Текст книги "Танец в темноте"

Автор книги: Софи Клеверли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Софи Клеверли
Танец в темноте

© Мольков К.И., перевод на русский язык, 2018

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

Глава первая. Айви

Школьная жизнь началась как бы с чистого листа, и пока все шло хорошо.

Проснулось после долгой зимы солнце, понемногу отогрело промерзшую землю. И вот сейчас на первой, еще жидкой, травке сидели мы с моей сестрой-близнецом Скарлет и притворялись, что нам совсем не холодно. Над нами высоко в небо уходили деревья, их ветки были покрыты почками, из которых уже вылезали первые нежно-зеленые листочки.

Ну а за спиной у нас стояла каменная громада Руквудской школы. Конечно, это было не самое приятное для нас с сестрой место, однако и там в последние месяцы жизнь наладилась. Впрочем, об этом я уже говорила.

Временно исполняющим обязанности директора школы назначили миссис Найт. Последнее время Руквудской школе, мягко говоря, не везло ни с директорами, ни с их заместителями. Мисс Фокс все еще числилась в бегах – ее обвиняли в растрате казенных денег, не говоря уже о том, что она в свое время похитила из школы мою сестру, поместила ее в сумасшедший дом, а всем сказала, будто Скарлет умерла. Мистер Бартоломью оказался ничуть не лучше, чем мисс Фокс. Он был очень жесток, и, в конце концов, его арестовали по обвинению в гибели одной из учениц, утонувшей по вине директора в школьном озере много лет назад. После ареста директора школа оказалась обезглавленной, и временно заменять эту голову назначили миссис Найт.

Сегодня был первый день занятий второго семестра. Царившая раньше в школе напряженная, сковывающая страхом атмосфера рассеялась, наступившей оттепелью наслаждались не только ученицы, но и преподаватели. Знаете, даже Вайолет, и та, кажется, повеселела и оттаяла немного.

– Все очень даже неплохо, а? – сказала я своей сестре и широко, счастливо улыбнулась. Трава была влажной, сидеть на ней в тонкой школьной форме было холодно, но вид длинной подъездной дорожки к школе не мог не радовать глаз – вся аллея казалась окутанной легкой бледно-зеленой дымкой юной листвы.

Скарлет посмотрела на меня и скучным голосом ответила:

– А ты ни о чем не забыла?

Да нет, забыть я не забыла, просто захотелось хоть ненадолго отвлечься от всего, но слова Скарлет опустили меня с небес на землю. Ариадна. Наша лучшая подруга. Ариадну исключили из школы перед самым Рождеством, несправедливо объявив ее виновницей пожара, который на самом деле устроил мистер Бартоломью, заметавший следы своих преступлений. Разумеется, после ареста мистера Бартоломью все обвинения с Ариадны сняли, однако ее родители не хотели, чтобы их дочь вернулась в Руквуд.

А нам со Скарлет очень не хватало Ариадны – даже сейчас нас не покидало странное, неприятное чувство пустоты на том месте, где по идее она должна была бы сидеть рядом с нами. Не проходило дня, чтобы я не ловила себя на мысли о том, что вот сейчас пойду и что-то расскажу Ариадне, а она, как всегда, ответит мне веселой шуткой или остроумным замечанием…

– Я думаю, ей сейчас хорошо у себя дома, – слабым голосом ответила я. – Наверное, она счастлива.

Скарлет поднялась на ноги и отряхнула прилипшие к платью травинки.

– Ладно, пойдем, – сказала она, протягивая мне руку. – Выше нос, Айви. Все не так плохо. И давай составим список перемен к лучшему. – Она вытащила ручку и потрепанный блокнот, который теперь заменял ей прежний дневник. – Пункт первый: никто из начальства не собирается нас с тобой убить. Пункт два: в школе кончились порки и прочие мерзкие наказания. Пункт третий: все страсти поутихли. Даже Пенни перестала ненавидеть Вайолет.

Пенни Винчестер и Вайолет Адамс были в свое время злейшими врагами Скарлет, но в предыдущем семестре сильно конфликтовали друг с другом. Правда, потом они вроде бы помирились, однако до сих пор практически не общались.

– Не думаю, что пункт про Пенни и Вайолет стоит заносить в список перемен к лучшему, – заметила я. – Разве нам с тобой нужно, чтобы они вновь объединились?

Сестра задумчиво пожевала кончик ручки и, немного помолчав, ответила:

– Замечание по делу. Согласна, вычеркиваю этот пункт из списка. Но тогда третий пункт нужно чем-то заменить. Нельзя же оставить только два пункта. Ну что это за список, если в нем всего два пункта?

