Текст книги "Почему я? (ЛП)"

Автор книги: Сиенна Грант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Глава 7

Я заметила, что с кем бы Аналес ни поссорилась, потом она на какое-то время затихает, но я знаю, что возмездие когда-нибудь настигнет ее в той или иной форме.

Если честно, когда она оставила меня в покое, я только еще больше начала нервничать, потому что теперь я не знала, что у нее на уме.

Я никогда не считала себя слабачкой, но я также никогда не считала себя сильной. И уж точно никогда не была той девушкой, которая запугивает других. Если люди пересекают границу, я просто ухожу и оставляю все как есть. Я никогда не предполагала, что превращусь в жертву, я имею в виду… почему я?

Этот вопрос я задавала себе тысячу раз с начала семестра, и до сих пор не нахожу на него ответа.

У меня есть друзья. У меня никогда ни с кем в этой школе не было стычек, даже с Клэр. Так почему она вдруг ополчилась против меня? С тех пор, как Аналес появилась в этой школе, все пошло под откос, а Клэр тут же стала ее последовательницей.

Я просто не понимаю. У меня никогда не было никаких проблем. Почему в самый важный год моей школьной жизни все превратилось в хаос?

Я сижу в классе искусств, подперев пальцами подбородок и разглядывая граффити, нанесенные на стену краской. Комнату разрисовали дети с проблемами в поведении, в школе это назвали своего рода терапией.

Я не могу решить, хорошая это идея или нет.

Учитель что-то говорит, но я не слушаю. Я улавливаю отдельные слова о домашнем задании, о том, что эта работа будет на семьдесят процентов влиять на годовую отметку – ага, я уловила все это. Она просит нас достать наши домашние работы и выложить их на стол, чтобы она могла их собрать, я так и делаю, а потом возвращаюсь к созерцанию стены. Голос учителя звучит будто на заднем плане.

О чем они думали, когда рисовали все это? Черт, должно быть, в их головах было много всякого. В рисунках много черного и красного. Грусть и злость.

Я опускаю взгляд на бумагу перед собой и наношу на него разные цвета красок, создавая произведение плотными мазками. Красный, черный, зеленый цвет – цвет зависти, желтый, возможно, цвет слабости.

– Ах, как мило, – доносится голос Аналес за моим плечом. Я знаю, она стоит у меня за спиной. – Но… что это такое? – говорит она, полагаю, она пытается опозорить меня.

Я пожимаю плечами. Я не имею никакого представления, что это, но я не собираюсь давать ей об этом знать. Она тянется через меня, хватает стакан с водой и разливает его по всем моим остальным работам, лежащим на краю стола, включая ту, над которой я неделями работала дома. Они все испорчены.

– Что ты творишь? – кричу я.

Кажется, что все присутствующие в классе поднимают взгляды и пялятся на меня. Я сижу, пребывая в полном неверии, а затем понимаю, что вода стекает повсюду. Я хватаю бумажные полотенца и с отчаянием промокаю ими рисунки, пытаясь их высушить.

– Что происходит? – кричит миссис Смит. – Аналес, почему ты стоишь около стола Микайлы?

Аналес поднимает вверх карандаш.

– Я только одолжила это, мэм, и случайно опрокинула стакан с водой на работы Микайлы.

Я смотрю на нее с такой сильной злостью.

– Ты врешь! Ты сделала это нарочно! – кричу я.

Миссис Смит подлетает прямо ко мне.

– Микайла!

– Мэм, она сделала это нарочно… она ненавидит меня!

– Клянусь, это произошло случайно, – Аналес с раскаянием смотрит на учителя, и это еще больше выводит меня из себя.

– Я работала над этим неделями, и теперь все испорчено, – кричу я.

– Микайла, выйди из класса. Я подойду к тебе через пару секунд, – строго говорит миссис Смит.

Фыркнув в раздражении на них обеих, я вылетаю из класса, позволяя двери с грохотом захлопнуться у меня за спиной. Я прислоняюсь к стене и жду. Слезы, которые я все это время пыталась сдержать, теперь стекают по моим щекам. Я вытираю их, но они снова проливаются.

– Микайла? – дверь кабинета мягко закрывается. – Что происходит? В прошлый раз я дала тебе шанс.

