Текст книги "Кот играет с огнем"

Автор книги: Ширли Руссо Мерфи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Глава 22

В тёмной и склизкой водосточной трубе Джо, сидя рядом с Дульси, глядел на горстку костей, хрупкий белый череп, поблекший ошейник с металлической пластинкой и заляпанные грязью часы – часы Мала.

Долгое время он смотрел на всё это молча, а затем сказал:

– Жаль. На самом деле жаль, что их нельзя использовать как улику.

– Ничего подобного, – зелёные глаза Дульси сверкнули. – Почему нельзя? Как ещё они могли оказаться на ошейнике Бинки, если Джанет не прикрепила их сюда перед смертью, когда начался пожар, и не прогнала кота, когда уже сама не могла выбраться? Это доказывает, что пожар устроил Мал, иначе зачем…

– Но, Дульси…

– Если Мал похитил картины, он мог тогда же потерять часы. Он торопился и не заметил этого.

– Это лишь предположение.

– В то утро, в понедельник, Джанет нашла часы и поняла, что Мал побывал в ее доме. Она должна была заинтересоваться, что он делал в ее студии. Но, возможно, не заметила никакого вмешательства. Картины лежали на стеллажах. Очень легко было не заметить, что вместо скоб на них появились кнопки. Время было раннее, она хотела закончить изваяние рыбы и торопилась приступить к работе. Возможно» она сунула часы в карман, собираясь позже выяснить, что Малу там было нужно.

– Но даже если…

– Дай мне закончить. Джанет сделала себе кофе и выпила какое-то количество. Пока она стояла, осматривая скульптуру, у неё началась реакция на аспирин, который Мал подложил в кофеварку. Она не поняла, в чём дело. Возможно, она подумала, что просто не выспалась. Может быть, даже выпила ещё кофе, пытаясь взбодриться. Потом Джанет открыла газовые баллоны, чтобы начать работу. А в тот момент, когда она открыла кислородный баллон, раздался взрыв. Тогда она уже чувствовала себя плохо, у нее кружилась голова и плыло в глазах. А когда начался пожар, Бинки, наверное, от испуга бросился к ней.

– Но даже если все так и произошло, мы не можем…

– Она ослабела и едва сохраняла сознание. Возможно, она пыталась выбраться. Если Бинки прибежал к ней, наверняка он был в замешательстве и страшно испуган из-за пожара. Они остались верны друг другу.

– Дульси…

– Тогда она вспомнила про часы. Мал был здесь, и он виноват во взрыве. Ей было очень плохо, возможно, она пострадала еще и от взрыва. Джанет достала из кармана часы и прикрепила их на ошейник Бинки. Из последних сил она прогнала кота, и он выскочил в окно. – Дульси замолчала, наблюдая за реакцией Джо, затем приподняла лапку. – Вот так и могло все это произойти.

– Даже если так оно и было, мы не можем сообщить об этом полиции.

– Почему бы нет? Не вижу причины…

Джо положил свою белую лапу на её пеструю полосатую лапку.

– Откуда информатору знать, что улика находится в зарытой водосточной трубе на расстоянии почти пяти метров от входа? На такое расстояние человек ни влезть, ни заглянуть не смог бы.

– Но я… Мы же не можем передвинуть останки Бинки вместе с часами, мы же все испортим. – Она изогнулась и лизнула свое плечико. – Я бы могла сказать, что выгуливала своего пуделя, он сунулся в эту трубу и я…

– И ты – человек, не забывай – смогла отчетливо разглядеть в темноте на пятиметровом расстоянии эту горку костей?

– А может, у меня был фонарик? – Ну и что, ты увидела со своим фонариком эти косточки и решила, что это кот Дженет Жанно? Что к его ошейнику прикреплены часы, принадлежащие убийце? Между прочим, эти часы снаружи не видно. И как ты себе представляешь, эта пуделевладелица с помощью фонарика сумела прочитать надпись на табличке ошейника, которую тоже оттуда не видно? Конечно же она сразу догадалась, что это скелет пропавшего кота Джанет, Ты что, Дульси, не понимаешь? Мы никак не можем об этом рассказать Харперу.

