Текст книги "Партизанская война на Украине. Дневники командиров партизанских отрядов и соединений. 1941–1944"

Автор книги: Сидор Ковпак

Соавторы: Михаил Шукаев,Михаил Наумов,Николай Попудренко,Семен Руднев,Григорий Балицкий
сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 39 страниц)

23 октября 1942 г.

Ровно прошло два месяца, как я самостоятельно стал действовать со своей группой по диверсии (оставлен отрядом 23 августа 1942 г.). Потерял надежду найти тов. Федорова, связи никакой нет, ничего не известно насчет обстановки международной и внутренней. Готовлюсь к большому походу, по этому вопросу провел совещание с бойцами. Подготовил для каждого бойца ЭНЗЕ. Паек, много мяса, жира, фасоли, пшена и т. д.

24 октября 1942 г.

[В] связи с сегодняшним походом провели совместное общее собрание бойцов по вопросу «дисциплина в походе, конспирация, сохранение и экономия ЭНЗЕ». На собрании был принят моей группой социалистический договор на соревнование. Содержание соцдоговора следующее: договор о соцсоревновании между группой тов. Балицкого и группой тов. Кравченко.

Перед началом похода 24 октября 1942 г. [в] 18.00.

Мы, бойцы, командиры и политработники отряда тов. Кравченко, берем на себя следующее соцобязательство и вызываем на соцсоревнование бойцов… (вырван лист)[298]298
  Пометка в тексте.


[Закрыть].

26 октября 1942 г.

День прожили в небольшом леску в 500 м от с [ела] Ельня. Картошку достали в с[еле] Сычин. День прошел неплохо. Двинулись в путь [в] 17.30. Прямо через населенный пункт Ельня. Крестьяне встречали с улыбкой на лице, рассказывали о немцах и французах, которые стояли в ихнем селе. Также рассказывали, как немчура издевалась над ними. Угощали нас молоком, коржами, хлеба не было.

Взяли проводника, который довел до Малых Хуторов. В Малых Хуторах организовали ужин. На это пошло два часа. Я сам ужинал у Морозовой, очень хорошая женщина. Двинулись на пос[елок] Уношев. Здесь немножко взяли картошки и в двух километрах сделали остановку. За эту ночь прошли всего 20 км. (Населенные пункты прошли следующие: Ельня, Малые Хутора, Уношев.)

27 октября 1942 г.

День проспали. Кушать готовил кто как мог, потому что воды не было. Попали в колодец, трех не стало, но воды не достали. Коробко Вася [в] 16.00 прибежал с поста с донесением: из леса возле дороги показалось два человека – партизана – один в шинели с автоматом, другой – с винтовкой. Вслед послали разведку в количестве 8 чел[овек]. Искали долго, но ничего не нашли. Решили прождать ночь и день с целью разыскать какой-либо отряд, особенно с рацией. Так было сделано. Остались ночевать, сменили место. стоянки.

28 октября 1942 г.

Оказался лагерь неудачным, возле самой дороги. Решил сам пойти и найти место для стоянки. Нашел стоянку неплохую, но также возле дороги. Перешли [дорогу], и я с Федей пошли дальше по лесу. Напали на свежий след небольшой партизанской группы. Нашли лагерь, но в лагере никого не нашли. Послали разведку в 4-е направления. Две группы возвратились с разведки, но ничего не нашли, нашли только много мест стоянок, где стояли партизаны. Много найдено кусков с парашютов – это свидетельствует о десанте. Уже настал вечер, но разведка в количестве 4-х чел[овек] не пришла (Женя, Алексей Павлович, Коробко и Антонов). И вот уже 12 часов ночи, а разведки все нет.

29 октября 1942 г.

Целую ночь не спал, все думал, что сделалось с разведкой. До самого утра так ничего и не было известно о разведке, и только в 10.30 прибыло два человека – Коробко и Антонов и рассказали, что Женя и Алексей Павлович остались в найденном отряде. В 11.00 я и Кравченко пошли в найденный партизанский отряд. Расстояние к ним 20 км. Пришли в отряд (командир – Коконыхин и комиссар – Калимуня). Бойцы этого отряда стали рассказывать, как они в эту ночь били шомполами крестьян, которые говорили, что нет хомутов. Били шомполами не только за то, что говорили, что нет хомутов, а и тех, которые просили, чтобы у них не забирали одежду. Меня сильно возмутило, что эти мерзавцы так поступают с мирным населением[299]299
  Грабежи местного населения были, к сожалению, нередким явлением среди партизан Украины. И хотя с этим явлением велась борьба по линии партизанского командования и партийно-политических органов, устранить его все же не удалось. Хотя виновники наказывались, вплоть до расстрела, все же командиры партизанских отрядов не всегда решались применить высшую меру наказания, опасаясь, что такая строгая мера будет отрицательно влиять на личный состав. Очень часты были случаи помилования грабителей и других нарушителей дисциплины.


