Текст книги "Кровь и ржавчина (ЛП)"

Автор книги: Скайла Мади

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Глава 11
Помилование

Я стону. Голова болит точно так же, как и влагалище. Пока приятная боль пульсирует между бедрами, не очень приятная боль пульсирует в моей голове.

Я не напилась в баре, но, кажется, выпила достаточно, чтобы заработать похмелье.

Оу, какая радость.

Обычно, когда я напиваюсь до похмелья, то прогуливаюсь на свежем воздухе. Здесь нет свежего воздуха. Я снова стону и насильно поднимаю голову вверх. Моргаю несколько раз и жду, чтобы глаза привыкли к темноте. В тоннелях шумно. Ликование, рев и грохочущие цепи эхом разносятся вокруг. Кажется, вниз по тоннелю происходит еще один раунд боев. Если бы у моего мозга был голос, он прямо сейчас закричал бы. Вместо этого он мучительно пульсирует в черепе.

Когда мои глаза привыкают к темноте, я перевожу взгляд на тело подо мной. Я различаю его лицо, пока он смотрит на меня, устало моргая. Я спала на Джае. Снова. Я немного отодвигаюсь, но останавливаюсь, когда замечаю, что мы полностью голые. Единственное, что прикрывает нас – это большая синяя хлопчатобумажная футболка, и даже тогда большая часть наших ног по-прежнему открыта. Он удивительно ощущается подо мной, его кожа гладкая, как шелк, а мускулы твердые и безопасные.

Я провожу пальцами по его голой груди, и в окутавшей нас тишине сгущается воздух. Интересно, о чем он думает. Для него это было хорошо? Он хочет, чтобы я ушла? Он хочет уйти сам? Я слишком тяжелая? В голове возникают вопросы один за другим, и я не в силах остановить их. Проклятье каждой женщины – это бесконечный поток вопросов, которые не следует задавать. А если их озвучить, то за этим последует скандал, потому что нас никогда не устраивают ответы, которые мы получаем. И все равно мы задаем эти вопросы, не так ли? Если мы не задаем вопросов, то становимся подозрительными, потом приходит черед депрессии, пока, наконец, мы не превращаемся в чокнутых.

Я нервно смеюсь.

– Сожалеешь о случившемся, да?

Не хочу слышать его ответ. Я не хочу слышать, как он говорит, что сожалеет об этом, потому что я ему не понравилась. Облегчение смешивается со стыдом и это сбивает с толку. В некотором смысле, я никогда в жизни не чувствовала себя свободной до того, пока мы не потрахались. Он был реальным, грубым и настоящим. Это было мое посвящение в эту новую жизнь – каким бы коротким оно ни было.

Пальцами он пробегается вдоль моих ребер, но это не делает меня менее нервной. Самые сильные удары всегда исходят от тех, кто нежно ласкает.

– Ты жалеешь о том, что мы сделали? – спрашивает он, его лицо не выражает никаких эмоций.

– Нет, – отвечаю я с абсолютной уверенностью.

– Отлично, – он сжимает мою талию и подтягивает меня так, что мои губы оказываются на уровне его губ. – Потому что я хочу большего.

У меня перехватывает дыхание, когда его жесткий жаждущий член прижимается к внутренней стороне моего бедра. Матерь Божья, я сорвала джек-пот. Интересно, можно ли трахаться, когда у тебя похмелье. Никогда не пробовала, но готова это проверить. Раздвигаю свои ноги так, чтобы оседлать его бедра, и опускаю свои губы к его рту. Он раскрывает губы, ожидая моего поцелуя, но я не целую его. Вместо этого я провожу языком вдоль его нижней губы, создавая какой-то сексуальный гул в его груди и вибрацию напротив мои сосков. Не знаю, что мы делаем и как долго это продлится, но в данный момент – это отличный выход. Я почти могу забыть с ним все, что нас здесь окружает, отвлечь себя.

Я скольжу пальцами вверх по его груди и запускаю их в его черные колючие волосы. Мне давно хотелось прикоснуться к его волосам. Есть что-то сексуальное в том, как они неаккуратно и неряшливо торчат во все стороны. Когда я прижимаюсь губами к уголку его рта, звук кого-то, прочищающего горло, заставляет меня застыть на месте, и Джая тоже. Я не смею взглянуть на вход. Вместо этого я позволяю Джаю справиться с этим. Когда он это делает, мышцы на его теле натягиваются до максимальной точки.

– Стоун. Три дня и твоя очередь, – говорит мужик, прежде чем швырнуть что-то тяжелое на пол.

