Текст книги "Ад вырвался на свободу"

Автор книги: Софи Джордан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Глава 1

На самом деле это не так уж и сложно ускользнуть от Секретной службы. А может быть, дело было просто в том, что Грейс Ривз была последним человеком, от которого можно было ожидать бунта. Все (а под всеми она подразумевала всю страну) считали ее самой скучной, предсказуемой, неинтересной первой дочерью, когда-либо украшавшей Белый дом. Ха! Это был каламбур, которого она раньше не слышала.

В начальной школе Грейс никогда даже не получала двойку (за неудовлетворительную оценку) в своём дневнике по успеваемости. В старших классах она никогда не нарушала комендантский час и не попадалась на поцелуях с мальчиками. В колледже она никогда не ходила на дикие студенческие вечеринки. Никто не ожидал, что она ускользнет из отеля и бросит свою охрану. Даже Грейс не могла поверить, что она это делает.Она бросила последний взгляд на тревожную кнопку, лежащую на гостиничном комоде. Она должна была оставить его позади. Он был снабжен навигатором, и она не хотела, чтобы кто-то следил за ней, когда поймет, что она ушла. Она вернется, когда будет готова.Эта совершенно эгоистичная мысль была приятной. Этот редкий момент безответственности был приятен.

Она осторожно вошла в гостиную, которая разделяла две спальни люкса.

Голос Холли донесся сквозь закрытые двери, усталый от разочарования, когда Грейс осторожно прошла мимо дивана.

–Она безнадежна. Не важно, как часто мы репетируем, она чувствует себя неловко каждый раз, когда мы ставим ее перед людьми.

Холли думала, что она дремлет после их напряженного дня. Ей не должно быть больно слышать, как ее личный помощник говорит о ней. Ничего такого она не сказала Грейс в лицо. В этом не было ничего такого, в чем Грейс сама бы не призналась. Но это не меняло того факта, что Холли была ее подругой. Может быть, только ее одну. Жалко, подумала Грейс, что ее лучшая подруга оказалась на жалованье у отца.

–Еще хуже, если здесь есть камеры, – добавила Холли. За этим замечанием последовал глухой удар, и Грейс представила себе, как она сидит на краю кровати и сбрасывает свои высокие сапоги. Она знала, что не должна принимать это так близко к сердцу. Холли вовсе не была злой, и все, что она говорила, было правдой. Грейс вздохнула. Это был долгий день. Вот и все. Она просто была раздражительной и более чувствительной, чем обычно.

Завтрак со старшеклассниками в местном пенсионном сообществе, ланч с женской группой грамотности и послеобеденное выступление в местном университете, где студенты колледжа хихикали и шептались о ней, прикрываясь руками. Все это складывалось в обычный день. Типично несчастный день, но ничего такого, с чем она не могла бы справиться. Ничего такого, что она не привыкла бы делать для своего отца. Ничего такого, что заставило бы ее бежать так же, как сейчас. Нет. Это было всецело из-за звонка.

Ее отец взял десять минут из своего плотного графика, чтобы связаться с ней по скайпу и сообщить, какой” вклад " он ожидает от нее в свою предвыборную кампанию.Она фыркнула. Вот как он это называл, его лицо было нейтральным и непритязательным на экране ее ноутбука. Как будто он не просил у нее всего. Вклад. Как будто она была одним из его избирателей, выписывающих ему чек на пожертвование. За эти годы он очень многого от нее требовал. Она отложила учебу в аспирантуре из-за его просьбы. Он знал, как это важно для нее, но попросил ее отложить свои мечты и амбиции. К счастью, они отложили ее согласие, но если она сделает это для своего отца каковы шансы, что она когда-нибудь получит от жизни то, что хочет? Она никогда не будет свободна.

