порядке. Я не буду отвечать. Кто-то просто ошибся номером.

Едва утихнув, мой телефон начинает трезвонить вновь, и, прежде чем я могу остановить ее, Ребекка хватает его с кофейного столика и отвечает на звонок.

– Телефон Даны, говорит Ребекка, – говорит она очень вежливо.

Никто не догадается, что Ребекка выпила пять бутылок пива. Никто. Я не многое знаю о тиграх, но они могут оставаться трезвыми лучше всех. Ребекка – одна из тигров-перевертышей, и я не понимаю, почему она одинока.

Я нервно смотрю на Ребекку, ожидая, что же она сделает. Тетя Хизер никогда не звонит. Никогда. Когда я покинула Вулф Сити, я сожгла множество мостов, и, к несчастью, моя семья была самым большим из них.

Ну, кроме Тони.

Это мост, который уже не починить.

Мое сердце сжимается, когда я думаю о людях, которых бросила, и о том, как я их бросила. Я знаю, что никогда не смогу извиниться перед ними. Они никогда не смогут меня простить. Я понимаю. Если быть честной, я бы тоже себя никогда не простила. Если бы кто-то из них поступил бы также.

– Ох, – медленно говорит Ребекка. Внезапно она становится бледной. – Одну минуточку. Я позову ее.

Она накрывает телефон рукой и смотрит на меня. Ее глаза широко открыты, и запах печали наполняет комнату. Почему Ребекка опечалена?

Глядя на нее, я понимаю, что моя тетя позвонила, чтобы рассказать более еще ужасные новости, чем я предполагала.

– Дай мне телефон, – шепчу я. Ребекка без слов передает мне трубку, и я подношу ее к уху. – Алло, – говорю я.

– Это тетя Хизер.

– Привет, тетя Хизер.

– Мне нужно, чтобы ты приехала домой. Это важно.

– Что случилось?

Я знаю, что она не хочет говорить по телефону. Это очевидно. Она не хочет говорить мне причину, почему звонит. Это не семейный звонок: моя семья так не делает. Нет, у этого звонка совсем другая цель, и все бы было хорошо, если бы она не позвонила.

Мне нужно эмоционально подготовиться, прежде чем возвращаться в Вулф Сити. Я мысленно пробегаюсь по списку дел, которые нужно сделать до того, как уеду обратно. Лист длиннее, чем я предполагала, но, если потороплюсь, то уеду в ближайшие три часа.

Хизер молчит, но я могу услышать ее дыхание.

– Пожалуйста, – шепчу я.

Я не хочу упрашивать, но буду. Когда это касается моей семьи, я сделаю все. Я буду умолять мою тетю. Я сделаю это.

– Это твой отец, милая, – говорит она. Он брат тети Хизер. Ее старший брат. Ее мудрый советчик. Ее лучший друг. – У него был сердечный приступ. Он плохо выглядит.

Телефон выпал из моих ослабевших пальцев. Он приземляется на диван, и Ребекка поднимает его и разговаривает с моей тетей приглушенным голосом. Не знаю, о чем она говорит. Не понимаю, о чем они обе говорят. Единственное, что я знаю, – это то, что мой отец может умереть, и я не с ним, и, внезапно, самым важным становится вернуться в Вулф Сити.

Я уверена, что он не простил мне то, что я сделала. Знаю, что он не забыл тот факт, что я нарушила обещание, данное Тони, или то, что оставила его у алтаря. Никто никогда не забудет, но сейчас это не важно.

Сейчас важно увидеться с отцом.

Мне нужно увидеться с ним.

Ребекка закрывает телефон и убирает его на кофейный столик. А затем разворачивается ко мне.

– Пакуй чемодан, милая, – говорит она. – Мы едем в Вулф Сити.

– Мы? – шепчу я.

– Ох, да, – говорит она. – Я хочу увидеть того горячего парня, о котором ты мечтала последние два года.

– Я не мечтала.

– Ты мечтала и сейчас у тебя есть причина вернуться домой.

