355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Шими Канг » Путь дельфина. Как вырастить счастливых и успешных детей, не превращаясь в мать-«тигрицу» » Текст книги (страница 4)
Путь дельфина. Как вырастить счастливых и успешных детей, не превращаясь в мать-«тигрицу»
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 14:47

Текст книги "Путь дельфина. Как вырастить счастливых и успешных детей, не превращаясь в мать-«тигрицу»"


Автор книги: Шими Канг


Жанр:

   

Педагогика


сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Несбалансированные родители

Каждый человек на нашей планете движим биологическими, первичными мотивациями или основными влечениями, которые заставляют нас собирать и накапливать что-то (нагружать себя делами), конкурировать друг с другом (особенно это касается детей), защищать кого-то. Мы действуем в этих направлениях интуитивно. Эти низшие, простые мотивации необходимы для выживания, и можно только пожалеть тех воображаемых родителей, у которых они отсутствуют. Если вам незнакомы чувства, благодаря которым родители обеспечивают своих детей всем необходимым, защищают их, благодаря которым они готовы пойти на все только ради того, чтобы помочь детям раскрыть весь свой потенциал, как, например, поступали родители Сары, тогда, возможно, вы не справляетесь со своими родительскими обязанностями. Однако у всех наших, даже самых здоровых, влечений существуют ограничения. Человеку необходимо спать, есть, продолжать род, все это относится к нашим основным инстинктам, и довольно несложно проследить, как быстро формируется проблема, когда на пути к удовлетворению этих потребностей возникает преграда. Родительские влечения также относятся к категории первичных мотиваций. Отсутствие баланса в этой мотивации может сформировать различные типы поведения, характерные для родителей-«тигров».

• Чрезмерная нагрузка. Так же как на свете есть люди, которые собирают и собирают вещи, пока не забьют ими весь дом до потолка, есть и те, кто собирает у себя в ежедневнике кучу дел и заданий, которыми нагружает свою жизнь. И такая чрезмерная нагрузка является серьезной проблемой для родителей по всему свету. Нашим детям некогда продохнуть! Один лишь взгляд на детское ежедневное расписание на неделю, в котором есть все: от занятий по баскетболу до соревнований по шахматам и школьных дебатов, – может утомить кого угодно. Дети проводят огромное количество времени на различных кружках и внеклассных занятиях. Несложно понять, почему родители хотят дать своим детям все, даже если это «все» находится на грани их возможностей. Однако мы забываем о том, что человеку надо иногда развеяться, ему необходим отдых, сон, регулярное питание. Человеком движет естественное любопытство, благодаря которому он исследует окружающий мир, и в этот момент он получает новые знания. Если мы лишаем детей возможности удовлетворить эти потребности, то подвергаем опасности их инстинкт самосохранения и серьезно воздействуем на их мотивацию. Все родители прекрасно знают, что бывает, когда нас лишают возможности поспать. Только подумайте: кто на что может «замотивироваться», когда тебе даже не дают нормально отдохнуть?! Многие родители говорили мне, что они загружают детей для того, чтобы те не скучали. Эти родители дают своим детям пожизненную установку на то, чтобы те загружали себя всем подряд, лишь бы не испытывать скуку и беспокойство, а ведь это абсолютно нормальные явления в нашей жизни. Заниматься спортом, иметь хобби – это, конечно, замечательно, но когда у детей не остается времени просто на жизнь, это становится ужасным.

• Чрезмерная защита. Родители способны пойти на все, чтобы защитить своего ребенка. Они готовы ворваться в горящее здание, убить взглядом гризли и ринуться в ледяную реку ради спасения своего малыша. Однако многие из них не готовы разрешить своим детям рисковать. Они слишком сильно защищают своих детей от взлетов и падений, потому что хотят уберечь их от трудностей, ошибок и неудач. Да, мир может быть несправедлив, местами и временами он может быть и опасен. Однако мы забываем о том, что именно ошибки, испытания, несчастья, знакомство с настоящим реальным миром позволяют детям оттачивать жизненные навыки, которые будут необходимы им для самозащиты на протяжении всей жизни. Дети, которых слишком опекают и защищают, не смогут развить в себе гибкость и самомотивацию, которые необходимы для решения проблем, что в свою очередь и является обязательным условием достижения успеха.