[Закрыть]. Называю их мерзавцами, а не партизанами, потому что их поступки мерзостные. Они обозляют мирное крестьянство против настоящих партизан, которые борются с фашизмом, которые борются за дело партии Ленина – Сталина.

Ровно в 16.00 с десантной группы пришел Женя с тем, чтобы мы с Федей шли в отряд Божкова (комиссар Ломов – выброшенные с Западного фронта). Этот отряд был расположен от отряда Коконыхина в 6 км в глубь леса.

Идя по лесу, немного заблудили и поэтому пришли поздно. Не доходя лагеря, встретили Коробицына Алексея Павловича, иду[щего] с отряда Божкова. Коробицын сообщил невеселую новость – комиссар Ломов не хочет оказать помощи. Кроме этого, рассказал, что он считает нас шпионами. Я решил идти, несмотря на то что Ломов переменил свой лагерь, после того как ушел Коробицын.

Стали идти и нарвались на засаду во главе с комиссаром Ломовым. Засада была сделана на нас. Встреча, конечно, была незавидная, на патриотов Родины делает мерзавец засаду. Стали знакомиться. Ломов безразлично отвечал на мои вопросы. Я не мог вытерпеть, стал крыть его матом. Стал не просить, а требовать оказать помощь в питании, о том, чтобы связаться с фронтом. Долго говорили, наконец Ломов сказал – разрешу питание для работы, но всего на 10 минут, несмотря на то что хорошо знает, что за 10 минут очень трудно связаться, в то время когда радист спустя три месяца не имел никакой связи.

Пришли в лагерь, стали говорить о делах отряда, об успехах его и т. д. И вот Ломов («комиссар») задает мне вопрос. Вы украинец? Я ответил – да, украинец. Ломов отвечает – удивительно, что вы в партизанах, – все украинцы сволочи, предатели. Что мне осталось сказать этому дураку-комиссару, осталось одно ответить – дурак вы, и больше ничего.

Далее Ломов задает мне вопрос. У вас много евреев в отряде? Я ему отвечаю, что много. Ломов ведет дальше разговор – у меня, мол, нет ни одного еврея – они же не вояки, а трусы. Это, к слову сказать, такой комиссар отряда. Ломов – отсталый элемент, он протаскивает великодержавный шовинизм. Или еще такой факт. Я ему говорю – мы партизаны, боремся неплохо, уничтожили за короткое время 10 вражеских эшелонов. Этот (Ломов) мерзавец ответил – […][300]300
  Нецензурное слово.


[Закрыть] с вами, что вы партизаны. У меня своя задача, а у вас…[301]301
  Так в тексте.


[Закрыть]

Возмутительный тип, а не советский патриот. Зазнались люди. Награждены правительством. Шкурники, зазнайки, дерутся за славу, а не за общее дело. Если у нас такие чудаки в штабах боевых подразделений, то поэтому у нас такие дела плохие. Нет взаимной выручки, товарищеской поддержки. Нет сплоченности, отсутствует организованность.

30 октября 1942 г.

Целую ночь не спал, но это неудивительно – в «гостях» был. В болото положили, одежды никакой не дали, несмотря на то что одежда была. Вот и утро туманное. Все поднялись, сели возле костра, начался разговор кто о чем. Я с Кравченко взялся за копировку 10 кил[ометровой] карты от г[орода] Хотимск и до Брянска. Ломов все подгонял нас – скорей, скорей, мне нужно идти. Карта была скопирована, населенные пункты записаны. Радист Гриша не связался с Москвой. Без результатов ушли в отряд Коконыхина. Забрали Антонова и Коробко и ушли в свой лагерь, который находился [в] 20 км. Проходили трактовую дорогу Краснополь – Чириков. Возле этой дороги лес вырубан на 100 м с обеих сторон. Проходя дорогу, встретили двух стариков, которые ехали из мельницы. Дали нам две буханки хлеба, пошли в лагерь. Поздно вечером послал 6 человек в пос[елок] Федоров с целью достать продуктов.

