Текст книги "Гордость и целомудрие"
Автор книги: Ширл Хенке
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Ширл Хенке
Гордость и целомудрие
Посвящаю эту книгу Вики Делли-Куадри,
самой отважной женщине на свете.
И в память о докторе Кармине В. Делли-Куадри-младшем,
настоящем мужчине.
Глава 1
– Господь ниспошлет на вас страшную кару, недостойные сыны и дочери порока! – клеймил несчастных грешников звучный голос проповедника, кипящего от негодования, словно котел с расплавленной серой. Высокий и тощий как жердь, с головы до ног одетый в черное, священник театрально взмахнул перед собой потрепанной Библией и ткнул обличающим перстом в рябого от оспы сутенера и в его подопечную. – Покайтесь и получите прощение, ибо близится час Страшного Суда!
– Да катись ты отсюда со своими проповедями! – рявкнул уличный сводник, прямо из бутылки отхлебнув добрый глоток джина. В руках у недостойного грешника каким-то образом оказалось тухлое яйцо. Он запустил им в священника, но промазал.
Столь оживленная сцена не могла не привлечь внимание юного иностранца, который едва успел сойти с трапа корабля. Молодой человек остановился, опустил на землю свой саквояж и прислонился к стене портового склада, чтобы досмотреть это бесплатное представление до конца.
– Проваливай отсюда к своим монашкам! – дерзко вторила своему покровителю совсем молоденькая шлюшка.
– От твоего нытья уши вянут! Предложи-ка лучше покаяться Уилберфорсу и его святошам в парламенте! – добавил патлатый верзила в матросской робе. Не долго думая он схватил злополучного проповедника за грудки и поднял в воздух, как тряпичную куклу.
Откуда-то из-за спины молодого американца выскочила высокая женщина в грубом сером платье и накинулась на матроса. Она стала колотить здоровенного детину толстым молитвенником.
– Отпусти его сию же секунду, Джим Баркер! Он трудится во славу Господа!
– Не надо, Джосс, не лезь не в свое дело! – прохрипел полузадушенный священник.
Но его обидчик уже успел перенести свою ярость на женщину. Они сошлись в рукопашной. Не прошло и секунды, как женщина лишилась своих массивных очков с толстыми стеклами. Они отлетели куда-то в толпу. Зеваки разразились дружными воплями, будто услышали стартовый колокол на лошадиных бегах. Рев толпы перекрыл пронзительный звук свистка полицейского, но, несмотря на то, что от этого у многих заложило уши, никто и не подумал успокоиться. Джим Баркер схватил в охапку свою противницу и стал трясти ее, как мешок с отрубями.
Возмущенный столь грубым обращением с дамой – пусть даже она напала на матроса первой, – американец обошел растерянного священника и схватил обидчика за ворот засаленной робы. Детина переключил свое внимание на нового противника, но не успел, и охнуть, как левый кулак американца врезался в его мясистый нос. Матрос покачнулся и сделал шаг назад, как вдруг возбужденная толпа дружно подалась вперед, поглотив и его, и священника.
Американец оглянулся в поисках женщины – неужели и она тоже пропала? Но в ту же секунду увидел несчастную дурочку на земле, прямо под ногами у зевак. Она шарила рукой вокруг себя, стараясь нащупать пропавшие очки.
– Тебя же затопчут, чудачка! – Все еще ругаясь про себя, американец схватил незнакомку за талию и вытащил ее из толчеи.
Пока молодой человек старался выбраться из толпы, прижимая к себе свою ношу, с головы незнакомки слетела бесформенная шляпа, которая прикрывала расчесанные на прямой пробор тусклые темные волосы. Длинные пряди были кое-как заплетены в две косы и закреплены узлом на затылке. Сначала он принял ее за преданную супругу проповедника, но при ближайшем рассмотрении понял, что имеет дело с совсем юной особой.
– С самого дня творения свет не видывал такого гнусного, развратного типа, как ты! Не смей ко мне прикасаться, мерзавец! – Она никогда бы не подумала, что служивший долгое время в порту заплывший салом полицейский окажется таким проворным и мускулистым! Ее левая рука с зажатым в ней тяжелым молитвенником описала широкую дугу и угодила точнехонько в левый глаз мерзкому обидчику. Но уже через секунду он умудрился вырвать ее оригинальное оружие и отшвырнуть его в сторону.
Она вертелась и отбивалась как бешеная, не без сноровки пустив в ход свои длинные ноги, обутые в грубые башмаки с массивными деревянными подметками. Хряск! Одна нога с треском угодила мерзавцу по коленной чашечке. Воодушевленная его невнятными ругательствами, она извернулась, готовясь выцарапать обидчику его бесстыжие глаза. Все еще чертыхаясь, он опустил ее на землю, так и не позволив ей располосовать себе лицо.
– И у тебя еще поворачивается язык называть себя стражем порядка, Гарри Рексэм! Человек, облеченный саном, подвергся гнусному нападению, а ты в это время сражаешься с ни в чем не повинной беспомощной женщиной! Ну так знай, что я…
Вдруг раздался новый оглушительный свисток. Женщина растерянно захлопала глазами и попыталась прищуриться, чтобы разглядеть нависшего над ней незнакомца. Несмотря на то, что она отличалась чрезвычайно высоким ростом, этот человек оказался выше ее на добрых шесть дюймов.
– Вы… вы не констебль… не Гарри Рексэм? – растерянно пробормотала она.
– Насколько я знаю – нет, – сердито буркнул американец. Женщина, краснея от стыда, принялась шарить в объемной серой сумке. Это выглядело столь уморительно, что он чуть не расхохотался. Острая боль пронзила его правое колено, и тут же он подумал о том, что тощая приспешница уличного святоши наверняка навесила ему под глазом здоровенный фингал!
Тем временем лихорадочные поиски увенчались успехом, и женщина водрузила себе на нос запасную пару очков, с которой, видимо, никогда не расставалась. Проклиная про себя свою нежную кожу, на которой слишком хорошо был виден предательский румянец, она заправила за уши проволочные дужки, присмотрелась – и остолбенела от неожиданности.
– Вы… вы американец, верно? – В груди у нее стало так тесно, что каждое слово давалось ей с огромным трудом. – Ваш акцент…
До нее не сразу дошло, что ее поведение попросту неприлично. Но она ничего не могла с собой поделать и продолжала пялиться на незнакомца во все глаза. Его красота не уступала шику любого лондонского денди. Скорее напротив: ни один холеный светский красавец не мог сравниться с этим утонченным, изысканным лицом, излучавшим какую-то дикую, необузданную энергию и очарование. Густые волосы, отливавшие темным золотом, были немного длиннее, чем позволяла последняя мода. Они обрамляли мужественное загорелое лицо с глубоко посаженными проницательными темно-карими глазами. Безукоризненно прямой точеный нос и широкие, слегка приподнятые скулы придавали его облику некий восточный колорит. Единственное, что нарушало гармонию этого идеально вылепленного лица, – уродливый синяк, расплывшийся под левым глазом. Выразительные алые губы незнакомца сложились в очаровательную улыбку.
– Да, я американец. Только что прибыл сюда из Джорджии, из стойбища Коуэта, индейского племени мускоги. Александр Дэвид Блэкторн, к вашим услугам.
Она смотрела на него, открыв рот, демонстрируя белые ровные зубы – пожалуй, единственное свое внешнее достоинство. Александр не без ехидства подумал, что если дамочка и впредь будет упражняться в уличных потасовках, то рано или поздно лишится и этой привлекательной черты. За толстыми линзами уродливых очков невозможно было рассмотреть ее глаз. Но, скорее всего, они были какого-то светлого оттенка.
– Вы не ранены, мисс? – спросил он, подумав, что она могла бы задать ему тот же вопрос.
Его неотразимая улыбка снова заставила ее на какое-то время лишиться дара речи.
– Простите… простите меня за ваш глаз… – пролепетала она. – Я… меня зовут Джосс… то есть Джоселин Анджелика Вудбридж. Мой отец – преподобный Элайджа Вудбридж… ох!
Папа! Эти негодяи поклялись положить конец его проповедям! Они не остановятся ни перед чем, даже перед убийством! – Ее горячо любимый отец в беде, может, он лежит где-то в подворотне, беспомощный, истекающий кровью, а она как последняя дура млеет от улыбок первого встречного колониста! – Нужно немедленно его отыскать! Папа!
Она бросилась назад в толпу. Алекс едва успел поймать ее за руку.
– Стойте здесь. Я сам найду преподобного отца.
Он заставил ее вжаться в стену склада, пригвоздив к месту повелительным взглядом темных глаз. Джосс нерешительно кивнула, после чего он отвернулся, всматриваясь в бурлящую толпу. Среди темных засаленных лохмотьев ист-сайдских оборванцев черная сутана проповедника была практически незаметной, зато бросалась в глаза его белоснежная крахмальная манишка. Рядом с ним был довольно неприятный тип в уродливом камзоле из вызывающе алого бархата. С помощью своего дружка такой же подозрительной наружности он тащил тщедушного священника в узкий проход между складами.
Алекс быстро пробирался сквозь толпу, ловко уворачиваясь от ударов, пинков и даже брошенных наобум булыжников. Он оказался в проходе именно в тот момент, когда Красный Камзол замахнулся ножом на священника, прижатого к стене его дружком. Еще секунда – и здесь произошло бы убийство. Алекс едва успел выхватить из-за голенища охотничий нож, которым он и нанес Красному Камзолу удар по основанию черепа. Негодяй обмяк и едва успел грохнуться на землю, как Алекс уже был готов схватиться с его приспешником, все еще державшим вяло отбивавшегося старика. Это был тот самый сутенер, что завязал драку и натравил на проповедника толпу зевак.
– Советую тебе оставить его в покое, – достаточно уверенно сказал Алекс, не спуская глаз с тупой бульдожьей физиономии портового громилы.
– Думаешь напугать меня своей булавкой? – Бандит осклабился, обнажая больные десны с остатками гнилых зубов. – А ну-ка поглядим, чья железяка лучше! – С этими словами он отшвырнул от себя задыхавшегося священника и достал хищно сверкавший стилет, спрятанный до этого за поясом.
Противники какое-то время пристально смотрели друг на друга, оценивая свои силы. Вдруг портовый бандит, несмотря на внешнюю неуклюжесть, сделал на редкость ловкий обманный выпад, с легкостью увернувшись от ответного удара. Противники перескочили через неподвижное тело Красного Камзола и продолжили свой смертельный танец на глазах у потрясенного священника, застывшего у стены склада.
Напрасно преподобный Элайджа Вудбридж всматривался в темный проход между складами: никто не собирался прийти к нему на помощь. Оставалось уповать лишь на божественное вмешательство. Что он и сделал, рухнув на колени и начав громко молиться.
Его взволнованный голос, перекрывавший хриплое дыхание дерущихся и зловещий скрежет стали о сталь, услышала Джосс и отправилась на поиски отца.
– Папа? – В темном зловонном переулке она не могла разглядеть священника, которого заслонил широкой спиной мистер Блэкторн. Противостоял ему тот самый негодяй, что помешал преподобному Вудбриджу закончить проповедь. Алекс сделал шаг в сторону, и в полумраке холодно сверкнуло стальное лезвие его ножа. Поединок шел не на жизнь, а на смерть, а ее бедный папа был в центре этого жуткого побоища.
Не тратя времени на размышления о том, к чему может привести ее вмешательство, Джосс подхватила с земли первое, что попалось под руку – какой-то обломок гнилой доски, – и очертя голову ринулась в атаку. Обидчик увидел, как она с визгом несется вперед, воинственно размахивая своим жалким подобием дубинки. С ловкостью и коварством, приобретенными во множестве уличных потасовок, бандит сделал ложный очередной выпад, вынудив Алекса встать на пути у разъяренной Джосс, уже занесшей свою доску для удара.
Алекс отлично слышал ее вопли и чувствовал, что кто-то стремительно приближается к нему сзади, но он не мог хоть на миг отвлечь свое внимание от грозного стилета противника. И когда бандит сделал свой странный и, казалось бы, бесполезный выпад, Алекс не рискнул атаковать, а отошел, заодно избегая удара, который мог получить в спину.
Это было бы удачным решением, если бы второй нападавший оказался сообщником бандитов. Алекс понял свою ошибку только тогда, когда женщина с разбегу налетела на подставленное им плечо и зацепилась своей смешной дубинкой за стену склада. Дико ругаясь на языке мускоги, он из последних сил рванул Джосс за подол платья, чтобы не дать противнику достать ее стилетом. В то же время он сделал выпад своим кинжалом, надеясь, что это удержит бандита на какое-то время на расстоянии.
Тем временем Красный Камзол успел очухаться от удара по черепу и, охая от боли, пытался понять, что происходит. Алексу было не до него: он пытался отпихнуть в сторону Джосс, рвущуюся в драку.
– Черт побери, вы что, хотите, чтобы нас всех здесь прикончили? – разъяренно прошипел он. В пылу борьбы Джосс выронила свою доску, которая так удачно отлетела в сторону, что угодила прямо под ноги уличному своднику. Тот на мгновение потерял свободу маневра, и Алекс воспользовался этим, сделав отчаянно смелый выпад. Он вонзил кинжал по самую рукоятку в живот своему противнику и резко дернул его вверх. Враг закатил глаза и грохнулся на землю.
– Сзади! – взвизгнула Джосс, как только увидела, что Красный Камзол уже пришел в себя и целится в Алекса из пистолета. Рискуя свернуть себе шею, она бросилась на негодяя, боднула его головой и опрокинула на бок. Выстрел ушел в небо. С громким проклятием бандит отшвырнул в сторону разряженное оружие и выхватил из-за пазухи длинный нож. Но Алекс одним мощным ударом в челюсть отправил его в нокдаун. Красный Камзол с оглушительным грохотом врезался головой в стену склада и медленно сполз на землю горой бесчувственной плоти.
Схватка, длившаяся всего несколько минут, завершилась, и в простенке между складами наконец-то повисла тишина, нарушаемая время от времени возгласами преподобного Элайджи Вудбриджа, который по-прежнему молился.
– Кажется, кому-то было велено не лезть не в свое дело! – сказал Ачекс, помогая Джосс подняться на ноги.
Она потерла ушибленную шею и сердито ответила:
– На вашем месте вежливый человек поблагодарил бы меня за то, что я спасла ему жизнь, мистер Блэкторн!
Колонист был самоуверен и хорош собой, как само воплощение смертного греха! Только сейчас до нее дошло, что Алекс по меньшей мере два раза рисковал собой ради спасения ее и ее отца, и у Джосс из груди вырвался вздох раскаяния.
– Простите, мистер Блэкторн!
«Какая забавная малышка! Впрочем, не такая уж и малышка», – думал Алекс. Он еще не встречал столь рослой особы даже среди женщин племени его отца, отличавшихся высоким ростом. Он любил в женщинах округлые формы и кроткий нрав и не приветствовал участие в грубых уличных драках. И, тем не менее, Алекс не мог не отдать должное этой странной девице.
– Вы слишком отважны для англичанки.
Этот сомнительный комплимент был подкреплен очередной обворожительной улыбкой, и Джосс невольно улыбнулась в ответ.
– Вы слишком учтивы для колониста!
От звука мужского низкого голоса что-то сладко замерло у Джосс в груди.
Они на миг замолчали, разглядывая друг друга. И он, и она прислушивались к собственным ощущениям друг от друга. Алексу все больше нравились ее острый ум и отвага. Как ни странно это могло бы прозвучать, но он не прочь был бы с ней подружиться. Это было весьма нехарактерно для него, человека, привыкшего видеть в женщине либо существо опекаемое, либо объект для удовлетворения своих плотских потребностей.
Джосс, в свою очередь, считала мужчин убогими, капризными, эгоистичными и крайне недалекими созданиями. Исключением были лишь ее возлюбленный отец и мистер Уил-берфорс, член нижней палаты парламента. Однако чем дольше она смотрела в живые, как ртуть, темные глаза юного колониста, тем больше тонула в их загадочной глубине и поддавалась их очарованию.
Преподобный отец наконец-то счел возможным прервать свое общение с Господом. Он с трудом выпрямил свои большие, дрожавшие от напряжения ноги. Отряхивая испачканную сутану, священник не спускал тревожного взгляда со своего единственного чада. Судя по всему, ее внимание целиком захватил этот юноша, посланный Всевышним им на выручку. – Вы спасли нас от верной гибели, сэр. Позвольте заверить вас в нашей искренней благодарности за столь своевременное вмешательство! – Мужчины пожали руки, и Джосс представила их друг другу. – Так, значит, вы колонист[1]1
Британцы, не простившие американцам победы в Войне за независимость, предпочитали по-прежнему презрительно именовать их дикарями и колонистами.
[Закрыть]?
– Мне кажется, он предпочитает именоваться американцем, папа, – возразила Джосс, с улыбкой глядя на Алекса.
– Хм-м… конечно, конечно! И что же привело вас в Англию – помимо Божественного провидения, позаботившегося о наших недостойных жизнях?
– Я намерен изучить тонкости отцовского бизнеса, – небрежно дернув плечом, сказал молодой человек. – Он занимается морскими перевозками между Америкой и Англией. А еще мне велено набраться светского лоска у родственников со стороны матери… если, конечно, кто-то из них захочет иметь со мной дело, – добавил он с усмешкой.
– Я много слышала о корабельной компании Блэкторна и Терлоу, но кто же ваши родственники по материнской линии? – с неподдельным интересом спросила Джосс.
– Кэрузерзы.
– Ах да, Рашкрофты! – воскликнул священник. – Кажется, я слышал что-то о бароне…
– Это был прежний барон, а сейчас этот титул носит его наследник! – поспешила вмешаться Джосс, вспомнившая скандал, разразившийся в Лондоне примерно двадцать лет назад.
– Между прочим, именно этот человек должен был встретить меня на причале. Пожалуй, мне стоит поспешить туда, пока барон не снарядил отряд на мои поиски. Не хватало еще, чтобы меня нашли здесь с двумя этими милыми парнями! С полицией вечно хлопот не оберешься!
– Но один из них все еще жив – и к тому же ранен. Христианское милосердие требует, чтобы я позаботился о нем! – заявил старый проповедник.
– Я всего лишь его оглушил. Если нам повезет, полиция решит, что это он прикончил своего дружка, и негодяя надолго упрячут в Ньюгейт.
– Мистер Блэкторн абсолютно прав, папа! – заявила Джосс, взяв отца за руку. – Нам действительно следует убраться отсюда подобру-поздорову, пока не поздно.
– Преподобный Вудбридж, у вас нет никаких соображений по поводу того, кто натравил на вас всю эту свору? – поинтересовался Алекс, торопливо увлекая священника и его дочь к выходу из проулка.
– Боюсь, что есть, – с горечью в голосе сказал старик.
– Папа нарочно приходит сюда с проповедями, чтобы помочь моей работе.
– Вашей работе? – Густая золотистая бровь американца медленно поползла вверх, выражая искреннее удивление.
Если бы в его темных глазах не мелькнул теплый живой огонек, Джосс раз и навсегда отнесла бы этого человека к остальному племени недалеких самовлюбленных мужланов. Но разве можно было остаться равнодушной к его дружеской улыбке?
– Моя миссия состоит в том, чтобы помогать бедным и отверженным в этом городе. Я создала приют для беспризорных мальчиков, а также для брошенных жен и бывших проституток.
Алекс в задумчивости погладил подбородок, поражаясь тому, как в одном человеке могли уживаться чопорная святоша и бесшабашная сорвиголова, способная вступить в схватку с двумя опасными портовыми бандитами. Едва он успел оценить по достоинству ее дерзость и чувство юмора, как выясняется, что она вдобавок ко всему еще и борется с пороком в городских трущобах! Вот уж воистину выдающаяся женщина!
А Джосс не без раздражения думала о том, что снова все возвращается на круги своя. Алекс наверняка начнет охать и причитать: дескать, девице из приличной семьи не пристало путаться с уличным отребьем! И она затараторила в отчаянной надежде заставить его поверить в важность и нужность ее работы:
– В таком большом городе, как Лондон, жизнь нижних слоев общества…
– Ну, малыш, ты точная копия своего отца! Даже здесь трудно не обратить внимания на такого белобрысого верзилу! – приветствовал появление странной троицы человек с ироничным, хорошо поставленным голосом. – Или, точнее сказать, на длинного белобрысого индейца, – добавил он, увидев окровавленный нож в руке Алекса.
Алекс достойно выдержал спесивый взгляд тощего, как хлыст, англичанина, встретившего их на выходе из проулка. Перед ними стоял настоящий аристократ от макушки до кончиков ногтей. Чтобы это понять, достаточно было взглянуть на его идеально уложенные в короткую модную прическу светло-каштановые волосы, на безукоризненные черты лица и пронзительные синие глаза – точную копию глаз матери Алекса Блэкторна.
– Смею предположить, вы и есть дядя Монти? – холодно осведомился молодой человек.
– Тебе лучше звать меня бароном Рашкрофтом… или милордом, – процедил Монтгомери Кэрузерз с едва заметной снисходительной усмешкой. Передразнивая надменные манеры Алекса, барон поднял одну бровь и спросил: – Могу я поинтересоваться, почему у тебя в руках окровавленный нож?
– Там, между складами, я оставил одного мертвого и одного полумертвого человека, – спокойно сказал Алекс.
Рашкрофт брезгливо надул губы:
– Ну вот, не успел ступить на землю Святого Альбиона, а уже начал охоту за скальпами! Представляю, как будет рад твой отец!
– Вовсе нет. Это мои лесные эскапады заставили отца отослать меня под крыло к Кэрузерзам… в погоне за цивилизацией, – добавил Алекс с едва заметной примесью сарказма в голосе.
– Ну что ж, тогда мне следует немедленно приступить к делу, не так ли? – процедил сквозь зубы Рашкрофт. – Будь добр, продемонстрируй хоть малую толику хороших манер, которую должен был унаследовать от матери, и познакомь меня со своими спутниками!
– Милорд, – с издевкой улыбнулся Алекс, – позвольте представить вам преподобного Элайджу Вудбриджа и его дочь, мисс Джоселин Вудбридж.
Джосс сделала реверанс, а ее отец сдержанно поклонился.
– Вудбридж… вы, должно быть, и есть тот брат Сатингтона, что прослыл непримиримым поборником церкви? – спросил Монти и с неприязнью уставился на белый воротничок священника – знак святого сана.
– Я, к великому неудовольствию моего брата, унаследовавшего титул графа, принадлежу к церкви методистов, милорд.
– Хм… да, могу лишь посочувствовать, искренне посочувствовать вам, сэр, – сказал Монти.