Она не могла не вспомнить, как обычно пряталась в своей спальне. В узком пространстве между стеной и кроватью она накрывалась мягкими игрушками животных и лежала там, уткнувшись в их мягкую тяжесть, прислушиваясь к ритму собственного дыхания, пока ее родители развлекали гостей внизу.Звон бокалов, гул голосов и взрыв смеха-все это звучало так далеко. Она надеялась, что ее никто не найдет. Она надеялась, что наверху о ней забудут. Иногда ее желание исполнялось. Они забыли о ней, и на следующее утро она проснулась, погребенная под чучелами животных. Иногда они вспоминали о ее существовании и тащили ее вниз играть на пианино. Она будет цепляться за улыбку и надеяться, что не слишком сильно все испортит. Что она справилась с ролью счастливого, совершенного ребенка. Она никогда не была хорошей пианисткой. Или идеальная дочь. Тогда и сейчас.Ей снова захотелось спрятаться под этими мягкими игрушками. Только ей уже не было девяти лет. Ей было двадцать шесть лет, и сейчас у нее не было ни одной мягкой игрушки. Глубокий вздох вырвался из ее напряженной груди. Отец никогда не перестанет тащить ее на концерт. Грейс застыла, когда Холли внезапно замолчала, испугавшись, что она закончила разговор и сейчас выйдет в гостиную. Холли настояла бы на том, чтобы сопровождать ее—как и ее подчиненные. К счастью, ее голос снова зазвучал громче.

–Еще пять дней, детка, и я буду дома.

Тогда она разговаривала с одним из своих парней. У Холли их было несколько. Слишком хорошенькая для ее же блага-она была похожа на молодую Хайди Клум. Она любила красивых мужчин. И секс тоже. Холли часто потчевала Грейс своими сексуальными похождениями. Она слушала с восторгом, ловя каждое неприличное слово с притворным восторгом. В эти дни Грейс почти ничего не делала. Ирония судьбы, учитывая бомбу, которую только что сбросил на нее отец. Можно подумать, что женщина, которая вот-вот объявит о своей помолвке, получила небольшое удовольствие.

Чарльз, ее парень в своем роде, был очень мил. Все так думали. Если их химия не раскачивала чарты, то это была незначительная жалоба. Отношения процветали и на меньшем. Правда, не у Холли, а у других. По крайней мере, так говорил ей отец, когда она жаловалась, что Чарльз ей нравится только как друг. Ее мать сказала, что ей должно быть очень повезло иметь такого мужчину, как Чарльз. Мать постоянно напоминала ей об этом. Выпускник Гарварда. Красивый. Ему тридцать четыре года, и он уже так преуспел. Он был настоящей находкой. Он был. Грейс не упустила из виду тот факт, что ее мать никогда не говорила, что она была уловом.

Грейс прошла мимо комнаты Холли, радуясь хотя бы тому, что она больше не говорит о ней. Они перешли к сексуальным разговорам. Холли хихикнула:

–О, ты думаешь, мне следует надеть чёрное платье? Я думала, тебе нравится красный. Как ты это называешь? Легкий доступ? У тебя все еще есть та игрушка, которую ты купил?

Грейс закатила глаза. Господи, если раньше она не хотела бежать, то теперь да. Меньше всего ей хотелось, чтобы Холли опустилась до секса по телефону. Этого было достаточно, чтобы у нее пошла кровь из ушей. Одно дело слушать рассказы Холли через день или два после того, как они закончились, она не хотела сидеть в зале, пока шло шоу. Покачав головой, она отперла дверь и слегка приоткрыла ее. В номере было три двери, которые вели в холл, и Картер стоял перед дверью ее комнаты. Улыбка тронула его губы, когда он взглянул на телефон в своей руке, фыркая на что-то на экране. Это только подтвердило то, что она уже знала. Она была деталью пудреницы. Никто не считал ее слишком рискованной. Потому что она им не была. Со скукой никогда ничего не случалось. Даже будучи таким озабоченным, Картер заметил бы, если бы она выскользнула из комнаты и пошла прямо перед ним по коридору. Она тихо прикрыла за собой дверь. Закусив губу, она задумчиво оглядела гостиную. Они находились на втором этаже.

– Донесся голос Холли. “Ты такой плохой. Я не собираюсь этого делать . . . Мне все равно, сколько времени прошло с тех пор . . .”

