Текст книги "Фиктивная жена авторитета (СИ)"
Автор книги: Софи Вебер
Соавторы: Адалин Черно
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Глава 15
У нас будет брачная ночь. Одна. Настоящая.
Я прокручиваю его слова, сказанные минуту назад, раз за разом. Пока Рустам стаскивает с меня платье, думаю об этом.
Я хотела, чтобы все было по-другому. Романтично, с разговорами и комплиментами.
Таким я себе представляла мой первый раз. И таким рисовала Рустама. Не романтиком, конечно, но нежным. Я же видела, какой он с ней. Видела, как бережно он держал ее за руку.
Но со мной… со мной он совершенно другой.
Чужой, отрешенный, будто я не его жена, а обязанность.
Сглотнув, дергаюсь от прикосновения ладони к оголенной талии. Несмотря ни на что, его касания все еще волнуют меня. В груди гулко барабанит сердце, а где-то в животе порхают бабочки.
Я помню все, что он сказал, но все равно зажмуриваюсь и позволяю ему себя трогать. Если не думать о разговоре, случившемся пять минут назад, то все не так плохо. Он нежно прикасается ко мне, оставляет влажный поцелуй на плече. Кажется, что воздух в комнате электризуется и искрит. Атмосфера меняется, словно сгущаясь.
– Я постараюсь, чтобы тебе было не больно, – тихо говорит, прикусывая мочку уха.
Я должна быть ему благодарной, но вместо этого позволяю себе не думать об этом. К боли я была готова. Для меня куда важнее другое – наше единение, его внимание, ласка, но так уж выходит, что все это мне недоступно. Он со мной только этой ночью. Сейчас. Сколько он сказал? Полчаса? Первая брачная ночь за тридцать минут. Потом смогу похвастаться подружкам, если они вдруг захотят знать, как это было.
Изображение панорамного окна, по которому начинают барабанить капли дождя, расплывается перед глазами, когда Рустам проникает под ткань белья. С трудом сдерживаюсь, чтобы не свести ноги вместе, ведь там меня никто и никогда не касался. От стыда горят щеки и уши, а дыхание перехватывает. Ноги подкашиваются, когда Рустам прижимает меня к себе крепче и трогает меня между ног, распаляет, раскрепощает. Изо рта срывается хриплый стон.
Когда я ждала первой брачной ночи, не думала, что это будет так волнительно и приятно. Даже несмотря на все, что сказал Рустам, я все еще считаю, что все происходящее между нами таинственно и священно. Он мой муж, я его жена. Даже если он сказал, что больше не придет, сейчас он здесь, верно? Я ведь нравлюсь ему. Не могу не нравится, судя по тому, как он меня целует в плечо.
Не опомнившись от его прикосновений, вскрикиваю, когда Рустам поднимает меня на руки и несет на кровать. Бережно опускает на матрас, нависает сверху. На мне только трусики. Бюстгальтер под платьем смотрелся некрасиво, так что я не надевала его, а теперь мне хочется прикрыться. Я не считаю свое тело чем-то священным, что нельзя показывать мужу, но все равно неуютно, будто я какая-то неправильная, пошлая, развратная.
Мне ведь не должно нравится. Так говорят многие. Но я чувствую покалывание на кожи и предвкушаю то, что произойдет дальше. Жадно наблюдаю за тем, как Рустам полностью раздевается, как снимает брюки и остается в одном нижнем белье. Стоит ему поддеть пальцами резинку нижнего белья, как я стыдливо прикрываю глаза и отворачиваюсь.
Но все же любопытство во мне берет верх. Приоткрыв сначала один глаз, а затем и второй, молчаливо и ошарашенно наблюдаю за тем, как Рустам раскатывает по члену презерватив.
Сглотнув, прикусываю губу. В голову лезет всякий бред на тему, как он во мне поместится. И стоит Рустаму нависнуть сверху и толкнуться членом между ног, как меня накрывает паникой. Я начинаю суетиться и испуганно отползать от мужа, но он ловит меня на середине кровати, подминает под себя. Подавляет сопротивление поцелуем. Совершенно неожиданным и развязным. Я практически сразу сдаюсь, неумело отвечаю, переплетая наши языки.
