Текст книги "Мать. Архетипический образ в волшебной сказке"

Автор книги: Сибилл Биркхойзер-Оэри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

И в древние времена, т. е. в эпоху эллинизма, и позже, особенно в христианскую эру, в культуре стало доминировать маскулинное начало, (логос), которое подавляло и вытесняло феминные архетипы. Сегодня феминное начало в учениях ведущих религий (например, христианства) представлено гораздо беднее, чем в таких формах выражения бессознательного, как сказки. Я постараюсь показать значение этой божественной феминной энергии, феминного начала, которому тысячи лет назад поклонялись как великой богине, на примере нескольких сказок, где это феминное начало сохраняется до сих пор.

Но так как сказки, которые мы обсудим чуть позднее, в основном возникли в христианских странах, нам следует коснуться отношения христианства к природе. Согласно официальным взглядам христианской церкви, природа и тело значат гораздо меньше духовности, поэтому феминная часть божества оказалась в тени. Возможно, именно по этой причине в европейских сказках темная сторона Земной Матери представлена в значительно большей степени, чем светлая. Это своего рода компенсация исключения христианством из образа Бога темной стороны феминности, а по существу, – сил зла.

Такое исключение темной стороны феминности не принесло человечеству никакой пользы, в особенности женщинам. Ибо женщина может стать целостной личностью только обладая феминным образом целостности или имея идеал, богиню, в которой воплощается не только светлая сторона жизни. Такой образ служит ей защитой от односторонней идеализации феминности и материнства. Не распознав черт темной матери в самой себе, она подвергается риску идентификации только с ее светлой стороной. Однако она все равно проживает эту темную, теневую сторону, но делает это бессознательно; иначе говоря, и она сама, и окружающие ее люди подвергаются серьезной опасности. По мнению Юнга, женские персонажи больше стремятся к целостности, тогда как мужские персонажи – к совершенству. Точно такая же тенденция существует и в природе, и у Земной Матери:

Вот что пишет Юнг о христианстве:

Им охвачено практически все существенное, что известно о проявлениях психики в сфере внутренних ощущений, но оно не включает в себя Природу, по крайней мере, в сколько-нибудь узнаваемом виде. Поэтому в каждый период истории христианства существовали глубинные или скрытые течения, которые стремились исследовать эмпирический аспект Природы не только извне, но и изнутри[13]13
  Aion // CW 9ii. Par. 270.


[Закрыть].

Говоря о «глубинных или скрытых течениях», Юнг имеет в виду прежде всего алхимию и гностицизм. Но сказки тоже являются разновидностью глубинных течений, поскольку в них ярко изображается и поклонение природе, и ее неоднозначность. Сказки чаще оказываются ближе к природе, чем христианское сознание, а потому они не только описывают Земную Мать как опасную силу тьмы, но и раскрывают ее положительные стороны: способность помогать, исцелять и творить, быть источником духовности и составлять единое целое с природой и телом. Она воплощает эротическое начало, соединяющее противоположности, тогда как логос их разделяет.

Однако архетип Земной Матери следует понимать с точки зрения его противоположности – архетипа духа. Дух мог сохранять свою независимость, только постоянно ощущая свою противоположность и осознавая свое взаимодействие с природой. Земная Мать – полюс, противоположный духу, который его уравновешивает.

Исследуя фигуры Земной Матери в сказках христианских стран, мы не должны забывать о столь типичном для христианского сознания конфликте между природой и духом, ибо в какой-то мере именно он послужил причиной возникновения этих сказочных фигур. Этот конфликт объясняет, почему одни из них стали темными, а другие – светлыми. Некоторые сказочные персонажи воплощают его в себе, и тогда в фигуре Земной Матери видится угроза традиционной христианской духовности, а некоторые стремятся преодолеть это расщепление.

Разумеется, христианству труднее всего принять именно темную сторону Великой Матери. В таких сказках, как «Иоринда и Иорингель», эта темная сторона воплощается не только в волшебной силе ведьмы, но и в ее способности превращаться в кошку или ночную сову. Жестокость, с которой кошка играет с пойманной мышью или птицей, – качество, унаследованное ею от дикой природы. Кроме того, кошка в какой-то мере является воплощением здорового эгоизма. Она может подойти к людям и допустить их соседство, а может по своему произволу и желанию убежать от них, и такое поведение полностью соответствует ее природе.

