Текст книги "Ночная фиалка (СИ)"

Автор книги: Софи Хилл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

Глава 26

Не удосужившись попрощаться с Алисой, направилась к Элеоноре. Я понятия не имела, что ей скажу, просто безумно нуждалась в этом разговоре. Мне хотелось посмотреть в ее глаза. Хотелось понять, чем заслужила подобное отношение.

Да, понять. Этого заслуживает любой человек и именно этого меня лишил сегодня тот, кого я люблю.

Уточнила у девочек, не видели ли они Элю. Каждая из них мотнула головой, ловя каждое мое движение или слово. Они, как маленькие сенсоры. Пытались выискать глазами ответы на интересующие их вопросы.

Вывод напрашивается один. Сегодня кто-то из них стал свидетелем моего позора. А дальше цепная реакция. Кто-то сказал одной, или нескольким. Эти же растрепали дальше и дальше, и дальше.

Меня это давно не удивляет, но и давать им новую почву для сплетен я не намерена. Если за весь вечер Элеонора не вышла к гостям, значит она у себя, отдыхает. Посмотрела в кабинете, на всякий случай и отправилась в ее комнату.

Соблюдать правила и нормы приличия не было у меня ни времени, ни какого-либо желания. Распахнула дверь, пусть радуется, что не с ноги, и прошла внутрь.

Она сидела на плетеном пуфике, у окна и потягивала вино. Меня заметила не сразу, видимо слишком была поглощена своими мыслями. А когда все же обратила на меня внимание, то улыбнулась.

Не так, как я себе представляла. Не зло, ехидно. Она не смеялась надо мной. Она была рада меня видеть. Она была взволнованна, но в то же время в ее взгляде было столько нежности.

– Ты уже проснулась? – Эля поднялась со своего места и отставила свой бокал. – Я заходила к тебе несколько раз, переживала.

– Спасибо, со мной все в порядке.

– Я вижу, – она подошла ближе и взяла меня за руку. – В течение суток ты ещё можешь чувствовать себя неважно. Может кружиться голова или тебя может подташнивать. Будь осторожна.

– Что это было? Со мной?

– Я думаю, тебе кто-то дал наркотик. На самом деле более точную информацию смогут дать анализы. Если хочешь, утром поедем и все сдадим.

– Хочу, – вырвала свою руку из ее ладони и отошла в сторону. – И кто же мне мог его дать?

– Я не знаю, но обязательно это выясню. Я уже пригласила специалиста, пусть посмотрит в архивах камер.

– Как Тимофей оказался там? – обхватила себя руками, озноб пронесся по коже.

– Мы шли к тебе, и узнали о том, что произошло. Он кинулся вперёд, а дальше ты и сама все знаешь.

– И как вы оказались вместе?

– Ты меня допрашиваешь? – Элеонора усмехнулась и сложила руки на груди.

– Нет.

– А мне кажется да.

– А тебе есть что скрывать?

– Хорошо, – она вздохнула и поправила свою прическу. – Говори, что ты хочешь знать. Я тебе все расскажу.

– О чем вы разговаривали с Тимофеем?

– О вас. Я лишь поинтересовалась, насколько серьезными были его намерения. Я за тебя переживаю, хоть ты в это и не веришь.

– Ты права... Я тебе не верю...

– Виолетта, – она раскрыла руки для объятий и сделала шаг ко мне.

– Не подходи! – выкинула вперёд ладонь. – Сперва, ты оказываешься мне помочь в поступлении, заставляешь работать в борделе. Тимофея в черный список выносишь ты. И не отрицай, мне рассказал Денис. Потом, когда я ушла ты вылила на меня ушат грязи. Ругала самыми последними словами. Разве что не проклинала. Сегодня ты разговаривала с Тимофеем, именно в этот же день меня опоили и практически подложили под сына твоего любовника. А потом ещё и Тимофея туда привела тоже ты. И после всего этого, ты действительно хочешь, чтобы я проверила в твои благие намерения?

Элеонора стояла, сведя свои идеально ровные темные брови к переносице и слушала. Не перебивала, не оправдывалась, не защищалась. Молчала и хмурилась все больше и больше.