31 октября 1942 г. (суббота)

Утром рано решил пойти на грунтовую дорогу Краснополь – Керечев. По этой дороге проходит много вражеских автомашин с живой силой и продовольствием. На эту операцию взял с собой 26 человек с своей группы – Тищенко, Иванов, Колистратов, Веремеенко, Чиков, Коробко, Акиншин, Антонов, Сокольников, Артамонов, Кашин, Румянцев и Сушков и 12 чел[овек] с отряда Кравченко. Подошли к дороге, туманное утро. Слышим гул моторов вражеских автомашин. Быстро была дана команда – бегом к дороге. Только стали выходить из леса, нас заметил неизвестный человек, ехавший по этой дороге в сторону Краснополья. Этот человек совместно с возчиком завернули подводу и быстро поехали в обратную сторону, я крикнул – стой! Но это ничего не помогло. Стрелять не решился, боясь не испортить основной цели (видно, полицейский ехал). Вот уже и автомашины подходят, расположил бойцов возле самой дороги на расстоянии 10–15 метров. Первые три автомашины подошли к нам и открыли стрельбу по просеке в противоположную сторону. Я подал команду – огонь по вражеским автомашинам и живой силе. Открыли ураганный огонь. Я позвал пулеметчика Иванова к себе. Иванов стал стрелять, но пулемет отказал. В это время немецкий офицер стал стрелять по тов. Иванову. Я с автомата открыл огонь по кабинам трех вражеских автомашин. Поднял голову и перед собой увидел 15 вражеских автомашин с живой силой. Я решил сконцентрировать огонь по 4 автомашинам. С задних машин немцы стали соскакивать и заходить к нам с левого фланга. Нашим огнем было уничтожено 4 автомашины, убито и ранено до 45 немецких солдат и офицеров. Мы отошли исключительно организованно. Враг открыл ураганный огонь из пулеметов и минометов, а также винтовок. При открытии огня противника трус Сокольников, не выстрелив ни одного раза, стал позорно бежать в лес. Я его остановил. Пришли в лагерь, пообедали и в 17.20 час[ов] ушли дальше по направлению к Федоровке, продолжая выполнять свою задачу. Маршрут был – Уношев, Федоровка или Комаровка, Травень и Горезня (здесь обедали), прошли за ночь 23 км. Остановку сделали северо-восточнее этого села.

1 ноября 1942 г. (воскресенье)

В 17.20 двинулись в путь. Подошли к самой дер[евне] Зябень. В то время, когда нам нужно было двигаться на восток, а мы пошли на запад. Короче говоря, целую ночь блудили. Наконец нашли дорогу. Прошли всего только до пос[елка] Луковка, в этом поселке пришлось сделать привал и организовать обед для бойцов. Сделали [бросок] за эту ночь километров 17, но полезных, то есть, что касается до маршрутов, всего 5 километров. В этом поселке крестьяне рассказали, как партизаны грабят их, забирают последнее тряпье, ломают печки и забирают железные трубы. Пришлось крестьянам объяснить, что партизаны так не делают, а это может делать только банда. После нашего ухода крестьяне остались очень довольны нашим присутствием. Все говорили – вот это настоящие партизаны, этим людям и не жалко дать покушать.

2 ноября 1942 г. (понедельник)

Дневку делали под хут[ором] Гута, лес плохой. В 12.00 послали разведку в ближайшие населенные пункты с целью узнать, что делается в окружающих населенных пунктах, и узнать дорогу, которая необходима для дальнейшего нашего маршрута. Разведка зашла в пос[елок] Замошенье. Какая-то сволочь сообщила немцам в ближайший нас[еленный] пункт о том, что в пос[елок] Замошенье пришли партизаны. Немцы, совместно с полицией, стали окружать поселок, хотят сволочи поймать нашу разведку. Разведка в количестве Жени, Костиневича, Мельникова и Королевича смело отбивались от врага (50 человек) и благополучно возвратились в лагерь. Когда началась стрельба, я поднял всех бойцов, послал на помощь разведке 5 человек. В 17.30 час[ов] двинулись в путь, разведка пошла в пос[елок] Юрковка, я весь отряд подвел лесом до самого поселка. Здесь взяли проводника Прохорова Дмитрия Федоровича, человек очень хороший, настоящий патриот нашей Родины, он подвел отряд до самого населенного пункта Осов. Не доходя Титовки, было задержано 3 человека, идущих с с[ела] Юрковка за колонной. Это оказались плотники. За эту ночь прошли через населенные пункты – Юрковка, Титовка, Шишковка, Осов и Коржино. Пройдено за ночь 23–24 км.