– Хорошо, заменим, – легко согласилась я. – У нас прекрасно прошли рождественские каникулы. Подойдет?

Нам разрешили провести Рождество с нашей тетушкой Фебой, рассеянной и немного странной сестрой отца, причем разрешили только после того, как тетушка набралась храбрости дать отпор нашей привыкшей совать свой нос во все дела мачехе. До того как следом за Скарлет отправиться в Руквудскую школу, я несколько лет жила у тетушки. Мне не очень приятно признавать, конечно, но тетушка Феба, похоже, всегда предпочитала моей компании компанию моей сестры, что казалось мне очень странным, потому что они со Скарлет были полной противоположностью друг другу.

– Третий пункт: Рождество, – сказала вслух Скарлет, скрипя перышком в своем блокноте. – Превосходный праздничный пудинг с изюмом.

Я улыбнулась. В рождественские дни мне было непривычно видеть Скарлет в домике тетушки Фебы, где совсем недавно я жила одна, в полной уверенности, что моя сестра покинула нас навсегда. Непривычно, но очень приятно. Просто замечательно. Скарлет была жива, была рядом со мной, и все остальное не имело никакого значения. У тетушки Фебы подгорела рождественская индейка? Ерунда! Тетушка подарила мне точно такой же шарф, что связала для меня и на прошлое Рождество? Ну и что? Теперь у меня будет еще один шарф! Кстати, в этом году тетушка связала два совершенно одинаковых шарфа – один для меня, второй для Скарлет.

– Пункт четвертый, – сказала сестра. – Погода улучшается.

– Ха! – воскликнула я. – Улучшается, но не так быстро, как хотелось бы. У меня платье промокло. И посмотри наверх, вон на те облака!

Скарлет слегка надула губы и пояснила, убирая свой блокнот в карман:

– Ты ничего не поняла. Я про погоду в другом смысле – начинается новая жизнь, в воздухе запахло весной…

Она вытянулась во весь рост и глубоко вдохнула, широко раскинув руки.

И тут же с небес ей на нос упала дождевая капля.

Мы обе рассмеялись и, взявшись за руки, побежали в школу, навстречу своей новой жизни.

Все шло своим чередом. Погода становилась теплее, дни – светлее. Мы со Скарлет каждый день просыпались по звонку, завтракали, шли на уроки, потом съедали невкусный ланч и снова шли на уроки, а когда они наконец заканчивались, нас ждал обед. Мы съедали дежурное жаркое, проводили остаток вечера в своей комнате, а затем ложились спать. И никаких вам ночных прогулок по школе, никаких расследований.

Если честно, такая жизнь меня вполне устраивала. Я была рада, что не нужно больше искать спрятанные странички из дневника, выслеживать призраков, самой шататься по темным и холодным ночным коридорам, каждую минуту рискуя напороться на кого-нибудь из учителей. Ну а чем заканчиваются такие встречи, вы и сами не хуже меня знаете. В лучшем случае поркой, а в худшем… Ладно, не будем о грустном.

И вот в одно прекрасное мартовское утро, когда мы клевали носом на общем собрании, Скарлет, почти положив голову мне на плечо, заявила:

– Ах, Айви! До чего же мне скучно!

Я была рада, что Скарлет первая об этом сказала. Я тяжело вздохнула и негромко ответила:

– Мне тоже.

– Хоть бы раз что-нибудь интересное сказали на этих собраниях, – простонала моя сестра.

– А о чем тебе хотелось бы услышать? – вяло поинтересовалась я.

– О чьей-нибудь безвременной смерти! – просунула к нам с заднего ряда голову слышавшая наш разговор Надия Сайяни.

– Ни-ни-ни! – возразила я. – Хватит с нас безвременных смертей.

Надия хихикнула и отодвинулась назад, на свое место, а моя сестра ухмыльнулась. Тут на нас принялись шикать следившие за порядком учителя, и мы со Скарлет притихли, откинувшись на спинки своих неудобных сидений.

– Доброе утро, девочки, – сказала миссис Найт и немного помолчала, выслушивая нестройный гул ответных приветствий. Наша декан и раньше не раз проводила собрания, но после того как ее назначили исполняющим обязанности директора, что-то неуловимо изменилось и в поведении миссис Найт, и в ее манере говорить. – Сегодня у меня для вас важное сообщение.

Мы все навострили уши.

– Я полагаю, все вы знаете, что в конце этой четверти вам предстоит сдавать экзамены…

Мы тихонько застонали, опустили уши и расслабились. Экзамены. Тоже мне новость. Да еще важная!