– Но мы должны, Это единственное веское доказательство, что Роб не убивал Джанет.

Джо обернулся и взглянул на горловину трубы. В доводах Дульси был свой резон. Чем иначе можно было объяснить появление часов на кошачьем ошейнике?

– Возможно, – сказала Дульси, – если бы мы сумели найти пропавшие картины, на них обнаружились бы отпечатки Мала. Тогда, наверное, нам бы часы и не понадобились. Но всё-таки, если часы не столь важны, зачем Бинки привёл меня сюда?

Джо вовсе не хотелось говорить на эту тему. От мысли, что их направлял кот с того света, его бросало в дрожь. От таких мыслей Джо кубарем скатывался к умозаключениям чересчур тревожным и неприятным.

Дульси встала.

– Пошли на солнышко, а то мне дурно от этой грязи и вони и от вида бедняги Бинки.

Однако у выхода из трубы кошка замерла и опасливо выглянула наружу.

– Всё в порядке, – сказал Джо, подтолкнув её. – Он ушёл. Сейчас этот барбос уже в клетке под замком.

Джо растянулся на прогретой солнцем траве.

– Я надеялся, что один из полицейских его пристрелит, но такой удачи не случилось.

– А что вообще произошло? Ну-ка, давай, рассказывай.

– Только я забрался на эвкалипт возле машины с засадой, которая расположилась по второму адресу, как услышал на холме нечленораздельные крики. Сквозь ветки я увидел какую-то суету и решил, что у тебя возникли неприятности или вот-вот возникнут. И я бросился к дому Хамри. Когда я добрался туда, Варни сидел в машине и жал на акселератор, а Стампс бежал вверх по холму, пытаясь догнать собаку. Варни сорвался с места; похоже, он собирался бросить Стампса отдуваться за них обоих. Но еще две машины наблюдения были уже на ходу и моментально преградили ему пути к отступлению, встав поперек дороги в обоих концах улицы. Копы вытряхнули его из машины; представляешь, такой облом! Его заковали в наручники и заперли в полицейской машине, а трое полицейских помчались за Стампсом. Молодому фотографу здорово досталось, у него все лицо и горло в крови. Еще двое наложили ему повязки, пытаясь остановить кровотечение. Я там не стал маячить; почуял твой запах, запах этого пса и снова бросился бежать. Всю дорогу вверх по склону я чуял ваши следы, а еще запах крови. Я уже начал опасаться самого худшего, но все равно бежал по следу. А потом немного выше я увидел копов, которые отловили Стампса и как раз надевали на него наручники. Собаки нигде не было видно. Я уже почти добрался до них, стараясь не попадаться никому на глаза, когда они стали спускаться. Полицейские вели Стампса и волочили за ошейник дворнягу. Я слышал, как один из них проворчал что-то насчет блох и насчет того, чтобы посадить эту тварь в клетку для обследования. Они наверняка так и сделают, после того как он изувечил одного из их лучших сотрудников. У этого зверюги вся морда была в крови, и я подумал, что тебе конец. И чем выше по склону я взбирался, тем больше эта уверенность крепла. И вот я забираюсь еще на один пригорок и обнаруживаю тебя. Сидишь тут и мурлычешь на солнышке, словно тебе всё до лампочки.

Дульси улыбнулась и лизнула его в щеку.

– Значит, теперь все они за решеткой: Варни, Стампс, этот пёс.

Джо усмехнулся.

– Лихо ты управилась с этим дворнягой.

Она скромно улыбнулась, а затем испытующе посмотрела на Джо.

– Послушай, даже если мы найдём картины и удостоверимся, что их взял Мал, это не доказывает, что он убил Джанет. Только его часы, если там обнаружатся отпечатки Джанет, могли бы…

– Мал может сказать, что он отдал ей эти часы, например вечером во время приёма.

– Зачем ему было отдавать часы? Он же ненавидел Джанет.

Джо вздохнул.

– Бесполезно говорить об этом, все равно у нас нет возможности раздобыть для Харпера такую улику. Даже если мы её достанем, что капитан скажет в суде? Я, мол, случайно наткнулся на мертвого кота с этими часами на ошейнике, ненароком заглянув в дренажную трубу? И почему, если у Джанет хватило сил пристегнуть эти часы к ошейнику, она не смогла выбраться из горящей студии?