3 ноября 1942 г. (вторник)

Дневку сделали возле населенного пункта Голочаевка. Лес исключительно плохой, пролежали весь день не вставая. День был исключительно напряженным. Проходя через дер[евню] Норов, какая-то сволочь сообщила немцам. Враг приехал в дер[евню] Голочаевка, стали стрелять по этим кустарникам, стали делать засаду. Но, несмотря на это, решили зайти в дер[евню] Голочаевка с тем, чтобы накормить людей. Зашли с обеих сторон, немцы оказались в Норове, в 1 км от этого пункта. Только стали обедать, получили донесение о том, что в этот населенный пункт идет противник. Сделали засаду, но оказалось неудачно, врагу кто-то сообщил о нашем нахождении в этой деревне. Прошли через дер[евню] Крупна. Я с Кравченко и Женей зашел к одним старикам. Стали стучать. Старушка спрося отвечает через окошко – я боюсь, кто вы такие. Я ответил старушке, [что] мы партизаны, тогда старушка сказала – а, вы партизаны, тогда, пожалуйста, обождите, сейчас открою. Открыла и сейчас же спросила – вы, может быть, кушать хотите. Дала кушать, а в конце дала бутылку наливки. В этом селе приняли в отряд двух человек (военнопленных).

4 ноября [19]42 г. (среда)

5 ноября [19]42 г. (четверг)

6 ноября 1942 г.

Рано утром форсировали р[еку] Беседь (мороз). Нужно сказать, что число 6 неудачное число моей жизни – всегда много приключений. Отойдя от реки километра 3, сделали остановку. Сварили кое-что покушать. Спать нельзя было, потому что было очень холодно. В 16.00 послали разведку, местность была незнакомая. Знали только одно – двигаться на восток. Компас играл большую роль. В 17.00 двинулись в путь, разведки не было. Мы шли по снежным следам. Между прочим, в этот день выпал первый снег и стало морозить. Перед глазами на горизонте вырисовывается неизвестный населенный пункт Артюхи. Свой отряд подвел мало[сть]. Но вдруг подходит разведка с донесением – противник недавно был в этом населенном пункте, но не только был, он, по-видимому, находится и сейчас, но установить трудно – крестьяне ничего не говорят. «Ничего не знаем». Я принял решение – двигаться в деревню, занять 8 квартир и дать возможность бойцам погреться. Так было и сделано. Бойцы грелись, застава была на месте. Сам зашел в крайнюю хату, тут сидело двое стариков, которые ничего не говорили. Через несколько минут разведка донесла о том, что в этом населенном пункте с другого конца находится до 100 немцев. Стал вопрос, что делать? Или будем драться, или уйдем. Большое желание было драться, но патронов было очень мало, а путь еще был очень далек. Я решил отдохнуть минут 45, и после чего уйти. Выставил заставу, в количестве 8 человек, и стали уходить из деревни.

Немцы быстро узнали, что на восточной части деревни находятся партизаны. Стали быстро сниматься, занимать линию обороны. Мы ушли по направлению поселка Трусок – это было всего [в] 4-х км. Я решил сделать ночевку. Только стали расквартировываться, началась стрельба. Тов. Пирлянок убил партизана из Скандиловского отряда. Я в этом поселке узнал об отряде тов. Федорова – где находится. Через одного бойца Скандиловского отряда назначил свидание. Взял маршрут в отряд тов. Федорова.

7 ноября 1942 г.

