Текст книги "Новички-хоккеисты"

Автор книги: Скотт Янг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Глава 11

Перед началом матча в раздевалке зимнего стадиона «Амфитеатр» царило обычное возбуждение. Ребята требовали у Толстяка изоляционную ленту или шнурки для ботинок, кричали и громко переговаривались, не в силах сдержать обуревавших их чувств. Сокрушительный разгром от даниэльмаковцев был позабыт. Сегодняшним их противником была команда школы Гордона Белла.

– Ну что за балаболки! – Пит подмигнул Толстяку, который метался по раздевалке, спеша удовлетворить все просьбы.

– Рады, что ты поправился, – на ходу отозвался Толстяк. Даже если бы у него было восемь рук, он и то не смог бы выполнить требования, которые сыпались на него со всех сторон.

«Удивительное дело, – подумал Пит. – Тощий мальчуган, еще две недели назад встретивший его с такой неприязнью, теперь готов ради него расшибиться в лепешку». Для Толстяка все игроки его команды были героями, а если он и выделял из них кого-нибудь, то, конечно, Пита и Де-Гручи. Пит ухмыльнулся, видя, как Толстяк обхаживает его. Все-таки это было очень приятно. Славный парнишка и бескорыстно предан своим кумирам!

В раздевалку вошел Ред и остановился перед Питом.

– С ногой порядок? – спросил он. – Уверен?

Пит кивнул.

Обрести уверенность помогли ему утренние занятия на «Олимпике», те часы, что он провел вместе с Биллом и Де-Гручи. Да, да, с Де-Гручи! Пит до сих пор не мог этому поверить. В то утро, когда он в первый раз отправился на стадион потренировать Билла, туда пришел Ли Винсент, чтобы побеседовать со Спунским. Он хотел написать в свою газету о мальчике, лишь недавно приехавшем в Канаду, который во что бы то ни стало желал стать хоккеистом.

Пит помнил этот очерк. Ли Винсент писал о том, как он узнал от управляющего катком Петерсена о предрассветных занятиях Спунского и захотел повидаться с ним, но встретил там и Гордона, того самого Гордона, который стал загадкой для любителей хоккея с тех пор, как начал играть за команду Северо-Западной школы. Еще не оправившись после травмы, Гордон помогал Спунскому учиться бегать на коньках.

Очерк появился в газете в понедельник. На следующий день на большой перемене, когда Пит зашел в спортивный кабинет, он встретил там почти всю команду.

– Послушай, Пит, – сказал Де-Гручи, – я тоже хочу помогать Биллу. Правда, я не такой уж специалист, но что умею, покажу ему.

В среду утром он пришел на «Олимпик» и с тех пор бывал там ежедневно.

Сейчас, сидя в раздевалке, Пит размышлял о положении команд в турнирной таблице. В прошлую пятницу, когда их команда не играла, даниэльмаковцы победили школу Гордона Белла со счетом 4:1, а кельвинцы одолели училище Сен-Джона. Однако эта победа дорого им обошлась. Баркер, здоровенный защитник, вывихнул руку и по крайней мере на месяц выбыл из строя. Итак, кельвинцы выиграли все три встречи и шли впереди с шестью очками. Третье место занимало училище Сен-Джона – одна победа, одна ничья и два поражения. Гордонбелловцы с одной победой и двумя поражениями находились на четвертом месте с двумя очками. Замыкала таблицу команда Северо-Западной школы. Три игры. Три поражения.

Пит нервно зашагал из угла в угол. Сегодня все должно решиться…

Умом он понимал, что если сравнивать игроков, то его команда не может выиграть ни одной игры. И все же, странное дело, он нутром чувствовал, что сегодня они победят.

Ребята уже были готовы. Паттерсон в громоздких вратарских доспехах разминался посреди раздевалки, жуя шоколад.

– Не боишься растолстеть? – спросил Пит.

– За обедом не мог проглотить ни крошки, – признался тот.

– Волнуешься?

– Еще бы!

– Я тоже.

Они сели. Неожиданно наступила тишина. Ребята напряженно ждали разрешения Реда выйти на лед для разминки.

– Интересно, неужели все так волнуются перед игрой? – произнес Паттерсон, машинально откусывая кусок шоколада.

Ред встревожился, услышав эти слова.

