Текст книги "Огненный цветок"
Автор книги: Синтия Райт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
– Я бы даже не заговаривала бы об… этом.
– В самом деле? – усмехнулся Лис. – Понятно. Хоть вы и говорите, что предпочитаете соблюдать этикет, втайне вам очень хочется отбросить его – или чтобы я сделал это за вас. Вы ведь не хотите сами сделать выбор, правда?
Мэдди не могла смотреть на него. Ну почему он так ее мучает? Она опустила ресницы, и он сжалился над ней и над собой. Ее тревожило сознание того, что он страстно хочет ее, но, конечно, она может позволить только поцеловать себя. Придется довольствоваться этим.
Лис медленно сжал ее в своих объятиях, запрокинув назад ее точеное личико. Ее глаза были закрыты, веки бледны и почти прозрачны, что придавало ей еще более невинный вид. От Лиса не ускользнула вся ирония этой сцены. Здесь, в городе, где полно распутных женщин, он нашел красавицу, упорно цепляющуюся за правила приличия. Более того, эта самая чопорная, но ароматная красавица почти падает в обморок в его объятиях, с закрытыми глазами и поджатыми губами ожидая своего первого поцелуя!
– Мадлен…
Как ей хотелось, чтобы он перестал болтать, а просто взял ее!
– Что? – прошептала она.
– Посмотрите на меня.
С трудом проглотив слюну, она подчинилась. Его глаза, такие чисто-голубые, были в нескольких дюймах от нее и улыбались ей. От блеска его пристального взгляда у нее опять по всему телу пробежали мурашки.
– Обнимите меня, – прошептал Лис. – Ну же. Дотроньтесь до меня!
С пылающим лицом она подчинилась и этому требованию Лиса.
От его одолевающей ее близости, от силы его плеч и шеи, да и от запаха его мужского пота Мэдди вдруг ощутила странное напряжение в самом потаенном месте. Словно почувствовав это или заметив это по ее глазам, Лис улыбнулся и прижал свои губы к ее губам, которые сами открылись. Мэдди облегченно вздохнула от неожиданного удовольствия, которое он в ней вызвал. Не мудрено, что люди любят целоваться! Все эти годы Мэдди воображала странное сухое прижатие одного закрытого рта к другому. Вместо этого ощущение от поцелуя Лиса было просто магическим. Он казалось, ласкал ее губы своими губами, то целуя их, то как бы пробуя на вкус, словно рот ее был сочным плодом. К своему большому удивлению, она обнаружила, что ей нравится ощущение и вкус его губ… и ей хочется еще. У нее начало покалывать грудь под тонким хлопком платья. Никогда в жизни она не испытывала ничего подобного, и ее шокировала сильная потребность уступить чарам Лиса.
Когда она начала проводить рукой по его выгоревшим волосам, лаская его шею и плечи, касаясь своим языком его языка, Лис был поражен как ударом молнии, и возбуждение его достигло предела. Мадлен была амброзией, превосходящей его самые дерзкие мечты. Верхние пуговки ее платья были расстегнуты из-за жары, и он углядел россыпь веснушек, разбросанных по коже цвета слоновой кости, скрытой за остальными пуговками. Без лишних колебаний он прижался губами к основанию ее шеи, сгорая от желания расстегнуть корсаж Мэдди только для того, чтобы увидеть ее грудь. Замечательный цвет ее волос привлек его с первой минуты их знакомства, и мало-помалу он позволял себе иногда задуматься о ее теле, имевшем оттенок розово-золотистой зари. У нее веснушки, теперь он это знал. Мысль о ее груди, матовой и пышной, с ярко-розовыми сосками, делало его желание почти болезненным.
Когда Лис целовал ее шею, а Мэдди открывала для себя вкус его шеи и всего мускулистого тела, его рук, державших ее без всякого усилия, знакомый голос без всякого предупреждения вернул их с небес на землю:
– Ну, ну и ну!
Они мгновенно оторвались друг от друга, и у Мэдди начали подгибаться колени. Каким-то образом ей удалось устоять на ногах, и она встретилась с острым, проницательным взглядом бабушки Сьюзен.
