Текст книги "Солнечные часы"
Автор книги: Софи Ханна
Жанр:
Прочие детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Глава одиннадцатая
06/04/06
Чарли устроилась перед компьютером Грэма – тонким ноутбуком «Тошиба» – и вбила Расскажи, чтобы выжитьв поисковую строку Google. Подошел первый же результат. На сайте организации, предлагающей практическую и моральную поддержку жертвам изнасилования, Чарли щелкнула по «Историям выживших». Истории были пронумерованы. Чарли выбрала номер семьдесят два.
Саймон назвал письмо Наоми Дженкинс резким. Он верил, что Наоми действительно была автором письма, но хотел услышать мнение Чарли. «Ему меня не хватает», – с горделивой радостью думала Чарли. Так ли уж важно, что он решил встретиться с Элис Фэнкорт? Ведь посреди ночи, волнуясь о чем-то важном, он звонит ей, Чарли.
Она машинально кивала, читая письмо за подписью Н. Д. Очень похоже на Наоми, если исходить из того немногого, что Чарли о ней знала. Женщина, которой не подходит ни «мисс», ни «миссис» в качестве обращения, вполне может возражать против ярлыка «выжившей». В этом Чарли была на ее стороне, но она не оценила нападки Наоми на других жертв насилия и их манеру выражать свои чувства. До сих пор Чарли читала лишь официальные заявления об изнасиловании. Как положено, они были написаны очень простым языком. Ничего общего со стихами из плохого альбома хард-рока, а именно так отозвалась Наоми об историях, опубликованных на сайте «Расскажи, чтобы выжить». Но возможно, Наоми в чем-то и права. Признания жертв на сайте, по-видимому, сильно отличаются от официальных заявлений; акцент делается не только на фактах, но и на чувствах, женщины делятся болью с теми, кто пережил нечто подобное.
Чарли со стоном потерла лоб. Положительный эффект от четырех бутылок вина, которые она вечером выпила вместе с Оливией и Грэмом, постепенно сменился похмельем, и голова у нее болела немилосердно. Собственно, уже наступил следующий день – утро четверга, – но чувство такое, будто ее тащит за собой долгая, изматывающая среда. Чарли ненавидела саму себя. Она требовала одну бутылку за другой, напропалую флиртовала с Грэмом, затянула его к себе в шале и в итоге выгнала сестру. Умница, нечего сказать. Она безжалостно подстегивала вечер, решив получить все возможные удовольствия разом. Дебилка.
Грэм был на высоте. Уяснив, что дело срочное, прекратил свои шуточки, оделся и открыл офис, чтобы Чарли могла воспользоваться его компьютером. Офис – громко сказано, всего лишь ветхая лачужка, где помещались два письменных стола со стульями. На одной стене висела доска для дартса, у другой стоял кулер. Чарли пожаловалась на головную боль, и Грэхем помчался добывать таблетки.
– Если Стеф вернется и обнаружит тебя здесь, она тебе устроит веселую жизнь, – предупредил он. – Не обращай на нее внимания. Или пригрози, что она от меня получит.
– А ей-то что? – удивилась Чарли. – Ты ведь шеф.
Грэхем застенчиво потупился:
– Да, но… ситуация у нас со Стеф сложная.
Годы работы с Саймоном не прошли для Чарли даром, о сложных ситуациях она знала все. Говорят же – никогда не смешивай работу и секс. По-видимому, Грэм и Стеф не учли эту мудрость. И потерпели крах. Чарли с Саймоном хотя бы остались крепкой командой.
Она вернулась мыслями к тому, что он сообщил ей по телефону. Наоми Дженкинс оказалась права: с Робертом Хейвортом действительно что-то случилось. Очень плохое, возможно, роковое. Как Наоми догадалась? Интуиция влюбленной женщины или уверенность преступницы? В последнем случае трудно понять роль Джульетты Хейворт. Это ведь она почти неделю прожила в одном доме с истекающим кровью полумертвым мужем.
Хейворт, по словам Саймона, как обычно зашел в бар «Звезда» вечером в среду, а в четверг не явился на свидание. Следовательно, на него напали либо в среду, после возвращения из бара домой, либо в четверг утром.
