Текст книги "Продвинутые сексуальные советы для девушек"

Автор книги: Синтия Хеймель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

24. Собака – мой второй пилот

МНЕ НАДО БЫЛО ЕХАТЬ В НЬЮ-ЙОРК НА СВАДЬБУ, НО Я приехала на неделю раньше, так что у меня появилась возможность посмотреть на колли.

Площадь около моего бывшего дома стала местом для выгула собак.

После того как я прошлась по Седьмой авеню, наблюдая за людьми в костюмах «Дюрасел», заряженных энергией, и светящихся, как сумасшедшие, я почувствовала Тоску по Собакам. В последние несколько лет моя ДНК изменилась. Я стремилась к собакам всеми клетками своего тела. Мне нужно собачье дыхание, глаза, мех, запах. И собачье внимание.

Даже на Седьмой авеню собаки тащили за собой своих хозяев, чтобы прыгнуть на меня, побежать за мной, поцеловать, понюхать и улыбнуться мне. Тогда как собачьи люди раздражались. «Он кусается», – говорили они в то время, как их любимцы опрокидывались на спину, чтобы я почесала им живот.

Ну ладно, я хвастаюсь. Но такое поведение меня просто убивает.

Я дошла до Мэдисон Сквеа Гарден, проходя мимо собак, которые весело крутились при моем приближении, простирались на земле передо мной и поклонялись моей удаляющейся спине. Я небрежно прошлась мимо этих рядов длиной в один дом и протиснулась к окошку кассы. Я купила билет на ежегодный собачий фестиваль Вестминстерского клуба-питомника, самое крупное и первоклассное дог-шоу в Америке. Дог-шоузвезл. Все собаки – чемпионы. Профессионалы. Счастливый час американского клуба-питомника.

«Все решено заранее, мы знаем, что решено. Зачем мы вообще тратим на это время?» – спросила женщина за мной.

Я поспешила к восьмой сцене и успела увидеть соревнующихся папиллонов. Они маршировали кругами и подчинялись руке судьи, просящего у них мячик. Я подумала о двух своих избавленных от подобного папиллонах. Один, на полдюйма выше собак, принимаемых в шоу, просидел свои первые семь месяцев в одиночестве в клетке. Это тот самый, который пытается лизать ноздри. Второго использовали в качестве футбольного мяча, и он все еще кусается и дрожит.

Я пришла смотреть на колли, но не смогла установить их местонахождение, потому что вообще не могла двигаться. Люди набились, как огурцы в банке, ворча, хватая бесплатную еду, разыскивая, где продаются часы или серьги с собаками. Самих собак практически не было видно. Вестминстерское шоу-это шоу-выставка собак, предполагающая, что собаки не могут никуда передвигаться. Они в основном сидят в маленьких отгороженных отделениях в клетках, и их выносят на площадку с опилками, чтобы они опорожнялись.

Пока меня пропихивали вперед, я рассматривала собак.

Пекинес в крошечной клетке жалостливо скулил, бассет пытался просунуть свой нос сквозь решетку. Это были собаки в хорошей форме. Остальные были как парализованные. Они пережили стресс и были в шоке. Я прошла мимо замерзших борзых, неподвижных пуделей, бернисов в настолько маленьких клетках, что им не возможно было встать или повернуться. Они выглядели полумертвыми. Некоторых выгоняли на сцену, и они падали от жары.

И это счастливый час американского клуба-питомника!

АКП оплот политики и мелкой конкуренции. АКП, который мог бы остановить жестокие собачьи бои, но ни фига не делает, потому что ему так нравится регистрационная плата.

Я прошла чау-чау, готовящегося к выходу на сцену. «Вы задеваете его мех своим шарфом!» – закричал его хозяин.

Я вышла покуритьс разведчицей бернисов. «Конечно, все решено заранее, – сказала она. – У судей сеть любимчики.

Я хочу сказать, что все знают: выиграет Кламбер. Откуда им знать, если это не решено заранее?»

Я видела, как папиллон выиграл среди маленьких собак.

Его хозяева и тренер были счастливы до потери сознания. Они запихнули собаку в крошечную клетку и пошли выпить. Я нагнулась, чтобы поздороваться с маленьким цветным песиком.

Он дрожал.

Я слышала много жалоб по поводу того, что в шоу все было заранее решено. Думаю, они имели в виду, что все зависит от того, кто тебя знает, кто воспитывает твою собаку и сколько денег ты потратил на предвыборную кампанию для своего любимого создания.

В конце концов я увидела колли. Эта невероятная порода – гордость собачьего рода, собака, которая никогда не станет домашним животным, потому что если она не работает и не бегает целый день, то она целиком сожрет вашу входную дверь. Колли гипнотизируют овец своим «взглядом», таким напряженным и властным, что он пугает пум до полусмерти. Любители колли пытались предотвратить использование этой породы в АКП, они не хотели, чтобы собаки были погублены и их темперамент и здоровье были принесены в жертву жестоким «стандартам» АКП.

Три колли, заключенные в маленькие клетки уже в течение нескольких часов, были вялыми и равнодушными. Их знаменитые глаза были мертвыми, они выражали скуку и депрессию. Это было жестокое, отвратительное зрелище. Я пошла домой, и меня посещали фантазии о том, как колли собирают всех своих собратьев, устраивают засады, загоняют всех людей в крошечные клетки и заставляют их писать на опилки, а также маршировать кругами, а сами в это время изучают их гениталии.

Мне снились страшные сны, и я решила не идти на второй день собачьих мучений.

Но я все же пошла. Кламбер выиграл главный приз. Вот и думайте.

25. Пожалуйста, возьмите мои коллекции

ЗАХОДИТЕ В МОЙ УЮТНЫЙ ДОМ. О, НИЧЕГО СТРАШНОГО, просто отпихните в сторону эти коробки. Их мне привозят каждый день из магазина. Осторожнее с коробкой с надписью «хрупко». Это, наверное, редкая подставка для книг в форме собаки от McCoy, за которую я выложила сумасшедшую сумму.

Спорим, она мне даже не нравится. Тем не менее у меня должен быть каждый керамический экземпляр собаки от McCoy, который только существует.

Ну нет, глупые, мне не нужна каждая живая собака. Их кажется слишком много, когда вы открываете дверь, а за ней их всего шесть. Посмотрите, как вы им нравитесь! Ой, извините, я должна не забыть постричь им ногти. Вы уверены, что с вами все в порядке?

Ну да, конечно, у меня действительно полно керамики.

Видите ту большую желтую вазу с цветочным орнаментом? Это Руквуд. Я купила ее на аукционе всего за 60 долларов. Она мне до смерти надоела. Мне хотелось бы разбить ее об пол и прыгать на осколках. Я знаю, что это очень милая ваза, но керамика захватила мой дом. Однажды я приду домой и увижу, что керамика смотрит телевизор и курит сигареты. К тому же керамика требует такого ухода! С нее надо вытирать пыль, ее надо расставлять и ей нужны легкие, как пух, поцелуи.

Помню, как все это начиналось. Кто-то принес мне розы.

У меня не было вазы. Я пошла в Pier One, но все вазы там были дороже тридцати долларов и весьма страшные. Я решила вместо них купить антикварную вазу.

Вам нравится вселяющееся в вас чувство предвкушения роскоши, когда вы убеждаетесь, что должны купить какой-нибудь предмет декорации? Для меня это стаю идеей фикс. Следующие пару недель я ходила на десятки садовых распродаж и в десятки магазинов антиквариата. Вскоре у меня было уже три вазы McCoy: зеленая ваза мате (Керамика McCoy: проводник по ценности и справки коллекционеров, стр. 136, справа). В форме гиацинта (стр. 167). Простая жардиньерка (стр. 217). Я была влюблена. Я чувствовала, что керамика McCoy обалденна. Я видела милую вазу-бабочку раннего Nelson McCoy, чувствовала слабость и краснела. Было трудно проанализировать это чувство, но, думаю, что это было смесью ностальгии по месту и времени.

Вот я жила здесь, в грязном Лос-Анджелесе, но я была рождена и воспитана в Пенсильвании. Я скучаю по холмам. Я скучаю по колориту. Я на самом деле скучаю по очертаниям листвы. Керамика McCoy была сделана в Занесвилле, штат Огайо, с 1848 по 1990 год. Это место похоже на Пенсильванию. Я смотрю на горшок McCoy и вспоминаю раннюю весну, когда я была ребенком и навещала своих тетушек. Это старомодное, великолепное чувство. Как-то раз я совершила паломничество в Ванесвилль и пялилась там голодным взглядом на деревья.

Но однажды все закончилось. McCoy оставил во мне чувство опустошенности. Даже самая старомодная из всех, темно-коричневая Loy-Net-Art в цветочек меркла. Надо признаться, я чувствовала себя немного обделенной.

Но не важно. Моя одержимость коллекционированием, как хлорофитум, дала маленькие, целиком сформированные ростки, и я начала собирать кожанyю одежду, одежду семидесятых от Willy Smith, Репу Ellis, Stephen Burrows и Patrick Kelly.

И сумочки абсолютно любых видов, главное, чтобы они выглядели ненормальными.

Сюда, пожалуйста, позвольте пригласить вас в гостиную, где и обитают одежда и сумочки. Видите эту белую куртку из пике от Патрик Келли с гигантскими музыкальными нотами?

Три доллара! Видите эти кошельки, которые являются еще и телефонами? С обложки каталога «Нечего носить» Сотби! Видите эти треники семидесятых годов от Нормы Камали? Это коллекция или просто старая одежда?

Я не хочу говорить о собаках.

Ладно, я буду говорить о собаках.

Как-то раз у меня была вечеринка, и кто-то из гостей подошел ко мне и сказал: «У тебя великолепная коллекция с собаками».

Может быть, она говорила искренне, может быть, она надо мной смеялась, так как у меня было только несколько картинок и случайная статуэтка Роквуд. Но я восприняла эти слова как вызов, брошенную перчатку.

Я уверена, вы можете это понять из разрозненных подставок для книг от Скупи, фотографий фокстерьеров пятидесятых годов, бульдогов, украшенных флагом Ройал Далтон, нарисованных масляными красками гирлянд с собаками, рисунков акварелью и карандашом, кухонных полотенец, чайниц в кухонных шкафах, вешалок для галстуков из Сирокко, выключателей, галстуков, раскрашенных вручную, ящиков для цветов и, ну ладно, вязаной обложки для туалетной бумаги в форме пуделя. Мои любимые – это, конечно, одежда из собачьей шерсти и собаки от McCoy (пересекающееся коллекционирование!).

Но, пожалуйста, поверьте мне, я никогда не покупала чайника в форме собаки или железных щипцов для орехов в форме спаниеля. И, пожалуйста, заметьте, что у меня нет и никогда не будет флажков с собаками на фасаде дома. У меня все-таки есть вкус.

Вот, сядьте. Суньте эту подушку для иголок в виде мопса себе под поясницу. Я сделаю вам чай в сногсшибательном чайнике McCoy (да, мной снова завладела страсть к McCoy, но она похожа на ностальгию по ностальгии, а это нестерпимо, потому что слишком похоже на постмодернизм).

Забирайте все. Я предложу вам хорошую цену. Время самых низких цен. Продайте это, сломайте, просто уберите с моих глаз. Я не хочу больше это видеть.

Нет, извините, только не первые издания Вудхауса. Не нелегальные записи Боба Дилана или безвестные записи панкрока. Простите, нет! Это те вещи, которые переносят меня в другие миры, они все еще живые. Как мир моих настоящих собак, который учит меня пьянящему наслаждению нюхания задний и балдения на диване.

Все остальное, что вы должны у меня купить, пока я совсем не сошла с ума, живо только тогда, когда мне это надо, когда это недостижимо и мучает меня. Спаниель от Уэллср, подмигивающий мне с верхней полки в магазине антиквариата? Когда я приношу его домой, он чахнет, задыхается, умирает.

Мне кажется, что я человеческая версия белого медведя, расхаживающего туда-сюда в зоопарке. Я занимаюсь охотой и собирательством, охотой и собирательством в этом ужасном городе, который нас постоянно душит.

Мне нужно выбраться отсюда. Я переезжаю за город или хотя бы в Окленд. И я не хочу собирать вещи.

Конечно, я и дальше буду все это покупать, не думаю, что кто-либо на свете смог бы выбить из меня эту привычку, но вместо того, чтобы хранить всю эту ерунду, давайте я ее вам продам.

Пожалуйста!..

26. Маленькая Энни наконец счастлива

ПОСЛЕДНЕЕ ПРИБАВЛЕНИЕ К НАШЕЙ ОРАВЕ – это молодая собачка по имени Энни. Она только гость, выздоравливает после жестокого обращения. Вы уверены, что знаете все о жестоком обращении? Тогда послушайте, что случилось с этой милой голубоглазой сукой с окраской шнауцера.

Она была беспризорной, шлялась где придется и нагадила на чужой лужок. Сын хозяйки лужка, который приехал в гости из Вегаса, пылая сыновней любовью, направил своего питбуля на Энни. Но питбуль не собирался ничего с ней делать, может, ему нравились голубые глаза. Поэтому сын сделал единственную логичную, по его мнению, вещь. Он надел Энни на голову мешок, облил ее бензином и поджег.

Соседские дети закричали, приехала полиция и представители общества защиты животных. Энни увезли в городской приют.

Целую неделю она сидела в клетке с ожогами третьей степени без медицинского наблюдения. Если никто не приходит за животным через неделю, его усыпляют (это в том случае, если животное бесхозно; если «хозяин» выбрасывает его, его усыпляют в ближайшие пару часов). Работник приюта позвал местную добрую душу, женщину по имени Джун, и предложил ей приютить Энни, пока ее не убили.

«Она так сильно обгорела и испытывала такую боль, что могла ходить только боком, как краб, но, несмотря на это, она терлась об меня и просила, чтобы я ее обняла, – рассказывала Джун. – Мой ветеринар считала, что у нее нет шансов выжить, – в таком состоянии даже питбуль не выжил бы».

Ха. Эта малявка, эта тощая маленькая сука, которой так надрали задницу, вовсю процветает. В течение шести месяцев ей делали операции по пересадке кожи, после чего она начала проявлять признаки того, что Лиса, собачий тренер, называет «чрезвычайным синдромом выживания у собак». Они болеют, болеют, с ними нянчатся и все им позволяют. Им становится лучше, им становится еще лучше, и люди не успевают заметить, как собаки уже думают, что правят миром.

Док, большой лабрадор/шеперд, который железной лапой управляет моей сворой, решил нанести сокрушительный удар по Энни. Он хотел удостовериться, что она осознает его могущество. Когда Энни была поблизости, он с великолепной грацией поймал свой красный пищащий мячик.

«Если ты такая большая шишка, – наверное, сказала она на собачьем диалекте, не прекращая при этом одновременно жевать ручку, двадцатидолларовую купюру и пульт от телевизора, – открой эту чертову дверцу холодильника. Давай. Там лежит целый цыпленок!»

«Раз плюнуть», – видимо, ответил Док. Сказано – сделано. Люди пришли домой и не обнаружили ни цыпленка, ни сыра, зато нашли пустые упаковки от йогурта и виноград, рассыпанный по полу в знак протеста против того, что он всего лишь виноград.

Люди взбесились и поставили на дверь холодильника всевозможные замки от детей и наклеили скотч. И это помогало, пока у Энни не началась течка. (Никто этого не ожидал! Даже ветеринар-гинеколог не могла сказать точно, была ли Энни стерилизована! А до конца течки стерилизовать их опасно!)

Запретов больше не существовало. Собаки посходили с ума. У женщины течка! Мы должны забыть, что у нас разбиты сердца! Мы должны выть, прятаться под кроватями и лаять на пустоту! Мы должны отступить и жевать ботинки!

Неожиданно Док научился открывать детские замка, срывать скотч и двигать стулья. Ему не помешали даже – «Snappytrainers», которые напоминают мышеловки и громко щелкают, когда до них дотрагиваешься. Люди были вне себя от злости.

Собакам было все равно.

Потом Энни захотела заняться сексом с Доком. Ну и что, что он кастрирован! Она хотела этого, она хотела этого сейчас же!

Она вертела перед ним задницей, соблазнительно закрутив хвост набок. Когда он не отреагировал, она прыгнула ему на голову и залаяла. Потом он лег. Она легла на него. Он уходил. Она карабкалась на него, трогала лапами его морду.

И в итоге он занялся с ней сексом. Кастрированные собаки постоянно занимаются сексом.

Ну, не постоянно. Док был смущен. Его священный долг не был выполнен. После нескольких спариваний он стал игнорировать Энни. Но она продолжала приставать к нему. Тем временем пес из шоу, шнауцер, живущий в соседнем доме, возбужденный и некастрированный, упорно убегал из дома и скребся в наши двери. Такса, живущая с ним, мечтала о смерти Энни.

Наконец у Энни закончилась течка. Док вздохнул с облегчением. Шнауцер не мог в это поверить. Он приставал к ней, все пытаясь и пытаясь ее завалить, но каждый раз она скалила зубы и грозилась выбить из него все дерьмо. Она мой герой. Теперь она, конечно, стерилизована и живет в Беркли. У нее есть свой дом, сад, собственная домашняя собачка и даже собственный человек, который присматривает за ней. Выяснилось, что она очень похожа на Berger des Pyrenees, редкую французскую породу. У нее длинная шелковая серебряная шерсть, и все останавливаются, чтобы оказать ей знаки почтения.

Именно так, как они должны вести себя с каждой собакой.

27. Политкорректность

Я ДУМАЛА, ЧТО У ПАРНЯ СЛУЧИТСЯ УДАР. Когда я вышла из машины, то увидела, как он чистит зубы в своем переднем дворике. Я определила его как сумасшедшего из Бэй Эреа. «Я вам кое-что покажу», – сказал он и пошел по направлению к моему крыльцу. Он показал пальцем под куст на маленькую картонную коробочку, в которой лежала одна смятая в комок газета, две бутылки из-под пива и банка из-под диетической кока-колы.

«Это лежит здесь с того дня, как вы приехали, – сказал он. – Хотите, чтобы я позвонил в Департамент Здоровья? Ах да, еще этот транспорт, который вы водите. Знаете, как он влияет на воздух? А вы проверяли величину бампера? Вы знаете, что из-за вас может случиться с машиной соседа? И перестаньте оставлять мусор на углу. Вот не надо, же говорить, что он не ваш! Конечно, он ваш! Хотите, чтобы я бросил его вам через забор?»

Хорошо.

Мы очень скоро перешли на крик, и я предложила ему много вещей, типа «иди и трахни сам себя», после чего в злости пошла в дом и ждала полчаса, пока мое сердце вернется на свое место.

Так что я просто хочу извиниться. У меня грузовик! Я не знала, что это неправильно! На самом деле я извиняюсь за все!

Пожалуйста, все в Сан-Франциско, перестаньте злиться на меня за все подряд!

Мне говорили, что все в Бэй Эреа крайне добродушные. Типа хиппи и все такое, НЕТ! Куда бы я ни ходила, везде все злятся.

Я только что переехала из Лос-Анджелеса. Я все еше стараюсь привыкнуть. В Лос-Анджелесе никто ни на кого не срывается. Все всегда сияющие и дружелюбные, в то время как за спиной делают вам подлости. Плюс, в Лос-Анджелесе у меня был «Сааб»! Правда! Я была очень правильной, но потом, с шестью собаками, я купила «Лэнл Ровер». Я понятия не имела, что это неправильно и плохо. В Лос-Анджелесе у вас практически обязан быть «Джип Гранд Чероки», поэтому я была бунтарем.

Перед этим в Манхэттене мы и не думали о машинах. В Манхэттене мы только и знали, что выбрасывать наш мусор раз в неделю и обходить лужи мочи.

Я жила в Окленде три месяца. Там было замечательно. Там было полно людей без каких-либо признаков подтяжки лица, и я действительно слышала, как в ресторане какие-то посетители говорили о книге Нэнси Мидфорд. Многие выглядели и вели себя так же, как я, так что в итоге я поняла, что в каком-то смысле я тоже типичный представитель. Я познакомилась с обалденным (выпускником Гарварда) дизайнером сада, который после моих двадцатиминутных объяснений того, какой бы сад я хотела иметь, остановил меня и сказал: «А, я понял. Вы хотите сад для хипстеров». Я хипстер. Я ощутила гордость.

Однако я замечаю, что здешние люди – как мой чистящий зубы сосед – просто немного нервные. И мне интересно, действительно ли можно успокоиться, водя машину, как маньяк? Я целиком и полностью понимаю, что можно беситься из-за постоянно исчезающей правой полосы на бесплатной скоростной трассе, но какого черта это происходит? Левая сторона, непрерывно сливающаяся с правой, действительно раздражает, но, черт побери, зачем срывать это на мне?

Что именно зазорного находят жители Сан-Франциско в использовании фар при переходе на другую полосу? Это считается неприемлемым? Лично я ненавижу, когда у меня перед носом неожиданно появляется какая-нибудь синяя «Мазда». И почему, когда какой-нибудь неудачник не из их города использует свои фары, это воспринимается как сигнал для каждой машины на той полосе, куда он хочет попасть, увеличив скорость! И почему, когда этот бедный водитель пытается недовольно посмотреть на обидчика, никто не хочет вступать в зрительный контакт! Они что, трусы? Будьте готовы выдержать недовольный взгляд, черт возьми!

Может быть, в Лос-Анджелесе люди при возможности тоже стали бы так ездить, но из-за многочасовых пробок в результате одного неосторожного поворота, из-за споров на дороге, решаемых огнестрельным оружием, водители в Лос-Анджелесе вежливые и рациональные. Или мертвые.

Тем не менее водители Лос-Анджелеса ничего не знают о пешеходных переходах; пешеходы бегают, как бешеные кролики, даже в самом спокойном районе. Здесь люди хорошо знают все свои права. Такое ощущение, что вся Пьедмонт-авеню от начала до конца – пешеходный переход. Люди вылетают из-за припаркованных машин и сверкают самоуверенностью! Я много раз слышала, как пешеходы кричат на водителей. Какая-то женщина показала мне средний палец, когда она пыталась перейти на красный свет, а один мужчина стал вдруг яростно колотить в «Чеви Каприс», который пересекал переход на скорости в несколько дюймов в минуту.

Но позвольте мне еще много раз повторить, что мне здесь нравится. Я заметила, что сильнее всего Бей Эреа злит то, что Нью-Йорк называют более интересным, красивым и, Господи, прости, более важным. Пока я сюда не попала, я не знала, что мы здесь в самом центре мира. Я благодарна звездам за то, что сюда попала. Мне здесь нравится!

Меня восхищает отношение к разговорам в кинотеатре.

В Нью-Йорке даже если вы повернетесь на девяносто градусов и покоситесь глазами, вы, скорее всего, услышите: «Какого черта ты таращишься?» В Лос-Анджелесе есть придурки, которые аплодируют при виде имен в титрах, чтобы люди подумали, что они кого-то знают. Здесь тишину устанавливали с помощью гнева большинства, и люди здесь покорно прокрадываются на свои места.

Но самое лучшее в Бэй Эреа – это парк для выгула собак в Пойнт Изабель. Это настоящий рай, он наполняет душу тихим счастьем. Мой красавец лабрадор/шеперд Док запомнил каждый камень и каждую тропинку и весело резвится, несмотря на то, что уже слеп, как крот. И никого не раздражает моя лабрадор/доберман Прунелла, которая должна носить намордник из-за своей нелюбви к белым и пушистым собачкам. Прунелла любит купаться и неистово тереться о каждую человеческую промежность, которая попадается ей на пути. Это ее способ просить, чтобы хоть кто-нибудь снял с нее намордник.

Все только смеются: «Ха-ха-ха!»

Но даже здесь, в этой Мекке, присутствует и злость. «Вы разводчица!» – сказала одна женщина моей подруге Эрни, у которой живет Энни. Просто потому, что она может быть редкой породой.

И я хочу вам сказать, что была в шоке, в шоке, когда женщина в обувном магазине на Четвертой Улице в Беркли, который считается самым превосходным магазином, может быть, на всей земле, разоралась из-за того, что Микки понюхал ее лодыжку, Микки, маленький спасенный мной папиллом, который и мухи не обидит. Презентабельно выглядевшая женщина обвинила его в том, что он лизался. «Имейте, пожалуйста, в виду, что не всем нравится, когда их лижет собака! Вы бы могли лучше следить за своими животными», – сказала она, с шумом выбираясь из неудобных туфель.

В другой раз я гуляла со своими собаками в парке, который, как мне показалось, был специальным местом для выгула собак без поводков, в Беркли Марина. Но мужчина в злом расположении духа сообщил мне, что я была неправа.

«Зона для собак без поводков затем холмом!» – заорал он. Я согласилась. Ему этого оказалось мало.

«Эй, посадите своих собак на привязь, привяжите их сейчас же! Вы нарушаете правила! Неужели так трудно следовать правилам?» – все кричал и кричал он.

Мне это надоело. Я подошла к нему и встала в дюйме от его лица. «Я не знала, что я не в том парке, – прошипела я грубо, – я бы никогда не нарушила ни одного из ваших правил специально».

Я сделала шаг вперед. Он отступил. Я наступала. Он отступал. Я собиралась сбить его с ног. Он знал, что я собью его с ног.

«Уберись от меня, ты… ты… сука!» – заорал он и убежал. Мне здесь нравится, правда, нравится. И я так рада, что уехала из Нью-Йорка.