– Так и будешь молчать? – раздражение захлестывало меня с головой.

Я хотела, что бы она сказала хоть что-то в свою защиту, я хотела ошибаться, но она молчала. Просто стояла и молчала, даже не глядя на меня.

– Ты нашла своего козла отпущения в моем лице, так что же мне ещё сказать?

– Почему ты так со мной?

– Перестань Виолетта! – вдруг взорвалась она. – Перестань считать людей своими друзьями, перестань верить во что-то хорошее, в людей! Неужели ты настолько глупа, что до тебя никак не дойдет? Жизнь это не сказка, не розовые мечты. Здесь люди предают, делают зло. Она полна несправедливости! Всем глубоко плевать на тебя, твои проблемы, твои чувства. Растопчут, перешагнут и пойдут дальше! Я устала тебя этому учить, ну сколько можно?

– Ты можешь быть спокойна, твой урок усвоен! – вздёрнула нос и сильнее закусила изнутри щеку. – Я рада, что скоро уеду отсюда. Из этого места, от тебя. И я тебе обещаю! Я никогда, никогда сюда больше не вернусь! Гори в аду!

Вы бежала из комнаты, борясь с желанием разреветься. Потом вниз, по лестнице. И дальше, на улицу, мимо многочисленных людей, через дорогу, на пляж, в свое тайное место. Бежала так быстро, словно за мной гналась стая собак. Но, Слава Богу, было тихо.

Сколько я просидела здесь, на берегу, ума не приложу. На улице стало светло, вот-вот рассветёт. А я совсем окоченела от холода.

Когда только пришла сюда, не чувствовала ничего. Ни холода, ни голода, ни усталости. Сейчас эмоции поутихли, слезы высохли и на меня, словно бетонная стена, свалилась усталость. Даже не смотря на то, что на улице уже лето, трясусь, как осенний лист на ветру.

Собрала все силы в кулак, поборола подступающий приступ тошноты, и поплелась обратно. Идти мне некуда. Да и без телефона я все равно никуда бы не делась. Ни такси вызвать, ни оплатить ничего, собственно и ни позвонить никому не смогла бы.

– Виолетта! Эй, Виолетта, привет! – обернулась на голос.

Ко мне, со стороны торгового центра бежал смутно знакомый парень. На мгновение впала в ступор, но когда он подошёл ближе, удалось узнать в нем друга Тима, того, что был в тот день на пляже. Варин возлюбленный.

– Привет.

– Ты как? Откуда идёшь? Неужели Тимоха отпустил тебя одну погулять в такое время? – хохотнул Арсений.

– Мы поругались, разъехались.

– Оу, извини, я не знал... – он почесал затылок и виновато улыбнулся. – Ничего...

– А я вот, к Варе... Мы тоже, в последнее время не очень ладим. Она не отвечает на звонки, ты ее, кстати, давно видела?

– Нет... Если честно, я сама с ней давно не разговаривала...

– Твою мать! – заорал Сеня и ломанулся вперёд.

Подняла глаза, на почерневшее от огня здание. Пару часов назад, когда я уходила, все было в порядке. А теперь здесь руины.

У "Парадиза" куча машин: пожарные, полицейские и врачи. Крики каких-то гостей, плачь девочек, работающих тут. Вой сирен служебных машин, лай собак со всех сторон. Сеня, переговаривающийся с кем-то из пожарных, пытается попасть внутрь. Люди, живущие неподалеку...

– Виолетта! – Сергей налетает на меня и сгребает в охапку. – Я так испугался! Я боялся, что ты там! Боже, с тобой все хорошо?! С тобой же все хорошо?!

– Да, да, меня там не было, я гуляла... Что тут произошло? – умерла руки в его грудь, чуть отстраняясь.

– Не знаю, не говорят. Был пожар, вспыхнул неожиданно и так же мгновенно охватил все здание. – Сергей выпустил меня из объятий, но схватился за мои ладони.

– Сколько людей пострадало? – округляю глаза от ужаса.

– Вроде нет тех, кто серьезно пострадал. В основном мелкие ссадины и больше все испугались. Система оповещения сработала мгновенна, технику тоже ждать не пришлось. – обводит взглядом территорию и я следую его примеру.