Мой первый поцелуй, мой первый сексуальный опыт. С мужчиной, которого я люблю и хотела заполучить.
Раскрепостившись, обнимаю его за шею руками, позволяя целовать себя и трогать. Между ног снова становится жарко от интимных прикосновений. Жар нарастает, сердце грохочет на пределе, руки потеют, а в мыслях творится полнейший сумбур. Я и представить не могла, что однажд окажусь в постели с тем, кого люблю. Я вообще не думала, что выйду за него замуж. И кто бы мне это сказал еще несколько недель назад, я бы не поверила. А теперь хочу запечатлеть в мыслях каждое проведенное совместно мгновение.
Рустам проходится поцелуями по шее, ключице и тормозит на груди, втягивает в рот сосок, прикусывает. Я снова глухо стону и буквально растекаюсь по простыням в сладкой неге. Я знала, что с ним не будет противно, но чтобы настолько приятно даже не подозревала.
В груди стучит от волнения, а тело увлажняется. Я нервничаю и нетерпеливо ерзаю на кровати. Кажется, что времени прошло нескончаемо много. Точно не полчаса. Больше. Он ласкает меня беспрерывно, целует, касается губами. Когда нависает сверху и смотрит в глаза – не вижу там отвращения. Вижу тот же взгляд, которым он смотрел на меня в машине. Это желание? Возбуждение? Не знаю что, но точно не что-то плохое.
Одним движением Рустам раздвигает мои ноги, вклинивается между ними. Я делаю глубокий вдох, готовясь к проникновению и боли, но этого не следует. Вместо этого он все еще трогает меня там, то медленно, то быстро, почти вынуждая сходить с ума от непонятных чувств.
Я чувствую боль чуть позже. Тогда, когда почти теряю себя в ощущениях, которые импульсами разносятся по всему телу. Я словно взмываю в небеса, а затем опускаюсь на землю, придавленная резкой вспышкой боли.
Вот и все, – барабанит в висках.
Все закончилось. Он уйдет? Оставит меня и убежит на встречу?
Я все еще не дышу, стараясь справиться с болью, не чувствовать ее, перебороть, но меня будто распирает изнутри и он это чувствует. Не двигается, только тяжело дышит и неожиданно целует руку, которой я, набравшись смелости, прикасаюсь к его щеке.
– Блядь… – тихо ругнувшись, он отворачивается, разрывая зрительный контакт, от которого на коже появилось множество мурашек.
Когда вместо того, чтобы уйти, Рустам начинает двигаться, я обнимаю его ногами, набравшись смелости. И даже тянусь за поцелуем, на который он отвечает. Мне немного дискомфортно, между ног саднит, но я готова продлить этот момент навечно. Еще и еще, пока мне не надоест, а я уверена, что этого никогда не произойдет.
– Ты очень узкая, – зачем-то комментирует и толкается снова.
Медленно, будто ему трудно, хотя так оно, может быть и есть. Проблема в том, что я совсем ничего не могу с этим сделать. Попросту не знаю. Но кажется, знает он. Рустам прикасается ко мне между ног, гладит, снова расслабляет и утягивает в поцелуй. Влажный, горячий, настоящий.
Я не так себе все представляла, когда он произнес все те обидные слова. Испугалась, разнервничалась, что он будет грубым, но теперь я постепенно расслабляюсь и хочу верить, что все сказанное было произнесено на эмоциях. Он не планировал жениться так быстро, а тут я и его обещание. Он недоволен и зол, но ведь нам хорошо. И мне и ему, я уверена, что хорошо.
Рустам тяжело дышит, целует мою шею и ритмично двигается. Разве можно вот так с той, кто тебе не нравится? Уверена, что нет. Я бы точно не смогла. Теперь отчетливо понимаю, что, если бы меня выдали замуж за Ратмира, я бы сбежала. Сделала что угодно, но не легла бы под него без чувств.