– Если игрок не волнуется, – заметил он, – значит, он не настоящий хоккеист. Я знал хоккеистов, которые научились скрывать волнение, но все равно волновались. Помню одного игрока в Торонто, который хвастался, что никогда не нервничает. Однажды кто-то уронил позади него электрическую лампочку, так парня трясло минут десять…

Ред вышел на середину раздевалки.

– Все готовы? – спросил он.

Не успели эти слова слететь с его уст, как Паттерсон распахнул дверь. Мальчики высыпали в пустой коридор и через несколько секунд были на льду. Сектор Северо-Западной школы разразился приветственными криками. Болельщики других школ отозвались оглушительным свистом.

Во внезапно наступившей тишине кто-то из сектора северозападников проскандировал:

– Что с Питером Гордоном?

И послышался разученный ответ:

– С Питом все в порядке!

Пит опустил голову, подхватил шайбу, пересек среднюю зону и издали сделал бросок по воротам. Де-Гручи. покатился к воротам, и Паттерсон принял сильно посланную им шайбу на груды Адам Лоуренс отбросил шайбу Вождю, который ударил по воротам. Так, по очереди, они проверяли готовность Паттерсона, пока не раздался свисток к началу игры.

Пит покинул лед. Ред выставил против первого звена команды школы Гордона Белла тройку Бертона. Пит сел рядом с Беллом и Бьюханеном.

– Хоть бы они были не в форме сегодня… – вздохнул Стретч.

– Все равно мы их побьем! – отозвался Толстяк.

Что такое сказал Стретч?… А ведь правда, в этом сезоне гордонбелловцы играли то очень хорошо, то очень плохо. В тот вечер, когда кельвинцы разгромили их со счетом 7:2, казалось, что они играют словно во сне, но уже на следующей неделе показали слаженную игру и победили сильную команду сенджонцев – 3:2. А затем снова играли из рук вон плохо с командой школы Даниэля Мака. Те могли бы забросить им десяток шайб, если бы не так бестолково суетились у ворот. Пит усмехнулся, вспомнив слова Де-Гручи, сказанные в тот вечер, когда они проиграли даниэльмаковцам.

«Ну и орлы! – сказал тогда Вик. – Убери бортик, и они, не сворачивая, промчат четыре мили, пока не спохватятся».

Свисток! Шайба в игре. Бертон подхватил ее и тут же был остановлен. Крайний гордонбелловцев, коренастый крепыш, овладел шайбой и, словно ракета, помчался по правому краю, обходя защиту. Но он бежал так быстро, что проскочил за ворота северозападников, не справился с шайбой, и ее забрал Де-Гручи.

Пит любовался, как стремительно ринулся вперед Вик. Даже мурашки пошли по коже от этого зрелища. Вик не был хорошим конькобежцем да и клюшкой владел неважно. Если разобраться, главные его качества были напористость, бесстрашие, азарт, жажда победить… Он вышел с шайбой из своей зоны, высматривая, с кем из партнеров выгоднее сыграть в пас. Трибуны зашумели, когда он, растрепанный, возбужденный, ловко увернулся от налетевшего на него противника и отпасовал шайбу Горацио Каноэ. Вождь сделал сильный бросок по воротам. Голкипер отбил шайбу, и Де-Гручи мигом откатился в зону, чтобы отразить контратаку.

– Молодец! Просто молодец! – воскликнул Пит.

– А еще говорил, что его не взяли бы в команду Даниэля Мака! – добавил Бьюханен. – Одержимый какой-то! Никакого класса, а попробуй останови его!

– Не знаю такой команды, в которой он не мог бы играть, – заметил Пит. – Право, не знаю.

– Выходи, Гордон! – распорядился Ред, стоявший позади.

Пит окликнул Гарри Бертона. Бертон бросил шайбу в сторону ворот гордонбелловцев и перескочил через борт. Пит заменил его. Вождь и Митч уселись на скамью секундой позже, а в это время Пит был уже в центре поля, сделав круг, чтобы набрать скорость, и наперегонки с гордонбелловцем бросился за шайбой, посланной кем-то через зоны. Больная нога не тревожила его, разве что слегка ныла, но это ему не мешало. Он подхватил шайбу в углу, и тут его окружили. Крепко держа клюшку в правой руке, он оттащил шайбу от борта, левой рукой не подпуская противников и отталкивая их клюшки. Набрав скорость, он двинулся к центру, нашел своих крайних и отдал отличный пас Беллу, который сместился в сторону.