– А ты, ты был тут? – у него потрёпанный вид. Штанина порвана, на туфлях пепел, руки и шея в саже.

– Да, я пришел к тебе. Незадолго до всего произошедшего, но не смог тебя найти, – обхватил ладонями мое лицо. – Я хотел извиниться, Виолл. За все, что сегодня было. Я не... – оборвала его на полуслове, закрыв рот рукой

– Я не хочу об этом говорить, но спасибо, – глянула на Сеню. Он такой же растрёпанный и злой, направлялся в мою сторону.

– Они не говорят, кто пострадал и был в здании! И туда не пускают! У Вари телефон недоступен!

– Я уверенна, мы скоро все узнаем. Я тоже переживаю за нее...

– Здравствуйте, старший лейтенант полиции, Анисимов Владислав Евгеньевич, – мужчина с омерзительным шрамом на лице достает удостоверение из нагрудного кармана и тычет им мне в нос. – Воскресенская Виолетта, верно?

– Д-да... – по спине пробежал озноб.

– Вы должны проехать с нами, прошу.

– На каком основании? – Сеня закрывает меня собой, как скала.

– У нас есть все основания полагать, что гражданка Воскресенская сегодня ночью напала на Губернаторову Элеонору Александровну. Есть показания свидетелей. Ее видели выходящей из комнаты гражданки Губернаторовой, незадолго до пожара, – мужчина хрустнул шеей и выпятил вперед грудь. – Будешь препятствовать, сможем организовать путевку в изолятор.

Сеня немного поколебался, но все же отошёл от меня. Сергей стоял, хмурился, но в разговор не встревал. Я же и пошевелиться не могла. Складывалось ощущение, что я стою посреди замёрзшего озера, там, где глубже всего. Предательский лёд надломился, и я могу поклясться, что даже слышала этот треск.

– Виолетта Романовна, не заставляйте меня действовать по-плохому. Прошу, пройдёмте в машину.

– Я постараюсь тебе помочь, – Сергей схватил меня за руку. – Пока не знаю точно, как и чем именно, но постараюсь!

– А я знаю, как тебе можно помочь, – Сеня развернулся ко мне и крепко обнял. – Не вешай нос, лишь дай мне немного времени!

На негнущихся ногах проследовала в полицейскую машину. Дождалась, когда мне наденут наручники. На мой перепуганный взгляд тощий блондин объяснил, что такова процедура. И бояться мне нечего.

Легко ему говорить. Это не он сейчас сидит на заднем сиденье полицейского фургона и мчится прямиком в неизвестность. Когда я уходила от Элеоноры, она была жива. Жива и невредима. Так что же там произошло?

Машина подпрыгнула на кочке. Меня мотнуло по сиденью. Ударилась головой о стекло. Слышала, как тот, что заковал меня, наорал на водителя.

Машина свернула в проулок и остановилась у огромного старого здания. Дверь с моей стороны отворилась, и мужчина помог выбраться наружу. Меня трясло, но уже не от холода. Я вообще перестала соображать, после его слов о том, что есть свидетельские показания против меня.

Под пристальными взглядами малоприятных мужчин меня досмотрели, сняли отпечатки пальцев, рассказали во всех деталях о моих правах и немного о том, что нас ждёт в ближайшие сорок восемь часов. Пока меня вели к кабинету для допроса, успела перепугаться до чёртиков. За некоторыми дверями были слышны крики, стоны, мольбы о пощаде, глухие удары. Неужели и меня это же ждёт?

Взглянула на того, кто меня сюда привез. С виду довольно приличный. С виду они все довольно приличные. Если не всматриваться в детали.

На пороге кабинета остановилась. Буквально вросла в землю. Никак не смогла себя заставить поднять ногу и переступить, этот чертов порог.

-Шагай, давай, – не церемонясь, меня толкнул в спину один из сопровождающих.

Сложно удержать равновесие, когда твои руки сцеплены между собой. Вот и я чуть не свалилась прямо в ноги своим палачам.

– Аккуратнее, дальше мы сами, – мой провожатый смерил меня омерзительным похотливым взглядом.

