Текст книги "Автобус"

Автор книги: Ширли Джексон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Ширли Джексон
Автобус

Ночь, конечно, мерзкая, сырая, но мисс Харпер все равно едет домой. Она терпеть не могла ездить, а в таком тесном, замызганном автобусе – и подавно, но иначе домой не добраться. Автобусная компания получала от нее бесконечные жалобы на негодное обслуживание: куда ни соберешься – вечно нет приличного автобуса. «Из дома выехать сложно, – отмечала она в этих посланиях, – а вернуться зачастую вообще невозможно». Однако сегодня у мисс Харпер выбора нет: пропустишь этот автобус – жди до следующего вечера. Она нетерпеливо забарабанила по прилавку табачной лавчонки: там кроме сигарет продавались и автобусные билеты. Мисс Харпер представила, как измотается в дороге, и, досадуя, мысленно начала очередную жалобу: «Сэр, я немолодая женщина среднего достатка и вынуждена путешествовать реже, чем хотелось бы, но тем не менее позвольте указать на недопустимо низкий уровень…»

Снаружи надсадно заскрежетал автобус – ему бы сейчас на покой; мисс Харпер представила, как он тяжело вздыхает всем своим изношенным нутром. «Нет, даже ради Стефани такой поездки мне больше не осилить, все кругом словно сговорились – пакостят на каждом шагу».

– Билет у вас можно купить? – недовольно спросила она. Старикашка за прилавком злобно взглянул на нее и отложил газету.

Тут же устыдившись своего тона, мисс Харпер объяснила, куда ей ехать; старик швырнул билет и пробурчал:

– До отхода три минуты.

«Опоздай я, он был бы небось рад-радешенек», – подумала мисс Харпер и тщательно пересчитала сдачу.

Под проливным дождем она семенила к автобусу. Шофер не торопился открыть дверь, и мисс Харпер мысленно продолжила письмо: «Сэр, я не намерена впредь иметь дело с Вашей компанией. Кассиры Ваши грубы, шоферы – неповоротливы, а в салонах – неописуемая грязь…»

Внутри уже сидели несколько человек. «Господи, и куда это все едут, неужели на всю округу один автобус? Неужели есть еще люди, готовые на эту пытку, лишь бы попасть куда-то, пусть даже домой? А вот я совершенно, ну совершенно разбита, такие поездки мне не по возрасту». Она вспомнила о горячей ванне, чашке чая, теплой постели и вздохнула. Чемодан на полку пришлось подымать самой, никто не помог, шофер даже не повернулся. «Этот скорее высадит, чем удосужится помочь, – подумала мисс Харпер. – Ух, и злючка же я, впору им на меня жалобу писать!» Она усмехнулась, и на душе стало легче. На дорогу мисс Харпер предусмотрительно приняла снотворное – надеялась поспать подольше; теперь она устроилась в конце салона, пообещала себе ванну, чай – потерпеть чуть-чуть, недолго осталось – и принялась обдумывать ответ, который получит от автобусной компании. «Мадам, особа Ваших лет, обладающая Вашим жизненным опытом, несомненно понимает все трудности, с которыми сталкивается скромное, но честное предприятие, желающее единственно…»

Похоже, автобус тронулся – сиденье ходило ходуном, вскоре она задремала, но и во сне ее не покидало ощущение зыбкой, неверной почвы под ногами. Голова моталась по спинке кресла в такт движению; вокруг спали, тихонько разговаривали или смотрели на огни, мелькавшие в потоках дождя.

Кто-то задел ее, усаживаясь сзади. Мисс Харпер не сразу сообразила, сон это или явь, потом вцепилась в съехавшую набок шляпку и пробормотала:

– Кто это?

– Спите, спите, – отозвался совсем юный голосок, и послышалось хихиканье. – Я из дома сбежала, только и всего.

В полудреме мисс Харпер приоткрыла глаза и увидела над собою потолок автобуса.

– Так нельзя, – произнесла она как можно отчетливей. – Так нельзя. Вернитесь.