Ответный звонок Чарли застал Саймона в больнице Калвер-Вэлли. Хейворт был жив, но без сознания, его поместили в отделение реанимации. Еще один день без оказания помощи – и он, безусловно, умер бы. Доктор был удивлен, что он вообще протянул так долго, учитывая тяжесть травм. Хейворт получил несколько сильных ударов и, как следствие, – острую субдуральную гематому, внутримозговое кровотечение и ушибы мозга. Хейворту немедленно сделали операцию, скопившуюся кровь откачали, чтобы уменьшить давление на мозг, но прогнозы врачей не были оптимистичными. И Саймон с ними соглашался.
– Боюсь, очень скоро мы будем расследовать не попытку, а убийство, – сказал он Чарли.
– Выяснили, чем были нанесены удары? – спросила та.
– Да. Чертовски большим камнем. Лежал там же, в спальне, рядом с кроватью. На поверхности засохшая кровь и волосы. Его не пытались спрятать. Джульетта Хейворт сказала, что камень использовали в качестве дверного упора. – Саймон помолчал. – Если честно, меня от нее воротит. Она сказала, что как-то на прогулке Хейворт вытащил камень из реки Калвер. Когда я нашел Хейворта, ее будто прорвало – болтала без остановки. Точно ей легче стало, хотя, по-моему, ей все равно, что будет с мужем. Да, насчет камня. Прежние владельцы дома, если ей верить, сменили обычные двери на противопожарные, которые закрываются сами собой…
– Затем и потребовался дверной упор.
– Правильно. Для каждой комнаты. Громадные булыжники вроде того, которым размозжили Хейворту голову, но все из разных рек. Похоже, у Хейворта хобби такое. Короче, она мне все это выложила, кучу бесполезной информации, даже все реки перечислила! А когда я спросил, напала она на мужа или нет, только ухмыльнулась. Ни слова не произнесла.
– Ухмыльнулась?
– Именно. От адвоката она отказывается. Насчет своего будущего не волнуется. По виду, так словно ее не интересует, что с ней станется, веселая, оживленная.
– Думаешь, убить Хейворта пыталась она?
– Уверен. Точнее, был бы уверен, если бы не Дженкинс с ее враньем. Кстати, она тоже в камере…
– Эксперты уже закончили с ее домом? А кстати, женщины не смогут договориться?
– Нет. Дженкинс сидит в Силсфорде.
– Молодцы вы там.
– Она тоже отказывается от адвоката. По-твоему, Джульетта и Наоми как-то связаны?
Чарли объяснила, почему она так не думает, – слишком смахивает на феминистскую фантазию в стиле Тельмы и Луизы [13]13
«Тельма и Луиза» – культовый фильм Ридли Скотта о двух подругах, против которых ополчился весь мир, прежде всего, в лице мужчин.
[Закрыть]. В жизни две женщины, которые любят одного мужчину, обычно обвиняют и ненавидят друг друга, а их неверный избранник нежится в лучах их любви.
Прочитав на сайте признание Наоми Дженкинс, Чарли заинтересовалась историями других «выживших» после изнасилования. И решила, пока Грэм ищет обезболивающее, просмотреть некоторые письма. Поначалу ей попадались только истории инцеста. Номер семьдесят шесть повествовал об изнасиловании незнакомцем, но письмо было полно таких непристойностей, что Чарли сделала вывод: во-первых, автор – мужик, а во-вторых – извращенец. Может, и Наоми Дженкинс извращенка? Это объясняло бы, почему она солгала, что Роберт Хейворт ее изнасиловал. А Чарли не сомневалась, что Дженкинс солгала. Однако в письме Наоми непристойностей не было. А по словам Саймона, свое заявление она разукрасила множеством пикантных деталей. Если она мифоманка, то почему не поделилась более колоритной историей с посетителями веб-сайта? Чарли пожалела, что нельзя прямо сейчас оказаться в Силсфорде, задать Наоми Дженкинс все эти вопросы и понаблюдать, как та отвечает.
Дверь офиса открылась, вошла Стеф. В прошлый раз Чарли видела ее в другом наряде, но и этот включал в себя брюки – только черные, – которые застегивались ниже торчащих костей таза. И как не сваливаются? Вчера утром на ней были такие же. Только что лобковые волосы не видны, подумала Чарли. Если они у нее вообще есть, наверняка выбривает в форме сердечка, – она чуть не передернулась от омерзения.