– Он умрет? – спрашиваю я.

Она качает головой.

– Никто не знает, милая. Слишком рано, чтобы говорить, но у меня хорошее предчувствие. Кроме того, у него есть незаконченное дело.

– Что за незаконченное дело?

– Ты, дорогая. Ты.

Мой отец был так разочарован, когда я остановилась на входе в церковь. Я остановилась и стояла там, запаниковав, ведь внезапно мир стал таким маленьким. Все сконцентрировалось на мне, и внезапно я почувствовала, что все катится к чертям.

Внезапно, мне стало слишком жарко. Казалось, стены становятся все ближе и ближе, и я не могу вздохнуть.

Все, о чем я могла думать – это о словах Синтии.

Все о чем я могла думать – это про историю, которую она мне рассказала.

Все о чем я могла думать – это о том, что я никогда не была достаточно хороша.

И тогда я побежала.

И бежала, бежала…

Так много раз я пыталась вернуться. Пыталась вернуться и начать все с начала. Пыталась вернуться и извиниться. Пыталась вернуться и поговорить с ним, со всеми. Пыталась, но не смогла и сейчас, наверное, уже поздно.

Сейчас мой отец не поймет, почему я сделала то, что сделала.

– Посмотри на меня, Дана, – голос Ребекки прорвался сквозь мои мысли, и я смотрю на мою соседку по комнате, на мою подругу.

Когда я покинула Вулф Сити, Ребекка была первым человеком, которого я встретила. Она потеряла своего первого мужа несколько лет назад. Выйдя замуж в 18, она стала вдовой в 20. Я не могу понять, как ей удается справляться с болью.

– Не думаю, что смогу это сделать, – говорю я. – Я не такая сильная, как ты. Я не смелая.

– Ерунда. Ты смелая и сильная. Ты смелая. Ты сможешь, милая. Ты сбежала от мужчины, за которого хотела выйти замуж? У тебя была веская причина, и, по моему мнению, ты должна была все рассказать своему отцу давным-давно, но, если он спросит, ты можешь рассказать ему и сейчас. Что-то мне подсказывает, что за это время раны уже затянулись, и все пройдет гладко.

– Мне 25, – говорю я. – Я еще не готова к этому.

– Женщина, вставай, – поцеловав меня в щеку, Ребекка разворачивается к своей комнате. – И иди собирать чемоданы.

Она исчезает, прикрыв за собой дверь, а я кое-как добираюсь до своей комнаты. Сажусь на кровать, в замешательстве и печали. Мой отец болен. Он может умереть. Он слаб. Я возвращаюсь домой, чтобы увидеться с ним, и единственное, о чем я могу думать – это о том, что я увижусь с Тони, а я правда, правда, правда не хочу видеть Тони.

«Может он не увидит меня», – рассуждаю я.

Может я смогу съездить к своему отцу и вернуться домой, не встретив его.

Тогда все будет в порядке, и я смогу дальше избегать проблем.

Глава 2. Тони

– Она не может и дальше избегать проблемы, – говорю я Адаму, пока мою тарелки.

Вечерняя работа в полном разгаре, а двое моих официантов заболели, так что не смотря на тот факт, что он мой менеджер, сегодня он помогает мне.

Адам, который знает о моей истории с Даной, просто пожимает плечами. Он кладет одну тарелку поверх другой и, когда перевертыш уходит, разворачивается ко мне. Конечно, Адам дождется момента, когда мы останется наедине, чтобы рассказать, о чем он думает. Таков Адам – всегда внимательный. Иногда я забываю, что вокруг меня другие люди, теряясь в собственном маленьком мире. К сожалению, это значит, что иногда я говорю на такие темы и о таких проблемах, о которых не должен, по крайне мере, не в определенных компаниях.

– Тони, она бросила тебя у алтаря. Это не проблема, которую нужно решить. Она сделала свой выбор. Это было ужасно и дерьмово, и она должна была оставить хотя бы записку, но, честно говоря, ты единственный, кому нужно двигаться дальше.