К этому времени стало ясно, что гордонбелловцы сегодня не в форме. Высокий защитник, с красивым, но угрюмым лицом, отлично играл в зоне. Пит видел, как он налетел на Бьюханена, и даже испугался, что Стретч переломится пополам от столкновения.

– Молодец, Форсайт! – закричал нападающий гордонбелловцев Буш. – Вот это прием! Молодец!

И тут же он подхватил шайбу и помчался вперед. Пит – за ним. Буша встретил Лоуренс и, удачно отобрав шайбу, сыграл в пас с Питом, а тот попытался уйти от Форсайта, но его встретил Буш, и Пит ушел на край. Форсайт толкнул его плечом. Пит упал, а Форсайт еще стукнул его клюшкой, хотя Пит уже лежал на льду.

– Это что за фокусы?! – вскричал Пит, вскакивая.

– Не любишь? – злобно прохрипел Форсайт.

После смены Ред остановился перед тройкой Пита.

– Больно горячи сегодня гордонбелловцы. Будьте внимательны, чтобы они не захватили вас врасплох…

С этим же предупреждением тренер прошел вдоль всей скамьи.

До конца первого периода команда Северо-Западной школы была прижата к своим воротам и отбивалась с трудом. Просто удивительно, что гордонбелловцам никак не удавалось открыть счет. Звено Пита еще могло играть с ними на равных, но тройка Бертона явно уступала противнику в скорости, за исключением, может быть, Вождя, а тройка. Мартина уступала соперникам во всем, хотя тоже не пропустила гола. Каким-то чудом Мартин, Вонг и Крищук справлялись с быстрыми нападающими команды Гордона Белла, отражая их натиск. Мартин блистал, прерывая атаку за атакой и отправляя шайбу через все зоны. Ни одна из команд не добилась успеха, и на перерыв хоккеисты отправились сумрачные и притихшие, понимая, что никогда еще им не доводилось вести такой упорной борьбы.

В раздевалку доносились, то стихая, то нарастая, песни болельщиков, громкие крики «ура!» и пронзительный свист.

Когда команда вернулась на лед, она была встречена песней:

 
Внизу таблицы Се-Зе-Ша.
И нет у нас побед.
Но верьте, верьте – Се-Зе-Ша
Последней будет не всегда,
Да-да, да-да, да-да!
 

Пит и Де-Гручи стояли рядом у синей линии. Пит отыскал взглядом Спунского и Сару. Они пели вместе с остальными, а рядом сидели улыбающиеся отец и мать Пита.

– Это сочинил парень из нашей Спортивной ассоциации, – сказал Де-Гручи. – При входе раздавали листовки со словами. Здорово, правда?

– Только придется переделывать вторую строчку, – отозвался Пит. – Может быть, даже после сегодняшней встречи.

– Хорошо бы…

Они обменялись взглядами и улыбнулись.

Второй период был таким же напряженным, как и первый. Атака за атакой. Де-Гручи провел несколько ошеломляющих силовых приемов, сбивая темп гордонбелловских скороходов, но на пятнадцатой минуте был оштрафован. Пытаясь отнять шайбу у Буша, он зацепил его за конек, и Буш упал. За подножку арбитр удалил Вика на две минуты. Гордонбелловцы воспрянули духом. Чтобы отстоять свои ворота, играя в меньшинстве, Ред выпустил на лед Пинчера Мартина и Пита, лучше других умевших подержать шайбу. Но без Де-Гручи в обороне гордонбелловцы легко проникли в зону и показали образцовую игру в розыгрыше лишнего игрока. Трое из них расположились вдоль синей линии, двое других – по углам. Команда Северо-Западной школы никак не могла овладеть шайбой. Всякий раз, когда один из них приближался к противнику, тот отпасовывал шайбу свободному игроку, и в конце концов это достигло цели. Шайба была послана в центр Форсайту, тот произвел сильнейший бросок, и шайба пролетела мимо ног, клюшек и коньков. Паттерсон увидел ее уже в сетке ворот.

Северозападники бросились в ответный штурм, во что бы то ни стало стремясь отквитаться. Де-Гручи раз за разом врывался в зону противника. Бертон упустил вернейшую возможность забить гол. Вратарь гордонбелловцев распластался на льду, и Гарри хотел перебросить через него шайбу, но она пролетела выше ворот.