Рустам замирает спустя несколько мгновений. Больше не двигается и тяжело выдыхает. Ему тоже хорошо, приятно? Верю, что да. И думаю, в следующий раз будет еще лучше. Я постараюсь его удивить. Раскрепоститься, привыкнуть, поэкспериментировать, если он захочет.
Я собираюсь сказать, как мне понравилось, но Рустам резко отстраняется. Поднимается на вытянутых руках, а затем, упершись коленом в матрас, и вовсе встает на ноги. Я поспешно сажусь на постели. Стыдливо смотрю на пятно крови на матрасе и быстро его прикрываю, отводя взгляд, хотя уверена, что он видел.
Пока думаю, что сказать, Рустам уходит в ванную, прихватив с собой одежду. Я же пытаюсь осознать все, что случилось. Прикосновения, ласки, поцелуи, это ведь по-настоящему, не сон.
Я жду его возвращения, но из ванной Рустам выходит полностью одетым. Подойдя к комоду кровати, забирает свой телефон и часы. А затем, бросив на меня беглый взгляд, направляется к двери.
– Рустам… – срывается растерянное с губ.
Он тормозит. На несколько секунд. Но даже не развернувшись, все-таки покидает номер, как и сказал вначале.
Глава 16
Мне кажется, что-то во мне умирает. Мучительно, но быстро, словно отодрали резко, не церемонясь.
С хлопком двери я несколько секунд сижу в ступоре. Жду, что Рустам вернется и скажет, что пошутил. Такое ведь может быть? Понимаю, что нет, но хочу верить, что да. И ждать тоже хочу. Просто потому что если я не буду ждать и верить, то зачем это все? К чему мы придем в конце? Даже думать об этом страшно.
И все же я поднимаюсь с кровати, заворачиваюсь в пододеяльник, подхожу к окну. Там ничего не видно, лишь задний двор, несколько деревьев и столиков, видимо для отдыха посетителей отеля. Я не уверена, что Рустам, как и сказал, уехал на встречу, а не просто спустился вниз, чтобы продолжить праздник. Но и не думать об этом не могу. Прокручиваю в голове, ищу подвох.
Чтобы отвлечься – иду в душ. Смываю с себя капли пота, косметику, мою голову и окончательно порчу укладку, на которую к парикмахера ушла уйма времени. После близости между ног саднит и немного болит. Неприятно, когда прикасаюсь, но уверена, что это быстро пройдет.
На душ уходит достаточно много времени. И лишь смыв с волос банку лака и блестки, выползаю из ванной. На душе легче, чем было до, но все равно не так, как было бы, останься Рустам со мной до утра. Мне кажется, я сделала что-то не так, где-то провинилась, была недостаточно послушной или внимательной.
Ищу изъяны в себе до тех пор, пока на ум не приходит совершенно глупая идея. Я гоню ее подальше, отмахиваюсь, но в конечном итоге, не выдержав, все равно беру в руки телефон. Кручу его в руках и жутко сомневаюсь, а потом… потом прихожу в себя, глядя на фейковый аккаунт в социальной сети, созданный пять минут назад.
Не понимая до конца, что и зачем делаю – ввожу имя Екатерины Белозубовой, жму на имя, попадаю на ее страницу. В постах – ничего провокационного, множество фотографий с выступлений, медали, кубки, тысячи восторженных комментариев с похвалой. У нее почти миллион подписчиков и большая часть, судя по лайкам, активно следит за ней.
Когда появляется сторис, мое сердце пропускает удар. На часах почти три ночи. Гости, судя по тишине в отеле, отправились на отдых. Никто больше не празднует, все спят. И тут Белозубова постит сторис. Почему? Почему в столь позднее время она что-то публикует?
Я думаю какое-то время, открывать или нет. Затем начинаю бояться, что сторис пропадет и жму на светящуюся иконку.
