Текст книги "Сокровище Нефритового змея (СИ)"
Автор книги: Сильвия Лайм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Да, это неоспоримый факт, что стаи тисовых пауков раз в несколько лет появляются из ниоткуда. Но они никогда не бывают организованны. Их мохнатый океан бестолково наводняет всю Шейсару тысячами своих особей, а затем исчезает в неизвестном направлении. И, к сожалению, после этого чаще всего остаются человеческие или мильерские трупы. Человеческие чаще, потому что мы оказались самой неустойчивой к ядам расой.
Смешно подумать: люди – исконные жители золотого города, в котором столько ядовитых тварей, что плюнешь с закрытыми глазами – и обязательно попадешь в одну из них. В змею, скорпиона, сколопендру, паука… или нага. С таким соседством отрава должна течь у нас в венах вместо крови. Но увы! Не течет.
И пауки вместе с их смертельными укусами, к сожалению, попали в верхнюю строчку списка не только самых ядовитых монстров, но и в список тварей, проклятых самой Иль-Хайят – священной богиней-прародительницей мираев.
А мне было наплевать. Всегда.
Стоило дать этот простой ответ, как губы мужчины дрогнули.
– Это необычно, – проговорил он. – Но хорошо. Многие на твоем месте реагировали… хуже.
– То есть ты теперь радуешься, что не напугал меня вчерашним представлением? А нельзя было сразу прийти на двух ногах, а не на восьми? И не было бы никаких проблем!
Я сжала губы, ожидая ответа, а по лицу мужчины пробежала тень. Он отвел взгляд, мазнув изумрудным огнем по алой шторе, и тяжело вздохнул. Оперся спиной о стену, из которой выпирала какая-то округлая статуя, и несколько мгновений молчал.
Сейчас, когда он не смотрел на меня, внимание само собой переключилось на изучение его фигуры. На рельефные кубики пресса, напрягшиеся под портупеей, на мощные плечи и мышцы рук, на жесткую волевую линию подбородка, красиво обрамленную прядью волос, упавшей на лицо…
Я сглотнула ком в мигом пересохшем горле.
А тишина в помещении становилась звенящей.
Почему он не отвечал? Нарочно пугал меня, разжигая напряжение в воздухе до нестерпимой температуры?.. Но оно и так уже было на грани.
Сердце глухо ударило в ребра.
– Я не мог прийти на двух ногах, – ответил он через бесконечно долгое время, когда я уже почти взяла себя в руки и открыла рот, чтобы бросить очередное обвинение, которое, надо отметить, было бы значительно жестче предыдущих.
Потому что ко всему прочему мне было стыдно. Стыдно за то, какой он должен был меня запомнить.
Ведь мне понравилось то, что он делал со мной.
Получается, приличным Шейсарским девушкам при виде огромной полубожественной твари нужно бояться и трепетать, как лист на ветру или шерстинки на ногах паука… А я не то что в обморок не упала, так еще и…
Стыдно. И голова горела, как в огне, стоило взглянуть в красивое мужское лицо, которое уже давно вошло в мою память так, словно кто-то вырезал его там кинжалом.
А теперь, когда я услышала его ответ, все мысли в голове смешались.
Он не мог.
Значит, он и Великий Айш действительно два разных существа?.. Но…
– Как это может быть? – выдохнула я.
Однако именно в этот момент мужчина легко отодвинул алую ткань шторы, закрывающей вход в купальни, и просто скрылся за ней, не глядя на меня больше и не произнося ни слова.
А мне что предполагалось делать? Оставаться здесь после того, как он остановил разговор на таком остром моменте?
Ага, размечтался!
Сколопендру мне в тапки, если я останусь тут и буду ждать, пока он выйдет.
Сжав ладони в кулаки, я шагнула вперед и резко отодвинула тяжелую штору. Лицо окутала волна пара.
Оказалось, что, пока я размышляла, что делать и мысленно ругала мужчину на все лады, он уже успел привести в движение таинственные и малопонятные мне вентили. И теперь глубокая ванна, что была утоплена в пол на манер небольшого натурального водоема, сама собой наполнялась водой.
А мой полубог лежал внутри, раскинув руки по округлым бортикам цвета травяной зелени. Камень пола и самой купальни напоминал змеевик перемежающимися вкраплениями темных и светлых оттенков. Блестящая шелком смуглая кожа моего спасителя сочеталась с этим цветом, сверкая в полумраке нескольких напольных свечей, словно драгоценность.
Он лежал в купальне спиной ко мне. Я не видела его лица, лишь распущенные каштановые волосы, что, как змеевик, то уходили в камышово-темный, то блестели гречишным медом.
Во рту вдруг пересохло, и я на миг остановилась, рассыпав все мысли по каменному полу, как порвавшуюся нить жемчуга.
В этот момент мужчина повернул голову вполоборота, отмечая, что заметил мое появление. Мне же открылся его точеный идеальный профиль, умная линия высокого лба, прямой нос и четко очерченные яркие губы, словно только что их хозяин целовал кого-то… Или эти губы просто-напросто с самого начала были созданы для поцелуев.
Я встряхнула головой, чувствуя, как щеки нестерпимо горят.
Что-то я отвлеклась от намеченной цели.
– Хочешь присоединиться? – спросил невозмутимо мужчина.
Словно не предлагал ничего особенного!
Я вспыхнула еще сильнее.
– Ага, сейчас! Уже раздеваюсь! – воскликнула возмущенно.
А этот нахал демонстративно подвинулся в сторону, освобождая место:
– Вот и молодец, в воде думается лучше. Проходи.
У меня дар речи пропал.
– Не полезу я к тебе! – выдавила через силу, бросив взгляд в прозрачную, как хрусталь, воду, которая ничего не скрывала. И, конечно, его божественность сидел там совершенно голым.
Мужчина ничего не ответил, только тихо хмыкнул перед тем, как отвернуться и принять прежнее положение. Уголки губ приподнялись.
Мне показалось, что этот тип меня нарочно доводит, потому что мгновенно стало ясно: он прекрасно знал, что никуда я не полезу.
Не знаю, что на меня нашло, но от возмущения перед глазами заплясали разноцветные круги. Мне было уже настолько жарко, что и впрямь захотелось скинуть одежду и…
– Ну что ж, раз в воде тебе думается лучше, давай по-твоему, – сквозь зубы бросила я, подняла полы платья, шагнула к бассейну и прыгнула в него прямо в одежде. Затем передвинулась на противоположную от мужчины сторону и оперлась о каменную стенку, которая, как оказалось, нарочно имеет уклон, словно у кресла.
В купальне оказалось ужасно уютно! Теплая, почти горячая вода, что прибывала все сильнее, обволакивала тело, обнимала, успокаивала… и разогревала что-то внутри…
Мужчина в ответ на мой финт ушами приподнял бровь, оглядывая меня с ног до головы, но ничего не сказал. Однако в его изумрудных глазах отчетливо сверкали веселые искры.
Я расположила руки по бортикам бассейна, скопировав его позу и стараясь не смотреть на то, что было под водой.
– Итак, почему ты не мог прийти на двух ногах? – вернулась я к едва не забытому разговору.
Мужчина на миг изменился в лице, сжал губы, глядя на меня задумчивым и тяжелым взглядом. Но на этот раз не стал молчать.
– Так было нужно.
– Нужно? Кому? – не поняла я. – Это часть ритуала?
Брови Айша чуть приподнялись, словно он обдумывал, нравится ли ему такой вариант или нет. А потом он просто кивнул.
– Да, можно сказать и так.
– Если ты думаешь, что это сейчас был хороший ответ, то ты сильно ошибаешься, – нахмурилась я.
Вода тем временем достигла ребер, и мужчина напротив начал выглядеть не так бесстыдно, как прежде. И все же звенящее напряжение ситуации никуда не исчезло.
Я видела, как пар оседает на его груди, как блестят алмазные капли на крупных тугих мышцах, и мне совершенно серьезно было не по себе. Я бы даже сказала, что меня слегка лихорадило, но я надеялась, что это из-за жара купальни. А вовсе не по иной причине.
– Тебе нужно немного расслабиться, – проговорил он тогда и вдруг схватил под водой мою ногу.
Я успела только коротко вскрикнуть, как моя ступня уже лежала на его горячем теле, а его пальцы заскользили по мокрой коже.
Рот беззвучно открылся и закрылся. Хотелось вырваться, подергать ногой, чтобы отпустил. Но… Сердце ударило в горло, а я прикусила губу. Это было слишком приятно.
Мужчина улыбнулся одним уголком губ и опустил взгляд на мою ногу. А я тихо вздохнула и, силясь не закрыть глаза, спросила:
– Как тебя зовут?
– Джерхан, – ответил он как-то особенно мягко. И от звуков этого имени в грудной клетке будто развернулся какой-то пушистый и горячий зверь, задевая мягким мехом рёбра.
– Вот и познакомились, – прошептала чересчур хрипло. Кашлянула в кулак, чтобы скрыть смущение, и отвела взгляд.
Зелёные угли мужских глаз словно прожигали во мне отверстие до самой души.
Чтобы немного отвлечься, я взглянула на ожерелье, висевшее на мужской шее. Эдакий странный чокер с крупным черным пауком в середине, чуть левее центра грудной клетки. Его лапки отбрасывали на карамельную кожу темную тень, и от отсутствия симметрии в посадке подвески казалось, что паук настоящий. Что он сидит возле ключиц Джерхана, поблескивая ярко-красным каменным животом, и вот-вот вопьется в плоть мощными жвалами…
Впрочем, это странное пугающее украшение почему-то очень шло Джерхану.
А он тем временем чуть поднял руки вверх, двигая по моей ноге выше, и остановился, огибая пальцами таинственный браслет, о котором я так легко забывала последнее время. Браслет, появление которого оставалось загадкой.
– Кто подарил тебе это? – спросил негромко мой собеседник, продолжая поглаживать меня и одновременно изучая диковинное украшение.
Стало ясно, что он не имеет к появлению браслета никакого отношения. А ведь когда-то я думала, что именно пещерный спаситель оставил мне этот подарок.
Сердце подскочило к горлу.
Откуда же тогда взялся подарочек?
– Понятия не имею, – выдохнула, резко выпрямляясь в попытке подтянуть ногу и снять украшение.
Но Джерхан не позволил. Он продолжил крепко удерживать меня, а когда я бросила на него удивленный взгляд, невозмутимо покачал головой.
– Когда появился этот браслет? – продолжил расспрос Джерхан, качнувшись ко мне, коснувшись ладонью моей груди и надавив так, чтобы я снова расслабилась и уперлась спиной в камень.
Я была готова сопротивляться, но недолго. Когда обнаженная мужская фигура оказалась от меня на расстоянии полусогнутой руки, как-то резко захотелось очутиться хоть немного подальше. От такой близости голова совершенно отказывалась соображать.
– Я не помню. Кажется, еще в пещере. Примерно тогда же, когда мы с тобой познакомились, – призналась я. – Сперва мне даже казалось, что это твой подарок.
Сказала и тут же покраснела от неловкости. Потому что с чего бы ему дарить что-то незнакомой девчонке из тоннелей? А я тут, видишь ли, размечталась.
Но Джерхан отчего-то не рассмеялся, и даже улыбки не появилось на его лице. Пока его пальцы скользили по моей ступне, заставляя кровь бежать по венам быстрее, он задумчиво взглянул на дивной красоты украшение чуть выше моей лодыжки и покачал головой.
– Такой подарок я тебе сделать не смог бы. Даже если очень захотел бы. Эта вещь крайне редкая, и сперва я даже решил, что ее на тебя надел Ильхамес или кто-то из жрецов, чтобы следить за… В общем, чтобы обладать всей необходимой информацией о твоих передвижениях. И то, что это не так, крайне радует.
– Так через браслет за мной могут следить? – ахнула я, в очередной раз подскакивая с расчетом содрать с себя таинственную вещицу.
Но и на этот раз Джерхан не отпустил, и теперь мы оказались друг напротив друга настолько близко, что при желании можно было столкнуться лбами… или еще чем-нибудь.
Вода тем временем поднялась к груди, почти полностью скрывая наши тела, и мое легкое платье с широченным декольте стало колыхаться в ней, как мягкие крылья, то и дело очерчивая то одну часть тела, то другую. И периодически демонстрируя то, что должно быть спрятано под ним.
Я чувствовала себя голой.
Однако Джерхан будто нарочно не смотрел на то, что могло легко открыться его взгляду, глядя только мне в глаза. Так близко, что дыхание перехватывало.
– Я должна снять эту штуку, – проговорила я, отчего-то боясь шевельнуться и отвести взгляд.
– Нет, – качнул головой он, и я почувствовала на влажной от пара коже его мягкое дыхание. – Если этот паук пришел к тебе сам, то я крайне не советую с ним расставаться.
– Пришел сам? В смысле? – удивилась я, даже на миг забывая о том, что лежу в одной ванне с обнаженным мужчиной.
На миг… не больше.
Потому что Джерхан вдруг замолчал, а затем его взгляд упал на мои губы.
Меня как молнией прострелило и бросило в жар с головы до ног.
Но почти сразу же он отвернулся, слегка стиснув зубы и всколыхнув волны воды. Потянулся куда-то к бортику, взял неизвестно откуда появившуюся губку и пиалу с чем-то приятно пахучим.
– Потри спинку, а я тебе расскажу, – бросил весело через плечо, а мне не оставалось ничего другого, как забрать предложенное. Пиала могла вот-вот упасть в воду!
От наглой просьбы я, признаться, слегка опешила, но едва в моих руках оказалась мягкая губка, похожая на шапку гриба, как тут же захотелось исследовать ее свойства. Да и широкие, блестящие карамелью мужские плечи, признаться, вызывали недвусмысленное желание прикоснуться.
Поэтому я опустила губку в воду, обнаружив, что грибная шапочка прекрасно впитывает, хотя и впрямь слегка попахивает мхом и лесом, нанесла на нее густой состав из мисочки и, втянув мягкий аромат, неожиданно напоминающий запах морского побережья Шейсары, опустила ее на мужскую спину.
– Ну, давай рассказывай, – сказала как можно более невозмутимо, хотя внутри все вспыхивало и переворачивалось.
Джерхан кивнул и начал говорить так легко, словно мы были знакомы всю жизнь, а то и больше:
– Возможно, ты слышала когда-то о дивных существах, живущих в Шейсаре, но встречающихся до крайности редко, – о хельшахах?
– Конечно, – выдохнула я. – Кто же не слышал о волшебных змеях, которые столь же умны, как и красивы? Которые скрывают на спине маленькие колдовские крылья, чья чешуя подобна золоту с россыпью драгоценных камней, а яд способен убить даже мирая? – с жаром принялась рассказывать я о созданиях, которых никогда в жизни не видела, но с которыми всегда хотела подружиться. А кто бы отказался? – Поговаривают, они были первыми, кто населял Шейсару, когда по ее золотым пескам еще не ступала нога ни человека, ни мирая, ни мильера.
– Вижу, слышала немного, – хмыкнул Джерхан, чуть повернув ко мне голову, и я успела заметить улыбку на его губах.
– Эй! – слегка толкнула я его в спину. – Я слышала много! Говорят, эти существа способны обращаться в драгоценные украшения и на долгие годы не слезать с запястья или шеи своих счастливых владельцев. При этом они охраняют их, дарят свою защиту. Вроде бы у царя Торриена и царицы Иллианы есть собственные ручные змеи из рода хельшах.
– Царь… до сих пор Торриен? – вдруг сбился с разговора мужчина, и по его лицу пробежала тень.
– Конечно! – кивнула я, намыливая его спину, но при этом подмечая любое изменение в поведении своего неожиданного соседа по ванне. – Кто же еще?
– Я думал… неважно, – дернул головой он. – А царица?
– Иллиана, – снова кивнула я, осторожно отводя длинные густые волосы мужчины вперед и освобождая шею.
Мои пальцы скользили по гладкой коже Джерхана, и периодически мне казалось, что сквозь их подушечки в меня проникают раскаленные светлячки и, задевая светящимися крылышками, продолжают порхать где-то в легких.
– Хорошо, – выдохнул мужчина и отвернулся.
Узнать, что он имел в виду этим опросом, не представлялось возможным. Хотя, возможно, он был лично знаком с царем и царицей? Конечно! Ведь Фелидархат сказала, что Великий Айш раньше принадлежал царской семье Шейсары! Получается… он был царевичем?..
Как же спросить так, чтобы он ответил?..
– Итак, ты кое-что знаешь о хельшахах, – продолжил мой собеседник так, словно ничего не произошло. – Тогда тебе будет проще понять, что такое «хельсарх».
Он неожиданно обхватил под водой мою ногу, украшенную браслетом, и притянул к себе.
Я едва успела ахнуть, как получилось, что он прижимается ко мне мощной спиной, а я обхватываю его талию одной ногой…
– Ох… – вырвалось тихое, пока я жевала губу. Щеки горели так сильно, что голова начала слегка кружиться.
Джерхан провел ладонью по ступне, касаясь маленьких пальчиков, и спокойно продолжил разговор, словно ничего сверхъестественного не происходило:
– Хельсарх – это то же самое, что и хельшах, только вместо змеи – паук.
– Что? Но как это может быть? – широко распахнула глаза я. – Ведь хельшахи родились на заре Шейсары, они были первыми… Откуда же взяться этим?.. О них даже никто и не слышал.
– Увы, – задумчиво покачал головой мужчина. – Полагаю, что мы многого не знаем об истинной природе Шейсары. Меня тоже с детства учили, что мираи – дети богини Иль-Хайят, священные существа, которые породнились со змеями – основателями Шейсары. Но, попав в Стеклянный каньон… я узнал много нового, Эвиса.
Его ладонь пробежала по моей икре к колену, и пальцы на миг качнулись выше, к бедру…
Но едва меня окатило новой волной лавового жара, как пальцы исчезли, будто мазнули по разгоряченной коже случайно.
Я глубоко вздохнула, пытаясь восстановить дыхание, взяла ещё мыла из мисочки и стала вытирать его в мощную обнаженную шею.
Мне безумно хотелось понять, что чувствует мужчина, сидящий передо мной. Не знаю, зачем мне это было нужно. Для чего я вообще ввязалась в эту игру с мытьем, но она мне нравилась. Если прежде я хотела добиться от Великого Айша правды, приняв его правила, то теперь напрочь увязла в самом процессе общения с ним. В купании, которое мало походило на выяснение отношений едва знакомых людей.
Поэтому, чуть наклонившись влево, я взглянула в мужское лицо и с ураганом мурашек на пояснице поняла, что он закрыл глаза.
– Значит, ты думаешь, что у меня на ноге легендарный хельсарх, о существовании которого в Шейсаре не ведают?
– Именно так, – кивнул он, пока я проводила пальцами по пульсирующим артериям, то спускаясь вниз, то поднимаясь вверх. А затем через силу позволила себе провести пальцами вперед, к ключицам и небольшой ямке под выпуклым кадыком… по которому вдруг захотелось пройтись губами.
Встряхнула головой и шумно сглотнула.
– Но откуда у меня взялась бы такая диковинка? К тому же она и не двигается вовсе, – тихо проговорила я, слегка подрыгав ногой в мужских руках. – Это простой браслет… только я не знаю, откуда он взялся.
Джерхан хмыкнул, не размыкая глаз, и улыбнулся, проведя рукой по голени и скользнув пальцами между металлических лапок паука-украшения.
– Коли так, тебе позавидовали бы все женщины Шейсары и Стеклянного каньона… Виданное ли дело: украшения появляются сами собой! Лег спать нищим, а проснулся в бриллиантовых серьгах. Уснул с медным колечком на пальце, а утром вместо него рубиновый перстень.
Я покраснела.
– Ну… нет, просто…
Мне и впрямь было трудно понять, откуда мог взяться браслет. Но в волшебного паука-хельсарха верилось еще меньше, чем в появление драгоценности на пустом месте.
– Вспомни, не бродил ли рядом с тобой какой-нибудь излишне любопытный паук? Может быть, он казался странно дружелюбным или наоборот? А потом пропал так, словно его и не было? – предположил Джерхан.
А меня вдруг осенило:
– Да! Был такой паук! Я с ним и провалилась в пещеры, – поспешно заговорила, вспоминая день, когда искала сокровища, а затем упала в скрытую нору. – Он меня напугал, а затем пропал. Зато через некоторое время я заметила на ноге браслет.
Джерхан улыбнулся и кивнул.
– Вот и ответ. Поздравляю.
– Значит, этот браслет снова может стать живым ядовитым пауком? – осторожно спросила я, не зная, что и думать. Бояться или, наоборот, радоваться. Все же неизвестно, что там у этого паука на уме.
– Может, конечно, – ответил мужчина. – Но хельсархи не такие общительные, как хельшахи. Они вообще не слишком разговорчивы, никто не знает, почему они выбирают того или иного человека, чтобы его сопровождать. И, говорят, могут годами не проявлять свой разум, оставаясь лишь украшением. И все же это считается большой удачей. В Стеклянном каньоне есть легенда, что счастливчиков, снискавших доверие хельсархов, благословила Красная мать и они никогда не будут знать бед и потерь.
– Красная мать… это та богиня, которая… – голос резко осип.
Я хотела сказать: «Та, которая сделала тебя наполовину монстром». Но почему-то сил договорить не хватило.
– Да, – ответил тихо Джерхан, несмотря ни на что поняв, о чем я говорю.
Он больше ничего не сказал, но я почувствовала, как каждая мышца в его теле напряглась.
Это напряжение передалось и мне. Но я должна была узнать остальную правду и потому глубоко вздохнула, набираясь смелости.
– Так ты действительно был мираем? И очутился здесь, хотя раньше жил на поверхности? – выпалила я на одном дыхании, решив взять быка за рога.
Ничего, пускай минуты странного, безумно приятного купания останутся в прошлом и я разозлю своего собеседника, но главное – узнать, что к чему.
Я ждала правду.
Джерхан медленно повернулся ко мне, обхватив одно колено раскаленной ладонью, скрыв его полностью под длинными красивыми пальцами. И взглянул мне в глаза.
Его зеленые радужки были темными, почти черными. В них больше не блестело изумрудного золота.
– Да, был. И да, я жил на поверхности. Но сейчас моя вторая ипостась – паучьи ноги хекшаррахния. И мирайский хвост исчез навсегда.
– Но… – слова застряли на кончике языка, столько скрытого и невысказанного плескалось в глазах цвета ночной зелени.
Эти глаза будто резали меня. Как и небрежно, почти с вызовом брошенные фразы.
Однако за прозвучавшими словами я неожиданно почувствовала нечто совсем иное. Как бы агрессивно и холодно все это ни звучало, истина была в другом…
– Тебе больно, – проговорила я, не в силах отвернуться от этих глаз, которые будто вонзали в меня два раскаленных кинжала. – Ты не можешь стать тем, кем был когда-то…
Джерхан отвернулся. А затем резко поднялся из ванны, нисколько не стесняясь своей наготы и остатков мыла. Выбрался из бассейна и тут же накинул длинный тяжелый халат из зеленой ткани. У него не было рукавов, как и у моего платья, зато был широкий золотой пояс.
– Я ни о чем не жалею, – холодно проговорил он. – Я Великий Айш, во мне кровь и сила Красной матери. И я делаю то, что велит долг.
– Чей долг? – бросила я ему в спину и стала стремительно выбираться из ванны вслед за ним. – Это же не твой долг. Как ты стал Айшем? Ты сам выбрал этот путь или тебя сделали таким?
Я видела, что ему не нравится этот разговор, но мне нужно было узнать правду до конца. Даже если потом он разозлится и решит наказать меня в теле полубога с восемью ногами.
Зато я буду знать правду!
Джерхан же обернулся ко мне и склонил голову набок, словно изучая.
– Я не выбирал свою роль, – ответил он спокойно, и я вздрогнула от того факта, что мне удалось попасть в цель своими словами. Ведь я могла ошибиться! Он мог по доброй воле стать полупауком и сейчас хохотать над моими наивными романтично-книжными фразочками о долге и пути. – И все же я тот, кто я есть. Не жди, что я помогу тебе выбраться из Стеклянного каньона. Это невозможно. Не жди, что тебе удастся сбежать.
Слова звучали отстраненно и жестко. И только в самом конце Джерхан вдруг тихо добавил, заставив меня ощутить изнутри покалывание тысячи морозных иголочек:
– Поздно.
Почти неслышно, одними губами. И только глаза смотрели на меня, не отрываясь. И горели… горели…
Потом он отвернулся, взял еще один сухой наряд с вешалки в форме обнаженной статуи и бросил мне, не глядя. А затем направился в комнату, откуда мы только что пришли.
Вот только я и не подумала ловить халат, торопясь следом за беглецом. Наш разговор еще не был закончен.
– Эй, а ну-ка, подожди! – возмущенно воскликнула я. – Ты так и не сказал мне, почему не пришел вчера на двух ногах! А ну-ка, вернись, я с тобой не закончила! Скажи мне правду!
Я бежала так быстро, что не сумела заметить в полумраке, как Джерхан вдруг остановился. Он больше никуда не шел. Обернулся ко мне, и не успела я сделать и нескольких шагов, как ударилась в его тело и оказалась во власти сильных, как стальные тиски, рук.
– Кто ты, чтобы я говорил тебе правду? – вдруг тихо, но угрожающе спросил он, склонившись к самому моему лицу. Его ладони стиснулись на моих предплечьях, и я не могла двинуться с места, слыша, как колотится сердце в горле, глядя на вспыхнувшие в темноте огненно-зеленые озера.
Джерхан сжал руки чуть сильнее, а я почувствовала, как мокрая ткань платья стремительно остывала, прилипая к коже. Как пить дать под ней очертились изгибы всего тела, что оказалось прижатым к теплому, мужскому.
– Откуда мне знать, могу ли я доверять тебе, Эвиса?..
От нового укола страха в ногах появилась слабость.
И все же если он рассчитывал сбить меня с толку этим «нападением», то сильно ошибался.
Несколько мгновений я смотрела в его горящие глаза и пыталась сконцентрироваться. Понять что-то, что не давало покоя. Прямо сейчас, когда я не могла отвести взгляд от его лица, от мягких губ, которые вовсе не были агрессивно сжаты. От тонких мельчайших морщинок под глазами, что не увеличились и не углубились, как могли бы. Нет, его мимические мышцы не натягивались от раздражения! Они были спокойны.
Джерхан выглядел… не злым. Он казался все так же притягательно красив, и даже его опасно горящие радужки не вызывали внутреннего отторжения.
По всему выходило, будто мой собеседник просто проверял меня, запугивая! И все его резкие слова лишь формальность!
Едва эта мысль устаканилась в моей голове, как все тело окатило волной жара.
Проверка…
Его можно было понять, ведь если Джерхан и впрямь не управлял своим телом в ипостаси Великого Айша или хекшаррахния, то, вероятно, и проведать об этой особенности не должен был никто!
– Не проверишь – не узнаешь, – тихо ответила я, начиная потихоньку замерзать в мокрой одежде.
От камина было слишком далеко, и казалось, будто тепло в помещении куда-то выветрилось за то время, что мы провели в купальнях.
Темная бровь Джерхана приподнялась, а сам он чуть склонил голову набок.
С замирающим сердцем я поняла, что этого ответа ему недостаточно. И прямо сейчас он решает, довериться мне или нет.
Если я не пройду испытание, может быть, так и останусь простой алой, одной из многих, что были до меня.
Рассказывал ли он им правду? Знали ли они о том, что таится в сердце бывшего мирая, когда-то принадлежавшего царской семье Шейсары?..
Я хотела знать.
– Мне не удастся доказать тебе, что меня стоит воспринимать всерьез, – покачала я головой, не сводя с него напряженного взгляда, почти забывая о том, как дышать. – Не удастся доказать, что… мне стоит доверять. Но одно можно сказать абсолютно точно…
Я на миг затихла, наблюдая, как медленно сужаются глаза Джерхана. Стало ясно, что он слушает меня напряженно-внимательно и следит за изменениями на моем лице так же неотрывно, как я следила за ним.
– …я все та же испуганная девочка из пещер под Шейсарой, – продолжила я тихо, – девочка, которую ты спас от ужасного червя, чью рану пытался избавить от яда, хотя этим ядом там даже не пахло…
Не знаю, должна ли была моя сдавленная, полная невысказанных эмоций речь произвести на него хоть малейшее впечатление. Не знаю, имело ли смысл говорить о том, что произошло с нами будто бы в другой жизни. Ведь это для меня наша встреча имела такое огромное значение. А для него, возможно, то был скучный вторник.
Но внезапно я заметила, как уголки губ Джерхана едва различимо приподнялись, а кисти, почти до боли сжимавшие мои предплечья, слегка расслабились.
– Не «ужасный червь», а солаан, – вдруг ответил он, и губы окончательно изогнулись в улыбке. – Причем не самый крупный. И да, ядом и впрямь не пахло, считай, ты меня уела.
С этими словами он отпустил меня, и я едва не упала от неожиданности, когда стало ясно, что никто не держит мое бренное тельце.
Джерхан развернулся и двинулся обратно в ванные комнаты, чтобы уже через пару мгновений вернуться с халатом.
Он встал напротив, вытянув руку с одеждой и расслабленно глядя на меня.
– То есть ты чувствовал по запаху, что яда в ране нет? – ахнула я, когда до меня вдруг дошло, что он только что сказал.
Джерхан иронично приподнял бровь и в нарочитой задумчивости скосил взгляд к потолку.
– Ну, как тебе сказать…
– Ты просто так решил, – я запнулась, краснея с ног до головы.
Я уже почти слышала в ответ:
«Да, детка, я просто так решил провести языком по твоему телу, начертив горячую линию до самой груди. Жаль, до нее-то и не достал!»
Но Джерхан ответил совершенно спокойно:
– Давай так. Я предложу тебе два варианта, а ты скажешь, какой тебе нравится больше. Идет? – А затем, не дожидаясь моего ответа, шагнул ко мне и, коснувшись моего подбородка, низким, бархатистым голосом проговорил: – Первый вариант: я просто хотел дотронуться до твоей кожи… Ты так прекрасно пахла, что я потерял голову…
Его голос просочился в меня, как отрава, настоянная на меду. Голова закружилась.
– Второй вариант, – тем временем тихо продолжил Джерхан, вдруг проведя большим пальцем по моим губам. Коротко, быстро, на миг задержавшись в уголке, чтобы почти сразу исчезнуть, будто этого и не было вовсе. – Я не чувствовал запаха яда из раны, но цена ошибки была слишком велика. И лучше было показаться опасным пещерным извращенцем, чем увидеть через несколько минут красивый женский… труп.
Я вздрогнула на последнем слове, словно меня ведром воды окатили. А Джерхан отошел на шаг назад, предварительно всучив мне несчастный халат.
– Одевайся. И я расскажу тебе то, что… посчитаю нужным.
С этими словами он демонстративно ушел в соседнюю комнату, словно ему было вовсе не интересно, что у меня под мокрым платьем и как вообще я буду переодеваться.
Каков нахал!
У меня все еще стучала в висках кровь, словно я пробежала марафон. Всего пара коротких фраз Джерхана абсолютно лишила меня способности нормально соображать, разжигая в груди очередную шаровую молнию. А он просто взял и ушел!
Обуреваемая праведным возмущением, я демонстративно скинула с себя мокрое платье, не сходя с места, стоя посреди комнаты. А затем спокойно натянула теплую мягкую ткань без рукавов, зато с длинными полами и пушистой подкладкой.
Посмотрела в проем соседней комнаты – и ничего. Не заглянул ни разу! Нахал!
Я сжала губы и раздраженно выдохнула, злясь на саму себя за странное и совершенно ничем не объяснимое поведение.
Это все местные грибочки, как пить дать! Делают из девушек развратных хищниц, а те и рады.
Я коснулась рукой платья, стараясь успокоиться. На ощупь ткань снова напоминала те самые колдовские волокна паутины, которые могли быть одновременно нежными, как облако, и прочными, как металл. На этот раз платье-халат было фиалково-голубым, и мне стало позарез необходимо посмотреть, как я в нем выгляжу.
Заозиравшись по сторонам в поисках зеркала, я, к сожалению, ничего похожего не обнаружила. Зато из соседней комнаты вдруг донеслось:
