Текст книги "В мыслях Юты (СИ)"

Автор книги: Шоу Итан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

– Не изменяете своему стилю, мистер Купер.

– Возможно, просто хотел выделиться на фоне всей этой официальности, – сходу придумал я.

– Мисс Смит, рад Вас тоже здесь видеть, – произнес мистер Али.

По его взгляду можно было сказать, что, несмотря на всё то, что "творила" Юта Энн, она всё равно ему нравилась. Я думаю потому, что она была настоящей. В ней не было всего того притворства, которое наполняло большинство девчонок школы и этим она завоевывала сердца. По мне так лучше говорить всё прямо в лицо, чем улыбаться людям сквозь зубы.

– И я Вас тоже, мистер Али, – произнесла Юта.

Джиани Анестезия стоял как-то отдаленно и лишний раз не ронял слова. Мне показалось, что он очень скромный человек, несмотря на все те слухи, которые о нём ходили в школе.

Вечеринка постепенно оживлялась, все больше и больше народу вваливалось в зал. Вскоре на горизонте показались Сэм Мартин в компании его верных шестерок и это меня совсем не радовало. Однако запрещенная директором школы выпивка на всех школьных мероприятиях, уменьшала вероятность того, что Сэм и компания начнут до кого-нибудь докапываться или каким-то другим образом испортят вечер окружающим. Сделав большой круг по залу, мы подошли к Хиту с Аланой, которые нервно двигались под оглушающую музыку. Заметив, что Юта ведет себя слегка зажато, я сказал:

– Тебе нужно слегка расслабиться и стать прежней болтливой Ютой Энн Смит.

– Кажется, я даже знаю как, – ответила Юта на моё предложение.

И каким было моё удивление, когда она показала маленькую пластиковую бутылку, заполненную какой-то бордовой жидкостью, лежащую у неё в сумке. И если подумать, что в этой бутылке компот или вишневый сок, то можно легко ошибиться, потому что это было самое настоящее красное вино. Не сказать, чтобы Хит с Аланой были слегка удивлены, потому, что всё это было свойственно Юте Энн.

– За это могут исключить из школы, – произнесла Алана.

– Но разве нас это когда-нибудь останавливало? – гордо сказал Хит.

– Тогда проведешь вечер без меня, а в компании бутылки с вином, – по-командирски заявила Алана.

Сегодня она явно была против такой затеи, хотя в любой другой момент несомненно поддержала бы.

– От пары глотков ничего плохого не будет, – настоял на своем Хит.

Алана после пятисекундной дуэли взглядов развернулась и ушла, потерявшись в толпе безобразно двигающихся учеников.

– А всё так хорошо начиналось, – произнесла Юта и добавила, – пойду запью горе вином.

– Надеюсь, моё горе, – недовольно произнес Хит.

– А чье ж ещё, – проговорила Юта и медленно двинулась в направлении к школьному коридору. Хит пошёл за ней, а мне не оставалось ничего, как прицепиться к Хиту.

Мы направились в ту часть школы, где музыку едва было слышно. Юта достала бутылку и сделала пару неспешных глотков, а потом, сморщившись, произнесла:

– Может быть всё-таки Алана права. Не стоило пить эту дрянь.

Хит взял бутылку у Юты и тоже сделал пару глотков. Я в этом участия принимать вовсе не хотел, потому что сегодня мой организм не был готов воспринимать эту красную жидкость, да и перед Аланой мне было бы очень стыдно, в отличие от Хита. Когда Хит взял бутылку во второй раз, я попытался его остановить и, схватившись за неё, я сказал:

– Хит, хватит уже. Лучше найди Алану и помирись с ней. Мы пришли на вечеринку не для того, чтобы ссориться и ругаться.

– Я сам как-нибудь разберусь, – оттолкнул меня он и, допив всё содержимое бутылки, направился в актовый зал.

Я не стал его догонять и решил остаться с Ютой. Она сидела на полу и, уставившись в одну точку, тяжело вздыхала.

– Видишь, снова всё из-за меня, новичок, – тихо произнесла Юта.