Сердце пропускает удар, стоит увидеть там мужскую руку без обручального кольца. Я бы обязательно обрадовалась, будто это не его рука, но я очень хорошо узнаю маленькую родинку у безымянного пальца. Я пялилась на нее во время сегодняшней церемонии слишком долго. Запомнила до мельчайших подробностей, но лучше бы нет. Сейчас эта фотография выворачивает наизнанку душу.
Я здесь одна, а он там с ней. Выполнил долг и ушел? Получается, с ней у него важная встреча? И что они там обсуждают? Меня? То, как у нас все прошло и понравилось ли ему? Аллах, я ведь… я ведь даже не знаю. Если бы кто спросил – зависла бы над ответом.
Я просматриваю фотографию еще раз и еще, делаю скриншот, сохраняю на телефон. Зачем? Не знаю. Не могу себе объяснить. Я очень хочу верить, что это фото сделано не сегодня, что прямо сейчас человек, который стал сегодня моим мужем, не с другой, но факты говорят сами за себя. Он сидит в красивом месте. Мне кажется, это или отель или ресторан. На фото попала не только рука, но и часто декорированного помещения с лаконичными столиками и газоном на земле. Мне кажется, я где-то это все уже видела, но где, как назло, не могу вспомнить.
Заблокировав экран, отбрасываю телефон подальше. Кажется, что если увижу это еще раз, внутри все сгорит дотла.
В голове складывается один большой пазл. Яркой картинкой возникает перед глазами то, что я тщательно игнорировала и гнала. Его обещание ей оставить все, как прежде, его улыбки, адресованные ей, совместные походы на приемы. Все ведь так очевидно. Я ревновала его к ней, но скорее считала ее не ровней мне. Чужой. Но разве имеет это значение, когда в силу вступают чувства, а не обязательства? Сегодня он прямым текстом сказал, что нас связывает только данное им слово и ничего больше.
От стука в дверь у меня едва не начинается паника. Все оттого, что я прекрасно знаю, кто там. Мама. Не знаю только, она все знает или просто решила проверить? Почувствовала что-то неладное? Уверена, что нет. Она знает, иначе бы ни за что не пришла – отец бы не пустил.
Я поднимаюсь с кровати, оборачиваюсь простыней и смотрю в глазок. За дверью и правда мама, обеспокоенная, нервная, бледная. Наверняка, узнав все, успела себя накрутить и подумать о худшем. Впрочем… куда уж хуже, учитывая обстоятельства.
Я не хочу открывать. Хочу, подобно страусу, спрятать голову в песок, но я знаю, что маму это не остановит, она все равно меня достанет, устроит допрос, потому что любит и переживает.
– Дария, открывай, я знаю, что ты одна, – говорит тихо, но я слышу.
Аллах, какой позор. Она знает. А папа? А остальные? Кто еще в курсе, что жених после брачной ночи сбежал куда подальше?
Опускаю ручку вниз – мама тут же появляется в номере, смотрит на меня внимательно. Я не плакала, чему сейчас очень радуюсь. Кажется, что мне все равно, хоть и по факту чувство, будто внутри все обожгли кипятком.
Жду, что мама будет меня утешать, подбадривать, но она, всхлипнув, произносит совсем не то, что я ожидала услышать:
– Дария, Амина пропала. Говорят, украли ее. Прямо отсюда… с праздника.
Глава 17
– Как пропала?!
Я моментально переключаюсь. Пытаюсь выйти из номера, чтобы сиюминутно бежать искать подругу, но мама резко меня останавливает и втаскивает в номер. Захлопывает за собой дверь и смотрит неодобрительно.
– Не положено тебе выходить, Дария. О том, что Рустам уехал, не многие знают. Если покинешь номер, всем подумают, что между вами ничего не было.
Я приоткрываю рот, задыхаясь от возмущения, но молчу. Не знаю, что сказать. Убеждать маму, что все было и в порядке? Вряд ли это хорошая идея.
– Но Амина…
– Ее ищут. Если ты выйдешь, быстрее она не найдется.