В трактате о Троице Юнг так описал порожденное христианством расщепление природы и духа:

Христианство провело борозду между природой и духом, позволив человеку забегать мыслью не только по ту сторону природы, но и против природы, проявляя тем самым, так сказать, божественную свободу духа. Вершиной этого взлета из природных глубин является троичное мышление, парящее в платоновском, «поднебесном» пространстве. Однако – справедливо или нет, – но оставался вопрос о четвертом[14]14
  A Psychological Approach to the Dogma of the Trinity // Psychology And Religion. CW 11. Par. 261. См. также: Юнг К. Г. Попытка психологического истолкования догмата о Троице // Ответ Иову. М.: Канон, 1995. С. 81.


[Закрыть].

Позже Юнг говорил, что этот «четвертый» надевает на троичное мышление оковы реальности. Таким образом, в нескольких фразах он намечает контуры позитивного развития христианства, а также осложнений, к которым приведет такое развитие. Оно побуждает человека развивать стиль мышления, противоположный природе, но оставляет открытым вопрос о его практическом применении, который одновременно является вопросом о зле и цельности.

В троичном мышлении отсутствует элемент, обозначающий реальность тела. В качестве объективации духа он является «четвертым» и завершающим элементом. Именно поэтому фигура Земной Матери как часть реальности часто создает условия для завершенности, например, помогая сказочному герою вступить в контакт с его душой. Являясь «четвертым» элементом, она часто соединяет противоположности, создавая новое единство. Иначе говоря, она служит воплощением не только тела, не только природы, но и единства природы и духа, которое включает реальность материи.

Фигура Земной Матери может соединять и моральные противоположности: добро и зло. Выполняя функцию объективации, она может заставить человека принять свои теневые качества; чтобы не уступить силам зла, человек должен сопротивляться. Вот почему многие сказочные воплощения Земной Матери являются воплощениями абсолютного зла. В этом случае оковы реальности ощущаются как нечто враждебное духу. Например, человек, который находится во власти своих влечений, в мире бездуховности чувствует себя, как в тюрьме. Так, темная Земная Мать часто заключает сказочного героя в темницу, как это происходит в сказках «Гензель и Гретель» и «Железная печь».

Но сказочная материнская фигура бывает не только негативной, даже когда она является частью мира, совершенно не соответствующего христианским идеалам, как, например, чертова бабушка; как правило, темная мораль Земной Матери все же относительна; хотя она живет вместе с чертом, обычно она помогает сказочному герою избежать его злой силы. В сказке «Разбойник-жених» с разбойниками живет именно старая Земная Мать. И она помогает сказочной героине убежать из разбойничьего логова и, похоже, она долгое время ждала, когда ей самой представится возможность освободиться, ибо старуха убегает вместе с героиней.

Поэтому заведомо неправильно связывать зло и природное начало. Их идентичность возможна, но вовсе не обязательна, это зависит от индивидуального психологического развития человека и конкретной ситуации[15]15
  Подробное обсуждение этой темы можно найти в книге: Von Franz Marie-Louise. Shadow and Evil in Fairy Tales. Zurich: Spring Publications, 1974.


[Закрыть].

Рассмотрим, например, сказку братьев Гримм «Одноглазка, Двуглазка и Трехглазка», в которой Двуглазка – типичный образ приемной дочери, которую, не покормив, послали в поле пасти козу. Она села на меже и заплакала, причем плакала так, что у нее из глаз слезы лились ручьями. И вот, подняв свои грустные глаза, она увидела стоящую перед ней женщину, которая оказалась волшебницей и сделала ее жизнь счастливой. Образ Двуглазки представляет такой тип людей, которые имели изначальный негативный опыт отношений с родной матерью, а затем, испытывая сильную тоску, начинают ощущать присутствие позитивной материнской основы в собственной психике.