С виду, абсолютно нормальный, молодой парень, наверное, где-то двадцати семи-восьми лет. Но рядом с ним, я забывала, как дышать, от ужаса, от дикой паники. От ощущения, что он меня раздевает глазами. Грохот закрытой деревянной двери заставляет пискнуть.

– Садись, – мужчина, с изуродованным лицом, выдвигает стул, с противным скрипом. Не могу не повиноваться, хоть и даётся мне каждый шаг немыслимыми усилиями. – Рассказывай. Не советую юлить. Чистосердечное признание, как известно, смягчает наказание.

Дрожь прошла по коже. Наказание... Признание... Ничего не понимаю. Вообще ничего не понимаю. В какой конкретно момент моя жизнь пошла пол откос?

– Я не знаю, что произошло в «Парадизе»...

– Девушки, работающие там, сообщили, что была ссора. Между тобой и хозяйкой заведения, – в темном углу зашевелилось нечто неразборчивое. – На мой взгляд, эта, просто пытается тянуть наше время.

– Тише ты, старый ворчун. Разберемся! – блондин или, как я прозвала в своей голове этого мужчину, шрам, присел на край стола и сложил свои руки на груди. – В чем-то мой коллега прав. Не стоит тратить время. Ни наше, ни свое. В противном случае, тебе придется здесь задержаться...

– За...задержаться? – сглотнула мерзкий ком, застрявший в горле и с трудом подавила рвущуюся наружу истерику.

– Ага, в изоляторе. Там тебе будет весело. Правда, – из своего укрытия выкатился невысокий упитанный мужичок, – там не все такие же приветливые, как мы.

– Виолетта, – шрам заглянул в бумаги и смерил меня скучающим взглядом, – Романовна. Говорить будем?

– Не понимаю, что вы хотите от меня услышать! Я ничего не делала, меня там не было! Я гуляла!

– Гуляла? – усмехнулся коренастый мужичок со смешным ежиком на голове. – Теперь это так называется?

– Я гуляла! Просто гуляла! Я не делала того, в чем вы меня обвиняете! – слезы хлынули из глаз, по телу прошла дрожь. – Не делала... Не виновата... Это не я... Не я... Не я...

Повторяла снова и снова, пока двое мужчин молча наблюдали за мной.

– Она не заговорит, не сегодня, – коренастый подошёл к двери и подозвал кого-то. – В изолятор ее. Пусть немного подумает. Уведите!

Глава 27

Меня подхватывают под руки и буквально тащат в неизвестном направлении. Тут темно, намного темнее, чем там, где мне удалось сегодня побывать. На стенах камеры, впереди череда решетчатых дверей. Мерзко, грязно.

В воздухе стоит стойкий запах пота и мочи. Я даже морщусь, не справившись с эмоциями.

– Что, девочке здесь не нравится? – усмехается все тот же мой провожатый, усиливая хватку на моем предплечье. – Вы только гляньте, какая цаца к нам пожаловала!

Мужчины, находящиеся рядом, ржут, как кони. Второй провожатый передает кому-то бумаги, что забрал у тех, кто вел мой допрос. Пока они заняты их изучением, парнишка, что все ещё не отпускает меня от себя, наклоняется к моему уху.

– Была бы моя воля, трахнул тебя бы прямо тут, – облизывается он и втягивает носом воздух. – Сегодня ночью я дежурю, увидимся красотка.

Сглатываю. Но ни слова не произношу. Дверь отпирается и я вхожу в грязное вонючее помещение.

– Вот те раз, – раздается за моей спиной. – Давно у нас не было таких милах. Тебя за что сюда?

Обвожу взглядом помещение. Несколько старых железных кроватей, в несколько ярусов, с такими же старыми матрасами. В углу комнаты умывальник, железный и уже давно заржавевший. Там же стоит унитаз. Посередине комнаты небольшой стол и пара табуретов.

Холодно, даже не смотря на жару за стенами этого здания. Сыро и отвратительно. Несколько женщин с любопытством осматривают меня. Словно я какая-то диковинная зверушка. А что им, собственно, ещё делать?

– Ты язык проглотила? – рявкнула другая женщина со своей койки. – Что натворила?

