Текст книги "Двойной обман или второй шанс (СИ)"

Зорин всю дорогу до гостиницы придумывал подходящие к случаю объяснения для дочери и успокаивал Елену. Но сам он очень волновался. Представить друг другу дорогих сердцу женщин – задача нелёгкая. Алек надеялся, что Маша ещё спит, и он получит небольшую отсрочку.

Увидев дочь, стоявшую у входа в спальню с настороженно-заинтересованным видом, Зорин инстинктивно взял Лену за руку. Странно, конечно, защищать взрослую женщину от подростка, но Маша выглядела намного увереннее Елены.

– Мы тебя разбудили, малыш? Хотели тихонько зайти.

– Я заметила, что вы крались, словно воришки.

– Машунь, я хочу... то есть, мы хотим... в общем, это ... – Как же лучше сказать?

– Знаете, а у вас очень красивые волосы, – девочка решительно направилась им навстречу. – Всю жизнь мечтала иметь светлые прямые волосы. Мою копну совершенно невозможно прилично уложить.

Подойдя ближе, она протянула ошеломлённой Елене руку.

– Я – Маша Зорина. А вас как зовут?

– Лена. Елена Ковалевская, – пожав ладошку его дочери, Ковалевская слегка откашлялась и, замявшись, добавила, кивнув на ночную рубашку. – Милый кот. И можешь обращаться ко мне на "ты".

– Заметано.

Зорин растерянно наблюдал, как его дочь ведет Елену к дивану и при этом беспрерывно тараторит.

– Тебе сколько лет? Без макияжа выглядишь на двадцать... семь.

Лена заметно расслабилась от Машиной болтовни. Она даже рассмеялась в ответ на какую-то шутку. Они напоминали двух подружек, которые давно не виделись и теперь никак не могли наговориться. В какой-то момент Алек почувствовал себя покинутым и решил напомнить о своём присутствии.

– Маш, раз уж ты взялась развлекать нашу гостью светской беседой, может, оденешься во что-то другое.

– И тебе доброе утро, папочка. Я теперь, конечно, спокойна. Ты был ночью в красивых, то есть надежных руках. Но ещё час назад я слегка волновалась. Ты знаешь, что на свете существуют СМС? – Зорин лишь виновато хмыкнул. Его самостоятельная малышка в этот момент напоминала его мать – строгую, но справедливую женщину. И, как оказалось, Маша еще не все сказала. – Мне кажется, что переодеться нужно в первую очередь тебе, папочка. Ты словно з амок приступом брал. К тому же у нас тут женский секретный разговор.

Да, видимо, его дочь – единственный трезвомыслящий человек в этой комнате. Это было удивительно, но девочка весьма приветливо встретила незнакомую женщину и помогла им выкрутиться из неловкой для всех ситуации. Кажется, знакомство прошло удачно. Можно было сосредоточиться на другом деле.

Зорин оперативно приводил себя порядок и думал о неожиданном похищении Елены. Что-то странное было во всем этом. Зачем какому-то неизвестному мужчине увозить приезжую женщину, угрожать ей и требовать, чтобы она немедленно уехала из города? Счастье, что ей не причинили никакого вреда, только напугали. Возможно, дело было в конкуренции? Но салон красоты – не крупная коммерческая фирма и не стоит таких хлопот.

Слишком много вопросов и ни одного ответа.

Лена слушала Машу и думала о том, какая у Зорина смышлёная и разговорчивая дочь. И, что немаловажно, на Нину совсем не похожа. Почему-то последнее обстоятельство Елену особенно радовало. До этого случая Ковалевская не замечала за собой подобных злорадных по отношению к бывшей подруге мыслей. Видимо и ей не удалось избежать обыкновенных человеческих слабостей. Конечно, если вспомнить ее поведение этой неспокойной ночью, таких слабостей у нее было довольно много. И главная из них – Алек Зорин, её первая и единственная любовь.