Подавив стон, Грейс двинулась к раздвижной стеклянной балконной двери, Прежде чем успела струсить. Открыв ее, она вышла в прохладный вечерний воздух. Ей не нужно было возиться с пальто. Зима в Техасе была похожа на осень.

Она выглянула из-за перил. Не слишком далеко вниз. Живая изгородь смягчит падение. Бросив быстрый взгляд через плечо, чтобы убедиться, что Холли не вышла из своей комнаты, она перекинула одну ногу через борт, а затем другую. Схватившись за перила, она скользнула руками вниз по железным перилам, пока не присела на корточки, выставив свою задницу в недостойной манере. Она опустила одну ногу, потом другую, на мгновение повиснув, и подошвы ее теннисных туфель задели верхушку живой изгороди. Сжав губы, чтобы заглушить любой звук, она разжала руки и отпустила его. Она упала. Как она и надеялась, изгородь смягчила ее падение, поглотив ее целиком. Какое-то мгновение она металась в кустах, прежде чем подняться на ноги.

Встав, она откинула волосы с лица и выбралась из кустов на усыпанную галькой дорожку. Стряхнув пыль с джинсов и поморщившись от коряг в шелковой блузке, она посмотрела направо и налево, проверяя, что вокруг никого нет. Ее детализация, что самое важное, не была такой, но это не будет длиться долго. Даже если Холли не догадается, что она скоро уедет, Хольштейну, главному специальному агенту,требовалась обычная проверка периметра. Ей нужно было убраться оттуда до следующего раза.

Она обогнула плавательный бассейн и обогнула заднюю часть отеля, планируя добраться до закусочной, которую заметила раньше из машины.

Это казалось слишком хорошо, чтобы быть правдой. Она вышла на улицу одна и направилась за гамбургером. На мгновение она почувствовала себя почти нормальной. Нормальная, а не та, кого заставляют выйти замуж за парня, который ничего не сделал для ее девичьих мечтах. Она поморщилась. Она произнесла это так, словно ожидала, что парень, которого папа специально выбрал для нее, действительно будет тем самым. Она согласилась встречаться с Чарльзом, потому что это отвлекало ее от отца, а он был действительно хорошим парнем. Она могла бы сделать и похуже. Она думала, что между ними может что-то вырасти. Только в последнее время стало совершенно ясно, что этого не происходит. Она обдумывала способы покончить с этим.

И теперь ее отец ожидает, что они поженятся? Она покачала головой, снова чувствуя тошноту. Как она могла пройти через это?

Держась параллельно отелю, она осторожно выглянула на улицу.

Агент Маршалл и агент Томпсон стояли перед зданием под портиком отеля. Она отстранилась, прижавшись всем телом к кирпичной стене. Они непринужденно болтали, выглядя слегка скучающими. Вероятно, они ждали, когда Холли сообщит им о своих планах на ужин.

Грейс мрачно улыбнулась. Она собиралась поужинать как нормальный человек. Без ее личного помощника / лучшего друга. Без всякой охраны. Без бойфренда, который любил звонить репортерам заранее, чтобы убедиться, что они будут в ресторане, когда приедут. Чарльз был просто помешан на великолепной фотосессии.

Повернувшись, она быстро зашагала прочь, оставив отель позади и нырнув в переулок. Она затаила дыхание, наполовину ожидая, наполовину боясь услышать тревожный крик. Но ничего не произошло. Она засунула руки в карманы и чуть ли не вприпрыжку побежала вперед, представляя, как впивается зубами в большой сочный бургер. А может быть, и жареный сладкий картофель. Она не могла вспомнить, когда в последний раз ела что-то подобное. Что-то настолько хорошее, что это было плохо.

Шарканье туфель по рыхлому гравию заставило ее оглянуться через плечо.

В паре ярдов за ней следовали двое парней. Она не знала, откуда они взялись. Раньше она их не замечала. Снова повернувшись лицом вперед, она засунула руки в карманы и ускорила шаг, стараясь не обращать внимания на внезапный стук своего сердца.

Это была просто улица. Это были просто два парня, идущих по улице. Очевидно, она смотрела слишком много эпизодов криминальных сериалов.

