Текст книги "Леди-цыганка"
Автор книги: Ширли Басби
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)
Глава 13
Дорогу он нашел довольно легко, недалеко от места схватки. Там его лошадь свернула с основной дороги, ведущей к гостинице, на узкую тропу, что обошлось довольно дорого.
Прервав восклицания Пьера, ужаснувшегося при виде окровавленного плеча хозяина, и чувствуя, как кружится голова от шока и потери крови, Джейсон с благодарностью отдал себя в искусные руки слуги. Пьеру не в первый раз приходилось латать дыры на теле хозяина.
Рана оказалась хотя и не опасной, но довольно глубокой. Джейсон морщился от боли при каждом неосторожном движении Пьера, по-прежнему не обращая внимания на все вопли и вопросы слуги по поводу случившегося. И Пьер отстал, зная по опыту, что если он молчит, то настаивать бесполезно. Перевязав рану, Пьер удалился, неодобрительно поджав губы.
Глядя на его демонстративный уход, Джейсон невольно улыбнулся. Но едва дверь за Пьером закрылась, как он снова помрачнел. Положение его едва ли можно было назвать забавным.
Интересно, насколько замешан в эту авантюру Нокс, хозяин гостиницы? Не мешало бы хорошенько допросить его о незнакомце, если, конечно, тот человек был ему незнаком. Но он же направил этого человека к наемным убийцам, значит, руководствовался при этом достаточно вескими основаниями. В то же время ситуация сейчас не в пользу Джейсона. Когда найдут в лесу тех двоих с перерезанным горлом, хозяин наверняка свяжет их с Джейсоном, а ему совершенно ни к чему попадать под подозрение. Так что допрос хозяина гостиницы придется отложить.
Слишком возбужденный, чтобы уснуть, остаток ночи он провел в кожаном кресле перед камином. Уставясь в огонь, непрерывно следя за игрой оранжевых и желтых языков пламени, он искал ответы на неясные вопросы и решения загадочных задач. Очнулся Джейсон от невеселых мыслей, когда серенький рассвет постучал в окно. Провел рукой по лицу, по глазам и пошел спать.
Было уже, вероятно, часа три дня, когда Джейсон вынырнул из глубокого сна, почувствовав на лице что-то мокрое и холодное. И сразу услышал голос дяди:
– По-моему, пора вставать. Я поднялся и выехал до рассвета не для того, чтобы найти тебя в позе спящего и обиженного ребенка.
С трудом приходя в себя, Джейсон с изумлением смотрел на Роксбери, державшего в руке пустой кубок.
– Может быть, когда ты примешь ванну и поешь, настроение у тебя улучшится. Я взял на себя смелость заказать обед, а Пьер готовит сейчас ванну. Могу ли я присутствовать при твоем туалете или мне пойти погулять по гостинице?
– Как хочешь, ты все равно поступишь по-своему, – ответил Джейсон, и тут же Пьер и четверо гостиничных слуг внесли в спальню огромную медную ванну.
К обеду настроение у Джейсона заметно улучшилось. В столовой царило мирное молчание. Как только было покончено с последней сменой блюд и слуги, убрав со стола, удалились, герцог принял серьезный вид.
– Теперь ты, может быть, расскажешь, – спросил он, – откуда взялось это пулевое ранение? И не отрицай, я видел, когда Пьер менял повязку, что это была пуля.
Кратко и точно Джейсон изложил события, в которые оказался втянутым накануне вечером, умолчав только о причине своего ночного появления в тех краях. Вовремя рассказа лицо герцога выдавало его недовольство и озабоченность, однако он ограничился кратким замечанием:
– Вероятно, нужно радоваться тому обстоятельству, что мне не пришлось подбирать за тобой еще два трупа.
Не реагируя на эту реплику, Джейсон требовательно спросил:
– А не скажешь ли ты теперь, зачем сюда приехал? Любоваться окрестностями?
– Ты обо мне плохо думаешь. Почему бы нам не прокатиться и действительно не полюбоваться окрестностями? – И добавил в ответ на недоуменный взгляд Джейсона:
– Где никто не сможет нас подслушать.
Вскоре они отъехали от гостиницы в коляске, которой управлял Джейсон, и покатили по дороге.