– Я задаю себе вопрос, неужели чудеса никогда не прекратятся? – заметила, хихикнув, старушка. – Лис, вы сегодня превзошли все мои ожидания. Признаться, я думала, Мэдди будет последней в Дидвуде, кто капитулирует перед вашим обаянием!
С этими словами она направилась в кухню, вынудив Мэдди последовать за ней. Лис тем временем подошел к Бенджамену, который стоял у входной двери, подняв вверх свой перевязанный палец.
– Бабушка Сьюзен, это совсем не то, что ты думаешь, – начала Мэдди, густо покраснев и еще раз пожалев, что вообще взглянула на Лиса.
– Правда? Какая жалость! – Сьюзен 0'Хара мельком взглянула под клетчатое полотенце, чтобы проверить, как поднимается тесто, и с улыбкой подняла глаза на внучку: – Совершенно неважно, дорогая, что думаю я. Я буду последней, кто тебя осудит, и первой, кто тебя поздравит, если ты наконец изведаешь удовольствие…
– Нет, нет, ничего подобного не было! – закричала Мэдди. – Думаю, у меня был солнечный удар или что-то вроде этого…
– Только не говори, что ты опять упала в обморок! – покачала головой бабушка Сьюзен. – Это так скучно!
В этот момент появился сам Лис, заполнив собой весь дверной проем. За руку он держал Бенджамена.
– Добрый день, миссис 0'Хара!
– Лис собирается показать мне, где он строит свой новый дом! – воскликнул братишка Мэдди.
– Не думаю, что это хорошая идея, Бенджамен.
– Зови меня Беном. Лис говорит, это лучшее имя на Западе!
Мэдди и раньше чувствовала себя неловко, глядя на Лиса, но это было уже слишком.
– Прошу прощения, сэр, но выбирать имя для моего брата, по-моему, не ваше дело. Его воспитывают джентльменом, а не хулиганом! – Она чопорно перевела взгляд на Бенджамена: – Ты только что вернулся от доктора, и я не позволю тебе таскаться Бог знает куда, чтобы посмотреть дом, который еще даже не построен.
Бабушка Сьюзен улыбнулась, а Лис прикусил губу, когда Бенджамен возразил:
– Дом Лиса будет не Бог знает где! Он будет как раз рядом с нашим, на другой стороне сосен!
Мэдди побледнела и, чтобы не пошатнуться, ухватилась за спинку стула. Улыбающееся, бородатое лицо Лиса, казалось, заплясало у нее перед глазами.
– Ч-что ты сказал?
– Может быть, – вмешался сам Лис, – я забыл сказать вам, что скоро мы будем соседями. Вот почему я пришел сюда попросить напиться – я работал всего в нескольких ярдах отсюда, подготавливая землю под доски, которые привезут сегодня.
– Ну, разве это не замечательная новость? – заявила Сьюзен. – Должна признать, я полностью одобряю мнение моего зятя. Он не мог не продать этот участок человеку, которого я бы больше всего хотела иметь соседом. Мэдди, ну неужели ты не довольна?
– Довольна? – эхом отозвалась она, пытаясь улыбнуться. – Довольна? Да нет же, просто… с меня достаточно!
ЧАСТЬ 2
Я думаю о тебе – мои мысли раздваиваются и расцветают, О тебе, как дикие виноградники о дереве.
Элизабет Баррет Браунинг
Глава 6
27 июля 1S76 года
– Мадлен Эвери, что ты делаешь? – Сьюзен стояла в низу лестницы, вытирая руки кухонным полотенцем. – Не можешь же ты скрываться здесь все время и читать!
Мэдди спустилась с книгой в руке.
– Я кончила «Графа Монте-Кристо», бабушка. Такие захватывающие приключения, и во Франции! – Оказавшись на нижней ступеньке, она замолчала и, сияя, вздохнула. – Это было прекрасное бегство от этой – этой ужасной дикости. А теперь я начну «Алое письмо», как только найду его в чемодане. Как я хочу иметь настоящие книжные полки!
– «Алое письмо», безусловно, тебя развеселит, – с явной иронией заметила Сьюзен. – А что за книга у тебя в руке?
Мэдди подняла книгу, чтобы бабушка увидела ее название: «Путеводитель для леди к совершенному благородству».