• Чрезмерная конкуренция. Редко что в нашей жизни приносит большее удовольствие, чем победа, и тем более сильным эмоциональным моментом для нас является победа наших детей. Вы испытываете почти невыносимые по силе чувства, когда наблюдаете за тем, как ваша дочь плечом к плечу с другой бегуньей приближается к финишной ленте или когда ваш сын сосредоточенно смотрит на шахматную доску перед тем, как сделать следующий ход. Но если вы учите своего ребенка идти к победе любой ценой и его жизнь превращается в одно сплошное соревнование, разве есть от этого польза? Так просто забыть о том, что человек – существо общественное и нам не всегда нужно занимать «первые места». В обществе мы все равны, мы создали взаимоотношения, которые строятся на том, что мы в равной степени как отдаем, так и принимаем, а это значит, что мы осознанно взаимодействуем и сотрудничаем друг с другом. Мы стремимся к построению социальных связей, мы жаждем чувства сопричастности так же сильно, как хотим победы. Родители-«тигры», испытывающие сильную тягу к конкуренции, так же, как и их дети, зачастую живут одинокой и несбалансированной жизнью. Тигры по своей натуре не социальные животные, это одинокие хищники, движимые желанием убивать, и их взаимодействие с другими представителями вида сводится почти к нулю. Одиночество тигра хорошо для выживания в условиях дикой природы, но в человеческом мире, чтобы прожить успешную и полноценную жизнь, нужно больше, чем провести ее в одиночестве, думая только о том, чтобы всегда быть номером один.

Конечно, загруженность делами, защита, стремление к конкуренции до определенной степени нужны, но ключевое слово в этом предложении – «степень». Само по себе такое поведение не принесет вреда, но злоупотреблять им не стоит. Почему же «тигры» начинают вести себя настолько неестественно? Ответ один: страх.

Когда мы чувствуем, что подвергаемся угрозе, то интуитивно либо атакуем в ответ, либо замираем, либо пускаемся наутек. Когда «тигры» демонстрируют вышеописанные типы поведения, они таким образом отвечают на угрозу, но только делают это в современной родительской версии. Очевидно, что чрезмерная конкуренция аналогична «ответной атаке». Когда мы слишком сильно защищаем своих детей, «замораживаем» их, оборачиваем в защитную упаковку, то лишаем их возможности ответить на вызов, потому что считаем, что они не справятся, что они могут совершить ошибку. Когда же мы забиваем свои ежедневники многочисленными делами, то таким образом «убегаем» от давления, оказываемого на родителей XXI века, вместо того чтобы встретить проблему лицом к лицу, с высоко поднятой головой.

Многие современные родители функционируют в режиме страха, не полагаясь на свои инстинкты, и способны только атаковать, убегать или замирать. Мы перестали ценить значение настоящего выбора, мы ведомы своими страхами. Подумайте о последних пяти решениях, которые вы приняли как родитель и которые были приняты вразрез с вашей интуицией. Сколько из них были сделаны, потому что вам было страшно?

Результаты несбалансированной жизни

Первой реакцией на страх является усиление контроля. Нам как родителям проще всего контролировать выполнение детьми каких-либо заданий, поэтому мы устремляем свое основное внимание именно на это. Мы отчаянно следим за достижениями своих детей, и чем раньше они показывают результаты, тем лучше мы себя чувствуем. Это очень похоже на зависимость.

