Текст книги "Хоккейный брак (СИ)"

Автор книги: Скарлетт Стоун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

Глава 43

Саша

Раздевалка гудела от возбуждения после победы. Крики, смех, хлопанье по плечам – обычная картина после удачного матча. Но сегодня я почти не слышал этого шума. В ушах всё ещё стоял гул от попадания шайбы, а перед глазами – её лицо за тем самым стеклом.

Она видела. Видела меня не в роли холодного капитана, каким все меня знают. А в моменте полной потери контроля. В моменте той самой животной ярости, которую я обычно прячу где-то глубоко.

– Ну что, капитан, – хлопнул меня по плечу Антон, – сегодня твоя пассия впервые на игре? Доволен представлением?

Я лишь хмыкнул в ответ, снимая защиту. Колено горело огнём, но боль была приятной – знаком хорошо сделанной работы.

– Она не «пассия», – поправил я его, не глядя.

—А кто тогда? – подначил Антон.

—Жена, – коротко бросил я и направился в душ.

Слово повисло в воздухе, и на пару секунд в раздевалке воцарилась тишина, прежде чем все снова зашумели. Но теперь в их взглядах было любопытство. Они впервые услышали это слово из моих уст без намёка на сарказм.

Когда я вышел из душа, уже в обычной одежде, тренер остановил меня у выхода.

– Сидоров, с коленом всё в порядке? Видел, ты прихрамывал.

—Мелочи, – отмахнулся я. – К следующей игре буду как новенький.

Выйдя в коридор, я сразу увидел её. Она стояла, прислонившись к стене, в лёгком платье, которое казалось неуместным в этих бетонных стенах. Но в то же время... именно здесь, среди этой грубой мужской энергии, её хрупкость и женственность казались ещё ярче.

– Ну? – подошёл я прямо к ней. – Что скажешь? Убедилась, что хоккей – это скучно?

Она покачала головой, и в её глазах горел непривычный огонь.

– Это было... жестоко. И прекрасно. Я никогда не видела тебя таким.

– Таким каким? – я приподнял бровь.

—Настоящим, – она выдохнула. – Ты там... другой. Совсем другой.

Её слова задели что-то глубоко внутри. Она была права. На льду мне не нужно было носить маски. Там я был просто собой.

– Пойдём, – я взял её за локоть и повёл к выходу. – Здесь пахнет потом и победой, а на тебе платье, которое стоит больше, чем моя клюшка.

Она засмеялась, и этот звук странно контрастировал с окружающей обстановкой.

– Знаешь, что я поняла, пока смотрела на тебя? – она остановилась, заставив меня обернуться. – Ты не веришь в любовь, но ты веришь в это. В страсть. В ярость. В ту силу, что заставляет тебя выходить на лёд с травмой.

Я смотрел на неё, на эту дерзкую, избалованную девчонку, которая вдруг оказалась способной видеть меня насквозь.

– Может быть, – уклончиво ответил я.

—Нет не «может быть», – она ткнула меня пальцем в грудь. – Ты веришь. Просто называешь это по-другому.

И прежде чем я успел что-то ответить, она поднялась на цыпочки и поцеловала меня. Прямо здесь, у выхода из раздевалки, на глазах у нескольких журналистов и уходящих игроков.

Это был не нежный поцелуй. Это был вызов. Заявление. Почти такое же мощное, как тот гол, что я забил сегодня.

Когда она оторвалась, в её глазах читалось торжество.

– Что, капитан, проиграл битву?

—Ещё нет, – я притянул её обратно, целуя уже со всей той страстью, что кипела во мне во время игры. – Это только начало периода.

В этот момент до меня дошло – возможно, хоккей действительно не единственное, во что я могу верить. Возможно, есть кое-что ещё. Что-то более опасное и непредсказуемое, чем любая игра на льду.

И эта мысль пугала гораздо больше, чем любая возможная травма.

Глава 44

Катя

Его поцелуй был другим – не таким, как в порыве страсти или в поиске утешения. В нём была уверенность. Право собственности. И мне... мне это нравилось.

Когда мы вышли на улицу, меня ослепили вспышки фотоаппаратов. Журналисты, кажется, дежурили здесь специально, ожидая нас.

– Александр! Правда ли, что вы играли с травмой?