Пестрая прическа Стеф вблизи выглядела еще потешнее, словно несколько птиц с разными желудочными заболеваниями наблевали на голову. Волосы торчали жесткими пучками и неровными, блестящими от геля шипами. Слишком вычурно для обычного дня. Такое наворачивают, собираясь на вечеринку, только поаккуратнее.
Мощный слой тонального крема, по догадке Чарли, скрывал плохую кожу. Губы Стеф, как и волосы, были разноцветными: глянцево-розовые по центру, красная обводка внутри и тонкий черный контур. В офис она вошла под аккомпанемент звяканья, и Чарли заметила золотые браслеты на запястьях.
– Это наш компьютер! – мгновенно вскипела Стеф. – Ты не имеешь права им пользоваться.
– Грэм разрешил.
Стеф надула разноцветные губы.
– Где он?
– Пошел за таблетками. У меня голова болит. Послушайте, у меня на работе проблемы, и Грэм сказал, что я могу…
– А я говорю – не можешь! Наш компьютер не для клиентов.
– Куда вы отвезли мою сестру? В гостиницу?
– Она запретила тебе говорить. – Стеф поковыряла в зубах длинным ногтем с камешком в середине. – Грэм что, уже трахнул тебя? Вечером в баре вы липли друг к другу.
Чарли потеряла дар речи.
– Иначе он тебя сюда не пустил бы. Или трахнул, или собирается. Сразу предупреждаю: он мне расскажет, как у вас было или будет. Все расскажет. Как всегда. Ты не первая из гостей, кого он трахал, и не последняя. Сколько их было – не сосчитать. Грэм классно показывает, как они в постели орут или стонут. – Стеф прыснула, прикрыв рот ладонью.
Не появись Грэм в этот самый момент, Чарли врезала бы ей.
– В чем дело? – спросил Грэм. В руке он держал пачку «нурофена». – Что она тебе сказала?
– Что ей нельзя пользоваться нашим компьютером, – визгливо заявила Стеф, прежде чем Чарли открыла рот.
– Можно. А ты убирайся. Иди поспи, – дружелюбно сказал Грэм. – Тебе завтра целый день пахать. Начнешь, к слову, с завтрака для меня и сержанта. Сюда подашь. В смысле – в ее постель. Мы оба там будем. Верно, сержант?
Чарли съежилась, приклеив взгляд к монитору.
– Я ухожу. – Стеф шагнула мимо Грэма.
Тот принялся напевать, довольно громко, чтобы слышала Стеф:
– «Белые полоски прочертили мой мозг…»
Чарли узнала один из хитов 80-х.
От хлопка двери хибарка содрогнулась.
– Прошу прощения. – Грэм напустил на себя стыдливый вид. – Она доводит меня как черт знает что.
– Охотно верю, – отозвалась Чарли, все еще под впечатлением от недавней откровенности Стеф.
– И ведь не понимает, до чего она шаблонна. Типичная злобная служанка – миссис Дэнверс из «Ребекки». Смотрела?
– Читала.
– Ух ты. Шикарно, сержант. – Он чмокнул Чарли в макушку.
– А что, Стеф балуется коксом?
– Нет. А разве похоже?
– Просто ты запел «Белые полоски». Песня-то о наркоманах.
Грэм хохотнул:
– Интимная шутка, между ней и мною. Не сомневайся, завтрак нам обеспечен. Псинка у меня послушная.
– Грэм…
– Таблетки есть, теперь водички, чтобы запить… – Он повернулся к кулеру. – Прекрасно, чашки закончились. Надо сбегать в кладовку. Я мигом. Если Псинка вернется, ты знаешь, что ей спеть. – Он подмигнул и исчез, оставив дверь нараспашку.
Чарли вздохнула. Ни за что она не будет спать с Грэмом, не хватало стать посмешищем в глазах прислуги. Она вернулась к сайту «Расскажи, чтобы выжить». Еще раз перечитает письмо Наоми Дженкинс и рухнет в постель в своем шале. Одна.
Зевая, Чарли дернула мышью и вместо истории номер семьдесят два щелкнула по номеру тридцать один.
«Черт», – буркнула она и попробовала вернуться на предыдущую страницу. Не тут-то было – компьютер завис. Чарли нажала на все нужные кнопки для перезагрузки, но тщетно. Пора закругляться, решила она. Пусть Грэм сам разбирается со своей параличной железякой.