Они не знали, кто она такая. Они не преследовали ее. Ее жизнь не была такой уж драматичной. Это определенно было не так уж и опасно.

И все же ее сердце успокоилось от облегчения, когда она подошла к концу улицы. Еще два шага-и она окажется на свободе, на оживленной улице, в квартале от закусочной, мимо которой проходила раньше.

Какая-то фигура выступила вперед и преградила ей путь, материализовавшись из воздуха. Она ахнула и резко остановилась, моргая, глядя на лицо перед собой.

–Привет, – сказал он совершенно нормально.

–П-Привет, – пробормотала она, чувствуя себя не совсем нормально. Борясь за самообладание, она шагнула в сторону, чтобы обойти его, но он последовал ее примеру, шагнув вправо и снова преградив ей путь.

Уголки его губ приподнялись вверх. Он играл с ней и наслаждался этим процессом.

–Извините меня, – сказала она более твердым голосом. Это был голос ее отца, говорившего без глупостей: "моя армия больше твоей".

Он склонил голову набок, словно обдумывая ее просьбу:– “Куда это ты собралась?”

Какой-то звук за спиной заставил ее оглянуться через плечо. Двое парней из прошлого остановились прямо позади нее, тесня ее, глядя на нее сверху вниз и напоминая ей о ее маленьком росте. Она чувствовала каждый дюйм своих пяти футов и двух дюймов.

Она беспокойно заерзала. Она никогда раньше не попадала в подобную ситуацию. Никогда не чувствовал себя в опасности. Даже до того, как она стала дочерью президента, никто никогда не обращал на нее особого внимания. Она была из тех девушек, которые остаются незамеченными. Большую часть времени она была просто невидимкой. Большую часть времени она сама этого хотела.

Именно этого она и хотела сейчас.

Расправив плечи, она приняла тот вид вечного высокомерия, который с такой легкостью носил ее отец. Она, конечно, была достаточно свидетельницей этого. – Дай мне пройти.”

Парень перед ней запрокинул голову и рассмеялся.

– Дай мне пройти, – передразнил он, и сальные пряди волос коснулись его плеч. –“Она говорит так, словно привыкла добиваться своего.”

Грейс едва сдержала дрожь. Она уже и не помнила, когда в последний раз добивалась своего. Вполне возможно, что никогда.

Сальные волосы оглянулись через плечо на двух мужчин позади нее.– А вы так не думаете, ребята?

Ее желудок опустился до дна. Он их хорошо знал. Он был с ними. Они были вместе. Все эти мысли одна за другой проносились у нее в голове. Этого нельзя было отрицать.

Она попала в беду.

Она рванулась вперед и попыталась обойти жирные волосы. Он схватил ее, обхватил руками и сжал так крепко, что у нее перехватило дыхание. Его лицо было так близко, что она могла видеть крошечные золотые искорки в его карих глазах.

–А в чем дело? Ты слишком хорош для нас? – она резко покачала головой, ее сердце было яростным и диким, угрожая вырваться из груди. – Отпусти меня.

–Такое разочарование.– Он цокнул языком.– Я думал, что у дочери президента манеры будут получше, чем у тебя.

Боже. С этими словами ее судьба была решена. Ее последняя надежда на то, что они не знают, кто она такая, умерла быстрой смертью. Сердце Грейс сжалось, превратившись в ноющую массу в груди. Страстное желание вернуться назад, вернуться по своим следам и заказать еду в номер вместе с Холли захлестнуло ее изнутри. Она могла бы быть в пижаме, есть посредственный бургер и тепловатую картошку фри и смотреть телевизор. Может быть, современный семейный повтор.

Сальные волосы перестали улыбаться. Его губы сжались в тонкую линию, которая выглядывала из-под бороды на лице. Он выглядел совершенно, пугающе серьезным, когда смотрел на нее сверху вниз. Он протянул ей руку, и она вздрогнула, пытаясь отодвинуться, но двое мужчин позади нее не дали ей отступить. – Она замолчала. Деваться некуда. Бежать было некуда. Он провел пальцами по пряди ее волос, словно проверяя их текстуру, удивляясь их чистоте. Затем он резко отпустил ее. Держа руку в воздухе, он щелкнул пальцами.– Взять ее.