В Бостоне я работала в отделении психотерапии зависимостей Массачусетской больницы. С тех пор я многое поняла о том, что мотивирует нас на то или иное поведение, что движет нами и что приводит к возникновению зависимости. В медицинской практике мы определяем зависимость у человека по наличию у него следующих признаков: негативные последствия, неконтролируемое поведение, страстное желание по отношению к объекту зависимости. Более десяти лет я работала исключительно с зависимыми молодыми людьми и их родителями и обратила внимание на то, что и мое поведение, и поведение других родителей очень похоже на поведение зависимых.

Как и при наличии любой зависимости, компульсивное влечение родителей к контролю имеет под собой определенную причину – страх, который возник из смертельной комбинации старых как мир родительских стрессов и беспрецедентного давления, оказываемого на родителей в современном мире. Как и при любой зависимости, наше желание контролировать своих детей изначально очень притягивает. Давайте скажем честно – вы получаете удовольствие от осознания того, что у вас может быть такой «идеальный» ребенок. Однако большинство из нас, как и другие зависимые, ищет контроля, потому что он ослабляет неприятные чувства, в том числе и страх. И хотя контроль в состоянии только на время приглушить наши страхи, до поры до времени мы чувствуем себя неплохо, как и любые другие зависимые, но потом нас снова начинает одолевать страх. Наша интуиция, основные влечения, эмоции, логика, здравый смысл – все это может быть погребено под страхом и контролем. Вот тогда-то в нас и начинает проявляться «тигр», это происходит и со мной, и с вами. Многие родители то выходят из этой зависимости, то опять впадают в нее (например, так было со мной в первые годы материнства), а кто-то избавляется от нее, но без гарантии, что это навсегда (мои дети пока не достигли подросткового возраста). Но большинство никак не может из нее выкарабкаться.

Я видела родителей и детей, измученных стрессом, причиной которого стали взятые ими на себя обязательства. Этот стресс становился причиной тревоги, бессонницы, употребления веществ, вызывающих зависимость, депрессии. Я видела юношей и девушек, которые должны были бы быть на пике своего физического здоровья, но они болели и страдали, потому что каждую минуту своей жизни проводили за уроками и внеклассными занятиями. Я видела юные тела, покалеченные чрезмерными тренировками. У одной пациентки были стрессовые переломы в ногах, потому что ее родители были уверены в том, что она должна, несмотря на боль, продолжать тренировки на поле и на дорожке, и тогда тренер в средней школе обратит внимание на то, что у нее «правильный настрой». Родители другого пациента настаивали на том, чтобы он продолжал играть в хоккей, несмотря на два сотрясения головного мозга, потому что его вот-вот должны были взять в команду уровнем выше. Я видела молодых людей, страдающих от социальной изоляции, потому, что они проводили слишком много времени на домашнем обучении, а их родители заменяли им репетиторов, учителей и тренеров. Были и другие, которые постоянно участвовали в какой-то общественной деятельности (ведь это так прекрасно будет смотреться в резюме!), но при этом так и не устанавливали настоящих социальных связей. Однажды у меня был 17-летний пациент, который усиленно работал над тем, чтобы стать лидером, посещал разнообразные кружки и тренинги, однако у него не было настоящих друзей. Я работала с детьми, у которых в доме никто никогда не собирался ужинать вместе, потому что все были слишком заняты своими делами, слишком измотаны для разговоров и/или не в состоянии поладить друг с другом. Я лечила пациентов, которые уже добились того, о чем мечтали, – поступили в танцевальную школу, спортивную команду, колледж, который они «выбрали сами», – но чья жизнь была лишена радости. Они говорили мне, что чувствуют себя так, будто только идут по жизни, но не живут в полном смысле этого слова. Ну, если это все не негативные последствия, тогда я не знаю, что на самом деле можно назвать негативными последствиями, вызванными возникновением зависимости!

А еще я встречалась с родителями таких детей. Почти все они отрицали, что являются контролирующими родителями. Такой ответ совершенно неудивителен: ведь отрицание характерно для родителей (и для зависимых).