—Екатерина, как вам игра мужа?

—Вы действительно вместе? Или это просто показное?

Саша, не выпуская моей руки, грубо отодвинул самого настойчивого репортёра.

– Отстаньте. Личная жизнь.

—Но ваши отношения...

—Наши отношения касаются только нас, – его голос прозвучал сталью. Он плотнее сжал мои пальцы и буквально протащил меня сквозь толпу к машине.

Дверь захлопнулась, оставив снаружи назойливый гул. В салоне пахло кожей и его одеколоном. Тишина.

– Ненавижу этих стервятников, – проворчал он, заводя двигатель.

—Привыкнешь, – пожала я плечами. – Я с ними выросла.

—Я не хочу привыкать, – он резко тронулся с места. – Наша жизнь – не шоу.

Я смотрела на его профиль, на сжатые челюсти. Он действительно злился. Не притворялся, как раньше.

– Ты же понимаешь, что теперь это только начало? – осторожно сказала я. – После сегодняшнего... они не отстанут.

—Пусть пробуют, – он бросил на меня быстрый взгляд. – Я тебя не отпущу.

Эти слова прозвучали так просто. Так естественно. Будто и не было месяцев фиктивного брака, холодности и игр.

Машина плавно катила по ночному городу. Я смотрела на огни, отражавшиеся в стекле, и чувствовала странное спокойствие. Возможно, впервые за долгие годы.

– Знаешь, а ведь они правы в одном, – нарушила я молчание.

—В чём? – он не сводил глаз с дороги.

—Мы действительно вместе. По-настоящему.

Он ничего не ответил. Но его рука легла на моё колено – тёплая, твёрдая, уверенная. И этот жест значил больше тысячи слов.

Мы ехали домой. Домой. И это слово наконец-то начало обретать смысл. Не как место, где мы вынуждены жить вместе. А как место, где мы можем быть собой. Где не нужно носить маски.

Где капитан хоккейной команды может снять свою броню, а избалованная богачка – перестать притворяться сильной.

И в этой мысли было столько свободы, что захватывало дух.

Глава 45

Саша

Я стоял под струями горячей воды, пытаясь смыть с себя остатки адреналина и запах льда. Но сегодня было нечто, что не смывалось, – ощущение её взгляда на мне во время игры. Как будто она видела сквозь форму, сквозь маску капитана, прямо в душу.

Когда я вышел из душа, закутанный в полотенце, она сидела на моей кровати – на нашей кровати – и перебирала пальцами бахрому на подушке.

– Не могла дождаться? – я позволил себе лёгкую ухмылку.

—Мне нужно кое-что сказать, – её голос был непривычно серьёзным.

Я сел рядом, чувствуя, как мокрые волосы капают на плечи. Она повернулась ко мне, поджав под себя ноги, и её голубые глаза смотрели прямо в душу.

– Когда я смотрела на тебя сегодня... там, на льду... – она сделала паузу, подбирая слова. – Я поняла, что вижу тебя по-настоящему впервые. Не того циничного бабника, за которого ты себя выдаёшь. Не того раненого мальчика, который прячет боль за высокомерием. А мужчину, который... горит.

Я замер, не в силах отвести взгляд. Никто – слышишь, никто – никогда не говорил со мной так.

– Ты не веришь в любовь, – продолжила она, – но, чёрт возьми, Саша, ты веришь в страсть. Ты отдаёшься ей целиком. Так же, как игре. И сегодня... сегодня я увидела, что ты смотришь на меня точно так же, как на лёд. Как на что-то, что заставляет тебя чувствовать себя живым.

Её слова висели в воздухе между нами, горячие и опасные. Она была права. Чёрт возьми, как же она была права.

– И что ты предлагаешь? – мой голос прозвучал хрипло.

—Я предлагаю перестать притворяться, – она приблизила своё лицо к моему. – Давай заключим новое соглашение. Без фикций. Без масок. Просто... посмотрим, что будет, если мы позволим этому случиться. По-настоящему.

Её дыхание смешалось с моим. Я видел каждую ресницу, каждую веснушку на её носу. Видел страх и надежду в её глазах. И впервые за долгие годы я позволил себе чувствовать то же самое.

– Это опасно, – прошептал я.

—А играть с травмой – нет? – она улыбнулась.

—Это другое.