– Я... Я по ошибке тут... – пролепетал невнятно, вызвав хохот.

– Ага, а я принцесса Диана! – проговорила опухшая грязная женщина, сидевшая на около стола.

– Меня обвиняют в том, чего я не делала! – выкрикнула и сделала пару шагов вперёд, сжала руки в кулаки, будто собиралась вступать в бой с ними. – Это ошибка!

– Слышь, прыткая, гонор свой поубавь. Здесь ошибок не бывает. Если тебя повязали, то уже не отпустят. Не так работает наша система правосудия, – вновь раздался голос за спиной.

Обхватила себя руками. Замёрзла. С ночи так и не отогрелась. Да и страшно до жути. А что, если эта женщина права и меня больше не выпустят? Прошла к столу и опустилась на свободный стул.

– Твоя койка сверху, – похлопала по скрипящей конструкции одна из моих новых знакомых. – Чувствуй себя, как дома.

Время потянулось медленно. Мои соседки оказались слишком шумными. То кричали, переговариваясь с охранной, то играли в карты, то обсуждали свои жизни до того, как оказались здесь. Я же залезла на свою койку, подтянула колени к груди и уставилась в одну точку.

Нам приносили обед. И ужин. Я ела в последний раз утром, с Тимом. Да и то, повелевала, как птичка. Была слишком возбуждена от всех этих новостей и планов на будущее. А сейчас... Разве есть оно, это самое будущее у меня теперь?

Женщины постучали ложками. Еда, надо признаться, отвратная. Сама я есть не стала. Слышала, что говорили другие. Постоянно кидала взгляды на дверь.

И она отворилась, ближе к отбою. Назвали мою фамилию и просили следовать за ними. Почему-то именно сейчас, когда уже покинула свое «убежище», вспомнила слова того противного конвоира. Он обещал, что мы с ним встретимся.

Впадаю в панику. Ничего ещё не произошло, а мне заведомо страшно. Будто этот противный парень, посмел привести в исполнение свое обещание. Прикрываю глаза, пока ожидаю дальнейших указаний. Гремят железные створки старенькой решетки и я мгновенно распахиваю глаза.

Передо мной тот самый паренёк. Стоит, ухмыляется. Перекатывает в руках побрякушку.

– Вперёд, – поступает приказ, а я к месту приросла. – Оглохла? Я сказал шагай! – толкает соня в спину невысокий бородатый мужичок.

Собрав всю волю в кулак делаю шаг, потом ещё один и ещё. Створки вновь гремят, приходя в движение. Назад дороги нет. Обрубили пути отступления.

– Привет, красотка. Я же говорил, что мы обязательно встретимся, – скалится, скользя с моим противным липким взглядом по мне. – Да не тряслись ты, я обещаю, тебе понравится.

Его хохот забирается под кожу, прямиком в сердце, вонзаясь в него тысячами маленьких иголок. Он по хозяйски хватает меня за локоть и ведёт дальше. Пророчить ни слова не решаюсь. Закричать и подавно. Разве поможет мне хоть кто-то? Сомневаюсь.

Мой ненавистный конвоир дёргает меня в сторону, заталкивая в темный угол. Тело каменеет. И слабеет в одночасье.

– Давай красавица, сделай мне приятно и тогда, я замолвлю за тебя словечко, – шепчет мне на ухо, задевая своими шершавыми губами мочку моего уха.

Его руки уже пошли в разнос по моему телу. Вокруг кромешная темнота. И нас действительно не видно. Он буквально наваливается на меня своим телом, вжимая в холодную стену.

В голове множество мыслей. Я все ещё надеюсь на какое-то чудо. Я все ещё судорожно пытаюсь сообразить, чем могу себе помочь. Его руки уже шарят по моим бедрам, а его губы во всю гуляют по моей оголённой коже шеи и плеч.

– Эй, ты охренел пиздюк? – доносится из темноты грозный рык. – Какого хуя тут происходит?

– Что? – он отшатывается от меня, как от огня, наверное на метр, не меньше. – Я это.... буйная!

– Пошел вон отсюда! – гаркает мой неожиданный спаситель.

В голове мелькает мысль: «А действительно ли он мой спаситель?»