– Это мамина. Она давала мне ее читать множество раз за последние несколько лет, вероятно, когда в моих манерах обнаруживала заметные пробелы.
Покачав головой, Сьюзен взяла томик и раскрыла его на оглавлении.
– «Разговор с легкостью и пристойностью» – прочитала она вслух. – Ужасно скучно. Пойдем-ка на кухню, где я занята более интересным делом!
Мэдди последовала за бабушкой, возражая на ходу:
– Мне было очень полезно снова прочесть отрывки из этой книги. Например, я знала, что мне не следует называть мистера Дэниэла по имени, это неправильно, но я пошла на это потому, что все к нему обращаются именно так. Эта книга напоминает мне, что такое обращение открывает дорогу к неприятной фамильярности… гораздо больше, чем можно себе вообразить.
– Неприятной? – переспросила Сьюзен, сбитая с толку. – Если хочешь выслушать мое мнение, то я скажу, что неприятна сама эта книга. Честно, Мэдди, дорогая, почему ты поддаешься таким удушающим жизнь понятиям? Безумным правилам, которые придуманы только для того, чтобы мешать людям наслаждаться жизнью?
В яркой и жаркой кухне стоял запах свежеиспеченного хлеба и яблочного сидра. Сьюзен, родившаяся в богатой семье и ставшая еще богаче, выйдя замуж за Патрика 0'Хара, всегда считала, что деньги означают свободу – в данном случае, свободу покупать все, что хочется, несмотря на запредельные цены Дидвуда.
Сегодня это означало заплатить шестьдесят центов за фунт масла, семьдесят пять центов за дюжину яиц, доллар за большого цыпленка для жарки и тридцать центов за фунт свежего сыра.
– По-моему, мы могли бы собрать корзиночку для пикника Лису и Титусу, – весело объявила она, указывая на еще горячий горох и разрезанную курицу, приправленную травами и маслом. – Хижина продвигается очень быстро, но это такая изнурительная работа, особенно на жаре.
Мэдди отвернулась. За последние несколько дней она прилагала все усилия, чтобы выбросить из головы все мысли о Лисе. Но все бесполезно. Днем, лежа на кровати и взахлеб читая, она часто воображала себе, что он смотрит в ее открытое окно и, если она встанет и посмотрит сквозь колышущиеся занавески, то увидит его, стоящего за соснами и смотрящего затуманенными глазами прямо сквозь стены их дома. По ночам его образ преследовал ее во сне.
– Кто такой Титус? – шепотом спросила она бабушку, пробующую сидр.
– О, это великолепный малый из Корнуэлла, он помогает Лису. Я никогда не представляла себе, что здесь, на территории Дакоты, столько людей разных национальностей, но, кажется, блеск золота привлекает людей со всего мира. Я встретила рудокопов корнуэлльцев и, конечно, китайцев, итальянцев, шведов, немцев, евреев, ирландцев и много негров. По-моему, атмосфера в высшей степени возбуждающая. – Говоря это, Сьюзен начала раскладывать пищу для пикника в посуду. – Ну вот, дорогая, осталось положить только горох в эту банку с крышкой, и они смогут поесть все, что захотят!
– Бабушка Сьюзен, – неуверенно начала Мэдди, – что ты думаешь об индейцах? Я имею в виду, не нарушили ли мы, строго говоря, границы их земли? Как говорит твоя лучшая подруга Гарнет Лумис, они дикари, не знающие, как использовать Черные Холмы и оставшуюся часть земли. И все же я чувствую себя немного неловко оттого, что мы просто вытолкнули их…
Сьюзен, нахмурившись, посмотрела на Мадлен.
– Ты не должна называть Гарнет моей лучшей подругой с таким сарказмом, Мэдди. Она мне нравится, и я уважаю любого абсолютно искреннего человека, но это не значит, что я во всем с ней согласна. – Она зачесала назад выбившуюся прядку седых волос. – Признаюсь, меня тоже несколько смущают индейцы, и я намерена узнать о них побольше. Невежество и страх – основа всех предрассудков, и я думаю, что белые люди судят о них слишком поспешно. Нам очень хочется, чтобы эта замечательная земля принадлежала нам, вот мы и решили, что индейцы меньше похожи на людей, чем мы сами. Так нам легче оправдать все что мы делаем для «дальнейшего развития цивилизации». – Сьюзен задумчиво поджала губы: – Я хочу сама познакомиться с кем-нибудь из индейцев и составить свое собственное мнение.
Внучка не могла найти ответа на эту речь, столь необыкновенную для почтенной дамы из Филадельфии, да еще в таком преклонном возрасте. Не в первый раз Мадлен задумывалась, как у такой женщины, как бабушка, могла вырасти такая осторожная и степенная дочь, как Колин 0'Хара Эвери.
Наконец все было готово: две большие корзины с ручками наполнены всякой едой и бутылками с водой, сидром и элем.
Посмотрев на все это, Мэдди отступила назад.
– Ну, а я лучше вернусь к поискам «Алого письма».
Сьюзен засмеялась:
– Не глупи! Неужели ты так боишься Лиса, что допустишь, чтобы хрупкая, старая женщина несла одна эти корзины? Я же могу упасть, разбить голову и…
– Я не боюсь Лиса, – то есть мистера Дэниэла, – горячо перебила бабушку Мэдди. – И, по-моему, ты несправедлива ко мне, если считаешь, что я не предложу тебе свою помощь! Я сказала только потому…
– Давай-ка просто сделаем то, что надо. – Сьюзен указала на большую корзину: – Ты молода и сильна. Вперед!
Мэдди подняла ивовую корзину и с замирающим сердцем направилась к двери. Что бы ни случилось, эта шокирующая сцена с Лисом в гостиной дома Эвери никогда не должна повториться! Ее полосатое муслиновое платье с высоким воротником было достаточно прохладным, хотя и закрывало ее полностью. Волосы должным образом заколоты на затылке шиньоном. Никаких драгоценностей или других ненужных украшений, которые дали бы понять Лису, что она пытается привлечь его внимание. Если Лис действительно будет жить в соседнем доме, она должна определить свою позицию предельно ясно.
Изображая беззаботность, она с бабушкой прошла сквозь сосны, разделяющие их участки. Она почему-то ожидала застать его усиленно трудящимся над грудой неотесанных бревен, пытающимся построить маленькую грубую хижину, подобную тем, что она видела на Главной улице. Зрелище, представшее перед ее взором, заставило ее остановиться и удивленно уставиться на него. Клочок земли, на котором еще недавно копались рудокопы Стивена Эвери, был теперь ровным и плоским. Прекрасно обструганные длинные бревна и доски аккуратно сложены рядом с наполовину законченным домом. Это был бревенчатый дом, совершенно не похожий на те, что Мэдди видела раньше. Дом имел в длину футов тридцать пять и в ширину не менее двадцати пяти. Бревна уложены срубом и плотно подогнаны друг к другу. По углам будущего дома стояли бочки с известью и булыжниками, подготовленные для кладки двух каминов и очага. Лис, Вонг Чи и маленький человечек – Мэдди догадалась, что это и есть Титус, – занимались укладкой бревен в восточной стороне дома, где высота стены доходила уже до груди Лиса.
Когда женщины подошли ближе, Вонг Чи поднял глаза. Заметив улыбку, в которой расплылось лицо друга. Лис вытер лоб и, оглянувшись, встретился с изумрудными глазами Мэдди. Ее вид пронзил его душу, и он был поражен своей реакцией.
– У-ух! – прошептал Титус Пим. – Никогда не видел, парень, чтобы ты лишался дара речи!
Слова корнуэлльца сразу же вернули Лиса к реальности.
– Прости, – застенчиво улыбнулся он Титусу. – Просто я, наверное, устал.
– Здравствуйте, миссис 0'Хара, мисс Эвери, – обратился он с вежливой улыбкой. – Прежде чем поинтересоваться этими корзинами, я должен представить вам Титуса Пима, он помогает мне строить хижину.
– Мы познакомились позавчера, – сказала Сьюзен, проходя в недостроенный дом.
– Разумеется. Как я мог забыть? – Лис чувствовал, что теряет над собой контроль. Он познакомил Титуса с Мэдди и обратил внимание на явное удивление, с которым она рассматривала хижину.
– Вы, похоже, удивлены. Ожидали увидеть навес?
– Нет, конечно нет, но, должна признаться, я под большим впечатлением. Вы, очевидно, строите эту хижину очень тщательно, это меня восхищает… я не ожидала, что она будет такой большой и так похожа на…
– Дом? – услужливо докончил он.
– Это действительно похоже на постоянное жилище.
– Я люблю, чтобы было удобно, – объяснил Лис, усмехнувшись и пожав плечами.
– Браво! – воскликнула Сьюзен. – Как нам повезло, что две недели назад вы встретили Бенджамена и привезли его домой. Теперь у нас будет лучший сосед, который только возможен, особенно, если учесть, что мой зять редко бывает в Дидвуде. Ненавижу признаваться в слабости, но женщинам иногда нужна мужская помощь.
– Всегда к вашим услугам, миссис 0'Хара. Заползет ли змея к вам на кухню, или надо будет что-нибудь передвинуть из мебели, обратитесь лишь к вашему ближайшему соседу. – Говоря это, Лис широко улыбнулся, очаровывая ее легкой фамильярностью любящего внука. Внимание его привлекли корзины, и он начал подглядывать под льняные полотенца, прикрывающие их. Сьюзен, смеясь, легко шлепнула его по руке, и вскоре на свежеоструганные доски пола была положена скатерть. Под ярким голубым небом запах опилок, смешавшийся с аппетитным ароматом жареной куры, свежего хлеба и напитков, вызвал восторженные крики голодных мужчин. Когда же перед ними разложили все яства, приготовленные для пикника, то им показалось, что они попали на пир.
Мэдди чувствовала себя неловко и не на своем месте, когда все, сияя улыбками, расселись на полу. Лис принес для Сьюзен в качестве стула упаковочный ящик, на который она тотчас же уселась и стала всех потчевать.
– Вы сядете на пол с язычниками или для вас тоже принести сиденье? – спросил шепотом Лис, наклонившись к уху Мэдди.
– Мне, пожалуй, вообще не следует оставаться, – ответила она, стараясь не встречаться с ним глазами. – Я хочу сказать, Бенджамен придет домой, и я должна буду его накормить – он же не знает, куда мы ушли…
– О, Бен был с нами весь день. Ему нравится помогать. Он вернется прямо сюда.
Всякий раз, когда Лис называл ее брата Беном, Мэдди съеживалась.
– А где же сейчас Бенджамен?
– Я послал его в город за новой стамеской. Он увидел на Шерман-стрит какую-то заварушку, и ему явно захотелось узнать, что там творится, вот я и дал ему для этого законный повод! – Лис широко улыбнулся и, повернувшись, присоединился к остальным. – Я умираю от голода, – кинул он ей через плечо.
Мэдди уже было направилась к двери, чтобы убежать домой, но бабушка Сьюзен остановила ее многозначительным взглядом. Вздохнув, Мэдди присоединилась к ним. Трое мужчин, жадно наглотавшись воды, теперь наполняли свои стаканы элем. Титус Пим отдавал должное свежему гороху:
– Многие дни я обхожусь не более чем порцией жареного арахиса, вяленым мясом да иногда чашкой постного супа и куском хлеба! – оправдывался он.
Некоторое время они с аппетитом ели, пытаясь иногда что-то воскликнуть с полным ртом. Когда наконец голод был утолен, Сьюзен начала потчевать их яблочным сидром.
Титус, оказавшийся веселым и многословным малым, поделился рецептом корнуэлльского паштета, и Сьюзен пообещала приготовить его. Затем он начал рассказывать о своем дружке Генри, вместе с ним проделавшим путь из Корнуэлла. Генри отличался тем, что на одной сковородке жарил бекон, а потом в этой же сковородке промывал песок в поисках золота. Он называл эту сковородку счастливой и всегда находил с ее помощью столько золотого песка, чтобы купить на завтрак еще бекона. Однажды в мае Генри обнаружил в сковородке самородок, стоивший целое состояние. К досаде Пима, его друг безотлагательно вернулся в Англию со своим богатством.
– Я радовался за него, – задумчиво произнес Титус, – но не мог не пожалеть себя, если вы, конечно, понимаете, что я хочу сказать. Я не только остался совсем один в чужой стране, но Генри даже не подумал оставить мне свою сковородку! – Он почесал острый, обгоревший на солнце нос и усмехнулся: – Странно, правда, как Бог заботится о нас, если мы верим в него? Я уже совсем было начал падать духом, как появился новый приятель, Лис, и теперь мне снова есть для чего вставать утром. Я чувствую себя полезным, и, кроме того, у меня новые друзья. Американцы! Жизнь чертовски хороша, вы не находите?
Мэдди почувствовала в своем сердце теплоту к корнуэлльскому старателю. Веселое настроение в недостроенной хижине Лиса было заразительным, и, услышав свой смех, она смутилась и встала, чтобы уйти. Лис быстро и проницательно взглянул на нее.
– Почему, – прошептал он, – вы убегаете от удовольствий?
Она повернулась к нему, их лица находились в нескольких дюймах друг от друга, и то, как встретились их глаза, взволновало ее. В его горячем дыхании Мэдди различала запах эля и свежей ароматной еды.
– Вы неправильно поняли меня, сэр, и слишком много о себе вообразили. То, почему я ухожу, не имеет никакого отношения к вам и этому сборищу. – Она гордилась своими хладнокровными, точными словами. – Я должна заняться другими делами.
У Лиса вокруг уголков глаз появились чуть заметные морщинки.
– У вас есть тайны, мисс Эвери?
– Вряд ли. Я хочу немного поработать в саду, пока не слишком жарко.
– В вашем саду? – Он взметнул выцветшие на солнце брови. – Но вы же слишком поздно приехали в Дидвуд, чтобы сажать овощи?
– Я надеюсь, что буду выращивать овощи весной, если мы еще будем здесь, сейчас же мне придется довольствоваться цветами. Я привезла семена из маминого сада в Филадельфии и сделала все, чтобы воспроизвести его, разумеется в более скромных пределах.
Лис восхищенно и недоверчиво покачал головой. Стивен Эвери слишком часто бывал в отъезде, чтобы заниматься выращиванием травки или планировкой сада, так что участок земли по другую сторону сосен представлял собой сплошную грязь. То, что Мадлен пытается из этой трясины создать цивилизованный сад, потрясло его как нечто абсурдно-трогательное.
– Так, – пробормотал он, – мы оба выходим за пределы границ нашего окружения. Нас могут счесть смешными за то, что мы тратим время и силы, чтобы сделать нашу жизнь более сносной, но я не буду смеяться ни над вами, ни над вашим садом, Мадлен!
Его лицо было разгоряченным, и она благосклонно улыбнулась ему:
– Вероятно, в этом… мы понимаем друг друга.
– Расскажите мне о вашем саде. Он достаточно освещен солнцем? Что вы посадили? Прорастают ли семена на этой почве?
– Да, прорастают, но цветы будут не раньше августа! – засмеялась Мадлен. – Моя матушка любила английский сад, так что я посадила наперстянку, анютины глазки, турецкую гвоздику, водосбор, вербену и много еще чего. Если бы была весна, я бы сделала бордюр из первоцвета, но в этом году мне пришлось довольствоваться…
Лис едва подавил возглас изумления:
– Да вы же необыкновенная, вы это понимаете? – Бабушка Сьюзен назвала бы меня другим словом. Она считает, что я трачу слишком много времени, пытаясь создать фантастичный мир, мир, который я выдумала сама. А я лучше буду жить в мире книг, чем сдамся. Перспектива превратиться в рабу кухни или ходить за покупками на Главную улицу по этой грязи и находиться среди всех этих непривлекательных людей меня не привлекает. – Мэдди вздохнула: – Я приехала сюда только потому, что умерла мама и отец попросил нас соединиться с ним. Я подумала, что ради Бенджамена мы должны жить одной семьей и мечтала окружить заботой отца… но он редко бывает здесь.
– Вы здесь живете не очень долго, и, конечно, здешнее общество сильно отличается от высшего общества Филадельфии. Вероятно, через некоторое время вы смягчитесь и начнете видеть хорошее и в здешней жизни. – Лис терпимо улыбнулся ей: – Она лучше, чем большинство из нас заслуживает.
– Почему вы думаете, что в Филадельфии мы принадлежали к высшему обществу? – поинтересовалась Мэдди. – Откуда вы это знаете?