—Нет, – она положила ладонь мне на грудь, прямо над сердцем. – Это то же самое. Только приз больше.

Я накрыл её руку своей. Сердце билось так, будто я только что отыграл овертайм.

– Ладно, – выдохнул я. – Без масок.

И в тот момент, когда наши губы встретились, я понял – это не просто очередной поцелуй. Это было начало чего-то нового. Чего-то настоящего.

И впервые за долгое время мысль об этом не пугала меня. Наоборот – заставляла чувствовать себя более живым, чем любая победа на льду.

Глава 46

Катя

Просыпаться в его объятиях становилось привычкой. Приятной, тёплой, но всё ещё немного пугающей. Сегодня он спал на спине, одна рука закинута за голову, другая тяжёлой и тёплой лежала на моей талии. Я наблюдала, как первые лучи солнца скользят по шраму на его плече, и думала о том, как сильно всё изменилось.

Мой телефон завибрировал на тумбочке. Сообщение от отца. Короткое и жёсткое: «Встречаемся в два. Ресторан «Монарх». Важно».

Я замерла. Отец никогда не писал «важно». Он приказывал. И обычно эти приказы не сулили ничего хорошего.

– Кому это так рано? – над моим ухом прозвучал сонный голос.

Саша приоткрыл один глаз, его рука непроизвольно сжала мой бок.

– Отец, – прошептала я, показывая ему телефон. – Назначил встречу.

Он сразу проснулся. Его взгляд стал острым, каким бывает во время игры.

– В чём дело?

—Не знаю. Пишет – «важно».

Он перевернулся на бок, опершись на локоть, и его лицо стало серьёзным.

– Хочешь, я поеду с тобой?

—Нет, – я покачала головой, хотя мысль о его поддержке была заманчивой. – Сначала послушаю, что он скажет.

—Звони, если что, – его пальцы мягко провели по моей щеке. – Я всегда на связи.

Эта простая фраза значила для меня больше, чем любые клятвы. Он был рядом. По-настоящему.

–

Ровно в два я входила в «Монарх». Отец сидел за своим привычным столиком в глубине зала, его массивная фигура казалась ещё более внушительной на фоне изысканного интерьера. Рядом с ним – молодой человек в дорогом костюме, с холодными глазами и неприятной улыбкой.

– Катя, садись, – отец указал на стул. – Это Артём, сын моего партнёра. Он недавно вернулся из Швейцарии.

Мне всё стало ясно. Очередная попытка выдать меня замуж по расчёту. Только теперь – уже после моего замужества.

– Папа, у меня есть муж, – напомнила я ему, садясь.

—Муж? – отец фыркнул. – Ты про этого хоккеиста? Это не брак, Катя, это временное помешательство.

Артём оценивающе посмотрел на меня, будто покупал лошадь на аукционе.

– Екатерина, я слышал много о вашей... яркости, – сказал он сладким голосом. – Уверен, мы могли бы найти общий язык.

Я почувствовала, как закипаю. Но вместо гнева меня вдруг охватило странное спокойствие. У меня теперь был тыл. Была крепость, в которую я могла вернуться.

– Папа, – я посмотрела отцу прямо в глаза. – Я не вещь, которую можно перепродать, если первая покупка разочаровала. Мой брак – не «временное помешательство». Это мой выбор.

Отец медленно покраснел – верный признак надвигающейся бури.

– Ты забываешься, дочь! Я не позволю...

—Вы не можете мне ничего запретить, – перебила я его, вставая. – Я взрослая женщина. И я люблю своего мужа.

Это прозвучало так естественно, что я и сама испугалась. Но это была правда. Голая, пугающая, прекрасная правда.

Не дожидаясь ответа, я развернулась и пошла к выходу. Спина горела от их взглядов, но внутри было странное ощущение лёгкости. Как будто я сбросила тяжёлые цепи.

Доставая телефон в лифте, я набрала единственный номер, который хотела набрать.

– Всё в порядке? – он снял трубку сразу после первого гудка.

—Всё прекрасно, – улыбка сама расплывалась по моему лицу. – Забирай меня. Я хочу домой.

Потому что дом – это теперь не роскошные апартаменты отца. Дом – это там, где он. Где нас никто не сможет растащить по разные стороны баррикад.