– Ты, наверное, устала. Я всегда много болтаю. Но так как папа всё больше молчит, должен же кто-то создавать уютную атмосферу в доме. Я тут присмотрелась и решила, что ты папе подходишь – хорошо выглядишь, серьезная и воспитанная, но шутки понимаешь, короче, то, что ему нужно. А главное, папе нравишься. Не знаю, как далеко у вас всё зашло?

При этих словах Елена залилась предательским румянцем, а Маша перешла на шёпот.

– Мне, конечно, ужасно хочется обо всем расспросить, но это не моё дело. Знаешь, Зорин никогда раньше женщин домой не приводил. Ты первая. Верный знак – у папы серьезные намерения. – Ковалевская хотела напомнить девочке, что Алек ещё женат на её маме, но не знала, как это правильнее сделать. Но девочка ее опередила. – Ты думаешь о Нине. Не парься. Мне скоро будет восемнадцать, и тогда никто не сможет решать, где мне жить.

Елена удивлённо взглянула на малышку.

– Папа не в курсе, что я знаю. Пришлось подслушивать, когда бабушка с дедушкой на кухне возмущались по этому поводу. Стыдно. Но ничего не поделаешь. Все думают, что я ещё маленькая и ничего мне не рассказывают. А ты папу давно знаешь?

– Давно. Когда мы познакомились, я года на три старше тебя была.

Маша тихонько свистнула от удивления.

– А чего ж вы тогда не поженились? Ты такая красивая. Моя мама тоже ничего. Но папа её не любит. Я не жалуюсь. Удивляюсь, что ей удалось тебя обскакать. Вы случайно не знакомы?

– Мы с твоей мамой были подругами и жили в одной комнате в общежитии.

– Запутано всё как-то. У меня, конечно, появилась одна мысль по этому поводу. Вы с папой встречались, а мама вас поссорила. Угадала?

– Нет, что ты. Была другая причина.

Но сама Лена уже думала о том, что это не такая уж фантастическая идея. Надо будет подумать над ней на досуге.

– А теперь очень важный вопрос. Ты кем работаешь? Зорин уважает целеустремлённых и самостоятельных женщин.

– Салон красоты в Чернигове подходит?

– Здорово! Настоящий салон красоты, и ты в нём хозяйка? – Глаза девочки зажглись искренним восторгом. – Наконец-то, кто-то сделает порядок на моей голове, а то эти ненавистные пружины отравляют мне существование.

– У тебя очень красивые волосы. Можно? – Получив разрешение, Елена ласково провела по непослушным кудряшкам. – Чтобы не произошло между мной и твоим папой, ты всегда можешь рассчитывать на стильную стрижку в моём салоне.

– Да, о тебе и папе! Почему вы пришли ни свет, ни заря с багажом. Вас из твоего номера выгнали за плохое поведение?

Ковалевская не сдержалась и сквозь смех бросила:

– Почти.

Когда они в очередной раз вместе хохотали, Зорин показался из спальни побритый и одетый с иголочки.

– Над кем потешаетесь? Уж, не надо мной ли?

– Почти, – Маша и Елена не на шутку развеселились и чуть не падали с дивана.

Зорин сделал строгое лицо и указал дочери пальцем на спальню:

– Мария, марш чистить зубы и переодеваться.

– Есть, – Маша строевым шагом промаршировала до спальни, но у двери задержалась и подмигнула отцу. – Смотри, Зорин, не обижай Лену, а то будешь иметь дело со мной.

После этого взрослого замечания маленькая шалунья показала отцу язык и быстренько скрылась в спальне.

Алек неспешно подошёл к Елене и поднял её за руку с дивана. А потом нежно прижал к себе.

– Не могу не касаться тебя. Ты как наркотик. Чем больше тебя узнаю, тем больше хочу.

Он нежно коснулся губами её лба, щёк, подбородка, затем неспешно поцеловал. Сильные руки уверенно ласкали подрагивающее тело, лишая ее воли и принуждая прильнуть к Алеку в предвкушении блаженства. Когда его горячая ладонь проникла под блейзер и погладила налившуюся грудь, она невольно застонала.