– Я потратила несколько недель, создавая эту работу, а теперь она испорчена. Это была моя лучшая работа! – говорю я, вытирая слезы.

– Это был несчастный случай. Такое случается. Ты не можешь просто так взять и обвинить рядом стоящего человека, так не делается.

– Обвинить? Я не обвиняю ее – она это сделала, – как так получилось, что все стрелки перевелись на меня? – Что мне теперь делать со своей работой? – я в панике и переживаю за то, как это отразится на моей итоговой оценке.

– Тебе придется переделать ее, Микайла. Увы, но она влияет на итоговую оценку.

– Что? Я не смогу, у меня нет на это свободного времени, учитывая все остальные работы и домашние задания. Почему наказывают меня?

– Тебя никто не наказывает, Микайла. Сейчас, я думаю, тебе стоит успокоиться.

– Ага, ну, а выглядит это как наказание.

Вспомнив о том, что мой рюкзак все еще в классе, а там Аналес, я заглядываю в окно в двери и вижу, что он все еще лежит на полу.

– Больше никаких криков. Я поговорю с Аналес.

Я закатываю глаза, потому что знаю, ей ничего не скажут… она новенькая, мы должны показывать пример… сколько уже раз мы это слышали?

Я возвращаюсь в класс, но миссис Смит не следует за мной.

– О, мы уже больше не плачем? – говорит Аналес с насмешкой в голосе, когда я прохожу мимо нее. Мне хочется выколоть ей глаза. Я смотрю на нее в упор, одаривая ее самым злобным взглядом, который только могу выразить, потом сажусь на свое место.

– О-о-о, бедненькой Мики придется переделать свою работу… какая неприятность! – говорит она.

Большая часть класса смеется, и только несколько человек дарят мне сочувствующие взгляды.

Злость внутри меня возрастает. Я понимаю, что если останусь здесь еще хоть на минуту, то просто сломаюсь. Я так не могу. Мне нужно выйти отсюда!

Дверь открывается.

– Аналес, можно тебя на минутку? – говорит миссис Смит.

Я смотрю на Клэр, на ее губах широченная улыбка.

– Над чем ты смеешься?

Она отводит от меня взгляд, и я с облегчением опускаюсь на свой стул, радуясь тому, что у меня есть в запасе хоть пять минут без Аналес. Через несколько минут миссис Смит и Аналес входят в кабинет.

– Микайла, – говорит миссис Смит. – На пару слов, пожалуйста.

Вздохнув, я встаю со стула и направляюсь к двери.

– Я поговорила с Аналес, и она сказала, что это произошло случайно. Она сама расстроилась из-за всего произошедшего, так что, на этом и остановимся.

Я в неверии смотрю на нее. Она расстроена? Я смотрю через плечо на Аналес, и она ухмыляется мне.

– Сейчас, вернись, пожалуйста, на свое место.

Я с отвращением отворачиваюсь от учителя и направляюсь к своему месту. К тому моменту, как все успокаиваются, звенит звонок, что означает – пришло время идти домой.

Собрав свои вещи, я запихиваю их в рюкзак и как можно быстрее встаю со стула, сжимая в руках свою испорченную работу.

В коридоре толпы студентов проталкиваются к выходу, это похоже на сумасшествие, поэтому я останавливаюсь в стороне и жду, пока большинство из них выйдут наружу. Как только толпа редеет, я направляюсь к главному выходу, сжимая в руке свою мокрую работу. Она немного подсохла, поэтому я свернула ее в рулон.

Так же, как и в последние дни, Дин встречает меня снаружи. Мы идем, чтобы встретиться с остальными, и в это время он опускает взгляд на рулон в моей руке.

– Что это?

– Одна из моих работ по искусству, которая теперь испорчена, – я раскатываю лист и передаю ему.

– О-о-о-о, – говорит Аналес, – ты не захочешь смотреть на это, выглядит отвратительно.

Когда я разворачиваюсь, чтобы посмотреть на нее, моя злость возвращается с еще большей силой.

Дин разворачивается.

– Иди, куда шла, Аналес!

– Боже, в чем твоя проблема? Разве на сегодня тебе недостаточно? – говорю я.

Она машет мне рукой и ухмыляется, прежде чем с напыщенным видом направиться дальше.