– К сожалению, в последний раз, – сказал герцог после нескольких минут молчания, – ты не до конца был со мной откровенен. Иначе не пришлось бы попасть в неловкое положение, когда я узнал, что тебя связывают кое-какие дела с Ливингстоном в Париже. Этого я не знал. – Он подождал ответа, но Джейсон, казалось, все внимание уделял лошадям, и герцог недовольно продолжал:
– Что ж, тогда скажу, что стало известно мне. Ливингстон получил устный приказ от другого курьера: если вдруг переговоры в отношении порта Новый Орлеан зайдут в тупик, он должен немедленно связаться с тобой. Значит, Джефферсон дал тебе инструкции, весьма важные для Ливингстона. Я немало огорчен тем, что ты даже не намекнул об их существовании. А ведь я спрашивал, нет ли других, неизвестных мне причин, объясняющих обыск, учиненный в твоей лондонской квартире. Заметь, – добавил Роксбери, – я не спрашиваю, какие именно поручения ты должен был выполнить.
– Только потому, что, скорее всего, они тебе уже известны.
– Джейсон, – герцог перешел на доверительный тон, – мы с тобой работаем на одну сторону. Уверяю тебя, у Англии нет интересов в отношении Луизианы. Не забывай, на пороге у нас готовый взорваться в каждую минуту вулкан – маленький тщеславный француз по имени Наполеон!
Джейсон посмотрел на дядю своими зелеными глазами и холодно сказал:
– Ты не примчался бы сюда из Лондона только затем, чтобы обвинить меня в неоткровенности.
– Ты больше не доверяешь мне, – рассердился герцог.
И Джейсон, который в этот момент сосредоточился на крутом повороте, не заметил искренней боли в серых глазах, внимательно смотревших на него, иначе его ответ не прозвучал бы так грубо:
– Давай прекратим это! На моем месте ты поступил бы точно так же. У тебя есть свое правительство, у меня – свое. Давай кончим этот вздор. Последний раз спрашиваю: зачем ты приехал?
Теперь Роксбери заговорил по-другому:
– Я просто в восторге от твоей преданности Соединенным Штатам. Ведь Ливингстон ведет переговоры не только в отношении порта Новый Орлеан и свободного плавания по Миссисипи, но и в отношении всей Луизианы! – Он с удовлетворением заметил, как напряглось лицо племянника. Осознав то, что он услышал, Джейсон направил коляску к обочине и остановил лошадей. Обернувшись к Роксбери, он переспросил:
– Как, всей территории Луизианы?
– Вот именно. Скоро прибудет Джеймс Монро, и вместе с Ливингстоном они будут добиваться получения всей Луизианы. Наполеон, кажется, прислушивается к ним, если только это вообще не его затея. Он считает эту землю бесполезной, ему нужны деньги на войну с нами. Насколько я знаю Талейрана, тот предпочел бы колонизировать эту территорию, но вся власть у Наполеона, который жаждет войны!
Возможная перспектива того, что Луизиана, дикая, девственная Луизиана, отойдет к молодым Соединенным Штатам, ошеломила Джейсона. Но не потому только, что он был против самой идеи, хотя, если бы ему дали возможность выразить свое мнение, он сказал бы, что предпочитает видеть Луизиану независимой. Его поразило, что Франция может вступить в фактическое владение этой землей и будет вовлечена в крупнейшую аферу всех-времен – продаст территорию с огромным жизненным потенциалом, чтобы финансировать разрушительную войну в Европе! Бог мой, как же они ошибаются, если думают, что Штаты смогут выплатить ту неимоверно высокую цену, которую за нее заломят.
– Вам известна сумма, за которую они хотят продать землю?
– Мы слышали о семнадцати миллионах долларов.
– Да там просто нет такой суммы. Ее не набрать даже со всех Соединенных Штатов. – Джейсон взглянул на лукаво улыбающееся лицо дяди. – Откуда тебе известно о моих делах с Ливингстоном? Нет, постой, я понял. Нет ничего сложного: если у тебя в руках вся эта информация, значит, у тебя шпион в окружении Ливингстона.