Некоторые родители, как и зависимые, признают, что временами они теряют контроль. Одна мама рассказывала мне, как она на 16-летие своей дочери поклялась самой себе, что больше не будет разговаривать с ней об оценках, занятиях флейтой, о том, как надо больше упражняться и работать, или о чем-либо еще, связанном с ее достижениями. Но она просто ничего не могла с собой поделать. Другие родители рассказывают мне, как им ни капли не помогли клятвы, данные на Рождество, Хануку, китайский Новый год и Дивали вместе взятые. Мы не в состоянии контролировать свои ожидания относительно учебы, занятий, домашней работы детей и/или «планирования» их достижений.

Некоторые родители признавались мне, что, как бы хорошо ни занимался их ребенок, они одержимы непреодолимым – порой иррациональным – желанием, чтобы он делал это еще лучше (так же бывает с зависимыми, которым всегда мало и хочется еще). Дочка пишет тест на «отлично», и мама сразу бежит записывать ее на дополнительные занятия по этому предмету. Сын хорошо играет в футбол, и отец бежит нанимать частного тренера для того, чтобы сын играл еще лучше. Учитель похвалил актерские задатки дочери, и родители бегут отправлять ее видео в актерское агентство. Сын идет на золотую медаль, но он еще даже не успел написать речь для выпускного, а родители уже рисуют его блестящую карьеру.

Родители ведут себя как зависимые, они не могут ни есть, ни спать, когда их дети перестают учиться, заниматься, демонстрировать достижения и планировать свою жизнь. Они испытывают страстное желание, чтобы их ребенок снова вернулся к этим занятиям. Это похоже на зверский аппетит: пустоту можно заполнить, только если ребенок занимается чем-то, что, по нашему мнению, может повысить его достижения.

Проблема заключается в том, что, как и при любой зависимости, такое поведение толкает нас и наших детей к разрушению и болезням. Мы не можем спланировать все для будущего наших детей и не можем контролировать все, что они делают. При этом головой мы понимаем, что родительство – это процесс, в ходе которого мы постепенно теряем связь со своими детьми и готовим их к настоящему миру – тому, который лежит за пределами учебы, занятий и тренировок. В этом мире они могут порой спотыкаться, ошибаться и падать, но они научатся понимать, что к чему, будут отряхиваться и идти дальше.

Понять, почему так важно сбалансировать жизнь детей, – это одно, а вот ежедневно совершать необходимые для этого шаги – совершенно другое. Можно сказать, что родительство – это напряжение между двумя импульсами: желанием защитить своего ребенка и необходимостью отпустить его. И перед нами стоит задача сохранить правильный баланс и учитывать его при принятии каждого решения. Сопровождая и наставляя, мы выражаем свою любовь к детям, таким образом мы настойчиво даем им понять, что от всего сердца желаем им только лучшего. Я уверена, что родители-«тигры» делают плохие вещи из лучших побуждений, потому что они любят своих детей и желают им счастья. И это один из самых главных парадоксов, которые я встречала за годы своей клинической практики. Родители, которые пытаются протолкнуть своих детей вперед по жизни, в результате тормозят их. Родители, которые пытаются дать своим детям больше, в результате дают им меньше. Когда «тигры» хотят только «лучшего», к сожалению, получается только хуже.

Глава 2
Что происходит с детьми, которых воспитывают «тигры»?