Джай плотнее натягивает хлопковую футболку на меня так, что она окутывает и покрывает большинство моей наготы. Сползая с его бедер, я ложусь на спину, показывая большую часть тела мужику, стоящему около входа. Я изворачиваюсь на раскладушке, чтобы прикрыть как можно больше, пока Джай надевает штаны, не обращая внимания на то, что кто-то все еще наблюдает. От смущения всю поверхность моей кожи покалывает, но это быстро становится неважным, когда Джай берет в руки тяжелую потрепанную черную боксерскую грушу.

Пришло время первого раунда Джая.

Если он проиграет, я останусь здесь одна.

Внезапно я понимаю, почему эта русская женщина в душе нашла того, кто защитит ее. Здесь опасно. Кто будет защищать меня, когда Джай уйдет?

Я смотрю на Джая и вижу его прищуренные глаза, направленные на незнакомца. Тот жадно смотрит на меня, его жуткий черный взгляд впитывает каждый кусочек моей обнаженной плоти.

– Возможно, тебе не видно сквозь синий хлопок моей футболки, – говорит Джай, приближаясь еще на один шаг к мужчине. – Она – моя, и если тебе дороги глаза, то ты проявишь немного уважения.

Я с трудом сглатываю, они оба пугают немного. Мужчина у двери почесывает затылок своей грязной головы.

– Она не выглядит как боец.

– Да ну, не стоит недооценивать ее. Она надерет твой зад.

Он усмехается.

– Я уверен, что надерет. Посмотрим, насколько хорошо она это сделает через три дня.

– Что? – я вмешиваюсь, прежде чем это делает Джай.

– Ох, разве я не сказал? – смеется он озорным смехом, все время широко улыбаясь. – Твоя подружка тоже бьется через три дня. Удачи. Она тебе понадобится.

Махнув рукой, он разворачивается и уходит, оставляя Джая и меня смотреть ему вслед. Тепло, которое заполняло мое тело, вытекает сквозь поры.

Я буду драться.

Через три дня.

Я сажусь, натягиваю синюю футболку Джая через голову и крепко обнимаю себя.

– Ты будешь в порядке, – говорит он или скорее лжет.

Я не буду в порядке. Я единственная здесь, кто не знает, как нанести надлежащий удар. Не знаю, как поставить блок или нанести удар – даже не знаю, могу ли сдаться. Странно, это не все, что беспокоит меня сейчас. Меня беспокоит больше всего то, что через три дня... я не смогу увидеть Джая снова. Если он выиграет свой бой, а я проиграю – я уйду. Если он проигрывает, а я каким-то чудом побеждаю – я буду торчать здесь в одиночестве. Не хочу ни того, ни другого.

– Я так же хороша, как покойник, – произношу я, заправляя свои волосы за уши.

Он качает головой.

– Я научу тебя некоторым вещам. Ты будешь в порядке.

– Некоторые вещи не восполнят целую жизнь без боев. Все, что должна будет сделать моя соперница – это толкнуть меня, и она победит.

Я опускаю голову на бетон позади себя. Я пропала и понимаю, что все ближе возвращаюсь к своей старой жизни, чем думала.

– Котенок…

– Заканчивай с Котенком, – огрызаюсь я, запуская пальцы в свои волосы. – Я не хочу чувствовать себя слабее, чем являюсь на самом деле.

Джай разворачивает свое крупное тело в мою сторону. Его глаза темные, губы сжаты в тонкую линию. Все его лицо говорит «не зли меня», и я не пытаюсь.

– Это моя вина, что ты здесь, поэтому моя работа – заботиться о тебе, Котенок. Этот раунд у тебя в кармане, я знаю, что ты сделаешь это.

– И если я побеждаю, ты получаешь свои деньги? Тогда зачем я тебе?

Это вопрос, который горел во мне в течение нескольких дней. Как только я ему ничего не буду должна, что произойдет? Здесь, внизу, у него свои планы; он хочет найти своего брата. Он ни за что не предпочтет меня своей семье.

– Это, – он показывает пальцем на себя и меня, – не из-за денег.

– О, действительно? – выплевываю я, закатив глаза. – А из-за чего?

Он прищуривается, и в уголках его глаз появляются морщинки. Если бы не знала его лучше, то сказала бы, что то, что я произнесла, причинило ему боль.

– Ты не веришь мне?

Я хочу, но десять тысяч долларов – немалые деньги. Я бы продала свою почку за десять тысяч, а так же добавила бы своего первенца.

– Нет.

Он медленно кивает, как будто не знает, как переварить то, что я сказала. От этого я чувствую себя странно.