Они схватили ее, сильные руки покрылись синяками там, где они впились в ее руки. Она сопротивлялась и открыла рот, чтобы закричать. Этот звук так и не сорвался с ее губ. Что-то вонзилось ей в ребра. На одно ужасное мгновение ей показалось, что это дуло пистолета.

Почувствовала резкую боль при ударе. Она застыла, когда огненно-горячие волны захлестнули ее. Но они не остановились. Она крепко стиснула зубы. Она не могла ни пошевелиться, ни заговорить. Это было самое странное ощущение. Она чувствовала мужчин, их голоса, их пропитанную потом вонь, какой-то твердый предмет, впивающийся ей в бок. Взвизгнули шины, и перед ней появился фургон, заполнивший все поле зрения. Скользящая дверь со свистом распахнулась, открыв темную зияющую дыру. Ее подняли и бросили в эту темную пропасть.

Дверь захлопнулась, и боль внезапно прекратилась. Мужчины столпились в маленьком пространстве вместе с ней, запах горькой меди ударил ей в нос. Ее тело обмякло. Ее челюсть расслабилась. Она задыхалась, с ее губ срывались вполне понятные слова. Дрожа, растянувшись на жестком металлическом полу фургона, она попыталась поднять голову и оглядеться. Фургон набрал скорость, громыхая вокруг нее. Раздались высокие хлопки по ладони и торжествующие возгласы. Она чувствовала, как шевелятся ее губы, и знала, что говорит, но ничего не было слышно в ее ушах.

Какой-то парень посмотрел на нее сверху вниз и рассмеялся:–“Ты выбил из нее все дерьмо, Зейн!”

–“Да.– Сальные волосы рассмеялся: –Легче, чем я планировал. Я не ожидал, что она выйдет на улицу совсем одна.”

Грейс покачала головой, страх словно металл застрял у нее во рту. Ее единственный и неповторимый акт бунта-и это случилось.

Она среагировала, выбросив вперед ногу и умудрившись пнуть одного из нападавших. Ее усилия были вознаграждены пощечиной. Ее голова ударилась о стальной пол фургона. В ее глазах плясали звезды. Всхлипывая, она лежала там, и жгучие слезы наполнили ее глаза. Мужчины вокруг нее рассмеялись.

Неужели никто еще не понял, что она ушла? Неужели Холли все еще разговаривает со своим парнем, не замечая ее отсутствия? На этот раз Грейс пожалела, что не осталась на месте и не смирилась со своей судьбой. Брак с Чарльзом будет не так уж плох, рассудила она. Она могла бы сделать и похуже.

Потому что это судьба? Все было гораздо хуже.

Глава 2

Больничная палата была погружена в полумрак. Тусклое свечение исходило лишь от панели над кроватью Райда, спасая помещение от абсолютной темноты. Кто-то прошел по коридору. Послышался смех. Шаги стихли, и в больнице опять воцарилась тишина, сопровождаемая бесшумным гулом, присущим зданиям, жизнь в которых никогда не останавливается. Райд был на взводе. Он откинулся на подушки, но его мышцы были напряжены. Он никогда не расслаблялся. Никогда не отключался. Он не мог себе этого позволить. Райд знал, что сможет отдохнуть, лишь превратившись в кучку пепла в небольшой коробке.

Врачи, медсестры и остальные сотрудники шестиэтажной Мемориальной больницы Свит-Хилла вряд ли помнили, что пациент из палаты номер триста двадцать один – преступник. Именно это ему и было нужно. Райд провел здесь восемь дней. Прошло уже восемь дней с тех пор, как карета скорой помощи доставила его сюда из "Девилс Рок". Все это время Райд вел себя примерно. Он безропотно выносил все ощупывания и обследования. Спал, ел. Что бы там ни говорили о больничной пище, по сравнению с тюремной кухней здесь подавали настоящие деликатесы.