– Вы очень сильно удивились бы, обнаружив, как много я знаю, – загадочно ответил Лис и встал. Пока они разговаривали, Сьюзен и все остальные закончили трапезу и принялись упаковывать корзины. Лис, протянув руку Мэдди, не мог не отметить, как грациозно она поднялась.
Она хотела бы вытянуть из него больше, но он повернулся к Сьюзен, чтобы поблагодарить ее за восхитительный, питательный завтрак. Старушка, наслаждаясь теплотой голоса Лиса, бесхитростно заметила:
– Знаете, ли, Мэдди сказала вам правду. Вероятно, она правильно делает, что избегает здешних мужчин, потому что ни одному из них она никогда не сможет стать хорошей женой. Все, что я могу сделать для нее, – это обучить ее стряпне. Она безнадежно одинока! – Она повернулась к Мадлен и добавила: – Ты в этом не виновата, дорогая, и, видит Бог, мы любим тебя такой, какая ты есть. Хотя я не могу отделаться от мысли, что нам, вероятно, не следовало приезжать сюда.
– Ну, я и в Филадельфии не особенно стремилась выйти замуж, так что не так уж страшно, если годик-другой поживу здесь. Вероятно, к тому времени, когда мы вернемся, я еще не буду перезрелой гроздью на лозе…
Лис, внимая этим откровениям, не успел сделать никаких замечаний, потому что в недостроенную хижину ворвался Бенджамен.
– Вот! – закричал он, заталкивая в руку Лису новенькую стамеску. Потный, с блестящими от возбуждения глазами, он сообщил: – Есть новость, огромная новость! Угадайте, кто приехал в Дидвуд! Весь город шумит!
На какой-то момент у Лиса екнуло сердце и кровь отлила от лица. Возможно ли, что…
– Кто? – спросил он с мертвым спокойствием в голосе.
– Президент Грант? – поддразнила брата Мэдди. Титус засмеялся и присоединился:
– Королева Виктория?
Бенджамену явно не хотелось играть в эту игру, и он нетерпеливо покачал головой, чтобы они не отнимали у него драгоценное время.
– Нет, нет! Слушайте! Я видел, как Бешеный Билл Хиккок ведет повозки к Главной улице. Видел его своими глазами. Подождите, я расскажу об этом Джонни Гордону!
У Лиса отлегло от сердца, но он заинтересовался:
– Хиккок в Дидвуде? Ты уверен, что не ошибся?
– Да, уверен! – с этими словами Бенджамен скатился по склону холма, его рыжие волосы почти стояли дыбом. – Я побежал к Джонни! – завопил он и в одну секунду скрылся из виду.
Сьюзен покачала головой.
– Этому мальчику нужна твердая рука. Так как его отец, кажется, не склонен подолгу оставаться дома, вероятно, им мог бы заняться кто-то другой. – Она искоса бросила хитрый взгляд на Лиса, который улыбнулся в ответ, но в мыслях он был на Главной улице с Джеймсом Батлером Хиккоком.
Лис по-прежнему большинство ночей проводил в салунах, не потому, что любил пировать больше, чем лежать на полу своей новой хижины и смотреть на звезды, а потому, что до сих пор ничего не слышал о Кастере и о том, что происходит с Седьмым Кавалерийским полком. Он, конечно, понимал, что информация слишком долго идет до Дидвуда, слишком далеко был он от реки, телеграфа, железной дороги или армейского форта. И все же было странно, что никто из приезжавших в Дидвуд не знает, как закончилась битва,
Лис не мог с определенностью сказать, на какой ответ он надеется, ему казалось, что любой исход заставит его считать себя виноватым.
Недавно он видел во сне, что кто-то обвинил его в дезертирстве, и в этом не было ничего невероятного. Слышал ли кто-нибудь, как Кастер приказал Дэну Мэттьюзу покинуть полк? Безусловно, могло показаться, что он нашел быстрый способ избежать битвы.
Лис стоял на Главной улице, освещенной масляными лампами, которые бросали яркий свет на салуны, игорные залы и «театры».
Повозки, по-видимому, привезли в Дидвуд более ста человек, так как вокруг Лиса толпились мужчины и мальчики, которых он никогда раньше не видел. Они были возбуждены, как дети в конфетной лавке, рассматривающие выставленные перед ними сладости. Кто-то из местных обитательниц этого квартала пытался ободрить новичков и пригласить их прогуляться.