– Знаешь что? Я собирался подождать до твоего первого раунда, чтобы сказать тебе, но раз уж ты так уверена, что я мудак, теперь это прекрасное время, чтобы раскрыться – я не хочу денег.

Мои глаза округляются, а сердце разбухает в груди, ограничивая поступление воздуха. Я не вижу смысла ждать.

– Почему?

– Потому что у меня есть деньги. У меня их куча – больше, чем знаю, что с ними делать. Десять штук помогли бы мне здесь? Конечно, но тебе они нужны были больше, чем мне.

Я чувствую себя странно, сидя здесь в его футболке и споря с ним. Не знаю, как я должна справиться с этим... мы друзья? Мы нечто большее? Мы никто, просто два смертных человека? Все это время я думала, что он хотел свои деньги назад, но этим утром он поет другую песенку. Это из-за того, сколько времени мы провели вместе вчера, болтая, и были беззаботными, или это из-за секса? Он был настолько хорош? Это должно быть нечто. Он спас мне жизнь – он мне ничего не должен, однако вот он, желает на время выбросить свою причину в окно, чтобы сделать мою жизнь легче.

– Я тебе никто. Почему ты хочешь помочь мне?

Джай отворачивается так, что я не вижу его лица, только твердые мускулы на его спине. Я знаю эту позу. Я не получу от него ответа, и это раздражает меня. Неужели он, в самом деле, хочет помочь мне, или у него есть какой-то другой мотив? Хотелось бы думать, что я могу доверять Джаю, но что-то меня сдерживает. Может, это атмосфера, ситуация, удерживающая меня от того, чтобы довериться ему... или, может быть, нужно нечто большее, чем красивое лицо, чтобы обмануть меня. Психиатр, которого я посещала несколько раз в этом году, списал бы это на проблему с родителями. Он бы сказал, что мне сложно принять тот факт, что кто-то заботится обо мне, когда два человека, которые должны были, не сделали этого.

Я вздыхаю. Впервые с тех пор, как встретила доктора Стэйна, я надеюсь, что он прав. Я надеюсь, что мои проблемы мешают доверять Джаю, а не какое-то странное шестое чувство.

Потому что я нуждаюсь в нем.

Я не выживу в одиночку.

Глава 12
Подготовка

Я натягиваю повыше ткань его футболки на голову. Джай бьет кулаками по подвешенной груше, и этот звук вызывает у меня тошноту. Он начал час назад, и я не знаю, как ему по-прежнему удается бить с такой силой. Я слушаю только его и этого достаточно, чтобы мои руки чувствовали себя как желе. Я мало знаю о его технике удара, но она сильна, это я знаю точно. Я слышу, как материал сопротивляется, поглощая его силу удар за ударом. Он перекинул цепь тяжелой груши через трубу, которая скрипит и жалуется, и я жду, что она рухнет всякий раз, когда он бьет. Как бы не так.

– Ты не можешь вечно прятаться под моей одеждой, Котенок, – объявляет Джай, и я слышу смех в его голосе.

– Может быть не вечно, но сейчас я счастлива.

Джай перестает бить свою грушу, и спустя некоторое время его теплый указательный палец описывает круги на моей лодыжке и скользит вверх по икре, оставляя огненные следы. Мой вдох застревает в горле, когда палец исчезает. Где он появится в следующий раз? Я стараюсь почувствовать его присутствие, почувствовать тепло его тела, но воздух здесь слишком густой.

Именно тогда футболку, которую я использую, чтобы прикрыть свое лицо, стягивают с меня и недалеко отбрасывают. К счастью, я одета под ней, иначе мои прелести оказались бы у всех на виду.

Я поправляю свою зеленую цвета лайма майку и складываю руки на груди.

– Вставай. Нам надо подготовиться, – приказывает он.

Я дуюсь. Нет никакого способа, что я буду бить эту штуку. Что, если промажу? Что, если я поранюсь или мышцу потяну?

– Я лучше умру.

Он презрительно фыркает, и его глаза злобно вспыхивают.

– И ты, наверное, умрешь, если не научишься чему-нибудь к тому времени.

Джай протягивает забинтованную руку, и я смотрю на плотную синюю ткань. Убийственный цвет рядом с его загорелым лицом.

– Почему она забинтована?

Он улыбается.

– Чтобы сжать и защитить мягкие ткани моей руки, когда я бью кото-то в лицо.

Очаровательно.

– У меня нет никакого бинта.

Джай в нетерпении щелкает пальцами и подталкивает свою раскрытую ладонь ближе.

– Сейчас это неважно. Вставай.