– У тебя это слишком хорошо получается, Алек. Но за дверью – твоя дочь. Мы и так её достаточно шокировали сегодня.

– Ты права. Но я не могу остановиться, – он начал по одной расстёгивать жемчужные пуговки на блузке.

– Но ты должен, потому что мне слишком приятно, чтобы я сама от этого отказалась, – Лена расстегнула на его рубашке две пуговки и поцеловала обнажившуюся кожу на его груди. – Представляешь, какой у ребёнка будет стресс?

Зорин забрался обеими руками под ее юбку и, сжав в ладонях ее ягодицы, прижал Лену к себе. Он был возбужден.

– Это у нас будет стресс. А Машка будет внимательно, а главное тихо подглядывать. Представляешь, если бы не тот несчастный случай, у нас тоже могла быть такая же красивая дочь. Или сын.

Елена замерла. Страсть еще мгновение назад переполнявшая ее, тут же испарилась. Он, почувствовав её напряжение, тут же опустил юбку и прижал Лену к себе покрепче.

– Прости. Прости. Я дурак. Не надо было напоминать, ворошить прошлое.

У нее перехватило горло, а ноги вдруг стали ватными, и она, отстранившись, присела на диван.

– Леночка, дорогая моя, ну прости ты меня. Я тоже до сих пор переживаю потерю нашего ребёнка. Веришь?

У Лены поплыло перед глазами. Всевозможные догадки, одна чудовищнее другой, крутились в ее голове, словно карусель, и она никак не могла сфокусироваться ни на одной. Лена прикрыла глаза в надежде, что это остановит вращение. Она слышала встревоженный голос Алека и не понимала ни слова. Мысли наталкивались, заслоняя друг друга, не давая разглядеть суть. Наконец, как в рулетке, из общего хаоса выпало ключевое слово.

Потеря?!

Почему этот дорогой для неё человек думает, что она потеряла их ребёнка?

Было ли случившееся чьим-то злым умыслом или роковой ошибкой? Возможно, она что-то неправильно поняла? Так или иначе, в тот день в больнице она написала отчаянную и несправедливую записку, подозревая Зорина в том, что он отказался от неё и от своего ребёнка. В результате Алек много лет оставался в заблуждении относительно их судьбы.

Зачем только она приехала в этот город?! Сидела бы в своём Чернигове и не подозревала о чудовищной ошибке!

Но это была малодушная и недостойная мысль, возникшая в минуту слабости. А милый, заботливый, любимый до сих пор Алек мог так и не узнать, что на свете живёт ещё одна его частичка.

В эту минуту Лену охватило тяжёлое, подкашивающее чувство вины. Из-за своей матери Лёша лишился возможности видеться и разговаривать с отцом, учиться у него тому, что может дать только мужчина. Как бы не сложились обстоятельства, она должна была перешагнуть через гордыню и сообщить Зорину о рождении малыша. Даже если бы им не суждено было быть вместе, Алек никогда бы не отказался от сына, как не отказался жениться на чужой женщине, как только узнал о беременности его ребёнком.

Зорин никогда не обманывал и всегда брал ответственность на себя. Он так трогательно за ней ухаживал и искренне заботился, что существовало единственное разумное объяснение импульсивному поступку Елены. Видимо, в тот день у неё помутился рассудок из-за угрозы потери желанного существа.

Боль сдавила истерзанное женское сердце железным кулаком, не давая дышать и говорить. И только осознание того, как больно было Алеку много лет тому назад, когда он был заочно осуждён ею, заставило Елену открыть глаза.

Зорин стоял перед ней на коленях и целовал холодные пальцы, стараясь согреть их своим дыханием. Лена подняла дрожащую руку и ласково коснулась его гладко выбритой щеки и упрямого подбородка, повторила линию обеспокоено сдвинутых бровей, заглянула во встревоженные зелёные глаза, заботливо поправила прядь мягких тёмных волос.