Она почти встала, когда взгляд зацепился за слово «театр» на экране. Смысл не сразу дошел до ее затуманенного выпивкой и усталостью сознания. А когда дошел, Чарли медленно опустилась на стул. Моргнула пару раз – вдруг уже галлюцинации начались? Но нет, слово осталось на экране, в истории номер тридцать один. Небольшой театр. Сцена. А несколькими строчками ниже – «стол». Черные ряды букв подрагивали перед глазами. Публика за накрытым столом, ужин. Все здесь, все детали из заявления Наоми Дженкинс об изнасиловании, которое Саймон вкратце пересказал по телефону. Чарли глянула на дату: 3 июля 2001 года. Внизу значилось: «Автор пожелала скрыть фамилию и электронный адрес».
Чарли набрала мобильник Саймона – занято. Проклятье.Позвонила в свой отдел. Пожалуйста, пожалуйста, ответьте. Хоть кто-нибудь.
Через четырнадцать гудков – она считала – Чарли услышала голос Гиббса. Любезности опустила: в последнее время Гиббс совершенно выпал из команды.
– Свяжись с Департаментом уголовного розыска в Брэмсхилле, – приказала она. – Отправь им факсом заявление Наоми Дженкинс об изнасиловании. Пусть посмотрят, есть ли совпадения. По всей стране.
– Это еще зачем? – после паузы злобно процедил Гиббс.
– Затем, что Наоми Дженкинс была изнасилована. И не она одна. У нас серия, – произнесла Чарли слова, ненавистные любому детективу. – Передай Саймону и Прусту – я возвращаюсь.
Часть вторая
Расскажи, чтобы выжить
История № 31
(опубликована 3 июля 2001)
Как трудно писать о том, что со мной случилось. Но я попробую – после того, как прочитала другие письма на этом замечательном сайте и увидела, какими храбрыми бывают женщины. Меня изнасиловали три недели назад. Изверг, который это сделал, предупредил меня, что если я кому-нибудь расскажу или обращусь в полицию, то он снова найдет меня и убьет.
Я ему поверила и сейчас верю. Мне известно, что многие насильники – люди неуравновешенные или психически больные, но тот человек выглядел уверенным в себе и успешным. Такому ничего не стоило бы найти себе подружку. То, что он со мной сделал, не было для него необходимостью. Просто он этого хотел.
Он подошел ко мне в деловом центре Бристоля. У меня только что закончилось одно совещание, вечером ожидалось второе, и я решила где-нибудь перекусить. В Бристоле я бываю только наездами, так что рестораны знаю не очень хорошо. Мне понравилось одно индийское кафе под названием «Тхали Шоп». Пока я разглядывала зал через окно, ко мне подошел мужчина.
Он еще издалека окликнул меня по имени, и я подумала, что, наверное, мы знакомы. Он остановился рядом со мной, и только тогда я заметила нож.
Я окаменела. Угрожая ножом, он приказал мне идти к его машине. Сказал, что выпустит мне кишки, если я закричу или позову на помощь. В салоне машины он надел маску мне на глаза, так что я ничего не видела.
Я не смогу рассказать в подробностях обо всем, что со мной произошло, – слишком больно и слишком еще свежа рана. Он куда-то меня отвез – не знаю, куда именно, – и снял маску, только когда мы были внутри. Помещение оказалось маленьким театром, со сценой. «Хочешь разогреться перед шоу?» – спросил он, но не объяснил, какое шоу имеет в виду.
Я понимала, что сама скоро узнаю. Так и случилось. Появились зрители; они пришли все вместе – четыре мужчины и три женщины. Присутствие женщин – один из самых страшных моментов во всем этом. Как могут женщины получать удовольствие от того, что у них на глазах такое делают с другой женщиной? Если для них это развлечение, то мне их жаль даже больше, чем себя.
Все семеро были в возрасте, почти старики. У двоих из мужчин – усы и борода. Ненавижу мужчин с растительностью на лице. У одного борода была как у Санта-Клауса, только темная, а у другого такая дурацкая бородка, вроде выщипанной брови, но вокруг рта.