Побежденная, уставшая и с головной болью, я вкладываю свою руку в его ладонь и позволяю поднять меня на ноги. Он ухмыляется мне, когда моя голова склоняется набок. Его очевидное счастье блестит в его голубых глазах. Рада, что он счастлив, но я не разделяю это чувство. Честно говоря, я еще немного беспокоюсь из-за того, что он проигнорировал мой вопрос ранее. Почему он хочет помочь мне, если деньги не важны для него?

– Сколько тебе лет? – спрашивает он, повернув голову.

Как правило, вопросы о возрасте ты задаешь прежде, чем трахаешься с кем-то, как животное. Что если бы мне было шестнадцать? Слишком поздно.

– Двадцать пять. А что?

– Двадцать пять? Ты уверена?

Я выгибаю бровь. Что за вопрос?

– Да, я почти уверена, что мне двадцать пять.

– Забавно. У тебя точно такое же отношение, как у моей шестнадцатилетней сестры, когда ей говорят что-то делать. Это раздражает.

Вместо того чтобы рассердится, что он сравнил меня с раздраженной шестнадцатилеткой, то, что у него есть сестра, почему-то привлекает меня и удивляет. Есть что-то в его любви и заботе о родственнике, которая переносится на меня. Держу пари, что все ее друзья размазаны Джаем. Безжалостно.

– У тебя есть сестра?

Он хмурится.

– Почему ты так на меня смотришь?

– Как?

– Как будто кто-то вручил тебе щенка.

Я широко улыбаюсь, несмотря на растерянное выражение лица Джая. Закатив глаза, он прижимает свои забинтованные руки к моей пояснице и подталкивает меня в сторону груши.

– Я просто думаю, что это мило, что у твоей сестры есть кто-то вроде тебя, приглядывающий за ней.

Он прижимает пальцы другой руки к груше, чтобы предотвратить ее раскачивание. Груша разбитая и изношенная, сейчас даже больше после того, как над ней поработал Джай. Пыль летает в воздухе вокруг, и я чувствую ее в горле.

– Моя сестра может постоять за себя. Она сильнее, чем любой мальчишка ее возраста. Я убедился в этом.

Он движется за грушей, чтобы поддержать ее, и легко двинув головой, говорит:

– Покажи, что ты умеешь.

Я не двигаюсь.

– Ты знаешь, что я ничего не умею.

– У тебя есть что-то, мы просто должны выяснить, в чем твоя сильная сторона. Ударь грушу.

– Джай…

– Я не попрошу тебя снова, Котенок. Ударь эту чертову грушу.

Стиснув зубы, я отвожу руку назад и ударяю по груше. Небольшая боль простреливает мое сухожилие, и я одергиваю руку назад, поскольку она распространяется до локтя. Прижимая к себе руку, я смотрю на Джая. Он почему-то не выглядит впечатленным. Бить намного сложнее, чем кажется.

– Ну... – произносит он, отпуская грушу и почесывая затылок. – Жалкое зрелище.

Я издеваюсь над ним.

– Все не так уж плохо.

Джай кладет руки на свои бедра и прищуривается.

– Из десяти, я ожидал, по крайней мере, что по силе у тебя будет троечка или четверочка.

– Ладно, – я пожимаю плечами. – Значит у меня двоечка, велико дело.

Он качает головой и пытается подавить смех.

– Нет, детка, у тебя единичка, даже с натяжкой.

– Детка?

Он обходит грушу и идет ко мне, игнорируя мои последние слова.

– Тебе нужно поработать над твоей стойкой. Это увеличит твою силу.

Я прогибаюсь, позволяя моему позвоночнику взять большую часть веса моего тела, когда Джай берет мои руки в свои. Он двигает мою левую руку.

– Твоя левая рука должна быть на десять сантиметров впереди левого плеча.

Пальцами он гладит мои запястья и ладонь. Он мягко касается, но затем сжимает мою руку в кулак.

– Костяшки пальцев должны быть параллельны потолку.

Когда я смотрю на его руки, умело скользящие над каждой костяшкой моих пальцев, я чувствую его взгляд на своем лице, и в результате мое дыхание становится прерывистым. Я бы взглянула на него, если бы не была так загипнотизирована его толстыми, мозолистыми пальцами, когда они так красиво работают над моей кожей. Мгновение спустя Джай переходит к моей правой руке, а я в это время продолжаю держать левую так, как он ее поставил.

– Правая рука должна быть возле правого уха, но не слишком близко, а правый локоть прижат к ребрам.

Мой желудок сжимается, когда он пробегает кончиком пальца вдоль одного из моих ребер. Может быть, я полюблю эту тренировку, в конце концов.

– Вот так? – спрашиваю я, когда он обходит меня.