Снова смешок:

– Теперь уж поздно. А вы спите. Спите.

И мисс Харпер заснула, неудобно и неловко, с открытым ртом. Спустя примерно час ее снова толкнули, и тот же голос сообщил:

– Пожалуй, я здесь сойду. Пока.

– После пожалеете, – сказала мисс Харпер сквозь сон. – Надо вернуться.

…А потом ее расталкивал шофер.

– Слушайте, я вам не будильник. Вставайте и выходите.

– Что? – вскинулась мисс Харпер. Она открыла глаза и схватилась за сумочку.

– Я вам не будильник, – хрипло и устало повторял шофер. – Не будильник я. Выходите.

– Что? – не поняла мисс Харпер.

– Приехали. У вас досюда билет. Прибыли. А я вам не будильник, буди еще их, выпроваживай. Вы приехали, я не обязан вас высаживать. Я вам не…

– Я напишу на вас жалобу, – мисс Харпер окончательно проснулась. Сумочка лежала на коленях. Мисс Харпер пошевелила затекшими ногами и поправила шляпку. Тело одеревенело, каждое движение давалось с трудом.

– Пишите, пишите, но только не здесь. У меня график. Потрудитесь сойти, мне пора ехать.

Он говорил очень громко. Обессилев, мисс Харпер вдруг поняла, что над ней глумится весь автобус, отовсюду – ухмылки, насмешки. Шофер вернулся на свое место, повторил: «Думают, я им будильник», – а мисс Харпер неуклюже – без всякой помощи – стянула сверху чемодан и стала пробираться к выходу. Чемодан стукался о сиденья, со всех сторон глазели люди, и она смертельно боялась споткнуться и упасть.

– Я непременно буду жаловаться, – сказала она шоферу. Он только пожал плечами.

– Выходите, ночь уже. Пора отправлять машину.

– Постыдились бы, – мисс Харпер чуть не плакала.

– Прошу, – сказал шофер подчеркнуто терпеливо. – Прошу покинуть автобус.

Дверь была открыта, и мисс Харпер спустилась на нижнюю ступеньку, волоча за собой чемодан. «Думает, все вокруг нанялись, других дел нет – только и следить, как бы не проехала», – сказал вслед шофер, и мисс Харпер сошла на землю. Так, чемодан, сумочка, перчатки, шляпка – все на месте. Не успела она перевести дух, как автобус резко тронулся – чуть с ног не сбил, – и мисс Харпер отчаянно захотелось догнать и грозить, грозить кулаком: она будет жаловаться, она добьется – шофера снимут с работы, его… И вдруг поняла, что вышла совсем не там.

Мисс Харпер неподвижно стояла под проливным дождем в кромешной тьме, но вовсе не на площади родного города, где останавливались рейсовые автобусы. Она стояла на пустынном перекрестке. Вокруг ни магазинов, ни огней, ни людей, ни такси. Вокруг – ничего, лишь столб на скрещении дорог да жижа под ногами. «Только без паники, – прошептала мисс Харпер, – все обойдется, только не бойся, вот увидишь – бояться нечего».

Она шагнула было вслед за автобусом, но он уже скрылся из вида; срывающимся голосом мисс Харпер закричала: «Вернитесь! Помогите!», – но в ответ лишь мерный шум дождя. Ее крик прозвучал нелепо, по-старушечьи, но отчаиваться нельзя. Не выпуская чемодана из рук, она огляделась, беспрестанно повторяя: «Все будет хорошо, только без паники».

Вокруг ни огонька, на столбе надпись: «Шаткая Пристань». «Эко занесло, – подумала мисс Харпер. – Шаткая Пристань – это не для меня». Она поставила чемодан у столба и вгляделась в темноту: вдруг неподалеку есть дом или, на худой конец, сарай, навес, где можно укрыться от дождя. «Хоть бы кто мимо проехал!» – все время твердила она и начала было плакать, потерянно, горестно, как вдруг вдали показались фары. Кто-то и в самом деле едет на выручку. Выбежав на середину дороги, она замахала сумочкой, заляпанной грязью, и руками в мокрых насквозь перчатках.