Герцог молча пожал плечами, и Джейсон подумал, что, пожалуй, ему не дано вывести дядю из состояния его циничной отрешенности. Придется ждать, пока он не насладится лучами догорающего солнца и не захочет выложить причину своего приезда. Джейсон лениво откинулся на кожаное сиденье, скрестив на груди руки, а ногу в блестящем сапоге поставил на крыло коляски. Заметив этот маневр, герцог спросил:
– Надеюсь, теперь ты перестанешь видеть во мне врага и готов меня выслушать?
– Я готов тебя выслушать, что же касается оценки твоего поступка, обещать ничего не могу, – насмешливо парировал Джейсон.
Герцог удовлетворенно кивнул и тут же спросил, как выстрелил:
– С кем ты связан непосредственно – с Ливингстоном или с Монро?
Джейсон приподнял брови, но тоже ответил сразу:
– Я никогда не встречал Роберта Ливингстона, а Монро – друг Гая, и мы несколько раз встречались, точнее, он обедал у нас накануне моего отъезда в Англию, а также присутствовал на одной из моих встреч с Джефферсоном.
Роксбери наклонил голову, как бы подтверждая, что он располагает такими же сведениями, и, задержав взгляд серых глаз на надменном лице племянника, так похожем на его собственное, сказал:
– Значит, если ты представишь Монро план действий, он будет принят как подлинный и достоверный.
– Да, это так. Но, мой дражайший хитроумный дядюшка, если ты хочешь, чтобы я сыграл для тебя роль курьера, то сначала убеди меня, что твоя депеша будет достоверной и подлинной.
– Ну, разумеется, – с раздражением произнес герцог, – какие могут быть сомнения в этом вопросе. А ты сегодня же должен возвратиться со мной в Лондон, чтобы через несколько дней отплыть во Францию.
– Ничего не выйдет. – Услышал он решительный отказ племянника и так удивился, что утерял на минуту всякую спесь.
– Что ты имеешь в виду?
– То, что я не поеду в Лондон сегодня вечером! И не смогу пересечь Ла-Манш, пока не
улажу свои разногласия с Пендлтоном.
– Что за разногласия?
– М-м-м… я выплеснул ему в лицо стакан вина, а ему это не понравилось.
– Джейсон, разве я не говорил тебе, что мое терпение не бесконечно?
– Очень часто! – согласился с дядей племянник и, схватив поводья, развернул лошадей, чтобы вернуться в гостиницу. – Я повидаюсь с Харрисом и Бэрримором сегодня же вечером и буду настаивать на том, чтобы мы встретились завтра утром. Они-то будут ошарашены, но не могу же я отправиться в Париж, отложив дуэль с Пендлтоном. Итак, тебя устроит, если я приеду в Лондон послезавтра утром, при условии, что Пендлтон пойдет мне навстречу?
– Излишний вопрос. Разумеется, я предпочел бы, чтобы не было этого скандала с Пендлтоном, но поскольку он есть, то тебе нельзя уезжать во Францию, не разрешив ваш спор.
– Мне казалось, ты обрадуешься, узнав о дуэли. Только подумай, я могу убить Пендлтона, тогда тебе не придется выводить его на чистую воду и заманивать в ловушку.
– Не будь глупцом, – оборвал его лицемерную речь герцог. – Он может убить тебя. К тому же мне не нужна его смерть, мертвый, он не выведет меня на тех, кто покупает его информацию. Клайв сам по себе мелкая рыбешка!
Остаток пути они проболтали о пустяках, и Джейсону стало легче, когда его именитый дядюшка отбыл из гостиницы в Лондон.
Джейсон тут же отправился в поместье Браунли, нашел там Бэрримора и Харриса и незамедлительно направил их к секундантам Пендлтона – Филиппу де Кореи и Энтони Ньюхопу. Уже стемнело, когда они наконец договорились: дуэль произойдет на рассвете, на небольшой поляне недалеко от гостиницы. Пендлтон выбирает пистолеты.
При этом известии Джейсон довольно улыбнулся. Прекрасно! Бой на рапирах занял бы больше времени, что не входило в его планы. Совсем другое дело пистолеты – один меткий выстрел, и все закончено! Вполне вероятно, что он сможет прибыть в Лондон уже завтра вечером.