В последние минуты второго периода северозападники всей командой пошли в нападение, зачастую оставляя незащищенными свои ворота. Гордонбелловцы отчаянно и успешно защищались. Паттерсон, в перерыве клявший себя за пропущенную шайбу, дважды спасал ворота от неминуемого гола. Де-Гручи находился на льду почти все время, а оказавшись на скамье запасных, приставал к Реду, умоляя скорее выпустить его.

Однажды он обменялся «любезностями» с Форсайтом. Форсайт толкнул Вика на борт, однако его не наказали за это. Де-Гручи пожаловался арбитру, но, как обычно, только напрасно потерял время. И тогда Вик решил сам восстановить справедливость. Овладев шайбой, он перешел с ней в зону противника. Форсайт попытался помешать ему сделать бросок, и Де-Гручи корпусом сшиб дюжего защитника с ног. После этого Форсайт больше не становился ему поперек пути.

– Любит толкать тех, кто послабее, – фыркнул Вик, проезжая мимо Пита.

Однако северозападники пока что проигрывали. На четырехгранном табло над центром ледяного поля вспыхивали уходящие секунды. До конца игры оставалось четыре минуты. Три. Две. И тут новое нарушение, которое, казалось бы, должно было поставить заключительную точку. Вновь был оштрафован Де-Гручи. В один из прорывов он толкнул защитника рукой, и арбитр совершенно справедливо узрел в этом нарушение правил. Однако Вик пытался оспаривать решение судьи, стукнул клюшкой об лед и был наказан за недисциплинированное поведение пятиминутным штрафом. Правда, это ничего не меняло, так как до финального свистка оставалось меньше двух минут.

Гордонбелловцы возликовали. Вбрасывание происходило в их зоне, и Ред, считая, что терять уже нечего, снял обоих защитников и выпустил Пита, Бертона, Горацио Каноэ и Мартина.

Пока гордонбелловцы раскатывались по площадке перед вбрасыванием, четверо хоккеистов Северо-Западной школы собрались в кружок, и у Пита внезапно возник отчаянный план.

– Послушайте, ребята, пусть один из нас все время держится в центре. Гордонбелловцы играют в большинстве и обязательно пойдут в нападение, но все равно, пусть кто-нибудь ждет у красной линии, а тот, кто овладеет шайбой, сразу же отпасует ему.

Идея Пита была проста, но рискованна. Пас в центр мог явиться хорошей возможностью для контратаки. Команда, имеющая численное преимущество, зачастую увлекается и всеми игроками переходит в зону соперника. И если в этот момент один из обороняющихся перехватит шайбу и отдаст в центр партнеру… Пит понимал, что это может удаться только один раз. Разгадав хитрость, гордонбелловцы обязательно приставят игрока к хоккеисту, ждущему паса в центр поля.

Мартин проиграл вбрасывание, и команда Гордона Белла с криком ринулась вперед, стремясь закрепить победу. Шайба скользила по льду от одного игрока к другому. Мартин и Вождь старались перехватить ее. Сделал попытку и Пит, но, увидев, что противник застрял в их зоне, медленно покатился вдоль красной линии, делая вид, что растянул ногу.

Паттерсон отразил одну шайбу, вторую отбил прямо на клюшку противника, отразил и немедленно последовавший щелчок. Трибуны словно обезумели. Пит нервничал, понимая, что если им забьют вторую шайбу, то все болельщики станут обвинять его в том, что его не было среди обороняющихся…

И тут шайбой овладел Мартин! Он пытался выйти из зоны, но шайбу выбили у него из-под клюшки. Однако ее перехватил Бертон. Пит заметил его взгляд и развернулся, чтобы избрать скорость, когда последует пас. И пас последовал. Отличный, низом, на крюк клюшки Пита, когда он на полной скорости мчался в зону гордонбелловцев.

Зрители на трибунах повскакали с мест. Пит стремительно приближался к воротам. Никого позади. Одна мысль владела им: «Это наш единственный шанс, не спеши с броском, но и не опоздай, пусть вратарь первым стронется с места…» Он ощущал шайбу на крюке, слышал скрежет коньков догонявших его гордонбелловцев и произвел ложный замах, будто целясь в правый угол ворот, но голкипер не тронулся с места, и тогда, в падении, Пит совершил отчаянный бросок в неприкрытый верхний угол… И шайба влетела в сетку!