– Сюда! Я здесь! Ради Бога, помогите! Будьте любезны!

Сквозь шум дождя уже различим звук мотора; лучи выхватили ее из тьмы, – оторопев, она заслонилась сумочкой от слепящего света. Небольшой фургон резко затормозил рядом, чуть опустилось стекло, и прогремел разъяренный мужской голос:

– Что, жить надоело?! Жить надоело, да? Что под колеса лезешь?

Облегчив душу, парень повернулся к водителю:

– Какая-то старушенция. Это ж надо, прямо под колеса лезет!

– Будьте любезны, – вымолвила мисс Харпер, когда он уже собрался закрыть окошко. – Будьте любезны, помогите. Меня здесь высадили из автобуса, а это совсем не моя остановка, и я не знаю дороги.

– Ха-ха-ха! Из Шаткой Пристани дорогу спрашивают – такого я еще не видел! Это сюда вечно никто дорогу не найдет, – и он снова засмеялся, засмеялся и водитель, с любопытством выглянувший из-за его плеча.

Мисс Харпер с готовностью улыбнулась.

– Вы не довезете меня куда-нибудь? Может, на автобусную станцию?

– Нету здесь станции, – парень со знанием дела покачал головой. – Автобус проходит каждую ночь, если есть пассажиры – остановится.

– Что ж… – Ее старческий голос вдруг дал петуха, и она испугалась: станешь перечить этим молодым людям, так они, чего доброго, бросят тебя прямо здесь, в темноте, под дождем.

– Будьте любезны, возьмите меня с собой. Тут такой дождь.

Парни переглянулись.

– Может, к Красотке отвезти? – предложил один.

– Да куда ж такую мокрую? – возразил другой.

– Будьте любезны, – повторила мисс Харпер. – Я вам с радостью заплачу.

– Ладно, отвезем к Красотке, – сказал водитель. – Ну-ка, подвинься, – обратился он к спутнику.

– Ой, подождите! – мисс Харпер бросилась к столбу за чемоданом, спотыкаясь, позабыв, что на нее смотрят.

Парень открыл дверцу и принял чемодан из рук мисс Харпер:

– Да он совсем мокрый! Разве назад закинуть? – и, повернувшись, бросил чемодан в самый конец фургона. Хлюп! «Там же флакон с одеколоном, – ужаснулась мисс Харпер, – что-то будет с вещами?»

– Залезайте, – сказал парень. – Черт возьми, до нитки промокли.

Мисс Харпер никогда не доводилось залезать в кабину грузовика, к тому же мешала узкая юбка и скользили мокрые перчатки. Не дождавшись помощи, мисс Харпер оперлась коленом о высокую ступеньку и кое-как вскарабкалась. «Неужели это со мной? И наяву?» Она опустилась на сиденье, и парень брезгливо отодвинулся.

– Совсем промокли, – водитель взглянул на мисс Харпер. – Как вас угораздило попасть под такой ливень?

– Это все шофер автобуса, – мисс Харпер стягивала перчатки: надо как-то обсохнуть. – Высадил меня здесь.

– Похоже, Джонни Тальбот, – сказал водитель приятелю. – Его автобус-то.

– Я на него пожалуюсь, – промолвила мисс Харпер. В кабине повисла тишина, затем водитель сказал:

– Джонни хороший парень. Он не нарочно.

– Но он плохой работник, – возразила мисс Харпер.

Фургон не трогался с места.

– Не стоит жаловаться на старину Джонни, – произнес водитель.

– Я непременно… – мисс Харпер вдруг осеклась. «Где я? Что со мной?» – Нет, нет, – поспешно добавила она, – я не буду жаловаться на старину Джонни.