Рано утром ушли в лес. Сделали дневку. В 13.00 пошли на свидание. Приехал начальник штаба тов. Скандилова, который дал мне маршрут. После этого я с Кравченко, Женей, Коминым ушли в пос[елок] Трусок. Крестьяне рассказали, что [в] пос[елке] партизан ищут два француза, которые хотят сдаться в плен. Настал вечер, я с бойцами ушел в пос[елок] Трусок с целью ночевать. Бойцов расквартировал совместно с бойцами тов. Кравченко по 4–5 человек в квартире. Примерно в часов 8 вечера приехал комиссар тов. Скандилов со своей свитой. Привез свою флягу спирта. Вместе справили Октябрьский праздник. Вечер прошел в дружеской беседе о делах и борьбе партизан с оккупантами.

8 ноября 1942 г.

Рано утром двинулись в путь по направлению к Гутке. Проводник довел до середины дороги и объяснил, что дорога прямая. Проводник был отпущен. Стали идти сами, сбились с дороги и зашли в лагерь Скандилова. Нужно сказать, что мне в жизни везет. Вслед за нами примерно в 3-х километрах двигалась колонна противника в количестве 300 человек. Немчура дошла до Скандиловского отряда, примерно 1 километр, и пошла лесной дорогой в населенный пункт Колосовка. В 17.00 прибыли в Гутку, сделали ночевку.

9 ноября 1942 г.

Рано утром двинулись по направлению Гнилуша и Осинки. Примерно в часов 12 возле Осинки встретились с противником (22 грузовые автомашины, наполненные немцами). Неожиданно для меня завязался бой. Я с Кравченко был в самом с[еле] Осинка. Нас обстреливал озверелый враг. Возле противника я был в 80 метрах. Удачно пришлось отойти. Враг открыл ураганный огонь по нас двух. Немцы били с минометов, пулеметов и пушек, с нашей стороны потерь не было. Враг в этом бою потерял одного убитого и двух раненых, убито возле дер[евни] Комаровка 3-х полицейских. Уничтожена одна грузовая автомашина. Пришлось просидеть в лесу часов 7 и только ночью двинуться в путь по направлению Комаровки. В Комаровке делали небольшой привал и одноразово сделали обед. Кроме этого, решил отдохнуть 2 часа. Ночью двинулись в путь по направлению дер[евни] Вюково.

10 ноября 1942 г.

В дер[евне] Вюково встретились с партизанами с соединения тов. Федорова, они нас провели до Янкового хутора, отдохнули, взяли подводу для больных и двинулись вперед по направлению деревни Коталин, здесь форсировали р[еку] Ипуть. Эта деревня партизанская. Благополучно форсировали реку. Все люди перешли, переправили все вещи, мой вещевой мешок потопили в реке. Ничего так не жалко, как махорки. С большими трудностями достали вещевой мешок, но все было мокрое. Своих людей направил в Николаевку и оставил для отдыха, а сам поехал в лагерь. Меня горячо встретили. Все приветствовали и поздравляли с победой. В штабе коротко проинформировали о своих делах. Обед был устроен исключительно хорош. Спирт пить не мог. Все подходили и расспрашивали о делах.

11 ноября 1942 г.

Все дни проходили в лесу, в землянке, пили, кушали, веселились, устраивали вечера в честь моего прихода. Пошли по отрядам частушки о моих делах. Стенные партизанские газеты стали писать о победе моей диверсионной группы.

14 ноября – был устроен вечер для всех моих бойцов – пили, гуляли, танцевали. Тов. Попудренко на этом вечере выступил с речью. Он говорил: «Балицкий Григорий Васильевич – подлинный герой. Он сделал больше, чем кто-либо находящийся в партизанском отряде».

С первого дня с приходом в партизанское движение познакомился с Маруськой Коваленко, которая выброшена с Украинского штаба с заданием связать наш отряд с Москвой. Связь была восстановлена. Стали давать нашему отряду систематически самолеты с посадкой. Маруся хорошая, принципиальная коммунистка. Очень много рассказывала о советском тыле и т. д. Дружба все крепла и крепла.

27 ноября 1942 г.

По разработанному плану штаба партизанского соединения Федорова и бригады Шестакова и Еремина выступили более 1000 партизан по направлению Белинковичи с целью уничтожить ж[елезно]д[орожный] мост Белинковичи, ж[елезно]д[орожную] станцию и само мест[ечко] Белинковичи. Мне поручили руководить операцией – уничтожить ж[елезно]д[орожный] мост (у меня было до 200 человек партизан). Задача была очень сложная. Мост был очень укреплен. На мосту было 4 дзота, 4 ст[анковых] пулемета, 1 скорострельная пушка. План дальнейшего разгрома (взрыв) моста мною был разработан подробно.