– Хватит во всём винить себя, – сказал я. – Каждый из нас в этой жизни самостоятельно принимает решения и несет за них ответственность.

– Я только что помогла ему принять его, – проговорила Юта.

– Так, поднимайся, идем обратно в зал, – с серьезным тоном произнес я.

– Нет, мне нужно на свежий воздух, – сказала Юта.

Мы вышли из школы и расположились на ближайшей лавке, было прохладно и моё тело невольно начинало съеживаться. Юта наоборот чувствовала себя хорошо, видимо по тому, что красная жидкость яростно разгоняла в ней и без того бурлящую кровь.

– Прости, что снова испортила тебе вечер, – произнесла она, глядя в ночное небо.

Недолго думая я ответил:

– Извинения тебе не к лицу.

– Может быть и так, – тихо сказала Юта.

Через десять минут, когда я окончательно замерз, мы пошли обратно на торжество, хотя таким оно уже не являлось. Из актового зала доносилась какая-то знакомая медленная музыка, а когда мы вошли туда, то я заметил, что многие пары кружились в медленном танце. Недолго думая, я резко взял Юту за руку и потащил в середину зала. На её лице я заметил легкое удивление и непонимание того, что происходит. Когда я встал перед её лицом, она не стала трусить и положила свои руки мне на плечи, а я обхватил её талию и мы медленно начали качаться из стороны в сторону. Сейчас мы были одним целым и от этого счастья меня распирало изнутри. Я изо всех сил пытался расслабиться, но сделать это у меня совсем не получалось, потому что взгляд медленно искал Хита с Аланой. Через пару минут, мне всё-таки удалось заметить белокурую Алану, которая стояла в гордом одиночестве. А спустя минуту, когда возникла небольшая пауза перед еще одним медленным танцем, к нам резко подскочил Хит. Я отошел с ним в сторону, оставив Юту одну, и сразу же у него спросил:

– Ну что помирились?

– Кажется, это произойдет не сегодня, – задумчиво ответил Хит. – Она сказала мне, что за ней заедет отец, так что всё совсем плохо.

– Не переживай, всё будет хорошо, – поддержал я лучшего друга.

Когда медленная музыка заиграла снова, я снова повернулся к Юте и увидел, что рядом с ней стоит Сэм Мартин. Когда я подошел поближе, то услышал, как Юта говорит Сэму:

– Я не буду с тобой танцевать, придурок.

– Да кого ты из себя возомнила? – начал Сэм.

И тут я неожиданно для самого себя вмешался:

– Тебе сказали, отвали.

Этими слова я поверг Сэма в шок. Чего он не ожидал, так это то, что Лестер Купер когда-нибудь скажет ему такое. В этот момент моё тело словно подожгли на костре. Дыхание участилось, и жар покрыл меня с головы до ног.

– Это ты сейчас так пошутил, слабак? – с полной серьезностью произнес Сэм.

– Пойдем отсюда, Лес, – вмешалась Юта.

Я уже подготавливал себя к худшему исходу, но случилось то, что случилось. Неожиданно возникший из ниоткуда Хит словно подлетел и встал лицом к лицу с Сэмом. Такого напряжения между ними не было уже очень длительное время. Казалось бы, что старые обиды забыты, но сейчас мне всё это только показалось, потому что любая мимолетная искра была готова вызвать небывалый пожар, но этого не случилось, потому что я отдернул Хита в сторону и, взяв Юту за руку, направился к выходу. И как было прекрасно, если бы все на этом закончилось. Сэм в свою очередь схватил Юту за другую руку и тут же получил удар в лицо от Хита. В одно мгновение его тело оказалось на полу, я только лишь сумел заметить, как Сэм держался за челюсть. Состояние у него было такое, что он находился в полной потерянности в пространстве. Мне уже приходилось ощущать такое, и знаете, голова после нокдауна трещит по швам. Быстрым шагом мы направились к выходу. Обернувшись назад, я заметил, как Сэм быстро пробирался через толпу, отталкивая всех в разные стороны. Через мгновение он рванул за нами. Недолго думая, мы побежали в сторону "Камаро".

– Я сяду за руль, – сказал я Хиту, вспомнив, что Хит не трезв.