Водитель завел мотор, и они медленно двинулись сквозь дождь по размытой дороге. По лобовому стеклу мерно скользили щетки, впереди – узкая полоска света от фар. «Что со мной?» – думала мисс Харпер. Она заерзала на сиденье, молодой человек рядом недовольно крякнул и отодвинулся.

– С нее ручьями течет, – сказал он водителю. – Меня теперь хоть выжимай.

– До Красотки рукой подать, – откликнулся водитель. – Она разберется.

– До какой Красотки? – мисс Харпер не смела уже повернуть голову, не то что шевельнуться. – А нет тут какой-нибудь автобусной станции? Или такси?

Водитель сказал с расстановкой:

– Хотите – дожидайтесь своего автобуса, Джонни будет здесь завтра ночью. Мне бы поскорее домой, – сказала мисс Харпер. Сидеть невыносимо жестко, мокрое холодное платье липнет к телу, а дом так далеко… А может, его и вовсе нет?

– Близко уже, миля или чуток побольше, – ободрил водитель.

– Впервые слышу про Шаткую Пристань. Как только ему в голову взбрело меня здесь высадить?

– Может, там должен был сойти кто другой? Вот Джонни и перепутал! – догадался молодой человек и, похоже, преисполнился гордости. – Точно, кто-то должен был сойти вместо вас.

– Ага, и он, значит, до сих пор едет, – сообразил водитель.

Пораженные, оба замолчали.

Впереди, в пелене дождя, мелькнул огонек. Водитель указал на него:

– Нам вон туда.

Подъехали ближе, и смятение нахлынуло на мисс Харпер. Ее, похоже, везут в придорожный кабачок, а она в жизни не переступала порога подобного заведения. Контуры кабачка невнятно выступали из темноты, фонарь над боковым входом освещал лишь покосившуюся вывеску: «Пиво и закуски».

– А больше некуда поехать? – робко спросила мисс Харпер и стиснула в руках сумочку. – Мне, право же, не…

– Что-то пусто сегодня. Может, из-за дождя, – заметил водитель; они уже свернули к стоянке и затормозили. «А прежде здесь наверняка цвел сад», – печально отметила мисс Харпер.

И вдруг через стекло и дождевую завесу на мисс Харпер повеяло чем-то знакомым, даже родным. «Ну, конечно, – обрадовалась она, – дом, чудесный старый дом». Да, в добрые старые времена строили прочно, красиво, и этот особняк в былые годы радовал глаз.

– Что с ним сделали? – ахнула мисс Харпер. Отчего фонарь болтается над боковым входом такого дивного дома, а на покосившейся вывеске намалевано: «Пиво и закуски»?

– Что с ним сделали? – повторила она, но водитель сказал:

– Вам сюда. Достань-ка ей чемодан, – обратился он к приятелю.

– Сюда? – мисс Харпер переполняла обида за поруганный особняк. – В этот притон?

«Я ведь и сама провела детство в таком же точно особняке, во что же его теперь превратили?!»

Водитель хмыкнул:

– Никто вас не тронет.

С чемоданом и сумочкой в руках мисс Харпер последовала за молодыми людьми к двери под покосившейся вывеской. Как запущен дом! Нужно покрасить, отремонтировать, крышу перекрыть…

– Ну, пошли, что ли? – поторопил водитель.

– Я в детстве жила в таком доме, – сказала мисс Харпер, и парни расхохотались.

– По всему видать, – сказал один из них и распахнул тяжелую дверь.

Мисс Харпер оторопела: что же это я такое говорю? Какая нелепость? Вместо уютных квадратных комнат с высокими потолками и натертыми до блеска полами – огромное грязное помещение с полудюжиной обшарпанных столов, вдоль задней стены – стойка, в углу – музыкальный автомат, на полу – стертый линолеум.

– Ах нет, я ошиблась, – вырвалось у мисс Харпер. В зале стоял смрад, дождь хлестал по стеклам не занавешенных окон.