– Воскресенская? За мной. На допрос, – выплёвывает и не дожидаясь моей реакции, разворачивается и уходит.

Бросаюсь следом. Едва его нагоняю. Меня приводят в небольшое помещение. Темное, с тусклыми, наполовину перегоревшими лампами и небольшим окном с решетками. На улице уже начинает смеркаться. Сколько же времени прошло...

Меня оставляют здесь совсем одну. Знаю и слышу, что за дверью кто-то стоит. Охраняет или ждёт благоприятного момента не понятно. Вот только момента для чего?

Где-то вдалеке скрипнула тяжелая железная дверь. Затем раздалось множество шагов, словно там проходила колонна из 20 человек. Скрежет ключей о замочную скважину, два оборота и дверь в комнату допроса распахнулась с такой силой, будто ее выбыли. Ко мне в комнату вошли двое мужчин.

Один не высокий, но коренастый. Со смешным ежиком на голове и большим кривым носом. Второй высокий, худощавый. Блондин с омерзительным шрамом на лице. Они сели напротив меня и какое-то время мы так и просидели молча, лишь сверля друг друга оценивающими взглядами.

– Итак… – протянул второй и почесал себя по затылку. – Будем знакомиться, Вета?

– Спасибо, но я, пожалуй, откажусь. Староваты, не находите? – уголки губ первого слегка дрогнули и он перевел свой взгляд на бумаги. Пролистав несколько страниц, он вновь посмотрел на меня, вот только ничего хорошего в этом взгляде я не обнаружила.

– Виолетта Романовна – вдруг прозвучал его мелодичный голос. Таким голосом бы детей успокаивать, но меня он пробирал до мурашек по коже. – Вы обвиняетесь в покушении на убийство, поджег и проституцию. Есть что сказать в свое оправдание?

– Все, что произошло с этой старой потаскухой она заслужила сполна. Жаль это не моих рук дело. Тогда бы одним покушением это не закончилось.

– Хорошо… – вновь протянул первый и оттянул воротник своей рубашки. – Тогда мы хотели бы услышать Вашу версию событий.

– Мою версию событий? Серьезно? Разве это мне сможет как-то теперь помочь? – конечно, не поможет, но и молчать глупо. Пока тебе дают говорить – лучше говорить. – Ладно. Начнем с самого начала?

Мужчины переглянулись, уселись поудобнее и синхронно кивнули. Вкратце рассказала о себе. За время моего рассказа их брови то взлетали вверх, то сводились к переносицам. Иногда они что-то записывали в свои блокноты. Порой просили рассказать более подробнее о том или ином моменте моей жизни.

В целом я рассказала все, что могла. Но им этого было не достаточно. Читала это по их лицам, словно у них на лбах была бегущая строка. Через какое-то время, когда мои глаза начали слипаться, а изо рта не выходило ничего кроме зевков, мне даже принесли кофе.

Что-то было не так. Чувствовала, но не до конца понимала. С правоохранительными органами я имею дело в первый раз. Лично. В тот момент, когда умерла мама, на себя всё взаимодействие с различными спец. службами взяла Элеонора. Меня в целом и не трогали.

– Итак... – невысокий мужичок чешет затылок, потом обращается к своему коллеге. – Десять минут, не под запись.

Высокий кивает, выходит из комнаты, пока мы с его товарищем продолжаем играть в гляделки. Вроде прошло лишь пару мгновений, а мне кажется, что целая вечность. В помещении высокий мужчина со шрамом возвращается не один. После чего два моих мучителя выходят, запирая за собой дверь.

Я молчу. Просто смотрю на этого человека и пытаюсь угадать его действия. Нас закрыли, оставили наедине, выключили камеру, что до этого записывала процесс моего допроса.

У этого человека могут быть различные желания. Вот только страха я, на удивление не ощущала. Скорее удивительное спокойствие. То ли я просто устала трястись, как осиновый лист, от любого малейшего шороха. То ли действительно этот мужчина не собирался причинять мне вред.

– Здравствуй, – он смущённо улыбнулся, но взгляда от моего лица не отвёл.

– Здравствуйте...