Стулья стояли не рядами, как в обычном театре, а вдоль стола, и зрители обедали, пока мой похититель издевался надо мной на сцене. Прежде чем наброситься на меня, он подал гостям закуски: пармский окорок и пармезан. Я это знаю только потому, что он объявил им, что подает.
Господи, как тяжело. Когда меня заставили спуститься со сцены, я подумала, что мои мучения закончились. Насильник обещал не убивать меня, если я буду стараться. И я старалась как могла. Несмотря ни на что, я поверила этому чудовищу на слово. Он не хотел меня убивать. Он хотел только, чтобы я помогла ему устроить его «шоу».
Но это был еще не конец. Не могу писать о том, что произошло потом, скажу лишь, что было гораздо хуже, чем на сцене. Когда насильник наконец устал, он начал уговаривать «Санту» – его звали Дэс – изнасиловать меня. Дэс забрался на меня, но, на мое счастье, у него ничего не вышло.
Потом мне снова надели на глаза маску, отвезли обратно в Бристоль и вытолкнули из машины на тротуар рядом с «Тхали Шоп». Ключи и сумочку бросили рядом. На улице никого не было. Я нашла свою машину и поехала домой, хотя в таком состоянии за руль садиться нельзя. К дому я подъехала утром, соседи были уже в саду и видели, как я иду по дорожке к входной двери. Ближе к вечеру соседка пришла ко мне, спросила, чем помочь и сообщила ли я в полицию. Я сказала, чтобы она не лезла не в свое дело, и захлопнула дверь. Он ведь сказал, что убьет меня, если я проговорюсь. Этот зверь знал мое имя, адрес и вообще очень многое обо мне.
С тех пор я почти не выходила из дому. Не могу смотреть соседям в глаза, поэтому продаю дом. Все это время я только и делала, что мечтала о мести. Какая глупость. Даже если я наберусь смелости и пойду в полицию, теперь уже, наверное, слишком поздно. Я все сделала неправильно – как только вернулась домой, сразу забралась в ванну.
Мне было бы легче, если бы он не знал моего имени. Но он знал, и я живу с чувством, что он выбрал именно меня. Почему? Я что-то не так сделала? Я понимаю, что случившееся – не моя вина, я себя не осуждаю, но хотела бы знать, из-за чего он меня выбрал.
Мне очень одиноко, я как будто одна в целом мире. Я хочу стать прежней.
Спасибо за то, что потратили время на мое письмо.
Автор пожелала скрыть фамилию и электронный адрес.
«Выжившие после насилия, инцеста и сексуальных домогательств»
Моя история
История № 12
(опубликована 16 февраля 2001)
Поверить не могу что нас столько. Меня изнасилавали в прошлый год в индийском рестаране где я работала, я расказываю первый раз. Я тогда припознилась потому что два мужыка не закончили карри и пиво. Я сказала боссу что сама дверь закрою, большая ошибка. Оба сильно пьяные были козлы, не заплатили мне, один пихнул меня на стол и сказал что это для разогрева и что он покажет главный атракцыон. Про меня сказал что я звезда шоу. Первым начал его друг, но у него не стоял и тот который говорил что покажет атракцыон, велел ему использавать пивную бутылку, другой так и зделал, потом первый который про атракцыон говорил перевернул меня лицом вниз и набросился. Я плакала так было больно. У которого не стоял фоткал все что он делал со мной. Они потом заставили меня сказать мое имя и где живу и где мои предки живут. Сказали что пошлют фотки моим если я пойду в полицию. Я пока в полицию не ходила но пойду потому что не могу жить пока эти козлы не заплатят за то что со мной зделали. Не дам им сломать мою жизнь. Хочу сказать если с кем также поступили. Не сдавайтесь. Боритесь.
Таня, Кардифф
Автор пожелала скрыть свой электронный адрес.
Глава двенадцатая
06/04/06
Саймону очень не нравился взгляд Джульетты Хейворт. Эта женщина смотрела на него так, будто ждала каких-то действий с его стороны, и чем дольше ждала, тем больше потешалась над его бездействием. Допрос вел Колин Селлерс, но миссис Хейворт адресовала свои ответы и ремарки – а их было множество – только Саймону. Он никак не мог взять в толк почему. Может, потому, что именно он нашел Хейворта?
– В вашем положении люди обычно не отказываются от адвоката, – проникновенно сказал Селлерс.
