Текст книги "Сокровище Нефритового змея"
Автор книги: Сильвия Лайм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)
Глава 3
«Там люди с глазами изо льда,
А вода – как златая руда…»
(из уличной шейсарской песенки)
Ночь выдалась почти бесконечной. Я ужасно спала, вдыхая мягкий запах сухой травы, из которой был сделан матрац и сшито даже постельное белье, мне чудились скрипы и шорохи за тяжелыми оконными ставнями и решетками. Создавалось впечатление, что за ними кто-то ходит-ходит-ходит… И ищет. Закрывая глаза, я представляла, как длинные щупальца громадных червей скребут по стенам домов, как просачиваются в щели между створками дверей и окон. Жаждут дотянуться до меня…
Но ничего подобного так и не случилось.
Утро в подземном граде шаррваль, кажется, не планировало наступать никогда. Полумрак, освещаемый лишь светом волшебных грибов, диковинных сталактитов и разнообразных волшебных камушков, вовсе не собирался рассеиваться.
Тут не было солнца. И понять, что наконец-то наступил день, мне представлялось совершенно невозможным.
И все же проснулась я сама, скорее по привычке вставать в одно и то же время, чем по причине того, что началась какая-то утренняя суета. За тяжелой шторой, отделяющей мою комнату от остального дома и впрямь раздавались какие-то звуки, словно Лориавель уже готовит завтрак или вроде того. Чуть попозже я услышала приглушенный голос Ильхамеса, и стало ясно, что жрец тоже дома.
Ко мне никто не спешил приходить, поэтому я встала сама, но, оглядываясь в поисках собственного платья, поняла, что его нигде нет. Вместо него прямо напротив кровати обнаружилась необычная вешалка в форме длинного высокого гриба с тонкой ножкой-стойкой и шляпкой, внутри которой по кругу располагались крючки. На одном из таких висел наряд, явно подготовленный именно для меня. Вот только когда его принесли, я совершенно не успела заметить, а ведь думала, что всю ночь проворочалась, не сомкнув глаз.
Длинное белоснежное платье, сотканное из очень странных нитей, приковывало взгляд. Я не смогла отказать себе в удовольствии пропустить мягкое полотно между пальцев, с удивлением наслаждаясь странным ощущением, словно трогаю облако. Оно то и дело будто бы норовило испариться прямо у меня в руках, чтобы затем вновь приобрести плотность.
– С ума сойти, – выдохнула я, пытаясь изучить странные свойства ткани. Ведь прямо на лифе этого наряда оказались прикреплены мелкие алые капли камней. Словно ограненные ягоды на снегу… Вот только не было ни следа нитей, что пронзали бы камни. Они крепились будто на клею. Однако, склонившись ниже, чтобы разглядеть тонкую работу неизвестной швеи, я так и не увидела даже малейшего следа клея. А попытавшись оторвать один камушек, потерпела фиаско.
Собственно, поскольку надеть больше было нечего, я глубоко вздохнула и натянула оставленный для меня наряд. Распустила всклокоченную за ночь косу и повертелась в поисках зеркала.
Нигде не было видно ничего подобного. Накручивая на палец кудрявую непослушную прядь, я двинулась вдоль комнаты, чтобы, пока есть время, осмотреть помещение.
Каменные стены были гладкими, словно полированными, а чуть выше уровня глаз в них оказался выдолблен аккуратный рисунок, заполненный серебристой краской, чуть светящейся во тьме. Это были диковинные насекомые, напоминающие бабочек.
Двинувшись дальше, я обнаружила прямо в стене металлическую овальную панель. Она целиком и полностью была испещрена рисунками – концентрическими кругами, внутри которых по краям светились настоящие металлические паучки, покрытые эмалью.
Я хмыкнула, дотронувшись до того, что сидел в самом центре панели. Его стальные лапки блестели чуть меньше остальных, словно его часто трогали.
– Если бы тетка увидела – полдня бы молитвы Светлой чете читала, – проговорила я сама себе, обводя пальцем контуры фигурки.