– Лис! – позвал сверху знакомый женский голос.
Он остановился посреди оживленной, грязной улицы и оглянулся, подняв глаза в сторону балкона «Жемчуга». Полную, маленькую фигурку, которая обозначалась на фоне освещенного лампой окна, можно было легко узнать. Лис поднял в знак приветствия руку и улыбнулся, хотя не был уверен, что она может заметить его расположение к ней.
– Где ты был? – вопила Виктория. – Поднимайся же сюда!
Окружающие мужчины оторвались от выпивки и болтовни, чтобы взглянуть на Лиса, который почувствовал неловкость, оказавшись на виду.
– Мне бы очень хотелось, – отозвался он, – но у меня другие планы. – Характерным для него пожатием плеч он указал в сторону салуна «Наталл и Манн 10», помахал рукой и пошел дальше.
Физически он сильно нуждался в близости с женщиной, но заставлял себя не думать об этом. Проблема заключалась в том, что после того как он «отведал» Мадлен Эвери, эти девушки теперь отталкивали его. Он решил немного повременить, чтобы достигнуть того крайнего состояния, когда ему будет все безразлично, потом он немного выпьет, чтобы заглушить свою тончайшую чувствительность, и сделает свое дело… но этот момент еще не настал. Мэдди была шампанским, а Виктория и другие девушки – домашним вином из бузины, не одно жаркое лето простоявшее в забытом шкафу. Надо испытывать чертовскую жажду, чтобы прибегнуть к последнему.
Звяканье расстроенного рояля в сочетании со звуками надтреснутых скрипок и случайным рожком наполняли ночной воздух ужасной претензией на музыку. Однако крики и смех гуляк Дидвуда заглушить было невозможно. Когда Лис пересек порог «Наталла и Манна», ему показалось, что на него напали. Чем больше времени он проводил в работе над своим домом на склоне холма, тем с меньшей терпимостью общался с многочисленными крикливыми картежниками, пьяницами и проститутками. И все же ему было любопытно снова увидеть Бешеного Билла. Их дороги пересеклись дюжину лет назад, когда Хиккок был разведчиком Союзной Армии и ему лишь предстояло приобрести свое лихое прозвище. За эти годы он приобрел репутацию профессионального игрока, служил армейским разведчиком, а потом шерифом в Канзасе, устанавливающим свои законы и готовым застрелить каждого, имеющего глупость стать ему поперек дороги.
Однако когда он случайно убил полицейского в Абилене, якобы пытаясь поддержать порядок, то потерял работу, и ходили слухи, что последние пять лет жизни не баловали прославленного Бешеного Билла Хиккока.
Лису самому было любопытно посмотреть, соответствуют ли истине слухи о том, что он сильно сдал. Сможет ли он узнать этого человека? Проходя сквозь толпу к бару. Лис рассматривал мужчин за игорными столами. Здесь было много новых лиц, но ни одно из них не задело его.
Вдруг он остановился. Склонившись к стойке бара, Д. Б. Хиккок болтал с Пинки Биффордом и капитаном Джеком Кроуфордом. У него были те же самые волосы и длинные усы, но они не могли скрыть того, что со времени гражданской войны он катастрофически постарел. Лис не в первый раз задумался о том, не является ли это неизбежным следствием жизни на границе.
Хиккок, прищурившись, посмотрел в сторону Лиса, слегка запрокинул голову и также искоса оглянулся.
– Мы ведь встречались, не так ли, приятель?
Лис протянул руку.
– Много лет назад, во время войны. Рад видеть вас, мистер Хиккок.
Бешеный Билл медленно кивнул.
– Как же тебя сейчас называют, сынок?
– Лис. – Он неожиданно широко улыбнулся, но, увидев прищуренные глаза Билла, понял, что тот плохо видит. Печально, особенно для человека, который был известен как меткий стрелок.
Посмотрев на Гарри Сэма Янга, хозяина бара. Лис прошептал:
– Я хотел бы заказать что-нибудь выпить для мистера Хиккока, – и проследил, пока на стойке не появилась порция джина и горького пива.