За это время Райд смог восстановить силы и спланировать свои следующие действия. У него был всего один шанс, и он не имел права его упустить.

Скоро его должны были отправить обратно. Его уже отсоединили от всех этих жужжащих аппаратов. Раны почти затянулись, остались лишь черные рубцы швов и свежие струпья, которые ужасно чесались. Опасность инфицирования или кровотечения осталась позади. Шину с руки через несколько дней снимут. По словам врача, он чудом остался в живых. Полдюйма влево, и заточка пронзила бы его сердце.

Райд промолчал, когда врач сообщил ему об этом, глядя на него с таким выражением, словно ожидал, что пациент с облегчением вздохнет или обрадуется. Как будто он был способен испытывать облегчение или радость. С виду он был жив и дышал, но внутри давно уже был мертвецом. Он стал привидением.

Привидением, которому нечего было терять.

Все же, затевая драку, он очень сильно рисковал. Райд поморщился, вспомнив, как быстро все переросло в полномасштабный бунт. Он всего лишь хотел, чтобы его ранили. А вышло так, что многие заключенные погибли. Несколько надзирателей получили ранения. Райд видел, как, обливаясь кровью, упал на пол Норт. Из-за этого глава группировки чувствовал себя полным дерьмом, ведь он пообещал Ноксу присмотреть за мальчишкой. Райд навел справки и узнал, что Норт лежит в одной из палат этой же больницы. К счастью, он будет жить. Вот только его мордашка уже никогда не будет такой смазливой.

И это не давало Райду покоя. У него появилась еще одна причина мучиться чувством вины. Еще несколько грехов добавились в огромную кучу. Но что сделано, то сделано. Ему лучше, чем кому бы то ни было, известно о том, что прошлого не изменить. Нужно было довести задуманное до конца. Чтобы все это было не напрасно. А затем он сможет отправиться обратно за решетку и гнить там до конца жизни.

Райд сделал глубокий и почти безболезненный вдох. В палату вошла медсестра. Последний обход на сегодня. Ему никто ничего не говорил, но он знал об этом. Райд знал бы об этом, даже если бы не заметил на планшете врача документы на выписку. Время его лечения подошло к концу. Сейчас или никогда. Действовать необходимо сегодня ночью.

– Вам удобно? Что-нибудь принести? Может быть, еще одну подушку? – спросила Надин, наклоняясь над ним и поправляя его постель.

Она любила эту игру – ей нравилось дразнить опасного преступника. Прикосновения Надин были не вполне целомудренными. Несмотря на то что Райд уже давно был лишен всего этого, он не разучился понимать, когда нравится женщине.

Охранник Васкес, вошедший вместе с Надин в комнату, фыркнул. Райд перевел на него взгляд. Этот тип явно считал, что о таком мерзавце, как он, заботиться не стоит.

Райд снова посмотрел на медсестру.

– Я в порядке.

Он сказал это с улыбкой. Это далось ему нелегко. Последние одиннадцать лет Райд почти не улыбался, но, похоже, на этот раз у него получилось. Надин улыбнулась в ответ.

Он взял пульт дистанционного управления.

– Я, наверное, посмотрю телевизор.

Чем больше шума будет в его палате, тем лучше.

Райд нажал кнопку, и на экране появился логотип Си-эн-эн, любимого канала Ландерса, охранника, дежурившего днем. Хорошо, что сейчас не его смена. Ландерс проводил в палате Райда много времени. Что касается Васкеса, тот входил сюда, только когда сопровождал кого-то из персонала. Остальное время он стоял на вахте за дверью.

– Ложитесь спать пораньше, – посоветовала Райду Надин. – Вам нужно больше отдыхать.

Он кивнул, не сводя глаз с экрана телевизора, как будто ему было какое-то дело до того, что происходит в мире.

В выпуске новостей показывали какую-то женщину, лицо которой показалось Райду смутно знакомым. Она была одета в мрачный серый костюм, который висел на ней мешком.