Миссис Найт долго жевала жвачку насчет этих самых экзаменов. Сквозь высокие окна актового зала светило солнце, и, пригревшись в его лучах, я начала дремать под монотонное жужжание нашей директрисы, но встрепенулась, когда до меня донеслось:

– А теперь еще одно сообщение. – Объявив это, миссис Найт повысила голос: – Прошу вас, мисс Финч!

Я перевела взгляд на сцену и увидела нашу учительницу танцев. С недавних пор ее поврежденная нога начала болеть еще сильнее, и теперь мисс Финч ходила с палочкой. Вот и сейчас она подошла к рампе, оперлась на трость и со своей обычной доброй улыбкой обратилась к нам:

– Здравствуйте, девочки. Рада сообщить вам, что в этом семестре мы будем силами учениц нашей школы ставить балетный спектакль.

Я улыбнулась своей сестре. Вот это действительно важное сообщение!

– Это будет знаменитый балет Чайковского «Спящая красавица», – продолжила мисс Финч. – В течение нескольких ближайших недель мы устроим просмотр, после чего жюри, в которое войдут несколько преподавателей, распределит роли.

От волнения Скарлет стиснула руки, и этот жест напомнил мне нашу лучшую подругу, которой сейчас не было с нами.

– А теперь самое главное. – Мисс Финч сделала театральную паузу, а затем… – Наш спектакль будет сыгран на сцене театра «Ройял» в Фэрбенке. Все желающие ученицы и их родители смогут приобрести на него билеты.

Глаза Скарлет загорелись – вот он, ее долгожданный миг славы! Совсем рядом, осталось только руку протянуть!

Новость, которую сообщила мисс Финч, меня, конечно, тоже взволновала, но не до такой степени, как мою сестру. После того как жест Скарлет напомнил мне про Ариадну, я уже не могла так уж сильно радоваться: скажите сами, ну что это за радость – если ты не можешь поделиться ею со своей лучшей подругой?!

А Скарлет, разумеется, до самого вечера ни о чем больше не говорила – только о предстоящем спектакле. Даже на занятиях в балетном классе она не столько выполняла упражнения, сколько восхищалась будущим спектаклем, в котором мысленно уже застолбила главную роль.

А вот мне с каждой минутой становилось все грустнее и грустнее, и к тому времени, когда мы с сестрой вернулись в свою комнату, я уже была готова заплакать.

– Что с тобой, Айви? – спросила Скарлет, шумно плюхаясь на мою кровать рядом со мной. – Ты сегодня весь день какая-то кислая. Тебе что, не нравится, что у нас в школе будут ставить балет? Но это же как раз то, о чем мы с тобой всегда мечтали!

«Это как раз то, о чем ты всегда мечтала», – рассеянно подумала я, глядя на свой прикроватный столик с лежащей на нем стопкой писем от моей лучшей подруги. Если честно, я не собиралась делиться с сестрой своими чувствами, но как-то так получилось, что они выплеснулись наружу. Помимо моей воли. – Я тоскую по Ариадне. Ужасно хочется, чтобы она была здесь. Без нее у меня все из рук валится!

– Ну спасибо, – обиделась Скарлет. – А я, значит, тебе в подруги уже не гожусь?

– Брось, ты же знаешь, что я имею в виду, – ответила я.

Скарлет вздохнула, откинулась на спину, едва не ударившись при этом затылком о стену, и сказала:

– Знаю. Мне тоже тоскливо без нее, если честно.

– Должен же быть какой-то способ вернуть ее назад, – заговорила я, покусывая себе губы. – Я поклялась сделать для этого все, что в моих силах, но после того, что сказала миссис Найт…

– Ну да. Отец Ариадны хочет, чтобы она оставалась дома.

Я распустила свой школьный галстук и сказала, теребя его:

– Но ведь это нечестно, правда? Она не сделала ничего плохого. Почему ей нельзя вернуться в школу?

– Потому что ее отец этого не хочет, ты же знаешь, – ответила Скарлет. Нужно заметить, что когда она говорила об отце Ариадны, в ее голосе появлялись сердитые нотки. – Он хочет завернуть свою ненаглядную дочку в вату, как елочную игрушку, положить ее в коробку и больше никогда не доставать из шкафа.

Положение казалось безнадежным.

Я сморгнула слезы, вышла в коридор и направилась в туалет. Мне не хотелось плакать при Скарлет, ведь я только совсем недавно смогла убедить ее, что перестала быть прежней плаксой-ваксой.

Но, войдя в туалет, я налетела еще на одного человека, который не должен был видеть меня плачущей.

– Неужели это наша нюня, – презрительно протянула Пенни, глядя мне в лицо.

Я не стала ничего отвечать, попыталась не обращать на Пенни внимания. Вообще-то в начавшейся четверти она приставала ко мне не так сильно, как прежде, и я хотела надеяться, что так будет и впредь. Кажется, я ошибалась.

– Эй, я с тобой разговариваю, плакса, – сказала Пенни и толкнула меня так, что я ударилась спиной о холодный край раковины.

– За что? – спросила я.

– За то, – ответила Пенни, прищурившись. – Вы, наверное, думаете, что победили. Что вам с сестрой все сошло с рук, да? Ошибаетесь. Я ничего не забыла и забывать не собираюсь.

Пенни была злопамятна, как верблюд, который хоть десять лет будет ждать, но потом в тебя все-таки плюнет. Впрочем, мне было что ответить ей, и я сказала, стараясь, чтобы у меня не дрожал голос:

– Я тоже все помню. И как ты собиралась настучать на нас бывшему директору, и как ты Вайолет на озере толкнула.

– С Вайолет мы помирились, – отрезала Пенни. – Все, что было, теперь забыто.

– Ну а ко мне-то ты зачем снова цепляешься? – спросила я. Вот всегда так: стоит лишь мне подумать, что Пенни изменилась к лучшему, как она тут же раскрывается со своей прежней стороны. Крайне неприятной, мягко говоря.

– Заткнись и держись от меня подальше, – процедила она сквозь зубы. – Или я заставлю тебя заплакать по-настоящему.

Глава вторая. Скарлет

Когда Айви вернулась в комнату, на ней лица не было.

– Что стряслось? – спросила я.

– Ничего, – ответила она. – Пойдем обедать.

Я пожала плечами. Обедать так обедать. Тогда я подумала, что сестра продолжает так сильно тосковать по Ариадне. Понять это было можно – но чем я могла ее утешить? Мы даже не могли помочь Ариадне сбежать из дома, если бы она захотела. И убедить ее отца изменить его отношение к Руквудской школе нам бы вряд ли удалось.

Мы зашагали в сторону столовой. Айви продолжала молчать. Я тоже шла молча и думала о том, что, может быть, нам пришла пора забыть про Ариадну и снова стать дружной маленькой командой всего из двух человек.

Я нащупала руку Айви, сжала ее, но мою руку в ответ она не пожала.

Затем мы вошли в столовую и пристроились в конце очереди, а когда добрались до окна раздачи и увидели в нем раскрасневшееся лицо поварихи, я решила немного развеселить свою сестру и спросила, растягивая слова на аристократический манер:

– День до-обрый, мисс! Скажите, что вы можете предложить нам сегодня на обе-ед? Быть может, цыпленка в красном вине? Или стейк под соусом тартар?

– Жаркое у нас на обед, – мрачно буркнула в ответ повариха.

– Что вы говорите! – притворно удивилась я. – Жаркое! Ах, как оригина-ально!

Повариха вывалила половник дымящегося месива в мою тарелку, резко двинула ее в мою сторону, расплескав «жаркое» через край, и сердито сказала:

– Ешьте что дают!

– Ну что, отведаем этот шедевр кулинарного искусства, дорогая сестрица? – надменным тоном спросила я, толкнув Айви под ребра.

– Мм?

Она даже не хихикнула. И не улыбнулась. Повариха смотрела так, словно готова была меня саму запихнуть в свое опостылевшее всем «жаркое».

– Ладно, – вздохнула я. – Будем есть что дают. Мерси-и.

Мы дошли до своего стола факультета Ричмонд, и я с грохотом опустила на него поднос.

Наша староста Пенни уже была здесь, размахивала своей вилкой с таким видом, словно дирижировала невидимым оркестром.

– Это будет волшебно, – сказала она, обращаясь к сидящей рядом с ней Надии. – Я станцую в спектакле роль Авроры, ведь она будто прямо для меня написана.

– Да неужели? – громко возразила я. – Не думаю, что ты получишь эту роль, потому что здесь лучшая балерина я, а не ты.

Пенни повернула голову и прищурила свои густо окруженные веснушками глаза:

– Как я и предполагала, Скарлет Грей бесится от отчаяния. Ей хорошо известно, что первый и единственный кандидат на главную роль – это я.