– Она – моя пара, Адам. Ты-то должен это понимать. Вы с Эми спарились через несколько часов после знакомства. Настолько сильно было притяжение. Так же и у меня с Даной. Так всегда было.

Мы с Даной знали, что должны быть вместе с подросткового возраста. Мы знали, что мы пара. Тот факт, что она бросила меня в день нашей свадьбы, – не имеет значения. Тот факт, что она отказывалась отвечать на мои звонки или сообщения, или, в конце концов, не позволяла мне видеться с ней, – не имеет значения. Это не меняет того факта, что мы пара. Это не меняет того факта, что наши сердца принадлежат друг другу.

– Я думаю, что ты слишком одержим, – говорит Адам, скрестив на груди руки. Я люблю своего лучшего друга, но прямо сейчас, ненавижу его. – Я думаю, что ты позволяешь ей управлять своей жизнью слишком долго. Она может быть твоей парой, но она отказалась от этого, Тони, а ты заслуживаешь быть счастливым. Пора двигаться дальше, мой друг. Может ее приезд в Вулф Сити – именно то, что нужно. Может это то, что тебе нужно, чтобы двигаться вперед. Кроме того, – он берет тарелки, и поворачивается, чтобы уйти в зал. – В ее жизни, вероятно, уже появился кто-то.

Адам уходит, и я остаюсь один на минуту, прежде чем приходит другой официант с кучей заказов. Его слова резкие, но правдивые. У Адама есть одна особенность – это доброе сердце – нежное сердце. Если он говорит мне двигаться дальше, – значит, мне пора прислушаться. Мой лучший друг не посоветует мне плохого.

Я даже не должен был даже знать, что Дана возвращается в город. Не должен. Это не мое дело и, если честно, я не общаюсь с ее семьей. Когда она сбежала, то я почувствовал себя униженным. Я не мог смотреть на них или встречаться с ними, так что предпочел избегать их. Единственная причина, почему я знаю, что ее отец в больнице, потому что пара Адама – Эми работает с сестрой Джаспера – Хизер. Хизер и Джаспер всегда были близки и, когда он понял, что у него сердечный приступ, он позвал Хизер раньше остальных, включая собственную жену.

Черт, я уверен, что Белинда устроила скандал из-за этого.

Через несколько минут возвращается Адам с другим официантом, и я возвращаюсь к мытью посуды и готовке блюд. Также готовлю для Джаспера и Белинды, которые до сих пор в больнице. Отдам еду Адаму, который отнесет ее, когда пойдет домой. Не хочу видеть Джаспера. Вероятно, мне следует это сделать, но я пойду завтра, когда не буду таким уставшим.

Пойду, когда не буду так подавлен мыслями о Дане.

Пойду, когда мое сердце не будет так печально.

Глава 3. Дана

Больница, где лежит отец, расположена примерно в двадцати минутах от Вулф Сити. В то время, как в Вулф Сити есть пара клиник и несколько врачей, сам город слишком мал для собственной больницы. К тому времени, как мы с Ребеккой приезжаем в Вулф Сити, уже слишком поздно ехать в больницу. Часы для посещений уже давно истекли, и я догадываюсь, что даже моя мать уже спит.

– Мы останемся у твоей мамы? – спрашивает Ребекка, останавливаясь на перекрестке.

Она показывает пальцем в разных направлениях, желая, чтобы я указала ей, куда ехать дальше.

– Нет, – говорю я. – Я уехала давным-давно, и у них нет комнаты для гостей. Если не хочешь спать на диване, давай остановимся в мотеле Вулф Сити.

– Не проблема, – Ребекка поворачивает машину к мигающему знаку «МОТЕЛЬ», и мы останавливаемся на крошечной автостоянке. – Но думаю, что на ресепшене никого нет, – говорит она, глядя на главное здание.

Огни не горят, что необычно. Обычно, кто-то остается на ночь.

– Не волнуйся, – говорю я. – Это место принадлежит моей тете.