Такого рода сказки описывают психологическое событие, похожее на встречу со сверхъестественным существом, т. е. столкновение Эго с внутренним психологическим фактором, который переживается как более сильный. Они также показывают, как надо вести себя с ведьмами и волшебницами, чтобы извлечь пользу из встречи с ними. Двуглазка с благодарностью принимает помощь волшебницы. Ее добродетель состоит прежде всего в терпении, с которым она встречает удары судьбы. С другой стороны, в сказке «Загадка» королевич внемлет предостережению падчерицы ведьмы и вежливо отказывается от освежающего зелья, которое предлагает ему старуха. Он способен распознать предлагаемое ему отравленное питье и отказаться от него, даже если его предлагают с доброжелательной улыбкой. Понятно, что в данном случае речь идет о внешней опасности.

Человек лучше понимает происходящее, когда угроза идет извне. Однако мы не можем должным образом распознать и оценить угрожающие нам темные силы, пока не столкнемся со столь же опасной темнотой у себя внутри и не окажем ей сопротивление. Например, предлагаемый «яд» мог, например, принять обличье весьма разрушительных мыслей и чувств, которые человеку приходится с усилием от себя отгонять. Так как сказочного героя отравленным питьем угощает материнский персонаж, можно предположить, что он пытается остаться инфантильным, а не идти своим путем, как следует поступать герою. Его задача – сохранить свою душу, т. е. найти способ вступить в контакт со своим бессознательным. Его внутреннее желание уклониться от решения этой задачи уже в самом начале его странствия является ему в виде ведьмы.

Как правило, такого рода процессы очень трудно распознать в реальной ситуации. Человека одолевают мысли или переживания, склоняющие его к определенным поступкам, при том что он, естественно, в отличие от «ведьмы», не считает их «ядовитыми». «Навязывание» осуществляется кем-то со стороны, к примеру, той ведьмой, которая предлагает сказочному герою свое отравленное зелье.

Значительную часть своей жизни Юнг посвятил решению именно этого вопроса: как человеку следует справляться со своими внутренними демонами? Основную помощь в его решении мы получаем от сновидений, содержащих независимые свидетельства того, что происходит с психикой, а также от активного воображения. Этот метод, о котором мы скажем позже, включает активную конфронтацию с бессознательным. Большинство людей изо всех сил сопротивляются такой конфронтации. Если позаимствовать сказочную метафору, можно сказать, что они скорее выпили бы отравленного зелья, чем признали бы, что у них внутри существуют силы, сравнимые с колдовскими чарами красноглазой ведьмы.

Чтобы расстаться с иллюзией, что сознание является главной движущей силой психики, требуется немало мужества. Если мы спросим, почему это так, то, как ни странно, обнаружим другой аспект Великой Матери; она воплощает прежде всего бессознательное и тенденцию возврата к бессознательному. В соответствии с результатами подобного возвращения материнская фигура воспринимается либо позитивно, либо негативно. Таков естественный ход событий. Такова суть всего живого. Только люди, да и то лишь в какой-то мере и на очень короткое время освобождают себя от влияний бессознательного, но иногда они просто обязаны это сделать.

Но это означает и освобождение от символической матери. Чтобы добиться этого, нужно погрузиться в собственное бессознательное; такое погружение – необходимая предпосылка достижения более высокого уровня сознания. В конечном счете, источником всего сущего является мать. Где, например, находится источник света? – В темноте. Где источник всезнания? – В невежестве. А сознание, которое является условием всего сущего, имеет свой источник в бессознательном, в пустоте, в матери.

Сентиментальные чувства, которые мы часто проявляем по отношению к матери, возникают без углубления в ее природу. Она предпочитает все время скрывать свое лицо под вуалью. И это лишь часть правды, ибо хотя материнское начало дает рождение, создает новую жизнь, вместе с тем оно символизирует бессознательное. На самом деле у материнского начала есть две стороны: одна стремится создать жизнь и сознание и использует для достижения этой цели все доступные средства, а другая стремится вернуться к бессознательному и небытию: иначе говоря, она несет гибель и разрушение.