"…источник из Белого Дома сообщает, что дочь президента исчезла более двадцати четырех часов назад. В последний раз ее видели в среду днем на ленче в Лиге за грамотность женщин в Форт-Уэрте, штат Техас, где она произнесла речь по…"

Медсестра озабоченно поцокала языком:

– Вы можете себе такое представить? Кто-то похитил дочь президента. И куда только катится этот мир?

Райд покачал головой.

– Скорее всего, она просто сбежала на остров Падре, чтобы отдохнуть, – проворчал Васкес. – А тем временем все правоохранительные структуры штата находятся в состоянии повышенной готовности. Они попусту теряют время и тратят деньги налогоплательщиков на ее розыски.

Что касается Райда, для него эта история была как нельзя кстати. Ничего лучше и придумать было нельзя. В его венах забурлило радостное волнение. Это означало, что полиции будет не до него.

Райд не стал говорить Васкесу, что вряд ли темноволосая женщина, которой по виду можно было дать как двадцать, так и сорок лет, отправилась на зажигательную вечеринку на остров Падре.

– Вы что, не смотрите новости? – повернулась к охраннику Надин. Она возмущенно шмыгнула носом и добавила: – Подозревают, что ее похитили террористы.

– Как будто жуналисты что-то знают. – Васкес закатил глаза. – Вот увидите: в понедельник она объявится.

Надин пожала плечами и перевела взгляд на Райда:

– Спокойной ночи.

Он заставил себя улыбнуться, глядя на покидающую палату медсестру и следующего за ней по пятам охранника.

Дверь, тихо щелкнув, закрылась. Райд очень долго сохранял неподвижность, лишь пальцы его лежащей поверх одеяла руки нервно подергивались. Текли минуты, больница все глубже погружалась в темноту.

Непрерывным потоком шла информация об исчезновении дочери президента, Грейс Ривз. Впрочем, пока что не сообщили ничего нового или существенного. Грейс была выпускницей женского колледжа, у нее имелась ученая степень по астрономии. Казалось, она чувствует себя неловко. Она встречалась с директором службы по связям с общественностью, и ходили слухи об их предстоящей помолвке. Это было странно – она совершенно не подходила элегантному парню, фальшиво улыбавшемуся перед камерой.

На экране мелькали фотографии Грейс Ривз – неуклюжий подросток и по-прежнему неуклюжая взрослая женщина. Казалось бы, в администрации президента должны быть люди, которые могли бы научить ее выглядеть более счастливой. Возможно, они также могли бы одеть ее получше. Чтобы она не походила на госслужащую средних лет.

Когда часы на стене показали двенадцать тридцать четыре, Райд решил, что ждал достаточно долго. Разрабатывая этот дерзкий план, он рассчитывал, что на него не станут надевать наручники. С такими ранениями, как у него, и круглосуточной охраной у двери в этом не было необходимости. Сложнее всего было незаметно выскользнуть из палаты, а затем и из больницы.

Райд встал с кровати и снял повязку. Он осторожно пошевелил рукой и ощутил лишь легкий дискомфорт от глубоких порезов на груди. "Бывало и хуже", – подумал он.

Затем Райд уложил одеяла таким образом, чтобы издали казалось, будто в постели лежит человек. Выключил свет над кроватью. Если кто-то заглянет в палату, то в полумраке, возможно, и не заметит его отсутствия. Двигаясь совершенно бесшумно, Райд извлек из-под матраса заблаговременно припасенные хирургические ножницы и поставил стул под крышкой люка в потолке.

Райд взобрался на стул и выкрутил два крошечных шурупа, удерживавших панель. Она беззвучно открылась.

Затаив дыхание, Райд подтянулся на руках и слегка застонал от напряжения в еще не окрепших мышцах. Квадратное отверстие казалось слишком маленьким для его большого тела, но ему удалось туда протиснуться.

Вверху было темно. Пространство было заполнено трубами и клапанами для горячей воды. Райд пригнулся, ступая по трубам и тщательно рассчитывая каждый шаг, чтобы не провалиться сквозь гипсокартонные плиты потолка.