Пит лежал внизу под Форсайтом, который упал на него, налетев сзади. Ему показалось, что от оглушительного вопля зрителей обрушились трибуны. Глаза застилали слезы радости, и горло сжимало от сознания того, что он все сделал правильно. И затем Бертон, Мартин и Вождь грубо стащили с него Форсайта, подняли Пита на ноги, ерошили ему волосы, вопили и прыгали от счастья, а он взглянул на часы и увидел, что только восемь секунд осталось до конца игры…

Вбрасывание выиграл Пит. Мартин успел дойти с шайбой лишь до средней зоны, когда зазвучала финальная сирена.

Болельщики выбежали на лед. Полисмены метались из стороны в сторону, пытаясь сдержать орущую, кричащую, вопящую толпу. Вся команда сгрудилась вокруг Пита. Паттерсон протиснулся к нему и чуть не раздавил в объятиях. Де-Гручи вскочил со скамьи штрафников, обнял Пита за плечи, и всей командой они двинулись к выходу. Впереди шел Спунский, пробивая товарищам дорогу сквозь ликующую толпу.

В раздевалке, после того как дверь была заперта на ключ, ликование продолжалось. Ребята поспешно приняли душ и облачились в свои одежды. Толстяк метался по раздевалке, засовывая обмундирование не в те сундуки и все еще ошеломленно потирая лоб. Спунский со счастливой улыбкой помогал ему. Ред, стоя посредине раздевалки, бормотал под нос:

– Если такое происходит после ничьей, что же будет, если мы когда-нибудь выиграем?…

Глава 12

В течение следующих двух недель Пит, Де-Гручи и Спунский только один раз пропустили утреннюю тренировку на «Олимпике» – на рождество. У Гордонов на праздник всегда бывала елка, и вся семья до завтрака собиралась возле нее, чтобы получить и сделать подарки. Пит не мог налюбоваться часами, подаренными ему родителями, но самым замечательным сюрпризом был махровый халат, который сшила Сара. Пит и не догадывался, что Сара готовит ему такой подарок. Было еще много посылок от тетушек и дядюшек, живших в разных концах Канады.

Пит разглядывал книги, рубашки, галстуки, носовые платки и снова книги, разложенные перед ним. Какое радостное утро! Он улыбался матери и отцу. Они сидели рядышком на диване, радостно улыбаясь и держась за руки.

Отец был в новой, подаренной ему куртке, на плечах у миссис Гордон красовалась меховая накидка.

– Боже, сколько подарков! – произнес Пит.

– А как ты догадался, что я хочу новые лыжные ботинки? – спросила Сара.

– Просто увидел, что из старых у тебя торчат пальцы.

– Если это не будет невежливо, – улыбнулась она, – то позволь спросить, где ты достал столько денег?

– А в отличие от некоторых я не трачу деньги, которые папа и мама дают мне на карманные расходы.

– Ладно, что ни говори, – сделав Питу гримасу и обнимая родителей, сказала Сара, – замечательный нынче праздник!

Сияя улыбками, они любовно глядели друг на друга.

– Тебе придется приделать на хоккейные перчатки стальную решетку, чтобы на разбить часы! – рассмеялась Сара.

– Не беспокойся. На время игры я отдам их на сохранение Толстяку. – Пит помолчал и вдруг добавил: – Хотя, пожалуй, на одну игру можно выйти со всеми подарками. Ошарашу противника, когда появлюсь на льду в махровом халате, при галстуках, с часами и с кипой книг.

Все весело рассмеялись, представив эту картину. Сара с матерью отправились готовить завтрак.

– Еще месяц назад я и не предполагал, что когда-нибудь буду таким счастливым, – сказал Пит, оставшись наедине с отцом.

– Дети часто считают себя несчастными, пока не поумнеют и не поймут, что любая неприятность со временем забывается, – назидательно произнес мистер Гордон. – Но раз уж ты завел этот разговор, то скажу: я не думал, что ты так быстро переборешь себя.

– И все же я чувствую какую-то неловкость… Наверное, потому, что не был сегодня на «Олимпике», – улыбнулся Пит. – Вроде бы стало привычкой…

– Я давно хотел спросить тебя… Как успехи у Билла?

– Отлично! – с энтузиазмом отозвался Пит. – Он так приделал меня позавчера, что у меня искры посыпались из глаз.

– Неужели на тренировках вы играете так жестко?

Пит кивнул.