Джосс не поняла, чему именно сочувствует этот холеный джентльмен: этому разрыву с семьей или тому, что ее отец приверженец методизма. Не желая больше быть объектом внимания столь коварного типа, она тихо сказала:
– Папа, нам давно пора домой. Если тете Регине кто-нибудь расскажет о драке до нашего возвращения, ее хватит удар! – Эта старая леди всегда поражала Джосс своей способностью раньше всех узнавать городские сплетни.
– Ну уж нет, теперь этот возмутитель спокойствия, прикрывающийся святым саном, никуда отсюда не уйдет! – сказал откуда-то взявшийся толстый рябой констебль, властно ухватив за локоть преподобного отца.
– Его в чем-то обвиняют? – спросил Алекс, загораживая от констебля двух людей и торопливо пряча окровавленный нож.
– Э-э… а ты кто такой?
– Мистер Блэкторн, а это и есть Гарри Рексэм. Недавно я сделала грубейшую ошибку, приняв джентльмена за представителя местной власти! – с ехидством сказала Джосс. Однако констебль и ухом не повел.
– Стало быть, его обвиняют в том, что он зачинщик беспорядка и драки, вот в чем! – важно сообщил констебль. – А ну-ка, пойдем в участок, преподобный! – И полицейский потянул священника за руку.
– Но это же абсурд! Это Джим Баркер и его сообщники затеяли скандал и драку. Это они напали на моего отца, а не он на них! – возмутилась Джосс. – Спросите любого приличного человека, который был всему свидетелем, и он подтвердит мои слова!
– Приличные люди тута не водются, потому как им здеся не место! – отрезал констебль.
– Да как ты посмел столь оскорбительно отозваться обо мне и моем племяннике? – вмешался Рашкрофт. Он успел вставить в глаз монокль и с негодованием смотрел на констебля.
Рексэм моментально понял, что имел неосторожность связаться с настоящим дворянином, и согнулся в подобострастном поклоне:
– Покорнейше прошу простить меня, милорд! Не иначе как ошибочка вышла, разве я мог сказать, что плохое о вашей милости?
– А как же ты мог подумать, что преподобный Вудбридж мог сам затеять драку?
– Дык ведь мисс Вудбридж, она, с позволения вашей милости, чуток не в себе!
– Ты смеешь сомневаться в том, что говорит эта леди? – надменный голос Рашкрофта заледенел от ярости.
– Дык… оно, конечно, не положено, только…
– Надеюсь, тебе достаточно будет моего слова, если я скажу, что видел все своими глазами? – осведомился Монти с вкрадчивой угрозой в голосе.
– Боже упаси, милорд! Коли ваша милость говорит, что видали все сами, разве какой-то Рексэм посмеет с вами спорить? Желаю вам приятно провести денек, вы можете ни о чем не беспокоиться, сэр! – бормотал толстяк, с удивительным проворством отвешивая поклоны один за другим. Он отпустил священника и бочком удалился в сторону доков.
Джосс пришлось прижать к губам руки в перчатках, чтобы сохранить от всех в секрете свою торжествующую улыбку. Возможно, этот спесивый дядюшка мистера Блэкторна не такой уж толстокожий тип, каким хочет казаться?
– Впервые вижу, чтобы кто-то поставил на место этого жирного каплуна! Мы перед вами в долгу, милорд!
Алекс, тихонько разглядывавший профиль Джосс, вдруг подумал, что эта искренняя улыбка делает ее почти хорошенькой. А, кроме того, его дядя действительно уберег их всех от больших неприятностей. Возможно, знакомство с Англией и правда пойдет ему на пользу? Он дождался, пока Рашкрофт церемонно раскланяется с семейством Вудбридж, и поднес к губам руку Джосс:
– С нетерпением жду новой встречи, мисс Вудбридж!
– Ох! – вырвалось у нее при виде пятен грязи на своей простой белой перчатке. Наверняка она испачкала ее, когда искала на земле свои очки!
Алекс галантно поцеловал руку, будто не заметил ни пятен на перчатке, ни испачканной грязью щеки.