– Все нормально, я в порядке – сказал он, хотя это ни на каплю не было похоже на правду.

Когда мы начали уезжать с парковки, следом за нами понесся и джип Сэма. Хит что есть мочи жал на газ. Я просил его сбавить агрессию, но он даже не пытался послушать меня. После десяти минут погони, мы уже ехали по загородной трассе, Сэм не отставал ни на секунду. Не знаю, что он запихал под капот своего "Доджа", но "Камаро" ни в какую не мог оторваться от этого освирепевшего монстра. На спидометре было уже около двухсот километров в час, быстро проносившиеся мимо нас знаки указывали на опасный поворот через сотню метров, но Хит не сбавлял ни на секунду и Сэм начал отставать. Когда мы влетали в этот поворот, казалось бы "Камаро" отлично себя вел, но спустя мгновение все, что я успел почувствовать, это как заднюю часть машины резко кинуло в бок, и как она медленно катилась по подмороженному асфальту. Всё произошло столь же быстро, как в кино. Не знаю, спустя сколько минут, я открыл глаза и сначала не понял, что происходит, потому что моя голова упиралась в крышу. Первое что я попытался сделать, это двинуть хоть одну конечность своего тела, но оно было ватным и не слушалось меня. Осмотревшись по сторонам, я только сейчас заметил кровь, которой было испачкано все вокруг и только в эту секунду меня охватило жуткое чувство, от которого дыхание моё замедлилось. Мне словно не хватало свежего воздуха. Я смотрел на Юту и не увидел ни одного признака жизни на её лице, будто бы вся жизненная энергия, жившая в Юте Энн покинула её тело, от чего мне стало ещё страшнее. Хита в салоне глазами я не нашел. Все чувства, которые меня наполняли в этот момент, были похожи на жутких незнакомцев, пытавшихся заговорить со мной в данную минуту. Я снова попытался заставить свои конечности двигаться и кажется, что мои руки начали подавать первые признаки жизни. Прикоснуться к лицу Юты мне стоило невероятных усилий. Щеки её были еще теплые, потом я спустил руку к её кровавым губам и провел по ним пальцами, но никакой реакции не было. Ни один уголок её лица даже не шевельнулся. По моим глазам потекли слезы, я смотрел на её закрытые дымчатые глаза и тихо хмыкал, как беспомощный младенец. Горечь в груди становилась всё сильнее и когда она достигла своего пика, я потерял сознание.

ТРИДНАДЦАТЬ

Спустя некоторое время я снова открыл глаза и сначала не понял, где я и вообще что здесь происходит. Все мое тело и сознание ожидало увидеть знакомые четыре стены, окно и тучу учебников, одиноко лежавших на письменном столе моей комнаты, но вместо этого я увидел кучу разбитых осколков стекла, которые были перемешаны с кровавыми пятнами по салону машины. Вокруг себя я слышал чьи-то голоса, однако ни один из них мне не был знаком. Я все еще находился в положении вверх ногами. Моя голова болела так, будто бы я был сбит огромным грузовиком, мчащимся с бешеной скоростью, хотя после того как тебя собьет грузовик, ты навряд ли успеешь что-либо понять и тем более ощутить. Я чувствовал, как кровь скопилась у моих висков и оказывала сильное давление на глаза. Я снова обернулся к Юте и посмотрел на её всё еще милое, но уже холодное лицо, которое больше не подавало признаков жизни. Теперь она больше походила на куклу, но не на ту, за которой следят и ухаживают, а на ту, которая лежит вся растрепанная и никому ненужная. Постепенно мое сознание начало распознавать жуткий вой сирен и многочисленные отчаянные возгласы неизвестных мне людей. Я только успевал прищуриваться, потому что всё вокруг сверкало красно-синим цветом. Спустя некоторое время кто-то с жутким скрежетом открыл дверь «Камаро» и начал нащупывать мой пульс, потом тот же трюк он проделал с Ютой, а позже он стал вытаскивать меня из салона машины, оставив Юту одну. Моё тело пылало изнутри, и я чувствовал, как каждая ткань моего организма разрывалась от жуткой боли. Потом этот «кто-то» в потертой форме аккуратно взял меня на руки и понес к машине скорой помощи. В этот момент я только кричал от боли:

– Её...вытащите её!