Ребекка паркуется, и мы берем чемоданы с одеждой на ночь из багажника, а затем идем к офису. Я дергаю дверь, но она заперта, поэтому звоню в колокольчик. Мы ждем минуту или две, а потом я снова звоню.

– Заходите! – зовет голос. Этот голос я не слышала в реальной жизни очень и очень долгое время и даже не уверена, что рада услышать.

– Дядя Херб, – говорю я, когда седеющий перевертыш открывает дверь.

Несмотря на свой возраст, он все еще худой и похож на дикого волка. Его высокий, узкий нос указывает на меня, и он медленно и шумно втягивает воздух. Действие не тревожит меня и Ребекку. Она была окружена волками достаточно долгое время и точно знает, на что мы похожи.

Кроме того, она – тигр, а у кошек есть несколько действительно странных привычек, особенно, когда дело доходит до того, как они едят, но я не тот человек, чтобы судить.

К моему удивлению, мой дядя не говорит ни слова. Он просто выходит из офиса и обнимает меня. Он сильнее оборачивает вокруг меня руки и сжимает, обнимая меня.

– Дана, – шепчет он. – Я так скучал по тебе.

Внезапно мне стало интересно, чего я так боялась. В течение двух лет я пряталась от своей семьи, не в силах справиться с тем, что они видели, как я убегаю. Мне не удалось разобраться с тем фактом, что я была унижена в день собственной свадьбы или, что все знали, что сделал Трой.

Я не смогла справиться с тем фактом, что они все еще могут любить меня, несмотря на мои недостатки.

– Я тоже скучала по тебе, дядя Херб, – честно говорю я.

Я долго обнимаю дядю. Он пахнет точно так же, как масло и новенькие автомобили. Он городской механик, и хорош в том, что делает. Он лучший в том, что делает. Я сидела часами на пролет в его магазине и наблюдала, как он работает.

Теперь мне интересно, что я пропустила, пока меня не было.

– Почему ты так долго не приезжала? – спрашивает меня дядя.

Его слова – шепот, но с моим сверхчувствительным слухом перевертыша, они громкие и ясные.

Но сейчас у меня нет точного ответа.

– У меня были свои причины, – наконец, отвечаю я, и на данный момент это кажется достаточно честный ответом.

– Понимаю, – говорит Херб. Затем он поворачивается к Ребекке и тоже обнимает ее. – Ты, должно быть, Ребекка. Моя жена лестно отзывалась о тебе.

– Правда? – усмехается Ребекка. – Большое спасибо, дядя Херб.

Мой дядя смеется над тем фактом, что Ребекка прекрасно себя чувствует в нашей семье. Она не тратит впустую какое-то время, делая вид, что является почетным гостем. Неа. Ребекка, в основном, моя сестра во всех отношениях. Рада, что ей достаточно удобно, чтобы считать себя членом моей семьи.

– Давайте поселим вас, девочки, – говорит Херб, и мы возвращаемся в офис. Он становится за стойку. – Отдельные комнаты? – спрашивает он, но мы качаем головами.

– Одной достаточно, – говорю я ему.

Если нам нужно будет разделить кровать, то я бы предпочла Ребекку, чем спать одной. Слишком многое произошло.

Вина переполняет меня, когда я понимаю, что должна быть с отцом прямо сейчас. Я должна была быть здесь тот час, когда случился сердечный приступ. Если бы не покинула город, если бы не убежала, я бы была с ним. По крайне мере, я бы была рядом.

Мой дядя передает нам ключ. На нем большая цифра «3». Я смотрю на него, но он ничего не говорит, когда поднимает наши сумки и ведет нас обратно на парковку. Он ведет нас к комнате три в тишине.

– Не хочешь мне ничего рассказать? – шипит на меня Ребекка, пока мы идем за ним.

– Это комната, где мы с Тони впервые… – Я краснею, когда мой голос срывается.