– Я точно ей врежу, – говорю я со злостью.

– Успокойся, – Дин хватает меня за руку. – Нет, ты не сделаешь этого. Ты все еще находишься на территории школы. Если ты это сделаешь, то попадешь в неприятности, и она победит. Давай, пошли.

– Как по мне, так она в любом случае победит.

Он подходит ближе и сгребает меня в свои крепкие объятия, не выпуская до тех пор, пока я немного не успокаиваюсь.

– Пойдем, – повторяет он, и мы направляемся к моим подругам, которые стоят у ворот. Аналес в нескольких шагах впереди нас, и Джейд смотрит на нее, когда та проходит мимо.

– Почему она так самодовольно улыбается? – спрашивает Джейд.

– Слушайте, спасибо, что подождали меня, но мне нужно домой. Я напишу вам всем позже, – говорю я.

– Ладно, поговорим позже, – говорит Люси.

Они все по очереди обнимают меня на прощание, и мы с Дином направляемся домой. Всю дорогу он держится рядом со мной, и когда мы доходим до конца улицы, вместо того, чтобы оставить меня, он провожает меня к моему дому.

Мы останавливаемся возле парадного входа, и он одаривает меня строгим взглядом.

– Ты уверена, что в порядке? – спрашивает он. – Не хочешь рассказать мне о том, что произошло?

– Могу я рассказать тебе об этом позже? Просто сейчас я все еще немного расстроена.

– Да, конечно, можешь, – на секунду он отводит взгляд. – Мик, слушай, я знаю, что в данный момент тебе со многим приходится справляться, эм-м-м… но ты мне на самом деле нравишься, и я подумал, эм-м-м…

Я прикусываю губу, мое сердце грохочет, пока я жду, когда он закончит.

– Ну, я подумал, может, ты… ты захочешь быть моей девушкой?

Мио глаза округляются. Я, правда, надеялась, что нравлюсь ему, но такого я даже не ожидала.

– Мне бы и в правду это понравилось, Дин, – я улыбаюсь и киваю, и продолжаю кивать. Я не могу перестать кивать. Ну, и кто тут нервный?

Он наклоняется и целует меня в щеку.

– Тогда увидимся завтра? Пока, Мик.

Я захожу в дом с огромной улыбкой на губах. По крайней мере, я закончила этот день на хорошей ноте.

Аналес? Кто это?

Дин полностью стер ее из моих мыслей.

Глава 8

Валяясь на кровати, я копаюсь в телефоне, до сих пор немного потрясенная тем, что предложил мне Дин.

С тех пор, как началась вся эта заварушка с Аналес, когда бы я ни обернулась, он всегда оказывался рядом, чтобы поддержать меня.

Я раскатала лист со своей работой и положила по краям вес в надежде, что так она быстрее высохнет. Не знаю зачем. Когда она высохнет, лучше не станет. С тем же успехом ее можно выкинуть в мусорку.

Дин хочет, чтобы я рассказала обо всем взрослым, но я думаю, что тем самым сделаю только хуже. Что случится, если я решу рассказать учителям о том, что она издевается надо мной? Что, если они не поверят мне? Нет, я думаю, что должна сама с этим справиться.

Я поудобнее устраиваюсь на кровати, когда приходит сообщение. Я смотрю в телефон и улыбаюсь.

Дин: Спокойной ночи. Целую.

Я отсылаю ему такое же сообщение и откладываю телефон в сторону. Пытаюсь выкинуть из своих мыслей все плохое. Думаю о Дине и о своих подругах. Без них я бы никогда не смогла пройти через это.

Следующий день проходит так же, как и предыдущие. Аналес превращает мою жизнь в ад – шепотки ее подруг, коверканье моего имени. Я стараюсь не обращать на это внимание, но это не помогает.

Последние несколько вечеров я провела, переделывая работу, которая была испорчена. Я потратила на нее так много времени, что в итоге запустила остальные предметы, и сейчас, когда вхожу в кабинет математики, я понимаю, что сегодня у нас тест, к которому я совершенно не готовилась.

О, Боже! Может, я смогу как-нибудь отвертеться от него?

На всех столах лежат одинаковые листы с тестами. Я занимаю стол рядом с Люси и поднимаю руку.