В отделении экстренной медицинской помощи может случиться все что угодно. Однажды ночью, когда я в качестве супервайзера дежурила вместе с Томом, студентом-интерном, нас попросили осмотреть одного человека, страдающего галлюцинациями, которого привезла в больницу его жена. Я попросила Тома написать краткую историю болезни пациента, составить предположение относительно возможных причин такого состояния и в течение 45 минут принести мне отчет. Полтора часа спустя Том так и не появился, и мне пришлось прервать диагностику собственного пациента, чтобы пойти посмотреть, куда он подевался. Вскоре я стала свидетелем драматической сцены: Том стоял над кроватью, на которой сидел пожилой человек. Старик рыдал, лицо его покраснело, было видно, что ему очень не по себе. Я быстро взяла ситуацию в руки и продолжила опрос, в ходе которого выяснилось, что пациент болен раком и на данный момент испытывает сильную боль, поэтому ему необходимо немного передохнуть. Я вывела Тома в коридор и спросила его, обратил ли он внимание на то, что пациент испытывает сильнейшие боли.

«Ну, – ответил он, – я же еще не закончил проверять его по шкале депрессии, и мне не хотелось прерывать опрос до тех пор, пока я не закончу».

Меня очень смутил этот пониженный уровень эмпатии к пациенту. После того как мы закончили работать, я пригласила его к себе на разговор. Я спросила его, что он думает по поводу прошедшей ночи и есть ли у него ко мне какие-либо вопросы. Том абсолютно проигнорировал ситуацию с пациентом и стал тревожно спрашивать меня о том, какие темы будут на итоговой аттестации. Хочется добавить, что в ту ночь мы столкнулись с еще несколькими нестандартными случаями – человеком с опухолью передней доли головного мозга, пациентом с психозом, вызванным употреблением марихуаны, и богачом из высшего общества, страдающим «сексуальной зависимостью», – но и они не возбудили в Томе никаких эмоций. Я решила, что у Тома напрочь отсутствует любопытство и что он испытывает проблемы с эмпатией, творческим мышлением, навыками решения проблем, а также навыками общения вообще! Начав расспрашивать о нем своих коллег, я выяснила, что многие придерживаются такого же мнения. И супервайзеры, поначалу безуспешно пытавшиеся научить его правилам обращения с больными, и пациенты так жаловались на Тома, что его дальнейшее пребывание на должности интерна оказалось под вопросом. Но некоторые коллеги были озадачены: как так? Ведь Том поступил в медицинский с самыми высокими баллами, блестяще играл на скрипке, что говорило о нем как о трудолюбивом, дисциплинированном человеке с высоким IQ. Многие удивлялись этому парадоксу, мне же все было предельно ясно.

Последние десять лет я преподавала студентам-медикам во многих профильных вузах и обратила внимание на то, что выросло целое поколение таких молодых людей, как Том. Их еще называют «угольки», потому, что на пути к успеху они успевают сгореть и их самомотивация превращается в обугленную корочку, и «фарфоровые чашки» – потому что эти студенты настолько нежны и хрупки, что готовы сломаться при первом же столкновении с любым препятствием. «Угольки» и «чашки» боятся рисковать, постоянно испытывают стресс, вымотаны и ригидны – то есть демонстрируют черты абсолютно противоположные тем, что должны быть у людей их возраста, занимающихся интеллектуальными видами деятельности. У большинства из них высокие показатели по тестам, выпускным и вступительным экзаменам, но при этом их социальные навыки, эмпатия, творческие способности к решению проблем находятся на уровне ниже среднего. Для таких людей поднять больного человека с кровати или подстроить под свое расписание встречу с семьей вполне нормально. Также они совершенно не способны мыслить быстро и спонтанно, не умеют справляться со стрессовыми ситуациями и решать непредвиденные проблемы. Студенты сами говорили мне после моих лекций, что «молодежь сейчас не волнуют значения, смыслы и принципы, нам важно, о чем потом нас спросят на экзамене». На лекции по техникам мотивации меня спросили: «Почему мы должны учиться техникам мотивации? Мы – врачи, разве наши пациенты не должны просто выполнять наши предписания и все?» (Ага, правильно, нам просто надо сказать пациентам: «Бросьте курить», «Похудейте», «Больше занимайтесь спортом», – и дело в шляпе!)