Глава 47

Саша

Я ждал её у входа в «Монарх», наблюдая, как она выходит из вращающихся стеклянных дверей. Прямая спина, высоко поднятый подбородок, но в глазах – следы только что отгремевшей битвы. Она села в машину, и от неё пахло дорогим кофе и напряжением.

– Ну что, рассказывай, – тронулся с места, положив руку ей на колено. – Насколько всё плохо?

Она глубоко вздохнула, глядя в окно.

– Отец пытался подсулить мне нового жениха. Сына своего партнёра. Сказал, что наш брак – «временное помешательство».

Мои пальцы непроизвольно сжали руль. Старый хрыч не унимался.

– И что ты ответила? – спросил я, стараясь, чтобы голос звучал нейтрально.

Она повернулась ко мне, и в её глазах появились знакомые искорки.

– Сказала, что это мой выбор. И что я люблю своего мужа.

Воздух застыл в лёгких. Эти слова прозвучали так просто, так естественно, будто она произносила их всю жизнь. Не для показухи, не для прессы – для себя. Для нас.

– Ты... – я запнулся, подбирая слова. – Ты уверена в этом?

Вместо ответа она положила свою руку поверх моей.

– Знаешь, когда я сидела там и слушала его... я вдруг поняла. Все эти годы я бунтовала не против него. Я пыталась доказать, что я – личность. Что я что-то значу. А сегодня... сегодня мне просто было всё равно на его мнение. Потому что я знала – у меня есть ты.

Я припарковался на ближайшей смотровой площадке, заглушил двигатель и повернулся к ней. Город лежал внизу, как на ладони, а в машине было тихо и тесно.

– Катя... – я прикоснулся к её щеке. – Я не умею в красивые слова. Не верю в сказки. Но то, что между нами... это единственное, что feels real за последние годы.

Она улыбнулась, и в этой улыбке была вся та дерзкая девчонка, которую я впервые увидел на той злополучной вечеринке.

– Знаешь, что самое смешное? – её пальцы переплелись с моими. – Мы заключили фиктивный брак, чтобы стать свободными. А стали по-настоящему свободными, только когда он перестал быть фиктивным.

Я наклонился и прижался лбом к её лбу. Дышал её дыханием. Чувствовал биение её сердца.

– Значит, так и будет? – прошептал я. – Без фикций? Без побегов?

– Без побегов, – она кивнула, и её губы коснулись моих. – Только вперёд.

И в этот момент я понял – вот она, моя самая большая победа. Не кубок, не звание лучшего игрока. А это право называть её своей. По-настоящему.

Мы сидели так ещё долго, глядя на огни города, которые теперь казались не чужими, а нашими. И в этой тишине было больше обещаний, чем в любых клятвах.

Глава 48

Катя

Мы вернулись домой – да, именно домой, это слово теперь не резало слух, – и нас встретила напряжённая тишина. Не та комфортная, что была утром, а звенящая, будто после ссоры. Но мы не ссорились. Мы просто... слишком много сказали за один день.

Саша разлил по бокалам виски, не спрашивая, хочу ли я. Просто протянул один из них мне. Его пальцы слегка касались моих, и это простое прикосновение заставляло сердце биться чаще.

– Твой отец не отступит, – нарушил он молчание, сделав глоток.

—Я знаю, – я покрутила бокал в руках, наблюдая за игрой света в янтарной жидкости. – Но теперь мне есть что терять.

Он посмотрел на меня поверх бокала, и в его глазах было что-то новое – не собственничество, не страсть, а нечто более глубокое.

– Я не отдам тебя, – его голос прозвучал тихо, но с той самой сталью, что я слышала на льду. – Ни кому.

Эти слова должны были звучать как угроза, как проявление мужского эго. Но для меня они были обещанием. Щитом.

– Я и сама не собиралась сдаваться, – парировала я, пригубив виски. Оно обожгло горло, но согрело изнутри. – Просто... теперь я не одна.

Он поставил бокал и подошёл ко мне. Взял мой бокал из рук и поставил его рядом со своим. Его руки легли мне на талию, а мои – на его грудь. Мы стояли так, в центре гостиной, просто глядя друг на друга.

– Ты помнишь нашу свадьбу? – неожиданно спросил он.