Человек десять сидели за столами или топтались у музыкального автомата; все молодые, все похожие друг на друга и на тех двоих, что привели ее сюда. Они громко разговаривали, скучно ухмылялись. Мисс Харпер прижалась спиной к дверному косяку, мгновение ей казалось, что ухмылки обращены к ней. Тело сковал холод, душу – тоска. Прекрасный дом и – шумные люди, совсем неуместные здесь, совсем чужие.

– Пошли, с Красоткой познакомлю, – позвал водитель. Затем он обратился ко всему сборищу:

– Эй, смотрите-ка, нашего полку прибыло.

– Будьте любезны, – начала мисс Харпер, но на нее никто и не взглянул. Вцепившись в чемодан и сумочку, она прошла за ним к стойке через весь зал. Чемодан бил по ногам, а в голове одно: лишь бы не упасть.

– Эй, Красотка, глянь, кто к нам приблудился.

Необъятная женщина, сидевшая в углу за стойкой, повернулась к ним всем телом и вперила в мисс Харпер тяжелый взгляд, словно враз поглотила ее вместе с чемоданом, мокрой шляпкой, мокрыми туфлями, зажатой в руке сумочкой и перчатками.

– Будет трепаться-то, – наконец произнесла она неожиданно мягко.

– Вымокла совсем, – сказал второй парень. Они стояли возле мисс Харпер, а исполинская женщина оглядывала ее с головы до ног.

– Будьте любезны, – опять начала мисс Харпер. Женщина же – должна понять, посочувствовать. – Видите ли, меня высадили из автобуса совсем не там, и я не знаю, как попасть домой. Будьте любезны.

– Будет трепаться, – сказала женщина и засмеялась тихо и нежно. – И впрямь промокла.

– Ну как, оставляешь ее? – спросил водитель. Он покровительственно улыбнулся мисс Харпер, явно чего-то ожидая; мисс Харпер торопливо нашарила в сумочке кошелек. «Сколько же надо дать», – забеспокоилась она, но спросить боялась. Ехали-то совсем недолго, впрочем, не появись эта машина, воспаления легких не миновать – и оплачивай потом бесконечные врачебные счета. «Но насморк я несомненно заработала», – решила она и вынула из кошелька две бумажки по пять долларов. По пять каждому – наверное, достаточно? Тут она чихнула. Оба молодых человека и Красотка наблюдали за ней с видимым интересом, от их глаз не ускользнуло, что в кошельке остались две бумажки по десять долларов и еще доллар. Деньги не промокли. «И на том спасибо», – подумала мисс Харпер. Двигаясь, как во сне, она сунула каждому парню по пять долларов и почувствовала, что они переглянулись поверх ее головы.

– Спасибо, – сказал водитель. Мисс Харпер поняла, что хватило бы по доллару на каждого.

– Спасибо, – повторил водитель, и другой тоже сказал:

– Благодарю.

– Нет, это я вас благодарю, – ответила мисс Харпер.

– На ночь я вас устрою, – сказала женщина. – Поспите здесь. Завтра поедете. – Она вновь оглядела мисс Харпер с головы до ног. – Хоть подсохнете.

– А нельзя куда-нибудь в другое место? – спросила мисс Харпер, но тут же спохватилась, боясь совершить бестактность. – То есть я имею в виду, нельзя ли уехать сегодня? Мне бы не хотелось вас стеснять.

– Мы сдаем комнаты, – женщина уже стояла вполоборота к стойке. – Десять долларов за ночь.

«Оставляет на билет до дома, – подумала мисс Харпер, – спасибо и на этом».

– Пожалуй, я останусь, – она снова вынула кошелек. – То есть я хочу сказать: вы очень любезны.

Женщина забрала деньги и повернулась к стойке.

– Комнаты наверху, – сказала она. – Выбирайте любую. Кроме вас, никого нет. – Она искоса взглянула на мисс Харпер. – Утром получите чашку кофе. Собаку на улицу не выгоню без чашки кофе.