Блестящий молодой человек Том так и не смог справиться с реальной жизнью, полной непредсказуемых ситуаций, и не сумел научиться работать в команде. Ему пришлось уйти с медицинского факультета из-за плохих оценок за практику и низкой степени доверия пациентов. Можете себе представить, через что пришлось пройти Тому после того, как он вылетел из института! Я очень надеюсь на то, что сейчас он здоров, успешен и счастлив. Но беспокоюсь о нем, потому что знаю о его низкой способности к адаптации.

Разум и тело: признаки несбалансированной жизни

Когда я вижу таких детей и молодых людей, как Том, я всегда расстраиваюсь из-за того, что их жизнь лишена равновесия и баланса. Организм человека устроен удивительно. У каждого из нас есть сложная система биологических сигналов, которая предупреждает нас о нарушении баланса и сбоях в организме. Если мы игнорируем эти сигналы, то заболеваем. Например, когда мы должны поесть, мы испытываем голод, а когда надо поспать, чувствуем усталость. Если же не обращать внимания на сигналы, которые посылает организм, он начинает испытывать стресс, частота сигналов возрастает, и мы чувствуем дискомфорт. Например, неправильное питание может привести к гипогликемии (низкому уровню сахара в крови), мы станем раздражительными, возбужденными, будем плохо себя чувствовать. А недосып снижает уровень концентрации внимания. Если человек продолжает игнорировать и эти сигналы, нарушается регуляция организма, резко повышается риск возникновения депрессии, тревожного расстройства, зависимостей и диабета обоих типов. Всеми этими напоминаниями, сигналами, предупреждениями и проблемами с регуляцией организма наша физиология говорит нам напрямую о том, что баланс тела и разума нарушен. Однако большинство из нас, и я не исключение, до последнего не обращают на это внимания.

С рождения мне поставили диагноз «гипермобильный синдром». Это значит, что у меня гибкие суставы. Гибкость – это, конечно, хорошо, но в данном случае нужно еще и укреплять мышцы, чего я не делала. Небольшое вмешательство врачей в раннем детстве и физические упражнения улучшили бы мое состояние, но ни я, ни мои родители не придавали этой моей особенности особого значения. Поэтому, когда наступил подростковый возраст и гормональный всплеск еще больше ослабил мои суставы, я шесть раз вывихивала колено, и это при самых обычных движениях. Из-за врожденного плохого чувства равновесия в 30 лет я упала с велосипеда и повредила левый локоть, плечо и ребра. Мне вставляли штифты, я пережила две операции, разрыв сухожилия манжеты плеча, бурсит и до сих пор испытываю хронические боли.

На протяжении нескольких лет после этого я должна была заниматься упражнениями и регулярно ходить на физиотерапию, но всего этого я не делала и начала изнывать от постоянной боли в коленях и левом плече. Чтобы погасить боль, я стала лечить себя противовоспалительными средствами. В конце концов мой малоподвижный образ жизни и прошлые проблемы со здоровьем привели к тому, что я заработала серьезный хронический болевой синдром, который превратил мою жизнь в ад. От недостаточной нагрузки атрофировалась правая нога, вывернулись бедра, и нижнюю часть тела перекосило в левую сторону. Одновременно левое плечо становилось все слабее, поэтому верхнюю часть спины и шею перекосило вправо. Я абсолютно потеряла равновесие и не могла никуда двинуться (в прямом и переносном смысле), пока не победила боль. Мне пришлось потратить несколько лет на интенсивное лечение, включавшее стероидные инъекции, физиотерапию, акупунктуру, занятия по спортивной медицине, прежде чем я снова смогла нормально функционировать. После выздоровления мне пришлось пересмотреть свое отношение к жизни. За эти годы я так устала от хронической боли и ограниченности своих возможностей, что теперь уделяю своему здоровью куда больше внимания и пытаюсь жить сбалансированной жизнью. Все части тела человека функционируют независимо, но связаны друг с другом. Телу нужно, чтобы они действовали слаженно, ему нужны гармония, сила и гибкость. И лучше всего, если бы мы работали над этим в детском и подростковом возрасте, в первой фазе нашего физического развития.