Я киваю, словно хоть что-то понимаю и согласна, хотя на самом деле до меня трудно сейчас доходит смысл всех слов. Я словно теряюсь. Нахожу мобильный среди вороха одеял, нахожу номер подруги и набираю. Не знаю, что думала услышать, но там абонент вне зоны. Ожидаемо, учитывая то, что сказала мама.
– Она ничего тебе не говорила? – неожиданно спрашивает, глядя на меня из-под накрашенных длинных ресниц.
Мама даже макияж смыть после праздника не успела. Впрочем, как и переодеться. Это мы ушли одними из первых, а родители – в числе последних.
– Я не понимаю, – хмурюсь, действительно не соображая, что хочет сказать мама.
– Кое-кто из гостей видел, как Амина села в автомобиль. Сама. Ее отец твердит, что это похищение, но слухи разносятся быстро. Многие начинают шептаться о побеге, но…
– Амина не могла, – уверенно мотаю головой. – Нет, это исключено. Если бы она собиралась сбежать – она бы сказала мне.
– Ох, дочка… – сетует мама. – Как плохо ты знаешь людей.
– Нет, мама. Амина – моя близкая подруга. Она бы ни за что…
Осекаюсь, вдруг вспоминая странные звонки, которые поступали ей на телефон и на которые она никогда не отвечала, отчего я их и охарактеризовала странными. Раньше не было ни одного звонка, который бы Амина сбросила, а тут… бывало, что один за одним, но эти мысли я держу при себе. Не хватало еще подлить масла в огонь. Я уверена, точно знаю, что она бы ни стала. Ни за что на свете. Да и зачем ей сбегать? Она всегда была довольна жизнью, учебой, даже правилами, которым я часто возмущалась, Амина радовалась, а тут побег?
– Нет, мам… – повторяю еще раз. – Этого не может быть. Ее украли и точка.
– Но видели…
– Значит, ей угрожали, запугивали. Она бы ни за что.
Мама кивает, но как-то неуверенно. Вроде бы и соглашается, но в то же время сомневается в сказанном мною.
Это задевает, потому что у нас с мамой никогда не было секретов друг от друга. Я всегда рассказывала ей, когда что-то натворила, делилась наболевшим. Рустам – единственное, что я от нее скрыла, но теперь и это ей известно. Так что когда она поджимает губы, словно не верит, это задевает что-то глубоко внутри.
– Ладно, отдыхай, – мама начинает суетливо идти к двери, но я ее останавливаю.
Боюсь до дрожи оставаться сейчас в одиночестве, без новостей.
– Дария… – мама мотает головой.
Не может остаться?
– Я и так сделала исключение, придя к тебе. Остаться не могу и не проси. Но если что-нибудь узнаю – позвоню тебе, хорошо?
Я киваю, но все же отпускаю маму, скрепя сердце. Страшно. А как только она покидает номер, становится еще страшнее. Амина села к кому-то в машину, самостоятельно, без разрешения родителей. Разве такое возможно? Я уверена, что нет и мне хочется прямо сейчас одеться и пойти всем доказывать, что это так. И тем, кто распускает слухи о том, что якобы видел, закрыть рты.
Не в силах сидеть, сложа руки, набираю номер подруги раз за разом. Следом – захожу на страницу социальной сети, но там – ничего нового. Она была в сети еще днем. Так странно. Вот был человек, публиковал фотографии, писал интересные посты и изредка выкладывал сторис, а вот и след его простыл. Ничего нового, никаких обновлений. Как часто такое происходит в социальных сетях и как часто хоть кто-то из подписчиков интересуется судьбой человека, за которым наблюдали, если это не какая-то известная личность? Кажется, что никто. По крайней мере, на странице Амины ни единого слова о похищении, все спокойно и даже никто не спрашивает, куда она делась, а ведь обычно Амина не пропадает и часто что-то выкладывает.