Сколько лет потеряно из-за упрямства и недоверия! Её недоверия...

– Слава богу! Никогда больше не пугай меня так, – Алек облегчённо вздохнул.

– Всё нормально.

– Как же, нормально. Да ты лица своего не видела. Это моя вина. Скажи, что ты меня простила.

– Я не осуждаю тебя.

– Мне лучше знать. Только по моей вине любимая девочка страдала на больничной койке, в одиночку переживая горе, которое мы должны были разделить на двоих. Я, как последний идиот, слушал посторонних людей и мучился неизвестностью в коридоре. Надо было плюнуть на запрет и войти в эту злосчастную комнату. На худой конец, влезть в неё через окно. Мне так хотелось быть рядом.

Слезы катились по ее щекам. Она чувствовала себя такой несчастной и счастливой одновременно. А ещё ужасно виноватой. Ну, как теперь ей рассказать Алеку о сыне? Ни одна причина её молчания не выглядела достаточно веской, чтобы оправдаться. Да он возненавидит её за это!

Но даже под угрозой такого наказания, надо собраться с силами и признаться. Только вот когда? Сейчас?

– Так-так. Зорин, ты здорово выглядишь на коленях перед прекрасной дамой.

Маши в ярко-красном топе со смайликами и короткой джинсовой юбке, прищурив глаза, рассматривала их сквозь пушистые ресницы. Зорин уселся рядом с Леной на диване и прижал её голову к своему плечу. Но тут девочка заметила заплаканное лицо Елены и строго отчитала отца:

– А ну становись обратно, папа. Меня не было всего-то четверть часа, а ты успел довести женщину до слёз.

– Машка, прекрати дурачиться. Видишь, у нас взрослый разговор.

– Подумаешь, – девочка уже развернулась, чтобы уйти.

– Хотя нет. Никуда не уходи. Я сейчас должен бежать на конференцию, а ты останешься с Леной. Занимайтесь, чем хотите, только из номера ни ногой. Я постараюсь поскорее вернуться, и мы вместе пообедаем.

Елена быстро вытерла ладонями слёзы.

– Мне тоже нужно идти.

– Нет. Ты останешься здесь. В гостинице безопасно. Посмотрите спутниковое телевидение, покопайтесь в Интернете. Короче, Маша, я тебя назначаю старшей по развлечениям.

С губ Елены просилось, рвалось наружу важное признание. Но она так и не решилась его произнести. Зорин, не стесняясь дочери, обнял и крепко поцеловал ее, а затем укоснулся губами Машиной макушки.

– Я надеюсь на тебя, дочь.

– Ты можешь доверять мне, папа.

Когда за Алеком закрылась дверь, Ковалевская совершенно растерялась. В отличие от Маши. Девочка подняла трубку внутреннего телефона и заказала завтрак прямо в номер.

– Ну что, Елена, будем зажигать.

Они вместе рыдали над слезливой мелодрамой, а потом хохотали вместе со зрителями юмористической передачи. При этом Маше приходилось переводить с английского, который Ковалевская не знала. И недостаток словарного запаса смышлёная девочка компенсировала молодёжным сленгом и уморительной мимикой. Им было уютно и весело вместе. Но тревожные мысли не покидали Лену. Ближе к обеду Лена всё чаще стала поглядывать на часы.

Около половины второго в дверь номера уверенно постучали.

"Папа!" – воскликнула Маша и побежала открывать. В проёме двери стоял смазливый парень в линялых джинсах, бейсболке и приторной белоснежной улыбке.

– Здесь остановилась Елена Ковалевская? У меня для неё записка.

Записка? Только Алек знал о её пребывании в "Авроре". Неужели что-то случилось?

Она стремительно подошла к мужчине, почти вырвала клочок бумаги из его рук. Маша нетерпеливо заглядывала Елене через плечо, вместе с ней читая послание: "Дорогая! Я не смог за тобой заехать, поэтому прислал машину. Встретимся в ресторане. Целую. Алек".