Человеческому разуму точно так же необходимы слаженность, равновесие, гармония, сила и гибкость. И так же, как и для тела, самыми важными для развития мозга периодами являются детский и подростковый возраст. На самом деле человеческий мозг «созревает» до 23 лет у женщин и до 25 лет у мужчин (да, это доказанный факт – мужчины взрослеют позже). Молодому мозгу нужно больше сна и времени для игр, чем взрослому. И, как и в случае с телом, чем раньше паттерн формируется у нас в головном мозге, тем сложнее его потом скорректировать.

Позвольте познакомить вас с историей человека по имени Тайлер. В его жизни не было гармонии, и это сильно повлияло на его психическое здоровье. В детстве Тайлер был очень нервным ребенком. Возможно, он перенял это от матери, которая всегда беспокоилась о том, что «подумают люди» и «что будет, если…». Она буквально тряслась над Тайлером и следила за тем, чтобы он всегда был в безопасности, на расстоянии вытянутой руки, и вел себя «правильно». Родители Тайлера отдали его в гольф, потому что это безопасный вид спорта. Там он довольно рано стал показывать хорошие результаты, с которыми потом ему было бы легче поступить в университет. Тайлеру не очень нравилось играть в гольф, но он не говорил об этом, потому что думал, что выбора у него все равно нет, и ему не хотелось расстраивать родителей. А родители и понятия не имели, что их сын растет несчастным человеком. В семье не было принято афишировать негативные эмоции, и мама и папа взяли за правило, что все должно быть «идеально». И по этому принципу они решали за Тайлера все его проблемы. Это отлично работало, пока Тайлер был маленьким. Однако, когда он вступил в подростковый возраст, его осторожность, неумение решать проблемы и привычка переживать все внутри, не показывая своих эмоций, привели к проблемам другого рода: у Тайлера начались панические атаки. Причем они возникали по любому поводу, например перед экзаменом или ответственным матчем по гольфу. Он паниковал, когда ему приходилось знакомиться с новыми людьми и во время публичных выступлений. После каждого приступа он все больше терял уверенность в себе и становился еще тревожнее, особенно когда дело доходило до взаимодействия с другими людьми. Тайлер никому об этом не говорил и поэтому стал избегать общения. Ему было спокойнее в одиночестве, а отдушину он нашел в видеоиграх и в марихуане.

Когда ему исполнилось 15 лет, во время важного чемпионата по гольфу с ним случился приступ панической атаки. Его тренер взорвался и отругал мальчика при всех. Тайлер решил, что с ситуацией ему не справиться, и ушел с поля. От одной только мысли о встрече с тренером или о том, что надо ехать на занятия по гольфу, Тайлер впадал в панику. Он чувствовал, что очень разочаровал родителей, которые стольким пожертвовали ради его занятий, но ничего не мог с собой поделать.