– Тише, парень, – произнес мужчина в форме, укладывая меня на койку скорой помощи.

– А что с Хитом? Где он? – в полу осознанном состоянии бормотал я.

– Мы уже не в силах им помочь, – отозвался мужчина.

И после этой фразы часть меня навсегда умерла. Я впервые почувствовал истинную беспомощность. Слезы текли без остановки, я кричал что есть мочи, пока к моему лицу не приставили кислородную маску, а на палец нацепили какую-то странную прищепку, похоже она измеряла пульс, потому что на рядом стоящем мониторе я заметил график сердечного ритма. Вот уж мне нужна была эта ерунда на пальце, я и сам чувствовал ритм своего сердца и к счастью оно отчаянно билось. А еще я начал замечать, как горят мои ребра. Пока бредовые мысли одна за другой крутились в моей голове, машина тронулась. С меня начали стягивать, а вернее разрывать всю одежду. Врач, осматривая мое тело, произнесла то, отчего я не на шутку задрожал:

– Наблюдаются многочисленные переломы по всему телу, голова в норме, за исключением многочисленных ссадин, костные ткани головы не повреждены, имеются переломы на правой руке и обеих ногах, дыхание учащенное, пульс выше нормы.

– Рёбра, Меган, – произнес чей-то дрожащий голос. – Они раздроблены. Это может вызвать осложнения в любую секунду. И еще у него слишком большая кровопотеря...

– Я вижу Джим, – произнесла женщина и, посмотрев мне в глаза, добавила – Только посмей мне умереть!

Когда в глазах всё начало двоиться, я мысленно попрощался с жизнью. Страха, который, как мне всегда казалось, окутывает людей, находящихся при смерти, я совсем не ощутил. Вместо этого меня охватило полное безразличие ко всему, что сейчас происходит. Сломанные рёбра? Да будь они трижды сломаны. Всё меня это совсем не волновало, потому, что в данную секунду лишь воображаемое лицо Юты Энн стояло перед моими глазами. Её пухлые губы, которые я так и не успел поцеловать, что-то отчаянно произносили. Потом всю картину как будто резко смыло и всё погрузилось во мрак.

Спустя какой-то промежуток времени я открыл глаза от сильного импульса, который заставил все моё тело вздрогнуть. В этот момент я почувствовал, будто бы каждая ткань моего тела снова ожила. И чувство страха все-таки сумело поглотить меня. Последним, что я услышал, прежде чем отключиться, было слово "разряд".

Пока мое сознание было отключено, подсознание высыпало на меня целую бурю эмоций, которая сопровождалась самым прекрасным сном, из всех, что я видел. Первым я увидел Хита, с которым мы стояли посреди какой-то заброшенной заправки и о чем-то бурно трепались, сопровождая нашу беседу жуткими эмоциональными всплесками. Хит выглядел очень странно, потому что кожа его лица была удивительно ровной и гладкой, не такой как в реальной жизни. Она словно блестела на солнце, которое в свою очередь тоже ярче обычного озаряло все вокруг. Он что-то мне рассказывал, а я в этот момент смотрел на его лицо и не мог понять, что с ним. Улыбка его была растянута до ушей, а вот глаза были наполнены слезами, что создавало совсем необычное впечатление. Единственными словами, которые я смог запомнить, были: "Если когда-нибудь сможешь, то прости меня!". В тот момент я заплакал, а после того, как я вытер слезы с глаз, оказалось, что на заправке я остался совершенно один, словно никого рядом вовсе и не было. На секунду меня охватил ужас от мысли, что я никогда больше не увижу Хита. Отчаянно осматриваясь по сторонам в поисках Хита, я обошел всю заправку и снова оказался стоящим рядом со старой заржавевшей колонкой, но к моему удивлению я был не один. Чей-то жутко знакомый женский силуэт стоял повернутый ко мне лицом. Хрупкая талия, тонкие хрустальные ноги сразу выдали Юту. Нежный взгляд зеленых глаз врезался прямо в меня. Мне показалось, что стояли мы так вечность. Настолько медленно текло время в тот самый момент. Я медленно стал подходить к ней и когда я попытался дотронуться до её руки, она загадочно произнесла:

– Тебе со мной нельзя, милый.