– Будем продолжать в том же духе, что и в прошлый раз? Какая скука! Надоело. – Забросив руки за голову, она что-то делала с волосами на затылке.
– Вам и муж надоел? Вы поэтому несколько раз ударили его камнем по голове?
– Роберт слишком молчалив, чтобы кому-то надоесть. Он не болтун, но не скучен. Он очень глубокий человек. Избитая фраза, сама знаю.
Тон Джульетты был дружески заговорщическим, будто она болтала с близкими приятелями или осыпала комплиментами коллег. Саймону вспомнились выпуски программы «Сотня лучших», где знаменитости наперебой превозносили друг друга.
– Можно предсказать поведение Роберта, но не мысли. Полагаю, Наоми вам уже об этом сообщила. Из нее наверняка отличная помощница для вас вышла, мне такой никогда не быть. Смотрите! – Джульетта повернула голову, показывая Саймону тугую косу, каким-то замысловатым способом заплетенную на затылке. – Идеально. И между прочим, безо всяких зеркал. Впечатляет?
– Ваш муж был когда-нибудь жесток по отношению к вам?
Джульетта глянула на Селлерса, нахмурившись, словно в раздражении от его вмешательства.
– Не найдете мне заколку для волос? А то расплетется. – Она провела пальцем по косе.
– Или он постоянно проявлял жестокость?
Джульетта рассмеялась:
– Я похожа на жертву? Минуту назад вы считали, что я размозжила Роберту голову. Определитесь уж.
– Джульетта, ответьте, ваш муж когда-нибудь оскорблял вас физически или морально?
– Знаете что? Мне кажется, ваша работа станет еще увлекательнее, если я вообще больше ничего не скажу. – Она кивнула на файл в руках Саймона и спросила, смягчив тон: – Листок бумаги найдется?
Она из кожи вон лезла, демонстрируя, что предпочитает Саймона. Если ей хотелось отвести ему главную роль, то он был полон решимости оставаться в тени. Собственное будущее Джульетту ни в малейшей степени не интересовало, но она явно чего-то добивалась от Саймона, и это пока было его единственным средством воздействия на нее.
Селлерс вытащил из кармана мятый конверт, передал Джульетте и подтолкнул по столу ручку в ее сторону.
Она склонилась над столом, минуту-другую писала, после чего тем же жестом, что и Селлерс, с улыбкой подтолкнула конверт к Саймону. Тот не шелохнулся. Селлерс взял конверт, мельком глянул и выбросил руку назад, к Саймону. Черт. Теперь выбора нет. Джульетта ухмылялась во весь рот. Саймону была неприятна ее манера общаться с ним: она одновременно и использовала, и игнорировала Селлерса. Может, выйти из комнаты допросов и оставить ее с Селлерсом наедине? – прикинул Саймон. Интересно, как она отреагирует?
Джульетта написала четыре строчки – то ли стихи, то ли куплет песни:
– Что это? – Саймон разозлился от того, что не узнал автора. Не могла она сама сочинить – слишком быстро.
– Мой девиз на сегодня.
– Расскажите о ваших сексуальных отношениях с мужем, – продолжал Селлерс.
– Еще чего. – Джульетта пожала плечами. – Расскажите лучше вы о своих, с вашей женой. Вы носите обручальное кольцо. Раньше мало кто носил, верно? – обратилась она к Саймону. – Мы часто забываем, что в жизни многое меняется, согласны? Прошлое исчезает, и нам кажется, что нынешнее положение вещей существовало всегда. Надо поднапрячься, чтобы вспомнить, как было раньше.
– Вы считаете ваши сексуальные отношения с мужем нормальными? – настаивал Селлерс. – Вы спите вместе?
– В данный момент Роберт спит в больнице. И если верить детективу-констеблю Уотерхаусу, может и не проснуться. – Судя по тону, она подозревала, что Саймон мог солгать исключительно по причине дурного характера.
– Как бы вы определили ваши сексуальные отношения с мужем до его ранения?
Саймон поражался терпению Селлерса – тот будто и не слышал шпилек Джульетты.
– Никак. Я не намерена развивать эту тему.
– Если бы вы согласились на адвоката, он посоветовал бы вам в случаях, когда вы не хотите отвечать на вопрос, говорить «без комментариев».