Я готова была вскочить и прямо через стол отвесить Пенни оплеуху, но не вскочила, потому что Айви успела ткнуть меня в ногу своей вилкой. Пришлось слегка выпустить пар и ограничиться вежливым ответом:

– Скорее королева покойная Виктория встанет из могилы и станцует партию Феи Драже, чем ты получишь роль Авроры!

За столом послышались смешки.

– Девочки, – строгим тоном произнесла миссис Найт, – за столом нужно вести себя прилично.

– Она просто блефует, – сказала Пенни, вновь обращаясь к Надии. – Сама знает, что не в форме, а туда же.

Мне пришлось сделать вид, что эти слова меня не касаются и не задевают, иначе я получила бы еще одну нотацию от миссис Найт и еще один укол вилкой от Айви. Так что вместо ответа я принялась сражаться с тем, что здешняя повариха выдает за жаркое, молча размышляя при этом над тем, что сказала Пенни.

Можно было, конечно, убедить себя, что Пенни за обедом просто сморозила глупость, однако из-за этой глупости я в ту ночь долго не могла уснуть. Нет, что ни говори, а слова Пенни задели меня за живое!

«Она сама знает, что не в форме».

А ведь это, пожалуй, верно. Я была не в форме – мне не хватало практики.

Да и как я могла быть в форме, если столько времени провела в сумасшедшем доме? Там, извините, было не до балета!

Я поежилась, подтянула одеяло выше к плечам. Мне совершенно не хотелось вспоминать о сумасшедшем доме – ни сейчас, ни когда-нибудь еще. Сумасшедший дом – это постоянное, бесконечное ощущение того, что ты всеми брошена, всеми забыта, и при этом у тебя нет ни малейшей надежды на то, чтобы вырваться из этого ада…

Я тряхнула головой и уткнулась лицом в подушку, пытаясь прогнать эти мысли.

Полежав так немного, я повернула голову и посмотрела на Айви, раздумывая, не разбудить ли ее. Сестра мирно посапывала во сне, выпустив из рук недочитанную книгу. «Нет, не стану я ее будить», – решила я. Во-первых, я всю жизнь старалась оставаться в глазах сестры сильной и уверенной в себе, даже если не чувствовала ни силы, ни уверенности. А во-вторых, Айви, боюсь, могла бы просто не понять, из-за чего, собственно, я так переживаю. Она, конечно, любила балет, но совсем не так, как я.

Я мечтала стать знаменитой балериной. Для меня партия Авроры должна была стать выигрышным билетом, первой ступенькой к славе и успеху. И я никому не уступлю этот шанс!

Я должна стать лучшей.

Я должна найти способ обставить Пенни и получить эту роль.

Не знаю, сколько времени я еще пролежала, перемалывая раз за разом в голове одни и те же мысли, прежде чем незаметно для себя уснула. И сразу же погрузилась в кошмар.

Я оказалась на сцене, в ярком луче прожектора. Музыки не было, но я и без нее знала свой танец назубок. Шаг… поворот… прыжок… Мои движения легки и изящны!

Я продолжаю танцевать, но с каждой секундой меня все сильнее охватывает страх. Что-то идет не так, и я понимаю это. Такое ощущение, что из темноты зрительного зала за мной кто-то пристально следит недобрым взглядом. Затем краешком глаза я замечаю тень, она беззвучно и быстро скользит между рядами кресел. Исчезает на время – и появляется вновь.

Я обрываю танец, замираю на месте – и только сейчас замечаю, что театр полон. Зрители сидят с неподвижными, застывшими, как у манекенов, лицами. И никто из них не замечает скользящую между ними тень.

Я подношу ладонь козырьком ко лбу, чтобы прикрыть глаза от яркого света прожектора, и кричу:

– Кто здесь?

Тень не откликается, продолжает кружить, скользить, исчезать и появляться. Эта тень бестелесна, она словно соткана из дыма.

Я оглядываюсь по сторонам. Пытаюсь понять, где я остановилась, с какого места мне нужно продолжить свой танец. А потом со всех сторон на меня начинают шикать.

Это сидящие в зале манекены, догадываюсь я. Они шипят все громче, все злее, словно растревоженные в своем гнезде змеи.

– Нет! – пытаюсь объяснить я им. – Это не моя вина. Я хорошая балерина! Просто кто-то наблюдает за мной! Вон, вон там! Неужели вы сами не видите?

Шипение становится громче, еще громче, еще… Оно становится оглушительным…

– Нет! – кричу я, зажимая ладонями уши.

Из-за кресел вновь появляется тень и начинает подкрадываться ко мне.

И тут я теряю равновесие и падаю с края сцены вниз, в непроглядную темноту зрительного зала.