– Не совсем, – легкий тон его голоса возбуждает меня, а горячий воздух нагревает заднюю часть моих бедер.

Он разжигает меня, как на четвертое июля, когда его пальцы возвращаются на мою кожу, посылая с удвоенной силой фейерверки, пронзающие ноги и взрывающиеся прямо между бедер.

– Твои ноги должны быть на ширине плеч, а вес должен быть перенесен на носочки ног.

– Почему я не могу нормально стоять?

Он выдыхает, и воздух ласкает мою кожу.

– Потому что носочки твоих ног это первое, что отрывается от земли. На носочках ног у тебя есть две точки опоры.

Я хмурюсь в замешательстве.

– И что это значит?

– Я могу объяснить это тебе, когда у нас будет больше времени? А сейчас просто слушай, – он кладет руки на мои колени. Ткань щекочет мою нежную кожу, и я не могу удержать смешок. – Колени должны быть согнуты. Они будут держать твои бедра внизу и помогут тебе, когда наносишь удар.

Я понятия не имею, что это точно значит, но это не имеет значения, когда я чувствую, как его большие руки прикасаются к моим бедрам. У меня появляются воспоминания о вчерашнем дне, когда он схватил меня за бедра и вошел в меня. Вот все, что нужно для появления невыносимой жары, распространяющейся вверх по моей шее на лицо. Я с трудом сглатываю. Если он не уберет свои руки от меня, я скоро перегреюсь.

– Правое бедро должно быть сзади, левое бедро указывать на твоего противника, – говорит он прямо в ухо, ослабляя мою позу.

Джай ужесточает хватку и надавливает на ямочки моей поясницы. Вместо того, чтобы полностью превратиться в желе на полу, я сжимаю мышцы между ног и выпрямляю позвоночник. Я хочу произвести на него впечатление, чтобы он был счастлив, что я слушаю его. Хоть раз.

Я чувствую, как он улыбается возле моего уха.

– Когда ты наносишь удар, твои бедра не должны делать полный оборот. Иначе ты потеряешь энергию.

Ослабив хватку, он качает мои бедра, немного встряхивая их. Его пальцы перемещаются с моих бедер на живот, заставляя меня сжаться и задыхаться.

– Расслабься немного. Чем больше ты напряжена, тем больше ограничиваешь связь между руками и ногами. Тебе нужно движение, чтобы быть гибкой, но сильной. Понимаешь?

Я киваю.

– Я знаю, что ты нервничаешь по поводу своего боя, Котенок, но все будет хорошо. Ударь эту грушу, пока чувствуешь себя комфортно в этот момент. Если ты сбалансирована и расслаблена, то выученные тобой основы боя сделают свое дело. Не нужно много мышц или силы, чтобы ударить человека. Ты можешь сделать это.

Он отходит от меня, и я волочу ноги ближе к груше с вновь обретенной решимостью. Может быть, это не так сложно, как я сначала подумала.

– Так? – спрашиваю я, ожидая его разрешения.

Я дрожу, когда он скользит двумя твердыми пальцами вниз по моему позвоночнику.

– Твой позвоночник был создан, чтобы держать тебя прямо. Никогда не хочу видеть, что ты сутулишься в бою.

Я мягко выдыхаю.

– Ладно. Не сутулиться. Получай.

Я ударяю и, когда мой кулак попадает в грушу, к моему большому удивлению она сдвигается.

– Хорошо, – хвалит Джай откуда-то позади меня. – Добавь немного больше мощности своему удару, и будет то, что надо.

Я попадаю по груше снова и снова. На шестом ударе мое тело нагревается, а руки начинает жечь, но я чувствую себя легче, быстрее. Я останавливаюсь на короткую секунду для того, чтобы заглянуть через плечо. Подняв руки, Джай натягивает футболку и поправляет черные штаны. Из бокового кармана рюкзака он достает пачку денег и засовывает ее в карман. В конце концов, его глаза встречаются с моими.

– Я кое-кого должен увидеть. Держи удар. Не останавливайся, пока я не вернусь.

Он наклоняется и надевает свои кроссовки, после чего выходит, не сказав ни слова. Он часто исчезает с деньгами, и я не могу не задаться вопросом, куда он направляется. Часть меня хочет последовать за ним, но другая часть знает, что лучше не лезть в чужие дела. Независимо от того, что Джай не является чем-то, в чем я хочу быть замешана. Его план заключается в уничтожении Черепа, и я не совсем уверена, что хочу быть рядом, если ему это не удастся. Несмотря на то, насколько силен Джай, провал возможен, как вариант.

Страшный, угрожающий жизни вариант.