Не знаю, как доживаю до момента, когда дверь номера открывается и на пороге появляется Рустам. Удивленно вскинув брови при виде меня, сидящей с распущенными нерасчесанными волосами на кровати, он направляется в ванную. Через несколько минут я слышу, как оттуда доносится шум воды, а спустя еще минут десять Рустам выходит из ванной в одном полотенце, обмотанном вокруг бедер.
Я отворачиваюсь. Это так странно. У нас была брачная ночь, а я до сих пор его стыжусь.
– Ты уже знаешь? – решаюсь нарушить тишину, когда понимаю, что он не собирается со мной разговаривать.
Я бы после всего, что произошло, тоже не произнесла ни слова, но Амина – моя близкая подруга, а Рустам мог бы помочь в ее поисках.
– Ты знаешь о похищении Амины?
Рустам морщится, снимает с вешалки свежую рубашку, оставленную здесь заранее.
– С чего ты взяла, что она сбежала?
– А с чего вы взяли, что это не так?! – восклицаю. – Только потому что кто-то там видел…
– Ее видела моя мать, Дария, – резко осекает Рустам, прибивая к месту взглядом.
Я замолкаю. Не знаю, чем крыть. Одно дело защищать подругу, когда ее пытается оклеветать кто-то незнакомый и другой дело – мать Рустама. Моя свекровь. Женщина, которая сегодня по-доброму отнеслась ко мне и наговорила столько приятных слов, как никто другой.
– Ты хоть знаешь, к кому в машину она села, Дария?
Я сглатываю. Во рту пересыхает, словно в пустыне. Закусив внутреннюю сторону щеки, жду ответа, заведомо зная, что ничего хорошего не услышу.
Глава 18
– Это важно?! – спрашиваю в сердцах.
Слишком громко и нетерпеливо. Фамилия Абдулова, которую минутой ранее назвал Рустам мне ни о чем не говорит. Кто этот человек и что я должна почувствовать, услышав его имя? Страх? Понимание, что ему можно похищать людей?
– Это пиздец, как важно, Дария. Абдулов не забирает женщин просто так, обычно только тех, кто ему понравился и часто – надолго, пока не наиграется.
О том, что именно имеет в виду Рустам под «наиграется» даже представлять не хочу. И все равно не могу об этом думать. Нервничаю, заламываю руки, растерянно хожу по комнате отеля, не в силах сидеть на месте.
Амина всегда мечтала о счастливой семье, верном муже и нескольких детишках. Это я не думала о браке, не планировала скоро выходить замуж и надеялась, что отец еще долго будет закрывать глаза на мое одиночество. А Амина хотела. Не знала, за кого, но мечтала встретить того единственного, с которым один раз, крепко и на всю жизнь.
– Но если мы знаем, где Амина, мы ведь можем ее… забрать?
Не знаю, почему спрашиваю, ведь логично, что это действительно можно сделать. Поехать к этому Абдулову и все. Сказать, что вышло недоразумение. Я уверена, ему нужна была совершенно другая девушка, а не моя подруга. Кто-то что-то напутал и еще не поздно это исправить.
– Забрать? – жестко отсекает Рустам. – И как ты представляешь себе мы можем ее забрать?
– В смысле? Разве ее не насильно увезли? Человек похищен! – пытаюсь до него достучаться. – Мы можем написать заявление в полицию, но это будет долго. Я думаю, этот Абдулом сам не захочет связываться с шумихой, разве нет?
Я суетливо хожу по комнате. Думаю, во что одеться, учитывая, что у меня здесь только свадебное платье и замираю, когда Рустам громко смеется. Не понимаю такую его реакцию, разве это смешно? Впрочем, чего я жду от человека, который, не заботясь о репутации, поехал после брачной ночи к любовнице? Обещал ей, обнадежил, что будет и сдержал слово. Перед ней, не передо мной. На меня ему заведомо плевать. Жаль, что я поняла это только после того, как он ушел, хлопнув дверью.