28 ноября 1942 г.

Все отряды в 20.00 вышли на исходное положение, откуда должно вестись наступление на все три объекта. В 20.30[302]302
  Тут и далее путаница во времени.


[Закрыть] час[ов] я еще поставил задачу перед командирами рот, отрядов и командирами взводов. Проводников дали с Еременского отряда. Наступление должно начаться ровно в 20.00 часов. И вот случилась беда. Мои проводники запутались. На ст[анции] Белинковичи в 20.00 час[ов] начался бой – слышны крики «Ура!». А я еще не подошел к мосту – все блудили по лесу. И только в 23.00 час[ов] подошли к мосту. В это время враг по тревоге поднял все – фашистская гадина заняла оборону. Начался бой, фашистских собак выбили из трех дзотов, остался еще один. В 24.00 час[ов] появилось три красных ракеты с партизанского командирского пункта – это означало отход. Я остался продолжать бой до 1 часа ночи 29 ноября [19]42 г.

29 ноября 1942 г.

Без 15 м[инут] 1-го часа ночи сам подошел к дзоту противника, с целью разведать, какой сектор обстрела с этого дзота. Подошел к дзоту на расстоянии 7 метров. Враг в это время бросил гранату – я был ранен в глаз, потерял сознание. Все бойцы закричали: «Балицкий – командир убит», началась паника. Это было [в] час ночи. Враг подбросил два броневика. Я быстро пришел в себя и во время перевязки (перевязывала Мотя Зозуля) дал тихим, но спокойным голосом команду – подобрать всех убитых и раненых и организованно отходить. Так было и сделано. В том бою я потерял 5 человек убитыми и 11 человек ранеными, в том числе сам был ранен. С этого времени начались мысли, которые не давали покоя, – как, мол, жить с одним глазом. Сыграла большую роль тов. Коваленко – она успокаивала меня. Так было до 16 декабря.

16 декабря 1942 г.

В 10 часов вечера на самолете «Дуглас» улетел в родную столицу Москву. В воздухе находился два с половиной часа.

17 декабря 1942 г.

В 30 минут первого был в Москве. Вечером был в Штабе украинского партизанского движения. Познакомился с начальником штаба тов. Строкачом, вместе с ним был на [заседании] Политбюро ЦК КП(б)У. Здесь была встреча с тт. Федоровым и Петриком. В ЦК партии было известно о моих делах.

Мне здесь сообщили, что я назначен командиром отряда им. Сталина[303]303
  Г.В. Балицкий был назначен командиром партизанского отряда им. И.В. Сталина 7 марта 1943 г.


[Закрыть].

18 декабря 1942 г.

По 13 февраля 1943 г. пребывал в госпитале, находящемся в г. Москва, ул. Горького, Садовый переулок, № 7. 20 декабря была первая операция – удаление гранатного осколка из глаза. Но улучшения никакого не было, пришлось 26 января 1943 г. удалить весь глаз. Так было и сделано. Что говорить, тяжелые были операции, тяжелые были боли. Танюша Фролова все успокаивала, следила и ухаживала за мной. Проявляла заботу обо мне и Лида. Так проходили дни и ночи в глазном госпитале. Когда прилетел в Москву, меня приняли очень хорошо. Тов. Строкач отнесся ко мне исключительно хорошо. В госпиталь носили папиросы, колбасу, сало, и масло, и водку. Жили в госпитале хорошо, имел очень много друзей, как Толя Жданов, Гремин Иван, Гребень Володя и другие. Были знакомые дружинницы Оля, Аня, Полина, Мотя и Тося.

В госпиталь приходили писатели и журналисты. Мокреев Юрий Алексеевич написал повесть под названием «Месть». В повести рассказывается о моих подвигах, о диверсионной работе на железной дороге Гомель – Брянск, Бахмач и Чернигов. Поэт Володя Сосюра написал прозу поэмой, [в которой] также говорится о диверсионных делах.

13 февраля до 5 марта 1943 г.

Жизнь протекает в столице Москве. 13 февраля ушел из госпиталя. Я стал жить вместе с Федоровым, Дружининым, Коваленко, Працуном в гостинице «Москва», в 859-м номере. Об этом номере знала почти вся Москва. Жизнь проходила исключительно весело: пили, гуляли. Так проходили дни и ночи. Выпили спирту и сорокаградусной водки столько, что заработала бы водяная мельница. Нужно сказать, что здесь по-настоящему завязалась моя дружба с Марусей Коваленко.