– Ждите в коридоре, – Маша бесцеремонно закрыла дверь перед носом ошарашенного молодого человека.

– Что ты обо всём этом думаешь? – Девочка прислонилась спиной к двери и в недоумении смотрела на записку. – Мне этот пижон не нравится.

– Мне тоже. А почерк папин?

– Вот именно, самый что ни на есть папин. Но ведь мы втроём собирались обедать?

– Собирались. А вдруг что-то случилось? Хотя по письму этого не скажешь.

Лена смотрела на бумагу, пытаясь что-то прочитать между строк. Маша вытянула мобильный телефон и быстро набрала номер.

– Не отвечает. Наверное, виброрежим включил и не слышит. Может, не поедем никуда? Водитель Зорину передаст, что мы отказались ехать, и папа сюда сам примчится. Подумаешь, ресторан. В номере пообедаем.

– А если всё-таки что-то случилось? Мне как-то тревожно. Значит так. Ты будешь ждать здесь, а я поеду.

Лена вспомнила вчерашний неприятный эпизод с такси, но затолкала вязкий страх поглубже. Записку написал Зорин. Он хочет её видеть. Решение принято.

– Так не пойдёт, – Маша скрестила руки на груди, заслоняя собой выход. – Папа мне тебя доверил, значит поедем вдвоём.

– Ты остаёшься.

– Нет, еду. А если ты меня не возьмешь с собой, я возьму такси и буду за тобой следить, как настоящий детектив.

– Ладно, поехали, – тяжело вздохнула Ковалевская, сетуя в душе на современную молодёжь и одновременно восхищаясь ею.

Лена отбросила последние сомнения и собрала в дамскую сумочку самое необходимое, пожалев о том, что у не имеет никакого оружия. В эту минуту она бы предпочла автомат, но пришлось довольствоваться маникюрным набором.

Маша в это время быстро переодевалась в единственное подходящее для ресторана платье, то есть до коленок. Она в самый последний момент решила оставить странную записку на прикроватном столике. Так, на всякий случай.

Возле потрепанной Тойоты их ждал нетерпеливо расхаживающий водитель. Он успел надеть солнцезащитные очки, и Елена не могла видеть его глаз. Но ей показалось, что тот недовольно поджал губы, когда увидел, что она появилась не одна. Но мужчина промолчал, и Ковалевская решила, что ошиблась. Кажется, подозрительность стала её второй натурой.

Они вместе с Машей устроились на заднем сидении – девочка села за спиной водителя, а Лена рядышком, поскольку водитель вежливо извинился за неисправное переднее сидение.

Когда они тронулись с места, Маша попробовала ещё раз дозвониться до отца, бормоча что-то насчет ужасной машины, но тот по-прежнему не отвечал. На какой-то краткий миг мужчина вдруг покосился на мобильник, И Лену это встревожило.

Возможно, у неё мания преследования, но буквально всё выглядит ужасно подозрительно. А тут ещё рядом сидит эта симпатичная упрямая девочка, к которой Лена уже успела привязаться. Хотя с другой стороны, их теперь двое против одного. Должны справиться, если что...

– Что-то мы долго едем. Разве нас ждут не в "Nostalgy"?

– Нет. Вас ждет сюрприз. Не беспокойтесь, уже близко.

Но Лена беспокоилась. И это чувство росло с каждым километром. Она пыталась скрывать свои чувства, но Маша оказалась слишком наблюдательной.

– Может я ещё маленькая, но не глупая. Что это за тайны "Мадридского двора"? Почему Зорин привёл тебя к нам? Ты скрываешься, или за тобой "охотятся"?

– Маша, очень много вопросов. Я, пока не готова на них ответить. Говорила тебе, оставайся в гостинице.

– Нет уж. Раз папа тебя защищает, я не могу оставаться в стороне. Да и этот водила мне не нравится. Что-то он перестал демонстрировать свои зубы.