Шаррваль явно обожали пауков. Мелких ядовитых и многоногих тварей, которые в Шейсаре считались пособниками демонов. Но чем дольше я находилась здесь, тем сильнее мне казалось, что все это неспроста. Если, скажем, много веков назад шаррваль поссорились с нагами-мираями, навсегда уйдя под землю вместе с пауками, то именно этот факт и мог родить суеверия против пауков, заполнившие город на поверхности.
Получалось, что пауки не пособники демонов. Они пособники шаррваль, которые вовсе не демоны, а всего лишь обычные люди.
Я, в отличие от многих своих знакомых, и в суеверия не верила, и пауков не боялась. Даже любила в некотором роде.
Поэтому, когда под моим пальцем многоногое металлическое украшение пискнуло и вдавилось в пластину, словно кнопка, я взвизгнула от радости, не испытав ни капли страха.
И не зря, ведь панель в стене оказалась подвижной! Скрипнул какой-то внутренний механизм, панель отъехала в сторону, а из глубины стены вышло большое зеркало, по краям украшенное каменными сверкающими наростами. Светящиеся кристаллы облепили ободок, будто друзами, и прекрасно освещали все вокруг, включая мою сонную, помятую после тяжелой ночи физиономию.
Я взглянула в собственное отражение и тихо выдохнула.
На меня смотрела худая девушка двадцати лет, которая… подозрительно напоминала шаррвальку. Никогда прежде я не думала, что моя необычная для Шейсары внешность окажется настолько пугающей.
Почему я была так похожа на них всех?.. На людей, что жили под землей с самого рождения?
Те же тонкие кости, узкое лицо. И светлые волосы, как у Лориавель…
Разве что я была смуглой, потому что под палящим солнцем Шейсары невозможно не загореть. А бешено вьющиеся кудри у меня не отливали странной синевой, как у дочери жреца. Наоборот, с самого детства они были чуть темнее, пепельно-русые. И в целом не сильно привлекали внимание, почти не выделяя меня среди других смуглых и черноволосых людских детей в золотом городе.
Но сейчас… Мне вдруг показалось, что мои волосы стали чуть светлее, теряя грязновато-пепельный оттенок и приобретая какой-то другой.
Я перевела взгляд в серые глаза, которые всегда были под стать волосам, и поняла, что и они кажутся мне чужими.
Встряхнула головой, отгоняя наваждение. Так и до сумасшедшего дома недалеко! В конце концов, в здешнем полумраке, что развеивался лишь светом колдовских камней да грибов, ничего толком разглядеть было нельзя.
Разве что белое платье с алыми каплями камней сидело на мне просто божественно.
Я улыбнулась, отодвинув длинный подол в сторону и обнажив сквозь разрез бедро. И… снова увидела странный браслет, что все еще мягко обхватывал мою лодыжку.
Металлический паук, блестящий, будто чистое золото. Но ведь это не могло быть золото? Украшение, подобное этому, должно стоить целое состояние.
На лапках паука блестела крошка драгоценных камней, спинка была усеяна более крупными самоцветами. Отвести глаза от браслета было просто невозможно.
Я наклонилась, попытавшись снять его с ноги, однако в этот момент тяжелая штора комнаты откинулась в сторону, и я услышала звонкий голос Лориавель:
– Проснулась уже ты! – проговорила она.
И штора упала за ее спиной. Я подняла голову, чтобы улыбнуться и поприветствовать ее в ответ, оставив на потом размышления насчет диковинного паука-украшения, но замерла на полуслове:
– Приве…
Потому что Лориавель выглядела странно. А большие голубые глаза, тщательно подведенные черным, были слегка опухшими и красными.
Это могло бы и не броситься в глаза, ведь дочка жреца старательно улыбалась, глядя на меня. И все же я могла поклясться, что она проревела полночи.
– Что случилось?.. – проговорила я, сдвинув брови, лишь затем сообразив, что вообще-то я «слепая» и не должна ничего видеть.
Девушка широко и почему-то испуганно распахнула глаза, будто не веря, что я заметила. Будто боясь именно этого.
Но почему? Ведь даже зрячая я не стояла у нее на пути к постели Великого Айша.
Прошла секунда, затем другая, в течение которых я старательно глядела в пустоту перед собой, заново вживаясь в роль слепой.
Лориавель глубоко вздохнула, шагнув в комнату. Присела на край моей кровати, опустив голову, и я вдруг поняла.
Нет, Лориавель не меня боялась.
За прошедшую ночь случилось нечто ужасное.
Стараясь не привлекать к себе внимания, я осматривала лицо жреческой дочки, благо оно было опущено. На бледной коже лежал приличный слой белил или какой-то особой снежной пудры, окончательно скрывая под собой истинный цвет лица. Уголок ярко накрашенных губ казался чуть припухшим. Прожилки в белках глаз были красными и яркими.
– Ты почувствовала по моему голосу, да? – тихо, буквально еле слышно спросила она, все еще не глядя на меня. – Слепые часто чувствительнее многих… Но если сумела понять ты…
– Да, я поняла по голосу, – сбивчиво ответила я, готовая поблагодарить всех богов, даже местных, за то, что Лориавель, похоже, полностью верила моей легенде. – Но что конкретно я поняла? Случилась беда?
Вряд ли девушке понравилось бы, узнай она, что с самого начала ее обманывали. Я и так поселилась тут на птичьих правах, недалеко уйдя от роли пленницы. Злить хозяев дома не очень-то хотелось. Поэтому несмотря на то, что план использовать слепоту в качестве избавления от роли алы провалился, я все равно продолжала придерживаться легенды.
– Права ты во всем, Эвиса, права, – проговорила девушка и вдруг всхлипнула. – Я и отцу-то сказать не осмелилась, а ты… сама поняла.
Она вдруг закрыла лицо ладонями, и все ее тело мелко затряслось.
– Эй, ты что, плачешь? – ахнула я, тут же присаживаясь рядом, и, испытывая некоторую неловкость, все же обхватила ее узкие плечи. – А ну-ка, перестань и давай расскажи все своей новой… слепой подруге, – болезненно улыбнулась я, краем глаза замечая удивленный взгляд девушки. – По крайней мере, я сумею выслушать, и тебе точно станет легче.
Лориавель покачала головой и снова уткнулась в распахнутые ладони. Только на этот раз ее всхлипы стали значительно громче, переходя в сдавленный плач.
Нужно было что-то делать. В конце концов, эта красавица – мое спасение от роли алы на ближайшие полгода. Если с ней что-то случится, мне конец! Поэтому я обязана была по крайней мере попытаться ей помочь.
А то, не приведите боги, решит еще, что Великий Айш ей ни к паукам не сдался, и все! Сколопендре под брюхо весь мой план по спасению!
– Давай-давай, не реви, поверь, все можно решить, – начала увещевать я. – Вот гляди, я слепая, а не унываю! А ты зрячая, красивая… – я запнулась, заметив боковым зрением новый удивленный взгляд Лориавель. – Ну… я уверена, что ты красивая, – поправилась я. – И если что-то в твоей жизни идет не так, как надо, мы это поправим. Только расскажи, что случилось.
– Не поправим ничего мы! – выдохнула, пискнув, девушка. – Я не смогу стать новой алой! Уже никогда не смогу! Вся моя жизнь кончена!
И она взвыла, закрывая рот рукой.
А я похолодела.
– Не-не-не, погоди, что значит ты не сможешь стать алой? Почему?
– Потому что… потому… – запинаясь, говорила она. А потом повернулась ко мне и на ухо прошептала: – Ночью этой я получила письмо, в котором значилось, мол, ала Лориавель прийти должна под статую Первой царицы близ поворота на шестую кишку. Там якобы новую алу ждут дивные дары от воздыхателя, чье сердце пленено красотой будущей женщины Великого Айша. Однако, не надеясь жажду сердца утолить, воздыхатель будет смиренно ждать, когда положенный але срок закончится. Тогда он явит свое лицо, надеясь на благосклонность. А пока пусть дивные дары о любви его скажут лучше всяких слов…
Я слушала внимательно, хотя половину не могла понять. Что за кишка? Что за воздыхатель? Откуда слезы и трагедия, если Лориавель написал таинственный влюбленный?
Но совсем скоро интрига раскрылась. И, к сожалению, далеко не самым веселым образом.
Лориавель всхлипнула, но, достав платок из поясной сумочки, украшенной ограненными белыми бусинами, начала осторожно вытирать глаза. Ткань платка оказалась грубоватой, травянистой и пахла просто ужасно. Так, что у меня мигом начали слезиться глаза.
Впрочем, как только девушка убрала платок, продолжив рассказ, неприятное ощущение исчезло.
– Мой отец к тому времени уснул уже, и я не боялась, что он не выпустит из дома. Конечно, выбираться во время солаанов крайне опасно. Но я рискнуть решила, ведь статуя Первой царицы не так далеко от дома располагалась – на одной из площадей главных. Там солаанов почти не бывает, и местность часто патрулируют Красные воины. В общем, что бояться нечего, я решила. И уже через четверть поворота луноворота стояла под статуей.
– Погоди, – нахмурилась я. – Правильно я понимаю: ты отправилась ночью на встречу с… потенциальным любовником? В то время как сегодня тебе иди на встречу с Великим Айшем, в постели с которым ты проведешь ближайшие полгода?
Лориавель покраснела, как брюшко тисового паука.
– Ну… Видишь ли… Ведь если я не сумею подарить Айшу дитя… отправлюсь обратно к себе домой. А кому я потом нужна буду, а?.. – всхлипнула она и снова отвернулась.
– А что… у вас не девственниц потом замуж не берут? – уточнила я осторожно.
– Да нет, – пожала плечами Лориавель. – Обычных – берут. Да только вот для всех шаррвальцев ала остается алой всегда. Даже если бывшей. Кто-то опасается притрагиваться к Красной матери избраннице. Кто-то не желает и вовсе иметь дело с нами, считая ал кем-то вроде ночных мотыльков.
И добавила, очевидно заметив мой недоуменный вид:
– Дев поведения легкого.
– А, ну да, ясно, – кивнула я.
По всему выходило, что Лориавель все же не так уж наивна, как мне показалось на первый взгляд. Она хоть и восторгалась мыслью отдать себя на полгода в полное и безраздельное владение какому-то мужику, все же понимала, чем это для нее в итоге обернется. Не строила радужных иллюзий.
И все же, учитывая эти факторы, она все равно стремилась к роли алы. И внятной причиной мне виделось лишь одно – приязнь или любовь к Великому Айшу. Может быть, конечно, еще и вкупе с мечтой стать царицей.
– Итак, ты пришла к статуе, – подтолкнула я ее к дальнейшему рассказу.
Но лучше бы я не спрашивала…
– Да, – выдохнула Лориавель, и на ее голубых глазах снова выступили слезы. – Но там не было ни души. И подарков… тоже не было. Только едва я коснулась монумента прохладного, как кто-то надел мне мешок на голову, закрыв рот кляпом и оттаскивая незнамо куда. А потом… потом…
Она все же громко заплакала, прикрываясь рукой. Но слезы текли по бледному лицу нескончаемым потоком, белила размазывались, макияж девушки оказался безнадежно утрачен.
Вот только страшнее было то, что она собиралась сказать дальше. А я теперь уже ее не торопила, чувствуя, что у меня волосы шевелятся на голове от этого рассказа.
Через пару минут, когда всхлипы Лориавель стали все реже, она тихо-тихо проговорила:
– Их было двое. Мужчин, которые по очереди…
– По очереди… что?.. – подавилась я воздухом.
Лориавель посмотрела на меня долго и внимательно. Но, не поймав ответного взгляда, вздохнула и отвернулась.
– То, – проговорила через мгновение. – И теперь нельзя мне алой быть. Никак.
– Но это же возмутительно! – ахнула я, вскакивая с постели и вполне натурально для слепой запинаясь о табуретку.
– Осторожно!
– Кто это был, ты знаешь? Их нужно наказать! – махнула я рукой, не обращая внимания на попытку девушки помочь.
– Не знаю я, – покачала головой она, и ее глаза снова стали влажными. – Они почти не говорили. И голоса впервые слышала я. Но это неважно все. Теперь неважно, – дрожащим голосом добавила она. – Раз не девственница я, то и не быть мне алой… Не увидеть вблизи Великого Айша…
Ее губы дрогнули, и, пока она снова не начала реветь, я резко встряхнула ее.
– Ну-ка, успокойся. Ты будешь алой, – твердо проговорила, стараясь придать себе и ей уверенности.
По крайней мере, я была готова на все, чтобы это случилось. Ведь иначе ее место придется занять мне, а этого я не хотела ни капли.
– Смотри, ты ведь уже одета для церемонии, да? – проговорила я, демонстративно щупая ее ярко-красное платье с оголенными плечами и глубоким вырезом. Подол его делился от бедер на восемь красивых лоскутов, через которые было видно длинные ноги. На шее девушки поблескивало и чуть светилось удивительное и очень странное ожерелье. – Значит, осталось лишь умолчать о том, что случилось. И ты войдешь в покои Великого Айша без всяких препятствий! – воскликнула я, стараясь подбодрить девушку и найти выход из сложившейся ситуации.
Но она только всхлипнула и покачала головой.
– Я оделась утром этим потому лишь, что отцу говорить не хотела. Он… так радовался… Колье ведуньи подарил мне…
Она дотронулась пальцами до ожерелья, водя по маленьким бутылочкам, не больше ногтя, что составляли десяток висящих на нем подвесок. Бутылочки имели форму капли и еле заметно светились разными цветами.
– Погоди, но никто ведь не узнает! – воскликнула я, крепко сжимая руку Лориавель.
– Великий Айш, он… бывает пугающим, – отрывисто проговорила девушка, уронив взгляд в пол. – За обман Великого наказание – смерть.
– Да ну, перестань! – фыркнула я. – Ну как он узнает?
Хотя холодок по спине пробежал.
– Говорят, он знает вообще все, – покачала головой девушка.
– Это сказки, – махнула рукой я. – Никто не знает всего. Ну, подумай сама, если у него там перед покоями нет какого-нибудь артефакта, указывающего на девственность, то бояться нечего! В первую ночь с ним тебе так и так будет больно после всего, что произошло. Так что даже имитировать не придется.
Лориавель посмотрела на меня мутным взглядом.
– А если меня казнят? – выдохнула она, внимательно глядя мне в глаза.
Я же в это время старательно пыталась не смотреть на нее в ответ.
– А есть ли артефакт девственности? – уточнила я в свою очередь.
Хоть я о подобном никогда не слышала, но мало ли что выдумали эти шаррвальцы.
Лориавель покачала головой.
– Нет вроде бы. Проверку девушки проводят однократно и только в храме Тираанских мужей.
– Вот и славно! – хлопнула в ладоши я, но все же добавила, очищая совесть: – А если тебя раскроют, скажешь, что это я тебя надоумила обмануть. Мол, проклятая чужачка с поверхности не хотела в постель к Айшу и толкнула тебя на преступление. В конце концов, так оно и есть!
– Но, Эвиса… – пробубнила неуверенно Лориавель. Ее слезы окончательно просохли.
– Ты хочешь стать царицей или нет? – уперла я руки в бока, прищурившись глядя через плечо девушки. Уверена, со стороны это смотрелось крайне забавно.
– Хочу, – кивнула она. – И больше еще хочу быть настоящей женщиной Айша. Но вот получится ли теперь… когда такая я…
Пока она не начала снова всхлипывать, я встряхнула ее опять.
– Ну-ка, давай искать, где тебя умыть, наверняка ведь все лицо заплаканное? Потом принарядим тебя и пустимся в путь. Ведь встреча с Айшем уже скоро?
Девушка кивнула.
– Отлично! – воскликнула я, взбудораженная происходящим не намного меньше самой Лориавель. – Я пойду с тобой и буду поблизости. Буду держать за руку, а в случае опасности приду на помощь. Я… возьму вину на себя. Даю слово.
Это был очень опасный шаг. Я фактически могла подписать себя на смертную казнь. И все же это было необходимо для того, чтобы очередность ал сохранилась. Иначе уже сегодня в постели Великого Айша окажусь именно я.
Что хуже: оказаться любовницей неизвестного полубога шаррваль или рискнуть жизнью, чтобы этого избежать? Ведь в случае удачи я и любовницей не стану, и жизнь сохраню. А в перспективе – вернусь домой!
В случае же, если мне не повезет, я по крайней мере не возьму на душу грех: на моей совести не будет смерти несчастной жреческой дочки. Потому что именно я подтолкнула ее к нарушению местных законов.
В общем, примерно через четверть часа Лориавель снова была измазана ее белилами, новая помада украшала красивую линию губ, а черная подводка выделяла голубые глаза. Разве что слегка испещренные сеткой капилляров.
– Мы должны прийти на центральную площадь до завтрака, – проговорила девушка, – когда время на луновороте будет равно черному кроту.
Я на несколько мгновений замерла, пытаясь сообразить, что к чему. Но Лориавель тут же продолжила:
– Это скоро уже. Дело в том, что сегодня, в день Глубокоземных могеров, новая ала должна соединиться с наследником силы Красной матери. Этот день готовят заранее. И считается, что если пройдет все по воле богини, то завтракать я буду уже с моим Айшем.
Она еле заметно покраснела.
– Ясно, – кивнула я. – Что ж тут не ясного? Глубокоземные могеры, наследники силы… Давай пойдем уже, – махнула я рукой. – Раньше начнем – раньше закончим.
– И верно говоришь, – улыбнулась Лориавель впервые с момента страшного рассказа о минувшей ночи.
Похоже, она твердо вознамерилась следовать моему плану, за что я была ей безмерно благодарна. Я же планировала подстраховать ее, как и обещала.
В целом из нас вышла отличная команда! Даже наряды у нас подходили друг к другу, словно были созданы подобным образом нарочно. Впрочем, скорее всего, так и было. Ее ярко-красное платье напоминало оттенком спелую вишню… или кровь. Как и красные капли-бусины на моем собственном белоснежном облачении.
Волосы я не стала убирать, оставив их распущенным кудрявым облаком, спускающимся по плечам. Лориавель же закрепила свои белые локоны в высокую прическу с двумя знакомыми косичками, в которые на этот раз были вплетены украшения в виде черных с золотом брошей-пауков. Смотрелось жутковато! Словно драгоценные паучки ползают по голове. Однако это было одновременно невероятно красиво, потому что броши переливались в свете колдовских огней от кристаллов, грибов и сталактитов.
Перед выходом я жутко хотела есть, но Лориавель разрешила мне выпить только стакан того светящегося напитка. Кажется, она звала его соком тираана, обещая, что он успокоит нервы. Необычный островатый вкус был мне уже знаком и пугал значительно меньше, поэтому я выпила залпом предложенное. Другой-то пищи все равно не было! А полноценный завтрак мне обещали сразу после церемонии единения алы и Айша.
Так что я смиренно ждала именно ее, надеясь, что все пройдет по плану. Тогда и Лориавель будет счастлива, и я смогу поесть да начать размышлять о грядущем побеге.
Но, к сожалению, не всегда все идет так, как задумано. И уже через четверть часа все запланированное полетело к демонам в бездну.
Мы шли по широким дорожкам, созданным из мельчайшей полупрозрачной гальки. Ноги в туфлях без каблуков, что подготовили здесь для меня вместе с платьем, слегка утопали в этой каменной крошке, и я невольно отмечала странное сходство Стеклянного каньона с Шейсарой. Посреди темных монолитных стен эти тропинки казались белыми, почти такими же, как в Верхнем городе. А мои туфли отдаленно напоминали легкие бабуши без задников, какие предпочитали носить мирайи в своем человеческом обличье.
Впрочем, все остальное отличалось примерно так же, как луна от солнца. Темный город шаррвальцев, обожающих пауков и поклоняющихся Красной матери, и светлое царство мираев, говорящих со змеями и уважающих рубиновую богиню Иль-Хайят.
Всю дорогу Лориавель молчала, глядя только вперед. Но изредка я видела, как она бросает на меня чуть беспокойный взгляд и снова отворачивается.
Я шла по правую руку от нее, и никто не запрещал мне держаться за «благословленную богиней алу», несмотря на то, что весь наш путь выглядел торжественнее некуда. По обеим сторонам от дороги по черным камням двигались музыканты в темно-синих одеждах, которые будто нарочно сливались с окружающим полумраком. И только маленькие красные дудочки в их руках сверкали кровавыми отблесками в свете огромных колдовских грибов. Эти же простенькие музыкальные инструменты издавали громкую стройную мелодию, которая одновременно была веселой и немного пугающей. У нее был совершенно четкий, размеренный такт, будто прямо сейчас происходило некое таинство, которое вот-вот должно было привести к страшному и величественному финалу.
Впереди Лориавель шел Ильхамес и еще двое жрецов. Но сегодня их одежды не были бело-красными, словно они не должны были затмевать собой блеск и сияние новой алы… и ее последовательницы, то есть меня. Мужчины тоже были наряжены в темно-синие мантии, подбитые мелким черным мехом, и я им некоторым образом завидовала. В Стеклянном каньоне было далеко не жарко. И после раскаленных песков Шейсары я с трудом выносила пронизывающую влажную прохладу.
Однако на это словно бы никто не обращал внимания. Вероятно я, как и Лориавель, обязана была выглядеть красиво. А с меховыми мантиями это, видимо, реализовать не так уж просто.
Впрочем, стоило отметить, что, похоже, дочка жреца не зря влила в меня с утра острый, жгучий горло сок тираана. Я до сих пор чувствовала, как он слегка пощипывает желудок и будто бы разливает по венам приятное тепло. Только благодаря ему и удавалось согреться.
Минут через пятнадцать наша торжественная процессия, поглазеть на которую из дивных грибов-домов выходили местные жители, наконец приблизилась к широкой площади. Это было удивительно: вот ты идешь по тропе, окруженной со всех сторон каменными сводами пещеры, словно то был большой тоннель, как вдруг стены исчезают, а ты оказываешься посреди крупной подземной долины.
В самом центре нее располагалась круглая площадь, окруженная восхитительными деревьями с точно такими же розовыми цветами, что росли возле храма Тираанских мужей. По кругу перед площадью, что была вымощена гладкой и прозрачной, как стекло, плиткой, также была выкопана небольшая траншея. Тонкое кольцо, по которому текла голубая искрящаяся вода.
Со стороны это выглядело просто восхитительно! Словно островок зелени среди черных подземных камней. И все это великолепие оканчивалось с одной стороны стеклянно-белой тропой, ведущей куда-то в сторону конца этой долины. К каменной монолитной стене. Вот только стоило приглядеться, как стало ясно, что это и не стена вовсе! А огромный высоченный дворец, выдолбленный прямо в монолите и уходящий в своды пещеры.
Едва мы остановились перед площадью с розовыми деревьями, как Лориавель склонилась к моему уху и прошептала:
– Это Лунная эспланада, – кивнула она в сторону центра площадки, куда мы, по всей видимости, и шли. – Здесь очень красиво, жаль, не видишь ты.
Я сжала ее руку, потому что издать хоть звук сейчас означало признаться в том, что на самом деле я вовсе не слепая. Здесь действительно было восхитительно прекрасно.
– Эспланаду окружает священный Турмалиновый рододендрон, – продолжала она рассказывать то, что я видела и так. – Растение это живет уже много веков здесь. Но лишь с приходом Великого Айша оно зацвело в Стеклянном каньоне так, как сейчас. И цветет вот уже почти десять лет.
А меня снова укололо ощущение сходства. Ведь рододендрон по сути был… розовым. Как рубин – священный камень Иль-Хайят. Впрочем, тут этот цвет звали турмалиновым, а не рубиновым.
– По легенде, когда тысячелетие назад Красная мать вела своих детей в светлое будущее, ее брюшко розовым было, как переливы драгоценного турмалина, – говорила Лориавель, пока мы перешагивали узкое водяное кольцо перед площадью и ступали на гладкие стеклянные плитки. – Но едва война разразилась между шаррваль и лисшах и вынуждены были мы уйти под землю, как священная мать окрасилась кровью и стала ядовитой.
А я вдруг вспомнила старую легенду о том, как в древности мираи изгнали с земли страшных паучьих демонов – хекшаррасов, навсегда запечатав их под землей. Что-то такое объясняла мне тетка в детстве, когда говорила, чтобы я никому не рассказывала о своем нездоровом интересе к паукам. Похоже, в легенде было гораздо больше правды. Хекшаррасы вполне могли быть и не демонами вовсе, а людьми. Шаррвальцами, навсегда изгнанными из города нагов, друзей змей.
Я задумчиво кивнула. Оставалось понять только одно: знают ли о загадочном подземном племени наши правители? Золотой царь и царица, что уже более тридцати лет безраздельно правили Шейсарой…
– Получается, с тех пор Красная мать и стала красной? А до этого ее как звали? – спросила я, чтобы погасить с каждой минутой все сильнее растущее беспокойство. В этот момент мы оказались в самом центре дивной площади, окруженной рододендроном. Здесь пахло сладостью, а воздух казался свежее и чище, чем везде. Слышалось мерное журчание воды, отчего меня едва ощутимо лизнуло ностальгией. В Шейсаре было так много воды… А здесь – нет. Почти нигде.
– Не знает никто, – покачала головой Лориавель. – Но однажды, когда благодаря Великому Айшу и его избраннице мы выйдем на поверхность, дав начало новому племени айшей, Красная мать снова станет турмалиновой. И наладится все…
– Наладится? – удивилась я, в очередной раз задумавшись о том, почему вообще Лориавель так хочет, чтобы это произошло. Чтобы появилось какое-то новое племя, чтобы шаррваль вышли на поверхность. – Разве плохо живется вам здесь?
Девушка бросила на меня короткий взгляд и отвернулась.
– Плохо, Эвиса, – ответила она просто и без агрессии, хотя, похоже, я задала крайне глупый вопрос, не понимая чего-то очевидного.
И она вот-вот должна была мне это объяснить.
– Без солнца болеют шаррвальцы. Наши кости слабы, наша кровь холодна. Лишь соки подземных мхов и колдовских грибов позволяют выживать нам без света огненного светила. Но если лекарств не хватает, то мы умираем, не дожив и до сорока лет. Все дозы уходят младенцам и детям, чтобы племя жило. Бывают иногда хорошие годы, когда грибы и мхи растут хорошо, и тогда больше людей выживают. А иногда вода уходит… и тогда гибнет большая часть всего живого. Нам удается лишь на старых запасах протянуть до момента, когда вновь вернется вода и вырастут новые грибы.
– Какой кошмар, – выдохнула я, чувствуя, как волосы шевелятся от ужаса. – А выйти на поверхность вы не пробовали?
– Пробовали, – тихо ответила Лориавель. – Но таких, как мы, на поверхности убивают.
– Да не может этого быть! – бросила я. – Не стал бы царь так поступать! У нас в Шейсаре куча рас, которые живут в мире и относительном согласии, – фыркнула я, вспоминая небольшие стычки, которые иногда разгорались среди мужчин гарпий и златохвостых нагов. У обеих рас гонора выше крыши! Или склоки между женщинами из сирен и тех же нагинь. Тоже красу неписаную им трудно поделить! Но это все были такие мелочи!
– Мы для змеиных друзей – демоны, – покачала головой Лориавель. – Иногда в плохие годы, чтобы не погибнуть, нам удается оставить некоторых детей наших в Шейсаре. Тайно. Их воспитывают ваши люди. Не зная о том, что на самом деле они шаррвальцы. Но нет другого выхода. Иногда нет. – Она вздохнула, и по ее щеке потекла слеза, которую она быстро смахнула.
У меня сердце сжалось. И что-то кольнуло внутри.
Ведь когда-то много лет назад меня тоже подкинули к двери тетки… Она воспитала меня как родная мать, ни в чем не отказывая, но, впрочем, никогда и не скрывая, что я подкидыш. Кроме меня у тети Жильверы было еще четверо детей, так что рассусоливать любовь-морковь было некогда. Мы по большей части работали, помогая ей с хозяйством, и на нежности времени не хватало.