– Во-первых, поехать к Абдулову будет проблематично, – ломает взошедшую в душе надежду. – А во-вторых, даже если бы кто-то и знал, как с ним встретиться, все равно бы не стал этого делать.
– Почему?
Рустам вскидывает брови, я хмурюсь. Откуда мне знать? Я понятия не имею, кто такой Абдулов и почему вдруг ему позволительно так много? Разве нет никого, кто смог бы ему противостоять?
– Насколько я знаю, президент у нас один.
Рустам смеется еще раз, громко и продолжительно. Кажется, что слышно всем, кто живет в соседних номерах.
– Поверь мне, если бы твою подругу забрал сам президент, шансов остаться нетронутой к этому времени у нее было бы гораздо больше.
Я буквально захлебываюсь возмущением, открываю и закрываю рот, словно рыба, выброшенная на берег. Хочется начать препираться, ссориться, требовать и даже умолять. Амина – моя подруга, самая близкая и родная, почти, как сестра.
– Но разве ты ничего не можешь сделать? – бросаю в сердцах. – Ты тоже боишься Абдулова?
Озорной блеск в глазах, вызванный смехом, мигом улетучивается. Ему на смену приходит арктический холод, от которого мне моментально становится плохо. Я обнимаю себя руками, сглатываю и под пристальным взглядом Рустама хочу испариться куда-то далеко-далеко. Мы муж и жена, но такое ощущение, что даже не просто чужие друг другу люди, а враги. По крайней мере, так на меня смотрит Рустам. Холодно, ненавистно, как на ту, которая разрушила его планы и продолжает ломать просьбами и капризами.
Проблема в том, что я не специально. И я бы ни за что не стала просить за кого-нибудь другого. Лишь родители, брат и Амина – самые важные люди в жизни. Ради них я готова и просить, и стоять на коленях, и унижаться. Проблема в том, что на Рустама все это не действует. Я не пробовала, но отчего-то четко знаю, что встань я на колени – он не оценит. Но как с ним по-другому – не представляю. Угрожать, манипулировать, требовать или давить на жалость? Кажется, что ничего не сработает. Возможно, если бы перед ним была Екатерина, а не я, он бы не задумываясь стал искать Абдулова, но ради меня он не станет этого делать. А если не он, то никто. Ни мой отец, ни тем более отец Амины недостаточно влиятельны и богаты. Даже если попытаются, уверена, у них ничего не получится.
Вместо ответа, Рустам поднимается на ноги и по пути на террасу, примыкающую к номеру, достает пачку сигарет и зажигалку. Выходит, резко захлопывает дверь. Я пересекла черту? Сказала то, чего не следовало? Пока Рустам курит на улице, я схожу с ума внутри. Каждая минута промедления может стоить Амине слишком дорого, но ощущение, что понимаю это только я и никто вокруг.
Я понимаю, что Рустам может не принимать все настолько близко к сердцу, но разве ему не жаль молодую нетронутую девушку? Один бог знает, кто этот Абдулов и что он сделает с Ами. Да даже если и ничего… кто потом поверит в то, что она вернулась целой и невредимой?
Меня начинает трясти, а когда Рустам заходит обратно в номер и открывает балконную дверь, подпитанная холодным воздухом дрожь только усиливается. В нос ударяет запах сигарет, а по лицу скользит недовольный взгляд черных глаз.
– Я ничего не буду делать, Дария, – чеканит холодно, разрушая и без того крохотную надежду.
– Почему? Ты не можешь?
Лелею крохотную надежду, что это – основная причина, но судя по удивленно приподнятым бровям и поджатым губам, это вовсе не так.
Вместо того, чтобы смириться, действую импульсивно, толком не подумав. Не дав Рустаму сделать и шага, оказываюсь перед ним и собираюсь упасть на колени, но он ловит меня в последний момент. Крепко схватив за предплечья, дергает на себя и жестко чеканит:
– С ума сошла?
– Прошу… – выдаю пересохшими от волнения губами. – Помоги ей.
Прибитая к месту цепким захватом, вовсе не жду того, что слышу в ответ…