Во всем этом ключевую роль играет человеческое сознание. В качестве иллюстрации представьте женщину, которая полностью воплощает положительные качества матери; она уверена в том, что в лучшем случае она может стать только хорошей матерью и больше никем; попросту говоря, она отождествляет себя со своей утробой. На такую женщину темная пагубная сторона материнского архетипа будет оказывать особенно сильное воздействие, так как ее идентификация с позитивной стороной материнского архетипа не позволит ей вступить в контакт с его темной стороной. В результате у нее будут свободно и бессознательно проявляться пагубные тенденции, присущие этой теневой стороне, направленные или против нее самой, или против ее ребенка. В таких случаях темная Земная Мать воздействует через конкретную женщину – через ее собственные не гативные черты, которые она сама совершенно не осознает.

Юнг заметил, что некоторые типичные констелляции продолжают периодически появляться в образах сновидений, воплощающих особые области бессознательной психики. Один из таких образов он назвал Тенью. С одной стороны, это понятие относится к темному или просто примитивному аспекту психики с низким уровнем морали, а с другой – к позитивным сторонам нашей личности, которые мы не осознаем. Например, если уважаемый, трудолюбивый мужчина видит во сне тунеядца, этот образ может воплощать ту сторону его личности, которая не любит работать. Точно так же лентяю может присниться, что он усердно работает. В сказках нередко встречается образ милой, трудолюбивой девушки, у которой обязательно есть злая и ленивая сводная сестра или мачеха; эти образы воплощают ее негативную, теневую сторону. В сновидениях и сказках Тень воплощается в персонажах того же пола, что и главный герой или героиня.

Как отмечалось ранее, проявление материнского архе типа не существует в отрыве от сознательной установки человека. Поэтому мы часто будем исследовать связь главного сказочного героя с материнскими фигурами. Уже упоминавшуюся выше женщину, одержимую материнским архетипом, было бы трудно убедить в наличии этой одержимости, но, может быть, перестав упрямиться, она увидит, что ее установка создает неуправляемые ситуации, которые не совмещаются с ее представлением о себе как о хорошей матери. Затем она, возможно, станет упорно считать себя плохой, как раньше считала хорошей, и, будучи доброй христианкой, уверится в своей греховности. Но одно лишь изменение установки не позволит ей увидеть действующую через нее объективную силу, т. е. темную сторону архетипа матери. Она может прикладывать огромные усилия, чтобы подавить зло, но не сможет этого добиться, не увидев в бессознательном его истинного источника.

Проблема Тени стала главной для многих наших современников. Чтобы решить ее, нужно научиться распознавать добро и зло и видеть различия между ними. Это составляет существенную часть того, что Юнг назвал процессом инди-видуации, психологическим путем развития, который приводит человека к конфронтации с теневой стороной его личности и с его внутренним злом, а также включает признание нереализованных возможностей[16]16
  «Индивидуация», становление собственной личности, – это не только духовная проблема, но и проблема всей человеческой жизни. (Psychology And Alchemy // CW 12. Par. 163).


[Закрыть].

Юнг сравнивает стремление к индивидуации с процессом кристаллизации: «Действительно, создается впечатление, что все личные препятствия и драматические перемены в судьбе, которые вызывают напряжение в жизни, были всего лишь сомнениями, робкими уклонениями, очень похожими на незначительные усложнения, и мелочные оправдания, чтобы прямо не столкнуться с завершенностью этого странного и таинственного процесса кристаллизации. Часто у человека создается впечатление, что его индивидуальная психика движется вокруг этого центра, как боязливое животное, очарованное и вместе с тем напуганное, всегда убегая, но при этом все больше и больше приближаясь»[17]17
  (Ibid. Par. 326). См. также: Юнг К. Г. Психология и алхимия. Пар. 326. М.: Рефл-бук, Ваклер, 1997.


[Закрыть]

Осознание относительности добра и зла позволяет достичь здоровья и целостности. Именно поэтому архетип Земной Матери для одних людей воплощает губительные силы, а для других – полезную обновляющую энергию, и по той же причине этой сказочной фигуре присущи совершенно разные роли.