Я смотрел в её изумрудные глаза, продолжая дико тормозить. Миллионы слов крутились в моей голове, однако в этот момент ни одно из них почему-то не подходило.

– Я ищу Хита, ты видел его? – спросила Юта Энн.

– Он только что был здесь, – вспомнил я.

Облизнув губы и дотронувшись своей рукой до моей щеки, Юта спросила:

– Ты как?

– Я в порядке, наверное, – с трудом проговорил я, почувствовав жгучую боль в ребрах.

– Ты весь в крови, – произнесла Юта. – Нужно её остановить.

Я только что заметил, что многочисленные потоки крови медленно стекали с моего тела. Она приспустила свои магические руки к моим ребрам. Я опустил голову и заметил, как стекавшая по грудной клетке кровь медленно исчезала, а кости, надламываясь вновь, становились на прежнее место. Боли я совсем не почувствовал.

– Береги их, – продолжила Юта. – Ведь из твоего ребра была сделана я.

– Как это так? – спросил я.

– Не знаю, – ответила Юта. – Так мне сказали наверху.

– И еще, – добавила Юта. – Если сможешь, забери Каю к себе. С тобой она будет в безопасности.

Через секунду она положила свои руки мне на плечи и крепко поцеловала меня, а спустя мгновение отпустила и умчалась прочь. Я еще долго смотрел ей вслед, стараясь запомнить эту бесконечно милую походку.

После того как Юта Энн скрылась с горизонта, погода на заброшенной заправке вдруг разбушевалась. Началось все с того, что ярко светящее до этого солнце скрылось за густыми серыми облаками, которые минутами позже обволокли и оставшуюся часть синего неба. Всё вокруг резко помрачнело, будто бы всё живое в этом месте умерло. Когда легкий ветерок начал играть по моим ладоням, я понял, что дождя не миновать. Все происходило так быстро, что я не успевал заметить, как менялись погодные краски. Небо стало чернее черного, а легкий ветерок превратился в грозную стихию, отчаянно пытавшуюся сбить меня с дороги. Скрежет двери здания заправки резко вселил в мою голову идею, что спрятаться внутри заброшенного магазина будет намного лучше, чем противостоять погоде под открытым небом. Внутри заправки я нашел себе уютный уголок за кассой и, сложившись в маленький несчастный комочек, стал прислушиваться к шепоту дождя, тихо плача от беспомощности. Мне казалось, что я провел в таком положении вечность.

Когда наркоз постепенно стал отпускать меня, я начал бредить что-то несусветное. Меня преследовало чувство, будто бы я потерялся во времени. Я пытался вспомнить, что же произошло, но так и не смог этого сделать. Потому что все воспоминания состояли из каких-то странных обрывков. Единственное, что я помнил, это то, как мы с Ютой медленно танцевали в центре актового зала. Сейчас я заметил, что рядом со мной кто-то стоял и, нежно поглаживая моё лицо, что-то мне говорил. Все перед глазами троилось, но стоящий передо мной силуэт мамы я с трудом, но все-таки узнал. Первым, что я почувствовал, было то, что каждый новый глоток свежего воздуха давался мне невероятно тяжело. При каждом вздохе жгучая боль отдавала мне прямо в ребра. И с трудом набрав воздух в легкие, я попытался заговорить с ней:

– Мама...

Это было первым, что сорвалось с моих уст и первым, что срывается с уст маленьких детей, когда они учатся говорить. Именно таким я себя сейчас и чувствовал. Маленьким и беспомощным.

– Я рядом, дорогой, – ответил знакомый голос.

– Мама, что со мной? – спросил я.

– С тобой всё хорошо, – ответила Лоис.

Голос её был несколько дрожащим, что вызывало у меня небольшую тревогу.

– Что со мной произошло? Где я, мам? – медленно задавал я вопросы.