– Ты просто не хочешь понять, как могли развиваться события, – возмутилась Дульси.

– Я просто рассматриваю это дело с точки зрения полиции, с точки зрения адвоката. Джанет не была придавлена ничем тяжелым, переломов у нее тоже не было. Если она сумела нацепить часы на Бинки, почему не смогла выбраться, вылезти через окно?

– Не забывай: когда вспыхнул бензобак фургона, пожар превратился в адское пламя. – Дульси облизала лапу. –Джанет было дурно после аспирина, ее тошнило, она ослабела и из последних сил старалась не потерять сознание. По словам ее доктора, одного аспирина ей хватило бы, чтобы отдать концы. Она сумела только пошевелить руками, прицепить часы.

– Возможно, – с сомнением сказал Джо. – Ас другой стороны, стала бы Джанет заниматься сваркой, когда Бинки находился в студии? Включила бы она горелку, если рядом находился кот? С его длинным мехом…

– Я полагаю, обычно она выпроваживала его, прежде чем начать работу. Может быть, приучила его выпрыгивать через открытое окно. Но в то утро кот не ушел и находился там, когда вспыхнул пожар. Джанет была не в себе, возможно, даже не поняла, что кот не ушёл, пока он не прибежал к ней после взрыва.

Дульси вздрогнула.

– Джанет отправила Бинки в безопасное место вместе с уликой. А Бинки… Бинки пришёл ко мне. И теперь, – тихо сказала она – мы должны помочь.

Утро набирало силу, солнце пригревало кошачьи спины.

– Если мы сможем найти картины, – продолжала Дульси, – тогда Харпер обратит внимание и на другие улики.

Джо взглянул на неё. Какая же она упрямая!

– И где нам искать эта картины? Тебе не приходило я голову, что Мал в ту же ночь мог у везти их назад я город?

– Он должен был торопиться, у него было всего несколько часов, чтобы смотаться сюда, подменить их, погрузить полотна Джанет. припрятать их где-нибудь и вернуться обратно в Сан-Франциско, я гостиницу. Сан-Франциско большой, –заметила Дульси. – Было ли у него время прятать их где-то в городе? Не забудь: он живет за много миль, в северной стороне, за мостом. – Она взглянула на Джо ясными зелёными глазами и продолжила: – Возможно, у него ушло бы меньше времени на то, чтобы спрятать картины в Молена-Пойнт,

– Ну да, прямо тут, у себя я квартире.

После развода с Джанет Мал сохранял за собой квартиру в кондоминиуме. Он пользовался этим жильем по выходным и, похоже, радовался, натыкаясь на бывшую супругу, тем более что ей эти встречи никакого удовольствия не доставляли.

– Если мы сможем проникнуть и его квартиру, – терпеливо разъяснила Дульси, – возможно, нам удастся отыскать квитанцию на складскую ячейку или что-нибудь в этом духе. Например, у Чарли на квитанции из хранилища написано её имя и номер отсека. Это городская камера хранения, там, на шоссе номер один. – Она ткнулась носом я шею Джо. – Мы можем попробовать. Забрались же мы я галерею, это оказалось совсем нетрудно. Можем залезть и к Малу.

Джо молча посмотрел на неё, затем встал и прошёлся вдоль зарытой в землю трубы. Он задержался на самом высоком из пригорков, насторожился и всмотрелся в невысокую насыпь, изучая, как она идёт по склону.

Внизу, у входа в трубу, Дульси продолжала греться на солнышке, с любопытством наблюдая за ним. Она не могла понять, что он задумал, зато почти воочию видела, как шевелятся мысли в хитром мозгу кота, который явно обдумывал какую-то безумную идею.

Стоя на взгорке, Джо улыбнулся.

– Иди вверх по трубе. Встань рядом с Бинки и вой – ори так, будто тебя чёрт щекочет.

– Что-что сделать?

– Пой, детка. Подними шум, вопи и завывай. Заливайся так же, как я возле дома Бланкеншипов.