Неожиданно машина притормозила около автозаправки.

– Дамы, я на несколько минут покину вас. Куплю сигареты и мы продолжим путь. Извините за задержку.

Как оказалось, извинения были совсем не лишними. Не успел парень отойти на несколько метров, а Лена нажать на ручку дверцы, как та распахнулась сама. В машину, подвинув Елену, залез жилистый небритый мужчина с сальными волосами и в потрёпанном костюме. На переднее якобы поломанное сидение взгромоздился здоровяк в матроске. Он выглядел почище, наверное, потому, что был лысым.

– Кто тут у нас? Какие красотки, прямо конфетки! – на Ковалевскую повеяло перегаром вперемешку с дешёвым табаком.

Лена не могла пошевелиться. Маша же попыталась открыть дверцу со своей стороны, но она оказалась заклининой. Стекло тоже не опускалось. Девочка уже хотела перегнуться через спинку переднего сидения, чтобы позвать на помощь, но в машине уже появился смазливый водитель.

– Ну что, познакомились? Или дамы брезгуют? Так, ребята, заберите у них телефоны. А то все планы насмарку. Эта пацанка уже пробовала звонить.

Лена заметила в глазах девочки горячее желание запустить мобильником красавчику по зубам, поэтому благоразумно отобрала его у девочки и неохотно отдала худому похитителю.

Всё происходящее выглядело бы очень смешным, если бы Лена так не испугалась. Следовало признать, что два похищения одного и того же человека на протяжении суток – своеобразный рекорд. Хотелось кричать, топать ногами, бить посуду. Но ничего из выше перечисленного в машине невозможно было сделать.

Маша. Вот за кого она беспокоилась сейчас больше всего.

– Малыш, ты хотела ответы? Вот один из них – меня в очередной раз выкрали, на этот раз – вместе с тобой.

Глаза девочки стали круглыми.

– Мне перехотелось играть в детектива. Но ты не бойся. Папа нас найдёт.

Такая безоговорочная вера в отца вызывала восхищение. Но Лена очень сомневалась в его возможностях сыщика. А может, стоит взять с Маши пример? Слишком долго она не доверяла никому. Кажется, представился случай начать.

– Куда вы нас везёте? – Ковалевская очень старалась, чтобы её голос не дрожал.

Мужчина, сидящий рядом с ней дотронулся грязной рукой до светлых волос. Ковалевская дёрнула головой, вырывая прядь.

– Прямо как у моей Зины двадцать лет назад.

– Перец, твоя старая карга уже давно носит парик, – толстяк, сидящий на переднем сидении обнажил в кривой улыбке беззубый рот. – Жорик, а почему их две? Шеф говорил об одной. За двоих пусть платит больше.

– Глобус, ты думаешь, я не заметил? – водитель, он же Жорик, озабочено пожал плечами. – Сама увязалась, дурёха.

– Может шефу сказать?

– Нет. Шеф рассердится. Коляну и так уже досталось за старшую. Пока промолчим.

Значит, Жорик у них за старшего. Но кто же этот неизвестный шеф, которому она так насолила? Елена взяла Машу за руку, чтобы та чего-нибудь не ляпнула. Ковалевская по собственному горькому опыту знала, что похитителей лучше не злить. Но не тут то было.

– Я не увязалась и я не дурёха. Сам дурак. Везите нас немедленно обратно. А то достанется не только вашему Коляну.

Елена приготовилась защищать смелую малышку любой ценой. Но неожиданно мужчины рассмеялись. А Жорик даже подмигнул ей в зеркало заднего вида.

– Мне нравятся безрассудные девчонки. Подрасти чуток и будешь моей.

– Не доживёшь.

– Машка, замолчи, – Лена стиснула руку упрямой девочки. – Такими вещами не шутят.

Она не знала, куда их везут. Что их ждёт. Может, их отпустят, как её в прошлый раз? А может...

Глава 8 .