Духовное следование природе потому приобрело теперь такую важность, что в последние столетия мы утратили свою истинную религиозность. Заполнить эту брешь всегда готовы направляющие силы бессознательного. Наличие у человека связи с коллективным бессознательным зависит от множества разных факторов. Один из них – талант человека и сфера его деятельности, но очень важен и момент жизни, когда начинается контакт с коллективным бессознательным, поскольку каждый этап жизни ставит перед человеком разные задачи.

Как правило, жизненный путь молодого человека уводит его в сторону от бессознательного. Он должен ставить перед собой определенные цели и стараться их достичь. Хотя бессознательное присутствует всегда, его вмешательства крайне редки, но если оно и пытается помешать человеку достичь сознательно поставленной цели, то его часто и вполне обоснованно спихивают прочь с дороги. Когда бессознательное пытается поместить человека в темницу и убить его, как ведьма в сказке «Гензель и Гретель», человеку нужно обладать хитростью и грубой силой, чтобы обмануть бессознательное. Он должен быть безжалостным к материнскому бессознательному, так как на этой стадии оно может связать его с прошлым, с услужливым детским состоянием, когда все идет под диктовку матери.

В детстве материнский образ в основном проецируется на родную мать; т. е. архетип и образ родной матери формируют единый комплекс ощущений[18]18
  По существу, проекция означает, что мы «считываем» поведение других людей или уверены в том, что мы находим в них. Если бы мы узнали, что другой человек не такой, как мы думали, то должны были бы узнать в тех чертах, которые приписывали ему, свои собственные черты, спроецированные на него. См.: Psychological Types // CW 6. Par. 783.


[Закрыть]. Мать – это источник заботы и поддержки. Если мать пренебрежительно относится к своему ребенку или душит его своей чрезмерной любовью, ребенок может воспринять ее даже как деструктивную силу. Но в процессе взросления ребенка материнский образ соединяется с образами других людей. Например, мужчина постоянно проецирует материнский образ на женщину, которую любит. В этом случае он находит в ней все качества, которые у него ассоциируются с «матерью». Это является следствием психологической функции, которую Юнг назвал анимой[19]19
  См.: Aion // CW 9ii. Pars. 20ff; Two Essays on Analytical Psychology // CW 7. Pars. 202ff.


[Закрыть].

Хотя образ Земной Матери у женщин имеет тенденцию постепенно выходить из бессознательного, а точнее – из Тени, он продолжает влиять на мужчин через их аниму. Это влияние может быть как позитивным, так и негативным. Например, мужчина с достаточно высоким уровнем интеллекта может иметь достаточно смутные представления о своей эмоциональной сфере. Так как эта область психики ему относительно неизвестна и он не дает ей вмешиваться в его сознательную жизнь, она проявляется самым неприятным способом: в частых переменах настроения, изъянах «плохого» характера, депрессии или откровенно феминных предпочтениях, – и все эти нежелательные проявления и предпочтения воплощаются в его сновидениях в образах отрицательных женских персонажей. Такая же психологическая ситуация воспроизводится в сказках, где задача главного героя – жениться на принцессе, и это бракосочетание психически символизирует интеграцию мужской анимы.

В начале совместной жизни женщина, на которую проецируется мужская анима, обычно в какой-то мере идентифицируется с архетипом матери. Это особенно характерно для тех случаев, когда она сама становится матерью. Она ощущает, как ребенок развивается в ее теле и как он появляется на свет, и тогда сама женщина становится воплощением животворного начала. Зачастую она так же слабо сознает влияние архетипа матери, как и мужчина, который проецирует на нее этот архетип. В сказках этот феномен находит отражение в образе молодой женщины, которая действует особым образом или выполняет ряд задач, поставленных перед ней таинственным материнским персонажем, значительно превосходящим ее по возрасту.

Далее мы более подробно рассмотрим некоторые важные аспекты архетипа матери и его воздействие на человека. Мы начнем наше изложение с архетипа разрушителя, затем рассмотрим архетип, формирующий судьбу, и, наконец, архетип, дающий силы для изменения и обновления жизни.