– Случилась автокатастрофа, – тихо рыдая, проговорила Лоис. – Вашу машину занесло в повороте, и, перевернувшись, вы врезались в дерево.

– Ты сказала "вы", – сказал я. – Кто был со мной ещё?

– Хит и какая-то девчонка, – еле проговорила мама.

И тут я вспомнил кровавые губы Юты, вспомнил сон, который мне снился и то, как наш "Камаро" слетел с дороги. От всего этого мне стало ужасно холодно внутри. И ещё я вспомнил, что во всём этом был виноват Сэм Мартин.

– Сэм, это всё Сэм, будь он трижды проклят! – через боль закричал я.

– Там не было Сэма, – сказала Лоис, – Ты сейчас отходишь от наркоза, вот и смешалось всё в голове.

– Это он, мам. Он гнался за нами по трассе. Это из-за него Хит ехал так быстро, – с трудом произносил я, глядя на расплывчатое лицо мамы.

– Тогда нужно обратиться в полицию, – предложила она.

– Нет, полиция нам не поможет, – ответил я. – Я лично достану его из-под земли.

– Хватит говорить ерунду, – резко сказала Лоис.

– Он за всё ответит.

– Тебе нужно поспать, сынок.

И через пару секунд она вдруг добавила:

– Чуть не забыла тебе сказать. Приходил один из твоих учителей и пара одноклассников, но к тебе тогда никого не пускали. С твоим учителем мы беседовали около получаса. Имя у него было не совсем обычное, поэтому я, кажется, его не запомнила.

– Хамид Али, – произнес я и на душе стало намного теплее.

– Да, точно, – произнесла мама. – Он рассказал мне о тебе много нового.

– Мам, если ты ведешь к тому, что я курю, то затянуться ради прикола пару раз за неделю и курением назвать сложно.

– Это я и без него знала, – посмеялась Лоис. – Нет, он сказал, что в последнее время ты стал менее ответственно относиться к учебе и что все твои мысли заняты одной девчонкой. Ты мне никогда не рассказывал, о том, что у тебя есть девушка.

Я только хмыкнул носом и не стал ничего говорить, хотя в данный момент в голове моей был ураган. Я подумал: "А ведь она так и не стала моей Ютой. Она была слишком свободолюбива. Зависимость от кого-либо её угнетала, связывала ей руки и, накидывая петлю на шею, сильно душила. Хотя, может быть, я ошибаюсь, ведь со мной ей было приятно проводить время, и она была живой и настоящей".

– Еще он отметил твой загоревшийся интерес к литературе, – продолжала мама. – Он сказал, что у тебя отлично получается писать сочинения и что ты очень искренен в них, что ему особо понравилось.

Мама ещё долго мне что-то рассказывала, думая, что я её внимательно слушаю, но это было не так, потому что я снова отключился, черт бы побрал этот наркоз.

ЧЕТЫРНАДЦАТЬ

Спустя несколько часов я снова открыл глаза, из-за ярко светившего в них солнца. Это было самое ужасное рождественское утро из всех, что когда-либо были. Рядом с собой я никого не увидел. В палате слышался только лишь звук аппарата, следящего за ритмом моего сердца. Сейчас я заметил, что левая рука и обе мои ноги были в гипсе, а тело было крепко перевязано какой-то эластичной тканью так, что двигаться я почти не мог, а когда попытался напрячь хоть одну мышцу своего тела, то сразу почувствовал тупую неприятную боль в грудной клетке. Терпеть её было можно, но это требовало огромных моральных усилий, которых у меня сейчас вовсе не было. Всё, что я мог, это шевелить правой рукой, потому что это единственная часть тела, которая осталась цела и невредима. И всё было хорошо, до того момента, пока я не вспомнил, почему я здесь нахожусь. Я глядел в окно, мысленно вспоминая образы Хита и Юты, которых по воле «великодушной» судьбы я больше не увижу. Слезы снова покатились с моих глаз. Небывалая прежде злость охватила меня и я начал разговор сам с собой, а может я даже обращался к Богу, причитая и горько плача.