– Я... У нас мало времени, – он подался вперёд и занял место за столом напротив меня. – Буду краток. Я твой отец, дочка.

Роман

Смотрел на нее и не верил, что все происходит взаправду. Она настоящая. Такая красива, так похожа на свою маму. На женщину, которую я любил больше жизни. На женщину, которую не смотря ни на что я до сих пор люблю и буду любить до последнего вздоха.

– Что? – Виолетта щурится, изучает меня своими огромными глазами и видно выносит мне какой-то диагноз в своей голове. – Это шутка такая?

– Нет, нет. Я говорю правду. Я твой отец, ты моя дочь. У меня есть доказательства, но они, к сожалению не с собой. – усмехаюсь над собой.

А на что я рассчитывал? Что она бросится мне на шею с криками «папа», беспрекословно поверит во все, что я ей говорю и будем мы жить долго и счастливо? Идиот.

– Я видела вас, неоднократно в «Парадизе». Правда, ни разу не видела вас там с девушкой...

Она склоняет голову на бок, слегка прикусывая щеку изнутри. А у меня голова начинает кружиться. Вот мне снова двадцать, передо мной сидит Лиза и внимательно слушает мой рассказ о себе.

Мы познакомились случайно. Точнее я ее увидел однажды и влюбился. С первого взгляда, так ведь говорят. На протяжении нескольких недель каждый день в одно и то же время она проходила мимо парка, где мы с друзьями собирались поиграть в футбол или просто побегать. Я очень боялся к ней подходить, пока это не сделал один мой знакомый.

Мерзкий тип. Да и тот факт, что у всех нас родители были довольно состоятельны, делал из многих моих друзей отменных козлов. Я никогда не кичился своим положением в обществе.

В общем, морду другу набил, девушку украл и как-то всё у нас так завертелось. Сами не заметили. А потом она исчезла. Я искал ее. Всю свою жизнь. Когда нашел, в борделе, она и разговаривать со мной отказалась. Потом... Потом ее не стало.

Понятия не имел, что у нее есть дочь. У нас есть дочь. Такая красавица, с моим цветом глаз и, надеюсь, это не единственное, что ей досталось от меня.

– Верно, я там бывал лишь по работе.

– А на кладбище, это ведь были вы?

– Ты, Виолетта. Давай обращаться друг к другу на ты.

– Это были вы, верно? Вы знали, что мама умерла, но не знали, что у нее есть дочь? Как такое возможно?

– Не знал, – выдержал паузу. – Она ушла от меня. Не сказав ни слова. Просто испарилась. О своем положении тоже не распространялась.

Виолетта держалась отстраненно. Оно и понятно. Я ей чужой и не известно, сможет ли она меня принять. Но сейчас это не главное.

– Послушай, – она и слушает, не перебивает, не вставляет свои комментарии. – Я тебя вытащу, просто нужно время. Сейчас мы активно собираем доказательства твоей невиновности. День, два. Тебя тут не тронут. Договорился. Прошу тебя, потерпи, дочка! И обязательно сотрудничай. Понимаешь?

– Почему я должна вам верить?

Опять это обращение... Ладно, я умею ждать. Потерял любимую, но дочь потерять себе не позволю.

– Не должна. Но я не вру, просто постарайся довериться мне и я тебя не подведу. Обещаю!

Дверь в допросную распахивается. Мой бывший коллега стоит в дверях. Время вышло. Как бы тяжело не было оставлять ее здесь одну, это необходимо. Сейчас необходимо.

– Роман, пора.

Бросаю ещё один взгляд на мою девочку. Она уже взрослая, я все в ее жизни пропустил. Должен был быть рядом. Но не был. Подвел ее. Подвел Лизу.

Смотрю, как Виолетту уводят прочь. Она больше ничего и не сказала. Даже не обернулась.

Не важно! Я всё исправлю. Я больше ее не оставлю, никогда!

Покидал здание в полнейшем коматозе. У машины остановился, вскинул голову к небу.

Лизонька, если ты сейчас нас видишь, можешь быть уверенной, что у нашей девочки все будет хорошо! И спасибо тебе, любимая! Спасибо тебе за все. За твою любовь, за то, что ты была рядом и за нее, нашу Виолетту!