– Вик и я догоняли его. Нам это почти всегда удавалось, но на этот раз он применил силовой прием против Вика, а когда Вик отпасовал мне, то налетел и на меня. По всем правилам… Интересный он парень. Всегда тревожится, что сделал кому-то больно. Но всякое бывает, ты же сам знаешь.

– Знаю, знаю…

Пит загорелся. Он был так увлечен Спунским, что становился более разговорчивым, когда заходила речь о товарище.

– Вот увидишь, он станет классным игроком!

– Завтракать! – послышалось из кухни.

– Можешь считать, что я свихнулся, – продолжал Пит, – но я уверен, что Билла уже в этом году можно включить в команду.

– Что ж, было бы полезно дать ему возможность накопить опыт, раз уж вы все равно не попадаете в финал.

Пит насторожился.

– Но мы еще не потеряли шансов!

Мистер Гордон рассмеялся:

– Бог мой, в четырех встречах вы набрали всего одно очко! Командам школ Даниэля Мака и Кельвина нужно проиграть все последние игры, а вам все выиграть, чтобы сравняться!

Пит пожал плечами.

– Завтракать! – снова позвала Сара.

Они отправились на кухню. Мистер Гордон положил руку на плечо сына.

– Не думаю, что вам удастся выйти в финал.

Эти слова услышала Сара.

– Не будь пораженцем, папа! Если бы разговор шел о команде школы Даниэля Мака, ты бы этого не говорил!

– У нашего сына два великих проекта, – обратился к жене мистер Гордон. – Первый – выиграть оставшиеся четыре встречи, и второй – ввести Спунского в команду.

– Надеюсь, что оба твои желания сбудутся, родной мой, – улыбнулась миссис Гордон.

– Я тоже, – горячо подхватила Сара.

– И я, – согласился мистер Гордон.– Боже, ведь я предаю свою альма-матер![2]2
  (Альма-матер (лат.) – буквально: кормящая мать; здесь старинное студенческое название своего учебного заведения)


[Закрыть]

После завтрака Пит взял из-под елки небольшой сверток с надписью: «Веселого и счастливого рождества Биллу от Сары и Пита» с мотком изоляционной ленты, которой обматывают клюшки, и с шайбой.

– Ты пойдешь со мной к Спунским? – спросил сестру Пит.

– Да, только вымою посуду, – отозвалась она.

Думая о своем, они молча шагали по заснеженным улицам. Встречные прохожие, так же как и они, несли свертки, пакеты, коробки с подарками и приветливо улыбались друг другу. Мысли Пита обратились к хоккею. Команды школ Кельвина и Даниэля Мака не проиграли ни одной встречи. Между собой они сыграли 4:4 в тот вечер, когда северозападники сделали ничью с командой гордонбелловцев. У кельвинцев с тремя победами и одной ничьей было семь очков; у школы Даниэля Мака – шесть: две победы и две ничьих. Затем шли команды училища Сен-Джона и школы Гордона Белла, у которых было по одной победе и по ничьей, три очка. И наконец, команда Северо-Западной школы – три поражения, одна ничья, одно очко.

Дойдя до дома Спунских, брат и сестра с приветственным возгласом «Веселого рождества!» взбежали на крыльцо.

Билл и мистер Спунский встретили их в прихожей, а позади них они увидели Вика Де-Гручи с гладко прилизанными волосами. Его широкое лицо светилось радостью, и костюм носил следы недавней утюжки.

Мистер Спунский расцеловал Сару и пожал руку Питу. Билл тоже обменялся рукопожатием с Питом, затем поцеловал в щечку зардевшуюся Сару. Пит еще никогда не видел сестру такой красивой и оживленной.

– Теперь моя очередь, – заявил Вик.

Он обменялся рукопожатием с Питом и под общий смех отвесил Саре церемонный поклон и поцеловал ей руку.

Все вместе они отправились наверх, навестить больную. Миссис Спунская по-прежнему выглядела слабой, хотя голос у нее слегка окреп.

Она поблагодарила Вика и Пита за заботу о Билле. Пит едва удержался от слез – с таким чувством она это сказала, – а Сара прослезилась. Елка была установлена в спальне, и следующий час они провели здесь. Грызли орешки и разговаривали. Беседа неизбежно вертелась вокруг хоккея, и Пит заметил горделивый взгляд, которым обменялись родители Билла, когда их сын при помощи орехов показал на столе, как нужно вести игру в определенной ситуации.