Дульси недоуменно распахнула глаза и чуть наклонила голову. Потом улыбнулась и бегом скрылась в трубе.

Джо распластался на пригорке, прижался ухом к земле и прислушался.

Он услышал голос Дульси, причём даже громче, чем предполагал. Исходящие из-под земли жуткие завывания эхом отдавались в трубе и способны были, вероятно, пробудить даже усопшего Бинки. Ориентируясь по звуку, Джо прошёл до того места, где рельеф снова менялся, и насыпь упиралась в склон. На мгновение он замер и прислушался. Уточнив расположение источника звука, он принялся разгребать когтями траву, изобразив большой неровный крест.

Когда Дульси выбралась из туннеля и присоединилась к нему, Джо всё ещё собирал в траве небольшие камни и зубами перетаскивал их, выкладывая на выцарапанный в дерне крест. Она принялась помогать ему и утрамбовывать камни лапой поглубже в грунт.

Когда каменный иероглиф был закончен, они отправились вниз, чтобы нанести необъявленный визит в квартиру Кендрика Мала,

Глава 23

Квартира Кендрика Мала находилась на третьем, самом верхнем этаже кондоминиума – здания в средиземноморском стиле, находившегося в трёх кварталах от океана на западной стороне Молена-Пойнт. Здесь не было общей запирающейся двери, как опасался Джо. Это была открытая, широко раскинувшаяся постройка с палисадниками между выступающих корпусов. Возле белых оштукатуренных стен весь год цвели цветы, переливаясь оттенками оранжевого, красного и розового, а между ними до самой крыши возвышались шпалеры, увитые лианами бугенвиллеи с крупными красными цветами.

Каждая квартира первого этажа выходила на террасу, а стеклянные двери верхних этажей открывались на балконы, где стояли стулья из красного дерева и растения в горшках. Бугенвиллея доходила до самых перил балкона Мала, представляя собой отличный вертикальный путь, словно на заказ сделанный для любопытных кошек.

Осмотрев почтовые ящики в открытом, вымощенном плиткой дворике, Джо и Дульси направились к квартире 3С. Восхождение на балкон Мала было делом пустяковым. На окружающих балконах никого не было, в палисадниках тоже, поэтому никто их не заметил. В этот поздний послеполуденный час во всем здании, казалось, не было ни единого свидетеля.

Забравшись наверх, кошки увидели внизу, между зданиями, небольшую стоянку в окружении деревьев и цветов. Спрыгнув на балкон Мала, они попятились. Стеклянная дверь была широко открыта, изнутри доносилась тихая классическая музыка. В глубине светлой гостиной Мал сидел у громадного роскошного резного стола.

Он разговаривал по телефону. Из-за музыки разговора толком не было слышно, что-то насчёт доставки картины Похоже, он пытался договориться, на какое время подать машину.

Верхнее окно освещало комнату, пропуская каскад солнечного света к белым стенам и полированному дубовому полу, Обстановка в комнате представляла собой сочетание белой кожи и стали с добавлением нескольких темных резных антикварных столов и сундуков. Здесь же стояли полдюжины небольших декоративных деревьев в горшках. Подушки, разбросанные по длинному белому дивану, были обтянуты старинной яркой тканью. На полу лежал кирмановский ковер мягких оттенков красного и рыжего, словно отражение красных цветов бугенвиллей на балконе. На белоснежных стенах семь громадных живописных полотен создавали приятные глазу цветовые пятна. Разумеется, ни одно из них не принадлежало кисти Джанет. Не было здесь и работ Роба Лэйка.

Сквозь стекло кошки видели, как Мал повесил трубку и склонился над какими-то бумагами. В то мгновение, когда он отвернулся, чтобы вытащить папку из ящика стола, они скользнули внутрь, молниеносно скрылись за белым кожаным диваном и расположились в закутке между диваном и стеной. Оттуда кошки решили понаблюдать за бывшим мужем Джанет.

Мал был одет в безукоризненно выглаженные легкие брюки цвета слоновой кости и синюю шелковую рубашку. Но изысканный наряд, казалось, был слишком хорош для его кислой совиной физиономии и сутулых плеч, придававших ему еще большее сходство с этой птицей. Кошки ехидно переглянулись, развеселившись при виде его больших круглых очков. Даже нос Мала напоминал клюв. Дульси он показался таким смешным, что ей пришлось затаить дыхание, чтобы не рассмеяться. И хотя Мал был крупным и широкоплечим, он отнюдь не выглядел сильным. Его внушительная фигура казалась слепленной неряшливо, словно впопыхах. Мал производил такое впечатление, будто его оболочка внутри пуста – объём без силы, с хрупким и плохо скреплённым скелетом.

Кошки нетерпеливо ждали, пока Мал закончит работу. Наконец он поднялся и отправился на кухню. Они услышали, как дверь холодильника открылась и снова закрылась. Затем послышалось постукивание и позвякивание столовых приборов о тарелку. Дульси вспрыгнула на стол, а Джо скользнул за один из больших декоративных горшков, откуда мог наблюдать за Малом. Из своего убежища кот видел, как Кендрик сделал себе сандвич с мясом, достав тонкие ломтики из белой магазинной упаковки. Ржаной хлеб и говядина пахли так вкусно, что у Джо потекли слюнки. Но вскоре божественный аромат был перекрыт резким запахом горчицы. Джо никак не мог привыкнуть к дурацкой манере людей портить подобной гадостью отличное красное мясо.

Тем временем Дульси на столе перебирала лапкой содержимое настольного лотка и стопки бумаг, ища какие-нибудь записи об арендованной ячейке хранилища или месте на складе. Большинство бумаг оказались письмами, некоторые касались продажи картин. Она бегло просмотрела их, но не нашла ничего стоящего. Нигде не было упоминаний о каком-либо хранилище. Нигде, естественно, не упоминались и работы Джанет. Несколько кошачьих шерстинок пристали к бумаге, но тут уж ничего не поделаешь: никто не может усилием воли не линять. В качестве пресс-папье Мал использовал бюстик ребенка, а также кусок нефрита, большой и круглый как гусиное яйцо, и маленький бинокль. Их все очень трудно было сдвинуть, чтобы внимательно просмотреть лежащие под ними бумаги, и трудно вернуть на место. Дульси успела вернуть в прежнее положение бинокль и принялась сражаться с верхним ящиком стола, когда Джо негромко зашипел.

Кошка соскочила со стола, оставив ящик приоткрытым, и скользнула в темноту под столом. Стол у Мала был массивным, красного дерева, с круглыми резными ножками, между его боковинами и задней стенкой оставалось пространство сантиметров десять. Если будет нужно, она сможет протиснуться и туда.

Мал подошёл к столу, но садиться не стал, У него на ногах которые сейчас оказались в непосредственной близости от носа Дульси, были кремовые носки с рисунком в виде ромбов и мягкие кожаные шлёпанцы. Мал хмыкнул с некоторым удалением, и Дульси услышала, как он задвигает ящик стола – тот самый, который ей с таким трудом удалось выдвинуть. Она услышала шуршание бумаги, словно хозяин что-то забирал со стола. Затем он повернулся и снова ушел на кухню. Послышался звук передвигаемого стула – наверное, сел за стол.

Дульси опять взялась за ящик.

Однако там оказались лишь канцтовары: карандаши, ручки, пластмассовая коробочка со скрепками и чековая книжка. Дульси вытащила её и открыла. Если даже Мал и обнаружит следы зубов на кожаной обложке, он вряд ли догадается об их происхождении.

Внутрь чековой книжки был вложен длинный тонкий блокнот. На его обложке Мал записал несколько телефонных номеров, какой-то адрес, а в левом нижнем углу обнаружились едва видные цифры, написанные карандашом: Л24 62 97. Сочетание показалось знакомым, это мог быть шифр замка. Во всяком случае похожий номер был у навесного замка Чарли.

Джо наверняка отпустил бы какое-нибудь замечание насчёт того, что Дульси роется в личных вещах Чарли. Но если даже сама Чарли не возражает, то на его выпады не стоит обращать внимание. А Чарли не ругалась, когда Дульси забиралась на её комод.

Разумеется, цифры на блокноте могли означать что угодно. Здесь не было ни названия хранилища, ни самого номера ячейки. Дульси дважды повторила про себя эту комбинацию, затем ещё раз. Было слышно, как Мал моет тарелку. Она обыскала другие ящики и заглянула под настольный коврик. Вернувшись под стол, она начала осматривать его снизу как заправский детектив, тут Джо снова зашипел, и послышалось мягкое шарканье тапочек. Скользнув под край стола, она притаилась за белым кожаным стулом. Музыка становилась всё громче и энергичнее, пока не стала почти военной. Стальные ножки стула были плохим укрытием, но искать другое было поздно. Может, Мал не посмотрит в её сторону? Прячась за холодным сверкающим металлом, Дульси обдумывала предстоящую задачу.

Им придётся заглянуть в каждое складское здание Молена-Пойнт, а попав туда, проверить комбинацию цифр с каждым замком. И как же им крутить все эти кодовые замки во всех камерах хранения, если они даже не могут до этих дурацких замков дотянуться? До сих пор Дульси не видела ни одной человеческой двери, задвижку которой она могла бы достать без труда.

Задача казалась неразрешимой. Не было никаких доказательств, что найденный номер был шифром замка, и никаких свидетельств того, что могло храниться за этим замком – возможно, ничего, кроме старой мебели или налоговых документов. Сколько таких складских комплексов было разбросано вокруг Молена-Пойнт? И сколько отдельных хранилищ в каждом из них?

Тут не поможет и телефонный звонок с вымышленной историей: «Это Кендрик Мал, я потерял номер своего отсека, а мне нужно переслать его своему другу…» Потому что наверняка Мал не стал бы резервировать камеру хранения на собственное имя. Когда Кендрик отвернулся, Дульси выскользнула из-под стула и устроилась за диваном рядом с Джо. Кот лежал, вытянувшись во всю длину, и дремал, словно ничто окружающее его не волновало. Дульси уселась рядом с ним, чувствуя себя подавленной.

Но когда музыка, лившаяся из проигрывателя, зазвучала громче, Дульси начала ерзать, и мысли закружились в её голове. Должен существовать более легкий способ найти нужный отсек хранилища.

Джо проснулся и уставился на подругу.

– Угомонись, – прошептал он. – Рано или поздно Мал должен будет уйти. Устраивайся поудобнее и поспи. Несколько часов, и мы прошерстим эту квартиру сверху донизу.

Кот перекатился на спину, закрыл глаза и заснул. Она смотрела на него, не веря своим глазам. От этих бесчувственных котов с ума можно сойти.

Однако Дульси всё-таки свернулась калачиком рядом с ним, стараясь придумать какой-нибудь план. Зазвучали мощные аккорды Стравинского. Кошка узнала мелодию поскольку слышала её дома. Всё ещё чувствовался запах мяса. И почему эти люди всегда всё портят горчицей?

Дульси слышала, как Мал несколько раз позвонил по телефону. Он заказал салат-латук, несколько замороженных завтраков, упаковку импортного пива и французский хлеб. Дважды позвонил в галерею в Сан-Франциско и поговорил с помощником; разговор касался каких-то продаж и налогов. Назначил встречу за обедом, перед заседанием местной художественной ассоциации. «Жар-птица» закончилась, и «Просветлённая ночь» Шенберга наконец убаюкала Дульси. Более знакомая музыка умиротворяла её, успокаивала взвинченные нервы. В пять часов Мал поставил пластинку с симфонией «Из Нового Света» и пошёл в душ. Дульси слышала звук льющейся воды. Затем из спальни послышался скрип выдвигаемых ящиков и громыхание платяных вешалок.

Пластинка закончилась, и Мал вернулся в гостиную. На нём были тёмные брюки, белая водолазка и замшевая спортивная куртка. Но даже в таком изысканном наряде Мал был похож на недовольную сову. Он выключил проигрыватель, закрыл дверь на балкон и вышел из квартиры. Джо проснулся в тот момент, когда Дульси промчалась к балкону и подпрыгнула, чтобы отодвинуть шпингалет замка.

Справившись с дверью, они выскочили на балкон, забрались на перила и посмотрели вниз. Кошки видели, как Мал пересёк автомобильную стоянку, сел в белый «БМВ» и уехал.

Холмы и горы за красными черепичными крышами домов золотились в послеполуденном солнце. Океана на западе и заходящего солнца отсюда видно не было, но справа вдалеке расплавленным золотом растекался залив. Вдоль залива протянулись пристани и склады.

– Мастерская Роба там, – сказала Дульси. – Готова поспорить: если у Мала был бинокль, он мог следить за Лэйком прямо отсюда.

– И что?

– Не знаю, но у меня какое-то странное чувство. – Дульси лежала на бетонном ограждении, легонько подбрасывая лапой цветок бугенвиллеи. – В то утро, когда случился пожар, Лэйк добрался до дома около четырёх. Так он заявил на суде. Он сказал, что допоздна задержался на вечеринке, приехал домой усталый и лег спать. Но затем около половины пятого его разбудил телефонный звонок. По словам Роба, он снял трубку, но говорить с ним не стали, поэтому он решил, что кто-то неправильно набрал номер.

– К чему ты клонишь?

Дульси лизнула лапу.

– Малу ничего не стоило завладеть ключами от машины Роба; например, когда художник разгружал в галерее картины. Взять их, выйти на несколько минут и сделать дубликаты.

Джо ждал, навострив уши.

– Допустим, Мал действительно взял картины. Он даже мог воспользоваться фургоном Джанет, забрав его со стоянки в «Святом Франциске» поздно вечером в субботу. Скажем, он приехал в Молена-Пойнт, открыл своим ключом её мастерскую, погрузил картины, спрятал их в отсеке хранилища…

– Если есть такой отсек.

Дульси нетерпеливо дёрнула ушками.

– Он спрятал картины и вернулся в Сан-Франциско в воскресенье на рассвете. Снова поставил ее машину в гараж…

– А как он мог поставить ее фургон на то же самое место, ведь на каждое из них есть свой талон?

– Он использовал свой собственный парковочный талон, на «БМВ». А потом, когда вернул под утро ее машину, получил другой талон, который пригодился ему, чтобы в воскресенье вечером забрать «БМВ». Но по пути он понял, что потерял свои часы. Он не мог развернуться и снова ехать в Молена-Пойнт: уже почти рассвело. А ему нужно было, чтобы его видели за завтраком в гостинице, это было частью его алиби.

– А потом, – подхватил Джо, – было уже светло, а Мал не хотел, чтобы кто-нибудь заметил, как он средь бела дня входит к Джанет в мастерскую. А в тот вечер, в воскресенье, открывалась выставка, и ему нужно было там присутствовать.

Мал заявил в суде, что после вернисажа не стал возвращаться в свой дом в Мельничной Долине, а отправился на квартиру в Молена-Пойнт, собираясь встретиться с двумя покупателями в понедельник утром. Оба покупателя, один из которых – известный коллекционер, подтвердили, что они действительно встречались с Малом в понедельник в первой половине дня.

Дульси спрыгнула с перил и стала ходить взад-вперёд по балкону,

– Должно быть, из-за часов Мал запаниковал. Он хотел вернуть их: был риск, что тс найдут в студни Джанет. – Кошка улыбнулась и расправила усы. – Он добрался до своей квартиры уже после полуночи. Все его мысли были сосредоточены на часах. Может быть, он сидел здесь,, на балконе, с биноклем и наблюдал за районом складов, дожидаясь, пока у Роба в мастерской загорится свет.

– Но когда свет зажёгся, – сказал Джо, – возможно, он всё жё не был до конца уверен, что это мастерская Лэйка. Поэтому воспользовался телефоном. Вот что это был за звонок.

– Да. Когда Роб ответил, Мал повесил трубку, сел в машину, поехал туда, взял «Субурбан» Лэйка и рванул к Джанет за часами.

Джо кивнул.

– Но Джанет уже встала, в студии горел свет, и он не посмел войти. Ему оставалось лишь надеяться, что часы будут уничтожены пожаром, расплавятся до неузнаваемости.

– А когда его часы не всплыли на процессе в качестве улики и никто не заявил, что видел, как он брал «Субурбан» или возвращал его, Мал решил, что он своего добился.

– Верно. Впрочем, всё это лишь предположения.

– Это не будет лишь предположениями, если мы найдем картины, – сказала Дульси.

Джо вздохнул.

– У тебя слишком буйное воображение. Это же всё равно что искать иголку в стоге сена. – Джо почесал блошиный укус, поднялся и пробежал по мягкому восточному ковру в сторону кухни, – Однако есть кое-что более срочное. Я не собираюсь обыскивать два, а то и три складских комплекса, все эти многокилометровые сооружения, на голодный желудок.

На кухне кошки оторвали половину от оставшегося куска жареного мяса, надеясь, что Мал не заметит, и с удовольствием слопали кусок камамбера, оставив подозрительно обкусанный ломоть. Они попытались по возможности выровнять сыр, старательно отщипывая маленькие кусочки по краю, потом вскрыли последний йогурт и спрятали пустую коробочку на дне мусорного ведра. Кто заподозрит, что кошки побывали в холодильнике? Подкрепившись, Джо и Дульси приступили к обыску, подобрав напоследок несколько выпавших шерстинок.

Они заглянули в кухонные шкафы, ящики комода, платяной шкаф и ночной столик, но ничего интересного не нашли. Однако, когда Дульси выволокла из-за ботинок Мала портфель, они поняли, что попали в точку.

В шкафу царил идеальный порядок. Висящая одежда была рассортирована по стилю и цвету при помощи замысловатой системы, специально разработанной для наилучшего использования пространства. На белых металлических полках-сетках внизу аккуратно выстроились двенадцать пар туфель и ботинок. Рядом стояла кожаная дорожная сумка, пара обуви для гольфа и небольшой металлический ящик с инструментами. В углу шкафа стояла дорогая на вид сумка для гольфа и почти метровой длины мощные болторезы. На нижней полке за ботинками лежал портфель. Кошки вытащили его, аккуратно отодвинув обувь.

Кодовый замок не был заперт. В портфеле обнаружилась пачка писем, а также стопка счетов и квитанций, скрепленные резинкой. Дульси стащила эластичный ободок, и они приступили к изучению бумаг.

– Не может быть, – сказал Джо, когда, дойдя до половины стопки, они нашли квитанцию из хранилища «Ржанка» на бокс номер К 20.

Дульси промолчала, только улыбнулась. Отсек был арендован четыре месяца назад, за годовую оплату в тысячу двести долларов.

Они сложили бумаги обратно в прежнем порядке, закрыли портфель и засунули за ботинки, идеально выровняв их, как это делал Мал. Спустя несколько минут они спустились по шпалере и направились к шоссе 1. Шифр замка был накрепко запечатлен в их смекалистых кошачьих мозгах.

Сгущался золотистый октябрьский вечер, небо подернулось полосками цвета индиго. Пробегая по Шестой улице и наслаждаясь теплом тротуарной плитки под лапами, кошки принюхивались к чудесным запахам свежескошенной травы, эвкалиптовых листьев и солёному йодистому аромату океана. Палитру дополняли дивные запахи домашней стряпни: жареной ветчины, расплавленного сыра и тушеного мяса. Перекус у Мала был всего лишь неплохой разминкой, но кто знает, есть ля что-нибудь съедобное в бетонном складском комплексе? Ведь неизвестно» сколько времени займут поиски. Кошки, как не раз указывал Джо Клайду, нуждаются в частых приемах пищи.

В заросшем саду кошки поймали скворца. Птица оказалась сытной, но жесткой, не то что мягкая, нежная плоть малиновки или голубя. Они торопливо закончили ужин, быстренько вылизались и побежали в опускающийся вечер.

Добравшись до туннеля, где шоссе 1 уходит под Шестую улицу, кошки повернули на север. Пробежав через узкую полоску садов, прыгая через цветочные клумбы и озираясь, не появится ли откуда нежданная собака, Джо уверенно смотрел вперёд; его жёлтые глаза горели. Дульси, поглядывая на него искоса, не могла удержаться от улыбки. Сейчас он был сама решительность, казалось, ничто не могло удержать их от проникновения в запертый бокс, даже если придется продираться когтями сквозь деревянную дверную плиту.