Джейсона заинтриговал разговор с герцогом; чем скорее он узнает, что дядя хочет от Монро, тем лучше.
Он заплатил по счету в гостинице и предупредил Нокса, что завтра утром уезжает. Джейсон с трудом удержал себя от желания потрясти хозяина гостиницы, расспросив его о покушении, о двух бандитах, но остановил себя. Если помимо Пендлтона кто-то хочет его смерти, он непременно повторит попытку, но на этот раз Джейсон будет настороже.
У себя в номере он удобно разместился в кожаном кресле, решив немного подождать – наверняка веселье в таборе начнется позже. Пьер уже предупредил Жака об их отъезде и начал укладывать вещи.
Пожалуй, неожиданное сокращение срока его пребывания в Англии только на руку.
Первая половина его плана выполнена – табун породистых кобыл уже на пути в Новый Орлеан, вторая партия с лошадьми для охоты и прогулок – их он перепродаст в Луизиане – прибудет туда через несколько недель. Джейсон собирался отплыть с последней партией, куда входили лошади, купленные в таборе: несколько кобыл с жеребятами и черный жеребец, на котором он ездил. Жаль, не удалось найти еще одного производителя, по-видимому, придется ограничиться этим.
Зато другое дело осталось невыполненным – он уезжает без невесты. И слава Богу! Хотя в глубине души Джейсон сознавал, что, пожалуй, отец прав – пора жениться и произвести на свет наследника. Джейсон ухмыльнулся, подумав, что и здесь он не нашел женщины, от которой бы ему захотелось иметь ребенка. К несчастью, такие, как маленькая цыганочка, при виде которой у него начинает частить пульс, скорей всего, способны наградить чужим ребенком!
Пьер принес вино на подносе и поставил рядом с креслом. Джейсон налил себе бренди и вдохнул его букет, прежде чем проглотить душистый напиток. Мысль его задержалась на том же предмете. В разных семьях ему были представлены молодые, прекрасно воспитанные девушки, к сожалению, похожие друг на друга, как две капли воды: чопорные, одинаково причесанные и одетые, с пустыми головками. Отличалась от них только Аманда Харрис. Что касается Элизабет, то ее не было в списке невест, он даже о ней и не вспомнил, что вызвало бы у нее ярость, узнай она об этом. Но, подумав об Аманде, он тут же вспомнил другое личико. Неясные его черты, возникшие перед ним в сумерках библиотеки, признаться, преследовали его с того самого бала у графини Маунт. Кроме того, ему казалось, что он видел его снова, но не мог вспомнить, где именно.
Он рассердился на себя за мысли о смазливом личике, которое помнил весьма смутно, допил бренди и налил еще.
Пьер терялся в догадках, видя озабоченное лицо хозяина и замечая, как пустеет графин. Но одно было ему ясно – если хозяин так пьет, значит, отправится на охоту еще до полуночи.
Джейсон вообще-то не хотел злоупотреблять спиртным – для его планов нужна была ясная голова. Он отставил бокал, встал с кресла, ощутив, как побаливает рана, и подошел к небольшому окошку, выходящему на гостиничный двор, мощенный булыжником.
Там едва горели два-три фонаря, стояли несколько фермерских лошадок и какой-то щегольский экипаж. Переведя взгляд на небо, он увидел низкие облака, лениво подумал, что может пойти дождь и что это совсем некстати для завтрашней дуэли.
Ему стало скучно – стрелки часов едва перевалили за девять. Вдруг его лицо озарила жестокая усмешка. Пожалуй, уже можно отправляться в цыганский табор. Эту хитроумную маленькую дрянь ждет сюрприз!
Глава 14
Дождь, который собирался с вечера, действительно, пролился, оставив после себя чистый холодный воздух. Ночь стала звездной и ясной, за что Кэтрин благодарила Бога, так как дождь испортил бы все веселье. Она пропустила брачную церемонию, состоявшуюся на закате, потому что не могла уехать раньше – надо было подождать, пока все улягутся. Теперь можно дать себе волю.
Когда Кэтрин появилась в таборе, там во всю веселились, чокались за здоровье новобрачной и ее молодого мужа. Светились белозубые улыбки, сверкали черные глаза. Она здоровалась с друзьями, и чувство любви к этим людям переполняло ее сердце. Она была среди своих, принадлежала их племени, словно родилась цыганкой!