—Фальшивую? – я усмехнулась. – Как же. Ты был похож на приговорённого, а я – на куклу, которую нарядили для фотосессии.

– А сейчас? – его пальцы впились в мои бока. – Сейчас как?

Я подняла руку и провела пальцами по его щеке, по линии скулы, по губам, которые так часто складывались в насмешку, а теперь были мягкими.

– Сейчас всё по-настоящему, – прошептала я. – И мне страшно.

Он прижал меня к себе, и я почувствовала, как бьётся его сердце. Так же часто, как моё.

– Мне тоже, – признался он, и это прозвучало как самое большое откровение. – Но это тот страх, перед которым не бегут. Его принимают.

Он наклонился и поцеловал меня. Медленно, глубоко, без спешки. Как будто у нас была целая вечность. И в этом поцелуе было всё: и обещание защиты, и признание страха, и решимость идти до конца.

Когда мы наконец разомкнули губы, он не отпустил меня, а просто прижал к себе, и мы медленно закачались в такт нашему дыханию, будто танцуя наш первый танец. Тот, который не станцевали на той фальшивой свадьбе.

– Знаешь, что? – я прошептала ему в грудь.

—Что?

—Я бы сейчас ответила «да».

Он отодвинулся, чтобы посмотреть мне в глаза.

– На что?

—На своё предложение. Если бы ты спросил меня сейчас.

Его глаза вспыхнули, а в уголках губ появились те самые морщинки, что бывают, когда он улыбается по-настоящему.

– Тогда считай, что я спрашиваю, – он снова привлёк меня к себе. – Катя, давай останемся вместе.

– Да, – ответила я, прижимаясь к нему. – Да.

И этот тихий диалог в полумраке гостиной был для нас важнее любой пышной церемонии. Потому что это было наше. Настоящее.

Глава 49

Саша

Она уснула первая, устроившись на моей груди, как будто это было её законное место. Её дыхание было ровным, тёплым, а пальцы всё ещё сжимали край моей футболки. Я лежал без сна, гладя её волосы и слушая ночные звуки за окном.

Мой телефон завибрировал на тумбочке. Отец. Я смахнул вызов, но он тут же перезвонил. Настойчиво, как всегда, когда дело касалось контроля.

Аккуратно, чтобы не разбудить Катю, я высвободился и вышел на балкон. Ночной воздух был прохладным, но я почти не чувствовал этого.

– В два часа ночи? – сдержанно сказал я в трубку.

—Ты думал, я не узнаю? – голос отца был ровным, но я слышал под ним лёд. – О твоём выступлении с травмой уже пишут все спортивные издания. И о твоей... супруге на трибунах.

Я стиснул перила. Холодный металл впился в ладони.

– И что с того?

—Ты выходил на лёд с риском для карьеры. И этот брак... Я думал, это временная прихоть, Александр. Но теперь я вижу – ты теряешь голову.

Я закрыл глаза, чувствуя, как закипаю. Он всегда так – видел слабость в любом проявлении чувств.

– Я не теряю голову. Я нахожу её.

—Не говори глупостей, – он фыркнул. – Эта девчонка...

—Екатерина, – резко прервал я. – Её зовут Екатерина. И она моя жена.

На другом конце провода повисла тишина. Я почти слышал, как шестерёнки в его голове перемалывают эту информацию.

– Ты понимаешь, что это значит? – наконец сказал он. – Ты связываешь себя с семьёй Соколовых. Навсегда. Его казино, его тёмные дела... Это останется с тобой.

– Её отец – не она.

—Наивно, – он почти засмеялся. – Ты думаешь, любовь изменит всё? Любви не существует, сынок. Есть интересы. А у Михаила иные интересы.

Раньше его слова ранили бы. Сейчас они отскакивали, как шайба от шлема.

– Мне плевать на интересы Михаила. И на твои тоже. Мой брак – мой выбор.

—Тогда готовься к последствиям, – его голос стал опасным. – Я не позволю тебе разрушить всё, что я строил.

Связь прервалась. Я стоял, сжимая телефон, пока костяшки пальцев не побелели. Потом медленно выдохнул и посмотрел на спящий город.

Когда я вернулся в спальню, она ворочалась, словно ища меня во сне. Я снова лёг, и она сразу прижалась ко мне, издавая тихий довольный звук.

– Всё в порядке? – прошептала она сквозь сон.

—Всё, – я обнял её крепче. – Спи.

Она снова затихла, доверчивая и беззащитная. И в этот момент я понял: он ошибается. Любовь существует. Возможно, это не та сказочная любовь из фильмов. Это что-то более сильное. Более реальное.

Это выбор. Каждый день просыпаться и выбирать быть с этим человеком. Защищать его. Быть на его стороне. Даже если весь мир против.

И я свой выбор сделал.

Глава 50

Катя

Прошло шесть месяцев.

Я стояла у большого окна в нашей новой квартире, глядя на заснеженный парк. Не его квартира. Не моя. Наша. Мы выбрали её вместе, споря о планировке и цвете стен, и в каждом споре было столько жизни, сколько не бывало за весь наш фиктивный брак.

Из кухни доносился запах жареных тостов и кофе. Саша возился у плиты, что-то напевая под нос. Капитан «Северстали», забивающий голы в плей-офф, и сейчас, в простой футболке и спортивных штанах, был для меня прекраснее, чем в любой дорогой одежде.

– Завтрак готов, принцесса! – крикнул он оттуда.

Я улыбнулась. Он до сих пор называл меня так, но теперь в этом не было насмешки. Была нежность.

За эти месяцы многое изменилось. Отец не сдавался, но его атаки разбивались о нашу общую стену. Георгий понял, что сына ему не сломить, и отступил, переключившись на другие методы контроля. Но даже это уже не имело значения.

Мы нашли свой ритм. Его тренировки, мои танцы. Вечера, когда мы готовили вместе, или просто молча сидели, каждый со своей книгой, но ноги наши были переплетены под одним пледом.

Я повернулась и пошла на кухню. Он поставил передо мной тарелку с тостами и яичницей-глазуньей. Кривой, слегка подгоревшей. Самой вкусной, потому что он её приготовил.

– Ну? – он смотрел на меня с ожиданием.

—Съедобно, – сделала я серьёзное лицо, но не выдержала и рассмеялась. – Прекрасно. Всё прекрасно.

Он обнял меня за плечи, и мы сидели так, завтракая и глядя на падающий снег. В тишине, которая была не пустотой, а наполненностью.

– Знаешь, о чём я думаю? – сказал он, отодвинув тарелку.

—О том, что надо бы помыть посуду? – подняла я бровь.

—Нет, – он улыбнулся. – О том, что мы могли бы упустить это.

Я перестала есть, глядя на него.

– Если бы я не получил ту травму... Если бы ты не пришла тогда в раздевалку... Если бы мы продолжали притворяться...

Его слова повисли в воздухе. Да, мы могли. И как легко это могло случиться. Два гордых, раненых человека, слишком испуганных, чтобы сделать шаг навстречу.

– Но мы не упустили, – я положила свою руку на его. – Мы сражались за это.

Он перевернул ладонь и сжал мои пальцы.

– И выиграли. Лучший трофей в моей жизни.

В его глазах не было намёка на шутку. Только та самая прямота, которую он приберёг для самого важного.

Позже, когда мы мыли посуду вместе – он мыл, я вытирала, – он неожиданно сказал:

– Я люблю тебя.

Он говорил это прежде. Шёпотом в темноте, в порыве страсти, в моменты тихой близости. Но сейчас это прозвучало как простое утверждение. Как факт. Незыблемый, как земля под ногами.

Я поставила последнюю тарелку в шкаф и обернулась к нему.

– И я тебя люблю.

Никаких но. Никаких сомнений. Просто правда, которая стала основой нашего мира.

Фиктивный брак... Смешно теперь об этом думать. Ничего фиктивного не осталось. Осталась жизнь. Наша жизнь. Со ссорами, которые мы учились заканчивать примирением. Со смехом, который стал звучать чаще. С доверием, которое росло с каждым днём.

Он подошёл и обнял меня сзади, глядя вместе со мной в окно. Снег укутывал город в белое одеяло, символизируя новое начало. Тихий, мирный зимний день.

– Катя, – его губы коснулись моей шеи. – Это навсегда?

Я положила свою руку на его, прижала её к своему сердцу, чтобы он чувствовал его биение.

– Навсегда.

И это было единственное, в чём мы были абсолютно уверены. Всё остальное они могли бы написать сами.