– Если бы я хотела сказать «без комментариев», то так и сказала бы. А мой комментарий заключается в том, что я предпочитаю отказаться от ответа. Как Бартлби.
– Кто?
– Герой книги Мелвилла, – пробормотал Саймон. – Писец Бартлби. О чем бы его ни попросили, он отвечал: «Я бы предпочел отказаться от этого».
– Только его полиция не допрашивала, – добавила Джульетта. – Он просто работал клерком. Вернее сказать, не работал. Почти как я. Вам ведь известно, что у меня нет работы. Нет детей. Ничего, кроме Роберта. А теперь, возможно, и его нет. – Чуть оттопырив нижнюю губу, она постаралась придать лицу выражение скорби.
– Случалось такое, чтобы муж вас изнасиловал?
На лице Джульетты промелькнуло странное выражение: удивление, смешанное со злостью. Но она тут же рассмеялась:
– Что?
– Вы меня слышали.
– А вы слышали о бритве Оккама? [15]15
Согласно принципу Оккама, названному а честь английского философа Уильяма Оккама, следует отдавать предпочтение более простым теориям перед сложными, если и те и другие в равной степени согласуются с опытными данными.
[Закрыть]Простейшее объяснение и все такое? Отличное средство против словоблудия, между прочим. Вы только вдумайтесь, что несете! Случалось такое, чтобы Роберт меня изнасиловал? Проявлял ли он жесткость по отношению ко мне? Оскорблял ли он меня физически и морально? Бедняга лежит в больнице чуть не при смерти, а вы… – Она оборвала себя.
– А мы – что? – спросил Селлерс.
Пронзительный взгляд Джульетты потерял остроту, затуманился. Она ответила как-то рассеянно:
– До недавних пор закон позволял мужчине насиловать жену. Только представьте. Трудно поверить, да? Помню, ребенком я шла по городу с папой и мамой. Мы увидели плакат «Насилие в браке – преступление!». Я не поняла, спросила у родителей, что это значит. – Она говорила как робот и явно не то, о чем думала.
– Джульетта, если Роберта пытались убить не вы, то почему бы не сказать, кто это был?
Ее взгляд моментально прояснился, но Саймон уловил перемену настроения. От легкомысленности не осталось и следа.
– Наоми вам сказала, что Роберт ее изнасиловал?
Саймон открыл рот для ответа, но опоздал.
– Точно, сказала! Вот стерва!
– По-вашему, она лжет? – уточнил Селлерс.
– Да, она лжет, – твердо и абсолютно серьезно, впервые с начала допроса, ответила Джульетта. – В чем конкретно она его обвинила?
– Я отвечу на ваши вопросы, только если вы ответите на мои, – пообещал Селлерс. – Та к будет справедливо.
– О какой справедливости речь? – парировала Джульетта. – Я сама догадаюсь. Она рассказала о людях, которые сидели за столом, ужинали и наблюдали. И заявила, что Роберт насиловал ее на сцене, верно? Что привязал ее к кровати? Случайно не упоминала о резных желудях по углам кровати?
У Саймона в голове будто лопнуло что-то.
– Откуда вы знаете, черт подери?
– Я хочу поговорить с Наоми. – Прежняя улыбка заиграла на губах Джульетты.
– Вы лгали нам насчет местонахождения вашего мужа. Вы провели шесть дней в доме, пока он лежал без сознания в вашей спальне. Даже «скорую» не вызвали. На камне, испачканном кровью Роберта, ваши отпечатки. С такими доказательствами мы можем вас десять раз посадить. И неважно, скажете вы нам что-нибудь или будете молчать.
Лицо Джульетты было бесстрастно. С тем же успехом Саймон мог бы зачитать ей список покупок в бакалейной лавке.
– Я хочу поговорить с Наоми, – повторила она. – С глазу на глаз. Только я и она. Такой славненький тет-а-тет.
– Обойдетесь.
– Вы ведь и сами понимаете, что просите о невозможном, – добавил Селлерс.
– Но вы хотите же знать, что произошло с Робертом?
– Я знаю, что вы пытались его убить, а больше ничего и не нужно, – сказал Саймон. – Вам будет предъявлено обвинение в покушении на убийство, миссис Хейворт. Уверены, что не хотите пригласить адвоката?
– С чего мне убивать собственного мужа?
– А мы и без мотива добьемся обвинительного приговора. Остальное меня не волнует.