Сначала негромко, словно набирая силу, потом все стремительнее зазвучали гитары и скрипки. Огненное фламенко обожгло Кэтрин, оторвало ее от земли, наполнив каким-то нездешним, первобытным чувством, и вот уже одна из девушек, Хуана, сорвалась с места и начала танцевать у костра, подпрыгивая и ударяя в бубен. Звуки его проложили свою строчку в музыкальном полотне, которое творили гитары и скрипки.
Цыганки постарше, собравшись группками, разговаривали и смеялись, наблюдая за крутящейся волчком Хуаной, а молодые хлопали в ладоши и притоптывали в такт волнующему ритму. Пляшущие языки огня добавляли страсти в дикую мелодию цыганского танца.
Хуану окружили, а когда она начала уставать, дружеские руки вытолкнули в середину Кэтрин. Музыка и вино уже сделали свое дело, бедра ее давно просили дать им волю. Черные волосы, казалось, ожили, когда Кэтрин, откинув голову и заломив руки, отдала себя чувственной мелодии. Алое ее платье, разлетаясь внизу, вспыхивало при свете костра, то сворачивалось, то взлетало вокруг ее тоненькой гибкой фигурки, дразня зрителей видом прекрасных длинных ног.
Заколдованная очарованием ночи и волнующей мелодии, она взлетала, как одержимая, танец ее казался древним, как само время. Кэтрин не видела смеющейся, хлопающей толпы, она чувствовала только ночь, мерцающий огонь и рыдающий, все ускоряющийся ритм скрипок. Все кружилось вокруг, как в цветном калейдоскопе, когда внезапно в глаза ей бросилось что-то непривычное – высокий смуглый незнакомец. Он стоял, опираясь о старый дуб, на границе алого света костра и темной ночи. Лицо его пряталось в тени, видна была только тяжелая, основательная челюсть и полная нижняя губа. Из-под большого черного капюшона проступало светлое пятно галстука. Казалось, он не разделял веселья, захлестнувшего табор, и бессознательно Кэтрин начала танцевать для него одного, только для него!
Быстрее, еще быстрее! Ходуном ходили точеные бедра, извивались протянутые к незнакомцу руки, едва прикрытая алым шелком грудь словно ждала его прикосновений. Вдруг он шагнул в круг света, и ее словно током прожгли вспыхнувшие зеленым огнем глаза Джейсона!
Кэтрин споткнулась, но успела отбежать в дальний конец круга, продолжая танец подальше от него. Потом нырнула в веселую, гудящую толпу, и другая девушка заняла ее место.
Тяжело дыша, она устремилась в самую гущу цыган, магия танца испарилась, как будто на нее вылили ушат холодной воды. Глаза ее расширились от страха, губы дрожали. Она обернулась – Джейсон исчез! Тщетно пыталась Кэтрин отыскать в толпе его высокую фигуру. В панике, оставив друзей, она помчалась к своей кибитке – и ошиблась. Тут-то он ее и поджидал. Когда Джейсон поднял ее на руки, от ужаса она потеряла голос.
Обезумев от страха, Кэтрин беспомощно барахталась в железных объятиях. Попыталась открыть рот, чтобы позвать на помощь, но он тут же запечатал ей губы жадным поцелуем. Потрясенная внезапным нападением, смущенная, она почувствовала измену со стороны своего тела – оказывается, оно этого ждало, требовало капитуляции. После долгого, как ей показалось, длившегося вечность поцелуя он оторвался от нее, бесцеремонно забросил на плечо и понес к своей лошади.
Слабого стона ее сопротивления никто не услышал. Цыгане играли, пели и плясали, и только Рейна увидела, как умчалась лошадь с высоким всадником и бьющейся женской фигурой в красном платье.
Рейна не знала, что ей делать, глядя, как эти двое исчезают в ночи. Поколебавшись, она пожала худыми плечами. Ба! Сами разберутся друг с другом. Тамара слишком часто играла с огнем, пусть теперь пожинает плоды собственного упрямства.
И вообще это кстати. Пока цыгане будут здесь, Тамара не сможет уйти. Рубить узел нужно раз и навсегда. Решительно зашагав к костру, Рейна нашла Мануэля и отвела его в сторону от веселящейся толпы.
– Пора нам уезжать из Англии, – сказала она сыну. – Я соскучилась по нашей родине, по Испании. Скажи остальным: на рассвете снимаемся и уходим.
– На рассвете! В Испанию! – Мануэль не верил своим ушам. – А как же Тамара? Как она узнает, куда мы ушли и когда вернемся? Это ведь может быть и через год!
– Ты прав! – невозмутимо согласилась Рейна. – И к этому времени она окончательно поймет, что нельзя быть Тамарой и Кэтрин одновременно.
Рейна повернулась на каблуках, и на секунду ее мысль вернулась к тем двоим. Она безрадостно улыбнулась: этот молодой аристократ положит конец капризам Тамары!
Оставив табор позади, Джейсон поднял свою беспокойную ношу и посадил ее перед собой. Кэтрин грудью касалась его твердой груди. Он удерживал ее одной рукой, но и этого было достаточно, чтобы она вскоре убедилась: все попытки хотя бы отстраниться от него безрезультатны.
Ее затопил гнев, даже вытеснивший страх, и она ледяным тоном спросила:
– Куда ты меня везешь? На губах его мелькнула лукавая улыбка, но она ее не заметила.
– Кажется, мы все-таки проведем эту ночь вместе. Твоя замена показалась мне неравноценной. На мой вкус, немного перезрела.
Но Кэтрин было не до шуток, и легкомысленное замечание Джейсона разъярило ее даже больше, чем внезапное нападение. Не раздумывая, она подняла руку, изо всех сил хлестнув его по лицу. Остановив лошадь, он схватил Кэтрин за спутанную волну черных, как эбеновое дерево, волос и с такой силой откинул ее голову, что она вскрикнула от боли. Потом впился в нее грубым поцелуем, и она почувствовала на губах солоноватый вкус собственной крови.
Она пустила в ход ногти, пытаясь расцарапать ему лицо, но он быстро сломил ее сопротивление, перехватив железной хваткой одну руку, а другую заломив назад. Следующим движением он разорвал ее платье до талии, выпустив на свободу прелестную девичью грудь. Взбешенная и напуганная, она укусила его язык и умудрилась вцепиться в его волосы. Джейсон с проклятием швырнул ее на землю. Кэтрин упала, алая юбка завернулась вокруг тонких бедер, и длинные ее ноги так и засверкали белизной в лунном свете. Мгновение она лежала оглушенная, потом вскочила и хотела бежать, но он уже спрыгнул с коня.
Взъерошенные, полные ярости, они смотрели друг на друга, как звери, готовые к схватке. В ночной тишине слышалось их громкое дыхание, воздух словно дрожал от бурного темперамента. Джейсон вспомнил, что в прошлую встречу они так же стояли друг против друга, а он был таким дураком, что не использовал ситуацию. На этот раз он не совершит прежней ошибки. Она хорошо посмеялась над ним и теперь понесет наказание!
Маленькие кулачки замолотили по его твердой груди. С приглушенным рычанием он зажал руки девушки между своим и ее телом и попытался ласкать и гладить ее. Она судорожно вырывалась, но это только разжигало его страсть.
Как и в их первую встречу, Кэтрин сознавала всю опасность своего положения, но как и тогда, руки Джейсона заставили ее забыть здравый смысл – ей хотелось совсем иного. И внезапно она удивила Джейсона, затихнув в его объятиях. Рассмеявшись, он сбросил на землю плащ и опять потянулся к ней. Но она уже пересилила мгновенную слабость и в последней попытке ударила его коленом между ног. Взрыв боли потряс его, но он не выпустил из рук ее сопротивляющееся тело.
– Ну, маленькая дрянь, ты заплатишь мне за это!
Швырнув Кэтрин на плащ, он навалился на нее своим тяжелым телом.
Ее прелестное лицо оказалось совсем рядом. Чувствуя, как она дрожит под ним, и, улыбаясь прямо в сердитые глаза, он в упоении разорвал до конца алое платье.
В состоянии, близком к безумию, она видела его лицо, и мысли ее путались. В этот момент воедино смешались самые противоречивые чувства: женское любопытство, желание узнать, во что все выльется, и страх перед неведомым. Меньше всего она была готова к тому взрыву наслаждения, которое принесли теплые губы, прильнувшие к ее твердой молодой груди.
Они лежали на плаще: перекинув свою ногу через ее бедра, он пресекал слабые попытки избежать его рук, исследовавших ее тело.
Бог мой, как она прелестна, думал он, и желание мстить исчезло, оставив неутоленный голод обладания. От груди он перешел к впадинке на горле, потом снова надолго прильнул к губам, и, хотя поцелуй принес наслаждение, она еще упрямо сопротивлялась его домогательствам. Схватив ее за подбородок, он потребовал:
– Прекрати эту борьбу! Ты слишком долго меня дразнила, и на этот раз я тебя не отпущу. Увидишь, тебе будет лучше, чем с Клайвом, так что не изображай из себя испуганную девственницу!
Кэтрин хотела крикнуть, что она действительно глупая девственница, но не успела, почувствовав, как его язык проникает ей в рот, а руки ласкают застывшее тело. Пальцы его скользнули вниз по плоскому животу, и вдруг в ней взорвалось пламя, когда они, коснувшись шелковистого треугольника, проникли между ее бедер. Она перестала сопротивляться и бессознательно делала то, чему сама удивлялась, подчиняясь ласковому диктату его рук и напряженному, возрастающему желанию.
На какой-то момент, почувствовав, как он раздвинул ее ноги настойчивыми сильными руками, она вдруг опомнилась и, обезумев, пыталась вцепиться в его смуглое лицо, но было уже поздно. Кэтрин закричала от боли, когда он безжалостно разрушил ее девственность. Крик был заглушен его поцелуем, но он почувствовал изумившее его препятствие. Оторвавшись от ее губ, оторопело посмотрел в затуманенные болью глаза девушки и задвигался осторожно, тихо прошептав:
– Прости меня, дорогая. – Не в силах сдерживаться, ускорил темп, пока взрыв наслаждения не захватил его целиком.
Физическая боль, которую испытала Кэтрин, была ничто по сравнению с нанесенным ей унижением и оскорблением. С помутневшими от этой пытки глазами она лежала на плаще, как сломанная брошенная кукла, даже не пытаясь прикрыть наготу остатками разорванного платья. Потрясение было таким сильным, что она не заметила, как он встал и привел в порядок свою одежду.
С растерянной смущенной улыбкой, чувствуя неприятный осадок, Джейсон смотрел на девушку. Его гнев и оскорбленное самолюбие перегорели. Теперь он понимал, что цыганка не притворялась, она действительно защищала свою честь, он же поступил как последний негодяй. Встав на колени, Джейсон осторожно прикрыл ее тело остатками платья. От его прикосновения она вздрогнула и с криком ужаса сжалась, как напуганный зверек. Джейсон тихо выругался, чувствуя к себе отвращение, и осторожно поднял ее с плаща, мягко говоря какие-то утешительные слова.
Она безмолвно лежала на его груди, пока он вез ее в гостиницу. Оба молчали, и Кэтрин только слушала, как рядом бьется его сердце. Поставив лошадь в конюшню, он плотнее завернул Кэтрин в плащ и понес ее в свою комнату. Там положил свою ношу на кровать, крикнул Пьера и распорядился приготовить ванну. Налив бренди, заставил ее проглотить немного огненной влаги. Горячее тепло разлилось по онемевшему телу, и Кэтрин немного пришла в себя. Первая же ее мысль была о побеге, но в это время в спальню уже внесли медную ванну, и она поспешно укрылась плащом, чтобы не заметили ее изорванного платья. Джейсон исчез в соседней комнате, и, пока слуги наполняли ванну водой, Пьер и Кэтрин украдкой изучали друг друга. Лицо камердинера показалось ей добрым и внушало надежду, что он поможет ей убежать отсюда. А Пьер подумал, что это самая красивая девушка из тех, что побывали у его хозяина.
Слуги показались ей незнакомыми, но на всякий случай она отвернула лицо, надеясь, что никто ее не узнает, и моля Бога, чтобы они побыстрей закончили свои хлопоты и ушли до того, как вернется Джейсон. Мысль о побеге не давала ей покоя, но едва слуги ушли и не успела она подвинуться к краю огромной постели, как появился Джейсон. Бросив на постель кучу женской одежды, он внимательно посмотрел на Кэтрин, с облегчением заметив, что с лица ее исчез беспокоивший его отсутствующий взгляд, хотя так и не разгладились страдальческие складочки у губ.
Он не знал ни чувства жалости, ни сострадания, и неожиданное их появление вызывало смутное беспокойство. Вот с разъяренными женщинами ему приходилось иметь дело, и он широко улыбнулся, когда, увидев его, она вспыхнула от негодования. Все становилось на свои места. Он склонился в шутливом поклоне:
– Ванна ждет вас, миледи!
Одарив его разгневанным взглядом, она презрительно сказала:
– В таком случае, уходи, я не хочу, чтобы ты смотрел на меня!
Джейсон рассмеялся, потом сделал то, что она меньше всего в этот момент ожидала, – бросился рядом с ней и привлек к себе. Мягкая перина, в которую они погрузились, свела на нет все попытки сопротивления. Он и здесь распоряжался, улыбаясь прямо в сердитое лицо Кэтрин. Нежно убрав со лба растрепавшиеся локоны, он удивил ее неожиданным признанием:
– Любовь моя, я действительно сожалею, что так грубо обошелся с тобой. Если бы знал, то выбрал бы более удобное место и постарался причинить тебе как можно меньше боли. Надо было довериться мне.
– Тебе? Довериться тебе?! – От ярости она чуть не лишилась дара речи.
Он кивнул, убежденный в собственной неотразимости, но потом вдруг нахмурился, черные брови сошлись над переносицей:
– Как случилось, что Клайв не лишил тебя девственности? – И еще до того, как она успела ответить, он сам ответил на этот вопрос: А, знаю. Клайв, вероятно, любит мальчиков, и он использовал тебя другим способом.
Кэтрин непонимающе уставилась на него, но он этого не заметил, так как от ее движения плащ раскинулся, и его взору предстало ее нагое тело, которое она судорожно попыталась хоть чем-то прикрыть. Эта прелестная Картина в очередной раз потрясла его, он приник к шелковой коже, и Кэтрин вдруг застыла от пронзительного и приятного чувства.
– Клайв просто дурак, – сказал он проникновенно, – ты так великолепно сложена, моя дорогая, что просто грех путать одно с другим!
Наклонив голову, он обхватил губами похожий на бутон розовый сосок, сначала один, потом другой, затем метнулся к ее губам и замер в продолжительном поцелуе. У Кэтрин было время не только затихнуть, но даже робко ответить на него. Джейсон убрал с нее лоскутки платья и на руках отнес в ванну, подняв длинные волосы. Теперь ничто, даже ею присутствие, не имело значения блаженная теплая вода снимала боль и напряжение с ее истерзанного тела.
Джейсон лег на кровать, с живым интересом наблюдая за Кэтрин Она явно сбивала его с толку какая-то фантастическая смесь знойной соблазнительницы и неразбуженной девственницы. Против своего желания он был по-настоящему заинтригован. Можно прожить с ней год, но так и не узнать, какие мысли бродят в этой головке. Такая, она ему вряд ли скоро наскучит, думал он, улыбаясь своим мыслям. Настроение у нее подобно ртути, возможно, временами она и будет раздражать его, зато тело ее всегда будет для него источником наслаждения., Видя ее восхитительный профиль, он снова поразился его сходству с кем-то, кого он встречал раньше. Где он видел это лицо? Пока он терзался этой загадкой, Кэтрин тоже тихонько рассматривала его сквозь опущенные ресницы. Невозможно отрицать, он действительно красив. Распахнутая до пояса белая шелковая рубашка обнажала крепкую загорелую грудь с полоской вьющихся черных волос, это сильное тело только что прижималось к ней. Она почувствовала, что дрожит, если не от желания, то уж не от страха. Ее тоже ошеломила внезапная мысль, что где-то она видела это красивое лицо, еще до бала у тети, но где именно? Все случившееся с ней напоминало теперь страшный сон, и ей хотелось проснуться, чтобы оказаться дома, в собственной постели.