– Благодарю вас, – мисс Харпер помнила еще с детства, где искать лестницу. Вон там, должно быть, и была просторная прихожая; и с чемоданом и сумочкой в руках она направилась туда. Лестница предстала перед ней, такая дивно соразмерная, что у мисс Харпер перехватило дыхание. Она оглянулась – огромная женщина смотрела ей вслед.

– Я когда-то жила в таком доме. Их, должно быть, строили в одно время. Эти дома ставили на века, чтобы людям…

– Будет трепаться-то, – сказала женщина и отвернулась.

Со всех концов комнаты доносились обрывки разговоров, в углу несколько человек окружили тех двоих, что привезли сюда мисс Харпер, там то и дело гремел смех. Да, они свыклись с нынешним уродством некогда красивого и статного дома, и мисс Харпер невольно пожалела их. Ей хотелось заговорить с ними, даже подружиться, вместе шутить и смеяться; ну разве им не любопытно, что именно здесь хозяйка особняка когда-то принимала гостей? Мисс Харпер размышляла, следует ли сказать: «Доброй ночи» – или же вновь поблагодарить, а может, лучше: «Да благословит вас Господь», но никто не обращал на нее внимания, и она стала подниматься по лестнице. На площадке оторопела – здесь сохранилось окно с витражом. В детстве солнечный луч дробился о цветные стекла и расплескивался по ступенькам сотнями маленьких радуг. Как по мановению волшебной палочки… «Где же, где вы – дома нашего детства? Мне так тоскливо…» Впрочем, пора снять мокрую одежду, а то и в самом деле недолго простудиться.

Наверху мисс Харпер, не раздумывая, направилась налево: тут всегда была ее комната. Дверь распахнута настежь, она заглянула внутрь: комнату «внаем» не спутаешь ни с чем – все уродливо, жалко, дешево. Мисс Харпер дернула за шнур, свисавший с потолка у самого порога, вспыхнул свет, и тут же защемило сердце: выщербленный пол в комнате проваливается, обои свисают клочьями. «Во что превратился дом, – с горечью подумала она. – Неужели здесь можно спать?»

Наконец она сдвинулась с места и положила чемодан на кровать. Надо обсохнуть, надо привести себя в порядок. Кровать на привычном месте, между окон; правда, матрац свалялся и стал жестким, перекладины потемнели, от них идет тошнотворный запах, пружины стонут от малейшего движения. Мисс Харпер передернуло: «Нет, прочь, мрачные мысли, прочь, пусть это будет комната моего детства». Дверь там же и окна – два против двери и два сбоку; в старину строили не разнообразно, но добротно – должно быть, тысячи одинаковых, ладно скроенных домов разбросаны по всей стране. А вот чулан не на месте. По чьей-то прихоти оказался справа, а не слева от кровати. В нем жили ее игрушки, да и сама она, маленькая, любила там прятаться. Но чулан в те времена был слева.

Ванная комната тоже не с той стороны; впрочем, это не так важно. Мисс Харпер хотела было принять на ночь душ, но, взглянув на ванну, благоразумно решила потерпеть до дома. Она ополоснула лицо и руки, и тепло блаженно разлилось по телу. А в чемодане, к счастью, уцелел флакон с одеколоном и ничего не промокло. Можно по крайней мере спать в сухой ночной рубашке, пусть даже в холодной постели.

Мисс Харпер легла и зябко поежилась, а в детстве было так приятно забраться в согретую постель. Она лежала в темноте, не смыкая глаз, и мысленно перебирала события последних часов: «Сначала автобус, потом фургон, а теперь вот чернота спальни, и никому не известно, где я и что со мною станется. Есть только чемодан да остатки денег в кошельке; я даже не знаю, где нахожусь. Устала – снотворное, наверно, еще действует, – а то слушалась бы всех подряд так покорно, как же. Ну ничего, утром докажу им, что могу за себя постоять».