– Вероятно, это справедливо для вашего друга… – Джульетта кивнула на Селлерса, – но не для вас. Вы хотите знать. И ваше начальство тоже. Как там ее? Детектив-сержант Зэйлер? Она женщина, а женщины, видите ли, любят знать все от начала до конца. Та к вот, вся история известна только мне! – с очевидной гордостью заявила она. – Передайте от меня своей начальнице: если она не разрешит мне встретиться с этой дрянью Наоми Дженкинс, я так и останусь единственным человеком, который знает правду. Решайте сами.
– Исключено, – бросил Саймон, шагая рядом с Селлерсом обратно в отдел. – Чарли нас на смех поднимет и правильно сделает. Дженкинс и Джульетта Хейворт в одной допросной? Нам только второго покушения на убийство не хватало. В лучшем случае Хейворт забросает Дженкинс гадостями про ее изнасилование. Так и вижу газетные заголовки: «Полиция санкционировала издевательство убийцы над жертвой насилия».
Селлерса занимало другое.
– Слушай, с чего Хейворт взяла, что мне неинтересна правда? Сучка заносчивая. Почему это тебе интересно, а мне – нет?
– Нашел о чем переживать.
– Она тупицей меня считает, что ли? Думает, будто у меня фантазии вообще нет? Черта с два! Слышала бы она, что я наплел Стейси про неделю, которую проведу с Зуки. Прикинь, я даже напечатал программу мероприятий нашего командного тренинга. Да еще на полицейском бланке!
– Ничего не хочу об этом знать, – отрезал Саймон. – И врать Стейси не намерен, если встречу ее, пока тебя не будет, и она спросит, почему я не с тобой на этом… короче, где мы там вроде как должны быть.
Селлерс хмыкнул.
– Ты сейчастак говоришь, старик, но я-то знаю, что ради меня ты соврешь. Если до этого дойдет. Не надо скромничать.
Саймон был бы рад сменить тему. Обсуждали они это уже не раз. Селлерс всегда добродушно воспринимал критику, что выводило Саймона из себя не меньше, чем подтрунивание над его угрызениями совести. Фантазии у Селлерса и впрямь маловато: он не способен представить, что кто-то искренне осуждает его постоянные измены жене. Разве может у кого-нибудь возникнуть желание испортить ему, Селлерсу, жизнь? Он ведь просто развлекается, никому ничего плохого не делает. С оптимизмом у него перебор, думал Саймон. Как он не понимает, что можно доразвлекаться до потери жены и ребенка. Если Стейси узнает – пиши пропало. Пока страдание тебя не коснулось, размышлял Саймон, тебе не прочувствовать настоящую боль.
– Кстати, и насчет подарка для Гиббса у меня есть идея, – продолжал Селлерс. – До свадьбы, правда, еще далеко, но лучше все продумать заранее. Потом мне будет чем заняться. – Он сделал неприличный жест. – К отпуску приготовление… разжигание… извержение…
– Имущества разделение… – буркнул себе под нос Саймон, припоминая строчки, написанные Джульеттой на конверте.
Как ее угораздило выйти замуж за Хейворта? Она такая же рядовая супруга рядового шофера, как Наоми Дженкинс – типичная любовница шофера. У них обеих общего гораздо больше, чем у каждой – с Робертом. Впрочем, кто знает, насколько это правда, – учитывая, что женщины мало что говорят, а Хейворт и вовсе молчит.
– Что за идея? – спросил он у Селлерса.
– Солнечные часы.
Саймон расхохотался:
– Это Гиббсу? Может, лучше банку «Карлсберга»? Или кассету с порнушкой? Он больше обрадуется.
– Ты в курсе, что Снеговик раздобыл книжку про солнечные часы?
– Угу. А ты в курсе, кто ему эту книгу купил и деньги обратно не получил?
– Я ее пролистал. На солнечные часы можно добавить такую штуку – называется нодус…
– Гномон.
– Нет, гномоны есть на всех часах. Нодус обычно круглый, хотя это необязательно. Его прикрепляют к гномону, так что на конце его тени вроде как капля появляется. Короче, часы можно рассчитать так, чтобы в определенный день года – например, в день свадьбы Гиббса и Дебби – тень падала вдоль специальной линии, которую называют юбилейной. Улавливаешь?