Панические атаки, тревожность, отказ от общения с людьми все усугублялись, а спасение он искал в марихуане. В результате начались проблемы с самомотивацией, концентрацией внимания и памятью. Неудивительно, что успеваемость пошла вниз. В 18 лет Тайлер поступил в колледж – «довольно средний», как ему тогда казалось, но он чувствовал, что не в состоянии справиться даже с такой нагрузкой. Вместо того чтобы решать свою главную проблему – бороться с тревожностью, Тайлер начал выпивать, чтобы было проще общаться с людьми, а в будние дни, оставаясь один, курил все больше марихуаны. Он окончательно утратил душевное равновесие, а регулярные панические атаки подорвали его здоровье. Он перестал спать, не мог ни на чем сконцентрироваться, внезапно обнаружилось, что он перестал общаться с членами своей семьи и друзьями. И только когда ситуация зашла настолько далеко, что из-за постоянного тревожного состояния он перестал выходить даже из своей комнаты, Тайлер понял, что у него самое что ни на есть серьезное депрессивное расстройство. Его депрессия длилась два года, и лечение потребовало медицинского сопровождения, плюс понадобилась индивидуальная психотерапия, чтобы научить его справляться с различными жизненными ситуациями и проблемами. Кроме того, проводилась семейная терапия, в ходе которой прорабатывались его чувства вины и гнева по отношению к родителям. И в дополнение Тайлер прошел групповую терапию, чтобы выработать уверенность в себе в ситуациях, требующих общения с другими людьми. С выздоровлением Тайлер обрел новые жизненные перспективы. Пройдя через отчаяние клинической депрессии, теперь он лучше понимает, как вести себя в неопределенных, проблемных ситуациях, как управлять своими эмоциями и жить сбалансированной жизнью.

Я надеюсь, что на примере моей жизни и жизни Тайлера хорошо видно, что наш разум работает так же, как и наше тело, и оба они нуждаются в сбалансированности. Тревожность Тайлера можно сравнить с моим синдромом гипермобильности: на ранней стадии на их симптомы никто не обращал внимания, поэтому позже нам пришлось столкнуться с проблемами посерьезнее. Мне надо было раньше начать заниматься укреплением своих мышц, точно так же, как Тайлеру нужно было с раннего возраста работать над уверенностью в себе. Биохимические процессы, связанные с возрастным гормональным всплеском, усугубили наше положение – я начала получать вывихи суставов, а Тайлер стал страдать от панических атак. С нами обоими произошли события, прорвавшие и без того слабую защитную оболочку, – я упала с велосипеда, у Тайлера случился инцидент с тренером. Нам обоим посылали сигналы, но мы их проигнорировали. Потом мы начали заниматься самолечением, и оба продолжали идти каждый своей дорогой, пока обстоятельства не превратились в непреодолимые препятствия. Наконец, нам обоим пришлось много потрудиться, чтобы восстановить равновесие. Никто из нас не нарушал баланс физического или душевного здоровья преднамеренно, специально, и нашим родителям совсем не хотелось, чтобы все случилось именно так. Однако мы не обратили должного внимания на свои проблемы, не провели необходимой работы, и поэтому дисбаланс тихой змеей вполз в нашу жизнь, и нам пришлось пройти через тяжелые испытания. Изначально дисбаланс играет на руку и родителям, и детям. Например, осторожность Тайлера помогла ему избежать многих неприятностей, и благодаря этой осторожности его родителям было легко с ним в детстве. Мы оба заболели, потому что пытались опираться на свою силу, не обращая внимания на слабость. Но чем раньше в нашей жизни возникает дисбаланс, тем сложнее избавляться от него в будущем. Если дисбаланс проявляется в детстве, в период развития тела и разума, то они начинают развиваться неправильно, и мы больше подвержены риску болезней, травм, душевной боли.

Мы часто воспринимаем гармонию тела и разума как нечто дарованное нам так же, как здоровье. Но подумайте о бесчисленном количестве нейронов и нейронных связей, необходимых для того, чтобы мы могли ходить или, например, ездить на велосипеде. Ради этого наш разум должен находиться в постоянном сложном взаимодействии с телом, обеспечивая необходимое равновесие. И хотя кажется, что достичь равновесия очень легко, «легко» еще не значит «просто». Часто мы даже не задумываемся, насколько сложно оно достигается, пока не обнаруживаем его утрату. Мы уверены, что наши тело и разум сами справляются с этой проблемой, и отчасти это правда, потому что они постоянно посылают нам сигналы о том, что мы его теряем. Однако мы должны прислушиваться к себе и реагировать на то, что нам говорят наши тело и разум. Если же мы остаемся глухи к самим себе, то крах неизбежен.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю