Текст книги "Полупьяные"

Автор книги: Ширли Джексон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Ширли Джексон
Полупьяные

Он был пьян и знаком с домом ровно настолько, чтобы пробраться в кухню, якобы за льдом, но на самом деле, чтобы немного побыть одному и протрезветь; он был не настолько близким другом семьи, чтобы отключиться прямо в гостиной на диване. Он улизнул от гостей, не опасаясь пропустить нечто важное, они собрались гурьбой вокруг фортепиано и распевали «Звездную пыль», а хозяйка говорила о чем-то серьезном с молодым человеком в тонких очках и с кислой миной; он осторожно миновал столовую, где также группа из четырех-пяти человек что-то друг другу старательно доказывала, сидя на жестких стульях; кухонные дверцы резко распахнулись от прикосновения его пальцев, и он присел возле эмалированного столика, чистого и прохладного на ощупь. Он поставил стакан на красивое место в зеленом узоре и, подняв глаза, обнаружил, что его изучающе разглядывает молоденькая девушка на другом конце стола.

– Привет, – сказал он. – Вы – та самая дочь?

– Я Айлин, – ответила она. – Да.

Она показалась ему мешковатой и плохо сложенной. Это из-за одежды, которую они теперь носят, молодые девчонки, – подумалось ему. Ее волосы были разделены прямым пробором, она выглядела свежо, молодо, без пижонства; в лиловатом свитере.

– У вас приятный и трезвый голос, – произнес он, сознавая, что это неподходящий комплимент для молодой барышни.

– Я как раз выпила чашку кофе, – предложила она. – Хотите и вам приготовлю?

Он едва не рассмеялся, сообразив, что она, по ее мнению, умело обращается с неотесанным пьяницей.

– Спасибо, – ответил он. – Думаю, не откажусь.

Он попытался сфокусировать свой взгляд; кофе был горяч и, когда она поставила перед ним чашку со словами «полагаю, вы пьете черный?», он склонил голову над паром, не закрывая глаз, надеясь таким образом проветрить мозги.

– Судя по звукам, вечеринка удалась, – заметила она без настроения. – Похоже, каждый гость нашел себе приятное занятие.

– Симпатичная компания.

Он начал пить кофе, почти кипяток, чтобы она видела, что он принял ее помощь. Голова успокоилась, и он посмотрел на нее с улыбкою:

– Мне стало лучше, – сказал он. – Благодаря вам.

– Наверно, в других комнатах слишком тепло, – сказала она, чтобы его утешить.

Тогда он засмеялся во весь голос, и она нахмурилась, но тут же простила его и продолжила: – Надеюсь, было так жарко, что я решила на время спуститься вниз, чтобы пересидеть здесь.

– Вы уже спали? – спросил он. – Мы вас разбудили?

– Я делала домашнее задание, – сказала она.

Он еще раз посмотрел и увидел ее на фоне аккуратно прописанных строчек сочинений, потрепанных хрестоматий, услышал смешки между партами.

– Ты уже в средней школе?

– Я – старшеклассница. – Она как будто ждала, что он добавит что-нибудь еще, но потом сказала сама: – Я потеряла год учебы из-за воспаления легких.

Ему вдруг стало трудно подобрать слова (спросить ее про мальчиков? про баскетбол?), поэтому он сделал вид, что прислушивается к шуму из передней части дома.

– Да, славная вечеринка, – повторил он неуверенно.

– Я полагаю, вы любитель вечеринок, – заметила она.

Слегка ошарашенный, он замер, глядя в пустую чашку. Положим, он действительно любил вечеринки; ее замечание застало его врасплох; словно сейчас объявят его выход на арену, и он, гладиатор, будет драться с диким хищником, или он – безумец, будет кружить по парку в одиноком вальсе. Девочка моя, подумал он, я старше тебя почти в два раза, но и я до недавних пор тоже получал домашние задания.

– В баскетбол играешь? – спросил он.

– Нет, – сказала она.

Он с раздражением ощутил, что она находилась в кухне до него, что она живет в этом доме, что он должен продолжать разговор.

– А что тебе задали на дом? – спросил он.

– Я должна написать доклад о будущем нашего мира, – ответила она и улыбнулась. – Звучит глупо, не так ли. По-моему, это глупо.

– Гости в передних комнатах как раз об этом и говорят. Отчасти по этой причине я и ушел оттуда сюда. – Он заметил, что она думает, что он оказался здесь по совсем другой причине и быстро добавил: – Так что же ты говоришь о будущем этого мира?

– Вообще-то я не думаю, что у него много будущего, – сказала она. – По крайней мере, в его теперешнем виде.

– Разве не интересно жить в нашу эпоху? – сказал он так, словно все еще находился среди гостей.

– Ну и, в общем-то, – сказала она. – Нельзя сказать, будто мы об этом не догадывались заранее.

С минуту он смотрел на нее, а она отрешенно глазела на носок своего башмака, двигая ногою туда-сюда и следя за ним глазами.

– Страшновато жить в эпоху, когда 16-тилетней девчонке приходится думать о таких вещах. В мои дни, помыслил он с насмешкой, девчонок интересовали только коктейли и кавалеры.

– Мне не шестнадцать, а семнадцать, – она снова посмотрела на него с улыбкой.

– Чудовищная разница.

– В мои дни, – вымолвил он чересчур подчеркнуто, – девчонки не думали ни о чем, кроме коктейлей и кавалеров.

– В этом-то и беда, – сказала она серьезно. – Если бы люди испытывали неподдельный, искренний страх, пока вы были молоды, нам не было бы до такой степени скверно сегодня.

Его голос был более резок, чем он того хотел, (Когда я был молод!) и он даже отвернулся от нее, дабы показать, что его интерес к ней – это снисхождение взрослого человека к ребенку.

– Мне представляется, мы тоже испытывали надуманный страх. По-моему, всем ребятам в 16–17 лет кажется, что им страшно. Это как бы этап переходного возраста, когда сходят с ума по мальчикам и так далее.

– Я все представляю себе, рисую, как это произойдет. – Она говорила очень мягко, очень ясно в какую-то точку на стене прямо у него за спиной. – Почему-то мне кажется, первыми рухнут церкви, даже раньше, чем небоскреб Эмпайр-Стейт. А потом все большие дома на набережной медленно сползут в воду вместе с людьми внутри. Дальше – школы, возможно, посреди урока латыни, когда мы читаем Цезаря. – Она перевела взор на его лицо, оцепенев от восторга. – Каждый раз, начиная новую главу из Цезаря, я гадаю, не она ли будет той, которую мы никогда не дочитаем. Быть может, мы в нашем латинском классе будем последними людьми, читавшими «Историю галльских войн.

– Это была бы приятная новость, – вставил он беспечно. – Я этого Цезаря терпеть не мог.

– Полагаю, в годы вашей юности, Цезаря ненавидели все, – холодно заметила она.

Он обождал минуту, прежде чем сказать:

– По-моему, это неразумно, засорять голову всей этой нездоровой дрянью. Купи себе журнал про кино и успокойся.

– Тогда я смогу достать все журналы про кино, какие только захочу, – изрекла она с упрямством и пояснила: – Линии метро обвалятся и все газетные киоски раздавит в лепешку. Будет можно подбирать шоколадки, какие захочешь, и журналы, и помаду, цветочки искусственные из „уцененных товаров“ и дорогие платья из больших магазинов. И шубы, меховые пальто.

– Я надеюсь, ликероводочные магазины так же треснут и распахнутся, – добавил он, чувствуя, что она ему надоедает. – Чтобы я смог зайти, прихватив ящик бренди, и больше ни о чем не беспокоиться.

– Конторы станут грудой разбитых кирпичей, – говорила она, не сводя с него больших выразительных глаз. – Только бы знать с точностью до минуты, когда это произойдет.

– Понятно, – сказал он. – Я пойду, куда и все. Понятно.

– В дальнейшей жизни будет все иначе, – говорила она. – Пропадет все то, что делает этот мир таким, какой он есть сейчас. У нас появятся новые правила и формы жизни. Может быть, выйдет закон, запрещающий жить в домах, чтобы ни от кого не прятаться, понимаете?»

– Может быть, выйдет закон, чтобы всех девочек 17-ти лет обучали в школе здравому смыслу, – ввернул он, вставая с места.

– Там не будет никаких школ, – твердо возразила она. – Никого ничему учить не будут. Чтобы не вернуться к теперешнему состоянию.

– Ладно, – слегка усмехнулся он. – Из твоих уст все это звучит интересно. Жаль, что я не доживу, чтобы самому на это посмотреть. – Он замешкался, став плечом к раздвижной двери в столовую. Ему страшно хотелось сказать взрослое и саркастическое, и все же он боялся оказать ей, что он ее выслушал, что в его годы молодежь так не рассуждала.

– Если будут проблемы с латынью, – вымолвил он наконец. – Я буду рад помочь.

Она хихикнула, и ему стало неудобно.

– Я все равно готовлю уроки каждую ночь, – сказала она.

Воротясь в гостиную, он увидел, что народ продолжает веселиться, а возле фортепиано пели уже «Дом на пригорке», хозяйка дома глубоко увлечена серьезным разговором с высоким изящным мужчиной в синем костюме, тогда он отыскал отца девушки и сказал:

– У меня только что состоялся весьма интересный разговор с вашей дочерью.

– С Айлин? Где же она?

– В кухне. Она делает свою латынь.

– Gallia est omnia divisa in partes tres, – процитировал хозяин без выражения. – Я не забыл.

– Неординарная девочка.

Хозяин дома скорбно покачал головой.

– Современные детки, – буркнул он.