Художник тов. Модоров нарисовал картину: Дружинин, Федоров, Коваленко и меня. С 28 февраля по 5 марта все время собирались улететь, но улетели только 5 марта. 3 марта собрались лететь в тыл противника с выброской, полетели в 7 часов, были в воздухе, но цели не нашли, возвратились в Москву и только 5 марта улетели. Было решено с посадкой, так было и сделано. Провожали нас на аэродроме Строкач, полковник и Мацун Валя. Посадку самолет [совершил] в Елинских лесах, Елино-Мостки. Встреча была исключительная. Каждый партизан приходил ко мне, и все в один голос говорили: «Мы никогда не ждали, что вы прилетите из Москвы к нам». Все так говорили, потому что знали, что я остался без глаза. Мой ответ был один для всех. Начинал и кончать буду. Иначе и быть не может. С 26 августа 1941 года в отряде много сделал для Родины. Был ранен, но это не все. Чувство партизанской ответственности перед партией и своей Родиной очень велико. Пусть остаются в советском тылу такие, как Еременко В.Е., Герасименко С.Г., мерзавец, шут и клоун, а не коммунист, и другие наподобие их.

6 марта 1943 г.

Принял отряд им. Сталина, стала чертовская дележка, это было связано с тем, что тов. Попудренко пришлось выделять вооружение и людей, кроме этого, по именному списку проходили товарищи, которые занимали ответ[ственные] посты в отряде. Каждый из них тащил оружие и людей, а также другое имущество. В этот день, если можно так назвать, проходило двоевластие. Старое руководство сходило из руководящей стези в отряде. Я с комиссаром тов. Працуном П.Н. занимали этот пост. Так, например, нужно было [у] третьей роты отнять часть оружия (из 3-й роты два взвода переводились тов. Попудренко). 3-я рота была выстроена, командиром роты был т[ов]. Карпуша, Водопьян И.И. уже не был командиром роты. Когда дошло до того, что нужно отнять часть оружия, Водопьян дает команду – разойдись. Некоторые скептики хотели подорвать мой авторитет, но это было быстро устранено. Сам тов. Федоров подъехал и приказал мне бить морду и гнать к чертовой матери всех Иванов Ивановичей. Короткое временно исполнял обязанности ком[андира] отряда при Попудренко (когда мы с тов. Федоровым были в Москве). При уходе из отряда Коротков забрал все продукты питания, кроме этого хотел забрать седло, но пришлось прогнать и седел не дать. В эти дни проходила интересная картина.

7 марта 1943 г.

В отряде делаю переворот, меняю все командование в отряде. Назначаю командование рот тт. Коркунца, Авксентьева Илью Михайловича, начальником штаба отряда назначил Кременицкого В.А., а также назначил и подменил командиров взводов и политруков. Работа в отряде кипит. Дела пошли, как говорится, по маслу.

8 марта 1943 г.

Этот день в отряде отмечался как международный коммунистический женский день. Для женщин была организована выпивка, гулянье, поздно вечером Федоров пригласил женщин к себе в штаб соединения. Вечером я лег спать, и вдруг вбегают радисты, человек 7, с криком «Ура, ура, где Балицкий Григорий Васильевич». Подняли сонного меня и стали качать и поздравлять меня со званием Героя Советского Союза. Не только поздравляли радисты, а и партизаны.

9 марта 1943 г.

Рано утром мне было приказано построить отряд, так было и сделано. Когда был выстроен отряд, пришел Федоров, Дружинин, Новиков, Попудренко и Коваленко. Товарищ Федоров всему отряду рассказал о том, что мне присвоено Героя Советского Союза. Перед отрядом поставили боевую задачу о том, что партизаны [нового] Сталинского отряда должны продолжать боевые традиции [старого] Сталинского отряда. Перед строем поцеловал меня. После этого вручил мне радиограмму тов. Строкача (радиограмму вручил тов. Федоров). Содержание радиограммы следующее:

«Балицкому. Поздравляю Вас с присвоением звания Героя Совет[ского Союза], от всего сердца желаю самых наилучших успехов в окончательном разгроме немецко-фашистских оккупантов, желаю счастья в Вашей личной жизни. Строкач. 9 марта [19]43 г.».