– Да, Микайла? – говорит миссис Джонс.

– Миссис Джонс, я не очень хорошо себя чувствую. Можно мне выйти в уборную, пожалуйста?

– Нет, ты только что пришла, – она отводит от меня взгляд и прочищает горло, прежде чем хлопнуть в ладоши, чтобы класс угомонился.

– Итак, сегодня у нас тест, поэтому достаньте свои ручки и калькуляторы.

Я точно провалю его. Я к нему не готовилась. Люси привлекает мое внимание, и я сморю на нее. Она шепчет одними губами:

– В чем дело?

Я не хочу, чтобы она переживала, поэтому качаю головой.

– Ладно, время пошло. У вас сорок минут, – миссис Джонс включает секундомер, и все переводят взгляды на свои бумаги, быстро чиркая по ним ручками.

Я же пробегаюсь взглядом по тесту и сначала отвечаю на легкие вопросы, а потом возвращаюсь к сложным. Коэффициенты и вычисления, на самом деле…

В моем животе бешено мечутся бабочки.

Меня начинает тошнить. Я не могу ответить на эти вопросы. Пытаюсь высчитать ответы. На многие вопросы я отвечаю наугад, надеясь на удачу. По крайней мере, я хоть как-то на них ответила. Следующий вопрос хуже пяти предыдущих. Боже. Я начинаю потеть.

Кладу ручку и накрываю лицо руками, вытирая ладонями пот. Я не могу ответить на этот вопрос, поэтому перескакиваю на следующий, и, усиленно поборовшись с ним, все-таки нахожу ответ.

Посмотрев на свои часы, я вижу, что осталось только десять минут. Вместо того чтобы оставить тест не до конца заполненным, я заполняю его полностью, наугад. Я отмечаю ответы, которые кажутся мне правильными.

Миссис Джонс кричит «ручки на парты» как раз в тот момент, как я отмечаю ответ на последний вопрос. Мне повезет, если я получу за это хотя бы D. У меня будут огромные проблемы.

Миссис Джонс говорит нам, что на следующей неделе будет еще один тест, после чего все стонут. Звенит звонок, я собираю свои вещи и выхожу вместе с Люси из кабинета.

– Что там произошло, Мик? Ты была бледная, как призрак, – она обеспокоенно смотрит на меня.

– Я совсем не готовилась к тесту. Все из-за Аналес. Если бы она не испортила мою работу, мне не пришлось бы провести все время, исправляя ее, – говорю я.

Она потирает мою спину, успокаивая меня, но это не помогает. Я все еще на взводе из-за теста. Я достаю из рюкзака яблоко, и мы направляемся к выходу во двор, но прежде, чем мы успеваем выйти, по пути нас ловит Аналес. Она обгоняет меня и продолжает идти спиной вперед с самодовольной улыбкой на лице.

– Я слышала, что вы с Дином встречаетесь? – говорит она.

– И что?

– Ох, ничего. Я просто говорю… – Клэр становится возле нее, улыбаясь.

– Что ты говоришь, Аналес? – сегодня я слишком разражена, чтобы играть в ее игры.

– Я просто ума не приложу, что он в тебе нашел. Я имею в виду, ты же не особо-то и красива.

Мне хочется стереть с ее лица эту ухмылку. Я никогда не была жестокой, но она просто на корню обрубает все другие чувства.

– Может, он испытывает к тебе жалость, а? Да, должно быть, дело в этом. Как думаешь, Клэр?

– Думаю, так и есть! – Клэр смеется.

– А у тебя слишком большой рот, Аналес, – говорит Люси, глядя на них снизу вверх. – По крайней мере, у Микайлы есть друзья, хорошие друзья, чего нельзя сказать о тебе.

– У меня есть друзья, – говорит Аналес, хмурясь.

– Серьезно? Клэр и Эмили? Двое друзей в такой огромной школе. Вау, отличная работа, – Люси ухмыляется и выгибает бровь.

– Люси, все в порядке. Оставь это, – говорю я. – Пойдем.

Люси прищуривается, глядя на них, и направляется следом за мной, но потом останавливается и разворачивается.

– Знаешь, Аналес? Меня тошнит от таких, как ты. Ты – ничто. Ты просто обычная хамка! Ты завидуешь Микайле. Ты можешь сказать, что она не красавица, но она намного красивее тебя – как внутри, так и снаружи.

Она снова разворачивается и подхватывает меня под руку. Яблоко в моих руках давно забыто. На самом деле, теперь я не чувствую голода, поэтому выбрасываю его в мусорный бак, когда мы проходим мимо него.

Когда мы оказываемся далеко от Аналес, я останавливаю Люси и обнимаю ее.

– Спасибо тебе.

Она улыбается. Здесь не нужны никакие слова. Она обнимает меня в ответ, когда нас находят Дин, Рикки, Мэдди и Джейд.

– Где вы двое потерялись? – кричит Джейд. Я улыбаюсь ее драматизму. Она могла бы стать превосходной актрисой. Люси пускается в объяснения, когда Дин обвивает меня руками и притягивает к себе.

– Извини, я поздно освободился после баскетбола, – шепчет он, уткнувшись мне в волосы.

– Все нормально, – говорю я. – Ты не можешь быть рядом все время.

– Нет, но я этого хочу, – в уголках его губ появляется маленькая улыбка, от чего я тоже начинаю улыбаться. Хорошо, что в тот момент рядом со мной была Люси, потому что если бы я была одна, то не нашлась бы, что сказать Аналес в ответ.

Я всегда была здравомыслящей, той, кто останавливает ссору, или, по крайней мере, сглаживает углы. Хотела бы я быть такой же пылкой, как временами бывают эти девочки, особенно сейчас.

Может, мне стоит начать стоять за себя, это могло бы помочь. В смысле, какой человек не будет защищаться?

Я смотрю на Дина, на его взъерошенные волосы, спадающие на темные глаза. В моей голове эхом проносятся слова Аналес… ты уродина.

Боже, я такая неудачница. Может, она права. Почему Дин захотел встречаться со мной?

Глава 9

После инцидента с моим рисунком я старалась держать голову опущенной и по возможности избегать Аналес. Проблема в том, что, похоже, она всегда старается отыскать меня. Если она идет в одну сторону, я иду в другую. Если она находится в одном углу двора, я прошу друзей остановиться в противоположной стороне.

Именно так прошла последняя неделя. Мне на самом деле не нравятся конфликты, и если в моих силах их избежать, я так и поступлю.

Я сижу на уроке математики, ожидая свой лист с оценкой за тест. Знаю, что провалила его. Миссис Джонс обходит класс, рассказывая нам о важности перепроверки, и все такое. Она кладет мой лист на парту лицом вниз.

– Микайла, – тихо говорит она. Я поднимаю на нее взгляд, и, должно быть, на моем лице написано беспокойство, потому что она кладет руку на мое плечо. – Не могла бы ты после урока остаться на несколько минут? Мне нужно сказать тебе пару слов.

Она отходит, а у меня в животе все переворачивается. Я понимаю, что все очень плохо. Люси поворачивается ко мне, глядя на меня настороженно. Она знает, как сильно я переживала об этом.

– Все наладится, Мик, – старается успокоить меня она.

– Я в этом не очень уверена.

– Ладно, а теперь давайте все вместе перевернем листы. Готовы?

Утвердительно кивнув, я беру бумагу за уголок и готовлюсь перевернуть ее. Я делаю глубокий вдох, потом медленный дрожащий выдох. Мы с Люси переглядываемся и киваем друг другу. Когда я переворачиваю лист, вижу нарисованную красной ручкой оценку D. Мое дыхание сбивается, пока я пытаюсь принять это. Меня переполняют эмоции.

Глаза наполняются слезами, и я стираю их, пока никто не заметил. Прижав руки к столешнице парты, я упираюсь в них своим лбом. Я не буду плакать. Я знала, что так все и будет. Я поднимаю голову и снова вытираю слезы, прежде чем опустить взгляд на свои колени.

– Мик? Ты в порядке? – спрашивает Люси, мягко потирая мою спину. Я качаю головой, не в состоянии ответить.

Родители убьют меня. Моя ожидаемая оценка – это B, как я могу сказать им о том, что получила оценку на два балла ниже? И как мне это объяснить им? Они убьют меня!

Звенит звонок, и у меня в животе снова все переворачивается. Я медленно складываю свои вещи в рюкзак и жду, пока класс опустеет. Люси говорит, что будет ждать меня возле кабинета, поэтому я решаю побыстрее покончить со всем этим. Я вешаю на плечо рюкзак и прохожу к столу учителя.

– Вы хотели поговорить со мной, мэм? – говорю я, глядя прямо на написанные на доске слова.

– Да, хотела. Присаживайся, Микайла.

Я выдвигаю ближайший стул и сажусь, готовая выслушать подготовленную для меня лекцию.

– Итак. Как ты, очевидно, и сама понимаешь, речь пойдет о твоей итоговой оценке.

Я киваю.

– Что происходит, Микайла? – я уже хочу ответить, но она поднимает вверх палец, останавливая меня.

– Прежде чем ты что-то скажешь и соврешь мне, вспомни, я была твоей учительницей на протяжении двенадцати месяцев. Я знаю, что ты способна на большее, чем это. Поэтому это не сработает. Я видела намного лучшие твои результаты в тестах посложнее этого. Так в чем дело?

Она пристально смотрит на меня. Я не знаю, что она хочет, чтобы я сказала. Я имею в виду, что я могу тут сказать? Руки немного дрожат и снова начинают потеть. Меня начинает тошнить.

– Я не знаю, что сказать, мэм, – от стыда я опускаю подбородок, прижимая его к груди.

– Ты хоть готовилась?

Я качаю головой, но не поднимаю взгляда.

– Могу я узнать почему? – я пожимаю плечами, и она вздыхает. – Микайла, я не смогу помочь тебе, если, во-первых, ты не будешь учиться, во-вторых, если не будешь говорить со мной.

Я все еще не отвечаю ей.

– Ладно, очевидно, ты не собираешься говорить со мной, и тебе нужно идти на следующий урок. Можешь идти.

Кивнув, я хватаю с пола свой рюкзак, прежде чем встать и направиться к двери.

– О, и, Микайла, – говорит мне вслед миссис Джонс, – помни о том, что мои двери всегда открыты.

Я поворачиваюсь и смотрю на нее, улыбаясь, пока выхожу из класса. Люси ждет меня возле кабинета. Нервно выдыхая, я останавливаюсь рядом.

– Пойдем, нам лучше поторопиться.

Мы идем по коридору, и Люси задает мне вопрос на миллион долларов:

– Что она сказала?

– Она спросила меня о том, почему я не подготовилась и что со мной происходит.

– Думаю, тебе следовало бы рассказать ей об Аналес. Мне ненавистно наблюдать за тем, как ты вот так страдаешь…

– Люси…

– Мик, эта ситуация начинает сказываться на твоей учебе. Я ненавижу говорить это, но рано или поздно они поймут, что что-то происходит. Директор всегда говорит, что если вы подверглись каким-нибудь издевательствам, то следует рассказать кому-нибудь об этом, так почему бы тебе не сделать это?

Она переживает за меня. Я понимаю это, но не хочу доставлять ей неприятности.

– Это не так просто, Люси. Что, если они не поверят мне? Что, если они решат, что я все это выдумала… или что, если Аналес еще больше взбесится, когда я расскажу им?

На мгновение я отвожу от нее взгляд.

– Послушай. Я подумаю об этом. Давай просто пойдем на урок, – поставив на этом точку, я улыбаюсь ей, а она вздыхает в ответ.

Мы заходим в кабинет информатики и садимся за наши компьютеры.

Оставшаяся часть дня тянется бесконечно. Но слава Богу, без Аналес. После звонка об окончании последнего урока я жду во дворе Дина. Я не видела его в течение всего дня, потому что во время ланча у него была тренировка по баскетболу, и я не могу дождаться, когда увижу его. Я замечаю, как он выходит из школы, и улыбаюсь.

– Привет, – когда он останавливается рядом со мной, мое сердце начинает биться немного быстрее.

– Привет, Мик. Мне, правда, очень жаль, но я не смогу сегодня проводить тебя домой. У меня тренировка по футболу, а я совершенно забыл предупредить тебя. Ничего, если ты пойдешь домой одна?

– Да, конечно, все в порядке, – говорю я более оптимистично, чем чувствую себя на самом деле. Я не хочу, чтобы он чувствовал себя виноватым за то, что у него есть своя жизнь. Это не про меня.

Он сгребает меня в объятия и целует в макушку, и так же быстро, как появился, снова уходит. Я направляюсь к воротам.

Я примерно в десяти минутах ходьбы от школы, когда слышу ее.

– Так, так, так. Неужто Мики без своего телохранителя, – насмехается Аналес. – Он тебя больше не хочет? Или он наконец-то рассмотрел тебя и понял, что ты того не стоишь?

Ее подруги смеются. Они прямо у меня за спиной, но я не оборачиваюсь.

– Или ему не нравится, что у тебя мужское имя? На самом деле, ты немного смахиваешь на мальчика…

Я иду немного быстрее, чтобы оторваться от них, но они тоже ускоряются, чтобы не отставать от меня. Я слышу, как они говорят, достаточно громко, чтобы я знала, что они говорят обо мне, но недостаточно громко, чтобы я могла разобрать, что именно они говорят.

Я ненавижу насмешки и шепотки за спиной. Я больше не могу это выносить.

– Что тебе нужно, Аналес? – говорю я, развернувшись к ним лицом.

– Вау! Она говорит! – она ухмыляется.

– Что я вообще тебе сделала? – спрашиваю я.

Она пожимает плечами.

– Ты дышишь. Этого уже достаточно. В один прекрасный день я сотру с твоего лица этот самодовольный вид.

Мы стоим на одном уровне, лицом к лицу. Мое неровное дыхание вырывается облачком изо рта. Нет никакого сомнения в том, что она доберется до меня, и, хотя я и не хочу это признавать, но она пугает меня.

– Я самодовольная? Ну, да, точно, – говорю я так уверенно, как только могу. Она выгибает одну бровь. Качая головой, я разворачиваюсь и ухожу.

– Знаешь, Мики, – она подбегает ко мне, – на самом деле, ты никому не нравишься.

Она хватает меня за волосы, стянутые в хвост, и оттягивает мою голову назад. Ярость наполняет меня, и я выдергиваю волосы из ее захвата и снова ухожу от нее. Я знаю, она хочет добиться от меня ответной реакции, поэтому я игнорирую ее и продолжаю идти домой. Когда достигаю угла своей улицы, я оглядываюсь через плечо и вижу, как Аналес показывает мне средний палец.

Я подхожу к дому, захожу внутрь и захлопываю за собой дверь, а затем бегом поднимаюсь по лестнице в свою комнату. Знаю, что мама дома, потому что видела ее машину на подъездной дорожке.

Захожу в свою комнату и останавливаюсь, прислонившись спиной к двери, пока выпускаю огромный вздох облегчения.

– Привет, детка, – кричит мама с лестницы. – Ты в порядке?

Я сдвигаюсь на несколько сантиметров, чтобы приоткрыть дверь у себя за спиной.

– Я в порядке, – кричу я, но не могу скрыть дрожь в голосе, и снова закрываю дверь. Закрыв лицо руками, я резко оседаю на пол, прижимаю колени к груди и кладу на них голову.

Спустя минуту я слышу звук приближающихся шагов с лестницы и следующий за ним стук в дверь.

– Детка, могу я войти?

Разочарованно фыркнув, я встаю на ноги, подхожу к кровати и сажусь. Прислоняюсь спиной к стене и снова прижимаю колени к груди.

– Да, входи, – говорю я мягко. Ума не приложу, что ей сказать. Она сразу поймет, что я расстроена. Я не смогу скрыть это от нее. У меня никогда это не получалось.

Ручка двери поворачивается, я вижу все как в замедленной съемке. Рассказать ей об издевательствах или нет? Я просто не знаю, что делать…

– Ты ворвалась в дверь в такой спешке. Ты в порядке? – она садится на кровать рядом со мной.

– Я в порядке.

– Микайла, да ладно. Я не слепая. Я вижу, что что-то не так. Кроме того, ты плакала, – она проводит большим пальцем по моей щеке, стирая слезу. – Мы с твоим отцом также заметили, что теперь ты проводишь здесь очень много времени, и это не нормально. Даже Стеф думает, что что-то не так.

Она сдвигается на кровати, прислоняясь спиной к стене, затем обнимает рукой меня за плечи и притягивает к себе. Я прижимаюсь головой к ее груди, и меня так накрывает, что я больше не могу сдерживаться. Сначала слезы медленно стекают, но уже совсем скоро они льются водопадом.

– О, ангел, пожалуйста, расскажи мне, что случилось.

Я пытаюсь говорить, но всхлипы и тяжелые рыдания, застрявшие в горле, затрудняют речь. Мама удерживает меня, пока я плачу, время от времени успокаивая и ободряя.

Она отодвигается только на то расстояние, чтобы видеть мое лицо.

– Что происходит, Микайла?

– Я получила D за тест по математике. Прости, я знаю, что вы ожидали от меня большего.

– Детка, в этом все дело? Я знаю, ты любишь делать все хорошо, и мы тоже хотим, чтобы ты делала все правильно, но все, что от тебя требуется, это делать все настолько хорошо, насколько ты можешь. Это все, что мы ждем от тебя. А теперь, скажи мне, есть еще что-то? – она поднимает мой подбородок и смотрит мне в глаза. – Успокойся и поговори со мной.

Я вытираю ладонями лицо и пытаюсь взять себя в руки. Мама берет мои руки в свои и сжимает их. На ее лице появляется ободряющая улыбка, и она кивает, молчаливо умоляя меня рассказать ей.

– В школе есть одна девочка. Она ненавидит меня, – я всхлипываю, эмоции, которые обрушиваются на меня от этих двух слов, накрывают. – Я завалила тест по математике из-за нее, мам. Мне пришлось переделывать свою работу по искусству, и у меня не осталось времени подготовиться к тесту.

Притянув ближе к своему боку, она обнимает меня. Я продолжаю рассказывать ей о своей работе по искусству, о тесте по математике, о пораненных коленях… обо всем. Как только начинаю, я уже не могу остановиться.

– Так, позволь мне уточнить: эта девочка издевалась над тобой на протяжении последних нескольких недель, и ты ни о чем не сказала нам? Микайла! – говорит она разочарованно. – Я думаю, ты могла бы прийти к нам с этим. Ты должна была рассказать нам или кому-нибудь другому.

Я слышу в ее голосе разочарование в том, что я никому ничего не говорила, и от этого чувствую себя еще хуже.

– Я знаю, но сначала я не думала, что это издевательства. Сначала это были просто взгляды, и то, что в ее присутствии я чувствовала себя некомфортно. Я не понимала, почему она так ведет себя. Она была новенькой у нас, начала учебу только в этом семестре. Я была с ней милой, клянусь, мам.

– Я в этом не сомневаюсь, – говорит она, ее тон смягчается, пока она убирает с моих глаз несколько выбившихся из хвоста прядей. – А что произошло сегодня, что привело тебя в такое состояние? – она выглядит такой рассерженной. Я не уверена, стоит ли говорить ей об остальном. Телефон вибрирует на кровати, и я смотрю на экран. Это Дин.

– Давай, что еще? – требует она. – Выпусти это из себя. Как только ты все мне расскажешь, сразу почувствуешь себя лучше.

– Она преследовала меня по дороге домой из школы. Я пыталась игнорировать ее, не отвечала ей, но это не помогло. На прошлой неделе она назвала меня шлюхой, а я не такая, даже близко.

Мама в ярости вскакивает с кровати и пересекает комнату, ее ноздри раздуваются, а на лице суровая маска. Клянусь, у нее пар из ушей идет.

– И школа позволяет этому происходить?

Я опускаю взгляд, глядя куда угодно, только не в разъяренное лицо мамы.

– Я никому не говорила, – бормочу я тихо.

– Как это? Ты никому ничего не сказала?

Я качаю головой, и глаза снова наполняются слезами. Не думаю, что она злится на меня, но, тем не менее, я так расстроена, что это не имеет значения. Я все равно плачу.

Мама снова садится рядом со мной и обнимает меня. На первом этаже хлопает дверь, и я понимаю, что папа вернулся с работы.

– Детка, я не злюсь на тебя. Но завтра обо всем этом узнают в школе, уверяю тебя. Я хочу поговорить с твоим отцом, ты будешь в порядке?

Я хмурюсь.

– Тебе обязательно рассказывать об этом папе?

– Да, солнышко, обязательно.