– Почему ты забрал их у меня? Почему ты дал Хиту шанс испортить жизнь мне, Юте, Алане и самому себе? Почему ты не остановил Сэма? Почему ты не оберегал нас? Где же твои ангелы-хранители, которые как ты говоришь, днем и ночью охраняют нас? Увольняй их к чертовой матери, потому что они ни на что не способны. Они не справились со своей работой. А на что ты вообще рассчитывал, если даже твои славные ангелы не могут справиться с единственным заданием, которое им поручено? Или ты его им вовсе не поручал? Ведь ты забрал их совсем молодыми, разве это не подло? А еще ты говоришь, что посылаешь нам только те испытания, которые мы в силах вынести. Так вот, я обламываю всю твою теорию, разрушаю вселенский миф. Я не выдержу всего этого, в какой-то степени ты сделал меня сиротой, навсегда забрав то, что так было мне дорого. "Они в лучшем месте", – скажешь ты. На что я отвечу: "Они сами к тебе пришли, если бы этого хотели, но они не сделали бы этого, потому что лучшим местом для них был их родной дом, родители и друзья". Ты забрал их у меня без спросу, не подготовил меня и сделал все самым ужасным образом. А вместе с ними забирая часть меня, говоришь, что ты благородный? Мама говорит, что ты хочешь, чтобы люди исправлялись, становились на правильный путь, но теперь я вижу, что это неправда. Юта Энн Смит, если ты, конечно, знаешь такую, находилась в полном отчаянии последние несколько лет. Она проходила по очень неровному и ужасному жизненному пути. Кстати, это ты проложил этот путь для неё. И Юта шла в сопровождении твоих ни на что не способных хранителей. В детстве ты дал маленькой Юте сбежать из дома, поставить на уши её родителей, а потом нагло лишил её их. И это твоё наказание? Хорошо. Допустим, я когда-нибудь это пойму, но чего я не пойму точно, это то, что ты лишил самого дорогого в жизни младшую сестру Юты, Каю. За что ей все это? Но и на этом ты не остановился. Вдобавок ко всему, ты еще и развел Юту и Каю, лишил единственных родных людей быть рядом друг с другом и чувствовать тепло, которое никто другой на свете больше не в силах им подарить. За какие такие грехи эта маленькая девочка испытала на себе то, отчего на её сердце навсегда останется большой уродливый шрам? И даже на этом ты не смог остановиться. Ты взял Юту и привел её ко мне, заставил влюбиться меня в неё, а её, возможно, в меня. (Кстати, ты так и не дал мне этого узнать). Ты был так благороден в этот момент, что я даже стал сомневаться, действительно ли всё это происходило по-твоему мудрому велению. На секунду мне показалось, что картина потихоньку начала обретать ясность, ведь постепенно Юта Энн начала выбираться из этого черт бы его побрал лабиринта вечных страданий и отчаяний. Она медленно, но верно, возвращалась к жизни и это не твоя заслуга, потому что это я сумел найти к ней подход, это я был рядом с ней в трудные минуты её жизни, это рядом со мной она могла плакать и чувствовать себя беспомощной и в то же время защищенной. И вот, когда, казалось бы, всё начинало постепенно налаживаться, тебе вздумалось забрать её. Мы для тебя всего лишь игрушки, вот что я понял. Тебе нет дела до наших чувств и желаний. Зачем ты дал их нам, если не можешь прислушиваться к ним? Где смысл всего этого? Ты дал нам сознание, которое не в силах понять этого. Ты думаешь, что совершаешь великие дела, ведь мудрость, которой ты обладаешь, не имеет границ. Так вот, я объясняю на простом языке, на языке, который ты нам дал. Твоя мудрость заключается вот в чём:

Ты лишил Джона и Холли Кастера сына и единственного продолжателя их рода – это раз.

Два: ты навсегда убил в их сердцах всё живое и лишил их смысла дальнейшей жизни.

Три: ты лишил Каю любимой сестры и оставил её одну. Ты скажешь, что она не одна, ведь рядом есть ты, но довериться тебе, это всё равно, что прыгать в пропасть, думая, что ты останешься в живых.