Рев музыкального автомата и гогот парней внизу стерлись, растворились в далекой мелодии… это мама поет в гостиной, гости слушают, сидя в жестких креслах, папа аккомпанирует на рояле. Названия не вспомнить, но это мамина любимая песня. «Выйду-ка я на лестницу послушать», – подумала мисс Харпер, но в этот момент в чулане что-то зашуршало. Только он почему-то справа, а не слева. Мисс Харпер хотела слушать маму, но шорох уже перерос в стук, словно деревяшки ударялись друг о друга. «Может, встать и навести порядок, а то не слышно музыки? Но в постели так тепло, уютно, и уже сплю почти…»

Чулан не с той стороны, и что-то в нем продолжает громыхать, ну как тут уснешь? Мисс Харпер спустила ноги на пол и босиком, полусонная – ах да, направо! – засеменила к чулану.

– Что здесь происходит? – громко спросила она и распахнула дверцы.

В полутьме подняла головку деревянная змейка: покачивается, ударяясь о другие игрушки. Мисс Харпер засмеялась.

– Моя змейка, – сказала она вслух. – Моя старая змейка ожила.

В дальнем углу чулана лежал ее игрушечный клоун, весь в пестром и рот до ушей; он вдруг привстал, но тут же плюхнулся назад – тоже ожил. Мисс Харпер глядела как завороженная. У ног ее вновь завозилась змейка, слепо ткнулась в кукольный домик, где тут же зашевелился кукольный народец; следующий удар змейки пришелся по кубикам – они с шумом рассыпались по полу. И тут мисс Харпер заметила на стульчике огромную чудесную куклу с золотыми локонами, в бальном платье из накрахмаленной кисеи. Мисс Харпер радостно протянула к ней руки, кукла распахнула большущие голубые глаза, обрамленные длинными загнутыми ресницами, и встала.

– Красотка Роза, – воскликнула мисс Харпер. – Красотка Роза, это же я!

Кукла посмотрела на нее в упор, улыбаясь нарисованной улыбкой. Нежные алые губки приоткрылись, и она мерзко проквакала:

– Пошла прочь, старуха!

Каждое слово – как пощечина.

– Пошла прочь, старуха, пошла прочь!

Мисс Харпер отшатнулась. Клоун кувыркался, плясал и изрыгал проклятия, безглазая змея злобно кидалась ей в ноги, а кукла повернулась, придерживая край платья, и рот ее открывался снова и снова.

– Пошла прочь, – квакала она. – Прочь, старуха, пошла прочь.

Все ожило в чулане. Маленькая куколка как безумная кидалась на стены, звери грозным маршем шествовали по сходням Ноева ковчега, плюшевый медведь хрипел, будто старый астматик. Шум нарастал, и все они злобно надвигались на нее. Мисс Харпер захлопнула дверцы и налегла на них всем телом. Но деревянная змея все бьет и бьет в дверь, а кукла не умолкает. Мисс Харпер в ужасе закричала и бросилась бежать налево, забыв, что дверь с другой стороны. Уперлась в стену, сжалась в комочек в самом углу. Дверцы чулана медленно раскрылись, и выглянула улыбающаяся кукла.

Мисс Харпер ринулась к двери. Стремглав вылетела в коридор и – вниз по чудесной широкой лестнице.

– Мама! Мамочка! – она вдруг ощутила, что проваливается в темноту, все глубже, ее захватывает черный вихрь, не за, что уцепиться… – Мама!

– Эй, вы, – донесся до нее голос. – Я вам не будильник. Вставайте и выходите.

– Вы еще пожалеете, – не размыкая глаз, но отчетливо произнесла мисс Харпер.

– Проснитесь же, – повторил водитель. – Вам выходить.

– Я напишу на вас жалобу, – сказала мисс Харпер. Так, шляпка, перчатки, сумочка, чемодан – все при ней.

– Я непременно буду жаловаться, – она едва сдерживала слезы.

– У вас досюда билет, – сказал водитель.

Автобус рывком тронулся и уехал, а мисс Харпер со своим чемоданом осталась под проливным дождем у столба с надписью «Шаткая Пристань».