Мой дядя не должен это знать. Черт, моя тетя не должна знать об этом. Это проблема маленьких городков: все вокруг обо всем знают. В тот момент, когда моя тетя и дядя уехали из города и оставили пару молодых служащих на замену. Тони использовал поддельные имена, чтобы зарегистрировать нас, и мы целую ночь занимались любовью снова и снова, и снова.

Очевидно, поддельное имя Тони не сработало так хорошо, как мы думали, и заместитель, работавший в ту ночь, сдал нас моим тете и дяде. Забавно, они не рассказали моим родителям.

Однажды тетя Хизер подняла эту тему и была очень небрежна. Она сказала примерно так: «Я всегда знала, что вы с Тони должны быть вместе», но, тогда я думала, что она имела в виду, что мы были идеальной парой. Я и не подозревала, что она знает о том, что мы переспали. Когда понимание настигло меня, я была так смущена, что не могла смотреть на нее в течение недели.

Теперь мне интересно, что еще она знает обо мне.

– А вот ваша комната, девочки, – дядя Херб отпирает дверь и входит в комнату.

Он ставит наши сумки около кровати королевского размера. Ребекка включает свет, и я осматриваю комнату, которая не изменилась с той ночи, которая была так давно.

Мне было 21. Он был старше. Мы были немного подвыпившие и очень сильно влюблены. Мы знали, что хотим быть вместе. Знали, что являемся парой, но он не укусил меня той ночью. Не заклеймил меня. Он не поставил мне парный шрам: метку на моей шее, которая показала бы всей стае кому я принадлежу. Мы решили подождать до свадьбы, чтобы у нас было немного больше времени друг с другом.

Так много волков спешат со спариванием, но мы с Тони колебались. Мы с Тони хотели быть уверены.

Часть, почему мы сомневались, – было из-за того, что его родители развелись. Они прошли через отвратительный период развода, когда он был подростком. Мы с Тони встретились вскоре после их раскола, и мы оба увидели, как развод может повлиять на ребенка, как он может повлиять на общество.

Тони боялся развода. Он не хотел спешить, да, по правде говоря, как и я. Вот почему мы ждали, пока мне не исполнится 23, чтобы пожениться. Мы ждали два года, просто чтобы быть уверенными, а затем все пошло в ад.

– Спасибо вам большое, – сказала Ребекка дяде Хербу. – Мы очень ценим, что вы позволили нам остановиться здесь.

– Конечно, – кивает мой дядя. – Хизер собирается навестить Джаспера в 7:30. Посещения возможны только с 8:00, но тебе сперва нужно зарегистрироваться и что-то подобное, так что она собирается выйти пораньше.

– Я пойду с ней, – говорю я быстро. – Если можно, – добавляю я.

– Конечно. Я скажу ей.

Мой дядя в последний раз обнимает меня и выходит. Пока он идет, я смотрю на него, представляя, что произойдет завтра. Все может быть настолько плохо, как думаю. Все не может быть настолько плохо, как сказала Хизер. Просто не может.

Мой отец должен быть в порядке.

Он должен быть в порядке.

Ребекка закрывает дверь в нашу комнату и запирает ее. Затем, снимает обувь, сдергивает с себя одежду и забирается в кровать. Я тоже раздеваюсь, выключаю свет и присоединяюсь к ней на кровати.

– Ну, привет, – радостно говорит Ребекка.

– Привет, соседка по койке.

– Как дела?

– Сейчас лучше.

– Сейчас, когда ты голая в постели со своей лучшей подругой?

– Да, лучше, – хихикаю я.

Мы с Ребеккой обе бисексуалки, и мы никогда не рассказывали об этом. Почему-то мы всегда были с другими людьми, и, по правде говоря, я была помешана на Тони. Тем не менее, быть перевертышем, – значит, что нам нравятся наши тела. Нагота не странная и не непривычная для нас, и спать обнаженными для нас естественно. Мы обе считаем, что спать в одежде очень неудобно, так что мы спим обнаженными.

– Хочешь поговорить об этом?

– О папе?

– Обо всем: о нем, Тони, о том, что ты почувствовала, когда вернулась.

– Обычно, я бы сказала тебе отвалить, но, по правде говоря, чувствую себя подавленно. Я давно здесь не была. Это было давно, когда я встретилась с последствиями своего решения.

– Могу я задать тебе вопрос?

– Конечно.

– Ты сожалеешь, что ушла?

Слова Ребекки повисают в воздухе, пока думаю о них. Сожалею ли я, что покинула Вулф Сити? Часть меня скажет да. Часть меня скажет, что я никогда не должна была уходить, что должна была разобраться с нашими с Тони проблемами. Часть меня скажет, что я должна была упорнее бороться за него, что должна была найти путь сквозь все это.

Но есть другая часть меня, которая эгоистичная.

Существует другая часть меня, которая рада, что я жила в мире далеком от моей семьи, от людей, которых знаю, от людей, с которыми у меня было общее прошлое. Часть меня рада, что получила возможность изучить мир самостоятельно. Часть меня рада, что я смогла вырасти.

– Я сожалею о том, как ушла, – честно отвечаю я.

– А что ты думаешь, ты бы изменила?

Слова Ребекки не осуждающие, что я ценю. Она искренне любопытствует, так что я могу ей рассказать. Осознание бьет меня, и я представляю, когда это изменилось. Когда мы впервые встретились, я отказывалась говорить о чем-либо.

А сейчас просто посмотрите на меня. Я в мотеле в моем родном городе и разговариваю о своих чувствах. Так происходит личностный рост? Не знаю, что и думать об этом.

– Знаешь что? Я, вероятно, должна была поговорить с ним. Могла дать ему мое благословение на то, чтобы быть с Синтией. Могла сказать ему, что его выбор ранил меня, но я понимаю.

– Или, возможно, ты выяснишь, что была неправа на его счет, и он не любит ее.

– Возможно, – говорю я, но все еще не уверена.

Синтия была полностью уверена, что они вместе. Полностью уверена на счет их отношений, и она бы не ранила меня так. Мы с Синтией были подругами. Зачем ей лгать мне?

Глава 4. Тони

Проснувшись следующим утром, я был готов начать день. Встав пораньше, направился в ресторан, чтобы подготовиться. Что-то в замешивании теста и приготовлении пасты успокаивает. Это трудная работа, но она успокаивает меня. Может, потому что моему ресторану уже три года и это то, в чем я хорош. Это то, в чем мне комфортно. Я открыл его перед моей неудавшейся свадьбой и в течение этого времени, приготовление пасты помогло мне пройти через тьму.

Ну, это и вернуть мою жизнь в Вулф Сити.

Я не святой.

Никогда не претендовал на это.

В моем сердце появилось очень много темноты после того, как ушла Дана. Сон помогал улучшить положение, по крайней мере, на некоторое время, но это не останавливало боль. Это не останавливало меня от тоски по ней. Не заставляло меня чувствовать себя лучше.

Не заставляло меня чувствовать себя целостным.

Нет, за всю мою жизнь, единственная вещь, которая когда-либо заставляла меня чувствовать себя цельным – Дана. Единственная вещь, которая когда-либо заставляла меня чувствовать себя настоящим – быть с ней. Дана всегда была единственной женщиной для меня. Всегда была светом на моем небе.

Так почему мысль, увидеть ее на этой неделе, приносит так много смешанных эмоций? Я знаю, что она будет в городе. Не уверен, когда именно. Зайдет ли она в ресторан? Захочет ли поговорить со мной? Захочет ли она наверстать?

Объяснит, наконец, почему оставила меня?

Скажет, почему разбила мне сердце?

В великой системе вещей, два года – это не долго, но для меня это была вечность. Это была вечность. Двадцать четыре месяца без Даны. Это времени было достаточно, чтобы вырастить свой бизнес и увидеть, как мой лучший друг возьмет в пары женщину его мечты.

Насколько Дана изменилась?

Я не такой наивный, чтобы думать, что она будет ждать меня. Уверен, она спала с множеством людей, и у нее было несколько отношений в то время, как мы были порознь. Хочу знать, скучала ли она по мне. Хочу знать, беспокоилась ли она обо мне. Хочу знать, жаждала ли она меня, как я жаждал ее.

Я тосковал по Дане.

Волк внутри меня плакал из-за нее. Месяцами, в любое время, когда я превращался, единственное, что я делал – выл. Адам, в конце концов, сказал мне прекратить превращаться до того, как я смогу справиться с разрывом, потому что он устал слушать, как я вою на луну из-за моей потерянной пары.

Перевертыши всегда чувствуют все сильнее в животной форме. Это одна из лучших и ужасных вещей. Нахождение в животной форме дает нам преимущества. Мы быстрее, умнее. Мы можем лучше охотиться и видеть, но мы также чувствуем острее. Мы испытываем сильнее счастье, но мы также острее ощущаем и опустошение.

И нет сомнений, что Дана полностью разбила мое сердце.

Наконец-то, я закончил свою утреннюю работу. Обычно, я бы остался, но сегодня взял выходной, и Адам будет главным. Он пришел в восемь, что рано для него, и похлопал меня по плечу.

– Все будет хорошо, – сказал он. – Независимо от того, что произойдет, все будет хорошо.

– Я ценю твое настроение, но нет никакой возможности, что ты можешь знать это наперед.

– Проблемы с нашими парами – это путь выразить самих себя. Вот увидишь, брат. Вот увидишь.

Адам неожиданно встретил свою милую пару. После нескольких лет поисков, надежды и ожидания, Эми ворвалась в его жизнь, и я никогда не видел его счастливее. Ее машина сломалась как раз возле Вулф Сити, и, когда ее первоначальный план был начать новую жизнь в Ханипот, то судьба внесла свои коррективы и сейчас у них невероятная жизнь прямо здесь в Вулф Сити.

И я хочу того же.

Хочу этого с Даной.

Не хочу признавать, что я все еще жажду ее, нуждаюсь в ней, люблю ее. Не хочу признавать, что я постоянно скучаю по ней. Я никому не хочу говорить, как сильно она разрушила мое сердце, когда ушла.

Каким мужчиной меня это сделает?

Факт о волках – мы чувствительные. Мы грубые и беспорядочные, но у нас есть хрупкие, маленькие сердечки, которые бьются только для наших пар, а Дана моя. Она моя, и я хочу ее, и я скучаю по ней, и я нуждаюсь в ней.

– Я должен пойти в больницу, – наконец, говорю я. Принесу еду для Джаспера и Белинды. Позже я принесу еще больше еды к ним домой, так, что им не нужно будет беспокоиться о походе в магазин или охоте на этой неделе. С больным Джаспером, им захочется отдыхать как можно больше.

– Думаю, Брэндон тоже там будет, – говорит Адам, передавая мне контейнеры. Я начал укладывать их в сумку, чтобы взять с собой.

– Понятно. Он же альфа.

Брэндон управляет стаей. Он не плохой или злой, но у этого мужчины есть заботы. Перед ним, его отец был главой стаи. А до него, был его дедушка. Любая хорошая стая волков имеют альфу. Это просто путь волков. Брэндон – единственный, кто может управляться с любыми беспорядками между соперничающими стаями и с теми, кто помогает разрешать мелкие споры и проблемы в самой стае.

В каком-то смысле, он – мэр.

В другом – властный отец.

Мы с Брэндоном близки. Я не его помощник, но это, потому что я отказался от предложения. Его правая рука – Адриан не подозревает, насколько мы близки, что хорошо. Ненавижу терять друзей из-за ревности. Взрослея, мы с Брэндоном стали лучшими друзьями. Когда он принял управление стаей на себя после гибели отца, все считали, что он слишком молод, чтобы справиться с такой ответственностью, но он снова и снова доказывал себе и другим, и сейчас его уважает не только стая, но и горожане. Люди и медведи-перевертыши, которые живут в Вулф Сити, любят Брэндона.

– Может тебе нужно поговорить с ним, – предложил Адам и пожал плечами.

– Потому что, если не открылся тебе, должен открыться кому-то другому?

– В основном. Ты держал весь мир на своих плечах два года, приятель. Может пора уже позволить этому уйти.

– Честно, на данный момент, я даже не знаю, как это сделать.

– Ты должен поговорить с Брэндоном. Черт, ты должен поговорить с Даной, если увидишь. Уверен, ты натолкнешься на нее где-нибудь. Это маленький городок и будет трудно избегать ее, неважно, насколько она труслива.

Я смеюсь, потому что он прав на счет одной вещи – Дана трусишка. Всегда была. У нее был способ получить то, что она хочет и метод, по которому все происходило по ее условиям.

– Я не особо хочу разговаривать с Даной.

– Уверен, что нет. Это не значит, что ты не должен. Это было давно, Тони. Ты изменился. Уверен, что и она тоже. Может, вы сможете сесть и вежливо поговорить.

– А если не сможем?

– Тогда изменись и борись с ней, Тони, потому что тебе нужно убрать эту женщину из своей жизни, так или иначе.

Глава 5. Дана

– Готова?

– Нет.

– Ладно. А сейчас?

– Слушай, – я посмотрела на Ребекку. – Дай мне немного времени, ладно? Это мой отец.

– Да, я знаю, мисс Королева драмы. Это твой отец, и ты опечалена и обижена, и бла-бла-бла. Знаешь, что, подруга? Мы сидим в этой машине двадцать минут. Больница никуда не денется, как и твой папа, так что пошли.

Я собиралась запротестовать, когда Ребекка вышла из машины и захлопнула дверь. Она проделала половину пути до дверей, когда я, наконец, последовала за ней.

– Рада, что ты решила присоединиться ко мне, – сказала она.

– Ты сучка! – ответила я, но в моих словах нет злобы. Она знает, что я дразнюсь. – Я не готова.

Она захихикала, но просто покачала головой.

– Это про тебя, Дана. Ты милая, но никогда не готова. Ты должна отпустить мысль, что ты не готова. Никто из нас. Если кто-то всегда ждет, когда будет готов сделать что-то, никто ничего не будет делать.

– Все готовы, кроме меня.

– Никто не готов, милая. Это короткое экстренное сообщение для тебя. Мы все испуганы, и боимся, но люди, которых ты видишь, это те, кто предпочитает игнорировать страх и делать это, все равно делать это.

Двери больницы автоматически открываются, и мы идем к стойке информации, чтобы выяснить, где находится мой отец. Затем, идем по коридору и ждем лифт.

– Я не должна быть так напугана из-за всего, – наконец, признаю я. – Я знаю, мои страхи беспочвенны.

– Думаю, ты просто напугана тем, что можешь быть отвергнутой, – пожимает плечами Ребекка. – Ты чувствуешь, будто Тони отверг тебя, и, даже если ты этого никогда не признаешь, держу пари, тебя немного задело, что он не последовал за тобой.

Это причиняет острую боль, но близко к правде. Часть меня обдумывает, почему он не погнался за мной, почему не последовал за мной. Я не была достаточно хороша для преследования? Не была достаточно хороша для этого? В конце концов, он не должен был позвонить или попытаться встретиться?

Затем, снова, я представляю: он создал новую, счастливую жизнь с Синтией. Я представляю: у них приключения и новые опыты, и у него нет времени для маленькой, старой меня.

– Прекрати жалеть себя, – предупредила Ребекка. – Мы уже здесь.

– Я не жалею себя, – протестую я.

Мы достигли стола медсестер и зарегистрировались, как посетители. Весь процесс очень простой и, к счастью, медсестры не пожаловались на то, что я привела подругу.

– Только для членов семьи, – сказала одна. – Это твоя сестра, да? – Она многозначительно смотрела на меня, и я кивнула.

– Да, – говорю я. – Моя сестра, Ребекка.