Четыре: ты искалечил меня так, что даже не знаю, смогу ли я вообще в этой жизни снова встать на ноги.

Пять: ты убил почти самое дорогое, что у меня было.

Шесть: ты оставил еще один глубокий шрам в сердце Аланы. Напомню тебе, что первый шрам у неё появился после того, как ты забрал у неё родную маму.

И последнее.

Семь: За семь дней ты создал землю и ровно за один день ты отнял у меня семь самых главных вещей в жизни: любовь, здоровье, радость, счастье, доброту, веру и силу. А вместо них оставил злость, ненависть, отчаяние, ужас, страдание, страх и жуткую боль. Я безумно благодарен тебе, за то, что ты навсегда омрачил мою жизнь и жизнь еще нескольких дорогих мне людей. Ты же хотел благодарности, так вот же, получи эти семь пунктов моих личных благодарностей тебе.

Мои щеки были залиты слезами, словно стены, облитые толстым слоем краски, и я почувствовал, как кожа лица плотно стянулась. Я почти не плакал, потому что уже выдавил всю жидкость, что была в моем организме. Учитель по биологии говорила, что человек на восемьдесят процентов состоит из воды, так вот сейчас во мне осталось около двадцати. Через некоторое время, услышав звук приближающихся шагов к двери моей палаты, я прикинулся, что сплю. Когда дверь открылась, я успел подсмотреть, кто это был. И моему удивлению не было предела, когда я увидел своих родителей и заходящих за ними следом, Хамида Али и Алану. В этот момент желание притворяться спящим у меня окончательно отпало, и я открыл глаза. На лицах Фрэнка и Лоис были натянутые улыбки. И пусть выглядел я не в лучшей форме, но всё ведь могло быть намного печальнее. Я посмотрел на Мистера Али, и он лишь кивнул, добавив к этому короткую улыбку. Алана стояла рядом и ничего не произносила. Сегодня она не выглядела также изящно, как прежде. Глаза были сильно заплаканными, никакого макияжа на её лице я не заметил. Мне показалось, ей есть что мне сказать, но видимо какие-либо слова от неё я смогу услышать только наедине. Через мгновение рядом со мной присел отец и, выдержав небольшую паузу, тихо проговорил:

– Ну и видок у тебя.

Чувство юмора отца не покидало почти никогда. Он всегда пытался сгладить сложную ситуацию. Помню, каждый раз, когда мама начинала скандалы, Фрэнк ни на секунду не поддавался её провокациям, просто отшучивался на каждую претензию мамы и сохранял спокойствие до того момента, пока Лоис не сдастся. Однажды он мне кое-что сказал: "Запомни, сын, в этом мире есть два типа женщин, вода и огонь. Первые представляют собой аморфных, бесформенных милых существ, которые никогда не будут нагнетать ситуацию, а просто будут выполнять всё, что им не скажешь. Такие женщины хранят домашний очаг и следуют везде за своим спутником жизни. Они просто впитывают в себя всё, что им дают. От них почти не дождешься никакого всплеска или скачка эмоций. Второй тип женщин представляет полную противоположность первым. Феникс – огненная птица – вот что живет внутри них. К ним нужен особый подход, можно даже сказать, что с такими женщинами нужно проявлять внеземное терпение и феноменальную твердость характера. Твоя мама именно такая. По-крайней мере была такой, когда я её впервые встретил. С фениксами нужно быть очень осторожным, потому что это очень жгучие существа. Есть некая тонкая грань, которую ты должен с ними соблюдать. Дашь слабину и они погаснут, переусердствуешь, они будут пылать и сжигать всё вокруг, при этом сгорая дотла они убьют и сами себя. Поэтому с такими может ужиться не каждый, а кому это по силам, будет очень счастлив, потому что фениксы невероятно чувственные существа. Они будут вести тебя по жизни, не давая ни на секунду задуматься о том, насколько твоя жизнь скучна и неэмоциональна. Почему я тебе это всё говорю, потому что женами всех в роду Куперов всегда были фениксы, так что ты не исключение, и тебе достанется огонь, который будет поддерживать тебя на протяжении всей твоей жизни".