10 марта 1943 г.

Подготовка к движению – целый день и до поздней ночи шли дискуссии с Попудренко, Новиковым, Дружининым, все время подзаначивал тов. Попудренко. А наконец дошло до слез. Новиков и Попудренко стали плакать, что Федоров оставляет их самих с небольшим отрядом. Попудренко все добивался, чтобы оставить хорошее вооружение и боевых людей. Но все это было напрасно, было оставлено все то, что сказал тов. Федоров.

11 марта 1943 г.

В 16.00 двинулись в путь, так называемый тернистый путь. Выходным рубежом был населенный пункт Безуловка, я [со] своим отрядом двигался в путь за разведкой. И так двинулись в далекий путь на запад.

12 марта 1943 г.

Переходили ж[елезную] д[орогу] Бахмач – Гомель, я со своим отрядом занимал переезд на ж[елезной] д[ороге] и пропускал все соединение. Во время прохода отрядов появился вражеский военный эшелон. Этот эшелон был подорван, в результате чего было уничтожено: 1 паровоз, 1 цистерна с горючим, 1 танк, 2 площадки с автомашинами; когда взорвали эшелон в метрах 300 от переезда, эшелон по инерции продвинулся вперед и перекрыл переход через переезд. Этим самым отрезал путь двум отрядам: Ворошиловскому и [под командованием] Зебницкого. Я в это время принял решение найти другой переезд и за всякую цену перевести отряды с той стороны на эту. Так было и сделано, несмотря на ураганный огонь противника, отряды были выведены из тяжелого положения. Тов. Федоров поблагодарил за то, что умело вывели отряды из затруднительного положения.

13 марта 1943 г.

До 13.00 все было спокойно. Расположились отряды в населенных пунктах, я со своим отрядом занял с[ело] Александровка. [В] 15.00 поднялась тревога, пришлось поднять весь отряд на ноги. Противник на 22 автом[ашинах] сконцентрировался в с[еле] Клубовка и пошел в наступление на Ворошиловский отряд. Я поехал в штаб соединения, который находился в с[еле] Руденя, с тем чтобы разрешили мне ударить с фланга по противнику, находящемуся в конце с[ела] Клубовка, мне разрешили, и я с первой ротой в 17.00 бросился в атаку неожиданно для противника. В этом бою было убито немецких солдат и офицеров – 75, с моей стороны не было ни одного убито, ни одного раненого. Сожжено и уничтожено 16 автомашин, захвачено трофеев: 1 ст[анковый] и 2 ручных пулемета и большое количество патронов. В этом бою отличились следующие товарищи: […][304]304
  Большинство фамилий из-за качества текста плохо расшифровываются, всего названо 23 человека.


[Закрыть]

14 марта 1943 г.

Днем отдыхали, вечером двинулись в путь. Не доходя населенного пункта Карчешка, разведка доложила, что в данном населенном пункте противник сделал засаду возле моста в количестве 100 человек. Я получил задачу выбить противника из села Карчешка и Ручьевка, занять переправу. Так было и сделано.

Сталинский и Кировский отряды удалились вперед. Гарнизон противника был рассеян и частично уничтожен. Взято в плен 29 человек, захвачено 1-й и 2-й ротами Сталинского отряда следующие трофеи: 26 тыс. патронов, 2 ручных пулемета, уничтожено 2 автомашины. В этом бою проявили смелость и героизм пулеметчики взвода 2-й роты.

15 марта 1943 г.

День простояли в лесу, вели следственную работу с националистами, взяли в плен, часть националистов расстреляна, один из-под расстрела удрал, вечером двинулись в путь.

16 марта 1943 г.

Для того чтобы двинуться дальше, необходимо прочищать себе дорогу. На пути пришлось держать бой. В этом бою убили 2-х отважных товарищей. Погуляйко Нона – медсестра пулеметного взвода, она в отряде с первого дня, участвовала во всех боях с оккупантами. А также убит командир пулеметного взвода – Дорошенко. Эти товарищи героически погибли в бою.

17 марта 1943 г.

Рано утром похоронили лучших своих товарищей Погуляйко и Дорошенко. Вечером двинулись в путь.

18 марта 1943 г.

День прошел спокойно. Вечером двинулись в путь.

19 марта 1943 г.