Впереди показался очередной люк, сквозь который сочился свет. Райд заглянул в щель между плитами и понял, что находится над коридором за дверью своей палаты. Он продолжил путь, время от времени поглядывая вниз сквозь щели люков, и наконец оказался над помещением, похожим на комнату отдыха.

Снизу доносились чьи-то голоса. Райд увидел лысеющую макушку какого-то мужчины. Тот переодевался.

– До завтра, Фрэнк. – Щелкнул замок шкафчика. – Попроси жену испечь еще печенья.

– Она печет его для меня, – жалобно ответил Фрэнк.

– Я оказываю тебе услугу, – засмеялся его собеседник. – Ты и так толстый.

Любитель печенья вышел из комнаты, и следующие несколько минут в ней находился только его напарник. Райд не видел его, но по доносившемуся снизу шороху понимал, что тот все еще там. Вскоре щелкнул замок шкафчика и комната опустела.

Райд выждал несколько секунд, а затем выкрутил шурупы и распахнул люк. Держась за края отверстия, он опускался вниз, пока его ноги не коснулись холодного кафеля.

Не теряя времени, Райд стал осматривать шкафчики, рассчитывая на то, что хоть в одном из них кодовый замок не сработал и его можно будет открыть. С шестой попытки ему повезло. Более того – внутри висела униформа медицинского работника и куртка с капюшоном. На дне шкафчика валялось несколько долларов и какая-то мелочь, а также стояли теннисные туфли. Райд сгреб все это в охапку и, закрыв шкафчик, направился с добычей в одну из душевых кабинок, чтобы переодеться.

Туфли были чуть тесноваты, но форма пришлась ему впору. Затянув шнурок на талии, Райд надел куртку и застегнул молнию. Собственный больничный халат он скомкал и бросил в мусорное ведро у двери.

Райд вышел в коридор, держась так, как будто был одним из сотрудников больницы. Расправив плечи, он сунул руку в карман куртки и ощутил холод металла. Его пальцы сомкнулись вокруг связки ключей, и он нащупал пульт электронного замка. Неплохо. Наличие автомобиля все упрощало.

Райд прошел по коридору, так никого и не встретив. Он нырнул в боковую дверь, ведущую на лестницу, и заспешил по ступенькам вниз. Васкес в любую секунду мог заглянуть в его палату. Когда это произойдет, Райд хотел находиться от больницы как можно дальше.

На первом этаже было чуть более оживленно. По пути к вестибюлю ему встретилась медсестра. Она изучала какую-то медицинскую карту и едва удостоила его взглядом. Из угла на Райда пристально смотрела видеокамера, но он продолжал идти.

Позже, когда они начнут изучать записи, их удивит уверенность и даже дерзость, с которой он шагал по коридору. Но это уже не будет иметь никакого значения – он будет далеко.

Райд прошел сквозь несколько автоматически открывающихся дверей и улыбнулся женщине за круглой стойкой. Она рассеянно кивнула ему, продолжая говорить по телефону.

В комнате ожидания сидело два человека. Один из них дремал. Другой пялился на расположенный в углу телевизор, на экране которого постоянно повторялась информация об исчезновении дочери президента.

Вдруг сердце Райда замерло, а затем пустилось в галоп – он увидел у двери охранника. Тот также сосредоточенно смотрел на экран телевизора. Когда Райд подошел к нему, охранник поднял глаза и встретился с ним взглядом.

– Добрый вечер, – сказал Райд, подходя к двери. – Наконец-то можно отдохнуть.

Охранник смерил его взглядом и кивнул:

– Хорошего вечера.

Райд, затаив дыхание, вышел наружу. Но, даже шагнув в ночь, он не позволил себе расслабиться. Все его тело было максимально напряжено. Он не имел права чувствовать себя свободным. "Еще рано", – твердил он себе. Следовало быть начеку. Ему необходимо было достичь поставленной цели – убить человека.

Оглядевшись вокруг, Райд извлек из кармана куртки ключи и нажал кнопку на пульте. Откуда-то из темноты донесся писк. Петляя между машинами, Райд пошел на этот звук. Затем еще раз нажал кнопку и на этот раз заметил мигнувшие фары.